Текст книги "Белая лилия"

Я подумала, что если она начнет рассказывать про то, почему она так назвала каждый цвет, то я просто сойду с ума. «Неужели мне пора применять к ней свои экстрасенсорные способности, чтобы узнать, зачем она несет этот бред? – спросила я себя мысленно. – Я не хотела напрасно тратить свои силы, чтобы приберечь их для решающей схватки со слепнями, но похоже придется ввести Тамару в транс».

– «Озарение» было на белом фоне, так как и «Одухотворенность». А «Ложный Путь» и «Возмездие» – на черном. «Ветер Перемен» впервые появился в сочетании и с белым и с черным. Потом эти шесть цветов компоновались друг с другом, но сначала каждый говорил о своей принадлежности к Белому или Черному…

Эта последняя фраза заставила меня вникать в суть того, что говорила Тамара. Я вдруг поняла, что это не бред, что эта слепая женщина пытается объяснить, как можно воздействовать на слепней. Она говорила не просто о белом и черном фоне, она говорила о Белой и Черной магиях.

– Цвет, который я увидела сегодня также был в сочетании с белым и черным. Мой внутренний голос подсказал, что его следует назвать – «Единение». Я быстро расшифровала картинки последнего калейдоскопа. Их суть состояла в том, что воздействовать на слепней надо одновременно, используя возможности Белой и Черной магии, – сказала Тамара и перевела дух.

Я поняла, что сделан первый шаг вперед.

Глава 34

– Нет, мне решительно интересно знать, что происходит, – сказала Даша. – Их нет уже больше часа, сейчас я Ольге позвоню и узнаю что-нибудь.

Даша достала свой мобильник и набрала номер.

– Ольга, мы здесь волнуемся, – сказала она. С вами там все в порядке? Тамара там?

– Да, здесь. Но я пока не знаю, как долго все это продлится. Прошу вас, пока подождите.

– Ничего себе, отключила телефон. Ничего толком не сказала и отключила… Сказала, что надо сидеть и ждать, – возмущенно говорила Даша. – Как будто это так просто сидеть сложа руки…

– А можно по твоему телефончику один звонок сделать? – спросил Сережа. – Хочу своей начальнице позвонить, а то переживает наверно.

– На, бери, – сказала Даша, протягивая телефон.

– Альбина Эдуардовна, это я. У нас все нормально. Я поехал к Ольге в больницу.

– Молодчина, – сказала Побережнова.

– У нее все нормально, так небольшое сотрясение мозга… Короче, она из Склифа сбежала, и мы сейчас доехали до нужного места. Она там с Лизой у Тамары, которую мы искали, но меня Ольга пока не отпускает…

– Хорошо, будь в ее распоряжении, а мне пока машина не нужна. Спасибо, что позвонил.

Сережа вернул телефон Даше. Даша заметила, что Анатолий очень внимательно смотрел на это средство сотовой связи.

– Вы тоже хотите позвонить? – спросила девушка и сразу же поняла, что сказала глупость.

Она вспомнила, что он бомж и звонить ему, скорее всего, некуда. Но она увидела, что этот вопрос нисколько не смутил Анатолия. Он, правда, молчал, но продолжал сверлить глазами мобильник.

– Это, наверно, дорого? – наконец выговорил он. – Раньше такое могли позволить себе только очень состоятельные люди…

– Да нет, это теперь вполне доступная и очень удобная штука, – ответила Даша. – И потом у меня тариф очень хороший, посекундная тарификация…

– Можно? – спросил Анатолий и протянул руку.

– Да, конечно. Номер наберете, а потом вот на эту кнопку посыла вызова…

Анатолий держал мобильник дрожащей рукой, но звонить не решался. Даша встретилась глазами с Сережей, в глазах обоих был вопрос: «Кому он будет звонить?»

Наконец Анатолий решился и набрал только ему известные семь цифр. Было слышно, что ответил женский голос, но он сам молчал. Даша отвернулась и стала смотреть в окно. Сережа откинулся на подголовник и закрыл глаза. Они не хотели мешать Анатолию.

– Здравствуйте, тетя Маша! Гхм…

– Толя! – крикнула женщина. – Откуда ты звонишь? Где ты пропадал?

– Далеко… гхм… долго рассказывать…

– Или это не ты? Голос какой-то хриплый стал. Скажи еще что-нибудь.

– Я еще позвоню как-нибудь… гхм… до свидания!

Анатолий отдал телефон Даше и сказал:

– Хотел у тетки про своих узнать, может она что слышала, да не рискнул. Если они сгорели при пожаре, то лучше и не знать об этом. Правда, Ольга говорила, что живы…

– Раз Ольга сказала, что живы, значит так и есть, она же ясновидящая! Как у нее там дела? Может подняться? – говорила Даша. – Пожалуй, не надо, вдруг помешаем… Сережа, ты что спишь?

– Нет, а что?

– Музыку бы что ли включил, а то скучно.

– Можно и включить. Я просто привык, что Альбина Эдуардовна любит тишину…

– Странная она, да? – спросила Даша. – Я профессиональный психолог и знаю, если человек не любит музыку, то у него большие проблемы.

– Так вот у нее и были проблемы, – ответил Сережа.

– Ну да, конечно, – согласилась Даша. – Пожалуй, если бы со мной такое случилось, ну я имею ввиду этих слепней, мне бы, наверно, тоже было бы не до музыки…

* * *

Это при отце Альбина Эдуардовна проявила максимум выдержки. Она привыкла к тому, что их отношения были похожи больше на постоянное противостояние, нежели на семейное взаимопонимание и поддержку. Даже то обстоятельство, что отец проявил инициативу и стал вести переговоры с немецкой ассоциацией страховых обществ, не посоветовавшись с ней, а за ее спиной, говорило о том, что Эдуард Михайлович хотел прежде всего показать дочери, что он сильнее, чем она, а уж потом – помочь ей.

Когда Побережнова села в машину к Кириллу, она потеряла свое самообладание.

– Скажи мне, Кирилл, ну что же это такое? Если одно налаживается, то возникает новая проблема. Я устала… Я больше так не могу. Почему он не посоветовался со мной?

– Наверно, потому что ты могла бы отказаться, – предположил Лебедев. – Хотя я в страховом деле ничего не понимаю.

– Ну почему же отказаться? – сказала Альбина. – Я рассмотрела бы его предложение. Впрочем, может быть и не приняла бы его… Но кто мог послать факс с отказом от их помощи? Мистика какая-то!

– Да, это действительно, странно, – согласился Кирилл. – А что будет, если этот вариант не пройдет?

– Я разорюсь, – прямо ответила Альбина, – «Золотая саламандра» обанкротится, а я буду сидеть дома и печь пирожки.

– А ты умеешь? – с интересом спросил Кирилл.

Альбина улыбнулась вымученной улыбкой и сказала: – Сейчас с этим нет проблем: покупай готовое тесто и пеки.

Они доехали до дома. Альбина поднялась за дочерью, но Татьяны там не оказалось. Побережнова – старшая увидела записку и прочитала ее: «Мама, я пошла на дискотеку, буду поздно». Это было очередным ударом. Альбина звонила днем дочери и предупредила ее, чтобы та вечером была дома, и что для нее будет сюрприз. Таня пыталась выяснить какой, но мать так и не сказала ей. «Негодница, она все сделала по своему. Она же сама меня умоляла как-то взять ее в ресторан, а теперь, когда я решилась на это, она отправилась на дискотеку, – ругала дочь Альбина Эдуардовна. – Как она могла не послушаться меня! Да еще манеру взяла записки писать, а не звонить, чтобы обратной связи не было!»

Вдруг в голове у Альбины Эдуардовны возникла параллель ее отношений с отцом и с дочерью. Ей показалось, что у них было много общего. Таня очень была похожа на нее саму. Она тоже не любила, когда зажимали ее инициативу, не прислушивались к ее мнению. «Наверно, если бы я сразу сказала, какие планы у меня на сегодняшний вечер, Таня и осталась бы меня ждать, но я этого не сделала…»

Желание идти в ресторан отпало, казалось, что праздновать нечего. «Я представляю, в каком состоянии находится отец», – подумала Альбина. – Он, наверно, зол на меня. Я бы на его месте пальцем не пошевелила больше, чтобы вытащить «Золотую саламандру», – думала Альбина.

Потом она вспомнила об Ольге. Почему-то пришло чувство вины за то, что с ней произошел несчастный случай. Альбина не видела прямой взаимосвязи, но чувствовала ее. Вместо того, чтобы спуститься к Кириллу, Альбина села в кресло. Напротив фонтана и стала дальше копаться в своей запутанной жизни. Она почти пришла к какому-то очень важному для себя выводу, но громогласный звонок ее мобильника заставил вздрогнуть и выпустить жизненно важную ниточку из рук.

Это звонил Кирилл, желающий поторопить Альбину, ведь он ждал ее почти час.

– Ты знаешь Кирилл, Татьяна ушла на дискотеку.

– Ну что ж, поехали без нее.

– Может лучше ты поднимешься ко мне? – спросила Альбина. – После всего случившегося я не в лучшей форме, и мне не хочется выходить в люди…

– Ладно, – ответил Кирилл.

Он знал, что Альбина – человек настроения, но он любил ее такой, какая она есть. Полгода их разлуки проверили его чувства. Почему именно сегодня, Кирилл решил сделать шаг к примирению, он не знал. Наверное, он бы удивился, если ему кто-либо объяснил, что это произошло от того, что Ольга Калинова два дня назад задела определенную струну в его подсознании. А подсознание два этих дня влияло на сознание, и Кирилл сегодня позвонил Альбине.

«Она снова начинает вить из меня веревки», – с любовью подумал Лебедев и вышел из машины.

Пока он поднимался, Альбине позвонил Сережа и сообщил, что Ольга жива и почти здорова. Настроение у Побережновой улучшилось, и она встретила Кирилла с сияющей улыбкой.

Сережа включил радиоприемник. «А я вовсе не колдунья, я любила и люблю…» – донеслось из него.

– Ну надо же, и песня в тему, – сказал он и настроился на другую волну.

«Колдовское озеро у тебя в глазах», – пел Вячеслав Добрынин.

Сережа тяжело вздохнул и собрался вновь искать другую передачу, но его остановила Даша.

– Оставь, хорошая песня.

– Чего в ней хорошего, – сказал Сережа, но оставил эту радиоволну. Даша стала подпевать, даже не подозревая, что действует на нервы Сереже. У него было очень недовольное лицо, но он молчал.

– Он про голубые глаза пел, а не про зеленые, – заметил вслух Анатолий.

Сережа оглянулся к нему и спросил:

– Ты тоже заметил, да? А я думал, что мне показалось!

– Да, она к тебе не равнодушна, гхм, – с улыбкой прокряхтел Анатолий. – Это видно невооруженным глазом.

– Мальчики, вы кого имеете ввиду? – спросила ничего не подозревающая Даша.

– Лизу, конечно, – ответил Анатолий.

– А Лизу, – обрадовалась Даша, что речь идет не об Ольге.

Даша видела, что Сережа года на четыре младше Ольги, а той обычно нравились мужчины старше по возрасту. Услышав эти намеки, она не поверила своим ушам, но узнав, в чем дело, успокоилась.

– И что это она ко мне привязалась, – сказал Сережа. – Мне об этом намекали, когда Лизка еще у нас работала… А теперь я ее просто боюсь. Эти зеленые глаза, пускающие колючие искры, они точно, как у колдуньи. Вдруг она меня заколдовывать начнет…

– Привораживать, – уточнила Даша. Это так называется.

– А что же мне теперь делать? – испуганно спросил Сережа. – У меня другая есть, и Лизка мне не нужна, не нравится она мне.

– Знаешь, тебе лучше с этим вопросом к Ольге обратиться, она поможет тебе защититься. Но я, как профессиональный психолог, могу тоже дать совет. Тебе надо заняться аутотренингом. Несколько раз в день повторяй такую установку: «Я закрыт от любого энергетического воздействия. Никто не сможет повлиять на мои чувства. Я – сильный, неуязвимый, уверенный в себе!»

– И это поможет? – неуверенно спросил Сережа.

– Обязательно, – ответила Даша. – Даже не сомневайся!

Но эта непоколебимая уверенность Даши в необходимости предложенного ею аутотренинга до конца не убедила Сережу.

– Придется об этом с Ольгой поговорить. Я думаю, что от колдовства только теми же методами надо бороться…

– Колдовство, конечно, только Ольга снять может, а я говорю о психологической защите… Но раз ты в аутотренинг не веришь, то тебе более активные методы нужны. А может ничего такого и нет, лично я не заметила…

– Есть, я чувствую, что есть, – ответил Сережа и покраснел.

– Ничего Ольга поможет, если, конечно, с ней там ничего не случится… Она ведь такая отчаянная голова! Правда, с кем она только не боролась, но всегда побеждала! Только есть же теория вероятности…

– В смысле? – спросил Сережа.

– Понимаете, чем больше побед, тем больше шанс, что в следующей битве проиграешь.

– А она это понимает? – снова спросил Сережа.

– Думаю, что нет. Уж у Ольги с уверенностью в своих силах все в порядке. Она считает себя непобедимой и способной одолеть любого, кто использует свои экстрасенсорные возможности во вред другим людям.

– А ты значит, в ее способности не веришь? – спросил Анатолий.

Даша ответила не сразу.

– Нет, я верю, но все равно я за нее боюсь… Тем более она после травмы неважно себя чувствовала… И силы неравные – Ольга одна, а их двое – Лиза и Тамара…

– А мы можем чем-то помочь? – спросил Анатолий, судьба которого была полностью в руках Ольги.

– Не знаю, сейчас позвоню ей еще раз. Но Даша не успела позвонить мне, потому что я опередила ее.

– Слушаю, – взволнованно ответила Даша. – Я как раз собиралась тебе звонить. Я так волнуюсь, так волнуюсь. Лучше бы я пошла к Тамаре с тобой. Я для этого тебя и разыскала в больнице, чтобы быть с тобой рядом.

– Даша, ты еще в машине? – спросила Ольга, дождавшись, когда подруга замолчит.

– Да, конечно. Как у тебя дела?

– Хорошо. Мы сейчас приступим к большой атаке на слепней. Я звоню для того, чтобы предупредить Анатолия, что с ним сейчас могут твориться самые невероятные вещи. Это будет такая своеобразная ломка. Пусть он ничему не удивляется. Если захочет, пусть выйдет из машины, походит на свежем воздухе. Только вы его далеко не отпускайте, держите все время на виду. И еще, мне не звони, я все равно телефон свой отключу, а включу только тогда, когда все будет закончено. Поняла?

– Поняла, поняла, – ответила Даша взволнованным голосом. – А если все же случится что-то экстраординарное?

– Например? – спросила я.

– Не знаю… ну вдруг Анатолию потребуется твоя помощь здесь? – предположила Даша.

– Нет, ни при каких обстоятельствах не отвлекайте нас. Про свой телефон я уже сказала, что отключу. Входную дверь мы тоже никому не откроем…

– Ольга, все, действительно, так, как ты говоришь? Тебе точно ничего не угрожает?

– Точно, Даша, точно… Ты какая-то мнительная стала, – заметила я. – Повтори мои указания.

– Вас не беспокоить, а Анатолию не удивляться, если с ним будет происходить что-то необычное… Еще, если он захочет, пусть выйдет из машины, но далеко от нас не отходит… Все правильно?

– Правильно, – сказала я Даше. – Как все закончится я позвоню сама.

Даша убрала в сумку мобильник и спросила Анатолия:

– Все понятно, что Ольга сказала?

Бомж покашлял, пожал плечами и молча смотрел на Дашу, ожидая, что она повторит все услышанное ею по телефону слово в слово. Даша так и сделала.

Некоторое время троица сидела в машине молча, ожидая, что эффект от энергетической атаки на вредоносных слепней произойдет тотчас. Но Анатолий чувствовал себя как ни в чем не бывало, как всегда часто покашливал и приглаживал рукой неровно подстриженную седую бороду.

Глава 35

Чем больше Тамара Георгиевна рассказывала о калейдоскопе с принципиально новыми цветами, тем стройнее становился план действий, пришедший мне в голову. Такой крупномасштабной операции мне проводить еще не доводилось. Тамара сказала, что к ней обращались не только москвичи, но и даже иностранцы. Поэтому некоторые из них могли увезти с собой слепней даже в Америку и в Австралию.

– Да, я хорошо запомнила Ивана Частоковского, он эмигрировал в Австралию. Был в Москве по каким-то своим делам и зашел ко мне «настроить свой бизнес на успех». Он мне не заплатил совсем. Он сказал, что я должна быть счастлива, что такие люди, как он, обращаются ко мне, и что я могу использовать его имя в рекламных целях, – рассказывала Тамара.

Услышав еще несколько историй из уст слепой женщины, я даже на какой-то момент согласилась с ней, что некоторые люди, действительно, заслужили слепней. Но отфильтровать с кого убрать чертовых мух, а на ком оставить, не представлялось возможным. Мой план предполагал полное уничтожение всех выводков на всей земле.

Согласно этому плану, действовать должны были все трое: и я, и Лиза, и Тамара Георгиевна. Но с каждым из нас были сложности. Моя проблема состояла в том, что на мне тоже находились эти слепни. К чему это могло привести, я не знала. Проблема Лизы Савельевой была в том, что ее экстрасенсорные способности проявлялись не тогда, когда она этого хотела, а в критической ситуации. Оставалось надеяться, что начало энергетической атаки и будет такой критической ситуацией. Но я, пожалуй, могла бы и активизировать ее способности, повлиять на ее подсознание.

Гораздо сложнее дела обстояли с Тамарой. Она была лишена своих способностей черного мага. Мне представлялось, что было вполне достаточно, если бы она контролировала процесс, наблюдая за сменой картин калейдоскопа. Но включить этот процесс я, скорее всего, не могла.

– Ольга, я считаю, что надо экспериментировать. Попробуй ввести меня в состояние гипнотического сна и дай установку комментировать картины калейдоскопа. Если этот процесс пойдет, то надо будет заняться Лизой, чтобы подключилась она. А уж потом дело будет за тобой, – сказала Тамара.

Мне трудно было с ней не согласиться, она говорила много полезных вещей. Тамара также предложила использовать глобус, имеющийся в ее квартире. Она обещала прочитать над ним какое-то простейшее заклинание, и тогда, воздействуя на него, мы бы оказывали свое энергетическое влияние на слепней, находящихся на всех континентах земли.

Это мне показалось похожим на то, как Лиза хотела воздействовать на Побережнову через пластилиновую куклу Альбину. Несомненно, это был прием черной магии, но из картинок Тамары следовал вывод, что слепней можно победить только комплексным использованием Черной и Белой магии.

Итак, я представляла белую сторону, Тамара Георгиевна – черную, а Лиза, скорее всего дополняла бы нас в нужное время и в нужном месте.

Чтобы приступить к этой операции, мы постарались избавиться от всего того, что нам мешало или могло помешать. Я позвонила Даше, чтобы она меня не беспокоила и дала советы Анатолию. Лиза позвонила родителям и сказала, что она у Тамары. Они успокоились, потому что раньше Лиза частенько оставалась ночевать у Тамары, а сегодня не предупредила их, что задержится.

Мы не знали, сколько попыток нам понадобится, чтобы мы все трое действовали синхронно, сколько времени займет наша энергетическая атака.

Мы отключились от внешнего мира. Тамара превратила с помощью заклинания глобус в энергетическую модель зеленого шара, и я поставила его в центре комнаты. Теперь решающая роль принадлежала мне. Сразу после очередного боя часов, я стала вводить Тамару в состояние гипнотического сна. Мне было трудно, потому что она не могла видеть меня, приходилось использовать возможности своего голоса. Я монотонно повторяла одну и ту же фразу: «Сон, наступает гипнотический сон, во время которого вы будете видеть картины и комментировать их вслух… Сон, наступает гипнотический сон…» Я не знаю, сколько раз я так повторяла, но, в конце концов, Тамара заговорила, и я поняла, что задуманное удалось.

– «Ветер Перемен» на белом фоне. Он слабый, его мало. Белое, много белого…

Я поняла, что пора заниматься Лизой. Но похоже, что кто-то свыше уже руководил ей. Ее глаза излучали ярко-зеленые волны, руки были обращены ввысь. Она сделала несколько глубоких вдохов, потом запела звучным вибрирующим голосом: «Корфт, корфт, корфт…» Я, пожалуй, это не смогла бы даже выговорить.

Я сама действовала иначе. Я направляла энергию, исходящую от кончиков пальцев моих рук, к глобусу. Еще я мысленно представляла, что моя целительная энергия образовывала сетку, которая проходила сквозь земной шар и вылавливала всех слепней. Это было сложно. Я чувствовала, что моя энергетическая сеть продвигается с трудом. Я усиливала энергию своей мысли…

– «Ветер Перемен» и «Возмездие» образуют причудливые цветы на черном фоне. Сначала «возмездие» было в центре цветков, а «Ветер Перемен» – лепестками, потом они поменялись местами. Рок только черный…

Я поняла, что мало белой энергии, моих сил не хватало. Но тотчас подключилась Лиза. Она стала петь другую мантру: «Шри кали намах».

– «Озарение» появляется в центре красочных цветов. Черный фон меняется на белый. В лепестках присутствуют цвета: «Одиночество», «Ветер Перемен» и «Ложный путь»…

Я поняла, что снова что-то не так. Я экспериментировала. Я прикасалась руками к глобусу и, напротив, отходила от него почти к дальней стене. Мне даже показалось, что издалека достигается больший эффект.

– Уходит «Ложный путь», появляется «Одухотворенность» и «Возмездие». Белое с Черным постоянно меняются друг друга…

Я вдруг снова начала чувствовать на себе «танец с саблями» энергетических слепней. Я пыталась не обращать на них внимание и продолжать мысленно чистить сеткой земной шар, но скоро поняла, что должна приостановить это занятие. Лиза приблизилась ко мне и стала петь новую мантру. Несомненно, нашими действиями кто-то руководил свыше. Иначе откуда бы Лиза узнала, что надо вплотную заняться адскими мушками, терзающими меня. Я чувствовала, что эти противные насекомые не желают расставаться со мной, цеплялись за меня – кусались, щипались, жалили, кололи…

– Черное и шесть неземных цветов. Нет Белое и нет «Единения». Рисунок почти не меняется, лишь «Озарение» пульсирует мерцающим цветом.

Я поняла, что мне надо подключаться. Я касалась руками того места, где чувствовала слепней. Они не желали быть сожженными, отрывались от моего биополя и летели к глобусу. Лиза все еще стояла около меня и пела гортанным голосом. Вдруг она замолчала, к этому времени мои неприятные ощущения стихли. Я прислушалась к тому, что говорила Тамара.

– Те же шесть цветов, но Черный цвет постепенно вытесняется Белым. «Единения» по-прежнему нет…

Я поняла, что я очистилась от энергетических слепней и теперь должна снова подключаться к атаке, причем более интенсивно. Лиза пела ту мантру, с которой начала: «Корфт, корфт, корфт…» Моя интуиция подсказывала мне, что все существующие слепни уже запутались в созданной мной энергетической сетке. Теперь предстояло сжечь их в моем мысленном костре.

– Белое полностью вытеснило черное. Уходит «Ложный путь»…

Комментарии Тамары здорово помогали мне. Я поняла, что действовала в правильном направлении. Я начала разжигать энергетический костер…

* * *

Альбина и Кирилл ужинали при свечах. Две красных витых свечи в хрустальном подсвечнике горели небольшим желтым пламенем. Кирилл налил коньяк в элегантные рюмки, имеющие форму тюльпана, и поднял свою, чтобы произнести тост. Не сводя с него глаз, Альбина взяла свою рюмку, чтобы согреть янтарный напиток теплом своей ладони.

– Прости, но мой следующий тост будет с медицинским уклоном, потому что здоровье – это…

Он замолчал и невольно посмотрел на подсвечник. Пламя одной свечи поднималось все выше и выше, от него стали отлетать вверх светящиеся искры и все это сопровождалось громким звуком, похожим на треск дров в камине. Он перевел удивленный взгляд со свечи на Альбину и поразился еще больше. На ее лице застыл ужас, а тело начало содрогаться в немыслимых конвульсиях.

– Что такое? – спросил Кирилл, но Альбина ему не отвечала.

Она встала со стула и начала извиваться так, будто стоит на раскаленной сковороде. Кирилл снова посмотрел на свечи. Одна продолжала гореть ровным пламенем, а другая вела себя также странно, как и Альбина. Высота пламени была больше десяти сантиметров, оно нервно пульсировало, извергая в потолок искры. Само пламя было разноцветным. Он видел синие, красные, белые и желтые полосы. Особенно удивляло Кирилла то, что странности происходят с одной свечей. Вторая горела ровным желтым пламенем. «Значит, есть какая-то взаимосвязь между свечей и Альбиной, – подумал он. – Но какая? Что это за чертовщина?»

У Кирилла возникла шальная мысль, если он потушит эту свечу, то прекратятся и Альбинины конвульсии. Он стал дуть на высокое пламя, но от этого оно становилось еще выше. Он обошел столик, приблизился к «танцующей» Альбине и дотронулся до ее руки. Она вырвала свою руку и, не обращая на него внимания, продолжала делать странные телодвижения. Кириллу показалось, что либо он, либо Альбина сошли с ума. Да, он даже подозревал себя, потому что пока не мог найти объяснения происходящему.

Вдруг раздался особенно громкий треск и от взбесившегося пламени стал отходить черный дым. Альбина же, напротив, стала успокаиваться. Ее «трясучка» прошла, лицо приобрело прежний благообразный вид. Кирилл посмотрел на свечу, она полностью догорела, оставив на прозрачном хрустале огромные красные «слезы».

Альбина села обратно на стул. Она молчала, вероятно, осмысливая, что с ней произошло. Кирилл тоже безмолвствовал, он боялся, что любое его слово ненароком вызовет новую бурю.

– Легко, – вдруг сказала Альбина. – Стало невероятно легко. Я не знаю, что это было, но сейчас я чувствую себя заново рожденной.

Кирилл изумился, это был лучший ответ, который он мог услышать. Он уже нашел для себя объяснение случившемуся. Он решил, что это проделки той самой девушки, которая приходила к нему в стоматологическую клинику. Он только не знал, что за этим стоит – плохое или хорошее. В отличие от Альбины, Кирилл не очень-то доверял Ольге Калиновой. Но теперь, когда его возлюбленная, сказала, что с ней все в порядке, то он успокоился.

Кирилл снова взял в руку рюмку, в форме тюльпана, и торжественно произнес:

– За тебя!

– А где же твой тост за здоровье? – спросила Альбина.

– Он будет следующим, если, конечно, больше ничего не случится…

* * *

Первые десять минут после звонка Даша и Сережа находились в ожидании необычайного зрелища, а Анатолий сидел с настороженным видом. Время шло, ничего особенного не происходило, и они отвлеклись разговором о погоде. По радио как раз передали прогноз погоды по стране, и Даша сказала:

– Ну надо же, в Москве завтра будет жарко, а в Сочи – только двадцать градусов…

– А я на море никогда не был, – сказал Сережа, – точнее был, но на Белом, а не на Черном…

– В Архангельске? – спросил Анатолий.

– Да, у меня там бабушка живет…

– А я в Сочи и в Турции, – ностальгически проговорил Анатолий, даже не подозревая о том, что из его уст это звучало неправдоподобно.

– Ты серьезно? – с недоверием спросил Сережа.

– Конечно, я много где был, можно сказать, во всех соцстранах европейских. – И Чехословакии, и в ГДР, и в Югославии…

– Сейчас уже стран таких нет, – сказала Даша. – Чехословакия и Югославия распались, Германия объединилась…

– Я знаю, – недовольно прокряхтел Анатолий. Я понимаю, что вы мне не верите, для вас я – бомж, но я же не всегда им был, гхм… Между прочим, я был вторым секретарем райкома комсомола… гхм… много раз за границу ездил по обмену опытом…

– Нет, мы, конечно, верим, – сказала Даша, но…

Девушка замолчала, потому что поняла, что началось! Да, началось то, что все они собственно и ждали, – реакция Анатолия на изгнание энергетических слепней.

Сначала он стал дергаться так, будто под одежду попала холодная влажная лягушка. Потом он подпрыгнул и ударился головой о потолок «Мерседеса», причем это повторилось не один раз. Можно было сказать, что Анатолий сидел теперь на пружине и был не в состоянии с нее слезть.

Даша прикрыла рот рукой, чтобы он не заметил ее улыбку. Сережа не улыбался, но наблюдал за Анатолием, вытаращив глаза. Конечно, потолок в салоне «Мерседеса» был мягким, но после того, как Анатолий ударился об него пятнадцатый или шестнадцатый раз, Даша перестала улыбаться и поняла, что его надо выпустить на улицу. Она посмотрела в окно и вдруг увидела странную дамочку, танцующую самый нелепый в мире танец. Она была очень похожа на марионетку, которую дергали в разные стороны за множество ниточек. Даша поняла, что у этой дамочки тоже были энергетические слепни, на которых в это время воздействовала Ольга.

Неизвестно, что больше пожалел Сережа – голову Анатолия или обивку салона, но он открыл свою дверцу, вышел из машины, потом открыл дверцу со стороны подпрыгивающего Анатолия и вытянул его на улицу. Только после этого он увидел двигающуюся дамочку.

Оказавшись на просторе Анатолий продолжал подпрыгивать, причем попеременно, то на одной, то на другой ноге. Расстояние между дамочкой и Анатолием уменьшалось и была угроза того, что они вскоре столкнутся.

Даша заметила, что во двор вошла пожилая пара. Они увидели странные пляски около «Мерседеса» и, бог знает, что подумав, бросились бегом в крайний подъезд… «Действительно, – решила Даша, – со стороны они выглядят опасными для общества. Интересно, как долго это продлится?»

– Эй, убирайтесь отсюда, а не то милицию вызовем! – послышалось из окна.

– Я давно за этой машиной наблюдаю и номера записала, – крикнула женщина из другого окна.

Сережа недовольно покосился на эти окна, но он не мог ничего изменить: ни остановить неестественно пляшущих людей, ни уехать отсюда без Ольгиного разрешения.

Анатолий и его случайная партнерша по экзотическому танцу сблизились уже настолько, что стали задевать друг друга неуправляемыми руками. Сережа, как рефери на боксерском ринге, бегал вокруг них, желая не допустить спарринга. Но даже если бы подобное случилось, он все равно не смог бы ничего предпринять.

Первой остановилась женщина. Анатолий продолжал вихляться перед ней. Она некоторое время удивленно смотрела на него и на переставшего суетится Сережу, а потом повертела пальцем около своего виска. Даше показалось, что эта дамочка хотела показать таким жестом, что она сама вполне нормальная, а вот Сережа и Анатолий спятили. Даша громко рассмеялась, женщина посмотрела на нее и друг побежала прочь со двора. Однако Даша успела разглядеть, что эта дамочка была очень неряшливо одета. «Бомжиха, – сделала вывод девушка. – Что же будет с ними теперь, когда они освободились от слепней? Вернется ли к ним то, что они потеряли?»

Анатолий застыл в неестественной позе. Его левая нога была высоко поднята, согнута в колене, а правая рука с оттопыренными пальцами – заведена за спину. Такой стоп-кадр продлился несколько секунд, после чего он опустил ногу и руку, крикнув:

– Свобода!

Сережа испуганно покосился на окна, из которых угрожали милицией, взял Анатолия под локоть и усадил обратно в машину.

– Мне кажется надо отсюда уезжать, а то и впрямь милицию вызовут…

– Нет, – сказала Даша, – если бы хотели, то давно бы уж вызвали. Как же мы уедем? Ольга выйдет, а нас нет…

– Ладно, – согласился Сережа. – Слушай, расскажи, что ты чувствовал?

– Сначала мне показалось, что меня щиплют то в одном, то в другом месте. А потом… гхм… даже не знаю, как объяснять… Стали какие-то волны… потом, когда все прекратилось, пришло ощущение свободы… а теперь мне страшно.

– Почему? – спросил Сережа.