Текст книги "Великолепие чести"

В ответ та самая девушка, которую служанки считали тихой, милой и доброй, словом, настоящей леди, с силой сунула лицо Аделы в воду. Неужто она хотела утопить сестру барона?

– Мне кажется, леди Адела не сможет дышать под водой, – осмелилась вмешаться Мод.

– Да, зато она не сможет драться и плеваться, – отчеканила Мадлен.

– Но я никогда… – прошептала Герти, поворачиваясь к двери, и выбежала из комнаты.

Мод знала, что Герти обожала первой приносить какие-нибудь новости. К тому же можно было не сомневаться, что барон Векстон желал бы знать, что здесь происходит.

Мод очень хотелось последовать за Герти, ей стало страшно оставаться с леди Мадлен – она еще ни разу не видела ее такой разъяренной. Впрочем, служанка тут же вспомнила, что Мадлен вступилась за ее маленького Вилли, поэтому решила остаться и помогать леди Мадлен.

– Нам понадобилось две ванны, – наконец объяснила девушка, – так как Адела до того грязна, что в одной нам ее не отмыть.

Едва ли Мод слышала, что говорила Мадлен, потому что Адела внезапно принялась брыкаться и вырываться, расплескивая воду. Мадлен оказалась мокрой с головы до ног.

– Мод, дай-ка мне, пожалуйста, мыло, – только и попросила девушка.

То, что происходило в ближайший час, было неописуемо. Грети то и дело просовывала голову в дверь, чтобы с любопытством понаблюдать, как Мадлен управляется с Аделой, а потом прытко бежала вниз по лестнице, торопясь рассказать братьям об увиденном.

Когда суматохе пришел конец, Грети была немного разочарована. Леди Адела спокойно сидела перед камином, а леди Мадлен осторожно расчесывала ей волосы. Сестра барона успокоилась, и подсматривать стало неинтересно.

Мод и Герти ушли из комнаты Мадлен, как только навели там порядок.

Ни Адела, ни Мадлен после процедуры купания еще не успели обменяться друг с другом ни словом, когда в дверях вдруг появилась голова Мод.

– Леди Мадлен, я еще не успела поблагодарить вас за то, что вы помогли моему сынишке. Только, пожалуйста, имейте в виду, что я вовсе не виню леди Аделу. Она ничего не может с собой поделать, но вам еще раз спасибо за помощь.

– Я не хотела ударить мальчика.

Это сказала Адела. И это были первые пристойные слова из ее уст. Мод и Мадлен обменялись улыбками.

Как только дверь за служанкой захлопнулась, Мадлен пододвинула себе стул и уселась напротив Аделы.

Сестра барона не хотела смотреть на нее. Она сложила руки на коленях и упорно не сводила с них глаз.

У Мадлен было достаточно времени, чтобы внимательно разглядеть Аделу. Девушка была очень хорошенькой. Большие карие глаза, прекрасные волосы, в которых теперь, когда грязь с них была отмыта, проглядывали светлые пряди.

Она была мало похожа на Дункана, но вот упрямства ей, как и ему, было не занимать. Мадлен решила быть терпеливой.

Прошло не меньше часа, прежде чем Адела решилась взглянуть на Мадлен.

– Чего ты хочешь от меня?

– Хочу, чтобы ты рассказала, что с тобой случилось, – ответила девушка.

Лицо Аделы мгновенно залилось краской.

– Ты хочешь узнать все подробности?! – вскричала она. – Это доставит тебе удовольствие? – Адела принялась теребить оборку свежевыстиранной ночной рубашки, надетой на нее Мадлен.

– Нет, я не получу от этого никакого удовольствия, – возразила сестра Луддона. В ее голосе звучали нотки грусти. – Но тебе нужно все мне рассказать. Твоя душа отравлена, и тебе необходимо избавиться от разъедающего ее яда. Тебе станет легче, увидишь. И не придется больше разыгрывать перед братьями свои нелепые представления.

Адела вытаращила на нее глаза:

– Но как ты… – И вдруг поняла, что выдает себя с головой.

Мадлен улыбнулась:

– Даже дурачку было бы ясно, что ты не питаешь ко мне ненависти. Мы с тобой встречались каждый день, и раньше ты никогда не нападала на меня. Нет, Адела, твоя ненависть чересчур нарочита.

– Я ненавижу тебя, – настаивала девушка.

– Совсем нет, – не соглашалась с ней Мадлен. – Тебе не за что меня ненавидеть. Я не сделала тебе ничего плохого. Мы с тобой обе невинны, но попали в переделку, оказавшись на пути наших враждующих между собой братьев. Да, мы обе невинны.

– Я больше не невинна, – заявила Адела. – А Дункан каждую ночь ложился с тобой в постель, так что и в твоей невинности позволь усомниться.

Мадлен удивилась: с чего это Адела решила, что Дункан спал с ней? Девушка, понятно, ошибалась, но Мадлен решила пока заняться только делами Аделы, не вспоминая о собственных. Она сможет подумать о собственной невинности позднее.

– Будь у меня возможность, я убила бы твоего брата, – проговорила Адела. – Почему бы тебе не прекратить свои заботы обо мне и не оставить меня одну? Я хочу спокойно умереть.

– Не говори глупости и не гневи Бога, – возмутилась Мадлен. – Лучше скажи, чем бы я смогла помочь, если ты…

– Но зачем? – перебила ее Адела. – Что ты такое говоришь?! С чего ты взяла, что должна помогать мне? Ты же сестра Луддона.

– У меня нет ни малейшей привязанности к брату. А если и была, то он сам убил ее уже давно. А когда ты видела Луддона? – деланно безразличным тоном спросила Мадлен.

– Я видела его в Лондоне. И больше не спрашивай, я тебе ничего не скажу.

– Мы должны поговорить об этом, Адела, как бы горько тебе ни было. Обещаю, что сохраню все, что ты мне расскажешь, в тайне.

– В тайне? – недоуменно переспросила Адела. – Какие тут тайны? Всем известно, что со мной случилось.

– Я хочу знать всю правду, – сказала Мадлен. – Но если ты предпочитаешь, чтобы мы просидели всю ночь, просто глядя друг на друга, – что ж, пусть будет так.

Адела задумчиво посмотрела на Мадлен – она, видимо, никак не могла решиться, хотя чувствовала, что ей нужно избавиться от терзавших ее воспоминаний. Господи, она так устала от обмана, была такой одинокой!

– А когда ты вернешься к Луддону, ты все ему расскажешь? – хриплым шепотом спросила она Мадлен.

– Я никогда не вернусь к Луддону, – гневно возразила Мадлен. – Я задумала бежать к своей кузине. Не знаю еще, как сделать это, но не отступлюсь от своего плана, даже если мне придется идти туда пешком.

– Что ж, я верю тебе. Пожалуй, ты ничего не расскажешь Луддону. Но есть еще и Дункан! Ему ты скажешь?

– Я никому не скажу ни слова, до тех пор пока ты сама не разрешишь мне это, – промолвила Мадлен.

– Я встретила твоего брата при дворе, – прошептала Адела. – Он такой красивый и сказал, что любит меня. Он клялся в этом. – Адела горько разрыдалась и долго не могла успокоиться. – А я уже была помолвлена с бароном Джеральдом, – продолжала она, – с самого детства, когда мне было всего десять лет от роду. И все было бы хорошо, не встреть я Луддона. Я не видела барона Джеральда со времени помолвки. Господи, да я бы сейчас даже не узнала его при встрече! Дункан позволил мне вместе с Джилардом и Эдмондом поехать ко двору. Мы думали, что Джеральд тоже будет там, а поскольку наша свадьба должна была состояться на следующее лето, братья решили, что мне не мешает получше узнать будущего мужа. Дункан считал, что в это время Луддон был в Нормандии – с королем. Иначе он ни за что не отправил бы меня ко двору. Но Джеральда я там не встретила. У него была на то причина, – пояснила Адела. – Кто-то напал на жилище одного из его вассалов, и он должен был отомстить обидчику. Но я все равно сердилась на Джеральда и расстраивалась.

– Я бы тоже на твоем месте огорчалась, – промолвила Мадлен, ласково поглаживая Аделу по руке.

– Все произошло так быстро, Мадлен. Мы пробыли в Лондоне всего две недели. Я знала, что Дункан не любит Луддона, но не понимала почему. Мы тайно встречались с твоим братом. Он всегда был очень добр и предупредителен. И мне льстило его внимание. Нам легко было встречаться и договариваться о свиданиях, потому что Дункана с нами не было.

– Луддон с его хитростью смог бы все устроить и при Дункане, – заметила Мадлен. – Я думаю, он занялся тобой скорее всего с целью насолить твоему брату. Ты очень красива, но вряд ли Луддон полюбил тебя. Он не способен любить кого-то, кроме самого себя. Я наверняка это знаю.

– Но Луддон не притрагивался ко мне.

Мадлен оторопела, но, ничем не выдав своего изумления, предложила Аделе продолжить рассказ.

– Мы договорились как-то встретиться в одной из комнат дворца. Луддон еще накануне узнал, что там никто не живет и она находится вдали от покоев остальных гостей. Я знала, что делаю, Мадлен. Я сама согласилась пойти на это свидание. Мне казалось, что я люблю твоего брата, и ничего не могла с собой поделать. Господи, он был так красив! Боже мой, Дункан убьет меня, если узнает правду!

– Не терзай себя, Адела! Он ничего не узнает, если ты будешь молчать.

– Луддон явился на свидание, – вновь заговорила Адела, – но не один. С ним был и его дружок. Именно тот, который… изнасиловал меня.

Мадлен понадобилась вся ее выдержка, чтобы ничем не показать сестре Дункана, как ее потрясло это признание.

– Так это не… – прошептала она. – Рассказывай все до конца.

Адела заговорила – сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее, так ей хотелось излить наконец перед кем-то изболевшуюся душу. Когда она закончила, Мадлен помолчала несколько минут, чтобы дать Аделе успокоиться.

– Но кто же пришел вместе с Луддоном? Назови мне его имя!

– Моркар.

– Я знаю этого подонка, – с негодованием проговорила Мадлен не в силах скрыть кипевший в ней гнев. – Но почему же ты ничего не рассказала Дункану? Конечно, не о том, что ты сама захотела побыть с Луддоном наедине, а о Моркаре?

– Я не смогла на это решиться, – промолвила Адела. – Мне было так стыдно. И меня так сильно избили, что я не чаяла выжить. Луддон в ответе за происшедшее не меньше, чем Моркар… Господи, не знаю… Как-то раз я упомянула при моих братьях имя Луддона, но они не захотели больше меня слушать.

Адела расплакалась, но Мадлен удалось быстро ее утешить.

– Ничего страшного, – спокойно проговорила она. – А теперь послушай меня. Твое единственное прегрешение в том, что ты полюбила недостойного человека. Конечно, было бы лучше, если бы ты прямо рассказала Дункану о Моркаре, но что сделано, то сделано. И я никому не раскрою твоей тайны, пока ты не позволишь.

– Я доверяю тебе, – сказала Адела. – Я всю неделю наблюдала за тобой. Ты не такая, как твой брат. Ты даже не похожа на него.

– Слава Богу, – произнесла Мадлен таким довольным тоном, что Адела даже улыбнулась.

– Можно задать тебе еще один вопрос? – после недолгого молчания спросила Мадлен. – Для чего ты притворялась сумасшедшей? Неужели только чтобы вызвать сочувствие братьев?

Адела кивнула.

– Вернувшись домой, я хотела покончить с собой, но поняла, что не смогу. Тогда я начала тревожиться, думая, что могла забеременеть от Моркара. Дункан ускорил бы мое замужество и…

– Ты, понятно, не рассчитывала, что Дункан мог бы заставить Луддона жениться на тебе? – перебила ее Мадлен.

– Нет, конечно, – ответила Адела, – но он обязательно нашел бы для меня кого-нибудь.

– А ты все-таки боишься, что ты беременна? – спросила Мадлен, чувствуя, что ее саму начинает подташнивать.

– Не знаю. У меня, правда, не было месячных, но такое случалось и раньше. А чувствую я себя как обычно, – покраснев, ответила Адела.

– Может, еще слишком рано что-то чувствовать, – предположила Мадлен. – Но если это так, тебе не скрыть беременность от Дункана. Он ведь не слеп!

– Я думала, что смогу прятаться в своей комнате до тех пор, пока не станет слишком поздно. Теперь-то я понимаю, как глупо было рассчитывать на это. Но поверь, я и впрямь не очень-то хорошо соображала. Я лишь решила, что все-таки обязательно убью себя, если меня силой захотят выдать замуж.

– А что же барон Джеральд?

– Наша помолвка расторгнута, – проговорила девушка. – Я ведь больше не девственница.

Мадлен вздохнула:

– А что, неужели барон открыто объявил всем об этом?

– Нет, но Дункан заявил, что честь не позволяет ему скрыть это от Джеральда, – ответила Адела.

– Так ты все же боишься, что Дункан силой заставит тебя выйти замуж по его выбору? – спросила Мадлен.

– Да.

– В таком случае давай подумаем, как избавить тебя от этой тревоги.

– Думаешь, что этого можно избежать?

Мадлен услышала, как изменился голос Аделы, увидела, какой надеждой загорелись ее глаза. От этого решимости в ней еще прибавилось. Не в силах оставаться на месте, Мадлен вскочила и стала ходить по комнате взад и вперед.

– Я не верю, что твой брат настолько жесток, что может силой заставить тебя выйти замуж. Впрочем, мои предположения мало что значат. А что, если я попытаюсь добиться у Дункана обещания позволить тебе жить в замке сколько угодно? В зависимости от обстоятельств? Может, тогда ты перестанешь так бояться, Адела?

– Но тогда тебе придется признаться ему, что я, возможно, ношу под сердцем ребенка!

Мадлен ответила не сразу. Кружа по комнате, она раздумывала, как ей лучше действовать.

– Нет, конечно! О ребенке я не скажу ни слова. – Мадлен остановилась возле напуганной Аделы, ласково ей улыбнувшись. – Сначала я добьюсь от него обещания. А остальное при необходимости он узнает потом.

Адела радостно улыбнулась.

– Ты такая изобретательная, Мадлен. Теперь я понимаю, в чем заключается твой план. Если Дункан согласится, он уже не сможет отказаться от своего слова. Но он рассвирепеет, узнав, что ты обвела его вокруг пальца, – добавила она, опять загрустив.

– Он и так все время почему-то злится на меня, – пожала плечами Мадлен. – Но я не боюсь твоего брата, Адела. Он вспыльчив, но сердце у него доброе. Я в этом уверена, – добавила девушка, про себя моля Бога, чтобы в ее словах оказалась хоть доля истины. – А теперь пообещай мне, что не станешь больше тревожиться из-за того, что, возможно, носишь ребенка. Ты многое пережила, переволновалась, и в этом может быть причина того, что у тебя не было месячных. Мне кое-что об этом известно. Знаешь, Фрида, жена нашего дровосека, ужасно расстроилась из-за того, что ее сын свалился в колодец и его долго не могли оттуда вытащить. С мальчиком, слава Богу, все обошлось, но я слышала, как Фрида рассказывала другой служанке, что у нее потом два раза не было месячных. И та объяснила ей, что это оттого, что Фрида очень испугалась и сильно переживала. Позже выяснилось, что женщина оказалась права. А с Фридой потом все обошлось. Но если ты все же беременна, – продолжала Мадлен, – мы и это сумеем пережить. Не станешь же ты ненавидеть собственное дитя, ведь правда? – с тревогой спросила Мадлен. – Ведь ребенок так же невиновен, как и ты.

– Но он родится с черной душой – такой же, как у его отца, – прошептала девушка. – У них ведь будет одна кровь.

– Но если это так, значит, я обречена на муки ада – в точности как Луддон!

– Нет, ты совсем не такая, как твой брат! – возразила Адела.

– И твое дитя будет иным, чем этот негодяй Моркар. Вот увидишь, – уверяла ее Мадлен. – Ты полюбишь его и будешь учить делать только хорошее. Когда он подрастет, то все поймет. – Вздохнув, Мадлен пожала плечами. – Но может, ты вовсе и не беременна, так что лучше давай оставим этот разговор. По-моему, ты очень устала. Поскольку твою комнату еще надо привести в порядок, ты можешь пока спать у меня. А я найду себе постель.

– А когда ты поговоришь с Дунканом насчет того обещания?

– Завтра же. Я вижу, как это важно для тебя, так что не беспокойся.

– Не хочу, чтобы ко мне еще когда-нибудь притрагивался мужчина, – вдруг прошептала Адела сдавленным голосом.

Мадлен испугалась, боясь, что девушка вот-вот опять заплачет.

– Ш-ш-ш… – успокоила она ее, плотнее укутывая одеялом. – Отдыхай. Все обойдется.

Адела улыбнулась: ей нравилось, что кто-то о ней заботится.

– Мадлен! Мне очень стыдно за то, что я так ужасно обращалась с тобой. Если бы это могло помочь, я поговорила бы с Эдмондом, чтобы он упросил Дункана отпустить тебя в Шотландию.

Мадлен обратила внимание на то, что Адела намеревалась поговорить не с самим Дунканом, а со средним братом. Это лишь подтвердило ее догадки о том, что девушка боится барона.

– Но, признаться, мне не хотелось бы, чтобы ты сейчас уезжала отсюда, – вздохнула Адела. – Мне было тут так одиноко. Ты, наверное, сочтешь меня эгоисткой за такие слова?

– Нет, это хорошо, что ты сказала правду, – возразила Мадлен. – Мне это нравится, потому что я сама в жизни никому не солгала.

– Ни разу? – недоверчиво спросила Адела.

– Во всяком случае, не припомню, чтобы я когда-нибудь говорила неправду. И обещаю тебе, что останусь здесь, пока ты во мне нуждаешься. Вдобавок у меня нет ни малейшего желания путешествовать в такую ужасную погоду.

– Но ведь тебя тоже обесчестили, Мадлен. Во всяком случае, все так подумают…

– Не знаю, что ты имеешь в виду. В любом случае ни одна из нас не виновата в том, что с ней произошло. В душе мы обе – честные девушки. А для меня это главное.

– Ты так необычно ко всему относишься, – промолвила Адела. – А я-то думала, что ты должна ненавидеть всех Векстонов.

– Вообще-то твоего старшего брата трудно полюбить, – призналась Мадлен. – Но я не испытываю к нему ненависти. Знаешь, здесь я, пленница, чувствую себя в безопасности. Удивительно, но это правда и о многом говорит. – Мадлен нахмурилась, удивившись собственному признанию. «Пожалуй, мне стоит как следует все обдумать», – решила она про себя. Похлопав Аделу по руке, Мадлен направилась к двери.

– Но ты не сделаешь какой-нибудь глупости в отношении Моркара? – донесся до нее голос Аделы.

– Почему ты об этом спрашиваешь? – с недоумением спросила Мадлен.

– Я видела, как изменился твой взгляд, когда я рассказывала о нем, – ответила Адела. – Правда не сделаешь? – настойчиво переспросила она, похоже, опять испытывая страх.

– У тебя слишком развито воображение, – заметила Мадлен. – Правда, в этом мы с тобой похожи, – добавила она, избегая говорить о Моркаре.

Ее уловка удалась – Адела вновь заулыбалась.

– Думаю, этой ночью кошмары не будут преследовать меня. Я слишком устала. И тебе лучше поскорее лечь, Мадлен. Ты должна хорошо отдохнуть перед разговором с Дунканом.

– Ты думаешь, разговор будет таким трудным? – улыбнулась Мадлен.

– Да нет, – возразила Адела. – Мне кажется, ты можешь добиться у Дункана любого обещания.

Господи, его сестра говорила так уверенно!

– Я же замечала, как Дункан смотрит на тебя, – продолжала Адела. – И потом, ты спасла жизнь Джиларду, я слышала, как он рассказывал об этом Эдмонду. Напомни Дункану про этот случай, если он вздумает тебе отказать.

– Хорошо. Спи, Адела.

Мадлен уже хотела было закрыть дверь, как до нее опять донесся голос девушки:

– Дункан никогда не смотрит на леди Элеанор так же, как на тебя.

– А кто такая леди Элеанор? – не сдержала любопытства Мадлен.

– Это женщина, на которой Дункан собирается жениться.

По спокойному лицу Мадлен было трудно узнать, как она отнеслась к этому сообщению. Девушка лишь кивнула в знак того, что слышала Аделу.

– Что ж, хорошо, но мне жаль ее. У нее будет немало забот, когда она поселится рядом с Дунканом. Не обижайся, Адела, но по-моему, твой брат слишком высокомерен и характер у него трудный.

– Я сказала только, что он собирался жениться на ней, – добавила Адела. – Но теперь он не сделает этого, Мадлен.

Мадлен не ответила. Закрыв за собой дверь, она пересекла лестничную площадку и разрыдалась.

Глава 11

Лучше тому, кто прошел суровую школу воспитания.

Архидамус II, спартанский царь

Мадлен не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел ее плачущей. Оставив Аделу в своей комнате, она еще не решила, куда отправится ночевать; к тому же ей хотелось в тишине все хорошенько обдумать.

Девушка пошла было в зал, но, подойдя к дверям, услышала голос Джиларда, который с кем-то разговаривал. Тогда она проскользнула к следующей лестнице, сняла с крюка свой плащ, приотворила тяжелую дверь и вышла из замка.

Стоял пронизывающий холод. Закутавшись поплотнее в плащ, Мадлен побежала по дорожке, ведущей к озеру. Все вокруг было залито таинственным лунным светом. Когда ей показалось, что она уже достаточно далеко от замка, Мадлен прислонилась к каменной крепостной стене и вновь горько разрыдалась. Слезы ручьями лились из глаз, сердце разрывалось на части. В конце концов от расстройства ее одолела икота.

Но злость не проходила.

Едва начав свою историю, Адела уже не могла остановиться и рассказала ей все. Мадлен не подала виду, до какой степени ее поразили откровения сестры барона. Стало быть, это Моркар! Этот подонок не менее виновен, чем Луддон, но никто и представления не имеет о его роли в совершившемся гнусном деле!

– Что ты здесь делаешь? – внезапно раздался громкий окрик.

Мадлен судорожно сглотнула: неожиданное появление Дункана напугало ее до полусмерти.

Девушка хотела отвернуться от него, но барон схватил ее за плечи, поднял ее подбородок и заставил взглянуть себе в глаза.

Лишь слепец мог не заметить следов слез на лице Мадлен, и, едва Дункан дотронулся до нее, слезы с новой силой брызнули из ее глаз.

Векстон прижал Мадлен к груди – казалось, ему доставляет удовольствие обнимать ее и нежно успокаивать. Видно, он только что вылез из воды, потому что волосы его были мокрыми. Да и Мадлен, поливая его грудь слезами, добавляла сырости.

– Ты замерзнешь, если будешь разгуливать полуодетым, – пробормотала она, всхлипывая. – И на этот раз я не сумею согреть твои ноги.

Если Дункан и ответил ей, девушка не слышала. Уткнувшись лицом в курчавую поросль, покрывавшую его грудь, она, сама того не замечая, нежно ее гладила. Векстон решил, что Мадлен даже не понимает, как действуют на него ее прикосновения.

Внезапно, попытавшись освободиться от объятий Дункана, Мадлен ударилась головой о его подбородок, подняла глаза и посмотрела на него. В этом была ее ошибка! Губы Дункана были так близко, что она не смогла отвести от них взор, вспоминая тот поцелуй в палатке.

Ей захотелось вновь ощутить вкус поцелуя барона!

Похоже, Дункан понял ее без слов, поскольку медленно наклонил голову и накрыл ее губы своими.

Он хотел лишь нежно поцеловать ее – чтобы успокоить. Но Мадлен обвила его шею руками, приоткрыла рот, их языки соприкоснулись.

Поцелуй был божественным, Мадлен так быстро воспламеняла барона. Он не мог целовать ее нежно и осторожно, нет! И хриплый стон, вырвавшийся из ее груди, заставил его позабыть все на свете.

Почувствовав, что девушка дрожит, Дункан прервал поцелуй, однако, взглянув в ее затуманившиеся глаза, не удержался от искушения и вновь прильнул к теплым губам Мадлен.

Все в Мадлен пылало. Она и не представляла, как может подействовать на нее страстный поцелуй, но, когда Векстон дотронулся рукой до груди Мадлен, жар желания с такой силой опалил ее, что девушка отпрянула от Дункана.

– Тебе лучше пойти в дом, пока ты не превратился в ледяную глыбу, – хрипло прошептала она.

Дункан вздохнул: его пленница опять взялась за свое, пытаясь командовать им. Подхватив Мадлен на руки и не обращая внимания на ее протестующие вскрики, он направился к замку.

– Адела рассказала тебе, что с ней произошло? – спросил он, немного успокоившись.

– Да, – ответила Мадлен. – Но я не скажу тебе ни слова, как бы ты ни настаивал. Можешь пытать меня, если хочешь, но я…

– Мадлен… – укоризненно протянул барон.

– Понимаешь, я пообещала Аделе никому ничего не рассказывать, в особенности тебе. Твоя сестра боится тебя, Дункан. И в этом нет ничего хорошего, – заключила девушка.

Мадлен думала, что ее слова рассердят барона, но, напротив, он лишь согласно кивнул.

– Так и должно быть, – пожал Дункан плечами. – Я не только брат, но и хозяин, лорд, и об этом она никогда не должна забывать.

– Нет, это не годится, – возразила Мадлен. – Члены семьи должны быть близки. Они должны все вместе собираться за столом и никогда не ссориться. Они должны…

– Что за чепуху ты несешь?! Откуда тебе знать, что должны, а чего не должны делать члены семьи?! – загремел Дункан.

– Я это просто знаю, и все, – отрезала девушка.

– Мадлен, не смей указывать мне, – пророкотал барон. – А почему ты плакала? – тут же переменил он тему разговора.

– Я плакала, узнав, что мой брат сделал с Аделой, – прошептала девушка, опуская голову на плечо Дункана. – Луддону суждено вечно гореть в адском пламени.

– Да-а…

– Этот человек любит убивать, Дункан, и я не осуждаю тебя за то, что ты хочешь уничтожить его.

Дункан покачал головой.

– А что, ты лучше себя чувствуешь, если тебе не приходится осуждать меня? – спросил он.

Девушке показалось, что в его голосе звучат озорные нотки.

– Я изменила свое отношение к убийству. И именно из-за этого плакала, – прошептала она. – И еще из-за того, что должна сделать.

Барон ждал объяснений. Они уже подошли к дверям замка, и Векстон отворил их, не опуская Мадлен на землю. Она в который уже раз подивилась его силе, ведь ей-то самой пришлось приложить немало труда, чтобы лишь слегка приоткрыть двери и успеть проскользнуть в узкую щель, пока дверь не ударила ее сзади.

– Так что же ты должна сделать? – не выдержав, спросил Дункан.

– Я должна убить человека, – прошептала девушка как раз в тот момент, когда хлопнула дверь и барон не был уверен, что не ослышался. Поэтому он решил еще раз порасспросить Мадлен, когда они дойдут до спальни, уж там-то ничто не помешает ему хорошенько разобрать ее слова.

Несмотря на протесты девушки, Векстон продолжал нести ее на руках. Мадлен думала, что они поднимаются в башню, но барон внезапно повернул в другую сторону, и в темноте было невозможно разобрать, куда они направляются.

Мадлен разбирало любопытство – ведь она еще ни разу не ходила по этому длинному коридору. В самом конце его оказалась дверь. Отворив ее, Векстон внес девушку в комнату. Судя по всему, это была его спальня. Мадлен решила, что со стороны барона весьма любезно предложить ей на ночь свои покои.

Помещение было теплым и уютным. В камине жарко пылал огонь, освещая комнату красноватым светом. Единственное окно вместо ставней было прикрыто звериной шкурой. Рядом с камином возвышалась огромная кровать, у изголовья которой стоял большой сундук.

Кроме кровати и сундука, в комнате не было никакой мебели и потому – никакого беспорядка.

Но почему же тогда он разрешал, чтобы в главном зале творилось такое безобразие? Об этом Мадлен и решила спросить Векстона, когда он будет в хорошем настроении. Впрочем, усмехнулась про себя девушка, она, возможно, успеет состариться, прежде чем увидит Дункана веселым.

Похоже, барон не очень-то спешил отпустить Мадлен. Все еще держа ее на руках, он подошел к камину, прислонился к каминной полке и потерся о нее спиной, будто ощутил внезапный зуд. Мадлен едва дышала. «Хоть бы рубашка на нем была! – мелькнуло у нее в голове. – Наверное, это неприлично для леди, но мне так нравится дотрагиваться до его тела. Дункан похож на бронзовое божество…» Кожа барона была такой теплой, и девушка ощущала, как под ее пальцами играют его мощные мускулы.

Сердце Мадлен колотилось все быстрее и быстрее. Украдкой взглянув на Дункана, она заметила, что тот внимательно наблюдает за ней. Господи, он такой красивый! Пожалуй, лучше бы он был поуродливее.

– Ты собираешься держать меня на руках весь остаток ночи? – спросила она.

Векстон глубоко вздохнул и едва не выронил свою пленницу. Мадлен крепко ухватилась руками за его шею, но тут же поняла, что именно этого он и хотел.

– Сначала ответь на мой вопрос, а уж потом я отпущу тебя, – велел Дункан.

– Хорошо, – согласилась девушка.

– Ты сказала мне, что хочешь убить человека? Я правильно тебя понял?

– Да, – глядя на его подбородок, промолвила Мадлен.

Наступило долгое молчание, и Мадлен решила, что хозяин замка думает, как бы получше объяснить ей, что у нее на это не хватит сил.

Она не была готова лишь к взрыву его смеха. Зародившись где-то в глубине его существа, громовой хохот сорвался с уст барона, сотрясая его могучее тело.

Такое отношение к ее словам не понравилось Мадлен. «Господи Боже, он, кажется, не может остановиться», – со страхом подумала девушка, глядя на все еще хохочущего Векстона. Он позволил наконец своей пленнице соскользнуть на пол, но положил ей на плечи руки, чтобы она не смогла вырваться.

– И кто… – по-прежнему задыхаясь от смеха, спросил он, – кто же тот несчастный, которого ты намерена отправить к праотцам? Случайно, не один ли из Векстонов?

Девушка, сбросив его руки, отпрянула от Дункана.

– Нет, это не Векстон, но, будь у меня порочная душа, я бы, ни секунды не колеблясь, прикончила некоторых из них, и первым были бы вы, милорд.

– Ага, – теперь уже спокойно улыбаясь, кивнул Дункан. – Но… если это не один из нас, Векстонов, то кого же ты, точнее, вы, милая и добрая леди, собираетесь, по вашему выражению, «прикончить»?

– Да, Дункан, это правда. Я – милая и добрая леди, и пора бы тебе понять это, – ответила Мадлен, в голосе которой звучали сердитые нотки.

Она присела на краешек кровати, старательно расправив каждую складочку на юбке и чинно сложив руки на коленях. Признаться, она сама была удивлена, что задумала убить человека, но ведь он действительно заслуживал этого!

– Ты не узнаешь от меня его имени, Дункан. Это мое, а не твое дело, вот так!

Барону не хотелось пускаться в напрасный спор, и он решил повременить с дальнейшими расспросами.

– А ответь-ка мне, Мадлен, когда ты его… «прикончишь», тебя опять вырвет?

Девушка промолчала.

– И плакать будешь? – продолжал поддразнивать ее барон, вспомнивший, как рыдала Мадлен, вынужденная убить противника Джиларда.

– Нет, Дункан, я буду помнить, что накануне убийства мне не следует есть. А плакать? Что ж, может, я и заплачу, но постараюсь найти укромное местечко, где никто не увидит моих слез. Понятно тебе? – Девушка глубоко вздохнула, стараясь держаться спокойно. Господи, она заранее чувствовала себя грешницей! – Должна тебе сказать, Дункан, что к смерти, конечно, нельзя относиться легкомысленно, но, с другой стороны, справедливость должна восторжествовать.

Дункан вновь расхохотался, и это окончательно взбесило его пленницу.

– А теперь я хотела бы лечь спать, так что, пожалуйста, уйди отсюда!

Смех барона внезапно оборвался.

– Насколько я понял, ты хочешь, чтобы я ушел из собственных покоев? – спросил он.

– Да, – призналась Мадлен. – Если я чем-то обидела тебя, прости, пожалуйста. Но ты же знаешь, что я ценю твою доброту, ценю, что ты решил предоставить в мое расположение свое ложе. А завтра, когда комнату Аделы приведут в порядок, я вернусь к себе в башню. – Говоря это, девушка задыхалась, как от быстрого бега.

– Твоя откровенность просто изумляет, – заметил барон.

– Из-за нее я вечно попадаю в неприятности, – вздохнула девушка.

Опустив глаза, она ждала, чтобы Дункан ушел. Но тут раздался тихий стук. Удивленно оглянувшись, Мадлен увидела, как Векстон снял второй сапог и бросил его на пол.