Текст книги "Незнакомец под луной"

Глава 12

Джо Лейтон предлагал одинаковые решения любой проблемы: еду и работу. Почти полчаса он выслушивал почти бессвязную речь Ким, сдобренную обильными слезами, после чего накормил ее и запряг в работу: раскладывать вынутые Трэвисом из коробок товары на установленные Трэвисом полки. Все это время он размышлял о том странном факте, что их бурная любовная жизнь позволяет ему получить бесплатный труд в полном объеме.

– Не понимаю, – продолжала она, поднимая коробки с электродрелями и ставя на полки. – Зачем тратить столько усилий, чтобы избавиться от моего поклонника, если все, что он намерен делать, бросить меня и вернуться… где он живет?

– В Нью-Йорке. На верхнем этаже какого-то большого дома.

– Он сам вам сказал?

– Нет, но я узнал.

– То есть знали фамилию Трэвиса и справились в Интернете, – вздохнула она. – Рид говорил, что я могу найти там все, но еще не послал мне сведения. Но кому нужно узнавать о ком-то в Сети? И почему Трэвис утверждает, что все это ложь? Не хочет, чтобы мне стало все известно? Что произошло в его жизни такого, что он считает необходимым скрывать даже самые обыденные вещи?

– Не знаю, – честно ответил Джо. Его тоже многое беспокоило. Он предоставил Люси все возможности рассказать ему о своем сыне. Но она молчала. Три раза она едва не сказала «мой сын», но вовремя сдерживалась. Джо очень старался не рассердиться, но это было нелегко.

– Ты влюблена в юного Трэвиса? – выпалил он.

Прежде чем ответить, Ким поставила на полку очередную коробку.

– Как я могу? Я думала, что знаю мальчика Трэвиса, но взрослый… совсем мне не знаком. Похоже, он считает, будто имеет право распоряжаться моей жизнью. Берет все, но ничего не дает взамен.

Она знала, что это неправда, но гнев взял верх над здравым смыслом.

Снова вспыхнул красный огонек на мобильнике Джо. Он поставил телефон в виброрежим, так что Ким не слышала звонков, но Джо знал, что с ее появления Трэвис звонил ему восемь раз. Придется ответить, или Трэвис сейчас покажется на пороге. А судя по настроению, в котором находится Ким сейчас, может швырнуть в него наковальней.

– Разве не я слышал, что ты вроде собралась в этот уик-энд выполнить задание подруги? – спросил Джо.

Ким застонала.

Гнев не помешал ей располагать детали и приборы на полках с такой же элегантной небрежностью, как свои драгоценности в витринах.

– Джослин, та, что замужем за моим кузеном, хочет, чтобы я поехала в какой-то маленький городок в Мэриленде и попробовала узнать о моей двоюродной прапрабабушке. Джоус составляет генеалогическое древо семьи, а та женщина в Мэриленде родила ребенка, отец которого остался неизвестным. Это случилось в конце девятнадцатого века. Не знаю, что мне предстоит делать. Но так или иначе, Дэйв намеревался поехать со мной и устроить мини-каникулы. Он хотел…

Она махнула рукой. Если скажет еще хоть слово, снова расплачется.

– Пожалуй, лучше отказаться от поездки.

Она все время думала о том, что могло бы произойти. Как бы она поступила, сделай Дэйв предложение? Она сказала Трэвису что все знает о Дэйве, но ведь это неправда. Ким затошнило, когда Трэвис сказал, что Дэйв заложил кольцо, которое выманил у Карлы. Она не замечала в Дэйве никаких склонностей к воровству. Он всегда был славным, хоть и занудой, но приятным и дружелюбным. Очень осторожно предлагал ей организовать сеть магазинов и ни на чем не настаивал, твердя, что это ее решение, а он всего лишь предлагает идеи. И она действительно думала, что придуманное им название – всего лишь грубая шутка.

Она услышала о разорении Дэйва всего за день до свадьбы Джессы. За день до приезда Трэвиса. Она видела, что два его фургона находятся при последнем издыхании, но он лишь смеялся и говорил, что у него слишком много работы и нет времени заказать новые. У нее не было причин не верить ему.

Но за день до свадьбы, когда повсюду царил хаос и кругом было полно народа, Ким подслушала один разговор. Соседка говорила, как рада, что Джесса не воспользовалась услугами этой кошмарной «Борман кейтеринг». Сама Ким пыталась заполучить его на свадьбу, но у Дэйва было слишком много заказов. Она спросила женщину, почему та до такой степени не любит «Борман кейтеринг», и ей рассказали историю с подменой продуктов. И о том, что теперь люди стали отказываться от уже сделанных заказов.

В то время Ким была слишком занята, помогая Джессе, чтобы подумать о том, что это означает. А когда подумала, поняла, что не хотела видеть, как бизнес Дэйва идет ко дну. И не хотела в связи с этим думать о том, как часто Дэйв пытался выведать у нее комбинацию сейфа.

Неужели Дэйв – еще один мужчина в ее жизни, который не смог вынести ее успеха?

Ким положила ручную дрель в футляр и стала расставлять коробки с деталями.

Когда Джо, извинившись, сказал, что ему нужно позвонить, Ким продолжала работать. И думать.

Ладно, возможно, правда заключается в том, что она знала о Дэйве не так много, как сказала Трэвису но дает ли ему это право… командовать ею?

Почему Трэвис купил «Борман кейтеринг»? Но она знает! Он заплатил столько денег только для того, чтобы отослать Дэйва подальше.

По пути к Джо она позвонила клиентке, которая жила в одном доме с Дэйвом, и та объяснила, что он уехал, захватив шесть чемоданов, и сказал хозяину, что не вернется. Женщина добавила, что хозяин был в бешенстве.

– Дэйв оставил так много всякой дряни, причем неизвестно кому. Хозяину пришлось бы возиться со всем этим. Но тут позвонил какой-то человек и сказал, что все заберет. В доме только об этом и говорят. А что знаете вы?

– Ничего, – вежливо ответила Ким и отключилась.

Она твердила Трэвису как ненавидит его манеру заявляться ни с того ни с сего и начинать командовать окружающими, но в душе была благодарна, что он спас ее от Дэйва. Неужели она согласилась бы выйти за Бормана? Неужели свадьба Джессы, ее счастье вызвали такую зависть в Ким, что она сказала бы «да» только из-за…

Она не хотела думать о том, что могло случиться.

Когда Ким остановилась на парковке Джо, зажужжал ее телефон. Пришло сообщение от ее брата вместе с прикрепленным файлом. Ким поколебалась, прежде чем открыть его, поскольку знала, что там может быть. Но она должна увидеть правду!

Ким нажала на кнопку и сразу увидела фото неотразимо роскошной женщины по имени Лесли. Заголовок гласил:

«Свадебные колокола для Максвелла?» В статье рассказывалось, как прекрасная модель давно встречается с супербогатым сыном Рэндалла Максвелла.

«Трэвис, супербогатый, суперкрасивый, никогда не встречался с женщиной дольше шести недель. Но он и шикарная Лесли вместе уже почти год. Можем ли мы рассчитывать на свадьбу, подобной которой еще не видел мир?»

Дочитать присланную статью она так и не смогла. Уже прочитанного было более чем достаточно.

Когда она вышла из машины, Джо стоял в дверях, раскинув руки. Будь отец дома, она поехала бы к нему. Но отец Джессы был почти так же хорош.

Она рыдала у него на плече, потом Джо заказал пиццу и двойные порции колы, и достаточно коричных палочек, чтобы откормить половину Эдилина. Ким плакала и ела. Покончив с едой, поплакала еще немного.

– Не пойму, почему он лгал мне, – всхлипывала она.

– Борман или юный Трэвис? – осведомился Джо.

– Трэвис. Дэйв… он обычный человек и поэтому, естественно, лжет.

Джо поднял брови, но промолчал. Имея дело с детьми противоположных полов, он усвоил один неоспоримый факт. Если Джои приходил со своей проблемой, просил помочь найти решение. Но если проблема была у Джессы, она хотела одного: чтобы Джо выслушал. И никаких советов. Хотя Джо мог спокойно высказать Трэвису все, что думает, все же не смел ничего предложить Ким.

– Он лгал во всем. С самого первого дня. Я была абсолютно честна с ним. Но слышала от него сплошное вранье.

Джо едва удержался, чтобы не закатить глаза. Трэвис говорил о Ким почти то же самое. Заявил, что она не сказала про своего парня и приукрасила историю насчет пропавшего кольца. Но Джо и тогда ничего не сказал. Индикатор на мобильнике вспыхнул снова. Трэвис.

На девятом непринятом вызове Джо извинился, вышел, но скоро вернулся. Ким по-прежнему рвала и метала.

Джо хотел помочь ей, но не знал как. Он поговорил с Трэвисом. Тот был в ужасном состоянии и твердил, что хотел только убедиться, что с Ким все в порядке.

– Она так разозлилась! Ей не стоило вести машину. Я боялся, что она угодит в аварию.

– Полагаю, это означает, что ты поехал за ней.

Молчание Трэвиса было достаточно красноречивым.

– Что ты предпринял насчет этого уик-энда?

– Уик-энда? – переспросил Трэвис таким тоном, будто успел обо всем забыть. – То есть в Джейнс-Крик?

– Не ходи вокруг да около, мальчик! Что ты предпринял?

Трэвис осторожно рассказал о том, как снял все свободные номера в двух гостиницах городка.

Джо тихо присвистнул.

– Это твой па научил тебя распоряжаться жизнями всех и каждого?

– Думаю, это врожденное, – мрачно заметил Трэвис.

Джо чуть не засмеялся.

– Я уговорю Ким поехать в этот город, но там ты действуй по своему разумению. Подумай, сумеешь ли?

– Но Ким сказала, что больше никогда не захочет меня видеть! – с отчаянием воскликнул Трэвис.

Джо раздраженно фыркнул:

– И это тебя остановит? Неужели ни одна женщина ни разу не велела тебе проваливать?

Для него вопрос был чисто риторическим, не требующим ответа. Ну, конечно, женщины всегда говорили мужчинам нечто подобное!

– Нет. На самом деле нет. Никогда.

– Да в каком мире ты живешь? – пробормотал Джо и уже громче сказал: – Все потому, что Ким видит тебя, а не имя Максвеллов. Попытайся быть с ней самим собой.

– Но… – начал Трэвис, – вы позаботитесь о том, чтобы она благополучно вернулась домой?

– Конечно, – заверил Джо и отсоединился. Глубоко вздохнул, несколько минут любовался звездами, жалея, что с ним нет Люси, и вернулся в магазин. Придется говорить фразами, которые женщины обожают слышать. Каждая мужская хромосома в Джо сопротивлялась этому, но он должен все сказать.

– Кимберли! – объявил он, входя. – Думаю, тебе нужно сделать что-то хорошее и для себя. Позаботиться о себе. Подарить уик-энд подальше отсюда. Сделай маникюр, купи себе новые туфли.

Интересно, попадется Ким на удочку? Джесса сразу бы поняла, что отец что-то затеял. А как поступит Ким?

Несчастное личико девушки немного повеселело.

– Думаю, вы правы. Я не буду отказываться от комнаты. Поеду в Джейнс-Крик и проведу весь уикэнд, думая о своих украшениях и своих предках. Больше никаких мужчин.

Она подошла к Джо и поцеловала в щеку.

– Понимаю, почему Джесса так вас любит.

Она продолжала улыбаться, хотя глаза были все еще красны.

– Спасибо за все.

Она направилась к входной двери, а Джо тяжело уселся в большое кресло. Когда это он стал человеком, решающим любовные проблемы других людей? Он и свои-то решить не в силах!

Джо поспешно вынул телефон и позвонил Люси.

– Где ты? – спросила она. – Я минуту назад вышла из ванны, и на мне только…

– Люси, – твердо сказал он, пока еще хватало храбрости, – думаю, нам с тобой пора поговорить о твоем сыне. И о твоем муже.

Она немного поколебалась:

– Хорошо. Я тебя жду.

Джо шумно выдохнул и разом обмяк.

– Так что там на тебе надето?

В эту ночь Ким честно старалась заснуть, но в голове теснились тревожные мысли. А когда удавалось забыться, снилось, что Трэвис уходит. Молча, как много лет назад.

Она встала в два, хотела согреть молока, но вместо этого налила в стакан немного односолодового виски. Попыталась смотреть фильм, но так и не поняла содержания. Твердила себе, что абсурдно сравнивать то, что сделал двенадцатилетний мальчик, вместе с матерью скрывавшийся от властного отца, с поступками взрослого человека. И если на то пошло, он имел полное право не называть настоящего имени. До него Ким не знала известных людей, которым приходится иметь дело с папарацци, так кто она такая, чтобы судить?!

Но как бы она ни уговаривала себя, какие бы разумные доводы ни приводила, все равно чувствовала себя преданной.

Когда она вернулась от мистера Лейтона, оказалось, что Трэвис выехал из гостевого домика. Запер дверь и оставил ключ на кухонной стойке.

Она взглянула на ключ, но не прикоснулась к нему. Прикоснуться означает признать реальность его отъезда.

Она встала под душ, вымыла голову и сказала себе, что все к лучшему. Трэвис разоблачил эту змею Дэйва. Ким обнаружила, что Трэвис…

Она не была уверена в том, что обнаружила насчет Трэвиса. Но когда узнала, что он сын богатого влиятельного человека, ничуть не удивилась.

В четыре утра она снова легла и проспала до восьми. Проснувшись, почувствовала себя лучше и поняла, что совершенно не хочет идти на работу. Не желает видеть Карлу. Много времени пройдет, прежде чем она снова сможет доверять этой женщине. Вчера утром Карла во всем призналась, но все объясняла тем, что Дэйв очень убедительно говорил о том, как сильно любит Ким. И Карла поверила. Взяла кольцо из стеклянной витрины и отдала ему, поскольку он сказал, что подарит сапфир Ким в их совместный уик-энд. Расписывал, что сделает предложение при свечах, встав на колено. Похоже, романтичность была у Карлы в крови.

Только свидание Карлы с Расселом Пендергастом в среду немного развеяло розовый туман. Рассел подался вперед и, глядя на нее прекрасными темными глазами, вытянул всю правду. А потом объяснил, что не считает сделанное ею ни в малейшей степени романтичным. Мало того, добавил, что если она не хочет попасть в тюрьму, должна все честно рассказать Ким.

Карле потребовалось немало мужества, чтобы наутро во всем признаться Ким.

Сначала та рассердилась. Но постепенно остыла. Да разве она могла подумать, что Дэйв способен на воровство? Она, как и Карла, верила, что намеки Дэйва на совместное будущее искренни. Она не знала только, как ответить на его предложение. Трэвис явно ревновал ее к Дэйву так что у него могли быть какие-то планы в отношении Ким. Но она не позволяла себе думать об этом. Необходимо помнить: Трэвис так же неуловим, как лесной дух, и нигде не остается подолгу.

Весь день она нервничала и гадала, где Трэвис и что сейчас делает. Когда он не позвонил во время ленча, едва не сорвалась с работы пораньше. Может, Трэвис плавает в бассейне? Но ее задержали клиенты, а когда она приехала домой, тут же подъехал Рид. Увидев его лицо, она поняла, что теперь будет. Он, наконец, вспомнил, где видел Трэвиса. На гонках, где тот едва не сбил его и осла.

Входя в дом, Ким думала о том, как ей лучше защищать Трэвиса. Она напомнит, что это Рид оказался там, где не должен был, и что она полностью на стороне Трэвиса.

Но она совсем не ожидала, что Риду наплевать на случившееся в Марокко. Мало того, он признал, что вина лежит на нем.

– Это не важно, – отмахнулся он и продолжал рассказывать правду о Трэвисе.

Для Ким не имело значения, богат Трэвис или беден, но ее задевало, что он утаил столько важных сведений о себе.

Почему? Думал, что она этого не вынесет? Настолько провинциальна, что будет совершенно ошеломлена и подавлена, узнав, как Трэвис проводит жизнь в кругах, о которых она представления не имеет? Посчитал, что правда о нем изменит их отношения?

Ответов на эти вопросы у нее не было.

Сцена с Ридом и без того была неприятной, но войти в кухню и обнаружить там Трэвиса и поклонника Карлы оказалось почти невыносимо. Судя по белому от шока лицу Трэвиса, – а нужно признать, что он ощутил боль от услышанного, – если она не рассердится, просто умрет от стыда. Просто свернется клубочком и исчезнет.

Она каким-то образом сумела сохранить спокойствие, чтобы высказать Трэвису все, что о нем думает. Но когда вспоминала, как говорила брату, что мечтает провести дни, месяцы и недели в постели с Трэвисом, гнев сменялся стыдом. Она знала, что если эти двое задержатся еще на пять минут, расплачется прямо перед ними. Поэтому велела им уйти. Но не могла оставаться одна и поэтому отправилась к мистеру Лейтону.

Теперь, когда в кухонное окно сочился утренний свет, она делала все возможное, чтобы улыбаться при мысли о наступающем уик-энде. Который проведет в одиночестве.

Она пыталась припомнить все мудрые пословицы о жизни, ее радостях и невзгодах, но память отказывалась ей служить.

Ким уже позвонила Карле и сказала, что той придется работать в магазине субботу и воскресенье. Пусть возьмет на это время помощницу, но Ким не будет в городе. Карла не стала спорить и не попросила денег за переработку.

Ким быстро собралась и выехала из дома к десяти утра. До Джейнс-Крик езды четыре часа, и за это время она пыталась придумать новый дизайн украшений. Ей требовалось что-то необыкновенное. То, что люди видят не каждый день. Кроме того, ей нужно было поразмыслить о задании, данном Джоус. Вся имевшаяся у нее информация основывалась на нескольких фразах, найденных в письме конца девятнадцатого века Джеммой, женой Колина.

– Только не говорите, что не пытаетесь отыскать новых родственников, – сказала Ким Джоус и Джемме, когда те попросили ее провести расследование. Они смотрели на нее так, словно умоляли согласиться. Ну почему она не понимает? Ким пришлось напомнить себе, что обе женщины не жили в Эдилине в окружении тысячи родственников. Джоус и Джемма выросли в маленьких семьях, не знали теток и дядей, не говоря уже о четвероюродных и пятиюродных кузенах. При всем этом и совместной любви к истории женщины были одержимы страстью узнать все обо всех. Начиная с глубин веков.

– Почему я? – спросила Ким, приглашенная в дом Джоус на ленч. Та жила в большом старом Эдилин-Мэноре, месте, которое Ким так ненавидела в детстве. Но Джоус приложила много труда, чтобы сделать его прекрасным, хотя Ким не взяла бы дом, даже если бы его ей дарили. Она предпочитала одноэтажные дома поновее с большими окнами и полами, не скрипевшими при каждом шаге.

В ответ на ее вопрос Джемма приложила руку к растущему животу, а Джоус оглядела разбросанные вокруг игрушки. У нее были совсем маленькие близнецы.

Ким поморщилась:

– Если я сумею забеременеть в следующие две недели, смогу от вас отделаться?

– Нет! – хором сказали Джоус и Джемма.

Джоус сама сделала все. Заказала номер в гостинице Джейнс-Крик, приготовила портфолио с документами, в которых было все о Клариссе Олдредж, той даме, о которой предстояло найти информацию.

Джемма написала настоящее руководство с указаниями, где Ким должна искать информацию. Ким открыта папку, увидела сверху список кладбищ и снова закрыла. Неужели подругам так нравится этим заниматься?

Ким была почти благодарна, когда Дэйв напросился в попутчики. Он не интересовался поисками мертвых предков, но по крайней мере ей будет с кем пообедать.

Когда Карла принялась хихикать, рассказывать об уик-энде и утверждать, что положила кольцо в сейф еще до закрытия магазина, Ким сразу сообразила, что происходит. Только неделю назад Дэйв восхищался кольцом и шутил, что оно очень подойдет Ким. Глаза досказали остальное.

Но теперь все изменилось. Всего несколько дней назад Трэвис… Максвелл – она никак не привыкнет к этому имени – явился в Эдилин и перевернул жизнь Ким.

– Но и с этим покончено, – сказала она вслух, сворачивая к гостинице «Суит-Ривер». Было два часа дня, и на парковке стояло много машин с номерными знаками северо-восточного побережья. Она не видела городка, но предполагала, что он не больше Эдилина. Может, здесь проводится какое-то мероприятие, поэтому так много народа.

Она вынула из багажника сумку, сунула документы под мышку и вошла в гостиницу, старый дом, превращенный в некое подобие отеля. Откуда-то из глубины слышались голоса, но Ким никого не увидела. Возможно, стоит достать камеру и снять интерьеры для Джоус и Джеммы, им наверняка понравилось бы это место. Повсюду резьба: под самым потолком, на лестничных перилах и гигантском шкафу у стены. Наверняка многие влюбятся в этот дом. Но для нее он останется темным и мрачным.

– Совсем как у меня на душе, – вздохнула она и обернулась на звук шагов.

– Вы, должно быть, мисс Олдредж, – сказала молодая стройная хорошенькая блондинка, глядевшая на Ким так, словно ждала только ее.

– Да, я Ким. Приехала рано, но, может, моя комната готова?

– Конечно. То есть сейчас готова, но…

– Но что?

– Ничего.

Ким вынула кредитку, но девушка покачала головой:

– Обо всем уже позаботились. Еда, обслуживание. За все заплачено вперед.

Люк. Ее богатый кузен-писатель, муж Джоус. Заплатил по счету.

– Прекрасно, – выдавила Ким, пытаясь улыбнуться, что ей не слишком удалось.

– Ваш номер на верхнем этаже, – сообщила девушка и, взяв сумку Ким, стала подниматься по лестнице.

Комната была прелестной. Большая, отделанная в персиково-зеленых тонах, обои в цветочных узорах. На высоких окнах – полосатые занавески. Будь Ким в лучшем настроении, наверное, оценила бы комнату по достоинству.

Она хотела дать девушке чаевые, но та отказалась и вскоре ушла.

Ким плюхнулась в кресло. Что теперь? Разложить вещи и ехать осматривать кладбища?

– Какую интересную жизнь я веду, – пробормотала она, хотя понимала, что упивается жалостью к себе. Во всех книгах по аутотренингу говорилось, что нужно искать в жизни позитив. Но в этот момент она могла думать только о том, что за один день потеряла двоих мужчин.

– Украшения! – твердила она. – Думай об украшениях!

Но тотчас вспомнила ожерелье, сделанное когда-то для Трэвиса. Он сказал, что хранит его до сих пор.

И тут она с болезненной ясностью поняла, что больше никогда его не увидит. Почему, когда ты просишь человека сделать что-то, ну хоть сбросить скорость, он не обращает на тебя внимания? Можешь твердить ему хоть сто раз, а он все равно забудет? Но потребуй хотя бы раз убраться из твоего дома и никогда не возвращаться, он немедленно послушается. Никаких вторых шансов. Никаких напоминаний не требуется.

Ким велела себе успокоиться. Эти двое не стоили таких волнений. Дэйв был… Она не знала, как его описать. Собственно говоря, она едва его помнила. Менее чем за неделю Трэвис завладел ее мыслями.

– Но не телом, – вздохнула она, с трудом поднимаясь. Нет, нужно с головой уйти в работу. Эту фразу она тоже часто читала в книгах.

Но это легко сделать, когда работаешь в офисе. Окружающие, шум могут тебя отвлечь. Но у Ким творческая работа. Она выполняет ее в одиночестве. Только она и комок глины, или воска, или бумага и ручка. Ни одного человека, чтобы отвлечь от всего, что она потеряла. Никакой босс не заявляет, что немедленно требует отчета… Поэтому ей не приходится думать о чем-то еще.

Ким глянула на стену перед собой и увидела три больших белых двери. Одна, наверное, ведет в шкаф, одна – в ванную, а третья?

– Посмотрим, – пробормотала она и повернула ручку средней двери. И очутилась в соседнем номере, таком же большом и красивом, как ее собственный.

У изножья кровати на четырех столбиках стоял Трэвис в спортивных, низко спущенных на бедра штанах. Прекрасный торс был обнажен. Под золотистой загорелой кожей играли мышцы.

Ким словно приросла к месту, глядя на него. Где-то в самых глубинах мозга она все еще была способна мыслить здраво. Если Трэвис здесь, значит, опять манипулирует ею и ее жизнью, как ему удобнее.

Но эти мысли оставались на дне глубочайшего колодца. Сейчас Ким могла только чувствовать. Каждая молекула в ее теле ожила, вибрировала, пульсировала желанием, потребностью в этом человеке.

Трэвис не сказал ни слова. Только повернулся и распахнул объятия.

Ким метнулась к нему, обхватила шею и прижалась губами к губам, жадно, исступленно. Чувственный голод терзал ее.

Его поцелуй был таким же алчным. Жесткие ищущие губы, сначала на губах, потом на щеках и горле…

Ким откинула голову и позволила его рукам и губам брать все, что он желает.

Одежда слетела с нее, непонятно каким образом. Она не помнила, чтобы пуговицы расстегивались, не слышала треска ткани. Только сейчас она была одета – и в следующую минуту осталась голой.

Она смеялась, когда Трэвис поднял ее и бросил на кровать. Она забарахталась в покрывалах и подушках и снова засмеялась. Это был не вежливый, почтительный секс, а яростная, безумная страсть.

Несколько секунд Трэвис разглядывал ее тело, после чего улыбнулся такой дьявольской коварной улыбкой, что Ким, в свою очередь, раскинула руки. Он обнял ее одной рукой, усадил, запустил другую в волосы и запрокинул голову, чтобы осыпать поцелуями. Потом его штаны тоже упали на пол, и она не удивилась, обнаружив, что под ними ничего нет. Ее руки гладили его спину, скользя по холмам и долинам мышц, по упругим ягодицам и бедрам. Его поцелуй становился все более чувственным и нетерпеливым.

Ким легонько сжала его член. Он сходил с ума от желания к ней. Мужское достоинство было сильным. Твердым. Большим. Она чувствовала, что тает от неотвязного стремления принять его в себя. Сейчас казалось, что она ждала его всю жизнь.

Она хотела лечь, открыться ему, но Трэвис не позволил. И поднял ее одной рукой, словно она ничего не весила. Другой он обвил свою талию ее ногами и мощным рывком насадил Ким на себя, легко скользнув внутрь.

– Точно по мерке, – пробормотала она.

– А ты хоть на минуту думала, что может быть иначе? – прошептал он ей в шею и прижал ее к себе так, что она касалась только его. Его пальцы, длинные теплые пальцы, впились в ее попку, поднимая и опуская тело.

Когда она уже была готова взорваться, он упал на постель вместе с ней. Подтянул к изголовью, ни на секунду не прерывая контакта. Выпады становились быстрее. Настойчивее.

Ким откинула голову. И позволила ему входить медленно, глубоко, наполняя так, как не наполнял до него ни один мужчина.

Ким хотелось кричать. До этой минуты она никогда не испытывала такого напора, ощущения, что этот человек касается ее разума, тела и самой души.

Кончая, она так крепко обхватила его ногами, что боялась переломить. Но Трэвис чувствовал приближение своего оргазма, и его содрогания сотрясали их обоих.

Он свалился рядом и притянул ее к себе. Ким положила ногу на его бедро, ощущая влагу. Его тело было одновременно чужим и знакомым. Хорошо знакомый мальчик и совершенно чужой мужчина.

– Что ты хочешь узнать обо мне? – тихо спросил он, прижав ладонь к ее щеке.

– Что ты… – начала она, но осеклась. Действительно ли она хочет лежать в его объятиях и говорить о Рэндалле Максвелле? Хочет ли она услышать больше о его одиноком детстве? Или она из тех девушек, которые требуют от мужчины исповеди о его сексуальных похождениях? Иными словами, хочет ли она лежать рядом с ним и расспрашивать о прелестной Лесли?

– Ким, – начал он. – Я расскажу все, что ты хочешь знать. И признаюсь, что снял всю гостиницу поскольку не мог вынести мысли о том, что ты будешь жить здесь с другим мужчиной. Расскажу, как заставил Бормана рассказать все, что он задумал. Как я…

Ким наклонилась над ним и поцеловала. Ее груди касались его груди.

– Ты что-то знаешь о методах расследования?

– Все, – серьезно ответил он. – Когда я хочу узнать что-то, звоню Пенни и прошу это сделать. Она может выкопать все на свете.

– О Боже! – ахнула Ким, откатываясь от него и прижимая ко лбу тыльную сторону ладони. – Как я могла связаться с таким избалованным типом?

Трэвис повернулся на бок и стал гладить ее груди.

– Пенни – это необходимость. Она освобождает меня для претворения в жизнь дьявольских замыслов отца.

Нагнувшись, он припал к розовой вершинке груди.

– Ты прекрасна, как дикая роза по утрам. Розовая и белая на фоне красного дерева волос. Никогда в жизни не видел женщины прекраснее тебя!

Она задохнулась от неожиданности. Он сказал это таким голосом!

Но она не могла не думать о его женщинах.

– А мой брат говорит совсем другое о тебе… и… и твоих подружках, – ответила она вроде бы беспечно, но на самом деле с замиранием сердца.

– Твой брат? Парень, имеющий обыкновение вставать поперек гоночного трека с перепуганным ослом в поводу?

Ким так живо представила все это, что засмеялась. И почему-то поняла, что брат слишком глуп, чтобы знать что-то существенное.

Трэвис принялся покусывать ее шею. Щетина приятно кололась. Ким жадно вдыхала мужской запах и, закрыв глаза, отдалась на волю чувств.

– Люблю слышать твой смех, – прошептал он, проводя губами по ее плечу. – Когда мы были детьми, я думал, что никогда не видел никого счастливее тебя.

Губы скользнули по ключице, рука легла на грудь.

Подняв голову, он взглянул на Ким:

– Твоя любовь к жизни, все, что я усвоил от тебя, помогли мне вынести все эти ужасные годы.

Ким попыталась спросить, почему он не позвонил, когда она была в колледже, но Трэвис запечатал ей губы поцелуем, и она обо всем забыла.

Он ласкал ее, гладя тело, пробираясь между ног, а когда коснулся мягкого средоточия желания, она ахнула. Он продолжал нежно ласкать ее, и она отдалась ощущениям, удовольствию его прикосновения.

Он снова лег на нее, и она с радостью приветствовала его тяжесть, его силу.

Трэвис входил медленно, наполняя ее, проникая все глубже. Улыбаясь, когда увидел ее светящееся наслаждением лицо.

Но она тут же открыта глаза и удивленно взглянула на него. Волны оргазма уже накатывали на нее, поднимая все выше. До этого она ни разу, никогда…

– Трэвис… – прошептала она.

– Я здесь, беби, – выдохнул он и перевернулся на спину, так что она оказалась сверху. Ладони лежали на ее бедрах.

Ким вцепилась в его плечи. Кончики пальцев впились в кожу. Она продолжала подниматься и опускаться. Их тела сталкивались с силой девятого вала. Когда она больше не смогла вынести, он толкнул ее на кровать, обхватил бедрами и вошел так глубоко, что она задохнулась.

И упал на нее, ослабевший от всего, что случилось сейчас. И от любви. Он прижимал ее к себе, словно боясь, что она исчезнет.

На секунду ей показалось, что он заснул. Но стоило шевельнуться, как он ослабил объятия.

– Я сделал тебе больно?

– Ни в коем случае.

Трэвис приподнялся, оперся головой о руку и взглянул на нее.

– Так что ты хочешь делать?

– Расспросить тебя о бывших подружках, – сказала она, даже не улыбнувшись.

И была вознаграждена мгновенным выражением ужаса во взгляде, прежде чем он улыбнулся.

– Хочешь наказать меня, верно?

– Да, – призналась она, гладя его волосы. С той первой ночи, когда он появился в лунном свете на свадьбе Джессы, она хотела его коснуться.

– Ты должен пожалеть о том, что лгал мне.

– Ну, не то чтобы лгал…

– Разве в законе не говорится, что уклонение от правды ничем не лучше прямой лжи?

– Ну откуда мне знать о законах, – хмыкнул он, блестя глазами. Повернулся на спину, заложил руки за голову и стал смотреть в балдахин. Но когда Ким попыталась отодвинуться, снова притянул ее к себе. Ее голова очень удобно легла в изгиб его плеча. Она провела ладонью по светлым волосам на его груди.

– Ты уже успела оглядеться? – спросил он.