Электронная библиотека » Джозеф Файндер » » онлайн чтение - страница 12

Текст книги "Дьявольская сила"


  • Текст добавлен: 3 октября 2013, 18:21


Автор книги: Джозеф Файндер


Жанр: Зарубежные детективы, Зарубежная литература


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 12 (всего у книги 36 страниц)

Шрифт:
- 100% +
20

На улице было темно, пустынно и скользко от воды. Моросил мелкий-мелкий дождь.

И вот в конце квартала, ярдах в ста, показалось стоящее желтое такси. «А почему в конце квартала? Почему именно там?» – задавался я вопросом.

Я припустился бежать и, приблизившись, разглядел на заднем сиденье машины силуэт женской головы. Она не двигалась.

«Молли это или не она? На таком расстоянии сказать с уверенностью нельзя, но ведь она же должна быть там? Зачем она там? – думал я на бегу. – Что случилось?»

Что-то заставило меня инстинктивно замедлить бег, и я молниеносно оглянулся по сторонам.

Что там такое?

Что-то не так. Появилось слишком много прохожих в это позднее время, да еще под дождем. Идут они как-то необычно, слишком медленно. Люди под дождем стараются ускорить шаг…

А может, меня просто обуяла чрезмерная подозрительность?

Да конечно же, прохожие как прохожие, идут своим путем.

И тут на какое-то мгновение, на сотую долю секунды, я перехватил взгляд одного из прохожих – высокого сухопарого мужчины в черном или темно-синем дождевике и в темной вязаной шапочке с козырьком. Он явно следил за мной. Наши глаза встретились на долю секунды.

Лицо у него было неестественно бледным, будто совершенно обесцвеченным. Губы тонкие и бескровные, как и лицо. Под глазами глубокие желтоватые круги. Выбивающиеся из-под шапочки волосы тоже очень светлые и зачесаны назад.

Он моментально отвел взгляд, притворившись, будто посмотрел на меня нечаянно.

Почти альбинос, сказала тогда Молли. Тот самый человек, который «приставал» к ней в больнице, выпытывая, а не говорил ли ей Харрисон Синклер что-нибудь про счета и деньги.

Теперь все предстало в ином свете. Телефонный звонок, силуэт Молли в такси – все это определенно предвещало угрозу, а за время своей службы в ЦРУ я научился чуять опасность, мгновенно оценивать обстановку… и опять я перехватил чей-то взгляд, тусклый блеск чего-то такого – металлического? – в свете уличного фонаря через дорогу.

Затем послышался слабый шуршащий звук, будто от трения материи об материю или об кожу. На фоне обычного уличного шума я явственно различил знакомый звук – так шуршит кобура, когда из нее вытаскивают оружие, может ли быть такое?

Тут же раздался гортанный мужской возглас: «Ложись!» – я мгновенно распластался на тротуаре.

Внезапно уличную тишину расколола пугающая какофония звуков – какое-то адское смешение выстрелов и выкриков… негромкие выстрелы из автоматов, снабженных глушителями, противный визг пуль, отскакивающих рикошетом от капотов впереди стоящих автомашин. Где-то раздался скрежущий звук тормозов и одновременно звон разбивающегося вдребезги лобового стекла. Кое-где начали биться и оконные стекла – наверное, от шальных пуль.

Я привстал на четвереньки, пытаясь определить, откуда стреляют, и так, на четвереньках, быстро пополз в сторону, а мысли в голове скакали галопом. Где стреляют? Догадаться точно нельзя…

С другой стороны улицы? Слева? Да, вроде слева, со стороны… точно, из такси!

Ко мне бежала темная фигура, раздался еще один предостерегающий крик, разобрать, что кричат, нельзя, но я на всякий случай опять распластался на тротуаре, и тут же мгновенно прошлась еще одна автоматная очередь. На этот раз пули просвистели в опасной близости. Что-то больно ужалило меня в щеку и лоб, чиркнуло по челюсти и вонзилось в ляжку. И только я прополз мимо какой-то автомашины, как у нее вдребезги разлетелось переднее стекло.

Я угодил в западню: преследующий меня человек неотступно приближался, а оружия у меня не было. Не помня себя, я нырнул под стоявшую рядом машину, а следом раздалась еще одна очередь из бесшумного автомата, чей-то дикий предсмертный вопль, визг тормозов, и… все смолкло.

Могильная тишина.

Из-под колес автомашины я сразу же разглядел прямо на другой стороне улицы в свете зажженных фар распластанное неподвижное тело человека – лицо его было повернуто в сторону, затылок разможжен в кровавое месиво.

Неужели это тот самый альбинос, которого я заметил секундами раньше?

Нет, сразу видно – не он. Убитый помассивнее и поприземистее.

В полной тишине в ушах у меня все еще стоял хлесткий треск выстрелов и звон разбитого вдребезги стекла. Долго лежал я под машиной, боясь пошевелиться, ибо малейшее движение сразу выдало бы мое убежище.

А потом услышал, как меня кто-то зовет.

– Бен! – голос будто знакомый.

Вот голос приближается – он раздается из открытого окна двигающейся автомашины.

– Бен! С вами все в порядке?

Какое-то мгновение я не мог даже рта раскрыть.

– Черт побери, – услышал я опять тот же голос. – Надеюсь, его не зацепило.

– Здесь я, – наконец-то выдавил я из себя. – Тут я, тут.

21

Через несколько минут я, еще не придя в себя от пережитого, ехал на заднем сиденье в пуленепробиваемом белом автомобиле.

Впереди, между мною и водителем, в отдельной кабинке, отгороженной от меня толстым стеклом, сидел Чарльз Росси. В салоне автомобиля были установлены всякие электронные приспособления, столь необходимые пассажиру в пути: встроенный небольшой телевизор, кофемолка-кофеварка, даже факсовый аппарат.

– Я рад, что с вами все в порядке, – раздался металлический голос Росси, усиленный двусторонним электронным переговорным устройством. Разделявшее нас стекло оказалось звуконепроницаемым. – Нам нужно всерьез поговорить.

– Что, черт бы вас побрал, все это значит?

– Мистер Эллисон, – сказал Росси таким тоном, будто все ему уже надоело. – Ваша жизнь в опасности. И это совсем не игрушки.

Странно как-то, но страха я не ощутил. Может, еще не отошел от всего того, что только что произошло? Скажем, от шока из-за внезапного исчезновения Молли? Наоборот, я чувствовал какое-то слабое, отдаленное раздражение, уверенность, что все складывается не так, как должно… И при этом не испытывал, как ни странно, никакого гнева.

– Ну а где же Молли? – тупо поинтересовался я.

– Ей ничто не угрожает. Знайте это, – ответил с натужным вздохом по переговорнику Росси.

– Она у вас? – спросил я.

– Да, – подтвердил будто издалека Росси, – она у нас.

– Что вы с ней сделали?

– Вы ее скоро увидите, – пообещал Росси, – и поймете, что мы сделали это ради ее же безопасности. Уверяю вас.

Говорил он многообещающе, спокойно и рассудительно.

– Вы ее увидите довольно скоро. Мы ее охраняем. Вы сможете пообщаться с ней несколько часов – и все поймете.

– Ну ладно, а кто же хотел убить меня?

– Мы не знаем.

– Вы много чего не знаете, не так ли?

– Был ли это кто-то из наших или еще откуда-то, сказать об этом пока не можем.

Кто-то из наших. Из ЦРУ, что ли? А «еще откуда-то» – это из других спецслужб? В таком случае, что им известно обо мне?

Я потянулся к дверной ручке и попытался открыть дверь, но она оказалась запертой.

– И не пытайтесь, – сказал Росси. – Пожалуйста. Вы представляете слишком большую ценность для нас. Я вовсе не хочу, чтобы вас даже ранили.

Машина ехала и ехала, куда – я не знал, не соображал даже. Только теперь я стал приходить в себя.

– Меня все же зацепило, – сообщил я.

– Гм-м. Вы вроде в порядке, Бен?

– Нет, меня долбануло.

Почувствовав боль в ляжке, я расстегнул ремень и, запустив руку под трусы, вытащил из ноги иглу – маленькую черную стрелку, вокруг которой уже начала воспаляться кожа.

– Что это вы сделали? – спросил я.

– Что сделали? – не понял Росси.

Теперь я узнал, где мы ехали – по шоссе Сторроу-драйв в ряду для езды без ограничения скорости.

Они всадили мне кетамин, подумал я.

Опять послышался в динамике металлический голос Росси:

– Ну-у?

Мне нужно говорить вслух и в то же время держать свои мысли при себе.

Вкололи ли мне раствор бензодиазерина? Нет, должно быть. Похоже, что это раствор кетамин гидрохлорида, или «особый К», как его называют в быту, – сыворотка для обездвиживания животных.

В ЦРУ изредка прибегают к впрыскиванию кетамина нежелательным субъектам. Он создает так называемое «диссоциированное обезболивание», обычно проявляющееся в том, что субъект перестает воспринимать окружающую среду, к примеру, может не чувствовать боли: он как бы отрывается от реальной действительности. Или же при впрыскивании нужной дозы он может сознавать, что ему угрожает опасность, но быть при этом поразительно беспечным, на все соглашаться, хотя и будет понимать, что соглашаться ни в коем случае нельзя.

Если нужно заставить кого-то делать такое, чего он никак в обычном состоянии делать не будет, лучшего наркотика, чем кетамин, не придумать.

Я оглянулся окрест и, заметив, что приближаемся к аэропорту, как-то тупо подумал: что это они собираются делать со мной? По крайней мере, неплохо, что еще соображать мог. Да и вообще, все не так уж плохо. Опять в душе наступило какое-то раздвоение.

Одна моя часть, слабенькая и далекая, тихонько просила распахнуть дверь автомашины, выпрыгнуть и бежать, бежать… А другая – более сильная и близкая – громким голосом настоятельно убеждала, что все, дескать, идет нормально, волноваться незачем. Меня просто испытывают своеобразным путем, а испытание проводит Чарльз Росси – вот и весь сказ.

У меня они выведать ничего не смогут, ничего стоящего. Ну а если бы они намеревались меня прикончить, то уж давно бы кокнули.

Но рассуждать подобным образом об опасности – по меньшей мере глупо. Какая-то параноидальная мнительность, совершенно ненужная.

Все идет нормально, своим чередом.

Мне слышен спокойный голос Росси, находящегося от меня на расстоянии сотен миль:

– Если бы я оказался на вашем месте и со мной произошло то же самое, я испытывал бы те же чувства, что и вы. Вам кажется, что никто ничего не знает, – вы даже сами себе не верите. Временами на вас находит приподнятое настроение, и вы готовы своротить горы, а временами вас охватывает безотчетный страх.

– Я что-то никак не могу усечь, о чем это вы говорите, – ответил я, но как-то равнодушно и неубедительно, скорее машинально, не подумав.

– Всем нам было бы намного проще и лучше, если бы мы сотрудничали, а не конфликтовали.

На это я ничего не ответил. Наступила минутная пауза, а затем Росси сказал:

– Мы в состоянии охранять вас. Оказалось, что есть люди, которым стало известно о вашем участии в эксперименте.

– Эксперименте? – переспросил я. – Вы это что, имеете в виду магнитно-резонансный имиджер? Этот новый детектор лжи?

– Нам известно, что существует один шанс из тысячи, или, лучше сказать, один шанс из сотни, что имиджер оказал на вас желаемое воздействие. У нас есть веские основания считать так. Согласно вашим медицинским показателям, хранящимся в ЦРУ, у вас есть для этого необходимые данные – коэффициент умственного развития и особенно ваша эйдетическая память. Это как раз то, что нужно. Конечно, полной уверенности у нас пока нет, но есть серьезные признаки для оптимизма.

Я сидел, безучастно уставившись на сиденье автомашины, обтянутое дорогой кожей.

– Вы проявляете недостаточную бдительность, и вам это хорошо известно, – продолжал Росси. – Другой бы на вашем месте, с вашей подготовкой разведчика, да еще с вашими знаниями, был бы осмотрительнее.

Теперь все мое естество напряглось и ощутило тревожное состояние. В затылке стало неприятно покалывать. Но мой обленившийся беспечный мозг, похоже, перестал воспринимать реальность и напрочь отключился от природных инстинктов, и мне стало как-то все до лампочки.

А Росси между тем говорил:

– …И совсем не обратили внимания, что ваши домашний и служебный телефоны стали прослушиваться, на законном, между прочим, основании: по подозрению в причастности к афере фонда «Ферст коммонуэлс». А в некоторых комнатах вашего дома были вмонтированы электронные подслушивающие устройства – так что шансов у вас практически не оставалось.

Я лишь медленно покачал головой.

– Нет нужды, конечно же, говорить, что мы записывали каждое ваше слово – а вы проявляли явную беспечность, как при встрече со своим клиентом Мелом Корнстейном, так и, разумеется, во время разговоров со своей супругой. Я вовсе не собираюсь вас осуждать, потому что с вашей стороны нет никаких причин подозревать, будто что-то предпринималось. Поэтому, в конечном счете, не было причин использовать опыт, приобретенный вами на службе в разведуправлении.

Он остановился на секунду-другую, а далее слегка обеспокоенно произнес:

– Вообще-то, все не так уж и плохо. Если бы мы упустили вас из-под столь плотного наблюдения, то не смогли бы выручить в трудную минуту.

Я с трудом подавил зевок, от чего чуть не свернул себе шею.

– Алекс… – начал было я, но Росси не дал мне закончить.

– Извините нас за все это. Вы должны понять, что все делалось ради того, чтобы предохранить вас от самого себя. Когда действие кетамина прекратится, вы поймете, что иного выхода у нас не было. Мы же на вашей стороне, всерьез заинтересованы в том, чтобы с вами ничего не произошло, и просто-напросто нуждаемся в вашем сотрудничестве с нами. Поскольку вы спокойно выслушали меня, то, полагаю, начнете с нами сотрудничать. Если не захотите что-то делать, насильно заставлять вас никто не станет.

– А-а, понимаю – консультировать по правовым проблемам… изредка, – невнятно бормотал я.

– Некоторые очень хорошие люди возлагают на вас большие надежды.

– Росси… – бессвязанно бормотал я, глотая слова; губы и язык отказывались повиноваться. – Мы были… директор проекта… психологический план ЦРУ… проект «Оракул»… вас зовут…

– Вы представляете для нас слишком большую ценность, – подчеркнул Росси. – Поэтому мы не хотим, чтобы с вами что-то случилось.

– Почему вы сидите там… что вы там прячете?

– Я изолирован от вас, – объяснил Росси. – Вы же знаете золотое правило разведки. При ваших возможностях вам опасно знать слишком много, иначе вы будете представлять угрозу для всех нас. Поэтому лучше держать вас в неведении.

Наконец мы подъехали к какому-то неприметному строению в аэропорту Логан.

– Через несколько минут здесь будет военный самолет, на котором мы полетим на военно-воздушную базу Эндрюс. Скоро вам захочется поспать, вам нужно поспать.

– Зачем… – пытался я спросить, но закончить фразу не смог.

Росси долго молчал, а потом опять стал успокаивать:

– Скоро вам все объяснят. Все, все.

22

Помнится мне, как что-то говорил Росси там, в автомобиле, а затем вдруг я будто очнулся после тяжелого похмелья внутри какого-то пустого самолета, очень похожего на военный. По-видимому, меня внесли в него на руках, а может, и на носилках.

Летит ли со мной Росси, я не знал, во всяком случае, его нигде не было видно. Рядом сидели какие-то люди в военной форме. Охраняют, что ли, меня? Они что, думают, что я стану удирать и выпрыгивать с высоты десять тысяч футов? Они что, не знают, что я не вооружен?

Во время той уличной перестрелки в меня всадили, видимо, изрядную дозу кетамина, так как я все еще никак не мог очухаться и здраво рассуждать. Но, тем не менее, попробовал.

Итак, мы летим на военно-воздушную базу Эндрюс. Может, меня везут в штаб-квартиру ЦРУ? Не должно быть, смысла в этом нет никакого, Росси же хорошо известно, что я могу читать чужие мысли, поэтому ему, должно быть, меньше всего хочется везти меня в Лэнгли. Похоже, он знает, чего я не могу делать – улавливать исходящие от мозга волны через стекло или с расстояния нескольких футов. Об этом он сам сказал там, в автомобиле, сидя за стеклянной перегородкой.

А действует ли по-прежнему мой новый дар? Пока я не знал. Какова продолжительность его действия? Возможно, он уже исчез столь же внезапно, как и возник?

Я пошевелился на сиденье, ослабил привязные ремни и увидел, как повернули головы и насторожились мои охранники.

А была ли Молли там, в такси? Ведь Росси же говорил, что она у них, жива, здорова. А тогда почему она в такси? Да еще стоящем у тротуара? Наверняка это была приманка: просто нашли какую-то женщину, похожую на Молли, и посадили ее в такси, чтобы заманить меня. Но люди ли Росси сделали это? Или же безымянные, неизвестные «другие»? Тогда кто же эти «другие»?

Тут я с трудом выдавил из себя:

– Эй!

Один из охранников поднялся и подошел ко мне поближе, но, как я заметил, не вплотную.

– Чем могу быть полезен? – любезно осведомился он.

Это был высокий, массивный, коротко подстриженный молодой человек чуть старше двадцати лет.

Я повернулся к нему, посмотрел ему прямо в глаза и сказал:

– Меня подташнивает.

Он поднял брови, наморщил лоб и ответил:

– У меня есть инструкции…

– Меня сейчас вырвет, – заторопился я. – Я просто хочу, чтобы вы знали об этом. Так сделайте что-нибудь, что предусмотрено вашими инструкциями.

Молодой человек беспомощно оглянулся вокруг. Другой охранник фыркнул и, покачав головой, сказал:

– Извините. Может, дать вам стакан воды или еще чего-то в этом роде?

– Воды? Черт побери. Что с этой воды? Тут же должен быть сортир.

Охранник обернулся к коллеге и прошептал ему что-то. Тот ответил каким-то неуверенным жестом, а первый охранник сказал мне:

– Извини, дружище. Могу предложить только тазик.

Я попытался пожать плечами, насколько позволяли привязные ремни, и ответил:

– Давай тащи.

Он прошел куда-то вперед, в кабину, и вскоре принес нечто похожее на алюминиевый ночной горшок и поставил его у моей головы.

Тут я стал кашлять, кряхтеть и тужиться, притворяясь, будто меня тошнит, а охранник держал тазик у моего рта, причем голова его оказалась на расстоянии в полфута от моей, рот его скривился от отвращения.

– Надеюсь, тебе за это платят очень даже неплохо, – вымолвил я через силу.

Он ничего не ответил.

Тут я постарался изо всех сил напрячь свои затуманенные кетамином мозги.

«…не повредить бы ему», – расслышал я голос его мыслей.

Я улыбнулся, узнав, о чем он думает, и закашлялся снова.

«…ради чего…»

А спустя несколько секунд послышалась и целая фраза:

«…Чтобы он ни сделал, это пусть „фирма“ избирается… ничего нам не объяснили… наверное, разоблаченный шпион… вроде на него не похож… скорее похож на хренового адвокатишку».

– Я вижу, приятель, что тебя не так уж и выворачивает-то, – заметил охранник, убирая тазик.

– Полегче что-то стало, – оправдывался я. – Но ты его далеко не убирай.

Таким образом я узнал, во-первых, что мой дар сохранился, а во-вторых, что из этих парней мне ничего не удастся вытянуть: их нарочно оставили в неведении, кто я такой и куда меня везут.

Прошло немного времени, и я опять провалился в глубокий сон.

* * *

Проснувшись, я вдруг увидел, что сижу уже не в самолете, а в автомашине – лимузине «крайслер», выпускаемом по заказу правительства. Все косточки и суставы у меня ныли и болели. Машину вел шофер – мужчина лет сорока, с седоватыми волосами, одетый в темно-синюю штормовку.

Мы ехали по сельской местности штата Виргиния, где-то в стороне от Рестона, оставляя позади пятизвездочные гостиницы, аптеки «Оско» и сотни маленьких магазинчиков и лавочек на торговых улицах, пробираясь по извилистым, узким лесным дорогам. Сперва я подумал, что мы добираемся до Лэнгли каким-то окольным путем, но потом заметил, что движемся совсем в противоположную сторону.

Ехали мы в какой-то глухомани – в подобных местах в Вирджинии ЦРУ содержит несколько собственных конспиративных домов для всяких надобностей: встреч с агентами, допросов перебежчиков и других нужд. Иногда под такие явки используются квартиры в больших домах в окрестностях Лэнгли, но все же спецслужбы предпочитают проводить подобные мероприятия на разных ранчо, обставленных дешевой мебелью, взятой напрокат на месяц, с зеркалами в безвкусных аляповатых рамах, с водкой и вермутом в холодильнике.

Спустя несколько минут мы подъехали к узорчатым воротам, установленным в ограде из кованого чугуна высотой футов пятнадцать. И ограда, и ворота выглядели ухоженными и, по-видимому, строго охранялись, может даже, к ним был подведен электрический ток. Но вот ворота автоматически открылись, и мы поехали по темной обсаженной деревьями аллее; проехав несколько сот ярдов, мы очутились на кругу перед старинным особняком, построенном в георгианском стиле начала прошлого века из крупных каменных блоков. В сгустившейся темноте дом показался мне таинственным и зловещим. Свет горел лишь в одном окне на третьем этаже и в нескольких на втором, да на первом освещалась большая гостиная, шторы в которой были не задернуты. Освещался также парадный подъезд. Окинув взглядом этот роскошный особняк, я еще подумал: а во сколько обходится Центральному разведуправлению его содержание и на какой период его арендуют?

– Ну вот, сэр, – сказал водитель. – Мы и приехали.

Он говорил с мягким произношением, присущим многим государственным чиновникам, прибывшим на работу в Вашингтон из близлежащих графств Вирджинии.

– Ладно, – заметил я. – Спасибо, что подвезли.

– Желаю всего хорошего, сэр. – На полном серьезе, не поддержав мою шутку, ответил водитель.

Я вышел из машины и направился по гравиевой дорожке, выложенной плитняком, прямо к парадной двери, которая при моем приближении сама распахнулась настежь.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации