Текст книги "Идеалист. Психология в художественной прозе"

XХ

Как не любить месяц май! Помимо солнечных дней и по-летнему теплой погоды, в этом месяце можно прекрасно отдохнуть от работы, не беря отпуск. Праздничные дни, плюс выходные и один-два отгула – это недельный отпуск на море. Так я и сделал. Я ездил с коллегами из своего отдела. Мы были дружны, и подобралась отличная компания. Отдохнули на славу. Я уже вышел на работу, но в офисе высиживал с трудом. Каждый вечер, выходя на улицу, я вдыхал теплый воздух, запах весны пробуждал воспоминания о былых днях, о юности, когда я имел куда больше свободного времени. Но праздники еще не закончились, в ближайшие выходные отмечается День города. Помню, как г-жа Марина сказала: «В День города предпочитаю находиться подальше от города, там, где нет толпы». Я тоже не любил толпу, но на этот раз собирался выбраться в город.

Марина Мирославовна оказалась не оригинальна, все мои друзья разъехались, кто на дачи, кто на пикники. В одиночестве я бездумно брел по улице среди массы людей, и не было никакого смысла вглядываться в их лица, потому что ее среди них быть не могло. Но все равно я все искал кого-то глазами. Встретил знакомых, это были заочники со второго высшего. Они звали меня с собой, но я отказался. От центральной улицы я свернул в переулок и вышел на площадь. Шел дальше и сам не заметил, как ноги привели меня к улице народных умельцев, художников и антикваров, где продавались безделушки, картины, авторские изделия и сувениры. Самый старый район нашего города, который находится у подножья Андреевского спуска, а сам Андреевский спуск был моим любимым местом.

На Подол я выбирался при каждом удобном случае. С кем бы я там ни повстречался, прогулка всегда заканчивалась Андреевским спуском. Однажды в День города мы гуляли здесь компанией и забрели на Замковую гору. За целый день мы находились и, решив отдохнуть и перекусить, устроились прямо на траве. Вечером мы собирались на площадь, где будет салют, но завязалась увлекательная беседа, и мы потеряли счет времени. Раздался первый залп, и мы увидели, в каком удачном месте остановились. Огни салюта разлетелись ровно над куполом Андреевской церкви прямо перед нами. Зрелище было завораживающее. И мы договорились, что каждый год будем приходить именно сюда.

Все туристы, да и жители города обычно прогуливаются по Андреевскому сверху вниз. Я же, как правило, взбегал по любимой улице вверх. Но сегодня, как и большинство, я оказался наверху. Перед самым спуском я зашел на смотровую площадку возле исторического музея. Со Старокиевской горы, на которой расположен музей, открывается прекрасный вид на Подол и Воздвиженку. Полюбовавшись видами, я вернулся обратно, чтобы спуститься по вымощенной брусчаткой улице и посмотреть на работы, выставленные самими авторами. Я только начал осмотр, как на противоположной стороне улицы увидел стенд, на котором были представлены изделия из гипса. Элементы декора, интерьерная скульптура и рельефы, репродукции шедевров Древнего Востока и Античного мира показались мне до боли знакомыми. Подобная гипсовая лепнина украшала залы Братства.

В художественной студии Дома Братства существовало направление лепки. Была и мастерская, в которой работал Виталик и другие ученики. И тут же я увидел знакомые лица, к стенду подошли три девушки, которых я не раз видел в Доме. Я не знал их имен и из какой они группы. Но то, что они посещают Братство, было несомненно. Значит, я не ошибся: выставленные изделия были именно из мастерской Братства. Недолго думая, я решил подойти к ним. Меня встретили «братской» улыбкой, видимо, не знали, что я давно к нему не принадлежу. Вместе с ними я рассматривал представленные на стенде работы. Но больше меня интересовало, кто же за этот лоток отвечает.

– Внизу тоже наши ребята стоят, – сообщила мне одна из девушек, самая высокая.

На Андреевском я бывал несчетное количество раз, в разное время суток, в разную погоду, в праздники и в будни. Я обошел его вдоль и поперек, побывал на всех близлежащих горках, во всех кафешках и музеях, знал здесь каждый уголок и каждый кирпичик. Это была улица вне времени. Я шагал по брусчатке и думал о том, что именно здесь, в этом любимом мной городском уголке чувства обостряются. Вот и теперь меня охватило какое-то трепетное чувство, напоминающее преддверие влюбленности, как вдруг я наткнулся на стенд Братства. И теперь я стоял перед отголоском моего прошлого, перед огромной и значительной его частью. Для кого-то это был просто стенд, просто изделия из гипса, для меня же это было напоминанием о беззаботном и эмоционально насыщенном отрезке моей жизни.

Меня все еще интересовало, кто хозяин стенда. Девушки из Братства ушли. Я ждал. Наконец, я увидел женщину и Валентина, того самого, который танцевал вальс на балу с Мариной Мирославовной и нес ее портфель после лекций. Я стоял поодаль, и они меня не видели. Ее я видел в Доме и раньше, но не знал имени. По возрасту она была ровесницей Марины Мирославовны. Значит, о ней рассказывал Виталик. Они встретились в Братстве и Валентин на ней женился. Таким образом, ее дочь Лика стала приемной дочерью Валентина. О ней так заботилась Юля летом в лагере. Что же, дама была интересная, даже красивая. Валентин был намного младше, но это была красивая пара. К стенду подошли покупатели. Женщина отвечала на вопросы, Валентин стоял рядом и смотрел на нее то ли с нежностью, то ли с обожанием. Когда покупатели ушли, он ее обнял.

Я собирался идти дальше и отыскать второй стенд Братства. Нигде более не задерживаясь, я спускался вниз по улице. Несмотря на то что улица была полна людей, Виталика я заметил сразу же. Он и еще один парень в очках по имени Олег, которого я каждый раз после лекций встречал на кухне в Доме, стояли рядом с таким же стендом с аналогичной продукцией. Я был рад, что повстречал именно их. С Виталиком мы общались и вне Братства, приблизительно месяц назад я видел его у Ани. Он забрел к ней по привычке. Отношений у них уже не было, потому что с некоторых пор наша с Аней дружба перестала быть только дружбой. Олег был добродушным парнем, студентом, которому не сиделось в общежитии, и он постоянно околачивался в Братстве. Оба они дружелюбно меня приветствовали. Никакого напряжение между нами не было. Я не собирался здесь оставаться, но Олег уже показывал мне прейскурант, на случай если ко мне обратятся покупатели. Еще сказал, что к обеду должна подойти Юля, а сам побежал за кофе. Я остался и, пока Виталик был занят, отвечал на вопросы прохожих. Пару раз спросили цену, я отлично справился.

В основном к нам подходили люди, имеющие отношение к Братству, – или его члены, или слушатели. Таких было гораздо больше, чем просто покупателей. Каждый считал своим долгом перекинуться парой слов и предложить свою помощь. Пока Виталик и Олег болтали с группой поддержки, я занимался возможными покупателями. Услужливые члены Братства уже несколько раз приносили нам чай, при этом отказываясь от денег.

С утра была ясная и солнечная погода, но ближе к полудню небо заволокло устрашающе черными тучами. В том, что пойдет дождь, сомнений не было. Но я собирался дождаться Юлю. Зачем я ее ждал, я и сам толком не знал, но ждал с нетерпением и немного побаивался, как пройдет наша встреча после долгого перерыва. К тому же я был «бывший», тот, с кем разговаривать не положено. Если Виталик, общаясь и с Аней и со мной, нарушал правило Братства, а Олег, по всей видимости, просто был не в курсе, то Юля была предельно прилежным и исполнительным членом Братства. Если она и нарушила правила у себя дома на свой день рождения, так только потому, что была человеком воспитанным и не могла поступить иначе. Наверняка она в этом призналась своему наставнику и как-нибудь отработала данное нарушение. Как она встретит меня на нейтральной территории и как воспримет мое присутствие и помощь в роли отступника, мне было неведомо.

На руке я почувствовал редкие, но довольно крупные капли дождя. Людей на Андреевском не становилось меньше. Все как ни в чем не бывало продолжали прогулку. От Виталика команды сворачиваться не было. Чтобы заполучить место, на котором сейчас стоял стенд Братства, ребята дежурили с ночи. Затем к открытию привезли деревянные конструкции и продукцию. Поэтому работать они собирались до самого закрытия. Виталик оставил нас с Олегом, а сам отправился наверх, чтобы разведать обстановку. Видимо, Валентин и его жена были в этом вопросе главными. Дождь усиливался, капли стекали у Олега по очкам, и ему пришлось их снять. Куда-то убежал и он, я остался один. Владельцы соседних лавок накрывали свой товар и прятались под козырьком близстоящего здания. Вскоре прибежал Олег с полиэтиленом. Накрыв стенд, мы тоже стали под козырек. Дождь припустил сильнее. Капли с силой бились о мостовую и разлетались в разные стороны. Я был в коричневых замшевых туфлях, носки которых уже намокли. Козырек перестал спасать, и дождь все равно попадал на нас. Небо оставалось таким же темным и беспросветным, то и дело сверкали молнии, после чего раздавались раскаты грома. Вниз по улице начал стекать ручеек. Непогода не унималась, и ручеек становился все стремительнее и полноводнее. Мы и глазом моргнуть не успели, как вода превратилась в поток. Олег побежал поддерживать стенд, потому что его деревянные ножки могли сложиться и тогда все изделия попадали бы. Олег был в сандалиях на босу ногу и стоял в воде по щиколотки. Вода прибывала с невероятной скоростью, и так как мы были почти внизу спуска, поток нес сверху какие-то вещи, которые хозяева не сумели удержать. Я успел рассмотреть проплывающий мимо розовый тапочек. Уровень воды достиг колен Олега. Он весь вымок. Удерживать стенд стало сложно, и я кинулся ему на помощь. Теперь в мутном потоке сверху плыли палки, столешницы, чего там только не было, и все это било по ногам и цеплялось за ножки стенда. Я подпер его с другой стороны, снизу. В самом конце улицы образовался сток, где люди пытались отыскать свои уплывшие вещи. Я чувствовал, что вода все еще прибывает, мои ноги тоже уже были в воде по колено. Под напором, удерживая стенд, мы уже и сами с трудом держались на ногах. Я не знал, чем все это закончится, но неожиданно дождь прекратился, и интенсивность потока начала спадать. Прибежал Виталик и сменил меня. Я промок насквозь. Штаны были не только мокрыми, но и грязными, а моим новым туфлям пришел конец.

Небо начало проясняться. Уже пробивались солнечные лучи, но было зябко. Только теперь я увидел Олега. Он так же, как и я, вымок до нитки, был в грязи и замерз. У него зуб на зуб не попадал. Время близилось к обеденному перерыву, распогодилось, и скоро должна была прийти Юля. Встречать ее в таком виде мне вовсе не хотелось. Но и пропустить эту встречу я тем более не мог. Поступило предложение зайти в кафе и там погреться. Я огляделся по сторонам и вдруг вспомнил, что только недавно Аня говорила мне о мешке вещей, которые она собиралась выбросить! Жила она всего в нескольких кварталах отсюда! Я достал из кармана мобильный телефон, но он промок и не работал. Тогда я сам отправился к Ане домой. К счастью, я застал ее. Увидев меня вымокшего насквозь, да еще и грязного, она не могла скрыть удивления, а когда я сказал, что спасал стенд Братства, перестала со мной разговаривать. Я долго ее уговаривал, обещал все объяснить позже и спросил о вещах.

– Да, пожалуйста, бери хоть все, ты же знаешь, я уже давно хочу от них избавиться.

Я бросился к мешку с одеждой и начал в нем рыться. Эти вещи ей присылали из Америки, там была мужская и женская одежда разных размеров и фасонов. Для себя я выбрал джинсы и реглан. Реглан был немного великоват, а джинсы в самый раз. Я отбирал остальное.

– И как это они тебе стенд доверили? Они же не вовлекают в свои дела «бывших»?

– Не вовлекают, там Виталик был с Олегом.

– Ясно. А зачем ты вообще туда пошел, можно спросить?

– Куда туда, на Андреевский? На праздник пошел, захотелось прогуляться. Ты же не захотела идти. Их случайно встретил.

– Конечно, случайно. Они там из года в год на каждом мероприятии.

– Я не знал.

– Туфли испортил, мы же их только купили. Пойду посмотрю, что можно сделать.

Я складывал отобранные вещи в рюкзак. Нашлась даже пара кед. Сломя голову я помчался обратно на Андреевский. Пригодились все вещи, теперь все были одеты в сухое. Пришла Юля. Члены Братства, которые собрались после ливня и уже были в курсе дела, во всех красках описали ей историю героического спасения стендов. Я входил в число «героев» еще и как человек, который раздобыл одежду и всех переодел. Нам то и дело носили горячий чай. Опасения мои не оправдались, Юля вела себя со мной по-дружески, приветливо. Все члены Братства искренне меня благодарили. Казалось, о правилах все позабыли. День выдался хлопотный, и когда все коробки были упакованы, я предложил прогуляться и посмотреть салют. Все, включая Юлю, согласились. Валентина и его дамы с нами не было, они уехали на машине, в которую были погружены спасенные изделия.

Все они собирались отправиться в Дом Братства, конечно же, без бывших членов, то есть меня. Так было всегда, но не в этот раз. То, что ребята согласились провести вечер вне Братства, было еще одним нарушением правил. Не знаю, на что я рассчитывал, предлагая им это, но все выказали желание и посмотрели на Юлю. После секундного замешательства согласилась и она. Юля была с мужем, который приехал вслед за ней. Мы направлялись к центру, чтобы выйти на Софийскую площадь, откуда салют будет виден во всей красе. Остановившись у киоска с напитками, Олег собирался купить себе пиво, но Славик предложил взять бутылку вина на всех. Юля с удивлением взглянула на мужа. Мы взяли кагор и одноразовые стаканчики. По уставу в Братстве пили только вино, купив себе пиво, Олег нарушил бы правила. Перед площадью в парке как раз освободилась скамейка, которую мы и заняли.

Славик ловко справился с пробкой. Раздался хруст пластиковых стаканчиков. Под тост за наш город выпили все, даже Юля. После того как я продрог, вино разлилось внутри приятным теплом. Мы сидели на лавочке, пили вино, болтали, смеялись. Со стороны можно было подумать, что это обычная компания, которая, как и множество других, пришла на эту площадь на праздник. Ничто не отличало нас от остальных. Вино подействовало, и разговорилась даже Юля. Но больше всех говорил ее муж, сегодня он был обыкновенным парнем, причем в ударе. Весь вечер Юля смотрела на него с явным удивлением и симпатией одновременно. По ее взгляду на окружающий мир и этот праздник можно было точно сказать, так она не проводила время уже очень давно. Всем было хорошо. Быстро стемнело, и ярко освещенная площадь теперь выглядела еще торжественней. Этим вечером я был счастлив. Моя душа ликовала. Я видел перед собой обычных ребят, которые рассказывали свои собственные истории простым языком, не осторожничая, шутили и смеялись, были искренними и естественными. Я был чрезвычайно рад видеть их такими.

Раздался оглушительный залп, и над самыми нашими головами в нескольких местах сразу засияли красные и затем зеленые огоньки в виде огромных одуванчиков, а уже в следующее мгновение горящие звездочки со светящимися шлейфами разлетелись во все стороны. Далее в небе засверкали маленькие светящиеся парашюты, после чего небосклон осветили разноцветные сферы, появляющиеся одна из другой. Казалось, что огни салюта падают прямо на нас. Зрелище было на редкость красочное и сказочное.

Поток людей с площади заполнил улицы. Мы решили оставаться на месте и чуть переждать, чтобы не попасть в переполненное метро. Олег прибежал со второй бутылкой кагора.

Мы шли по опустевшему городу. Время было уже позднее, без четверти полночь. Прохожие встречались редко. Славик шел впереди меня и, продолжая о чем-то спорить с Олегом, размахивал руками. Таким он мне нравился больше. Я и сам был пьян, но это было приятное опьянение. Мы прекрасно провели время. Мы зашли в метро, вместе спустились на эскалаторе, все ехали в одну сторону, кроме меня. Я обнялся с каждым по очереди, Олег продолжал хлопать меня по плечу до самого прибытия поезда. Перед тем как войти в вагон, я успел взглянуть на Юлю, в ее глазах снова проскользнула грустинка, которую мне уже доводилось видеть. После этого я их не видел, даже Виталика. Для него я сделал вид, что еду домой, на самом же деле, я вышел на следующей станции и заночевал у Ани.

Все лето я работал, а в августе взял отпуск. На этот раз я отправился на море с Аней. Мой служебный роман давно закончился. Мы быстро друг другом насытились. Кроме секса и работы, нас мало что объединяло, я понял это в тот вечер, когда мы с ней выходили из зала колледжа, где проходила лекция. Почти в то же время Аня окончательно рассталась с Виталиком. Мы с ней стали чаще видеться и проводили вместе много времени.

Я взял путевки в Турцию, и мы с Аней отлично провели время. Сервис был на высшем уровне, не было палаток и дождей, был душ с горячей водой и вкусная еда в любое время суток. Ане всегда нравился комфорт. Целыми днями она загорала. Ничего не делать мне нравилось первые дни, потом я заскучал. Развлечений было множество. Я мог плавать, заниматься йогой, читать книги, смотреть кино. Так мы и делали. Но я не мог перестать думать о Братстве. Та встреча на Андреевском о чем-то напомнила, что-то всколыхнула, воспоминания то и дело будоражили сознание. Я вспоминал наше пребывание в заповеднике и сравнивал с нынешним отдыхом. Когда я был более счастлив, тогда или теперь? С некоторых пор я не находил себе места.

Отпуск закончился. Наступила осень. Когда я был студентом, осень знаменовала начало учебы. Для меня это время года было романтичным и поэтичным. Часто шли дожди, и рано темнело. Было уютно везде, где горел свет и где можно было согреться. Помню, как подолгу сидел в вестибюле университета в ожидании Валерии Викторовны и разглядывал всех входящих с улицы студентов. В студенческом кафе я всегда покупал кофе и какую-нибудь булочку. Осенью мне было приятно ехать в автобусе и смотреть на мокрый асфальт, в котором отражались огни витрин. Но особенно уютно мне было по средам и пятницам, когда я возвращался с лекций Марины Мирославовны. Осенью чувства мои обострялись, я влюблялся. Однажды я был влюблен в двух женщин сразу.

Наступило время, когда романтика исчезла. Я вставал по утрам и собирался на работу. Было темно и зябко, вечером то же самое. Я выходил из дома, еще было темно, а когда возвращался, уже темно. Аня устроилась в компанию, сотрудничающую с Германией, ей пригодилось знание языка. Она занималась заказами и поставками керамической плитки. В офисе ее все любили и ценили, но каждый наш день походил на предыдущий. Все светлое время суток и основную часть нашего времени мы проводили в офисе, каждый в своем. После работы несколько раз в неделю мы встречались, гуляли, ходили в кафе и в кино.

Первая среда этой осени с самого утра была теплой и солнечной, а к вечеру зарядил дождь. Я понял, что по окончании рабочего дня отправлюсь не домой. Никакого определенного плана у меня не было. Я вышел из офиса, вдохнул влажный осенний воздух, и ноги сами понесли меня к метро. Я приехал на станцию, на которой не был уже около года. Как будто специально для меня в переходе продавались прекрасные розы, такие как я люблю: красные, с продолговатыми бутонами, на длинной ножке, со свежими зелеными листьями. Не раздумывая, я купил.

Люди спускались в подземку, с их одежды и зонтиков стекала вода. Дождь не прекращался. С букетом я вышел из перехода, и тут же почувствовал на своем лице капли. Они падали и на цветы, и я был рад каждой. Шел я очень быстро, почти бежал и вскоре оказался перед дверью колледжа. При входе сидела все та же дежурная, дама «в возрасте», которая все так же с удивлением взирала на любителей философствовать по вечерам. Когда-то на сей счет я услышал от нее такую фразу: «И чего они там высиживают, непонятно… только штаны протирают». Я прошел мимо нее быстрым шагом, пряча цветы за спиной. Дежурные были на месте, уже другие, новые. Это была первая лекция очередного вводного курса. Я и сам не знал, что делаю. Не обращая на ребят никакого внимания, уверенным шагом я направился к двери. Так как я был с цветами, они мне не препятствовали. Зал был полон, но лектора в нем не было. Позади я услышал голос девушки:

– Марины Мирославовны еще нет!

Я обернулся. На меня, улыбаясь, смотрела одна из дежурных.

– А будет?

– Да, уже должна быть! Что-то задерживается… – глядя на свои наручные часы и не переставая улыбаться, ответила мне все та же девушка.

Это была удача! Марина Мирославовна никогда раньше не опаздывала. Быстрым шагом я пошел по коридору, сбежал по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, и пронесся мимо уже успевшей задремать на посту бабули. В этот момент я ни о чем не думал, все получалось само собой. Пробежав по двору колледжа, я оказался под аркой. Навстречу мне шла Марина Мирославовна. Она была в плаще, без головного убора, под зонтиком, со своим кожаным портфелем. Спиной я прижался к стене и стоял, не в силах пошевелиться. Весь мокрый, с цветами, я просто стоял. Она закрыла зонтик и подошла ко мне. Я смотрел на нее.

– Такая прическа тебе идет, открыты глаза, – рукой она провела по моим мокрым волосам и дотронулась до щеки.

Уже в следующее мгновение, как будто вспомнив, что опаздывает, она быстрым шагом направилась дальше. У меня перехватило дыхание, сердце колотилось. Мне хотелось вот так, под этой стеной, стоять вечно. Спохватившись, я бросился вслед за ней. Догнал я ее только на проходной. Она обернулась.

– Цветы, Марина Мирославовна!

Она переложила мокрый зонтик в руку, которой держала портфель, а свободной рукой взяла букет.

– Красивые.

Еще на миг ее взгляд задержался на мне, а уже в следующий она поспешила на лекцию.