Текст книги "Магнификат"

23

Сиэтл, остров Оркас, Земля

23 мая 2082 года

Укачав и уложив в кроватку маленькую Клод, Синдия затребовала очередной доклад из гистаториума. Зародыш под номером 42 – между собой его называли Конлан – беспокойно ведет себя. Надо посоветоваться с Саскией, дежурным биологом, что делать с ним дальше. Какой активный паренек растет!..

Понятно, ему пришел срок появиться на свет. Надо потерпеть, малыш, тебе еще придется провести в своей искусственной утробе не меньше двух недель. Пока не придет звездолет с Оканагона, пока не отвезет детишек к их будущим родителям. Там они пойдут в особую секретную школу, где из них сделают Ментальных людей…

Синдия, накинув легкий халатик на чуть прозрачную ночную рубашку, вышла на балкон спальни, где, облокотясь на перила и наблюдая за морской далью, стоял Марк. На нем были только шорты из золотистого шелка, его крепкое мускулистое тело вновь вызвало прилив желания у Синдии. Она, как и в первые дни их знакомства, теряла голову при виде этого мужчины, который был ее мужем. Ничего, что живот время от времени сводило от боли, ничего, что ныло ее лоно, только что родившее на свет второго ребенка… Она даже глаза закрыла от восторга, боли и мучительного нестерпимого желания.

Он повернул к ней голову и улыбнулся.

– Как дети? – спросил он.

В этом вопросе был весь Марк, Синдия уже устала обижаться, как-то сжилась с этой болью. Он спрашивал о тех, подопытных. Своими он никогда не интересовался, а если, случалось, задавал вопрос, то это было исключительно из каких-то своих практических соображений. Что с ним поделаешь – ни разу не подошел к кроватке Хагена или Клод. Синдия вздохнула. Когда она видела его так близко, все это не имело значения.

– Там все в порядке, – ответила она. – Я проверяла.

– Подойди поближе, – пригласил ее Марк. – Видишь, в проливе киты играют?

– Киты? Где? – чуть преувеличенно всполошилась она. – Это наши знакомые? Я что-то не очень разберу, слишком далеко для моего мысленного взгляда.

Он указал ей пальцем, и Синдия наконец разглядела на волнующейся поверхности моря спины больших морских существ. Время от времени кто-то из них выпрыгивал из воды, бил хвостом, поднимая гору брызг. Спустя несколько мгновений гулкий удар долетал до балкона.

– Я вижу Тунжи, – сказал Марк, – Филти Макнасти, Айреги-на, Экароха, Пушкаря и Мэджонг. Она с маленьким детенышем.

– Может, заодно и его окрестим? – предложила Синдия. – На пару с нашей дочкой.

Он на мгновение задумался.

– Как насчет Нуаж в честь нашей малютки? Это по-французски то же самое, что и Клод[131]131
  Облако (в переводе на русский)


[Закрыть].

– Отлично.

– Хочешь, я налью тебе сангрии? – Он вернулся в спальню и наполнил два хрустальных стакана вином из графина, потом пригласил жену сесть в широкий, на двоих, шезлонг. – Отдохни, любимая. Ты сегодня набегалась.

Он подал ей руку, она приняла ее и расположилась в матерчатом складном кресле. Он сел рядом с ней. Синдия прильнула к его руке.

– Знаешь, что удачно? – спросил Марк и сам ответил: – Что мы не стали дожидаться приезда Джека и Доротеи и окрестили сегодня Клод. Из Тьери и Мицуко получились идеальные крестные.

Синдия засмеялась.

– Признался бы честно, что не хотел, чтобы два блистательных мастера побывали в нашем доме, – мало ли что они сумеют разглядеть? Не дай Бог, еще обнаружат гистаториум.

– И это, конечно, тоже, – кивнул Марк. – Но я как-то потерял охоту ко всем этим шумным семейным праздникам. Помнишь, когда крестили Хагена?.. Вокруг столько важных дел – не время веселиться.

Синдия постаралась возразить ему помягче:

– Но, Марк, все было так чудесно…

– М-да… Возможно. Лучше взгляни на этих морских убийц.

– Ну, Марк, не называй их так. Скажи лучше: «на китов».

– Тебе от этого будет легче? Что поделать, они по природе своей охотники. Великолепные, умные пожиратели мяса.

Синдия усмехнулась.

– Такие же, как ты, любимый. Или я… – Она немного помолчала, потом спросила: – Этот остров назван в честь ки тов? Или Петров дал название китам?

– Ни то, ни другое, милая. «Орка» на латыни – это особая разновидность китов. Остров назвал испанский конкистадор Франсиско Элиза в честь вице-короля Мексики дона Хуана Винсенте де Гуемос Пачеко и Падилья Оркаситес и Агуйо Конде де Ревилья Гигедо.

Она рассмеялась.

– О Небеса, какое имя! Но мне не верится, что здесь простое совпадение.

– Всякие совпадения бывают. Одновременность вплетает случайность в неизбежность. Нам бы следовало знать об этом, cherie.

– Конечно, – согласилась Синдия, и в следующее мгнове ние тупая боль вновь перехватила область таза. Она порывисто вздохнула…

– Что с тобой, родная? Опять схватило? – спросил муж.

– Так, немножко. Это всегда случается после родов.

– Чертова природа! Позволь, я подлечу тебя.

Он обнял ее, прижал к себе, и теплая волна затопила тело Синдии. Боль действительно быстро угомонилась.

– Ах, Маркус, Маркус, как хорошо. Если бы ты только догадывался, как я люблю тебя.

– Я тоже. Я не могу выносить, когда ты испытываешь боль.

– А боли больше нет.

Это было не совсем верно. Физическое страдание действи тельно исчезло, но осталось какое-то глухое разочарование. Оно все сильнее захватывало ее душу. Как ни уговаривала себя Синдия, что это все пустяки, все пройдет, перемелется, но гибельная опустошенность все отчетливее проявляла себя. И еще этот животный страх!.. Казалось бы, с чего? А вот поди позабудь о нем. Дело было не в Марке… Хотя, может, и в нем тоже. Его не было возле нее при рождении Хагена, не было его и при появлении на свет Клод. Все дела, дела!.. На этот раз он отбыл в Конкорд на какую-то особо важную встречу оппозиционеров.

Вот что тревожило и донимало ее. Этот самый гистаториум, который был организован в подвалах виллы. Она не могла не думать о сотнях упрятанных в стеклянные колбы младенцах. Казалось, их жалобы долетали до нее. Она ругала себя, дипломированного инженера, за подобные мракобесные страхи, однако они не уходили. Дело дошло до того, что она отказалась, как принято на Хибернии, рожать дома. Хаген появился на свет в этой спальне, под присмотром опытной акушерки, но тогда под домом не было этого жуткого скопища живой и в то же время какой-то сомнительно живой плоти. Когда пришел срок, она оставила Хагена на попечение Тьери и Мицуко, а сама уехала на северное побережье острова, в деревушку под названием Истхаунд, и там легла в местную больницу. Там и родила Клод под надзором местного врача.

Все прошло успешно, хотя намного труднее, чем в первый раз. Обессиленная Синдия не могла с помощью дальновидящего взора связаться с мужем и вызвала его по телекому. Отыскала Марка в квартире Северина в Конкорде. Тот, казалось, был удивлен, когда Севи и другие мятежники начали настаивать, чтобы он вернулся домой к жене и ребенку, однако спорить не стал. На следующий день он уже был на Оркасе. Заявился с огромным букетом алых роз и погремушкой в виде клоуна, купленной в магазине Тиффани в Конкорде.

Из тех же самых соображений Синдия взялась за надзор над искусственно зачатыми детьми и техническим персоналом. Как всякий храбрый человек, она решила быть поближе к тому, что внушало ужас. Работала она добросовестно и сразу после приезда Марка уже была готова спуститься в подвал, чтобы проверить, все ли там нормально. Муж удержал ее.

Когда же она стала настаивать, чтобы специалисты там, внизу, оценили метапсихический потенциал дочери, он ответил, что и здесь можно не спешить. Это могло означать только одно: что Клод уже была проверена – возможно, когда мать спала.

Подобное решение вопроса ни в коем случае не удовлетворило Синдию, и она настояла, чтобы девочку подвергли официальному осмотру. В результате выяснилось, что в двух метафункциях – целительной и дальновидящей – Клод является гранд-мастером, а в метасокрушительной – мастером. К тому же обнаружилось, что блистательными способностями она безусловно обладает, но, как и у Хагена, они глубоко запрятаны.

… Синдия вздохнула, прижалась к мужу – все перемелется, все будет хорошо. Прочь, глупые страхи!

– Ты сегодня получил послание по субпространственной связи? Что там?..

Марк убрал руку с плеча жены.

– Плохие новости.

– Поделись, Маркус.

– Две недели назад один из приятелей Бум-Бума – крондак, член Магистрата – проговорился, что на базе Одиннадцатого флота, на планете Молакар, тайно собирают звездолеты, способные преодолевать лимбо с большим Дф. Наши эксперты пытаются осмыслить, что бы это могло значить. Как раз по этому поводу и собралась конференция в Конкорде. В самый ее разгар ты вызвала меня.

– Молакар? Так это же мир крондаков Тау-Сети.

– Точно.

Она резко выпрямилась в шезлонге.

– Но зачем крондакам все это надо?

– Причин может быть много. Государство Земля не имеет своих осведомителей среди крондаков, так что мы можем только строить догадки. Дело в том, что крондаки – самая могучая в сверхчувственном смысле раса в Содружестве[132]132
  исключая, конечно, этих непонятных лилмиюов


[Закрыть], а Молакар расположен меньше чем в двенадцати световых годах от Земли. Эта планета была плацдармом для Великого Вторжения.

Синдия смотрела на него во все глаза.

– Святая Дева Мария! Ты считаешь, что Содружество решило нанести упреждающий удар по Земле? Подвергнуть ее карантину?

Марк поднялся, вышел на балкон, молча глянул в сторону отливающей серебряным светом спокойной водной глади. Киты уже уплыли далеко-далеко…

– Нет, что-то здесь не так. Женщина-крондак, которая сообщила Бум-Буму эту новость, не видит в ней ничего ни сверхординарного, ни загадочного. Иначе бы она и не заикнулась об этом. Однако нам нельзя оставлять подобную информацию без внимания… Я уже передал Рори приказ подготовить оружие к отправке на Астрахань.

– Ты собираешься вооружить эти звездные транспортники? О, Марк, если верные Содружеству люди обнаружат это…

– Да, риск существует, но это дальняя перспектива. Тереков уже связался с тремя фрахтовщиками, которые могли бы тихо провернуть эту доставку. К тому же он клянется, что все будет шито-крыто – мол, он гарантирует полную секретность. Ко нечно, иметь уже подготовленные корабли – это большая удача, однако и случайности нельзя не учитывать. Подготовленные к боям корабли – очень соблазнительная приманка для некоторых горячих голов, которых немало в наших рядах. Им, как мне сообщают информаторы, уже «надоели цепи Оуэна Бланшара». Они рвутся в бой. Этих надо приструнить в первую очередь.

Он вновь вернулся в комнату, встал возле жены на колени, взял ее руки в свои, попытался успокоить.

– Для того чтобы обеспечить блокаду Земли, необходимо иметь несколько сотен крейсеров. Есть ли они у крондаков? Да, есть… Отсюда версия: Содружество делает то же, что и мы. То есть оно начало расставлять фигуры на доске, незаметно двигать их, выбирать лучшие позиции. Но в ближайшие два года войны не будет. А то и в три… Расы экзотиков обязаны сперва официально предупредить землян – на это требуется время, потом ждать результатов обсуждения… Так что время у нас есть, вот только воспользоваться им мы должны разумно. Прежде всего необходимо создать Ментального человека.

– Но согласно расчетам, на это потребуется не меньше пяти лет?..

– Мы внесли важные изменения в проект. Я собирался рассказать тебе об этом, когда зародыши будут подготовлены к родам, но лучше это сделать сейчас. Мы нашли способ значительно ускорить созревание метаспособностей у этих объектов.

Она вроде бы равнодушно восприняла это известие, но душу словно бы окатило волной отвращения. Отлегло, только когда он принялся объяснять, какую новую схему предложил доктор Стейнбренер. Ее надо было внедрить в течение ближайших двух недель.

– Мы перевезем детей на Оканагон сразу, как только их состояние стабилизируется после проведения необходимых мероприятий, – продолжал Марк. – Обучение будет проведено там, где мы и планировали с самого начала. Под присмотром Кастелайн и Джейка Вассермана в непроходимых джунглях уже построена специальная школа. Это где-то на реке Осойя… Мне тоже придется перебраться на Оканагон, чтобы контролировать ход работ.

– И… ты думаешь взвалить это на меня? – Голос у Синдии как-то разом сел. Эта новость ошеломила ее. Взять на себя заботу об этих детях? Почему-то в сознании мелькнуло слово «несчастных»… Это слишком, у них, этих выкормышей из пробирок, такие перспективы… Но от этого они не становятся менее детьми. Быть им матерью – этакой, знаете, общественницей, не за страх, а за совесть готовящей их… К чему же она должна была их готовить? Теперь в голове все перепуталось, она не могла найти на это ответ.

– У меня масса других забот, я. не МОГУ разорваться, – сказал Марк. – Напряжение нарастает, а я не хочу выпускать это дело из семейных, так сказать, рук. Здесь, на Земле, мне ещё предстоит демонтировать СЕРЕМ, вывезти все ценное оборудование на Оканагон. Лучшего места для нашей штаб-квартиры не найдешь. Тебе понравится этот мир…

Синдия по-прежнему безмолвно смотрела на него. Неужели это ее муж, отец ее детей, крещенный в младенчестве человек, будущий отец Ментального человека? Неужели это все он?..

Голова пошла кругом. Марк почувствовал ее растерянность.

– Я знаю, процедура энцефализации может сначала показаться тебе ужасной и кощунственной, – мягко сказал он. – Но там вовсе не будет физической боли. Единственное, чего мы желаем, это избавить детишек от тех мучений, которые пришлось испытать Джеку во время избавления от тела. Ментальный человек не может попусту тратить сверхчувственную энергию на то, чтобы выжить. Мы стараемся сделать так, чтобы его блистательные мысленные способности созрели раньше, чем это случилось у Джека. Стейнбренер считает, что у нас есть замечательный шанс добиться, чтобы у ребят уровень метаспособностей был еще выше, чем у Джека, – особенно в наиважнейшей метасотворительной функции.

– Которая к тому же будет усилена с помощью ЦГ…

– Да. Нам пришлось сконструировать особую модель 600Х. Когда тренировочный период завершится, Ментальные люди будут совсем еще малышами, поэтому мы должны быть уверены, что они станут подчиняться приказам взрослых. Особенно во время организации метаконцерта. Их, собственно, для этого и готовят – они способны во много раз повысить мощь нашего метаединения.

– Ты уверен, – прошептала Синдия, – что завершение этого проекта обеспечит нам победу?

– Да, я верю! Некоторые наши лидеры не понимают, почему я отдаю столько сил и времени этому проекту, а не, скажем, вооружению звездолетов. Если Ментальный человек будет в наших рядах, все остальные средства для ведения вооруженной борьбы уже станут не нужны. Если сотня подобных детишек будет объединена в метаконцерт под моим, или Алекса, или Оуэна Бланшара, или Элен Стрэнфолд руководством, мы сможем отразить любую угрозу, которая возникнет со стороны Содружества, – сверхчувственную или физическую. Расчеты на компьютере убеждают меня в этом. Они верны при любых условиях… Когда мы будем готовы, я намерен продемонстрировать наши возможности Содружеству. Экзотикам не останется ничего другого, как уступить нашим требованиям. Мы победим без всякого кровопролития, не вступая в войну. Некоторое время Синдия молчала, потом спросила:

– Когда все закончится, Ментальные детишки смогут использовать свою удивительную силу, чтобы восстановить человеческий облик? Как Джек?..

На лице Марка появилась кривая усмешка.

– Если они этого захотят, то – конечно… Но скорее всего они не почувствуют в этом необходимости. Энцефализация – это ступень! Это следующий шаг в эволюционном развитии. Я давным-давно подсознательно чувствовал это, но не мог смириться. Жаль, что тебе никогда не приходилось видеть моего брата в бестелесном состоянии. Это не просто красиво – это элегантно!.. Ничего похожего на привидение или подобную муру. Это удивительное состояние – существовать без тела! Великолепное, непостижимое. Физический облик для Ментального человека будет чем-то вроде одежонки. Вот что яв ляется следующей ступенью эволюции. Джек – он один, поэтому чувствует потребность обзавестись телом, чтобы быть вместе со всеми. Но когда Ментальный человек будет исчис ляться в миллионах экземпляров, ему станут не нужны подобные елочные игрушки. Кого мы производим? Детей… Маленьких таких ребеночков. Наши специалисты утверждают, что почти наверняка в результате энцефализации даже скрытые метаспособности должны проявиться – в определенное время и при соответствующих условиях.

– Даже скрытые? – переспросила Синдия.

– О да! Это ведь здорово, не правда ли?..

Глубокой ночью Синдия спустилась в подвал и вошла в хранилище. Здесь царил подсвеченный тусклыми красными лампами полумрак.

Готовые к появлению на свет зародыши без конца ворочались в своих стеклянных капсулах – им было тесно. Хотелось на волю… Некоторые вели себя спокойно и вроде бы не подавали признаков жизни. Кое-кто широко открытыми глазами наблюдал за нею, но большинство спало. Младенцы казались очень похожими друг на друга – правда, некоторые были темноволосыми, а некоторые светленькими. Их скрюченные, сжавшиеся в комок тела плавали в прозрачной, предохраняющей их кожу от инфекций жидкости. Из черепных коробок у каждого торчали электроды, проводочки от них тянулись к мониторам.

Синдии никак не удавалось воспринять их мысли. Как они научились инстинктивно прикрываться от нее ментальными завесами, женщина не могла понять. Когда она приветствовала их, они отвечали холодно, как бы издалека. Или скорее свысока…

Бедные дети, подумала Синдия. Она считала, что через какие-то недели ей придется подготовить их к «рождению», затем передать этих младенцев в семьи, где родители, убеж денные оппозиционеры, жаждут вырастить их. Они страстно верят, что их детей ждет великое предназначение. Только вот что беспокоит Синдию: странная реакция детей, когда она говорит им, что скоро они станут свободными, смогут вдохнуть живительный свежий воздух, увидеть солнечный свет, ощутить вкус, услышать звуки, познакомиться с другими людьми, научиться любить их. Тот внешний мир большой и добрый – вот о чем рассказывает она этим крохам в пластиковых капсулах. Не надо бояться, дети.

А теперь, выходит, планы опять изменились. После недолгого хирургического вмешательства их поместят в новые, более удобные сосуды, им не придется вдохнуть ароматный запах трав на лугах Оканагона, испытать любовь родителей…

Значит, опять искусственная среда. Значит, эти блистательные сознания так и не испытают радостей обладания собственным телом. Их научат питаться потоками света, поглощать органические молекулы прямо из воздуха, как это делает Джек Бестелесный.

Если, конечно, они научатся всему этому. Если доживут…

«Господи!.. – Синдия словно пришла в себя. Она заплакала и стала молиться… – Господи, что я собираюсь сделать?! Господи, помоги… Всевышний, вразуми!.. »

Он уже вразумил, подумала Синдия. Уже подсказал, как ей поступить. Она будет по-прежнему присматривать за маленькими Ментальными человечками, снимать показания с мо ниторов, мысленно успокаивать их. Иначе всех людей – больших, маленьких, черных, белых, стройных, коренастых – ждет большая беда. Орды ужасных экзотиков придут и отнимут их свободу. Эти явятся, как их – крондаки, гии, симбиарии. И наконец, самые жуткие… Лилмики! Ментальный человек – наше единственное спасение, невзирая на то, кем или чем он может оказаться.

А может, Марк прав и бестелесные дети откажутся вернуться в привычные человеческие тела? И в этом случае человечество станет окончательно свободным? Или попадет из огня да в полымя? Из лап одних тиранов в лапы других?..

Что же будет со всеми остальными нормальными детишками, у которых блистательные способности находятся в латентном состоянии? Их тоже подвергнут энцефализации? И Хагена? И Клод?

Бригадир ночной смены специалистов Саския Апелдорн вышла из аппаратной, куда стекались все сведения о зародышах.

– Желаете ознакомиться со всеми данными, касающимися номера 427?

– Да, пожалуйста, – ответила Синдия. – Но сначала давайте посмотрим на этого маленького плутишку.

Они двинулись по проходу, отделявшему стеллажи с капсулами. Саския Апелдорн, почти такая же высокая, как и Синдия, была одета в белый халат, ее густые черные волосы были завязаны на затылке в тугой узел. Родом она была с датской планеты Бломендал, являлась гранд-мастером и, согласно списку, была одной из родительниц будущих Менталь ных младенцев. Знает ли она о предстоящей энцефализации? Как она отнесется к этому? Саския такая чувствительная. Помнится, две недели назад, когда случайно погибли одиннадцать зародышей, она так плакала…

– Вот он, наш озорник, – сказала биолог. Несчастный младенец был явно крупнее, чем все остальные.

Трубка, связывающая его с искусственной плацентой, оплела его ноги. Он энергично сосал большой пальчик на левой руке. Глаза у него были синевато-серые, открытые – несомненно, он наблюдал за ними. Зрачки двигались… Большая голова покрыта курчавыми черными волосиками. Вот что еще поразило Синдию до глубины души – подбородок у него был точь-в-точь как у папочки. Женщина даже зажмурилась – это уже было слишком! Как же она раньше не замечала сходства? «Все, – сказала она себе, – хватит! Надо взять себя в руки».

Она обратилась к зародышу: Привет, наш маленький Конлан.

Привет, Синдия. Привет, Саския[133]133
  нескрываемое нетерпение


[Закрыть] +[134]134
  гнев


[Закрыть].

Синдия сказала: Что случилось, дорогой? Мы уволили учителя, теперь ты можешь спокойно спать.

Я не хочу спать я хочу на свет я хочу награду сейчас.

– Он уже получает двойную порцию глюкозы, – сказала Саския. – Своего рода взятка после того, как я подключила дополнительные электроды.

Ребенок сказал: Хочу награду сейчас. Больше награды. Он вытащил палец изо рта – точнее, пальчик сам выплыл из ротового отверстия, и неродившийся младенец принялся колотить ручками и ножками. Он широко открытыми глазами, не моргая, смотрел на женщин. Обнаружив, что награды нет, Конлан схватился ручками за гибкую трубку и начал рвать ее, стараясь выдернуть из плаценты. В ту же секунду на экране монитора замигал сигнал тревоги. Младенец оставил в покое трубку, и сигнальная лампочка погасла.

Награду/ сказал ребенок. Сейчассейчассейчас!

– Какая-то странная вспышка раздражения, – задумалась Синдия. – Это что-то новенькое.

– Если мы пойдем у него на поводу и дадим ему сахар, то это только усилит отрицательный рефлекс. Он станет вести себя еще более буйно, – сказала Саския.

– Это понятно, – согласилась Синдия. – Но каким образом он дошел до всего этого?

Биолог пожала плечами, потом обратилась к зародышу:

– А что, если мы устроим вам небольшую метавзбучку? А ну-ка, бай-бай!..

Конлан по-прежнему не мигая смотрел на них. Кричать он был не в состоянии, но ярость потоком хлестала из его неродившейся еще душонки. У Синдии мурашки побежали по телу. Потом младенец вновь схватился за соединительную трубку, и все повторилась сначала.

Саския поспешила в аппаратную, чтобы запрограммировать ему успокоительный сон.

Синдия, оставшаяся возле стеллажа, долго и внимательно наблюдала, как младенец сначала расслабился, потом угасли волны гнева, и наконец он уснул.

Она задумалась. Что-то с этим ребенком было не так. Тем более ей следовало помочь ему. И всем этим несчастным – это слово твердо оформилось в сознании – детям. В любом случае надо сделать так, чтобы после победы мятежников подобные опыты больше никогда не ставились.

Далеко за полночь, когда Марк и Синдия наверху окончательно угомонились и потушили свет, Мадлен Ремилард вышла в зал, прошлась вдоль стеллажей… Свою работу она закончила еще несколько недель назад, когда зародыши сделали свой выбор. Они выбрали ее, как когда-то они, пять составляющих Гидры, выбрали Фурию. Те, кто отказался, погибли, но и того материала, что остался, было вполне достаточно.

Мадлен сказала: Вы – мои дети. Не ее! И не его!..

И сто три неродившихся младенца хором откликнулись: Мы любим тебя, Саския.

Вы всегда будете выполнять то, что я прикажу.

Да. И мы получим награду.

Это только часть программы обучения. Если вы будете понятливы, если будете слушаться меня, вы каждый день будете получать награду. Вы будете получать ее даже тогда, когда они изменят вас.

Да!

Вы видели, что случилось с детьми, которые не хотели слушаться?

Да…

Я скоро уйду отсюда. Придут другие взрослые, они будут заботиться о вас, но они не будут так добры, как я. Поэтому вы должны повиноваться мне. Тогда будет мцого награды.

Да.

Когда я вернусь, я назову вам свое новое имя, и вы будете повиноваться мне. ТОЛЬКО МНЕ!

Да, Саския.

Мадлен Ремилард была довольна. Их выбор был упрятан в такие глубины бессознательного, что никто – ни их новые родители, ни наставники в специальной школе – не доберется до него. И значит, не сможет отменить. Придет время, и она вернется. Она соберет их всех, она отдаст команду. Не Ремилард. Не Фурия…

Саския сказала: Вы хорошие дети. Теперь можете спать.

В этот момент отчаянно замигала красная лампочка. Это был сигнал тревоги. Женщина прошла вдоль рядов. Ага, опять этот смутьян Конлан. Но что это с ним? Ребенок плавал с широко открытыми глазами, однако на мониторе тянулась бесконечная зеленоватая полоса. Он все-таки выдернул гибкую трубку…

Женщина спокойно выключила сигнал тревоги и направилась в аппаратную. Зачем беспокоить остальных детишек? Пусть сладко спят в своих теплых прозрачных колыбельках…