Текст книги "Истина"

Москва – Архангельское. Полковник Комаров

Рано утром ему позвонил заместитель директора ФСБ. По старому – зампред.

– Поговорить надо.

– Я готов, – ответил Комаров.

– Колеса нужны.

– Через час достану.

Комаров вышел из управления, сел в свою старенькую «шестерку» и поехал на Тверскую. Там жил его приятель – писатель и журналист Леня Кравцов.

Через час он подъехал на Чистопрудный бульвар. Генерал, а проще его бывший сослуживец и друг Витька Ионин, ждал его на скамеечке у пруда. Когда-то они работали в одном отделе и повышались одинаково. Вместе стали начальниками отделений, потом – замначальника отдела, потом начальниками. А в перестроечный бардак Комаров стал начальником службы по борьбе с бандитизмом и прочими уголовными проявлениями, а Витьку Ионина мутная волна подняла до генеральских погон и высокой должности.

Они безраздельно верили друг другу, что в нынешнее время стоило многого.

Ионин поднялся со скамейки и пошел к Комарову. Светлые брюки, рубашечка, куртка легкая, никогда не скажешь, что генерал-лейтенант идет.

– Достал машину?

– А як же! – усмехнулся Комаров.

– У Лени взял?

– У него.

– Смотри, просекут, воткнут к нему в машину «жучки».

– Не дай бог.

– Поехали.

– Куда?

– В Архангельское.

– Давай.

– Мы нынче как за бугром, – зло сказал Ионин, – всего боимся.

– А дело-то вырисовывается не самое простое.

– А нас и без дела слушают и ФАПСИ, и Служба безопасности Самого, и ребята Куликова. Распалась власть на несколько кланов. Борются за жирный кусок и место на Лазурном Берегу. – Ионин закурил. – Слушай, Юра, дискетка эта рудермановская оказалась очень интересной. Правда, в ней вместо фамилий псевдонимы да названия фирм – под номерами, но если кое-что сопоставить с оперативной информацией, то выходит, что кто-то торгует оружием и кладет в карман денежки. И борются за этот сладкий кусок две группировки. В одной – люди из правительства, а другая – сплошь из президентских ребят.

– На этом деле вполне можно шею сломать, – засмеялся Комаров.

– А когда мы антиквариат подняли и наркотики?

– Ну, подняли, мелочь посадили, а паханы из власти в банки да концерны ушли.

– Но все-таки ушли. И мы, если что, про них все знаем.

– А толку что? Другие пришли.

– И этих прихватим.

– Если нас с тобой, Витя, на улицу не выкинут.

– Возможно, Юра. Но пока это не случилось, мы должны драться.

– Ты меня, Витя, не уговаривай, я и так дерусь.

Они шли по лесной тропинке. Солнце, пробиваясь сквозь лапы елей, приятно грело лицо. Тихо было и хорошо здесь.

– Пошли к реке, – предложил Комаров.

Они пересекли шоссе, спустились с откоса и подошли к маленькой купальне.

Видимо, когда-то она была выкрашена в приятный голубой цвет, и перила были не сломаны, и доски на полу все как одна лежали на своем месте.

Но это было когда-то. В те далекие дни, когда на огромной даче за зеленым забором жил председатель Госплана Байбаков.

Нынче эту дачу снимали какие-то непонятные, бандитского вида коммерсанты. Видимо, новые хозяева жарили у воды шашлык, а на дрова разбирали купальню.

– Счастливые люди. – Комаров толкнул носком ботинка обугленный кусок доски.

– Почему? – Ионин осторожно сел на скамейку.

– Живут одним днем.

– А что им остается. Или застрелят, или посадят. А могут отнять все, и пойдут они обратно в мясной отдел занюханного магазинчика, из которого вылезли.

– Уж больно страшную картину ты, Витя, нарисовал.

– К сожалению, эта власть пришла надолго. Они кинули клич «Воруй!», а наших дорогих соотечественников от этого только Сталин смог частично отучить.

– Нет уж, – Комаров сел на лавочку рядом с Иониным, – нет уж, лучше без Сталина обойдемся.

– Я тоже так думаю, Юра, поэтому мы с тобой и должны кое-что сделать. А теперь смотри что получается. Согласно показаниям твоего Кольцова, агент, тот самый Рудерман, наводит его на партию наркотиков, которая якобы спрятана на чердаке. Никаких наркотиков Кольцов не находит, более того, экспертиза четко утверждает, что никакой наркоты на этом чердаке не было. Но тем не менее там появляются два клиента. Одного Кольцов убивает. Покойный Сергеев Леонид Петрович является помощником президента Международного фонда борьбы с преступностью. Мы установили, что президентом фонда является ранее судимый большой друг Московского ГУВД Елисеев Борис Игоревич, ныне депутат Госдумы. В беседе с нами сей государственный муж заявляет, что никакого Сергеева не знает, на удостоверении стоит его факсимиле. Нам удалось в Бутырской тюрьме отыскать некоего Косорева, который был когда-то управляющим делами этого фонда. Он сказал, что по звонку сверху, он не знает откуда, удостоверения фонда были выданы сотрудникам служб безопасности трех фирм: «Леопард», «Востокнефть» и «Астра». Покойный Сергеев оказался бывшим прапорщиком спецназа ГРУ, уволенным нашими дураками после того, как Горбачев заявил, что у нас нет геополитических интересов ни в Анголе, ни в Мозамбике.

– Значит, Сергеев служил там? – Комаров достал сигарету.

– Именно. И служил хорошо, имеет ордена и медали, наши и африканские. Потом он нанимался в Абхазию и Приднестровье, а потом воевал в Таджикистане.

– Слушай, Витя, ты, конечно, генерал и мой начальник, но для чего пересказываешь бедному полковнику данные, полученные его службой?

– По кочерыжке и по кочану. Вот почему. Я общую картину рисую.

– Ну если так, то рисуй.

– Спасибо. А вот то, чего ты не знаешь. Все его сослуживцы ушли работать в фирму «Астра».

– Реликтовое оружие?

– Именно. Они бдительно охраняют ее. Но когда мы тряхнули их руководство, выяснилось, что Сергеев был на разовых договорах. То есть в штате фирмы не состоял, о чем нам предъявлены документы. Более того, президент фирмы Новожилов сказал, что с Сергеевым они расстались, так как он частенько стал появляться в компании людей Китайца.

– По агентурным данным, такого контакта зафиксировано не было. – Комаров бросил сигарету и посмотрел на реку. Ветерок гнал легкую зыбь, и солнце ломалось в воде на сотни маленьких ярких пятен.

– Что замолчал? – спросил Ионин.

– А что говорить? Видимо, Новожилов прав. Мы же на Прудах людей Китайца взяли.

– В том-то и дело, что здесь все сложней, Юра. По нашим данным, «Астра» незаконно торгует оружием. Скандал с поставкой техники армянам и то, как наше руководство открещивается от этой сделки, дело Новожилова.

– А кто за ним стоит?

– Стоят большие люди из правительства.

– Вот суки. – Комаров закурил. – Вот суки. Какими деньгами ворочают.

– Об этом после. Все равно мы пока ничего сделать не можем. Но Рудермана мы нашли.

– Замечательно. Где он?

– В Таллине. Надо посылать людей, брать его и волочь в Москву.

– Дело непростое.

– Кольцов вышел из больницы?

– Завтра выходит.

– Пусть он и займется своим дружком, связи в Таллине мы ему дадим. Рудерман облегчит нам работу. Понимаешь, Юра, облегчит. Я получил очень серьезные материалы из Амстердама. Наш человек сообщает, что тамошняя фирма «Норд» собирается закупить у «Астры» крупную партию оружия.

– Коллекционного, – засмеялся Комаров.

– А как же, – Ионин открыл кейс, – а как же. Только аркебузы и пищали. А на самом деле к ним уйдет новейшее стрелковое оружие, которое потом переправят на Кавказ.

Ионин достал из кейса два раскладных стаканчика, бутылку водки «Столичная», замасленный сверток и аккуратно раскрыл его.

– Ого, бутерброды с семгой, – потер руки Комаров, – закусь генеральская.

– Привыкай.

– К чему?

– К новой жизни.

– Не понял?

– А чего понимать? Тебя делают заместителем начальника управления.

– По хозчасти?

– Зачем. Будешь руководить всей борьбой с уголовной преступностью.

– Ты врешь или нет?

– Приказ завтра придет. И на генерала тебя послали, будешь хорошо себя вести – к ноябрьским получишь.

– Ты как в доброе старое время, – засмеялся Комаров, – к ноябрьским.

– Ну что поделаешь, такая практика сложилась, не нам ее менять.

– Знаешь, Витя, если мы это дело поднимем, мне лампас не видать.

– Не скажи. Как торговаться будем. Наливай. Они чокнулись.

– За успех нашего безнадежного дела, – сказал Ионин и выпил.

Москва. Новожилов

К нему в кабинет вошел начальник оперативного отдела фирмы, именуемого в штатном расписании торгово-политическим.

Начальник отдела раньше служил в КГБ, руководил одним из весьма серьезных управлений в ПГУ, то бишь в разведке.

Со службы его убрали после разборки с ГКЧП. В те дни разгневанный Горбачев круто отыгрался на чекистах.

Леонид Вдовин получил свою генеральскую пенсию и сразу же ушел в «Астру». У него в Европе были хорошие связи, прочные агентурные позиции, и его «кроты» с большим удовольствием начали работать на частную фирму, чем на спецслужбу.

– Дело такое, шеф… – Вдовин поманил Новожилова пальцем.

Тот все понял, и они спустились в подвал, где была оборудована специальная комната.

– Что у вас, Леонид? – Новожилов сел в кресло, закурил.

– Дело такое, Юра, – Вдовин налил себе минеральной воды, – наши люди вышли на Рудермана, кроме того, я знаю, что его пасут мои бывшие коллеги.

– Значит…

– Именно! – Вдовин залпом выпил стакан воды.

– Пили вчера, Леня?

– Если бы. Глотал всякую дрянь от давления.

– Вот это зря.

– Что поделаешь. Вы сами пошлете сотрудника?

– Да.

– Теперь, шеф, об Амстердаме. Если вы хотите, чтобы сделка с «Нордом» прошла, надо нейтрализовать ван Дехена.

– Не понял.

– Я располагаю точными сведениями, что он начал делиться информацией с нашими друзьями.

Новожилов скорбно наморщил лоб, покачал головой. Он не хотел, чтобы Вдовин догадался, что он владеет этой информацией.

Значит, все точно. И вице-премьер был прав. Информация подтвердилась по двум совершенно разным каналам. Значит, продался милый голландский банкир. Любитель Саврасова и Поленова, знаток Достоевского. На чем же его прихватили? Впрочем, это было уже не важно.

Новожилов принимал решения стремительно.

– Леня, у вас в Таллине специалист есть?

– Найдем. Сколько я могу потратить?

– Это дерьмо не стоит больше десяти тысяч.

– Понял. Думаю, уложусь в половину суммы. Что с ван Дехеном?

– Поедет Капитан.

– Один?

– Да. Надо, чтобы его встретили.

– Это сделаем. По моим данным, Рудерман собирал сведения о нашей фирме. Думаю, что ничего особенного он не нарыл. Мои ребята, выявив его связь с Китайцем, подкидывали ему «дезу». Правда, его ход с чекистом предугадать было невозможно. Но я предполагаю, что Рудерман был агентом ФСБ. А наша спецслужба таких подставок не прощает. Они постараются заловить его и вывезти в Москву.

– Ну что ж, – Новожилов встал, – пусть стараются.

Таллин. Володя Рудерман

Деньги у него были. На несколько лет безбедной жизни в Европе вполне хватало. Старый дружок, с которым когда-то вместе фарцевали валютой в «Стерео-баре» гостиницы «Выру», помог ему снять комнату с террасой в Пирите. Стоило это недорого, отдыхающих практически на взморье не было.

Рудерман вышел утром на пляж и подивился непривычной пустоте. Когда-то в это время пляж звенел детскими голосами, симпатичные мамаши в соблазнительных купальниках устраивались на песке, угрюмые мужчины атаковали маленькую пивную.

Москва, Ленинград, Харьков, Киев. Пирита была любимым местом отдыха жителей этих городов.

А нынче на пляже пусто. Да и на каждом столбе бумажка: «Сдается комната».

Рудерман в летнем кафе заказал пиво, сел лицом к морю. День стоял теплый, но пасмурный, поэтому море казалось холодным. Оно было однообразно и серо и почему-то напоминало Рудерману асфальт.

Конечно, долго жить в Таллине он не собирался. Его дружок Карл обещал за баксы сделать ему эстонский паспорт, а тогда он рванет в Финляндию, где у него были прочные связи с ребятами из группировки Малахова. Там можно будет открыть дело и начать торговать антиквариатом. Карл мог наладить окно через границу. Надежные ребята были. Надо грабануть несколько старушек, пару церквей да маленький музей в райцентре под Псковом. Для начала хватит.

В Москве он действовал безошибочно. На контрольной встрече раскрыл Кольцову страшную тайну чердака, а людям Новожилова сплел историю с киллером. Тарасов заплатил ему за это хорошие деньги. План был предельно прост. Бойцы «Астры» перестреляются с чекистами, а те плотно наедут на Новожилова. Вот тогда Китаец начнет прибирать к рукам деловые контакты «Астры».

Единственное, чего он не сделал, – забыл вынуть дискету из компьютера. А впрочем, теперь она ему была не нужна. Это в Москве он по крохам собирал информацию об «Астре» и Тарасове. Все это прошлое. Плюсквамперфект. То есть давно прошедшее. Пожалуй, только это осталось в памяти от немецкого языка, который его заставляли учить в школе. Позже Рудерман осилил английский и говорил на нем достаточно свободно.

Тишина Пириты размагничивала. Он пил пиво, и свежий ветерок с залива приятно студил лицо. Через час в Кадриорге он должен встретиться с Карлом. Время еще было. Поэтому Рудерман взял еще одну кружку пива.

Олег Кольцов

Что-что, а оперативная работа в КГБ была поставлена как надо. Через день после его приезда ребята, когда-то работавшие в эстонской конторе, передали ему, что Рудерман в четырнадцать часов в Кадриорге встречается со своим подельником Карлом Мятсом. Дальше все было делом техники.

Машина ждала на аллее, рядом с кафе, где клиент «забил стрелку». А дальше – захват, потом укол – и на машине до границы. А там уже ждали.

Конечно, можно было действовать по официальным каналам. Безусловно, эстонская полиция, напуганная нашествием русских бандитов, арестовала бы Рудермана. Но началась бы многомесячная переписка, в дело включились бы адвокаты, а этот дерьмушник нужен был немедленно. Знал он что-то о делах, интересующих руководство.

Брать Рудермана в кафе невозможно. Поэтому надо ждать, когда он наговорится с подельником и выйдет на аллею.

Кафе раскинуло свои тенты и столики на поляне, окруженной плотным кустарником. Вот отсюда Кольцов и наблюдал.

Рудерман появился ровно в четырнадцать, весело помахал рукой своему приятелю и, сделав шаг, словно запнулся, качнулся вправо и упал.

Кольцов все понял. Убрали Вову, догулялся.

Москва. Борис Кондрашов по кличке Капитан

Он терпеть не мог Шереметьево-2, похоже на Казанский вокзал в сезон отпусков. Дважды он прилетал сюда раньше, из Анголы и Мозамбика. В те годы аэропорт был пустым, чистым и строгим. По сравнению с африканскими он казался высококлассным. Ну а теперь Шереметьево стало таким же бардаком, как и вся сегодняшняя жизнь.

Борис летел в Прагу с группой туристов. Там они должны были сесть на автобус и через Германию рвануть в Амстердам.

Маршрут был продуман идеально. Руководитель группы проносит контейнер с кобальтом через московскую и чешскую таможни, а в жуткой гостинице «Луна» на окраине Праги, которая когда-то была общежитием советских строителей, передает его Кондрашову.

Трех дней в Амстердаме вполне хватало, чтобы провести акцию. Дальше группа едет в Париж, оттуда – обратно в Прагу. Несколько дней в Париже и Праге были подарены Капитану – семидневный отдых после работы.

Туристическую группу Борис увидел сразу. Они собрались у газетного киоска и слушали инструкцию руководителя – полковника в отставке Лобанова.

Его Борис знал еще по Мозамбику. В той развеселой стороне Лобанов был советником в чернозадых ВВС. Теперь он тоже работал на фирму Новожилова, обеспечивая безопасное окно.

Кондрашов поднял сумку и пошел к своим, на ходу отметив, что среди туристов были три совсем неплохие девочки.

Он шел легко и спокойно, на какое-то время почувствовал себя беззаботным туристом. Хорошая намечалась поездка, очень хорошая.

Он не потерял бдительность. Нет. Просто заметить хвост в клокочущем людском котле было практически невозможно.

Капитан прошел все необходимые формальности, его проверили на таможне, потом милиция осмотрела его сумку, отыскивая бомбы и оружие, и, наконец, он попал в накопитель, заполненный пассажирами.

Только через полчаса, усевшись в кресло и удобно откинувшись, Кондрашов понял, что путешествие началось.

Он не думал о том, что должен сделать в Амстердаме, не думал о возможной опасности. Он чувствовал себя беспечным путешественником, решившим на недельку слетать в Европу.

Но все же годами выработанное чувство осторожности заставило его после взлета пойти в туалет и переложить паспорт и пачку долларов в потайной карман куртки.

Прага. Алексей Тарасов

Он проснулся от непрерывного звука. Сквозь открытое окно доносилась щемящая, печальная музыка. Мелодия была странной, певучей и томной. Словно невидимый музыкант не играл, а выдыхал.

Тарасов встал, подошел к окну. Напротив, у маленькой пивницы, пожилой цыган играл на шарманке. Он крутил ручку, и старый, видавший виды музыкальный ящик нежно грустил, вспоминая об утраченном счастье.

Тарасов стоял у окна и слушал музыку другой жизни, незнакомой и неожиданной.

Все, что было в этой квартире, – чужое. Не он покупал эту мебель, гобелены, паласы, картины. До него через эту квартиру прошли самые разные люди, оставляя, несмотря на усилия прислуги, свои хамские следы.

Квартиру эту Борис Васильевич Китаин приобрел якобы для своей фирмы. У него был еще особняк в районе Голешевечки, но там жил только он и его семейство, когда приезжали в Прагу.

Шарманка смолкла, и сразу же разрушился иллюзорный мир. И улица за окном стала обыденно деловой.

Тарасов посмотрел на часы и взял трубку телефона. Номер он помнил наизусть, он никогда не пользовался записной книжкой, так странно устроена была его память, хранившая в себе сотни номеров. В ней, в каких-то потаенных уголках осели телефонные номера юношеских приятелей и первых несмелых романов.

Он набрал номер и ждал, пока ему ответят. На том конце провода явно не торопились. Наконец раздался хриплый, севший со сна голос:

– Алло.

– Николай?

– Я.

– Это Тарасов.

– Слушаю, Алексей Владимирович. – Голос невидимого собеседника немедленно приобрел утраченную звучность и соответствующее почтение.

– Вы в курсе проблем?

– Конечно, Алексей Владимирович. У меня все готово.

– Необходимо увидеться.

– Как скажете. Где бы вы хотели?

– Я плохо знаю город.

– Если вы на квартире, то через час я заеду. Но могу и раньше.

– Через час устроит вполне.

Тарасов принял душ, побрился и пошел на кухню варить кофе.

Он сидел за чужим, покрытым пятнами столом, пил кофе и думал о том, что старый институтский дружок Сереженька Никольский здорово нагадил ему.

Упершийся, тупой мент разрушил все то, что таким трудом создавал Тарасов. Рухнули еще не достроенные стены его крепости. А как хорошо все начиналось. Ах, перестройка, перестройка! Сладкое, немыслимое время, когда деньги можно было делать из воздуха. Основу своего капитала он заложил на гуманитарной помощи.

Те былинные времена горбачевского правления, времена повального дефицита позволили Тарасову неплохо заработать. Нажил он хорошие деньги и в девяносто первом, скупая по дешевке антиквариат у перепуганных и потерявших работу партийных чиновников.

Времена гайдаровских реформ для него стали просто золотыми. Проходили любые комбинации. У него были прочные связи среди «младших научных», пришедших к власти. Они были прогрессивны и алчны. Но именно в их руках концентрировалась огромная экономическая власть. Поначалу они еще не знали настоящей цены своих услуг, поэтому любые разрешения на вывоз нефти, редкоземельных металлов, леса, драгоценных камней можно было получить за две-три тысячи баксов.

Именно столько платил им Тарасов, пробивая лицензии для ушлых бизнесменов. Деньги же с них он получал настоящие. Поэтому и смог развернуть прибыльный антикварный бизнес.

Тарасов пил кофе, слушая шум чужого города за окном. Казалось, что улица говорит с ним на незнакомом языке. Он пытался понять его, но не мог, и поэтому ему становилось печально и спокойно.

Непозволительная в его положении роскошь – тихая грусть – опять вернулась к нему, как в те далекие годы, когда он не был деловым, а работал рядовым следователем в Москворецкой районной прокуратуре. Там он впервые взял деньги у подследственного. Большие по тем временам. И так повернул следствие, что цеховика привлекли не за хищение, а за халатность.

Чернов, директор Реутовской трикотажной фабрики, и его подельник Миша Гольдберг, директор магазина «Мерный лоскут» в Салтыковке, отделались легким испугом, а у Тарасова появились большие деньги. Правда, из прокуратуры ему пришлось уйти. Но новые друзья помогли ему. Устроили в областную адвокатуру и сделали его тайным поверенным в делах. И зажил он горячечной, полулегальной жизнью. Он устраивал бани для крупных партработников, накрывал столы в ресторанах для руководства ОБХСС, делал подарки бонзам из исполкомов.

Уже через год он имел твердые связи в суде и карательных органах и самые дружеские отношения с партработниками солидного уровня.

Трикотажный левак уходил из разбросанных по Подмосковью подпольных цехов под милицейской охраной.

Вот тогда он и познакомился с Борисом Китаиным по кличке Китаец. Это был действительно неординарный человек. Авторитетный вор. К его мнению прислушивались законники. Попавший за колючку еще малолеткой, ставший известным в Союзе «крадуном», вошедший в воровскую элиту, Китаин внезапно окончил в колонии школу с медалью, вышел на свободу и поступил в Московский заочный юридический институт. Это был нонсенс. Но за Китаина хлопотало всесильное ведомство Щелокова. Боря Китаец написал книгу-исповедь «Жизнь, прошедшая мимо», которая несколько лет была бестселлером скудного книжного рынка. Потом он написал роман «Вор в законе», который также издали с помощью МВД.

Его показывали по телевидению, он выступал на встречах с читателями. Либеральные литераторы писали о нем слезливые статьи. Китаина приняли в Союз писателей.

И никто не знал, что бывший зловредный домушник планировал самые дерзкие преступления. Кроме того, его ребята начали обкладывать данью цеховиков.

В это время Тарасов и стал работать с Китайцем. Он давал ему четкие наводки и получал за это немалые деньги.

Когда дружок Серега Никольский отправил его в Бутырку, по неведомым каналам Китаец дал команду, и Тарасов сразу же попал в касту неприкасаемых. А когда адвокаты развалили дело и он вышел из тюрьмы, Китаец взял его к себе.

– Поработаешь на меня, а через годик мы тебя в Госдуму проведем.

– Хочу с бывшим дружком рассчитаться, – сказал Тарасов.

– Брось. Это беспредел. Твой Никольский – честный мент. Ты воруешь, он ловит. Он же не брал у тебя?

– Нет.

– Тогда какие могут быть разборки?

Китаец жил по старым уголовным законам. По понятиям, как говорили теперь.

Когда Тарасов вплотную познакомился с делами новой фирмы, он был просто поражен. Китаец создал огромную криминальную сеть, контролирующую автомобильный бизнес, поставки нефти и хлопка из Туркмении, имел он свой интерес в золотодобыче и производстве алюминия.

У него были налаженные связи в президентском окружении, и они помогали ему наложить лапу на торговлю оружием. Но для этого необходимо было убрать с рынка фирму «Астра» Новожилова, и Тарасов начал разрабатывать «Астру» тонко и осторожно. По старым делам он знал, что Рудерман был агентом КГБ, следовательно, его унаследовала ФСБ. Кроме того, он получил сведения, что ушлый еврей одно время работал в «Астре». Рудерман дружил с достаточно известным журналистом Виктором Бринбергом, подписывавшимся псевдонимом Алексеев. Именно Бринберг за разоблачительные документы на зампреда правительства Гроховца и тысячу долларов наличными поведал Тарасову о том, что материалами для всевозможных газетных разоблачений снабжает его Рудерман.

Так Тарасов узнал, что на квартире Рудермана находятся зашифрованные компьютерные дискеты. Рудермана Тарасов прижал, и тот согласился навести бойцов Китайца на опера из ФСБ.

Но самым большим успехом была вербовка секретарши начальника службы безопасности «Астры» Леонида Вдовина.

Она сообщила Тарасову, что, видимо, фирма втихаря подторговывает радиоактивными материалами и на днях груз повезут через Прагу и Германию в Амстердам.

Это была необыкновенная удача. Поймать Новожилова на торговле радиоактивным сырьем – а там его можно брать голыми руками.

Вот поэтому Тарасов и приехал в Прагу.

У него был четкий план, разработанный в несколько этапов. Первая акция в Праге, вторая – на границе в погранпункте Развадов – Вейдхауз, если не удастся, то проводится акция в отеле «Этап» в Кобленце.

Тарасов прекрасно понимал, что повезет груз профессионал высокого класса. Но поедет он как обычный турист, следовательно, он будет появляться в гостиницах, где остановилась группа. Операция начиналась сегодня.