Текст книги "Джентльмен-авантюрист"

Глава 33

Даже наилучшими пожеланиями воду не подогреешь, и Пруденс пришлось выбраться из остывающей ванны, вытереться и накинуть халат. Она вернулась к себе переодеться, на этот раз в простое креповое платье.

Пруденс вымыла голову, и ей пришлось сушить волосы. Это к лучшему. Ей нужно прийти в себя. Как легко все могло обернуться катастрофой, но благодаря решительности и быстрым действиям окончилось без особых потерь.

Это метод Кейтсби Бергойна.

Пруденс принесла в свою комнату бренди и веточку розы и поставила ее в вазу матери. Пригубив бренди, Пруденс улыбнулась цветам, радостно изумленная тем, что любовь все глубже проникает в ее сердце.

Блаженное уединение вскоре нарушил стук в дверь. Карен вернулась со словами, что Артемис, леди Малзард, хочет поговорить с ней.

Точнее – высказать свои претензии, подумала Пруденс, хотя, возможно, невестка и проворчит какую-нибудь благодарность. Решив, что лучше им встретиться подальше от будуара, Пруденс предложила Желтую гостиную.

Пруденс вошла, настроенная терпимо отнестись даже к откровенным нападкам. Артемис уже ждала ее.

– Я как можно скорее уеду из Кейнингза, – заявила она. – Вернусь в дом моего отца.

Пруденс это удивило, однако она восприняла эту новость с благодарностью, хотя не могла удержаться и искала в ней подвох.

– Не сомневаюсь, уезжать тяжело. Но, в конце концов, это к лучшему.

– Что было, то прошло, – уныло сказала Артемис. – И это невозможно изменить.

– Нужно время, чтобы смириться с этим.

– Вам тоже знакомо чувство утраты, – взглянула на нее Артемис.

– Да, потеря дома, потом смерть отца. Я помню горе матери.

– Сомневаюсь, что она докучала своей преемнице.

– Ее не было. Блайдби продали новым владельцам, никак не связанным с прошлым. Мой отец, как вы знаете, работал там, и мы не могли ни на что претендовать.

Артемис отвела взгляд.

– До недавнего времени я не знала горя. Мои родители живы. Братья и сестры здоровы. Но ребенок… Это было тяжело. Очень тяжело. Меня злило, что муж горевал из-за потери «своего» сына. Это мой ребенок! Которого я уже знала, чьи движения чувствовала в себе, которого с радостью ждала и любила бы, не важно, мальчик это или девочка. – Артемис отвернулась и зажала рот рукой. – Не знаю, когда кончится боль. Для Себастьяна он был только сын, наследник, способ спасти Кейнингз от бесшабашного Кейтсби.

Пруденс хотелось обнять невестку, но она не осмелилась.

– Я уверена, что это неправда. В горе так легко неправильно понять другого. И сказать не то.

– Подчас я его ненавидела, – все еще глядя в сторону, призналась Артемис. – А когда он умер, все перемешалось. Я горевала по Себастьяну, но в глубине души оставалась злость, а причиной всему был Кейтсби. Он так тревожил Себастьяна, никогда не признавал своей вины. Кейта это нисколько не волновало! А когда ребенок умер и он не прислал ни слова сочувствия…

– Кейт не знал об этом.

Артемис устало повернулась к ней:

– Теперь я уверена, что это правда, он не такой.

– Да, не такой.

– Я это подозревала, но теперь… Вчера, когда он взял на руки этих чумазых детей и они почувствовали себя в безопасности, моя уверенность поколебалась. Сегодня… он спас Марию. Вы рисковали жизнью ради Джулии. У меня больше нет к вам ненависти. Это по-своему больно, но так лучше, я думаю.

– Артемис, вы примете мои объятия?

Невестка изумленно посмотрела на нее, потом кивнула. Объятия получились неловкими, но когда Пруденс хотела отступить, Артемис притянула ее ближе, вдруг сникнув и всхлипывая. Пруденс сжимала ее руки, припоминая ночь в Нордаллертоне, когда Кейт держал ее точно так же.

Потом Артемис вытерла нос обшитым черным кружевом платком и отодвинулась, несколько смущенная.

– По таким прикосновениям я тоскую больше всего. У меня есть дети. Однако я тоскую по рукам, которые поддержат меня. Грешно так рано заглядывать в будущее, но когда я снова смогу выйти замуж?

– Это вполне естественно.

– Но разве естественное всегда правильно? – Артемис, нахмурившись, посмотрела на Пруденс. – Что эти люди значат для вас и Кейтсби? Почему они так важны?

– Хетти и ее дети? Мы уверены, что они жертвы Дрейдейла, за которого я собиралась выйти замуж. Вы знаете, что он стоит за тем, что произошло сегодня?

– Кейтсби сказал мне.

– Я думала, вы станете винить меня. У вас могли быть причины.

– Почему вы обручились с таким человеком? – спросила Артемис, скорее любопытствуя, чем обвиняя.

– Я сама себе задаю тот же вопрос. Я слепо настроила свое сердце на это решение, как вы настроили свой ум на то, будто во всем виноват Кейт. Мне дорого стоило освободиться от этого. Я сбежала, но Дрейдейл не из тех, кто легко сносит поражения. Особенно учитывая, что он ударил меня на глазах у прихожан.

– В письме этот ужас описан.

– Кейт избил его прямо у алтаря.

Артемис прикусила губу, зато в ее глазах впервые вспыхнуло что-то позитивное.

– Это пугает и одновременно радует.

– В тот момент я была не в том состоянии, чтобы оценить это, но позднее – да. А теперь Кейт собирается покончить с ним.

– Убить? – испугалась Артемис.

– Нет, он расправится с Дрейдейлом другим способом.

– Была бы счастлива узнать, что он мертв. – Артемис пошла к двери, но, помедлив у порога, повернулась и сказала: – Вам будет нелегко, Пруденс, и не из-за моих действий. Дарлингтонская история станет общеизвестной, и многие поверят в худшее. То, что вы дочь библиотекаря и сестра молодого юриста, неудачно, а предположения, на которые наводят ваши гости, соседи истолкуют не в вашу пользу, и новости разойдутся дальше. Я предполагала, что вы попытаетесь скрыть какую-то часть вашей жизни, но вы ведь не станете?

– Нет, поскольку стыдиться мне нечего. Мы с матерью жили в бедности, чтобы брат мог получить профессию и поддержать нас. – Пруденс не стала делиться подробностями о поведении Эрона. – Когда я оказалась совсем на мели, Хетти поддержала меня, даже подкармливала. Я не стыжусь называть ее своей подругой и надеюсь, что она и ее семья останутся здесь поблизости.

– Вы храбрая, какой я никогда не была.

– Вы удивитесь, но я очень надеюсь, что такого сорта храбрость вам никогда не понадобится.

– И я тоже. Я обычная сторонница светских порядков и боюсь показаться другой.

– У меня нет выбора, – пожала плечами Пруденс. – Правду не скроешь, и мне трудно быть иной, чем я есть на самом деле. Если мир окажется недобрым, что ж, пусть будет так.

Артемис взялась за ручку двери, но снова заколебалась.

– Мне будут рады здесь?

– Конечно! Приезжайте, когда захотите.

– Вы более великодушны, чем я.

Артемис ушла. Пруденс задержалась, обдумывая разговор. Она молилась, чтобы ей никогда не пришлось пережить смерть ребенка, хотя это довольно обычное явление. Хетти потеряла одного, когда ему было полгода.

Однако мысль потерять Кейта…

Он вошел в гостиную.

– Что ты здесь делаешь? Что случилось?

Пруденс подошла к нему.

– Просто обними меня.

Глава 34

Когда они разжали объятия, Пруденс пересказала разговор с Артемис.

– Бедная женщина, – сказал Кейт.

– Твой брат действительно мог быть таким недобрым?

– Уверен, что нет, но его отчаянное желание иметь сына было очевидно. Не суди его. Роу с ужасом думал о том, что Кейнингз достанется мне. И кстати, я до сих пор не уверен, что смогу справиться с этой задачей.

– Сможешь.

– Ты в меня так веришь, – поцеловал ее Кейт. – Я в компании вооруженных людей отправляюсь осмотреть место похищения, может, что-нибудь удастся выяснить. Лучше бы тот негодяй выжил и указал на Дрейдейла.

– Тело убрали? – спросила Пруденс.

– Да, конечно.

– Тогда и я хочу пойти. И увидеть это в спокойном состоянии.

– Ты уверена?

– Да. А ты уверен, что это безопасно?

– Я не желаю прятаться в доме. Мои люди прочесывают парк, но если у этого типа были сообщники, они давно сбежали.

Пруденс подумала было про шляпу и перчатки, но решила не утруждать себя этим.

Когда они вышли из дома, шестеро вооруженных мужчин окружили их, готовые дать отпор любому. Это казалось абсурдным, парк и сад погружены в дремоту теплого дня, нигде ни намека на переполох или смерть. Пруденс тем не менее переложила в креповое платье оба ножа. Главной ее эмоцией был не страх, а гнев, гнев на Дрейдейла, который запятнал Кейнингз своей злобой.

Подойдя к роще, Пруденс увидела затоптанные кусты и сломанные ветки и заколебалась. Кейт озабоченно взглянул на нее, и она собрала все свое мужество.

– Каков наглец, он притворился одним из твоих людей, – сказала она, приподняв юбки, чтобы не порвать их.

– Эту возможность я упустил, – признался Кейт. – Я позвал рабочих с соседних ферм, а это означало, что не все друг друга хорошо знали.

Пруденс сняла с ветки кусочек черной ткани, это был обрывок ее платья.

– Вряд ли он планировал похищение, иначе выбрал бы более удобную дорожку.

– Он не мог знать, что ты появишься на озере. Просто болтался здесь, притворяясь, что работает, и высматривал возможность сделать какую-нибудь пакость.

– Дрейдейлу прежде всего нужна была я.

– Да. Судя по следам, здесь было много лошадей, их долго тут держали в надежде на успех. Если ты отправишься побродить одна…

– Генри Дрейдейл всегда считал меня дурой.

– Изобретательный тип, – усмехнулся Кейт, – но, в сущности, глупый.

Они подошли к пятнам крови.

– Не нужно было тебя сюда приводить, – сказал Кейт.

– Мне надо это видеть.

Пока Кейт с помощниками осматривал место преступления, Пруденс в подробностях вспоминала произошедшее.

– Ты добилась своей цели? – спросил Кейт, когда они вышли из рощицы.

– Да. Теперь я знаю, что это не ночной кошмар.

– Мне следовало бы знать, что ты не из тех, кто прячется от реальности, – улыбнулся Кейт. – Но довольно об этом. Вернемся в дом.

Они пошли обратно, уже более спокойные.

– Человеку присуще чувство опасности? – спросила Пруденс. – Оно появилось у меня на озере. И не из-за возможности утонуть. Теперь же я чувствую себя в безопасности.

– Да будет так. Я искренне надеюсь на мирную жизнь здесь. Обычные дни, безмятежное существование. – Кейт взглянул на дом. – Странно. Кто-то приехал.

К дому подъезжал экипаж, запряженный шестеркой лошадей, его сопровождали четверо всадников.

– Кто-то очень важный, – сказала Пруденс.

– А тут мы в грязных башмаках и с листьями в волосах. Нам кинуться приводить себя в порядок или нагло выкручиваться?

– Выкручиваться.

– Вот это моя Гера. И в любом случае это Перри.

Действительно, из великолепной дорожной кареты показался Перри.

– Я думала, он любит ездить верхом. Какую историю мы ему расскажем?

– Он будет кипеть от досады, что пропустил драму. Кто это с ним?

Перри повернулся и подал руку даме. Приблизившись, Пруденс увидела, что леди приблизительно ее возраста и темноволосая.

Было в ней что-то значительное.

– Миледи, – обратился Перри к гостье, – позвольте представить вам графа и графиню Малзард, ваших гостеприимных хозяев… Друзья мои, это маркиза Ротгар, графиня Аррадейл, гранд-дама севера.

Леди Ротгар рассмеялась.

– Перрьям уверил, что вы обрадуетесь мне и что я могу быть полезной. Он также поделился подробностями вашего романа, достойного песен трубадуров. Мне не терпится доставить последнюю йоркширскую историю на юг.

Глава 35

Пруденс с отчаянием подумала о своем убогом черном платье, о выбившихся из-под чепца волосах, к которым наверняка прицепились листья. Она присела в реверансе, сказала «добро пожаловать», задаваясь вопросом, как наиболее достойно принять маркизу-графиню, которая владеет огромной частью Йоркшира.

Леди Ротгар повернулась взять у слуги сверток. Хныкающий сверток.

– Правду сказать, Перрьям предложил нам пристанище, – с удрученным видом призналась она. – Боюсь, у моей малышки режется зубик. Она так разболелась, что дорога стала мукой для всех нас. Я остановилась на несколько дней в Йорке, и Перрьям взял на себя смелость предположить, что вы дадите нам приют.

Только теперь Пруденс разглядела ребенка, хорошенькую девочку. Ее личико недовольно морщилось. Она пускала слюни, на подбородке была сыпь. Хныканье перешло в плач. У Пруденс не было никакого опыта, но когда малышка жалобно заплакала, она сказала:

– Пожалуйста, миледи, давайте поднимемся в детскую. Там кто-нибудь сможет вам помочь.

Они поспешили наверх, няня и горничная шли следом, плач эхом отдавался от стен.

Няня Коули, присматривавшая за маленькой Марией, торопилась им навстречу.

– Ребеночек! – радостно сказала она.

– У нее режется зубик, – пояснила леди Ротгар.

– Бедняжка! Бекки, принеси бренди.

– Бренди? – запротестовала Пруденс. – Ну уж нет!

– Как раз то, что нужно, миледи. Немного протереть воспаленную десну. И что-нибудь твердое пожевать. У вас есть зубное кольцо, миледи? – спросила она леди Ротгар.

– Нет. Мы получили несколько штук в подарок на крестины, некоторые до нелепости дорогие, но с собой у меня нет ни одного.

– Бренди и зубное кольцо, – велела командующая нянечками.

Старшие дочки Артемис пришли посмотреть, из-за чего такая суета, разок взглянули на малышку и снова удалились. Они явно знали, что такое режущиеся зубы.

– Пожалуйста, сюда, миледи. – Няня повела их в другую комнату. – Тут есть колыбелька, она быстро будет готова.

– Спасибо, – сказала леди Ротгар, – но я бы хотела, чтобы ее поставили в моей спальне. Я держу дочку при себе.

Вот, подумала Пруденс, как отдают непререкаемые приказы самым приятным и доброжелательным тоном.

Няня Коули была недовольна, однако велела выполнить распоряжение гостьи.

– Тогда мы можем пойти в вашу спальню, миледи.

Леди Ротгар взглянула на Пруденс, которая сообразила, что понятия не имеет, какая спальня самая подходящая.

– У нас их много, – объяснила она. – Я здесь совсем недавно.

– Я это поняла, – ответила леди Ротгар. – Какая романтическая история!..

Пруденс начала подозревать, что у слова «романтическая» есть множество нюансов. Графиня Аррадейл, вероятно, вышла за своего маркиза просто из-за его могущества, богатства и высокого ранга.

Вошла горничная и подала няне Коули маленький флакон и резное кольцо, похоже, из слоновой кости.

Няня намочила в бренди кусочек ткани и протерла девочке нижнюю десну.

– Вот так, ангел мой. Так ведь гораздо лучше? И не надо плакать…

Хныканье затихло. Пруденс решила, что это от нового вкуса, а может быть, от бренди у малышки онемела десна. Няня вложила кольцо девочке в руку и поднесла к ротику. Девочка немного помусолила его, а потом принялась грызть с весьма серьезным видом.

Пруденс фыркнула от смеха. Леди Аррадейл поблагодарила няню Коули, зато ее собственная служанка смотрела сердито. Вероятно, это няня девочки. Коули проявила деликатность – отдав ребенка няне, она сказала, что первый зубик начал резаться рано, а подготовиться к этому невозможно.

Пандемониум исчез, воцарилась гармония.

Пруденс набрала в грудь воздуха.

– Не думаю, что я должным образом приветствовала вас в Кейнингзе, леди Ротгар. Конечно, мы вам рады, оставайтесь сколько пожелаете.

– Это очень любезно с вашей стороны, но мы отправимся на юг как можно скорее. Мне не терпится вернуться к мужу. – Это были обычные слова, но что-то в тоне и глазах гостьи говорило Пруденс, что она ошиблась в своих суждениях относительно графини. Это был брак по любви. – В одном из моих здешних поместий случился кризис, но у лорда Ротгара слишком много дел, он не мог оставить Лондон, поэтому я поехала одна. А путешествовать с младенцем так трудно.

– Не сомневаюсь. Давайте спустимся и устроим вас в ваших покоях.

Пруденс показывала дорогу, все еще не зная толком, где разместить такую важную гостью, но когда спустилась на этаж ниже, увидела, что одна ее проблема решена. Вдова явилась распорядиться размещением гостьи.

Она, конечно, хорошо знала леди Ротгар, и хоть не испытывала особенного трепета, но была благодарна случаю, приведшему в Кейнингз такую особу. Вскоре маркизу устроили в прекрасной спальне, а смежную комнату превратили в детскую. Лакеям велели принести колыбель, а гостье предложили перекусить.

– Спасибо, леди Малзард, но пока я должна заняться ребенком.

Вдова склонила голову и выплыла из комнаты, исполнив свой долг. Строго говоря, это не являлось ее долгом, но Пруденс была благодарна свекрови за это.

Леди Ротгар с пониманием улыбнулась ей.

– Чуть позже я с удовольствием выпью чаю. Будет очень мило, если вы составите мне компанию. Я горю нетерпением услышать о ваших приключениях.

Пруденс оставалось лишь согласиться, но сейчас она поспешила на поиски Кейта и нашла его в библиотеке с Перри.

– Ты выжила? – спросил Кейт. – У нас тут есть бренди.

– И у младенца тоже.

– Вот это да! – присвистнул Перри.

– Только десны протирать. – Пруденс взяла стаканчик и отпила. – Она хочет знать все о моих приключениях.

– Не стоит так трепетать, – сказал Кейт. – По рангу она ненамного выше тебя.

– Но производит другое впечатление. Помню, как однажды видела ее в Нордаллертоне. Кажется, будто она явилась из других сфер. Такая важная.

– Поразительно уверена в себе и в своей власти, – заметил Перри. – Вот почему я привез ее сюда. Вы забыли, что я архангел Рафаил? Это мой вам подарок. Ее безграничный престиж сделает свое дело.

– Что? – не поняла Пруденс.

– То, что вы принимали у себя графиню Аррадейл, обеспечит вам всеобщее одобрение здесь, на севере. Даже если вы не можете устроить в ее честь бал, вести об этом визите широко разойдутся по округе.

– Судя по словам Перри, а он в таких делах знает толк, ее сияние развеет малейшие тени, падавшие на тебя, – приподнял стакан Кейт.

Пруденс отпила еще бренди.

– Но следует ли мне рассказывать ей правду?

Кейт вопросительно взглянул на Перри.

– У лорда Ротгара репутация всеведущего. Подозреваю, что ему повсюду служат множество глаз и ушей, это его способ выяснять все подробности о том и о тех, кто связан с ним и его близкими. Когда эта леди вернется к нему и перескажет вашу историю, маркиз нацелит свое внимание на Кейнингз и Бергойнов.

– Тогда какого черта ты привез ее сюда?

– Чтобы повысить репутацию Пруденс здесь, на севере, и потому что вы оба должны ехать в Лондон. Маркиз и маркиза Ротгар смогут сгладить ваш путь там.

– А ты учел, что маркиз не обязательно осчастливит нас своим расположением? – спросил Кейт. – Вдруг мы впутаем его жену в опасное дело.

– Если здесь что-то случится с ней или с ребенком, то вам лучше бежать на край света. Но если вы заслужите ее расположение, то и он отнесется к вам так же. И вы, Пруденс, можете обнаружить, что у вас с ней гораздо больше общего, чем вы думаете.

– Не могу вообразить, что это может быть, кроме того, что мы обе женщины.

– Вы обе графини, – указал Кейт.

– Да, но она к тому же маркиза и родилась наследницей величия. – Пруденс допила бренди и пошла распорядиться относительно чая.

Потом она поспешила привести себя в порядок, жалея об отсутствии горничной, которая сумела бы причесать ей волосы и, вероятно, знала бы, как придать простому платью более элегантный вид. Можно переодеться в лучшее платье, но это будет выглядеть смешно и нелепо.

– Обе графини, – пробормотала Пруденс, глядя на свое отражение в зеркале. – Ха!

Однако когда она села пить чай с леди Ротгар, гостья добавила ей непринужденности.

– На севере я предпочитаю пользоваться своим собственным титулом – леди Аррадейл, – тут же сказала она, – но буду рада, если мы станем называть друг друга по имени. Я Диана.

– Тогда я Пруденс, – представилась Пруденс, стараясь удержаться и не добавить «миледи». Она налила чай.

– Неудачное имя, – откровенно сказала Диана. – Да, молоко, пожалуйста. Такие имена среди аристократии встречаются редко. Слишком напоминают об английской республике, хоть и недолгой.

– Это имя передавалось в семье моего отца, она поддерживала Кромвеля.

Диана взяла чашку и отпила глоток.

– Чудесный чай. А теперь расскажите мне свою историю, Перрьям потчевал меня только намеками, плут.

– Вы хорошо его знаете, ми… Диана?

– Все в Лондоне знают Перрьяма, он восхитительный проказник.

– И архангел Рафаил, – добавила Пруденс и рассказала об этой его выдумке.

Диана улыбнулась, но сказала:

– Демоны интересуют меня больше, особенно так близко к моим землям.

«Мои земли». Это было сказано с невероятной уверенностью. Пруденс задавалась вопросом, каково чувствовать естественность обладания столь многим. Но из-за брака наверняка вся собственность Дианы принадлежит ее мужу.

Диана с улыбкой посмотрела на нее, несомненно любопытствуя о причине ее молчания, и Пруденс начала свою историю, ничего не пропуская.

– Ваш брат дурно обходился с вами, – заключила маркиза, поднося чашку к губам.

Ее тон был столь холодным, что Пруденс кинулась защищать Эрона.

– Это не беспечность или злоба, он всегда был слеп к тому, чего не хотел видеть. Люди придают огромную важность происхождению, но я поняла, что и простые люди способны на значительные дела.

– Или не способны. Среди бедняков тоже встречаются лентяи и глупцы.

Такой подход заставил Пруденс рассмеяться.

– Все мы из одного теста? Тогда почему бы бедным не иметь больше возможностей? Маленький сынишка Хетти способен на большее, нежели простой труд, но без образования у него не будет такой возможности.

Пруденс поймала себя на том, что с воодушевлением обсуждает проблему образования для бедняков, причем для девочек, равно как и для мальчиков, и неравенство женщин и мужчин в глазах закона.

– Взять хотя бы ваш случай, Пруденс. Если бы женщины могли занимать рабочие места наравне с мужчинами, вы сумели бы поддержать свою семью. Подозреваю, вы для этого подошли бы лучше, чем ваш брат.

– Став юристом?!

– А почему нет? Все, что требуется, – это учиться, к чему вы способны.

– У меня голова идет кругом.

– Как видите, – весело сказала Диана, – я куда более скандальна, нежели вы. А теперь давайте вызовем лорда Малзарда. Мне очень интересны его планы относительно Дрейдейла.

Похоже, Диана не считала чем-то из ряда вон выходящим вызвать графа в его собственном доме. Если Кейт и возмутился, он все-таки пришел и привел с собой Перри.

– В сущности, – сказал он Диане, – я планировал с помощниками поехать в Дарлингтон и, как граф Малзард, публично обвинить Дрейдейла в его грехах.

– А если он от них откажется?

– Бизнес Дрейдейла сомнителен, у меня есть улики и свидетели, которые боялись жаловаться, но при моей поддержке заговорят.

– И при моей, – недобро улыбнулась Диана. – Дарлингтон не включен в мою территорию, но все, что происходит на севере, меня интересует. Вы позволите мне составить вам компанию?

– Я планировал ехать верхом, – взглянул на нее Кейт. – Операция обещает быть рискованной.

– Я прекрасная наездница. И к тому же отлично стреляю и владею шпагой.

– Не забывай, я еду тоже, – сказала Пруденс.

– Дело приняло более серьезный оборот, – посмотрел на нее Кейт. – Ты не можешь ездить верхом, стрелять и размахивать шпагой.

– Но это моя территория! И я стала причиной большинства проблем. Дрейдейл атаковал меня и тех, кто мне дорог. Я желаю видеть его падение. И мне нужно, чтобы он видел, что я это вижу.

Кейт сжал губы, словно возражая, потом кивнул:

– Это твое право. Леди Ротгар, если вы желаете ехать, я не стану пытаться остановить вас.

– Так-то лучше, – язвительно ответила гостья. – И пожалуйста, называйте меня здесь леди Аррадейл, Малзард. Я действую по собственному почину, а не как представительница своего мужа.

Пруденс пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться, видя, как Кейт борется с этой неестественной ситуацией, зато ей ситуация очень нравилась. У нее не такое высокое происхождение, как у Дианы, однако теперь она графиня, имеет власть и силу. Пруденс надеялась научиться их использовать.

– Отлично, – сказал Перри, которого, похоже, все это совершенно не удивило. – Тогда давайте обсудим, как придать возмездию достойный стиль.