Текст книги "Бегущие во мраке"

2

Крэй поднялся в воздух со взлетной полосы небольшого аэропорта чуть позже шести часов вечеpa. Дождь вроде прекратился, но юго-западный ветер сильно мешал вертолету, летевшему со скоростью примерно тридцать миль в час.

Перед отлетом Крэй сделал несколько упражнений из йоги. Одна кореянка, с которой он провел прошлую весну, обучила его основам этой практики. Когда-то он сильно злоупотреблял наркотиками, но, узнав йогу, отказался от дури: йога позволяла расслабиться куда более простыми методами.

Этой ночью Крэю дважды будет угрожать серьезная опасность, и он должен быть готов к этому в эмоциональном плане. В лицо первой опасности ему предстояло заглянуть очень скоро, поскольку тюрьма находилась всего в тридцати милях отсюда и лететь до нее было всего ничего.

Много раз Крэй продумывал посадку, но теоретически не просчитаешь всего, что ждет пилота вертолета, приземлившегося в тюремном дворе. Вокруг будет толпа вооруженных охранников, с нетерпением ждущих удобного момента, чтобы подстрелить его. Но Дэвид Джерард обещал ему четверть миллиона долларов за сегодняшний вечер, и Крэй собирался получить их.

Он заложил вираж на восток, направив машину к высоким серым стенам тюрьмы штата.

3

Детектив Рибикофф неподвижно лежал на полу студии. Вокруг его тела растеклась уже целая лужа крови. Дэвид Джерард (Джессика теперь знала, что это он) заставил покинуть студию всех, кроме двух своих людей, Корнелла, священника, мисс Дэннис и одного оператора, чья розовая рубашка уже успела насквозь промокнуть от пота.

Джерард поставил все три стула в ряд перед столиком из красного дерева и усадил на них священника, Корнелла и Джессику.

– Разверни камеру на меня, – приказал он оператору.

Оператор вопросительно посмотрел на Корнелла – тот утвердительно кивнул, и оператор развернул камеру и направил ее на Дэвида.

– Когда начинается прямой эфир? – спросил Джерард.

– Через тридцать пять секунд, – пробормотал оператор.

– Скажи своим в режиссерской, что, если они не выпустят нас в эфир, я тебя убью. Понятно?!

Оператор медленно кивнул и начал что-то тихо говорить в свой микрофон.

Из кармана куртки Джерард выудил портативний телевизор размером с небольшой блокнот, включил его и настроился на восьмой канал.

На шестидюймовом экранчике появилась надпись:

ВРЕМЕННЫЕ ТЕХНИЧЕСКИЕ НЕПОЛАДКИ ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ПЕРЕКЛЮЧАЙТЕСЬ

Джерард подошел к оператору и приставил пистолет к его виску:

– Я хочу, чтобы нас выпустили в прямой эфир. А то потом пустят в записи, вырезав самое интересное. Понял?

Повисла долгая пауза. Несложно было представить, что творится сейчас в режиссерской. Все стоят на ушах и не знают, что делать.

– Черт возьми, – рявкнул оператор, теряя терпение. – Давайте прямой эфир, а то он меня застрелит, мать вашу!

Джерард ухмыльнулся:

– Это точно.

Он снова взглянул на свой экран, и тут появилась картинка из студии.

– Давай общий план, – скомандовал Джерард. – Пусть телезрители поймут, что здесь происходит.

Джерард посмотрел на Рибикоффа. В нем еще теплилась жизнь, но она затухала с каждой секундой.

– Мы в эфире, – сказал оператор.

Дэвид чувствовал себя перед камерой настолько уверенно, что можно было подумать, будто он всю жизнь играл в кино.

– Меня зовут Дэвид Джерард. Я понимаю, что я не похож на Дэвида Джерарда, и за это следует поблагодарить двух замечательных пластических хирургов из Лондона.

Он кивнул в сторону Харригана и Кейтса:

– Эти люди будут мне сегодня помогать. У нас не так много времени, и, чтобы показать вам, что наши намерения вполне серьезны, я попрошу оператора сделать чуть более общий план, чтобы стало видно нашего друга на полу вон там.

На мониторе появилось тело Рибикоффа.

– Чтобы никто не сомневался, что мы не шутим…

Камера показала Рибикоффа крупным планом.

– Как видите, мы серьезные люди.

Он снова обратился в камеру.

– Мы в этой студии лишь по одной причине: хотим устроить обмен заложниками. В обмен на жизни этих людей, пришедших сегодня сюда, я требую, чтобы из тюрьмы освободили моего брата Роя Джерарда. Пусть оператор даст вам возможность получше разглядеть присутствующих.

Спокойствие Дэвида навевало ужас. Он сейчас рыл похож на ведущего ток-шоу, очень хорошего ведущего. Джессика отсутствующим взглядом смотрела сквозь него, все еще не веря в смерть Сэма Рибикоффа.

– Итак, давайте посмотрим, кто сегодня у нас в гостях, – продолжал Дэвид, улыбаясь. – С нами очаровательная женщина. Сейчас я немного испорчу ее безупречный облик, прикрепив бомбу к этой прекрасной ножке.

Он залез в карман и достал оттуда небольшой металлический контейнер, который он пронес в чемоданчике.

– Возможно, она не производит должного впечатления, но смею вас заверить, эта крошка может разнести на куски весь этаж. Представьте, что случится с очаровательной мисс Джессикой, если такое произойдет. А взорвать ее можно очень просто.

С этими словами он вынул из второго кармана пластиковый предмет продолговатой формы. В самом его центре помещалась одна-единственная красная кнопка. Все устройство было не более пяти дюймов в длину и двух в ширину.

– Нажав на красную кнопку, можно взорвать бомбу с расстояния до трехсот метров. Конечно, я и мои люди понимаем, что в этом случае мы тоже погибнем, но мы к этому готовы. Идя на это дело, мы согласились подвергнуться такому риску.

Он убрал устройство обратно в карман, взял пистолет и медленно подошел к Джессике. Камера следила за ним. Джессике стало интересно, сколько миллионов человек уже смотрят восьмой канал. Она могла представить, как они захвачены происходящим – одного человека уже застрелили, и скорее всего до конца вечера погибнет кто-нибудь еще.

Миллионы людей затаив дыхание следили за происходящим, и скоро к ним присоединится еще большее количество зрителей. И Джессика их не винила, она бы и сама не смогла устоять. А кто бы смог?

Широкая ладонь Дэвида Джерарда появилась из ниоткуда и приложилась к левой щеке Джессики. Удар был таким сильным, что у нее потемнело в глазах, а во рту появился привкус крови – она невольно прикусила язык.

– Просто хотел убедиться, что ты не станешь делать глупостей, пока я буду прикреплять к твоей ноге бомбу, – хохотнул Джерард.

Камера запечатлела каждую подробность того, как Дэвид наклонился к Джессике, приложил металлический контейнер к ее ноге и застегнул три небольшие пряжки.

Поднявшись на ноги, он сказал:

– Ровно в восемь вечера, то есть через час и сорок шесть минут, во дворе тюрьмы штата приземлится вертолет и заберет Роя. А если он не заберет моего брата, все в этой студии умрут. Я просто хотел убедиться, что вы все поняли правильно.

Затем он посмотрел прямо в камеру и улыбнулся. Его сходство с героями Джека Николсона стало теперь очевидным.

– Отлично, – сказал он. – Теперь начнем плясать под мою дудку.

Шоу сидел в своем кабинете, ожидая начала дебатов, когда раздались выстрелы. Он бросил быстрый взгляд на телеэкран и, увидев стандартную надпись о технических неполадках на канале, бегом бросился в студию Б, но на его пути встал Райан Ладлоу, который уговаривал людей отойти подальше. У него была разбита голова.

– Но там же Джессика! – в отчаянии воскликнул Шоу.

– Он захватил заложников, Майкл. Мы должны сохранять спокойствие.

Пытаясь остановить кровь, сочащуюся из раны на голове, Ладлоу объяснил Майклу, как Джерард миновал охрану, держа его на мушке. С улицы уже начали доноситься сирены машин экстренных служб, спешивших к зданию телецентра.

– Есть какой-нибудь другой способ проникнуть в студию? – спросил Шоу.

– По крайней мере, я о нем не знаю, – покачал головой Ладлоу.

Шоу попытался взять себя в руки: Райан прав, сейчас главное – рассуждать трезво.

– Попроси кого-нибудь заняться твоей раной, Райан.

– Спасибо, Майкл. Когда прибудет полиция, мы сможем вместе составить план действий. Главное – не пороть горячку.

Шоу вернулся в бюро новостей, чтобы оттуда наблюдать за происходящим в студии. Каждые несколько секунд он готов был взорваться, но каждый раз ему удавалось брать себя в руки.

Камера показала заложников, которых Джерард усадил на стулья перед декорацией, – Корнелла, священника и Джессику. Выражение их лиц свидетельствовало, что все трое пребывают в шоке. Наверное, сейчас в их головах не укладывалось, что все это происходит в реальности и с ними.

Может, Дэвид Джерард и привык смотреть в лицо смерти, но они нет.

– Майкл, к тебе пришли, – обратился к нему один из видеомонтажеров. – Там, в коридоре.

Шоу поблагодарил его и двинулся в сторону двери, не в состоянии оторвать взгляда от монитора. Пока он смотрит на нее, все будет в порядке.…

Вот Дэвид Джерард нагнулся к ней и закрепил на голени женщины небольшой металлический контейнер. Шоу ни на йоту не сомневался, что бомба действительно была такой мощной, как говорил Дэвид. Он явно не походил на человека, который разбрасывается пустыми угрозами.

Вот Джессика содрогнулась от омерзения, когда Джерард дотронулся до нее.

Шоу был полностью захвачен происходящим. Он боялся, вдруг что-нибудь случится с Джессикой, если он отвлечется. Пока он смотрит на нее, все будет в порядке.… Иррационально, понятное дело, но и вся ситуация также с трудом поддавалась осмыслению, словно все они вдруг попали в страшный сон.

Ах да, ведь кто-то дожидается его в коридоре. Майкл с трудом оторвал взгляд от экрана и направился к двери.

Он тут же ее узнал: Саманта из окружной прокуратуры. Женщина, которая, как говорила Джессика, «делает большую часть моей работы».

Она стояла, прислонившись к стене и опустив голову. Ее темно-синий плащ весь промок под дождем. Услышав скрип двери, Саманта подняла полные слез глаза и посмотрела на Шоу.

– Не могу в это поверить, – прошептала она.

– Да, – кивнул Шоу. – Я тоже.

Она подошла, и Майкл крепко обнял ее. Это объятие придало сил обоим.

Наконец, отстранившись, Саманта сказала:

– Я спешила, чтобы ее морально поддержать. Думала, тихо посижу в студии и послушаю дебаты. Хотела ее удивить.

– Очень мило с твоей стороны.

– И вот…

Она не договорила и снова начала плакать. Шоу К стал ей мешать, только гладил по густым вьющимися волосам.

– Я должна тебе кое-что сказать, Майкл. – Она замедлила. – О Джессике.

Шоу насторожился. Неужели ему предстоит узнать какую-то страшную тайну, которая заставит запомнить этот день не только потому, что Джессику взяли в заложники? Он не на шутку испугался, эти секунды показались ему вечностью. Его одолевали мрачные предчувствия.

– Что?

– Она собиралась сама сказать тебе сегодня, да все не было времени. Поэтому и решила сообщить тебе вечером, после дебатов.

– Она нездорова? – Шоу замер в ожидании утвердительного ответа.

Но Саманта удивила его, улыбнувшись сквозь слезы:

– Ах, нет, она здорова. Ну, не считая небольшой утренней тошноты. – Она взяла его за руку. – Джессика на третьем месяце беременности, Майкл.

Часть четвертая
Глава первая1

Рой Джерард изо всех сил сдерживал улыбку. Еще бы, ведь начальник тюрьмы отрядил двоих вооруженных охранников сопровождать Роя в комнату для посетителей. То, что они стояли в коридоре, видимо, показалось этому болвану Эткинсону недостаточно надежным. Начальник был явно обескуражен событиями последних пятнадцати минут, и течение которых вещали Восьмой канал и телесеть Си-эн-эн. Наверное, он опасался, что Рой Джерард обернется летучей мышью и вылетит сквозь зарешеченное окно комнаты.

Рой сидел в одном из кресел с выцветшей обивкой и смотрел телевизор. Двое охранников тоже, словно околдованные, смотрели на экран. Джерард безуспешно пытался стереть с лица улыбку: операция была продумана просто великолепно! Убийство старика детектива тоже сыграло важную роль – разве не отличный пример для губернатора И тюремного начальства, иллюстрирующий то, что бороться бесполезно, что Дэвид прикончит всех заложников, если его требования не будут выполнены?

Впервые за весь год, в течение которого они с Дэвидом планировали побег, Рой был уверен, что план сработает. Сегодня он выйдет из тюрьмы!

– Что смешного? – раздраженно спросил один из охранников.

– А? – Рой витал в облаках и не расслышал вопроса.

– Я спросил, что смешного? Ты улыбался. – Как и большинство тюремных охранников, этот медленно соображал, но быстро выходил из себя.

– Да так, ничего.

– Он только что убил полицейского, а ты тут дыбишься, – продолжал гнуть свою линию охранник.

Он было хотел подойти к Рою, но другой охранник остановил напарника, взяв за руку.

– Успокойся, – сказал он. – Он улыбается, потому что думает, будто выйдет сегодня на свободу. Но он ошибается: за стенами тюрьмы он окажется только завтра, причем будет лежать в деревянном ящике, сделанном по росту.

Первый охранник сбросил руку своего коллеги.

– Слыхал, Джерард? У тебя только один путь на волю: в гробу.

Рой ухмыльнулся:

– Ну, это мы еще посмотрим… – Он не мог не воспользоваться случаем позлить охранника. Это все равно что дразнить злую собаку, которая привязана к забору и не может до тебя добраться.

2

– Он их всех убьет, если мы не выполним его требований, – сказал губернатор Боб Стэндиш. Он обращаясь к жене и своему советнику Дилану Эймсу.

После ужина они все перебрались в уютную комнату, чтобы посмотреть теледебаты о смертной казни, как вдруг на экране появился всеми разыскиваемый Дэвид Джерард.

– Не важно, что сделает он. – Эймс расхаживал взад-вперед по роскошно обставленной комнате. – Важно, что сделаете вы.

Он остановился и добавил:

– Это самая лучшая возможность, которая вам когда-либо предоставлялась.

– Возможность? – Стэндиш выглядел крайне озадаченным.

– Возможность показать правому крылу нашей партии, какой вы в действительности крутой парень.

Как любой политический консультант, Эймс любил превращать жизнь в театр и, как большинство из них, разговаривал в той же манере, что и в предвыборных роликах, – угрожающе и злобно.

– Вы не уступите Дэвиду Джерарду, – сказал Эймс.

– А если он продолжит убивать людей?

– Вы не уступите.

– А если он скажет, что взорвет бомбу, прикрепленную к ноге окружного прокурора?

– Вы не сдадитесь. Вы не сдадитесь. В этом смысл, губернатор. Подумайте о ваших роликах на телевидении.

Эймс снова принялся расхаживать по комнате и жестикулировать:

– Монотонное тиканье бомбы. Вы слышите его? Потом появляется картинка со злобным и ужасным Дэвидом Джерардом. Потом – Джессика Дэннис с бомбой, прикрепленной к ее ноге. Представляете?

– Да, я представляю, – в восторге пробормотала жена губернатора.

– «Только один человек остался стоять на страже демократии, осаждаемой варварами, – продолжал «камлать» Эймс, все ускоряя шаг. – Его имя Боб Стэндиш – наш губернатор!». И тогда тиканье прекращается, и мы видим вас – на фоне гор, одетого очень по-западному. Вы смотрите прямо в камеру и говорите: «Мы, американцы, не отступаем только потому, что плохие парни хотят превратить нашу страну в руины». Ну, или что-то типа того.

– Боже, это прекрасно, – простонала миссис Стэндиш.

Губернатор только покачал головой:

– Сегодня может погибнуть много людей, Дилан. Сейчас меня не волнует предвыборная кампания. Как бы вы запели, если бы там сидела ваша дочь?

Дилан Эймс невозмутимо возразил:

– Это моя работа – думать о вашем политическом успехе. За это вы мне и платите.

– Иногда я задаюсь вопросом, за что я вообще плачу вам. – Боб Стэндиш не мог скрыть отвращения к сытому циничному хлыщу, для которого деньги и успех не пахнут.

Жена и советник переглянулись. Эту черту характера старины Боба они оба не любили: иногда он становился слишком самостоятельным.

Раздался стук в дверь.

– Да? – отозвался Стэндиш.

В дверном проеме появилась горничная:

– Вас к телефону, сэр. Это ваш брат.

– Спасибо, Долорес.

– Не за что, сэр.

Стэндиш взглянул на жену:

– Поговорю у себя в кабинете. Дайте мне знать, если ситуация вдруг изменится.

– Постой. – Карен поднялась. – Я с тобой.

3

Полиция отреагировала на ситуацию в студии, направив к зданию Восьмого канала восемнадцать человек из антитеррористического подразделения. Девять мужчин и женщин, обученных ведению переговоров с преступниками, и еще девять так называемых офицеров прикрытия. Первые занимались убеждением и поиском компромиссов, вторые могли в случае необходимости применить силу.

Подразделение во главе с Уильямом Боденом, чернокожим гигантом, который обладал невообразимым количеством наград и, поговаривали, собирался баллотироваться в мэры на следующих выборах, расположилось в холле. Переговорщики обычно работали в группах по три человека: одна группа собирала сведения о террористах, другая передавала эти сведения начальству. Был еще главный переговорщик. Он находился в постоянном контакте с преступниками, стараясь успокоить их и тем самым спасти жизни заложников. Учитывая, что Дэвид Джерард был личностью известной, узнавать о нем ничего не требовалось.

Здесь же присутствовали двое офицеров ФБР из числа саперов, прошедших специальное обучение на полигоне Редстоун в Хантсвилле, штат Алабама. Им не раз приходилось иметь дело со всевозможными взрывными устройствами – от бомб, способных уничтожить целый дом, и ручных гранат до конвертов, которые при вскрытии направленным взрывом убивали одного-единственного человека.

Шоу наблюдал, как полиция наводнила коридор, ведущий к студии. Боден был старым другом Шоу. Они в свое время работали в одних и тех же районах города, самых опасных: один репортером, другой полицейским.

Шоу подошел к Бодену, они пожали друг другу руки.

– Мы вытащим ее оттуда живой, Майкл. Вытащим всех троих.

– Не думаю, что ваши переговорщики добьются успеха.

– Они способны творить чудеса, Майкл. Может, им удастся урезонить его.

Он оглянулся в сторону охраны.

– Кто-нибудь, принесите мне планы этажа и всего здания. Я буду понимать ситуацию лучше, когда увижу их.

– Я хотел бы принимать непосредственное участие в операции, если это возможно.

Боден указал на переговорщиков в коридоре.

– Сначала пусть поработают они. Самое главное в подобных ситуациях – это терпение.

Все происходящее производило на Шоу впечатление боевых действий локального масштаба. «Наши» собрались у дверей студии, вооруженные и оснащенные по последнему слову техники, готовые применить свои навыки и надеющиеся на благополучный исход. А за дверями студии засели «враги», претворяющие в жизнь свои планы, которые они, наверное, продумывали длительное время.

Главный переговорщик, низенький человек с седеющей шевелюрой, по словам Бодена, большой умница, уже снял трубку и набирал номер студии, когда из лифта выскочил запыхавшийся молодой человек с рулоном бумаги в руке:

– Командир, вы просили планы этажа.

– Спасибо, – кивнул Боден и обратился к Шоу: – Мы можем изучить их в твоем кабинете?

В это время тридцать полицейских занимались эвакуацией всех, кто находился в здании.

4

Харриган заставил себя сосредоточиться. Он продолжал думать о Линде. Интересно, как она там? Каждый раз, вспоминая о том, что с ней случилось, он внутренне содрогался.

Харриган оглядел студию. Джерард, похоже, в своем репертуаре – строит из себя героев Николсона. Он продолжал расхаживать взад-вперед перед заложниками, через каждые несколько шагов останавливаясь перед кем-нибудь из них и изучая их реакцию. В какой-то момент он сосредоточил внимание на Корнелле и безо всякого предупреждения повернулся к нему.

Приставив пистолет ко рту телеведущего, Джерард гоготнул:

– Открой-ка ротик, толстяк. Сейчас мы проверим, нет ли у тебя кариеса.

На обрюзгшем лице Корнелла выступили бусинки пота. Он явно не хотел делать то, что ему сказали.

– Я убью тебя, толстяк, понимаешь? – сказал Джерард.

Лучший политический журналист в этом штате выпучил глаза, судорожно сглотнул. Губы толстяка разжались, и Джерард засунул пистолет ему в рот.

Прожекторы, установленные на вышках тюрьмы, были направлены в ночное небо. Их лучи пересекались друг с другом, высвечивая капли дождя на фоне затянувших луну облаков. То и дело появлялись и снова исчезали силуэты охранников с оружием на изготовку.

В воздушном пространстве над тюрьмой кружили несколько полицейских вертолетов. В условиях плохой видимости их присутствие выдавал только шум двигателей. Все они готовы были встретить вертолет, который, как сказал Дэвид Джерард, должен был приземлиться в тюрьме.

Рядом с воротами тюрьмы собралось две группы людей с плакатами. Противники смертной казни с радостью воспользовались ситуацией в качестве аргумента в свою пользу. Их оппоненты делали вид, что все это не имеет никакого значения – частный захват заложников явным психопатом. Но по их усталым лицам было видно, что люди явно обескуражены. Дэвид Джерард вряд ли мог облегчить им задачу. Но протестующие все стояли, несмотря на то что под ногами у них была грязь, сверху лил проливной дождь и ничего, кроме жалости, их протест не вызывал.