Текст книги "Незнакомец под луной"

– И посмотреть, есть ли тут ювелирные магазины?

– Совершенно верно, – кивнула Ким, довольная, что он так хорошо ее понимает.

Трэвис улыбнулся, открыл дверь в коридор, и они стали спускаться по лестнице.

– Хорошая мысль! Может, найдем кольцо, которое тебе понравится.

– Я не копирую работы других людей, – сухо обронила она.

Они подошли к обеденному залу, которого Ким еще не видела.

– Я подумывал о таком, которое ты захочешь носить до конца жизни.

– Я…

Она хотела сказать что-то еще, но ее прервал хор приветствий. В зале было восемь столиков, и все были заняты людьми, которых она видела впервые. Но, похоже, все ее знали, потому что здоровались с Трэвисом и «мисс Олдредж».

– Ты должен меня представить.

Трэвис кивнул в сторону столика на четверых.

– Это Пенни. А ее ребеночка ты знаешь. Остальных я в глаза не видел.

– Обитатели остальных номеров, – весело заметила она.

Когда Трэвис пытался добиться цели, он не жалел никаких средств. Неужели теперь он захотел ее?

Она все время спрашивала себя об этом.

Пенни – миссис Пендергаст – взглянула на Ким и показала на два пустых стула. Ким она показалась красивее и моложе, чем ожидалось. На лице почти нет морщин, и фигуру она сохранила. На ней прекрасно сидели черные льняные брюки и белая рубашка. Из-под волос выглядывали жемчужные серьги, купленные Расселом в магазине Ким.

– Как пожелаешь, – прошептал Трэвис.

Ким без колебаний подошла к столу и села, не сводя глаз с миссис Пендергаст.

– Я не слышала о вас ничего, кроме хорошего, – начала она. – Похоже, Трэвис не может жить без вас.

– То и дело попадает в беду, а ма его вытаскивает, – вставил Рассел.

Пенни взглядом велела сыну остановиться. Но он только улыбнулся.

– Я тоже много лет о вас слышу – кивнула Пенни.

– В самом деле? – удивилась Ким. – Я понятия не имела, что Трэвис с кем-то обо мне говорил.

– Он показывал вам табличку?

– Еще нет, – вмешался Трэвис, заказывавший завтрак официантке. У стола стоял антикварный буфет, уставленный серебряными блюдами под крышками, но, по-видимому, он хотел, чтобы еду ему подавали.

Пенни подалась к Ким:

– Если хотите что-то со шведского стола, лучше пойти туда сейчас, пока мой дядюшка Берни всего не съел.

Она кивком показала на угловой столик, где высокий тощий мужчина атаковал три нагруженные с верхом тарелки.

Ким извинилась и, подойдя к буфету, положила себе яичницу, колбаски и тост из цельнозернового хлеба. Вернувшись к столу, она остановилась, чтобы посмотреть на троицу. Трэвис и миссис Пендергаст о чем-то совещались, склонив друг к другу головы. Говорила миссис Пендергаст, а Трэвис, слегка хмурясь, серьезно кивал.

Такая близость не удивила Ким. Куда больше ее поразило другое: во время последней встречи с Расселом Ким была слишком расстроена, чтобы заметить то, что теперь казалось очевидным, – невероятное сходство между Расселом и Трэвисом. Молодые люди были одного роста. Одинаково темные волосы и глаза. Они даже за кофейными чашками тянулись одинаково. Прожив в Эдилине всю жизнь, Ким прекрасно разбиралась в родственных связях. Каждому было ясно, что Трэвис и Рассел – близкие родственники.

Она долго смотрела на них широко раскрытыми глазами, пока случайно не встретилась взглядом с Пенни. Ким подняла брови, словно спрашивая, знает ли Трэвис. Пенни слегка качнула головой и умоляюще уставилась на Ким, очевидно, упрашивая пока ничего не говорить Трэвису.

Ким очень не хотелось что-то утаивать от Трэвиса. Но ведь она почти ничего не знала, кроме своего случайного открытия. Она коротко кивнула Пенни и села.

Трэвис и Пенни продолжали разговор об этом «кретине», занимавшемся в Нью-Йорке какой-то сделкой. И хотя Ким было интересно наблюдать ту сторону Трэвиса, которую она до сих пор не знала, все же ее больше занимало сходство между ним и Расселом. Она следила за каждым жестом, каждым поворотом головы. А когда Рассел что-то сказал матери, прислушалась к его голосу. Такому же низкому баритону, как у Трэвиса.

Она продолжала бесстыдно глазеть на мужчин, пока не встретилась с взглядом Рассела. Он улыбнулся ей, словно они делили общую тайну. И похоже, так и было. Очень большую тайну. Рассел приподнял стакан с апельсиновым соком, отсалютовал ей, и она хихикнула. Если она верно догадалась, у Трэвиса есть единокровный брат.

– Прости, – сказал ей Трэвис. – Мы тебя игнорируем.

– Никто меня не игнорирует. Наоборот, я слушаю и развлекаюсь. Миссис Пендергаст, вы раньше работали на отца Трэвиса?

– Много лет, – кивнула Пенни. Глаза ее загорелись, словно она гадала, что скажет Ким дальше. Объявит о том, что неожиданно узнала?

Но Ким даже не думала об этом. Появление брата изменит мир Трэвиса, и не ей об этом говорить. Пусть эти новости исходят от Рассела и Пенни. А им придется немало объяснить Трэвису.

– Может, Рассел захочет пойти с нами сегодня? – спросила Ким.

– Куда? – поинтересовался Рассел, который тоже смотрел на Ким с таким видом, будто ожидал, что она все откроет.

– В одно старое полуразрушенное здание, – беспечно пояснил Трэвис. – Вчера вечером, пока я работал, любовь моей жизни флиртовала с другим мужчиной, и он посоветовал ей, куда идти сегодня. Он добавил, что она нуждается в помощи кого-то крепкого и сильного. Ким, похоже, считает таким тебя.

Слова «любовь моей жизни» заставили Пенни и Рассела пристально всмотреться в Ким. Пенни перевела взгляд на левую руку Ким, очевидно, отметив, что на ней нет кольца.

Ким, понимая, что молчание говорит яснее слов, напомнила:

– На случай, если вы все забыли, я приехала, чтобы найти своего предка.

– И его возможных потомков, – добавил Трэвис.

– Похоже, рядом со Старой Мельницей есть что-то вроде кладбища, и мы с Трэвисом собираемся туда пойти. Думаю, Рассел, что вы тоже должны присоединиться к нам. Если это место – сплошные руины, там будет спокойно. Можно подумать. Или поговорить.

Рассел едва заметно улыбнулся.

– Я почти все сказал. А ты, мама? Закончила со своими нью-йоркскими делами?

– Полностью, – кивнула она.

– Пенни собирается уйти на покой, – пояснил Трэвис, – и подумывает о переезде в Эдилин. Здесь есть хорошие дома на продажу?

– Старые или новые? – спросила Ким.

– Старый, маленький, с участком не менее акра. Я люблю возиться с землей, но не хочу, чтобы дом был слишком далеко от города.

– Я знаю такой. Раньше там жил приходской попечитель по надсмотру за бедняками. Но понадобится ремонт. А вы, Рассел? Где будете жить вы?

– Не в Эдилине, – усмехнулся он и, бросив салфетку на стол, встал.

– Когда вы хотите поехать в это разрушенное старое здание? Кто-то возьмет камеру? Ноутбук и ручку?

Трэвис встал рядом с Расселом. Они были одинаково сложены, а красивые лица были одинаково вызывающими.

Ким глянула на Пенни. Почему Трэвис не видит сходства? А та опять смотрела на Ким умоляюще, словно прося ничего не говорить.

Ким не добилась бы такого успеха, если бы покорно терпела все попытки ее запугать или унизить, на кого бы при этом ни работала.

– Завтра, – одними губами сказала она, и Пенни кивнула. У нее есть двадцать четыре часа, чтобы сказать Трэвису правду, и если промолчит, Ким сама все расскажет.

Трэвис ждал ее у двери.

– Расе взял напрокат джип и пошел спросить дорогу, – начал он и, понизив голос, добавил: – Ким, если предпочитаешь, чтобы мы провели время вдвоем, я могу все перепоручить Пенни. Она узнает о докторе Джейнсе.

– Нет. Думаю, тебе следует…

У нее едва не вырвалось «получше узнать своего брата», но она промолчала. Как он отреагирует, узнав, что его дорогая помощница имела связь с всемогущим мистером Максвеллом? У Трэвиса и без того полно претензий к отцу. Еще одна ситуацию не улучшит.

– Так что мне следует? – спросил Трэвис.

– Ничего. А вот и Расе. Едем?

Трэвис хотел сесть за руль, но Рассел не позволил.

– Моя машина, я и веду, – заявил он.

Ким села впереди рядом с Рассом. Трэвис сидел сзади с написанными от руки указаниями, как проехать к Старой Мельнице.

– Похоже, ты так и не научился писать, – пробурчал Трэвис. – Ничего не могу разобрать.

– Может, это тебе следовало учиться в более приличных школах, чтобы совершенствовать умственные способности! – разозлился Расе. – О, погоди. Я ходил в те же, что и ты.

– Неужели удавалось сдавать все экзамены? – промямлил Трэвис.

Ким отвернулась к окну, чтобы скрыть улыбку. До чего похоже на их с Ридом перепалки!

Старая Мельница была прекрасна! Широкая, низкая, в форме «U», средняя часть одноэтажная, боковые крылья – в два этажа. Спереди тянется низкая каменная ограда, так что двор оказался в самом центре.

Несколько секунд троица осматривала чудесное старое здание, частично лишившееся крыши. Когда они подошли, в небо взметнулась стая голубей. Но двухэтажное крыто слева было покрыто новой черепицей. Ограда явно разрушалась, но кое-где камни были заменены и скреплены цементом.

– Кто-то ремонтирует мельницу, – заметил Трэвис.

– Само совершенство! – воскликнула Ким, показав направо. Там, еще за одной низкой каменной оградой, зеленел изумительный садик, выглядевший так, словно сошел со страниц руководства восемнадцатого века по садоводству. Гравийные дорожки были выложены в форме двойного круга с пересечением, образовавшим букву «X». В восьми маленьких участках росли полевые, похожие на сорняки растения различных цветов, высоты и текстуры. Но все выглядели очень ухоженными.

– Если не ошибаюсь, это целебные травы, – усмехнулась Ким. – А это означает, что где-то здесь есть свой Тристан.

Трэвис и Расе переглянулись и дружно уставились на Ким.

– И что это значит? – спросил Расе.

– Тристаны – здешние доктора, так что…

– Целебные травы, – докончил за нее Трэвис.

– У всех Тристанов талант к садоводству. Воткнут в землю палку – растет. В детстве Тристан все для нас сажал, и можно было точно сказать, что ничего не завянет. Не то что у нас.

– Может, какой-то потомок унаследовал это место, – предположил Расе.

С крыши с грохотом свалилась черепичная плитка, ударилась о землю и разбилась.

– Тот, у кого нет денег на реставрацию, – покачал головой Трэвис. – Похоже, ты найдешь здесь родственников.

– Искать и находить родственников может быть очень благодарным занятием, не считаете, Расе?

– Или очень пугающим, – тихо ответил он. – Травматичным.

– Возможно, но я всегда считала, что правда лучше скелетов в шкафу.

– Это зависит от правды.

Глаза Расса смеялись, словно он искренне наслаждался происходящим.

Трэвис подошел к центральному входу и открыл дверь.

– Собираетесь целый день провести в загадочных философских беседах, или, может, оглядимся?

– А ты попробуй пройти по этой ограде. Покажи, чему научился в Голливуде, – подначивал Расе.

– Только если покажешь, способен ли сам хоть на что-то, – отрезал Трэвис, входя внутрь.

Расе подошел к двери и оглянулся.

– Идете?

– Я…

Ее словно магнитом притягивал садик. Может, что-то было в форме или игре света на желто-зеленых листьях одного из растений. Но она была рада, что захватила блокнот.

Трэвис снова показался во дворе и подошел к Ким.

– Почему бы тебе не остаться здесь? Порисуешь. Мы с малышом найдем кладбище и все запишем.

Он поцеловал ее в макушку. Ким была благодарна Трэвису за понимание. Внезапно посетившее вдохновение требовало всего ее внимания. Если отложишь осуществление замысла на потом, он может просто исчезнуть. И кроме того, в отличие от родственниц, любительниц истории, Ким терпеть не могла кладбищ.

– Спасибо, – прошептала она.

– Никуда не уходи, не разговаривай с незнакомцами и…

– И не ешьте эти растения, – вставил Расе.

– Постараюсь вести себя прилично, – пообещала Ким, взмахом руки прогоняя негодников. Ей не терпелось поскорее приступить к эскизам.

Трэвис снова поцеловал ее, на этот раз в щеку, и направился к двери.

– А я считал тебя дамским угодником, – ухмыльнулся Расе, – но ты даже не знаешь, куда целуют девушек.

– Я бы мог многое тебе показать… – донесся голос Трэвиса.

Больше она ничего не слышала и, войдя в садик, уселась на плоский камень, рядом с растениями, которые ей понравились больше всего. Высокие, с полными семян головками, выглядевшими такими деликатными, словно солнечные лучи. Она вытащила телефон, сняла одно растение и послала кузену Тристану.

– «Что это»? – написала она.

И принялась рисовать, переводя формы в украшения. Цепь будет сделана из длинных тонких волокон, как листья растения.

Она нарисовала круг с крошечными спиралями внутри. Это замок на одном конце цепочки. В центр каждой спирали она поместит жемчужинку. Серьги представляли собой длинный тонкий листок, изгибающийся вверх по женскому уху.

Телефон зажужжал. Тристан!

«Дягиль, – написал он. – Где ты его взяла?»

Ким отступила, чтобы полюбоваться садом. Не удовлетворившись общим видом, она взобралась на ограду, сделала снимок и отослала Трису.

А когда стала спускаться, из-под ноги вылетел камень. Она покачнулась и упала бы, но сильная рука ее подхватила.

Это оказался Ред из гостиницы.

– Все в порядке? – спросил он, помогая ей спуститься.

– В полном. Но все равно спасибо.

– Я говорил, что это место может быть опасным, – сурово изрек он. – В прошлом году женщина едва не сломала здесь ногу.

Ким уселась в тени, на старом дверном пороге.

– Не откидывайтесь назад, – предупредил он. – Похоже, дверь едва держится на петлях.

Ким счистила грязь с брюк и вытряхнула песок из волос.

– Вы страж города?

– Что-то в этом роде. Я ехал в гараж, но завернул сюда. И похоже, не зря. Надеюсь, вы здесь не одна?

– Нет. Со мной двое сильных, крепких мужчин.

Он рассмеялся.

– Ваш молодой человек и…

– Его…

Ким поколебалась.

– Его друг.

– Но не ваш?

Ред, наклонившись, поднял блокнот.

– Можно?

Она кивнула.

– Красиво, – заметил он, стряхивая грязь со страницы. – Выделаете украшения по этим эскизам?

– Да. У меня магазин в Эдилине. Это в…

– Вирджинии! – воскликнул он. – Я когда-то ездил туда на рыбалку. Славный маленький городок. Я люблю старые дома. Не помню ювелирного магазина, зато помню, где продавали детскую одежду.

Ред присел на низкую ограду.

– Интересно, почему я это помню?

– Потому что он необыкновенный, – пояснила Ким. – Магазин назван «Йестерди» и принадлежит прелестной женщине, миссис Оливии Уингейт.

– Она шьет одежду?

– Нет. У нее есть Люси.

– Люси Уингейт?

– Нет. Она…

Ким прикусила язык. У Люси было слишком много тайн, чтобы об этом говорить вслух.

– Вы знаете, кто хозяин этого здания? – сменила она тему.

– Не уверен. Я видел здесь молодую женщину, но не знаю, кто она.

– Ей лет под сорок?

Он улыбнулся ее хорошей памяти.

– Да. Уверен, что вы сумеете найти нужные записи в окружном суде.

– Сегодня? В субботу?

– О, я и забыл. Но не желаете же вы с вашим молодым человеком тратить время в пыльном старом суде?

– Верно, – вздохнула Ким. – Я точно не хочу, поскольку у нас не так много времени, прежде чем он…

Она махнула рукой.

Ред озабоченно смотрел на нее.

– У вас такой тон, словно он болен. О, дорогая, пожалуйста, скажите, что это не так.

– Нет-нет! Он просто…

– Он военный? Должен идти в бой?

– Нет, что вы! Просто личные дела, о которых нужно позаботиться. Поэтому он должен уехать.

Ред облегченно вздохнул.

– Звучит не так плохо.

Ким фыркнула:

– Речь идет о его отце, и судя по тому, что я слышала…

Она снова махнула рукой.

– Это…

– Понимаю. Это не тема для беседы. Но есть причина, по которой я известен в городе как общий дедушка. Потому что умею хорошо слушать.

– Вот и Трэвис так говорит о себе, – улыбнулась Ким.

– И он прав?

– Да, конечно.

– У него есть и другие хорошие качества?

– Конечно! Полно!

– Тогда, возможно…

– Что именно?

– Иногда дети не понимают родителей. Помнят, например, что мать не позволяла им есть любимые лакомства. Но при этом забывают, что любимым лакомством была, например, штукатурка со старой стены.

Судя по тому, что ей было известно, отца Трэвиса никогда не было рядом столько времени, чтобы узнать о вкусах сына. Неужели миссис Пендергаст все эти годы была его любовницей? Но Ким не могла рассказать обо всем, да еще незнакомцу.

Ред встал:

– Кажется, ваш молодой человек возвращается, так что мне пора.

Ким тоже вскочила:

– Останьтесь! Познакомитесь с ним.

– Может быть, сегодня вечером, – пообещал он, поспешно удаляясь. – Я только что вспомнил о ста фунтах льда в фургоне.

– Он скорее всего успел растаять! – крикнула она вслед, но он уже исчез.

– Ты с кем-то разговаривала? – спросил Трэвис, возвратившийся вместе с Рассом.

– Сюда заезжал сторож из гостиницы. Он…

Она осеклась, услышав жужжание телефона. Сообщение было от Тристана.

«Потрясающий сад. Я хочу познакомиться с тем, кто его посадил. Вижу окопник. Он мне нужен, чтобы сделать компостную смесь».

Она дала телефон Трэвису, он прочитал и передал Расселу. Все трое стали рассматривать садик. Для людей, ничего не знавших о растениях, травы выглядели совершенно одинаковыми. Как он смог различить их по фото в телефоне?

– Говорила вам, здесь свой Тристан, – покачала головой Ким. – Так что вы обнаружили?

Трэвис заговорил первым:

– Доктор Тристан Джейнс, родился в тысяча восемьсот шестьдесят первом году, умер в тысяча восемьсот девяносто третьем, в возрасте тридцати двух лет. Рассел, что там написано на надгробии?

– «Всеобщий любимец», – ответил Расе. – Неплохо, когда о тебе так говорят люди. Простите, но никакого упоминания о жене и детях.

– Его отца звали…

– Густав, – подсказала Ким.

– Верно, – кивнул Трэвис. – И это, разумеется, сказал тебе твой таинственный Ред.

– Что в нем таинственного?

– Только то, что он исчезает при нашем приближении, – справедливо заметил Трэвис.

– Возможно, услышал, что ты Максвелл, и поспешил сбежать. Умный старик, ничего не скажешь, – съязвил Расе.

Ким прищурилась. Кто бы говорил!

Расе криво усмехнулся, прекрасно поняв безмолвный намек.

– Так что будем делать сейчас?

– Мы ничего не будем делать. Ты погуляешь по городу и расспросишь, кто хозяин этого места. Мы с Ким поедем в ювелирный, – объявил Трэвис.

– Вот как? – вскинул брови Расе.

– Интересно посмотреть дизайн, – поспешно объяснила Ким.

Трэвис протянул Расселу руку:

– Ключи.

– Мне нужно…

– Ключи, – повелительно повторил Трэвис.

Расе засмеялся.

– Старший… командует Максвелл!

Он швырнул Трэвису ключи от машины.

Ким была уверена, что Расе хотел сказать «старший брат», но промолчала. Расе с ухмылкой подмигнул ей.

Очевидно, он наслаждается происходящим. И с восторгом ожидает, когда сумеет швырнуть свою бомбу в Трэвиса.

Когда они сидели в машине, Ким спросила Трэвиса, о чем он говорил с Рассом, пока они искали кладбище.

– Да так. Ни о чем особенно. А что?

– Вы так все время и спорили?

– Нет, – улыбнулся Трэвис. – Он здорово помог. На маленьком кладбище всего шесть надгробий, и я их фотографировал, а Расе пока записывал имена и даты. Полагаю, твоим подругам они понадобятся.

– Наверняка, – согласилась Ким.

– Так что ты делала, кроме как тайно встречалась с мужчиной?

Проигнорировав вопрос, она открыта альбом. Они добрались до центра маленького города, и Трэвис умело припарковался, выключил зажигание и стал перелистывать блокнот.

– Так это надевается на шею? – уточнил он.

– Да, а серьги загибаются вверх.

– Не вниз? Не задевают плечи?

– Мне не слишком нравятся серьги-люстры.

– Мне тоже. Они вечно мешают мужчинам.

Он перегнулся через сиденье и поцеловал мочку ее уха. На ней были маленькие золотые сережки с цитринами, чуть смещенными от центра.

Она улыбнулась, радуясь, что он заинтересовался ее рисунками. Многие просто смотрели на них, хвалили, но не видели по-настоящему.

– Хочешь пройтись по магазинам или сразу идти в единственный ювелирный магазин в городе?

Она с недоверием воззрилась на него.

– Только не говори, что ты из тех мужчин, которые любят ходить с женщинами по магазинам. Входить, выходить и рассматривать каждую мелочь.

– Ну, я…

Он уставился в лобовое стекло.

– О, поняла, ты просто вежлив. И добавил про ювелирный в самом конце, чтобы заманить меня туда.

– Хорошо, что ты не судья, иначе я никогда бы не смог ни в чем тебя убедить. Говорил же, что сегодня твой день. Я готов торчать в каждом миленьком магазинчике этого города, но в будущем…

– Мне придется делать это самостоятельно? А ты пока будешь пить пиво?

– Ну… почти так.

Они улыбнулись друг другу. И то, что они говорили о будущем, как о чем-то решенном, обговоренном, радовало обоих.

Они вышли из машины, встали на тротуаре, держась за руки.

«Так обычно, – думала Ким. – Так… так… восхитительно обычно».

– Куда сначала? – спросил он.

– Туда.

Ким показала на букинистический магазин на другой стороне улицы. Витрины были покрыты многолетним слоем грязи, а обложки нескольких книг, которые ей удалось разглядеть, выцвели и покоробились.

– Местная история, верно? – хмыкнул Трэвис, целуя руку Ким. – А ювелирный напоследок? Как десерт?

– Точно, – кивнула она.

Оказавшись в магазине, Ким с удовольствием увидела, что Трэвис не брезгует рыться на пыльных полках и вытаскивать старые книги и местные издания. Он даже нашел кулинарное пособие, составленное в двадцатых годах прихожанками местной церкви.

Они заглянули в оглавление, не увидели имени Джейнс, и Ким сказала, что книга им не нужна. Но Трэвис возразил, что никогда не знаешь, откуда могут взяться родственники. Ким хотела спросить, что он имеет в виду, но Трэвис отошел и завел беседу с владельцем магазина, пока Ким искала книги по истории драгоценностей. И выбрала одну, большую. О Петере Карле Фаберже.

Они вышли из магазина с коробкой книг, и Трэвис положил их в джип.

– Как думаешь, он пошел пешком?

– Кто? – спросил Трэвис.

– Рассел. Ты оставил его на Старой Мельнице, без машины. Как по-твоему, он добрался пешком до… куда там он шел.

– Возможно, позвонил Пенни, и она за ним заехала.

– Сколько она на тебя проработала?

Они снова переходили улицу.

– С тех пор, как я пришел на фирму отца.

– И твой отец ее отпустил?

– Почему все эти вопросы?

– Я всего лишь пытаюсь побольше узнать о твоей жизни, вот и все.

Он остановился перед маленьким магазином, на витрине которого была вывешена модная одежда.

– Когда отец хитростью заманил меня работать на него, Пенни сказала, что поможет. Отец не хотел ее отпускать, но она пригрозила уволиться. И поскольку знает о его бизнесе больше, чем он сам, не мог этого допустить.

– Но почему она так рвалась работать на тебя?

– Думаю, просто меня пожалела. Я только приехал из Голливуда и все старался улаживать кулаками. Почти не помнил, чему меня учили на факультете.

– Но миссис Пендергаст взяла тебя под крылышко и пригрела?

– Пинала меня по пятьдесят раз на день, – фыркнул он. – Заставляла думать. Заставляла сдерживать гнев на отца настолько, чтобы выполнять работу. Первый год был адом. Тебе это нравится?

– То, что первый год был адом?

– Нет. Я имел в виду блузку. Эти брюки. По-моему, они очень тебе пойдут.

– И примерка помешает дальнейшему допросу, так?

– Нет, я ни за что не выступил бы против тебя в зале суда.

Он слегка подтолкнул ее к двери.

Целых два часа они путешествовали от одного магазина к другому. Несмотря на все, что Трэвис сказал о своей нелюбви к покупкам, ходить с ним по магазинам было мечтой. Он садился, ждал, пока Ким примеряла одежду, и высказывал мнение о каждой вещи.

Но хотя он старался смотреть только на нее, за это время дважды звонил телефон, и каждый раз он хмурился. Она спросила, что происходит.

– Завершаем сделку. Ну что, идем на ленч?

Ким отвернулась, сразу вспомнив о том, что их ждет, особенно о бракоразводном процессе.

– Конечно, – кивнула она. Трэвис открыл перед ней дверь.

Но не успели они выйти, как телефон зазвонил снова.

– Черт! – пробормотал он. – Это Пенни. Я…

Он вопросительно глянул на Ким.

– Ответь, – велела она. – Встретимся в закусочной.

Но тут она краем глаза уловила движение в витрине антикварного магазинчика на другой стороне дороги. Оказалось, что это миссис Пендергаст махала ей рукой, прижимая другой телефон к уху. Очевидно, зовет в магазин. Им в самом деле нужно поговорить.

– Закусочная, через полчаса, – бросила Ким на ходу. Он кивнул и снова нахмурился. Ким поспешила через дорогу.

Джо Лейтон, сидевший у себя в офисе, с глубоким вздохом поднял трубку. Он больше доверял стационарным аппаратам. Связь лучше, не так часто прерывается, и поскольку этот звонок изменит жизнь… его и Люси… он хотел слышать каждое слово.

Раздобыть номер главы «Максвелл индастриз» было легко. Гораздо труднее оказалось дозвониться. Джо уже решил сказать тому, кто отзовется, что это вопрос жизни и смерти. Таким образом, правду будут знать только он и Максвелл. Но назойливо-любопытная женщина, оказавшаяся последней в долгой цепочке секретарей, вытрясла из него все.

– Нельзя просто так позвонить и ждать, что вас сразу соединят с мистером Максвеллом, – покровительственно и в то же время весело заявила она. Очевидно, считала себя искушенной горожанкой, а Джо – деревенским олухом.

Джо был сыт всем этим по горло.

– Передайте, что я тот, кто хочет жениться на его жене.

Секретарь, видимо, потеряла дар речи, но ее голос тут же стал резко-деловитым.

– Посмотрю, свободен ли он.

Уже через несколько секунд Максвелл взял трубку.

– Так вы и есть Джо Лейтон.

– Похоже, от вас никому ничего не удается скрыть, – хмыкнул Джо.

– Не удается, если я хочу знать, что происходит. Итак, что затеяла Люси?

– Я хочу уладить эту штуку между мной и вами.

– Под «штукой» вы подразумеваете развод?

– Да, именно это я и подразумеваю.

– Лейтон, вы же не вчера родились, – рявкнул Рэндалл голосом, часто вселявшим страх в людей. – Здесь замешано куда больше, чем несколько тысяч.

Но на Джо это не произвело ни малейшего впечатления.

– Оставьте свои деньги себе, – прорычал он. – Каждый чертов цент!

– Интересная теория. Как насчет денег, которые она у меня украла?

– То есть тех денег, которые вы так ловко ей подсунули?

– Люси всегда нравились умные мужчины, – хмыкнул Рэндалл.

Джо не ответил. Когда Люси рассказала, что «случайно» увидела открытый ноутбук мужа с номером одного из банковских счетов, Джо сразу понял, что Максвелл сделал это специально. Люси добавила, что на счете было пять миллионов, а она взяла три с половиной, Джо восхитился ее выдержкой. К тому же она упоминала, что для ее мужа крайне необычно оставлять ноутбук у нее на виду.

– Должно быть, у него был сильный стресс или он очень устал, – виновато призналась она, потому что постоянно корила себя за воровство. Мысль о том, что Люси принадлежит половина всего состояния Максвелла, похоже, не приходила ей в голову.

Если Максвелл специально оставил ноутбук открытым, значит, преследовал какую-то цель. Будь Люси другого склада женщиной, Джо подумал бы, что Максвелл заподозрил ее в измене и хотел знать, куда она поедет, получив деньги. Но выслушав историю Люси, подумал, что Максвелл, возможно, решил дать жене свободу.

Наверное, пришел к выводу, что окончательно испортил отношения с сыном и не нуждается в Люси, чтобы держать Трэвиса на коротком поводке. Джо была хорошо знакома смесь радости и боли, возникающая при общении с семьей. Он всем сердцем любил сына, но невестка временами вызывала в нем острое желание лишить Джои наследства.

– Как там Трэвис? – спросил Рэндалл, когда молчание затянулось.

Мягкие нотки в голосе многое сказали Джо. Очевидно, Максвелл очень любил сына.

– Хороший парень. Вы правильно его воспитали.

На этот раз надолго замолчал Рэндалл.

– Люси может оставить себе деньги. Я дам ей развод и буду справедлив.

Джо тяжело вздохнул.

– Если под этим вы подразумеваете, что дадите ей еще несколько миллионов, – не стоит. Приберегите их для Трэвиса и второго сына, которого я видел в городе. Похоже, его мать – ваша бывшая секретарь. Такие служебные романы весьма удобны.

Максвелл рассмеялся:

– Лейтон, если когда-нибудь захотите работать на меня, – место ваше.

– Нет, спасибо, – отказался Джо, но вешая трубку, широко улыбался.