Текст книги "Великолепие чести"

Джилард рассмеялся, Джеральд улыбнулся. Он был доволен, что ему удалось отвлечь молодого человека от размышлений о поступках Генри. Барон полагал, что не стоит впутывать Джиларда в дворцовые интриги и рассказывать ему о тайной встрече, на которой сам он недавно побывал. Младший Векстон мог заинтересоваться именами тех, кто готовился стать на сторону Генри, и поднять вокруг этого ненужный шум, а у Векстонов и без того хватало забот.

– Когда мы выпьем за твою женитьбу, я, пожалуй, тоже присоединюсь к Эдмонду, – заявил Джилард.

– Пожалуй, возле покоев Мадлен соберется целая толпа, – заметил барон. – Интересно, как поступит Луддон, узнав, что его сестра вернулась?

…Луддон тем временем охотился в королевских лесах и вернулся лишь к вечеру. Ему тут же сообщили о возвращении Мадлен.

Взбешенный, Луддон тут же отправился к сестре.

У дверей Мадлен стоял один Энтони – Джилард и Эдмонд ушли переодеться.

Увидев Луддона, Энтони прислонился к стене и с отвращением поглядел на него.

Луддон не обратил на него никакого внимания. Подбежав к двери, он замолотил в нее кулаками, крича, чтобы Мадлен немедленно отворила ему.

Дверь открыл брат короля. Вежливо поздоровавшись с бароном, он заявил, что никому пока не дозволено говорить с леди Мадлен.

Не успел Луддон и рта раскрыть, как дверь с треском захлопнулась у него перед носом.

Мадлен с недоумением наблюдала за происходящим, не понимая, почему Генри так странно себя ведет. Он ни на секунду не оставлял Мадлен одну с тех пор, как она расположилась в своих покоях, и лишь ненадолго расстался с ней, когда Мадлен вышла, чтобы сменить платье.

– У твоего брата такая же багровая физиономия, как и у моего, – заявил Генри, захлопнув дверь перед Луддоном. Подойдя к Мадлен, он взял ее за руку и отвел подальше от дверей, к окну, шепнув, что даже стены здесь имеют уши.

Мадлен обратила внимание на его голос, очень приятный и ласковый, и решила, что все, что болтают о брате короля, – лишь досужие вымыслы. Конечно, он был не очень-то красив и довольно невысок, особенно по сравнению с Дунканом. Зато о нем ходили слухи, что недостаток физической силы у него восполняется недюжинным умом и искусством плести интриги. Кроме того, Генри был большим почитателем женских прелестей и, говаривали, имел не меньше полутора десятков незаконных детей. Но поскольку Генри был добр с ней, Мадлен решила, что не ее дело судить его.

– Еще раз благодарю вас за то, что вы помогли моему мужу, – проговорила она, глядя в глаза Генри, который выжидательно смотрел на нее.

– Признаюсь, миледи, сегодня одно обстоятельство очень задело мое любопытство, – сказал Генри. – Если это, конечно, не касается сугубо личного, пожалуйста, скажите мне, что шепнул вам на ухо барон Векстон, прежде чем мы ушли? Мне показалось, вы остались очень довольны его словами.

– Он велел мне помнить, что Одиссей уже дома.

Так как Мадлен не дала более детальных объяснений, Генри попросил ее рассказать об Одиссее подробнее.

– Дело в том, – начала Мадлен, – что я как-то поведала мужу историю об античном воине Одиссее. Одиссей много лет отсутствовал, а вернувшись домой, увидел, что жилище его полно недоброжелателей, которые хотят его ограбить и соблазнить его жену. Тогда Одиссей послал жене весточку о том, что он вернулся. Ему удалось выгнать всех этих злых людей из своего дома, и все встало на свои места. Таким образом Дункан просто напомнил мне, что сам будет иметь дело с Луддоном.

– У меня с вашим мужем схожие характеры, – заявил Генри. – Да, настало время наводить в доме порядок.

Мадлен ничего не поняла.

– Я только боюсь, что Дункан сделает что-нибудь, что разгневает нашего короля, – прошептала она. – Вы же сказали, у него нелегкий нрав.

– У меня есть к вам еще одно дело, – неожиданно сменил тему разговора Генри. Его голос посуровел.

Мадлен постаралась ничем не показать своего удивления.

– Можете ли вы сказать, что вы друг и союзник моего мужа? – спросила она.

Генри кивнул.

– Тогда я сделаю все, что могу, чтобы помочь вам.

– Вы благородны так же, как и Дункан, – заметил Генри. Казалось, эти слова доставили ему удовольствие. – Если я выступлю перед королем на вашей и вашего мужа стороне, сделаете ли вы то, о чем я попрошу? Даже если для вас это будет означать ссылку?

Мадлен пришла в замешательство.

– Возможно, этим вы спасете жизнь мужу, – добавил Генри.

– Я сделаю все, что необходимо.

– Доверяйте мне так же, как доверяете барону Векстону, – заявил Генри.

Мадлен кивнула.

– Мой муж полагает, что вы – самый умный из трех… – Она запнулась, сообразив, что сболтнула лишнего.

Генри рассмеялся:

– Стало быть, он знает мне цену?

– Знает, – решительно ответила женщина. – И я сделаю все необходимое, чтобы спасти мужа. Если потребуется моя жизнь – что ж, берите и ее.

– Так вы даже готовы принести себя в жертву? – спросил Генри. Его голос опять стал добрым, и он опять улыбнулся. – Вот только не уверен, что мой план придется по нраву Дункану.

– Не знаю… – задумчиво протянула Мадлен.

– Вы же сказали, что доверяете мне. Я помогу вам, дорогая.

Мадлен благодарно кивнула. Она хотела было поклониться брату короля, но вместо этого даже опустилась на колени.

– Заранее благодарю вас за помощь.

– Встаньте, Мадлен. Я ведь не ваш король.

– Я бы хотела, чтобы вы были им, – призналась баронесса, позволив Генри помочь ей встать.

Тот ничего не ответил на ее замечание, но, немного помедлив, промолвил:

– Желания нередко исполняются, Мадлен. Но не подавайте виду, что вам кто-то особенно симпатичен, когда мы войдем в зал. Пусть все будут в неведении, пока вас не призовут к ответу. Я буду стоять рядом с вами.

С этими словами Генри покинул покои Мадлен.

Он вернулся за ней лишь через два часа. Мадлен пребывала в напряжении. Она молила Бога о поддержке и думала, что ей станет плохо, если в ближайшие минуты она не увидит Дункана. Он был так необходим ей!

Когда они вошли в большой зал, Мадлен поняла, что они опоздали: почти все гости уже поели, и слуги убирали посуду.

Присутствующие молча воззрились на баронессу. Мадлен спокойно выдержала их взгляды, но это нелегко далось ей: оглядев множество людей, она не заметила среди них Дункана. Ее муж стоял у дальней стены. Рядом с ним были Джилард и Эдмонд. Дункан видел, как его жена входит в зал. Она была немного напряжена, но так красива! Мадлен надела свое подвенечное платье.

– Она держится как королева, – прошептал Джилард.

– И совершенно свободно, – добавил Эдмонд.

– Она просто потрясающа! – заявил Дункан, делая шаг к жене.

Братья удержали его.

– Она сама подойдет к тебе, Дункан! Дай только Генри время.

Пока Генри с кем-то здоровался, к Мадлен тут же подскочил Луддон.

– Я проткну тебя насквозь кинжалом, если ты только сделаешь шаг к Дункану! – злобно проговорил Луддон. – И отдам приказ прикончить твоего дорогого священника!

– А скажи-ка мне, – обратилась к нему Мадлен, поражая брата спокойствием и звучащим в ее голосе гневом: – Ты и Дункана убьешь? И его братьев? И всех тех, кто на его стороне?

Не в силах сдержать себя Луддон схватил ее за руку:

– Не зли меня, Мадлен! У меня власти больше, чем у кого-либо во всей Англии!

– Даже больше, чем у короля? – спросил, поворачиваясь к ним, Генри.

Луддон едва не подскочил, но руку Мадлен не отпустил.

– Я лишь советник твоего брата, ни больше ни меньше.

Похоже, Генри был недоволен этим замечанием. Освободив руку Мадлен, он оттолкнул от нее подонка, задумчиво посмотрел на красные следы на ее нежной коже. Затем он поднял глаза на Луддона, и его взгляд был полон отвращения.

– Хочу представить твою сестру некоторым преданным людям, – сурово произнес он.

Угрожающе взглянув на Мадлен, Луддон отошел в сторону.

– Что он сказал вам? – спросил у баронессы Генри.

– Он пообещал убить дядюшку Бертона, если я хоть на шаг приближусь к Дункану.

– Луддон запугивает, Мадлен. Сейчас он ничего не может сделать. А завтра будет слишком поздно. Вы должны верить мне.

Увидев, как Генри обошелся с ее братом, к Мадлен направилась Кларисса.

– Я как раз собирался показать Мадлен королевский сад, – объяснил Генри.

– Да? Я бы тоже с удовольствием прогулялась и посмотрела на сад, – заявила Кларисса.

Можно было не сомневаться: она решила не отходить от Мадлен ни на шаг.

– Может, прогуляетесь в другой раз? – охладил ее пыл Генри.

Кларисса была не в силах скрыть сжигавшую ее ненависть. Бросив на сестру испепеляющий взгляд, она отошла в сторону.

Мадлен с Генри направились к дверям, ведущим на террасу.

– А кто это говорит с Эдмондом? – спросила Мадлен. – Ну вон тот пожилой светловолосый господин? У него какой-то встревоженный вид.

– Это барон Рейнхолд, – ответил Генри.

– А он женат? У него есть семья? – деланно равнодушным голосом осведомилась баронесса.

– У него никогда не было жены, – сообщил ей Генри. – Но почему вы так заинтересовались им?

– Он был знаком с моей матерью, – промолвила Мадлен.

Она продолжала наблюдать за Рейнхолдом, пока он не поднял на нее глаза. Понимая, что это невозможно, Мадлен вдруг захотелось провести с ним несколько минут наедине. Судя по словам Клариссы, Рейнхолд был ее отцом, что и послужило причиной ненависти мужа Рэчел к своей жене.

Узнав, что она незаконнорожденная, Мадлен не испытала чувства стыда. К тому же никто, кроме Дункана, не узнает правды… Господи, она же не успела рассказать ему об этом.

– Дункан тоже считает барона Рейнхолда своим другом? – спросила она у Генри.

– Да. А почему вы об этом спрашиваете?

Не зная, как ответить ему, Мадлен тут же переменила тему разговора.

– Можно мне перекинуться с Дунканом парой слов? Я вспомнила кое-что, о чем мне необходимо сообщить ему.

– Удача на вашей стороне, Мадлен. Вы не заметили, что Луддон только что ушел со своими дружками? Несомненно, он еще раз попытается перетянуть короля на свою сторону. Подождите на террасе – я пришлю к вам Дункана.

Ей не пришлось долго ждать.

– Мадлен, скоро все кончится, – вместо приветствия заявил барон. Обняв жену, он нежно поцеловал ее. – Скоро – обещаю. Верь мне, любимая…

– А ты – мне, Дункан, – прошептала она. – Ты ведь веришь мне, правда?

– Конечно, – ответил Векстон. – Пойдем, встань рядом со мной, когда я буду говорить с королем. Он вот-вот появится.

Мадлен покачала головой.

– Луддон считает, что я загоню тебя в ловушку. А Генри хочет, чтобы мой брат чувствовал себя уверенным до последнего мгновения, поэтому я не могу встать рядом с тобой. Не хмурься, Дункан. Скоро все будет позади. А у меня есть для тебя чудесная новость. Правда, я знаю о ней уже несколько дней, но у меня как-то не было времени рассказать тебе…

– Мадлен! – перебил ее муж.

Она поняла, что слишком разболталась.

– Ну да. Так вот: я незаконнорожденная. Что скажешь на это, муженек?

Дункан был поражен.

– Правда-правда, Дункан. Неужели ты не рад? Господи, а я так довольна! Выходит, что Луддон – не мой брат!

– Откуда ты знаешь это?

– Я подслушала разговор Луддона с Клариссой. Мне всегда было интересно, почему мой брат и отец так плохо относятся к моей матери. Теперь я знаю правду. Выходя замуж, она уже носила ребенка. Меня! – Дункан не сводил с жены глаз. – Ты недоволен, что я незаконнорожденная?

– Прекрати, – велел барон. Сердце у него защемило от любви к Мадлен. – Господи, жена, да ты единственная женщина в мире, которой могла понравиться такая новость! – Он не смог сдержать смеха.

– Луддон никому не расскажет, – прошептала Мадлен. – Он освободил меня, но все еще не знает этого. Так для тебя это имеет значение?

– Как ты можешь задавать мне такой вопрос?!

– Потому что я люблю тебя, – кокетливо вздыхая, ответила Мадлен. – Но в общем-то не важно, нравится тебе моя новость или нет. Тебе придется любить меня вечно, муженек. Ты дал слово!

– Да, Мадлен, – проговорил Векстон. – Вечно!

Едва барон наклонился, чтобы поцеловать жену, как за их спинами зазвучали трубы.

– А тебе случаем не известно, кто же все-таки твой отец? – поинтересовался Векстон, вновь увидев страх на лице жены.

– Барон Рейнхолд, – ответила Мадлен. – Ты доволен? Вижу, что доволен, – заявила она.

– Даже очень, – прошептал барон. – Он хороший человек.

Тут их разговор был прерван появлением Генри.

– Пора, – сказал он, подходя к ним. – Пойдемте, Мадлен. Король ждет.

Дункан почувствовал, как задрожала его жена. Перед тем как отпустить ее, он крепко сжал ей руку, лихорадочно размышляя, чем бы развеять ее страх.

Мадлен была уже у дверей, когда Дункан крикнул ей:

– А ведь у Рейнхолда прежде были рыжие волосы. Как огонь! С возрастом он посветлел, а может, и поседел.

Мадлен даже не обернулась.

– Они были каштановые, а не рыжие, – бросила она через плечо. – Уверена, что ты обратил на это внимание.

А потом до барона Векстона долетел смех жены, и он понял, что все будет хорошо.

Глава 23

Память праведника пребудет благословенна, а имя нечестивых омерзеет.

Ветхий Завет, Книга Притчей Соломоновых, 10–7

В зале наступила мертвая тишина, когда Вильгельм II шел к своему установленному на возвышении трону. Король сел, и все присутствующие склонили перед ним головы.

Искорки смеха в глазах Мадлен потухли. Она стояла одна в центре огромной комнаты. Генри оставил ее и о чем-то говорил с королем.

Похоже, тому были не по нраву слова брата, так как он отрицательно покачал головой и махнул рукой перед лицом Генри. Это был явный знак недовольства.

С закрытыми глазами Мадлен молила Господа поддержать ее. Генри уже сказал ей, что первым говорить будет Луддон, затем – Дункан и самой последней – она.

Осмелившись открыть глаза, Мадлен на другом конце комнаты увидела мужа, медленно приближавшегося к ней. Это придало ей сил. Когда Дункан наконец подошел к жене, она привстала на цыпочки и не таясь поцеловала его.

Господи, как же она любила его! Векстон держался так уверенно, так независимо. Он даже подмигнул ей, когда выкрикнули его имя.

– Стой здесь, пока тебя не позовут, – велел ей Дункан. Погладив жену по щеке, барон направился к трону короля.

Мадлен было не послушалась его, но едва лишь сделала шаг вперед, как почувствовала, что со всех сторон ее окружили Эдмонд, Джилард, Джеральд и какие-то другие, совсем незнакомые ей знатные господа.

Но вот толпа расступилась, и Дункан с Луддоном предстали перед своим королем. Они стояли на расстоянии футов тридцати друг от друга.

Король заговорил, обращаясь к присутствующим. Он заявил, что недоволен враждой двух своих баронов, сказал, что испытывает горе и гнев, вспоминая о погибших из-за этой вражды воинах, и недоумевает по поводу столь разноречивых слухов о причине их ссоры. В заключение король суровым тоном приказал обоим открыть ему наконец правду. Кивком головы он велел Луддону говорить.

Луддон начал с того, что заявил о своей невиновности. Он обвинил Дункана в предательстве, в том, что тот устроил погром в его замке, убил двести преданных ему воинов, захватил в плен и едва не погубил его сестру.

Затем он добавил, что барон Векстон почему-то преследует его, Луддона, за чей-то неблаговидный поступок с сестрой Векстона Аделой. Он очень ловко плел свою лживую сеть, не переставая подчеркивать, что ему и в голову не приходило, что барон Векстон сможет бросить ему вызов. Да и как Дункан смеет в чем-то обвинять его, напав на замок Луддона в его отсутствие, чему есть множество свидетелей.

А вот у Дункана, по словам Луддона, свидетелей не было вовсе.

Луддон был скользким как уж и лгал королю подобно дешевой шлюхе. А затем принялся хитрить. Луддон-де знал, как трудно королю отличить, где правда, а где нет, и в заключение предложил выслушать его свидетелей.

По знаку короля к нему стали один за другим подходить подкупленные Луддоном люди и, опускаясь на колено, давали лживые показания. Мадлен не узнавала их лиц, но имя им всем можно было дать одно: Иуда.

Вот последний из них произнес свое лжесвидетельство и вернулся к группке дружков, окружавших Луддона. Сама того не замечая, Мадлен нервно теребила край плаща Эдмонда. Эдмонд повернулся к ней, вырвал из ее цепких пальцев плащ и взял Мадлен за руку. Джилард тут же схватил другую ее руку.

Оба они поддерживали ее. Братья не ожидали, что король позволит говорить свидетелям. Удивленные и разгневанные, они старались скрыть свои чувства от Мадлен.

Тут Луддон снова выступил вперед. Поклонившись, он прибавил к уже рассказанному еще парочку выдуманных подробностей и патетически заявил, что молит короля о справедливости.

Настала очередь барона Векстона. Похоже, король был расположен к нему, так как назвал его по имени и дружески предложил изложить его версию.

Дункан изложил все в нескольких словах и быстро перечислил факты. У него не было свидетелей. Барон объяснил, что Луддон совершил гнусность по отношению к Аделе, пытался убить его, поэтому он и решил отплатить подонку той же монетой. Всем присутствующим стало ясно, что молить о справедливости Векстон не собирался. Он требовал справедливости.

– Есть ли у тебя свидетели, которые могут подтвердить правдивость твоих слов? – спросил король.

– Я сказал тебе правду, – твердо ответил Дункан. – Мне не нужны свидетели.

– Вы оба вели себя неподобающим образом. Многого я еще не смог уяснить.

– Вильгельм пока еще не склонился ни на чью сторону, – прошептал Джилард Эдмонду.

Тот кивнул. Показания Луддона и Дункана были противоречивыми. Эдмонду казалось, что король с радостью поддержал бы Дункана, но его смущали многочисленные свидетели Луддона. С другой стороны, Векстон был преданным вассалом и отличным воином и стал бы представлять угрозу для короля, если тот посчитает его неправым.

Спрашивать Дункана о свидетелях было оскорбительно для знатного человека – король должен был или поверить ему, или нет.

Эдмонд судорожно вздохнул. Дункан не станет играть в игры противника. Этот упрямец полагал, что король обязан поверить его честному слову.

Но у Луддона тоже была сильная позиция. Дункан женился на Мадлен, не испросив на это разрешения. Конечно, это ослушание было вполне простительным, но к нему добавлялась еще вина за разрушенный замок и смерть двухсот воинов.

Хотя Векстон утверждал, что Луддон дважды подстраивал ему ловушки, но тому не было никаких доказательств. Правда, в одной из битв принимал участие Джилард, но он не видел Луддона на поле брани.

О второй ловушке многое мог поведать Джеральд, но тут все можно было свалить на погибшего Моркара, а Луддона не было видно и там.

Эдмонд не знал что и подумать, как услышал, что к королю призывают Мадлен.

Гордо подняв голову, Мадлен медленно направилась к трону. Остановившись у возвышения, она опустилась на колени, склонив голову.

– Твой брат утверждал, что ты пережила слишком много и не в состоянии давать показания, – проговорил король. – Так что, если желаешь, я разрешаю тебе это.

Поднявшись на ноги, Мадлен удивленно взглянула на монарха. Только теперь она поняла, почему у Луддона весь вечер был такой самодовольный вид. Он был почти уверен, что сестра не решится говорить перед монархом. Однако он ошибся.

– Я одна из преданных вам подданных, – заявила Мадлен. – Хотя у меня и нет армии воинов, которых я могла бы предоставить в ваше распоряжение, я готова сделать все, что в моих силах, чтобы услужить вам. Я буду отвечать на ваши вопросы.

Король кивнул.

– Кажется, ты вовсе не в таком плачевном состоянии, как утверждал твой брат. – Наклонившись вперед, Вильгельм прошептал: – Хочешь, я прикажу придворным выйти из зала, чтобы ты могла спокойно рассказать все мне одному?

Мадлен была удивлена дружеским тоном короля.

– Не нужно. Мне это ни к чему, – прошептала она в ответ.

– Тогда скажи мне все, что знаешь об этой запутанной истории.

Мадлен повиновалась. Сложив на груди руки, она глубоко вздохнула, собираясь с силами, и начала говорить. В зале воцарилась тишина.

– Если позволите, я начну свой рассказ с того дня, когда барон Векстон попал в крепость моего брата.

– Отличная мысль, леди, – согласился король. – Знаю, что тебе будет нелегко, но надеюсь, ты сумеешь помочь мне добраться до истины.

Доброта короля несколько смущала Мадлен.

– Мой муж говорит, что вы человек чести, – прошептала она.

Вильгельм вновь наклонился к женщине и едва слышно сказал:

– Я разный для разных людей. Надеюсь, даже леди, у которой нет своей армии, может положиться на мою честь.

Мадлен одарила короля очаровательной улыбкой.

– Что ж, а теперь – начинай! – громко проговорил король.

– Я направлялась к себе в комнату, когда какой-то воин объявил моему брату, что барон Векстон хочет видеть его.

– Так, значит, Луддон находился в замке? – перебил ее король.

– Да, – подтвердила Мадлен. – Я слышала, как он велел воину пустить Дункана в ворота. Бесспорно, это была ловушка, потому что, как только барон Векстон въехал в крепость, его схватили. Мой брат радовался своей хитрости и смекалке, поскольку решил не убивать Дункана сам, а велел своим людям заморозить его до смерти, оставив во дворе замка раздетым догола.

Луддон возмущенно вскрикнул и направился было к Мадлен, но тут же остановился, увидев, что Дункан потянулся за мечом.

– Она не понимает, что говорит, – запинаясь пробормотал Луддон. – Она не в своем уме и не отдает себе отчета в происходящем. Вильгельм, освободи ее от этого судилища!

Король сделал ему знак замолчать. Луддон глубоко вздохнул, надеясь, что последняя часть истории Мадлен будет ему на руку.

– И не смей больше перебивать ее! – приказал король. Повернувшись к Мадлен, он коротко кивнул ей: – Будь добра, продолжай. Расскажи-ка мне, что это за мудреный план – заморозить барона Векстона до смерти. Я пока ничего не понял.

– Луддон не хотел использовать оружие против Дункана, чтобы на его теле не осталось следов от ран. Он велел своим воинам дождаться, пока Векстон умрет на холоде, а потом увезти его тело подальше от крепости и где-нибудь бросить. Его могли сожрать дикие звери, но могли и найти. Дункана раздели и привязали к столбу посреди двора. – Мадлен помолчала, а затем продолжила свое повествование: – Отдав все распоряжения насчет Векстона, сам Луддон уехал в Лондон. Он велел своим людям караулить Дункана, но они вскоре замерзли и пошли греться в замок. Как только они ушли, я подкралась к барону и развязала его.

– После этого воины Векстона напали на крепость?

– Они проникли во двор замка, перелезши через крепостную стену, так как считали своим долгом защищать господина.

– Понятно, – пробормотал король.

Мадлен не поняла, что он хотел сказать. Она посмотрела на Луддона и увидела, что тот самодовольно ухмыляется, а затем перевела взгляд на Дункана. Муж ободряюще кивнул ей.

– Так ты говоришь, они проникли в крепость? – наконец спросил король.

– Да, и начался бой, – промолвила Мадлен.

– А потом тебя взяли в плен?

– По сути дела, меня освободили от брата, который плохо обращался со мной. Бог не даст мне солгать, Луддон просто издевался надо мной. Я устала от его жестокости.

По толпе придворных прокатился гул.

– Барон Векстон взял меня с собой, – продолжала Мадлен. – Я ужасно боялась Луддона и могу сказать, что впервые в жизни почувствовала себя в безопасности. Дункан – честный человек. Он хорошо обращался со мной, и я никогда не боялась, что он причинит мне зло. Никогда!

Король задумчиво посмотрел на Луддона, а потом вновь обратился к Мадлен:

– Кто сжег его замок дотла? И был ли он вообще сожжен? – В голосе короля послышался металл.

– Дункан разорил мой замок! – закричал Луддон.

– Тихо! – взревел король. – Показания дает твоя сестра, и я не желаю слышать никого, кроме нее! Отвечай на мой вопрос, – уже спокойно велел он Мадлен.

– Луддон сам разорил свой дом, нарушив перемирие, – заявила Мадлен.

Король устало вздохнул.

– Надо полагать, тебя сразу лишили девственности?

– Дункан пальцем до меня не дотронулся! – вскричала Мадлен.

Зал загудел. Все присутствующие были просто поражены этой историей.

В рассказе Мадлен не чувствовалось ни слова лжи.

– Поскольку я поклялась говорить правду, то признаюсь вот в чем, – продолжала она. – Дункан действительно не тронул меня, но я… я попыталась воспользоваться его добросердечием. Правда в том, что я соблазнила его.

Зал взревел. Мадлен показалось, что в общем шуме она различила громкий стон Дункана. Казалось, что и король вот-вот закричит. Внезапно барон Векстон оказался рядом с женой и зажал ей рот. Мадлен догадалась, что он требует от нее прекратить говорить.

Она оттолкнула его, но Дункан положил ей на плечо руку.

– Ты понимаешь, что своими словами позоришь себя? – спросил Вильгельм.

– Я люблю Дункана, – проговорила Мадлен. – И не могла соблазнить его, пока мы не поженились.

Король снова бросил на Луддона хмурый взгляд.

– Я больше не верю в то, что твою сестру силой лишили невинности, как ты утверждал. Достаточно взглянуть на нее, чтобы понять, что она говорит правду, – заявил он. Потом король обратился к Мадлен: – А что ты скажешь об Аделе? Твой муж правду сказал мне, утверждая, что Луддон взял его сестру силой?

– Чистая правда, – подтвердила Мадлен. – Адела сама подробно рассказала мне, что с ней случилось. Правда, на нее бросился Моркар, но привел его Луддон и сам тоже был там. Да и задумал все это он.

– Понятно, – повторил король.

Он был сильно разгневан, но еще долго продолжал расспрашивать женщину. На все его вопросы Мадлен давала исчерпывающие и правдивые ответы.

– Мой муж – честный и смелый человек, а мой брат – лгун и подлец, – заключила она.

Закончив говорить, Мадлен прижалась к мужу.

– Ты хочешь еще что-нибудь сказать мне? – обратился Вильгельм к Луддону.

От злости тот едва не потерял дар речи.

– Моя сестрица нагло лгала тебе, – запинаясь, пробормотал он.

– Но не та ли это самая женщина, о которой ты говорил мне, что она никогда не лжет? – осведомился король.

Луддон промолчал. Тогда король снова обратился к Мадлен:

– Ты предана своему супругу. Это замечательно. Но не выгораживаешь ли ты Дункана? – Не успела Мадлен ответить, как Вильгельм спросил Векстона: – Ты хочешь что-нибудь добавить к сказанному твоей женой?

– Единственно, что мы в равной степени соблазняли друг друга, – тихо проговорил барон. – И нам обоим это нравилось.

По залу пронесся одобрительный гул. Король улыбнулся.

Затем он поднялся и объявил о своем решении:

– Луддон, ты обманул мое доверие. Я освобождаю тебя от твоих обязанностей и навсегда удаляю от моего двора. – Вильгельм повернулся к Дункану: – Мой брат Генри предлагал остудить твой пыл. Я недоволен причиненным тобой ущербом и скорблю по погибшим воинам, но признаю, что ты имел право мстить за поруганную честь сестры. Думаю, месяца пребывания в Шотландии с тебя будет довольно.

Мадлен почувствовала, как напряглось тело мужа. Взяв его руку, она пожала ее, давая Дункану знак молчать.

– Если, вернувшись, – продолжал король, – ты все еще не оставишь желания сразиться с Луддоном, я разрешаю вам вступить в поединок. Вид оружия выберешь ты.

Дункан не знал, радоваться ему или огорчаться. Он почувствовал, что Мадлен дрожит всем телом. Сомнений не оставалось.

– Я уеду немедленно, – заявил он.

Король кивнул.

– Освобождая Луддона от пребывания при моем дворе, я дал ему тоже месяц на то, чтобы скрыться от тебя, – добавил он.

– Я найду его.

– В этом я не сомневаюсь, – улыбнулся Вильгельм.

Барон Векстон низко поклонился королю. Тот поднялся и пошел прочь из зала. Луддон побежал вслед за ним.

– Мне надо сказать тебе кое-что, жена, – прошептал Дункан.

Мадлен попыталась улыбнуться – по лицу мужа она не могла догадаться, в каком настроении он пребывает.

– Я очень устала, Дункан, а ты сказал королю, что мы уедем немедленно.

– Мы?

– Не оставишь же ты меня здесь? – со страхом в голосе спросила Мадлен.

– Нет, конечно.

– Тогда не дразни меня, – взмолилась Мадлен. – Я прошла через чистилище.

Тут их перебил барон Рейнхолд:

– А твоя жена не уступает тебе в храбрости, Дункан. Надо же, глядя в глаза королю, так удачно обо всем говорила! И голос ее ни разу не дрогнул. Правда, я далеко не все понял, например, кто там из вас кого соблазнял… – Он улыбнулся.

Дункан посмотрел на жену, которая глаз не сводила с Рейнхолда.

– Да, кстати, я забыл представить вас друг другу, – проговорил он. – Рейнхолд, это моя жена Мадлен. Насколько я понял, ты был знаком с ее матерью?

– Твоя жена – копия Рэчел, – кивнул барон. – Рад познакомиться с вами, баронесса.

Почувствовав сильное волнение, Мадлен заставила себя улыбнуться:

– Я бы хотела поговорить с вами о моей матери, барон. Может, когда мы вернемся из временной ссылки, вы сумеете выбрать денек-другой, чтобы заехать к нам?

– Сочту за честь, – ответил Рейнхолд.

Времени на разговоры уже не оставалось. К ним стали подходить какие-то люди – сторонники Векстона – выражать свое удовлетворение исходом дела. Мадлен стояла рядом с мужем, держа его за руку, и больше всего ей хотелось узнать его мнение о разговоре с Рейнхолдом.

Но Векстон не обращал на жену внимания. Увидев Джеральда, он сообщил ему, что они уезжают примерно через час.

– Дункан! – взмолилась Мадлен. – У меня хотя бы есть время собрать вещи?

– Все твои вещи на тебе, жена.

Мадлен вздохнула:

– Значит, ты сердишься на меня? За что?

Дункан мрачно взглянул на Мадлен, прикусив нижнюю губу. Помолчав, он медленно произнес:

– Соблазнила меня? Господи, ты сказала королю, что соблазнила меня! Решившись на столь откровенную ложь, ты, похоже, ничуть не стеснялась! – Он усмехнулся.

– Это не ложь! – горячо вскричала Мадлен. – Я действительно вынудила тебя на поцелуй. И не хотела, чтобы поцелуй этот прерывался! Ты только ответил мне, мой супруг! Да, это правда. Я и вправду соблазнила тебя.

– Если бы ты сказала всю правду, мне пришлось бы бросить Луддону вызов немедленно, – заметил Векстон.

– Ну да, – саркастически промолвила Мадлен. – Оба вы хороши. Королю пришлось бы бросить тебя в озеро, предварительно привязав к твоим рукам и ногам камни. И если бы ты пошел ко дну, это означало бы, что ты говоришь правду. Конечно, тебя бы уже не было в живых, зато в твоей правдивости никому не пришлось бы сомневаться. Знаешь, я не хочу больше ложиться в постель в компании с тобой. Я хочу жить и благоденствовать. Что скажешь на это, муженек?

Мадлен старалась говорить спокойно, но все же не удержалась от слез.

Дункан оторопело смотрел на нее.

– Мадле-ен, – выдохнул он. – С благородными людьми таких вещей не делают. К таким приемам прибегает Церковь, но не король.

– Да-а?!

Дункан едва сдерживал смех. Прижав жену к сердцу, он услышал, как она вновь прошептала:

– Я прошла через чистилище…

– У тебя золотое сердце, дорогая. Пойдем, жена. У меня появилось желание позволить тебе еще раз соблазнить меня.

Мадлен ничего не имела против этого.

Они сделали привал часа через четыре. Мадлен очень устала. Когда они собирались в путь, на нее набросилась Кларисса, осыпая ее градом брани, до сих пор звучавшей в ушах Мадлен.