Текст книги "Истина"

Сергей Никольский

С каждым днем счастливое отпускное время уменьшалось, как шагреневая кожа. Жаль, что все театры на гастроли разъехались, а у него на территории Ленком, Ермоловский и драматический имени Станиславского, а то бы приобщился к культуре. Правда, театр-кабаре «Летучая мышь» в Гнездниковском работал постоянно, и Сергей дважды посмотрел его веселые представления.

Приятель из речной милиции устроил ему чудную поездку на пароходе до Ярославля. Пароходик был маленький, обслуживал так называемые местные линии, плыл медленно, подолгу стоял у деревянных пристаней в крошечных городках и поселках.

Капитан, старший брат знакомого опера, заходил за Сергеем, и они шли на берег в гости к бесчисленным корешам речника. Там они ели скудное угощение, в основном выращенное своими руками на огородах, и слушали рассказы о тяжелой жизни людей, давно не получавших зарплату.

В Москву Сергей приехал посвежевший, загорелый, накупавшийся. Из поездки он привез ощущение надвигающейся беды.

Вечерами к нему заходил Беляков. Он отлежал положенные перед увольнением десять дней в госпитале и ждал приказа, а на работу теперь ходил исключительно в штатском.

Когда Сергей впервые увидел подполковника в легком летнем костюме, то даже удивился, как хорошо он сидит на человеке, большую часть жизни проходившем в форме.

Помягчел Виталий Петрович, помягчел. Он готовил на кухне затейливый ужин, приезжал Славка Котов, и они чудно коротали вечерок.

Беляков уже нашел работу. Солидная фирма, расположенная дверь в дверь с отделением, пригласила его на три тысячи долларов начальником охраны.

– Стыдно мне идти к ним, – сказал с горечью Беляков. – Не по душе. А придется. Сын-офицер, который месяц жалованья не получает. Дочка, директор библиотеки, нищенствует. Нет у меня выхода.

Олег Кольцов появлялся редко, но звонил каждый день, вел он какую-то серьезную разработку, поэтому времени свободного у него почти не было. Но Сергей даже радовался своему одиночеству. Днем заглядывал в «Кабачок» выпить пива, потом гулял по городу, заходя в книжные магазины, а вечером читал.

Впервые за много лет службы он чувствовал себя свободным. Раньше, даже уезжая в любимую Прибалтику, он звонил на работу, выяснял, как движется разработка по делам.

Теперь его это больше не интересовало. Он часто вспоминал слова Лешки Тарасова, когда после понижения по службе тот предложил ему встретиться на Патриарших прудах.

– Лови своих карманников, хулиганов, пушеров мелких, а к серьезным людям не лезь. Поумнеешь – хорошую должность получишь, не поумнеешь – пулю.

Но он не поумнел и взял все-таки сволочь Тарасова в Шереметьево-2 с крадеными ювелирными раритетами.

Правда, и эта победа ничего не дала. Он в отделении, а Тарасов, как ему говорили, будет баллотироваться в Госдуму.

Он жил в странное время, в практически незнакомой стране. Но это не повергало его в отчаяние. Побывав в маленьких городках, поговорив с людьми, посмотрев на их убогую, нищую жизнь, Сергей наглядно убедился в необходимости перемен. Нет, он не хотел возвращения к старому, потому что прошедшая жизнь была прелюдией к нынешнему беспределу. Он понимал, что нужны перемены, но какие – сформулировать не мог. Одно он твердо уяснил для себя. Надо работать, не обращая внимания на политические игры начальства.

Этим утром он встал рано. Сделал зарядку, принял душ и пошел на кухню готовить традиционную яичницу.

Любимое радио «Ретро» передавало песню в исполнении Бунчикова, шипела на раскаленной сковородке яичница, часы показывали самое начало седьмого.

И вдруг раздался звонок в дверь. Короткий и робкий. Кого в такую рань принесло?

Никольский натянул тренировочный костюм, пошел к дверям. На секунду пожалел, что оставил пистолет на работе, и распахнул дверь.

На пороге стоял взволнованный Стас.

Сергей втолкнул его в квартиру, захлопнул дверь.

– Тебя кто-нибудь видел?

– Нет, Васильич, я перепроверился.

– Ты же знаешь, что нельзя приходить ко мне.

– Знаю, – ощерился Стас, – да только я тебе с шести утра звоню. Глухо.

И тут Никольский вспомнил, что он на ночь выключил телефон.

– Что у тебя за пожар? Не мог подождать?

– Не мог.

– Давай излагай.

Стас вздохнул, посмотрел печально на Никольского и достал из сумки зеленый контейнер.

– Это что?

– Банка, украденная в армии.

– Ну а я здесь при чем?

– Васильич, в этой банке радиоактивные материалы. Сергей даже растерялся. Вот жизнь настала! Обычный агент угрозыска приносит оперу не украденные сапоги или пальто, а радиоактивные изделия.

– Как она к тебе попала, Стас?

– Об этом разговор особый, Васильич.

– Ну пошли. Жрать будешь?

– Неужто что осталось, Васильич, – Стас засмеялся, – у тебя на кухне все сгорело.

Тут только Сергей почувствовал горелый запах забытой яичницы.

– От тебя одна потрава, Стас, накрылся мой завтрак.

– Васильич, не горюй, пошли на кухню, я тебе еще лучше соображу.

Стас был парнем проворным и домовитым. Маленькую сковороду он отверг напрочь. Свою чудо-яичницу он мог приготовить только на большой сковородке. Он открыл холодильник, и в дело пошло все: старый шматок сала, зачерствевший сыр, остатки колбасы, даже кетчуп «Анкл Бенс», все это перемешал в кастрюльке с яйцами, плеснул молока. Через несколько минут они ели необыкновенно вкусную яичницу и пили крепкий кофе.

За едой Стас поведал Никольскому весь свой разговор с Колей.

– Ну, Стас, – Сергей закурил, – тебе цены нет.

– Ловлю на слове.

– Пошли напишешь.

Писал Стас долго. Сергей дважды заставлял его переписывать, так как в процессе работы всплывали новые детали.

Наконец Стас закончил «писать оперу» и поставил дату и псевдоним.

Ушел он так же незаметно, как и появился. Выскользнул из двери квартиры Никольского, забежал на этаж выше и там вызвал лифт.

Сергей еще раз перечитал донесение, повертел в руках зеленый контейнер. Чужим он был в его квартире среди оставшихся еще от его деда милых старых вещей. Эта зеленая банка с черными реквизитами на боку пришла сюда из мира установок «Град» и БМП. И показалось, принесла в квартиру запах пороха и гари.

Сергей поднял телефонную трубку, набрал номер Олега Кольцова.

– Родионов, – ответила трубка.

– Кольцова, пожалуйста.

– Кто просит?

– Никольский.

– Из 108-го?

– Да.

– Он выехал.

– А когда будет?

– Трудно сказать.

– Понимаете, у меня очень важное дело, могу я соединиться с полковником Комаровым?

Родионов помолчал. Потом спросил:

– А дело действительно важное?

– Чрезвычайно.

– Оставьте номер телефона, вам перезвонят.

– Но это очень срочно.

– Я понял вас, – ответил Родионов, – вам позвонят. Сергей положил трубку и пошел на кухню сварить себе еще кофе. Он даже не успел налить его в чашку, как в комнате протяжно-требовательно зазвонил телефон.

– Никольский.

– Добрый день, Сергей Васильевич, Комаров.

– Здравствуйте, Юрий Павлович, дело у меня к вам срочное.

– Слушаю.

– Не по телефону.

– Ого. Очень срочное?

– Приплыло ко мне по оперативным каналам два часа назад донесение по вашей линии, и очень серьезное.

– Вы же в отпуске.

– Трудовые будни – праздники для нас.

– Ну что, вы ко мне или я к вам?

– Как скажете.

– У вас кофе есть? – лукаво спросил Комаров.

– Найду.

– Тогда я к вам. Чтобы вы лишний раз в нашем доме не светились.

– Записывайте адрес.

– Обижаете.

Комаров приехал через двадцать минут. Он был, как всегда, элегантен, доброжелателен и весел. Таким, каким и должен быть настоящий контрразведчик. Но Сергей уже знал, какой напор, оперативная злость скрываются за внешней доброжелательностью этого человека.

Они так и не успели попить кофе. Как только Комаров увидел контейнер и прочитал донесение, он сразу же бросился к телефону.

Сергей деликатно вышел на кухню, стоял у окна и курил.

Он не успел докурить сигарету, как на кухню вошел Комаров.

– Кофе отменяется, Сергей Васильевич. Нам с вами надо подъехать на Лубянку.

– Прямо сейчас?

– Именно. Квартира у вас хорошая. Настоящая московская. Добрым старым временем пахнуло на меня.

– Квартира от деда осталась.

– А кем ваш дедушка был?

– Адвокат.

– Чувствуется аура. А если не секрет, кто ваши родители?

– Мать – врач-педиатр. Отец – судья. Он погиб. Летел из Сочи. Самолет разбился. А мать умерла.

– Извините.

– Ничего.

– Значит, вы потомственный юрист? – Последнюю фразу Комаров произнес уже в коридоре.

Сергей собрался стремительно.

На ступеньках третьего подъезда главного здания КГБ их встретил подполковник в форме.

– Генерал ждет, товарищ полковник. Вот ваш пропуск, майор.

В вестибюле прапорщики с автоматами долго изучали пропуск и удостоверение Никольского.

– Проходите. – Контролер вернул ему документы.

Никольскому показалось, что сделал он это неохотно.

Сергей впервые был в этом здании, о котором так много слышал и читал. Самые обычные коридоры. На полу вытертые дорожки, стены обиты старыми панелями. Двери. Номера. Ничего особенного. Обычное учреждение.

Они прошли по длинному коридору. Никольский отметил треснувшие плафоны и вошел в просторную приемную.

– К кому мы идем? – спросил он Комарова.

– К замдиректора ФСБ генерал-лейтенанту Ионину Виктору Андреевичу.

На такой высокий уровень Никольский никогда не поднимался. Ионин – замминистра. За всю службу свою ему, слава богу, всего несколько раз приходилось общаться с замами милицейского главка. Надо сказать, ничего хорошего эти встречи ему не принесли.

Подполковник скрылся за дверью и сразу же вернулся:

– Ждет.

Они вошли в большой просторный кабинет, обставленный специфической «руководящей» мебелью времен советской власти.

Навстречу им вышел высокий подтянутый человек в легких брюках, красивых туфлях, голубой рубашке с короткими рукавами и ярком галстуке. Он был не намного старше Никольского.

– Товарищ генерал, – по-уставному вытянувшись, отрапортовал Сергей, – по вашему приказанию начальник уголовного розыска 108-го отделения милиции майор Никольский прибыл.

– Здравствуйте, Сергей Васильевич, – протянул ему руку Ионин, – не приказывал я, а просил. Приглашал кофе с нами попить. Много слышал о вас хорошего.

– Жаль, что вы, товарищ генерал, не наш замминистра.

– Меня зовут Виктор Андреевич, прошу так обращаться ко мне. Вы садитесь.

Комаров поставил на стол контейнер. Никольский вынул из кармана донесение Медведева и положил перед генералом.

Ионин читал его внимательно и долго. Потом поднял голову от бумаги, потер длинными пальцами переносицу.

– Что я вам могу сказать, Сергей Васильевич, так уж, видимо, судьбе угодно, что все самое главное в запутанном деле, которым сейчас занимается наша служба, происходит на вашей территории. Вы нашли раненого Кольцова, вы обезвредили киллера Жилина, ваш подчиненный засек недалеко от места убийства заказчика, а теперь этот контейнер. Мы можем встретиться с вашим агентом?

– Нет, – твердо ответил Сергей.

– Не понял, – удивился Ионин.

– Я не засвечиваю своих людей.

– Ну что ж, я настаивать не могу. Но буду просить вас, чтобы вы ориентировали агента на выполнение наших заданий.

– Это я сделаю.

– Кому мы поручим контакт с Никольским? – спросил Комарова Ионин.

– Кольцову. Тем более они приятели.

– Прекрасно. Вы оставите нам донесение Медведева? – хитро прищурился Ионин.

– Прошу прощения, Виктор Андреевич, согласно инструкции я обязан написать сопроводительную записку и отправить вам копию донесения.

– Молодец, – хлопнул ладонью по столу Ионин. – Не зря вас Комаров к нам на службу тащит. Не зря. Так как поступим? Я знаю, что вы в отпуске. Но я вас очень прошу помочь нам. Контейнер вам домой привезут сегодня вечером, также Комаров или Кольцов привезут вам некоторую сумму для поощрения агента, а вот что касается покупки контейнера… Нынче такую сумму может выделить только наш руководитель. Я ему доложу. Ваш человек встречается с Колей послезавтра?

– Да.

– Мы все подготовим.

Домой Сергея везли на машине Комарова. Когда «Волга» въехала в Большой Козихинский, Никольский увидел на тротуаре Султана Вахиева, чеченского бандита, которого они год назад арестовали за вооруженный налет на квартиру бывшего замуправляющего делами ЦК КПСС.

Бандиты неплохо поживились на хате партийного чиновника. Но шум услышали соседи, и Сергей с группой быстрого реагирования взял «чехов» прямо в подъезде.

Пришлось даже пострелять. Одного бандита убили, Вахиев ранил сержанта Гонтаря. А потом Вахиев сбежал, когда его вывозили на следственный эксперимент для закрепления показаний.

И вот Вахиев стоял средь бела дня в двух шагах от отделения и любезничал с красивой блондинкой.

– Видишь эту пару? – спросил Никольский шофера.

– Да.

– Подъезжай так, чтобы я к нему со спины подошел. У тебя оружие есть?

– Нет, – растерянно сказал водитель.

– А что есть?

Водитель залез под сиденье и вытащил раздвижную металлическую дубинку.

– Годится?

– Вполне.

– Я вам помогу.

– Ладно.

Никольский вышел из машины, тихо подошел к Вахиеву сзади. Взмахнул рукой, увидел на секунду изумленные глаза девицы и рубанул чеченца между ключицей и шеей.

– Ох-о-о, – выдавил из себя падающий Вахиев. Пиджак его распахнулся, и водитель ловко вытащил у него из-под ремня ТТ.

Вахиев, корчась от боли, катался по асфальту. Никольский взял у водителя пистолет, взвел курок.

– Я же предупреждал тебя, чернозадый, чтобы ты на моей земле не возникал. Лежать! Не дергайся, а то башку отстрелю.

Вахиев попытался подняться, но Сергей с силой ударил его ногой в лицо.

– Дуй в отделение. Скажи, что я Вахиева заловил, пусть выезжают, – приказал он водителю.

Группа прибыла через пять минут. На чеченца надели наручники и бросили в машину.

– Ну ты и даешь, Васильич, – хлопнул его по плечу Вася Паршаков, – такого гада один взял.

– Вася, оформляй его и примерь пока ко всем налетам на нашей земле. А вдруг что и срастется. Я рапорт напишу и передам тебе.

– Поедем, Сергей Васильевич. – Водитель Комарова с восхищением смотрел на Никольского.

– Спасибо, поезжай к полковнику. Мне недалеко.

Сергей шел домой. Во дворе он сел на лавочку и закурил.

Играли в песочнице дети, самые преданные его помощники – местные старушки – что-то заинтересованно обсуждали.

Въехали во двор на роликах тоненькая девушка в джинсах и лохматый паренек в пестрой майке и шортах. Они держались за руки. В ушах черные точки наушников. Двигались оба в ритме музыки, слышной только им одним, и по нежным, чуть обалделым лицам можно было понять, как далеки они от этого двора, города, жизни.

Господи! Как быстро дети выросли. А значит, он приблизился к черте, которую именуют старость. Значит, если не угробит его какой-то залетный чеченский бандит, сядет отставной мент Никольский на лавочку во дворе, на которой сменилось несколько поколений стариков.

Что поделаешь, он сам выбрал себе эту жизнь. Родился и вырос в этом доме, после университета и школы подготовки попал в свое отделение. Болезнь матери не позволила ему перейти на другую работу. Но он не жалел. Да и на какое повышение мог рассчитывать человек, не вступивший в правящую партию.

Он любил свой район. Именно эти переулки, старые дома, пруды были для него понятием Родины.

А за то, что за глаза многие знакомые называли его неудачником, он не сердился на них. Конечно, карьера, возможности, слава – это замечательно, но ему нравилась его жизнь. Некая ее патриархальность.

– Простите, – к скамейке подошел здоровый мужик в красивой, переливающейся на солнце куртке, – вы владелец вон той «победы»?

– Да, – Сергей встал, – а в чем дело?

– Кондаков Михаил Сергеевич. Я президент клуба «Авто-Ретро».

– Очень приятно. Никольский Сергей Васильевич.

– Сергей Васильевич, вы не хотели бы продать вашу машину?

Никольский засмеялся:

– Нет. Этот конь мне еще послужит. А потом, Михаил Сергеевич, много за нее не дадут, а у меня нет средств приобрести новый автомобиль.

– Понятно. Тогда я вам могу предложить другой вариант. Вы передаете машину нашему клубу, а мы взамен отдаем вам «Оку» с пробегом три тысячи километров. Вон она стоит.

– А зачем вам старая «победа»?

– А вы, Сергей Васильевич, были коллекционером?

– В далеком детстве собирал марки.

– Ваша машина необычная. Это М-20, одна из первых моделей, которую начали выпускать сразу после войны. Это в некотором роде раритет.

Они подошли к симпатичной беленькой «Оке».

– Попробуйте. – Кондаков протянул ему ключи. Откуда-то появился Федя Глухов, дворовый автомеханик.

– Это я, Серега, их на тебя вывел. – Он вытер руки ветошью, открыл дверцу, поднял капот. – Машина в полном порядке. Я тебе ее до ума доведу. На пять лет хватит.

А там, может, ты поумнеешь и начнешь взятки брать. – Федя захохотал жизнерадостно.

Сергей посмотрел на своего старого верного коня. Машину эту он помнил с рождения. Она была как мебель в его квартире, как книги, стоящие на полках.

Она связывала его с прошлым. Сергей понимал, что человек, живущий только прошлым, обречен на неудачу.

Он понимал это, но ничего не мог поделать.

– Так что, Сергей Васильевич? – спросил Кондаков. Никольский посмотрел на «Оку». Маленькая машина, как большой пес, стояла у его ног.

– Знаете, я согласен. Только вот оформлять все это у меня времени нет.

– Я все оформлю, – засуетился Кондаков. – Вы доверенность подпишите, а вам вот документ на машину, вот генеральная доверенность.

– Лихо вы все сделали.

– Времени мало. Ко Дню города парад ретромашин. Торопимся. Ну что, по рукам?

Сергей достал ключи, протянул их Кондакову.

– Моя визитная карточка в бардачке, – радостно сказал Кондаков, – если что, звоните.

«Победа» чихнула, выстрелила громко из выхлопной трубы и заурчала низко и недовольно. Потом она развернулась и поехала со двора.

Никольский смотрел ей вслед, прощаясь с огромным куском прожитой жизни.

– Давай ключи, Сережа, я на твою ласточку секретку поставлю, – сказал Федя. – Да не думай, обмен нормальный. Будешь на ней ездить зимой и летом. Гарантию даю.

Сергей отдал ему ключи и пошел домой.

Ионин, Комаров, Кольцов

Первоначально разработанный план рухнул с грохотом и пылью, как известный дом на Мичуринском проспекте.

Рассыпалось все, потому что приходилось работать против своих.

Хозяином мебельного магазина в Вышнем Волочке оказался бывший майор военной контрразведки Борис Алексеевич Злобин. До перехода на службу в Московский военный округ он работал в УКГБ Москвы и Московской области. Сначала в пятой службе, потом в подразделении охраны конституционного строя. В военную контрразведку был переведен после крупного скандала с гуманитарной помощью. Конечно, его нужно было гнать из органов, но хорошие сотрудники уходили, людей не хватало, и его отправили на периферию.

Прапорщик Женя оказался старшим прапорщиком Мальцевым Евгением Николаевичем, восемь лет проработавшим контролером в Московском управлении и переведенным в военную контрразведку на должность младшего оперуполномоченного.

Именно он был особистом в воинской части, из которой и шла утечка радиоактивных материалов. Злобин, а особенно Мальцев, ежедневно впускавший и выпускавший сотрудников Московского управления в служебное здание, знали в лицо почти всех оперативников, которым можно было поручить их разработку.

Посылать туда неопытных молодых ребят было слишком рискованно, так как перед руководителем операции стояла задача не просто прикрыть канал утечки военного имущества, а выйти на тех, кто скупает радиоактивный материал и с его помощью проводит террористические акты.

Действовать нужно было быстро и безошибочно, так как смертельные материалы могли уйти в Чечню.

– Что будем делать, герои-контрразведчики? – спросил Ионин Комарова и Кольцова.

– Думать, – дернул щекой Комаров.

– Некогда. – Ионин взял пачку сигарет со стола, смял ее и бросил в корзину. – Дайте сигарету. – Он закурил, встал, потянулся. – Думайте, ребята, думайте.

– У меня есть соображения, товарищ генерал, – встал Кольцов.

– Любопытно. Садись, Кольцов, не до субординации.

– Неделю назад при попытке приобрести оружие у Змеева, по кличке Змей, одного из лидеров мазуткинской ОПГ, нами был задержан некто Гончак Сергей Васильевич, по документам подполковник спецподразделения МГБ Приднестровской Республики. У него изъято: приднестровский паспорт, удостоверение, водительские права, двадцать тысяч долларов, семьдесят тысяч приднестровских рублей, четыре миллиона русских, автомобиль ГАЗ-69 с приднестровскими номерами.

– Все это интересно, но какое отношение к нашему делу имеет этот Гончак? – иронически поинтересовался Ионин.

– Легенда и документы, товарищ генерал.

– Это я понял, Кольцов. Но на кого мы примерим вашу легенду?

– На Сережу Никольского.

– А ведь это выход, – вмешался в разговор Комаров. – Никольский опытный оперативник, смелый человек, вы знаете, мне мой водитель рассказал, он, когда домой ехал, в Козихинском один, без оружия, задержал чеченского бандита Вахиева.

– Ни дня без строчки, – иронически заметил Ионин.

– Ну зачем так иронично, Виктор Андреевич, – неодобрительно покачал головой Комаров. – Никольский честный парень. А это в наше время…

– …большая редкость, – договорил за него Ионин. – Короче, как в старом еврейском анекдоте – остается уговорить герцога Эдинбургского.

– Я уговорю его, товарищ генерал, – твердо сказал Кольцов, – не такой человек Сережа, чтобы отказать в таком деле.

– Ну что ж. Ждите, сейчас прикажу вам кофе дать, а я к руководству.