Текст книги "Владычица снов. Книга вторая"

Глава 51

Они нашли короля в одном из кабинетов за изучением географических карт, правда, не сразу. Применив искусство высокой дипломатии с резкой настырностью (а первое из этих качество трудно было заподозрить в обыкновенном капитане), Эллард проник сквозь все заслоны на пути в королевские покои. При этом он размахивал письмами, доставленными Галеном, и провозглашал их первостепенную важность, однако никак не пояснял того, по какой причине его сопровождает этот юнец. Миновав камердинеров, адъютантов и постельничих, которые один за другим пасовали перед напором капитана, они оказались у цели.

– В чем дело, капитан Эллард? – оторвавшись от работы, спросил король. – Кого это вы ко мне привели?

– Галена, сир. «Народного защитника» из Крайнего Поля.

«Король даже не поймет, о чем он толкует», – чувствуя себя на редкость неловко, подумал Гален.

Монфор тем не менее улыбнулся.

– Ага, победоносный шахматист, – протянул он. – Это была выдающаяся победа. Рад познакомиться, Гален.

Гонец почтительно поклонился, будучи не в силах скрыть ни изумления, ни радости.

– А после этого Таррант отправил вас на юг, не так ли? – вновь проявил полную осведомленность Монфор.

– Да, ваше величество.

– У Галена плохие вести, сир. – Капитан вручил королю письма.

Монфор молча прочитал их, выражение его лица никак не изменилось, но атмосфера в кабинете ощутимо переменилась. Закончив, он повернулся к Галену и, задав ему несколько вопросов, уточнил все, что еще оставалось для него неясным.

– Все гораздо хуже, чем я себе представлял, – вздохнул он, посмотрев на Элларда.

– Не призвать ли подкрепление с севера, сир? – предложил капитан.

– Нет. Слишком поздно. И кроме того, если я не заблуждаюсь, те войска скоро понадобятся нам именно там, где сейчас и находятся. – Монфор замолчал, задумался, принял решение. – Мобилизуйте все наличные силы, – распорядился он. – Мы выступим на юг через два дня.

– Слушаюсь, сир, – вытянулся капитан. – Но неужели им и впрямь удастся переправить целое войско через соль? – добавил он.

– Если они готовы поставить на карту жизнь собственных воинов, то могут решиться на все, что угодно, – ответил король. – Мы не можем исходить из предположения, будто они непременно потерпят неудачу. Остается надеяться на то, что северное войско сможет сдержать выступления старой гвардии без нашей поддержки. Вне всякого сомнения, мятеж назначен именно на это время с тем, чтобы отвлечь наше внимание от главной угрозы. По ходу той проклятой Ассамблеи я должен был догадаться, чем все закончится. – Монфор на мгновение умолк, покосился на Галена, потом вновь обратился к капитану: – Что ж, теперь, по крайней мере, у нас не осталось возможности и впредь маскировать собственные намерения, – философски заметил он. – Выступим со всем войском, которое у нас есть.

– И что же, сир, мы оставим Гарадун без гарнизона? – запротестовал капитан.

– У нас нет выбора, капитан, – указал король. – Если мы не добьемся успеха, столица так или иначе падет. Вам известны ваши задачи?

– Да, сир.

Эллард, поклонившись, покинул кабинет. Гален услышал, как капитан чуть ли не с порога принялся раздавать какие-то распоряжения.

– Вы хорошо потрудились, – повернулся к нему Монфор. – Я перед вами в долгу.

Растерянность Галена, не знающего, как быть дальше, после подобного заявления только усилилась. Он стоял не шевелясь, он чувствовал, что онемел от робости. Но тут в голову юноше пришла мысль, на какое-то время утешившая его. «В конце концов, он мужчина и я мужчина».

– Чем бы вам теперь хотелось заняться? – спросил король.

– Мне бы хотелось вернуться в Крайнее Поле… сир, – ответил Гален.

– Тогда поедем со мной, – предложил Монфор. – Именно там и решатся наши судьбы. – И, обращаясь не столько к Галену, сколько к самому себе, добавил: – Так или иначе…

– А они действительно воспользуются услугами иностранных наемников? – расхрабрившись после полученного приглашения, поинтересовался Гален.

– А почему бы и нет? Иностранцы никакие не дьяволы. Они точно такие же люди, как мы. А наемники встанут на чью угодно сторону – лишь бы им заплатили.

– Но иностранцы у нас, в Эрении? – Гален по-прежнему не мог себе такого даже представить.

– А что, это хуже, чем государственная измена? – невозмутимо спросил Монфор.

– Вы одержите победу, – вырвалось у Галена.

– У нас воинов даже меньше, чем у Ярласа вместе с его союзниками, – возразил король. – Не говоря уж о наемниках. Я никак не рассчитывал, будто что-нибудь подобное может начаться так скоро. Но с помощью Паутины мы все равно возьмем верх. – Он сделал паузу и улыбнулся Галену усталой улыбкой. – А когда это случится, заслуга будет записана – и в немалой мере – на счет «Народного защитника».

Галену хотелось ответить, но он не подыскал нужных слов. Но у него не было и тени сомнения в том, что он пойдет на все, что угодно, лишь бы помочь стоявшему перед ним молодому человеку.

– Кто-нибудь из моих адъютантов позаботится вас, пока мы не выступим на юг, – в заключение аудиенции сказал Монфор.

После ухода Галена король вновь обратился к картам изучая их на основе только что полученных сведений.

На следующий день Галену было нечем заняться и он буквально изнывал от безделья. В городе царила страшная суета: на улицах полно солдат, все куда-то спешат, что-то кричат…

Гален попытался разыскать Элларда, надеясь узнать какие-нибудь новости, однако капитана дворцовой стражи поймать не удалось, поэтому Галену пришлось довольствоваться слухами, бродившими по всему городу. Одни утверждали, будто на севере уже идет война, другие говорили, что это лишь отдельные стычки, причем не на севере, а на юге. Но все сходились на том, что кровопролития не избежать.

Слово «война» не сходило с уст горожан.

В тот же самый день, только на много лиг южнее, в двух главных портах государства Эрения также возникла легкая паника. Но здесь причины были всем понятны. В гавани вошли две крупные эскадры и с кораблей на берег высадились тысячи воинов вместе с лошадьми и тяжелым вооружением. Местную знать с челядью, судя по всему, предупредили об этом заранее, и аристократы вышли к причалу, приветствуя генералов наемничьего войска, однако большинство населения пребывало в настоящем ужасе. Даже здесь, где к иностранцам привыкли, как ни в какой другой части страны, с ними связывали всевозможные суеверия, и вторжение – пусть и бескровное – вызвало вспышку всеобщего страха, растерянности и неуверенности.

Рыболовецким и торговым судам, стоявшим у причала, пришлось потесниться, уступая место многочисленным боевым кораблям, причем, отступая, местный флот был заметно поврежден и даже частично потоплен, но никто не осмелился вслух пожаловаться на понесенный ущерб. Наемники были бледнокожими и остроглазыми людьми, носившими железо и кожу. Иногда казалось, будто они лишь вполуха внимают приказам своих командиров, с другой стороны, они казались одной хорошо слаженной машиной: на разгрузку каждого корабля у них уходило не больше двух часов.

Пока большинство горожан прятались за запертыми дверьми и опущенными ставнями, войска с Южных островов соединились и заняли походные порядки. Через день после высадки наемники выступили на север, в сторону Риано.

Каждый, кто попадался им по дороге, в ужасе бежал, а если несчастному случалось замешкаться, его безжалостно отшвыривали в сторону. По следу войска тянулись опустошение и разрушение, что злило даже некоторых аристократов, по приглашению которых наемники сюда и прибыли. Маршевые песни о крови, смерти и подвигах разносились далеко вокруг. Намерения головорезов не оставляли сомнений.

Эрения трепетала под грозной поступью идущих в ногу многотысячных армий.

Еще дальше на юг и сильно на запад, на полуострове, служившем их единственным прибежищем, ликовали монахи.

Настоятель обеими руками взял потир и поднял его высоко над головой.

– Великий договор близок к завершению! – воскликнул он.

Монахи, собравшиеся в большом зале под куполом, исступленными взорами смотрели вверх, на своего предводителя.

– Настало время покинуть наш древний чертог, чтобы засвидетельствовать рождение нового града, новой страны, новой жизни, – воззвал настоятель, и его хриплый голос ликующе зазвенел. – Тех, кто так долго стоял у нас на пути, ныне отметут в сторону. Отныне ничто не способно остановить нас. Братья мои, мы выходим навстречу собственному предназначению!

Он опустил потир и испил из его кроваво-красных глубин.

И великое множество столпившихся внизу монахов грянули радостным хором, гул которого потряс до основания стены древнего монастыря:

– Наш час настал!

Часть третья
ПРЯДУЩАЯ СНОВИДЕНИЯ

Глава 52

– Добрый вечер, барышни.

Крэнн стоял во весь рост, его серые глаза насмешливо блестели, учтивость выглядела откровенным издевательством. Сын Фарранда прибыл в кожаных и железных доспехах, на груди у него красовался фамильный герб – волчья голова. Его потное лицо с квадратной челюстью раскраснелось от удовольствия, черные волосы были стянуты в узел на затылке. В правой руке он сжимал меч, по лезвию которого стекала свежая кровь. На пару мгновений Ребекка с Эмер окаменели: не веря собственным глазам, они в ужасе смотрели на наглеца. Наконец к Ребекке вернулся дар речи.

– Пошел вон! – гневно воскликнула она. – Убирайся!

– Ну что ты, Ребекка, – с наигранным изумлением возразил Крэнн. – Разве ты не рада увидеться с женихом?

– Ты мне не жених, – огрызнулась девушка. – И никогда им не станешь.

– Понятно. Только в этом, барышня, вы ошибаетесь. – Крэнн улыбался, но глаза его оставались ледяными. – Мне кажется, вам стоит узнать о том, что ваш отец по собственной воле отдал мне власть в Крайнем Поле. Теперь я здесь барон… а ты моя подданная… И мое слово – закон.

– Что ты с ним сделал? – Ребекка побелела от страха.

Крэнн промолчал. Он шагнул вперед, и Ребекка машинально отступила на шаг.

– Я не забыл, любимая, с какой лаской ты со мной обошлась. – Улыбка исчезла. – На сей раз я рассчитываю на более благосклонный прием.

За этими словами слышалась неприкрытая угроза, и кровь застыла в жилах у девушки. Она отчаянно оглядывалась по сторонам в поисках хоть какого-нибудь оружия, посмотрела даже на Эмер, по-прежнему стоявшую как загипнотизированная. Затем подняла взгляд на Крэнна, холодная и бесчеловечная самоуверенность которого заставила Ребекку почувствовать себя совершенно беспомощной и вдобавок страшно перепугаться. Надежды на спасение не оставалось; в ее мозгу звучала одна лишь неистовая мольба: «Нет! Только не это».

– Ты по-прежнему так же красива, как мне запомнилось, – продолжил меж тем Крэнн. – Поэтому мне доставит огромное удовольствие рассмотреть тебя получше. – Он сделал паузу. – А присутствие твоей подружки только подсыплет перца в нашу игру. – Он зло посмотрел на Ребекку, и ухмылка, в которую расплылись его губы, произнося последние слова, исчезла. Он вновь шагнул к Ребекке. – Не следовало тебе ломаться со мной, Ребекка. Не следовало дурачить нелепыми шахматами. Это было и бесцеремонно, и глупо. И все же в каком-то смысле я рад, что ты повела себя именно так. Тем больше удовольствия доставит мне теперь унизить тебя и покорить своей воле.

Ребекка отступила еще на шаг и обнаружила, что ее загнали в угол: она прислонилась к стене у окна. Девушка даже подумала о том, не выскочить ли в окно, но поняла, что Крэнн схватит ее прежде, чем она успеет откинуть задвижку. «Нет! Нет! Нет!» Она преодолела минутную слабость и во весь голос завизжала:

– Убирайся отсюда!

Именно этот миг Эмер и выбрала для атаки. Схватив лежавшую у очага железную кочергу, она со всей силы обрушила ее на Крэнна. А тот так увлекся игрой с беззащитной жертвой, что лишь в самый последний миг заметил угрожающую ему опасность. Пригнувшись, он попытался избежать смертельного удара. И хотя принял кочергу в основном на руку и плечо, краешек задел его и по виску. Крэнн зашипел на Эмер, пытавшуюся устоять на ногах после нанесенного ею удара, отшвырнул кочергу и поднял обагренный кровью меч.

– Нет! – бросившись вперед, крикнула Ребекка. А Эмер замерла, на глазах у нее сверкали слезы; можно сказать, она провоцировала Крэнна на ответный удар. Поколебавшись мгновение, он и впрямь ударил ее, но не мечом, а левой рукой, облаченной в железную перчатку. Удар пришелся по челюсти под правым глазом и был невероятно силен. Эмер рухнула на пол, опрокинув при этом кресло, да так и осталась. Ребекка кинулась к поверженной подруге. Крэнн уставился на потерявшую сознание девушку, как бы раздумывая, добить ее или нет, а затем повернулся к Ребекке. Она застыла посередине шага, как кролик, которого настиг лис.

– Она за это заплатит. – Крэнн прикоснулся к ушибленному виску. – Надеюсь, ты проявишь большее благоразумие.

Его голос потерял последнюю каплю учтивости, пусть даже наигранной.

– Ах ты, ублюдок, – выдохнула Ребекка. – Ты…

Крэнн рассмеялся:

– И это все, на что ты способна?

Ребекка сделала еще один шаг к Эмер, но ее тут же остановили.

– Оставь ее, – приказал Крэнн. – Ее страдания – ничто по сравнению с тем, что я уготовил для тебя. После того, как…

В отчаянии Ребекка закрыла глаза. И как раз в это время из коридора окликнули Крэнна. Тот чуть растерялся, в душе его явно боролись ярость и похоть. В проеме дверей появился воин с мечом в руках.

– Фарранд призывает вас к себе, мой господин, – запыхавшись, передал он. – Призывает немедленно.

Крэнн нахмурился, затем резко повернулся и пошел к двери.

– Еще увидимся, – бросил он в прежнем деланно учтивом тоне. Мрачно улыбнувшись, он извлек из замочной скважины ключ. – На тот случай, если у тебя есть второй ключ, учти: у дверей я оставлю стражу. И не вздумай дурить с окном. Тут высоко, а внизу все равно мои люди. И обещаю: за любую глупость воздам сторицей.

Ехидно поклонившись, он вышел и запер дверь снаружи. Слыша, как ключ поворачивается в замке, Ребекка возблагодарила небеса за предоставленную ей отсрочку и тут же поспешила к подруге.

Та уже очнулась, хотя глаза еще застилала поволока, а веки нервно дрожали. Эмер застонала и неуверенно коснулась щеки. Та уже распухла, а там, где кожа порвалась о кость, запеклось немного крови.

– Ну, как ты? – взволнованно спросила Ребекка.

Эмер прокашлялась.

– Он ушел? – просипела она.

– Сейчас ушел. Но собирается вернуться.

Произнеся эти слова, Ребекка ужаснулась их смыслу.

– Да что там у нас происходит? – поморщилась Эмер, медленно садясь на полу и отчаянно моргая при каждом движении.

Снаружи до девушек доносились крики, топот сапог, время от времени слышался звон мечей. Ребекка помогла подруге подняться на ноги, и вдвоем они подошли к окну. Со второго этажа, где они сейчас находились, им были видны огороды, восточная стена и часть пристроек, в которых жили слуги. Во дворе царила суматоха, туда и сюда сновали солдаты, в их действиях в уже наступивших сумерках не угадывалось никакого порядка. Где-то разливался зловеще красный свет.

– Что-то горит, – пробормотала Эмер.

Мало-помалу девушки начали осознавать, что замок и впрямь подвергся нападению – со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ребекка страшно перепугалась: произошло непредставимое и невозможное, и она не понимала, что ей в создавшейся ситуации делать самой.

– Здесь нам оставаться нельзя, – уверенно заявила Эмер, как всегда вернувшаяся на землю первой и, несмотря на полученный удар, сохранившая способность мыслить здраво.

– Но куда нам деться? – запричитала Ребекка. – И как? Дверь заперта и ее охраняют, да и выбравшись, мы далеко не уйдем.

Она указала на двор.

– И все же лучше попробовать смыться, чем сидеть здесь, дожидаясь возвращения этого чудовища, – прищурив неповрежденный глаз, заметила Эмер.

– Но как?

– Простыни, – ответила Эмер. – Не те книги ты, видать, читала. Ну, за работу!

Девушки бросились в спальню вязать лестницу из простынь, но их остановил донесшийся оттуда звон разбитого стекла. В ужасе они уже представили себе новые несчастья, но прежде чем подруги успели тронуться с места, в спальню вломился мужчина, голова и лицо которого были туго замотаны шарфом. На виду оставались лишь рот и глаза. Девушки уставились на него как на приведение.

– Слава небу, я вас нашел. – Мужчина шагнул к ним, в руке у него был кинжал. – Бежим!

– Кто ты? – выдохнула Ребекка.

Голос этого человека показался девушке знакомым, голова ее отказывалась соображать.

Не произнеся ни слова, мужчина откинул шарф. Это был Таррант.

– Пошли, – повторил он, подавшись вперед и взяв Ребекку за руку. – Времени мало. Необходимо выбраться отсюда как можно скорее!

– Но что с моим отцом… что с Рэддом… и с нянюшкой?

Ребекка, растерявшись, не знала, как ей быть.

– Идиотка, – оборвала ее Эмер и выдала еще целую серию столь же нелестных обращений, заталкивая подругу в спальню.

Таррант скользнул туда первым и сразу же направился к окну, пол возле которого был усеян осколками стекла и щепками. Здесь сильно пахло дымом. Снаружи, раскачиваясь на ветру, болталась веревочная лестница. Таррант подхватил ее и жестом подозвал девушек.

– Лезьте! – приказал он, указывая, что карабкаться им придется не вниз, наземь, а вверх, на крышу. – Пошла!

Он держал конец лестницы, и Эмер полезла на крышу, проклиная свои длинные юбки, никак не способствующие подобному занятию. В это время Таррант передал конец лестницы Ребекке, а сам поспешил забаррикадировать дверь спальни самой тяжелой мебелью. Едва он вернулся к девушке, как из соседней комнаты послышались грохот и треск.

– Лезь, – повторил он Ребекке.

Девушка выбралась из окна и крепко ухватилась за веревочные петли. Карабкаясь среди клубов дыма, она еле-еле сдерживала головокружение и отгоняла прочь парализующий волю страх. Она не столько видела, сколько чувствовала Тарранта на нижних петлях, натягивавшего лестницу всем своим весом и подбадривающего ее словами. Но вот чьи-то руки сверху подхватили ее и вытащили на крышу. Таррант взлетел сразу за ней, и один из его спутников выпустил из рук верхний конец лестницы, и та растаяла во тьме.

Спутников Тарранта оказалось трое. Когда они повели девушек по крыше, в черепицу прямо у них под ногами вонзилась стрела.

Ребекке часто случалось смотреть на крышу над своими покоями с высоты крепостных башен, но побывать в этом замшелом месте, где полным-полно птичьих гнезд, не доводилось ни разу. Картина, открывшаяся здесь, вполне могла бы послужить декорацией для ее ночных кошмаров: отовсюду скалились зловещие мордочки горгулий, дорогу преграждали миниатюрные башенки из рассыпающегося от ветхости камня, множество крошечных арок и воротец превращали крышу в непроходимый лабиринт, выстроенный откровенным безумцем. Здесь, особенно в сумерках, было полно опасностей: камень скользил под ногой, тут и там зияли прорехи, но, так или иначе, вся компания уверенно пробиралась вперед.

Наконец они дошли до ската покрытой застарелой грязью крыши парадного зала. Теперь солдатам снизу их было уже не увидать, и дальнейшая дорога в сторону Южной башни выглядела сравнительно безопасной.

Теперь им стало видно, откуда разливается красное сияние. Пламя вырывалось из окон на верхних ярусах Западной башни, в дальнем углу замка. Дым плыл тяжкими клубами, искры снопами вылетали в вечернее небо. Крики, стенания мужчин и женщин, лай и вой собак, сливаясь с гвалтом сражения, доводили ужас и смятение наступающей ночи до немыслимых высот.

Они пробежали по крыше над покоями Бальдемара, потом вскарабкались по наклонной стене галереи до края серой Южной башни, в которую и проникли через глубоко врезанное в стену окно, из которого на помощь к ним протянулись чьи-то руки. Уже очутившись внутри, они услышали шум боя из оружейной палаты, находившейся прямо у них под ногами, но Таррант, заспешив, увел их оттуда и через боковую дверь вывел на восточное крыло южной стены. Здесь на зубцах стены были закреплены веревки, свободные концы которых спускались на землю уже снаружи замка. Ребекка посмотрела вниз, поняла, с какой высоты ей предстоит спуститься, и от одного этого ее замутило и закружилась голова. Но все же она разглядела в полумраке, что внизу их ожидают еще какие-то люди и у них есть лошади.

– Это друзья. – Таррант, успокаивая, положил руку ей на плечо. – Как ты думаешь, справишься?

– Конечно, – ответила Эмер за подругу.

Двое солдат были уже внизу: перехватывая руками веревку, ногами они отталкивались от каменной стены, чтобы не биться об нее под напором ветра. Эмер подняла юбки, ухватилась за одну из веревок и тоже начала спуск, стараясь во всем следовать примеру мужчин. Ребекка, обмирая от страха, проводила ее взглядом.

– Это довольно просто, – приободрил ее Таррант. – Только надо покрепче держаться за веревку. Мы не дадим тебе пропасть!

Ребекка в последний раз окинула взглядом двор замка, где сейчас царил страшный переполох, ухватилась за вторую веревку и соскользнула со стены, не позволяя себе бросить взгляд вниз. Руки и плечи у нее скоро заболели, а ладони стерлись о грубую веревку, ногами она то и дело пребольно ударялась о камень стены. Недолгий спуск растянулся, казалось, на целую вечность – последнюю часть она не столько преодолела, сколько просто-напросто пролетела. Когда, беззвучно плача, она почти свалилась на землю, ее подхватили и осторожно поставили на ноги заботливые руки.

Несколько мгновений спустя на земле оказались и Таррант с последними спутниками. Не давая себе ни секунды отдыха, они принялись за дело. Кони уже ждали. Таррант с ножом в руке шагнул к Ребекке. Не угадав его намерений, она в ужасе отпрянула, но он уже опустился перед ней на колени.

– Прошу прощения, – мягко проговорил офицер и осторожно сделал разрез на подоле ее платья. – Так будет удобней ехать.

Затем он проделал то же самое с юбками Эмер. Как только обеим девушкам помогли забраться в седло, вся группа снялась с места. Путь всадников и всадниц лежал на восток – между Крайним Полем и остающимися с юга от них соляными равнинами.

Ребекка никогда еще не скакала с такой скоростью; она натянула поводья и припала к конской гриве, так и не успев понять, что, собственно говоря, происходит. Ветер развевал ее золотые волосы, словно знамя, и осушал слезы, бегущие у нее по щекам, – слезы, причиной которых были и радость, и страх, и обида, и гнев. Собственное спасение не могло не радовать девушку, но надругательство, совершенное над ее родным домом, и страх за оставшихся там родных и близких заставляли ее дрожать от гнева.

Какое-то время спустя Таррант сбавил темп, он ехал, то и дело оглядываясь через плечо. И вот к ним присоединился одинокий всадник.

– Нас кто-нибудь преследует? – спросил у него Таррант.

– Вроде бы нет. – Пайк – а это был он – торжествующе ухмыльнулся. – Скоро Крэнн начнет кусать себе локти.

– Как это убежали? – Лицо Крэнна исказила дикая ярость.

Капитан стоял прямо, но в глазах у него играл страх.

– Им помогли, мой господин, – собравшись с духом, доложил он. – Они забрались на крышу, перебрались на южную стену, а потом спустились с нее.

Его объяснения никак не устроили Крэнна.

– Дурни несчастные! – заорал он. – Я ведь велел вам ее сторожить! – Его затрясло от ярости, и он чуть не набросился на своего капитана. – Какой дорогой они поехали?

И как раз, когда тот отвечал, в комнату вошел Фарранд.

– На восток. За стеной их дожидались кони.

– Коня и мне, – распорядился Крэнн. – И собрать Красный отряд.

– Слушаюсь, мой господин.

Капитан бросился было исполнять приказ, но Фарранд жестом остановил его.

– Отпусти ее, – приказал барон. – Дай ей уйти.

– Нет!

Жажда отмщения пересилила в душе у Крэнна все остальное.

– Она нам не нужна, – спокойно возразил ему отец. – То, за чем мы сюда пришли, находится здесь – и оно никуда от нас не денется.

– Но…

Крэнн стиснул кулаки так, что костяшки пальцев побелели.

– Ты и так уже натворил более чем достаточно! – рявкнул Фарранд. Теперь пришла пора рассердиться и ему. – И не вздумай ослушаться моего приказа. – В его голосе зазвенела сталь.

Крэнн несколько мгновений в упор смотрел на отца, но затем опустил глаза.

– Пошел вон! – заорал он на капитана.

Тот опрометью бросился прочь по коридору. Крэнн испустил глубокий вздох.

– Когда я наложу руки на эту сучку, – поклялся он, она пожалеет о том, что родилась на свет.