Текст книги "Белая лилия"

Глава 21

После того, как Альбина Эдуардовна искала на ощупь в своей сумке мобильник и по случайности нажала на курок газового пистолета, она прострелила себе верхнюю часть ушной раковины. От неожиданности произошедшего Побережнова упала, ударилась головой, но не сильно. А вот действие газа «вырубило» ее на некоторое время.

Секретарша Побережновой оказалась совсем слабонервной и упала в обморок рядом со своей начальницей.

Первой пришла в себя Альбина Эдуардовна. Она поднялась, вспоминая о том, что произошло. Левое ухо горело, глаза слезились. Оба ее телефона: мобильный и городской надрывались не слаженным дуэтом. Директриса «Золотой саламандры» отдала предпочтение первому, который она так неловко пыталась отыскать в сумке.

Во второй раз ее рука сразу прикоснулась к мобильнику и извлекла его из сумки. Он перестал трезвонить. Тогда Побережнова протянула другую руку к городскому телефону, но тот замолчал, вероятно, из солидарности с мобильным.

Стала приходить в себя секретарша.

– Вы живы? – спросила она так, будто расстроена воскрешением Побережновой.

– Как видишь, – ответила директриса, подходя к окну, чтобы открыть его.

– У вас ухо в крови, – испуганно проговорила секретарша, и закашлялась. – Что это было?

– Что бы не было, никому ни слова! Странно, что еще никто сюда не прибежал…

– А никого в офисе нет… Все по делам разошлись… В этот момент снова громогласно затрезвонил телефон, который держала в руке Альбина Эдуардовна. Это звонила как раз Ольга Калинова. Разговор с ней поразил Побережнову. Она, конечно, уже знала, что Ольга – ясновидящая, но что сильна до такой степени, в это поверить было сложно. «Ну, надо же! Я по случайности выстрелила, а она увидела! – подумала Альбина Эдуардовна. – Да, сильна!»

Снова раздался звонок на этот раз городского телефона. Секретарша бросилась выполнять свои обязанности.

– «Золотая саламандра», добрый день! – едва произнесла она и закашлялась. – Да, Кирилл Борисович, передаю трубку.

Альбина вздрогнула. После глупого инцидента с выстрелом переходить на разговор с бывшим любовником было сложно. Она призвала на помощь самообладание, указала секретарше рукой на дверь и произнесла бархатным голосом:

– Слушаю.

Кирилл сказал ей без всяких предисловий, что находится рядом с ее офисом и намерен зайти, Альбина занервничала еще больше, сообразив, что не успеет привести себя в порядок. Пока она искала предлог, чтобы перенести встречу, он уже повесил трубку. Побережнова поняла, что у нее есть только три минуты.

Она намочила носовой платок водой из графина и принялась вытирать кровь с уха, щеки, шеи. Но времени оказалось еще меньше, чем думала Альбина. Она не успела даже припудриться, когда открылась дверь и появился Кирилл.

«Безмозглая девчонка, – подумала директриса о секретарше. – Не могла его задержать!»

– Рада тебя видеть, – произнесла она вслух.

– Судя по выражению твоего лица, не очень, – заметил стоматолог. – Обычно так смотрят на меня, когда я подхожу к пациенту с щипцами.

– Брось, Кирилл! Я видела с каким восторгом смотрят на тебя женщины. По-моему, некоторые из них были бы согласны, чтобы ты вырвал у них все зубы, а потом вставил.

– Ты не меняешься, – произнес Кирилл, подходя к Альбине поближе.

Она повернулась к нему правым боком и спросила:

– Чем обязана твоему визиту? Мы так давно не виделись, что я теряюсь в догадках…

Кирилл, вероятно, хотел поцеловать Альбину, но она была с ним так холодна, что он передумал. Вчера он решился позвонить Альбине и ему показалось, что у них есть шанс все начать сначала. Но сейчас он ровным счетом ничего не понимал. Деньги, которые он принес, чтобы вернуть Альбине не давали ему покоя. Деньги, из-за которых они расстались, деньги, из-за которых полгода он чувствовал себя последней сволочью, лежали в полиэтиленовом пакете под мышкой у Лебедева и казались ему неприподъемным грузом.

Он отошел от Альбины, посмотрел на стену, где висели пейзажи: безбрежное море, лесная опушка и «опрокинутые» заснеженные горы, пришпиленные к стене одной кнопкой, потом неожиданно для себя спросил:

– Может, хватит этим бумажкам лежать без дела? Давай куда-нибудь поедем, отдохнем.

– Куда? – бездумно спросила Альбина.

Кирилл поднял с пола кнопку, вернул «горы» в свое естественное положение и ответил:

– Хочешь в горы, хочешь на море?

– Какое море? – сказала Побережнова, желая выразить то, что ей сейчас не до этого.

Но Кирилл понял вопрос буквально.

– Любое. Выбирай сама: Черное, Средиземное, Мертвое…

До Альбины вдруг дошло, с опозданием, но дошло, что под словом «бумажки» он имел ввиду не картинки с пейзажами, а деньги. Впервые за последние полгода общаясь с Кириллом, она забыла о предмете их раздора – деньгах. Раньше, если они о чем-то говорили, то только о них. Вдруг в голову пришла сумасшедшая идея. Она даже подумала, если он согласится, то она простит его. В глубине души Побережнова понимала, что это глупо, но тем не менее загадала.

– У меня есть другая идея: Кирилл!

– Да, – оживился Лебедев.

– Кирилл, давай я тебя застрахую на всю эту сумму…

– Что? – засмеялся он. – Я столько не стою.

– Ты стоишь больше. Но этих денег хватит, чтобы застраховать на год твою жизнь, квартиру и машину…

Кирилл в недоумении смотрел на Альбину, пытаясь разгадать, шутит она ли нет. Застраховаться целиком и полностью даже на один год ему самому никогда бы не пришло в голову. Альбина видела, что Кирилл колеблется. Ей очень не хотелось, чтобы он отказался, и она решила его подтолкнуть.

– Ну что, ты согласен? Будем оформлять договора?

– Давай уж лучше застрахуем тебя, – ответил он. – Ты у нас более ценная, все-таки «Золотая саламандра».

– Я уже застрахована, – сказала она и подумала, можно ли признать случайное ранение ее уха страховым случаем.

Она склонилась к мысли, что нельзя, и спросила еще раз:

– Ну что будешь страховаться или нет?

– С тобой не соскучишься, – ответил он. Я не хочу страховаться, но по твоим глазам вижу, что если я этого не сделаю, что ты меня возненавидешь. Альбина, объясни, что происходит.

Побережнова почувствовала, что она, действительно, должна ему все рассказать.

– Садись, – мягко сказала она. – Я расскажу тебе одну историю. Все началось в тот самый вечер…

Кирилл виновато вздохнул, сел за стол, положил на него пакет с дорогим содержимым и стал слушать, подперев голову рукой. Альбина рассказала ему все: и про слепней, и про визит Ольги Калиновой к нему в стоматологическую клинику, и про сегодняшний случайный выстрел.

– А я никак не пойму, почему у меня в горле першит, так значит это газ, – сказал Кирилл, осматривая ухо Альбины. – Надо сказать, что тебе повезло, если бы ты попала в висок или в глаз, то твоя оплошность тебе дорого бы стоила. А ушко твое до свадьбы заживет, даже раньше.

Альбина почувствовала себя провинившейся девочкой и опустила глаза, Кирилл поцеловал ее…

Альбина не сразу, но все же отстранилась.

– Будешь страховаться? – улыбаясь спросила она.

– Не хотелось бы, но видать, что другого применения этим бумажкам нет, – медленно проговорил он. – Знаешь, а я ведь почувствовал, что та девушка из рекламного агентства обладает какими-то способностями! Значит, она меня все-таки гипнотизировала. Представляю, что я ей мог наговорить!

– По-моему, ничего особенного. Ольга просто убедилась, что не ты на меня наслал тех слепней.

Альбина и Кирилл ворковали, как два голубка. Со стороны можно было подумать, что между ними не было никакого раздора.

Глава 22

Я смотрела на совершенно растерявшуюся Лизу Савельеву и думала, что вряд ли Сережа отвечает ей взаимностью, на мой взгляд, они были такими разными людьми. Интуиция подсказывала мне, что его чувства к этой особе могут носить диаметрально противоположный характер. А значит мне предстояли дополнительные сложности.

Лиза наконец-то решилась и открыла дверь. Представляю, как смешно она выглядела, вскинув русую голову на длинной худой шее кверху и приложив руку к сердцу. Мне даже со спины ее поза казалась чересчур театральной.

В дверях стоял бомж Анатолий. Бедная Лиза поникла, как полевой цветочек при заходе солнца, а Анатолий, увидев меня через ее плечо, хрипло спросил:

– Ольга, ты скоро?

– Все зависит от нее, – сказала я, указав на Савельеву.

– А Сережа там, внизу? – поинтересовалась Лиза ангельским голосочком.

Меня тошнило от ее манеры разговаривать, строя из себя саму невинность. Совсем недавно она пыталась убить человека, отказывалась помочь мне, а теперь… Впрочем, я еще не знала, что будет теперь, какую роль может сыграть встреча Сережи и Лизы. Я знала только одно, что Лиза Савельева – непредсказуема.

– Сережа, хм, – прокряхтел Анатолий. – Он в машине. Он нервничает. Бензин на исходе.

– Что же эта ящерица Побережнова бензина пожалела? – ехидно сказала Савельева, оглядываясь на меня.

Ее глаза сверкнули зелеными огоньками, как у кошки.

– Мы пол-Москвы проездили в поисках Тамары, но нашли пока тебя. Ну что, поведешь нас к ней или нет?

– Да, да, только сейчас переоденусь, – заворковала Лиза.

Я могла бы держать пари, что Лиза вырядится в свое лучшее платье, что она обязательно спуститься вниз, сомнений тоже не было, и я вышла из квартиры. Мы вышли с Анатолием на улицу и сели вдвоем на заднее сиденье.

– До заправки доехать хватит? – спросила я.

– Должно, – ответил Сережа.

– На, держи сотку, раз уж я обещала. Но как хочешь меняй ее или заправляй на свои, но я больше не дам, – сказала я, удивляясь, тому что во мне стали копиться негативные чувства и эмоции.

Утром я спокойно пообещала Сереже сто баксов, теперь я отдавала ему их так, словно отрывала от сердца. Мне было их просто-напросто жалко.

Я вышла из Центра парапсихологии «Белая Лилия» одухотворенной, с чистым сердцем, с благими помыслами, но после общения с Лизой Савельевой мне хотелось «брызгать желчью» во все и всех. Даже Анатолий, к которому я относилась до сих пор с большой терпимостью, теперь начинал вызывать у меня отвращение. Я хотела уже пересесть вперед, но было поздно!

Из подъезда выплыла Лиза Савельева. Она была одета в легкое воздушное платье нежно-салатового цвета с множеством рюшек. На ее голове была соломенная шляпка с букетиком шелковых цветов, в одной руке она держала длинный белый зонт-трость, а в другой маленькую сумочку…

– Привет, – кокетливо сказала она, наклонившись к окну, почти к Сережиному лицу. – Ты знаешь, что вы меня ждете?

Я увидела в зеркало заднего вида его лицо, на нем была такая кислая мина, что я тоже почувствовала вкус лимона. «Вырядилась, – подумала я. – Прямо-таки первый бал Наташи Ростовой! Я ей про бомжа говорила, а она шелка в рюшках напялила!»

Лиза уселась на переднее кресло, долго расправляла платье, чтобы не измять его, а потом сказала:

– Нам далеко ехать, в Медведково…

Я невзначай взглянула на Анатолия и увидела, что он, буквально, очарован этой дурочкой. Как он смотрел на нее! Наверно, он чувствовал себя сейчас тем преуспевающим коммерсантом, каким был несколько лет назад…

– Хорошо выглядишь, – сказал Сережа. – Ты так неожиданно уволилась… Где ты сейчас?

– Ах, – проговорила она. – Это долгая история. А вот ты совсем не изменился…

Желчь подступила к моему горлу, я с трудом сдерживала себя, чтобы не сказать какую-нибудь гадость в ее адрес и даже, о господи, не схватить за волосы! Меня раздражало все: несколько раз меняющаяся за сегодняшний день погода; бесконечный караван машин впереди, сзади, то слева, то справа от нас; а главное, компания, в которой я оказалась по воле судьбы.

Мне захотелось выйти из этого чужого «Мерседеса», просто открыть дверцу и выйти. Какой-то маленький чертик в моей голове, так и шептал: «Выходи, выходи…» Я старалась не слушать его, но тогда явственно чувствовала, как слепни пожирают мое тело. Никто не мог мне помочь!

Я слышала как Лиза Савельева рассказывала своим притворным голосом какие-то байки, а Сережа и Анатолий смеялись. Им всем троим, даже Анатолию, которого я, буквально, подобрала на улице, не было до меня никакого дела!

– Выходи, ты здесь лишняя, – сказал чертик.

– Да, да, вот именно, лишняя, – ответила я ему. – Выхожу, уже выхожу…

Положив вспотевшую руку на рычажок и нажав, дверь автомобиля открылась, я выпала…

«Какое противное облако! – успела подумать я. – Оно закрыло от меня последний луч солнца. Все, все были против меня…»

Глава 23

Тамара Георгиевна весь день не вставала с постели. После заметного улучшения здоровья, она сегодня вдруг почувствовала себя хуже. она ждала Лизу, ждала уже который день, но девушка не приходила. Тамара всячески успокаивала себя, придумывала различные объяснения, отгоняя дурное предчувствие.

Лиза Савельева была для нее как дочь, и Тамара Георгиевна боялась уйти из жизни, не будучи уверенной, что девушка готова к самостоятельной жизни. Да, у Лизы были кровные родители, но они не верили в ее неординарные способности, понятия не имели о ее высшем предназначении и поэтому не могли ей ничем помочь.

А Тамара могла, но не успевала… Только теперь она поняла какую ошибку совершила сама, и от чего надо предостеречь Лизу. Но Лиза пропала… Тамара плакала своими слепыми глазами и надеялась на чудо…

Временами она засыпала и видела сны, в них были такие краски, которые она никогда не лицезрела наяву. Даже во время сеансов ясновидения не было таких оттенков! Из этих цветов складывался калейдоскоп ее жизни, и Тамара расшифровывала его. Других экстрасенсорных способностей у нее не осталось.

«Но и это было много, – считала Тамара Георгиевна. – Разве мало, если посредством этих картинок я получила ответы на те вопросы, которые казались неразрешимыми. Только вот изменить ничего я не в силах. Если бы со мной была Лиза!»

Они были нужны друг другу: еще совсем не старая женщина, но слепая и с трудом передвигающаяся по дому, и двадцатилетняя девушка, полная жизненной энергии, но совсем не знающая, куда ее потратить, а потому способная совершить страшное.

Тамара Георгиевна хорошо знала на своем личном примере, что экстрасенсорными способностями нужно распоряжаться очень осторожно. Однажды она создала себе двух маленьких помощников – энергетических слепней. Они нужны были ей для защиты от неблагодарных пациентов. Но эти энергетические мухи стали успешно размножаться, и Тамара находила им новую и новую работу. Она рассуждала просто: «Если мне это дано, то почему бы и нет! Я смогу с помощью энергетических слепней вылечить людей от такого порока, как жадность!»

Тамара допускала, что в ее работе будет небольшой процент «брака», то есть могут пострадать люди, которые в глубине души не жадные, но волею обстоятельств, вынужденные проявить это порочное чувство.

Тамара сосредоточила свою биоэнергетическую деятельность только на одном направлении – стала заниматься бизнесменами, удачливыми и не очень. Она считала, что это как раз тот слой населения, который наиболее подвержен скупости, скряжничеству, финансовой нечистоплотности, то есть любым проявлениям жадности.

Редко в пациентах, обращающихся к ней, она не видела этого порока. Были единичные случаи, они ее радовали и заставляли верить, что достичь идеала возможно. Но большинство из тех, кто к ней обращался, были жадны и даже не догадывались об этом.

Энергетических слепней ей надо было очень много, ведь Тамара давала их в помощь и Лизе. Правда, девушка не знала механизма их воздействия. Но ей и не надо было это знать. Не обладая сновидением, она бы с ними не справилась. Она просто была закодирована, и слепни сами выбирали своих жертв, если Лиза общалась с жадными людьми.

Работа Тамары по энергетическому «воспитанию» шла своим чередом, пока однажды в ее салоне не появился мужчина и не сказал: «Я был у вас, уважаемая, три года назад. Вы не настроили мой бизнес на успех, а, напротив, Вы разорили меня. Я прошел через семь кругов ада, и вот я снова у вас. Я быстро понял, за что я пострадал – за свою жадность! Я изменился, стал другим… Вы можете вернуть меня к тому материальному состоянию, которое у меня было, когда я пришел к вам в первый раз? Если б могли, тогда я бы распорядился им иначе, чем хотел тогда, и чем сделали это вы. Теперь я знаю, что нужно делать».

Слова мужчины были очень просты. Тамара видела, что он, действительно, преодолел жадность в себе, но не могла ничего изменить. Она впервые с ужасом осознала, что обратной дороги нет! Она не знала, как отозвать назад своих помощников. Они улетели из аквариумов, в которых она их взрастила, навсегда. Они присасывались к человеку, обремененному жадностью, они питались его энергией, они размножались и, буквально, сжирали его.

– Я не в силах вам помочь, – призналась она. – Я могу отдать все, что у меня есть, все свои сбережения, но боюсь, что это вам не поможет… Ведь вы…

Тамара замолчала, потому что теперь окончательно поняла, с кем она имеет дело. Уж ему-то точно помочь она уже не могла! Это был не живой человек, она общалась с духом человека, умершего в страшной нищете. Он явился к ней из Царства мертвых, чтобы показать, насколько разрушительно действие ее энергетических слепней. Теперь она поняла, что говоря о возврате его материального состояния, он имел ввиду не деньги, богатство, а земную жизнь. Теперь это был бесплотный дух, а воскрешать из мертвых живым не дано!

– Вы сами не можете остановить разрушительное действие Ваших старых слепней, но Вы можете и должны не посадить новых!

После этих слов дух исчез. Тамара признавала справедливость сказанного им. Но прошло полчаса, и произошедшее стало казаться ей дурным сном. Правда, в тот день она отказалась от приема посетителей, сославшись на головную боль, но на следующее утро не смогла встать с постели и не смогла ничего увидеть…

Теперь Тамара Георгиевна понимала, что если бы она тотчас безоговорочно отказалась от экстрасенсорной практики, то, может быть, здоровье и не покинуло ее. Но тогда она колебалась…

Ограниченная в своих физических способностях, Тамара имела много времени, чтобы думать, как остановить действия энергетических слепней. Она расшифровывала замысловатые картинки цветного калейдоскопа, приходящие ей во сне, и теперь она знала, что нужно делать. Но самой ей было с этим не справиться. Тамара возлагала свои надежды на Лизу, но с девушкой в последнее время творилось что-то невероятное, а потом она и вовсе пропала.

«Лизонька, дорогая моя, где же ты? – шептала Тамара Георгиевна в кромешной тьме. – Я жду тебя, милая… Лиза…

Глава 24

Альбина Эдуардовна терялась в догадках, куда пропали все ее сотрудники. Ей пришлось вспомнить студенческие годы, когда она работала страховым агентом, и собственноручно заполнить бланки договоров страхования Лебедева Кирилла Борисовича и его собственности. Наличные деньги для уплаты страховых взносов лежали на столе.

– Пересчитайте, – смеясь предложил Кирилл.

– Обязательно, – кокетливо ответила она, но не прикоснулась к пакету.

– Есть повод отметить, – сказал он. – Какой ресторан ты выбираешь?

– Тот же, что и всегда, – ответила Побережнова. – Знаешь, Кирилл, мне хочется взять с собой Татьяну. Вчера мы с ней впервые пришли к взаимопониманию…

– А моя дочь замуж собралась выходить, я ей уже не нужен… А за вас с Таней я очень рад.

– Это все Ольга Калинова… Она такой сильный экстрасенс! Она перевернула всю мою жизнь, точнее поставила в моей взбалмошной жизни все на место, и всего-то за один сеанс…

– По-моему, ты переоцениваешь ее заслуги, – сказал Кирилл. – Просто у тебя был сложный период жизни, теперь он прошел. Все нормализовалось бы и без нее…

– Не думаю, – возразила Альбина. – Само собой и все сразу: ты, Таня, финансовое положение фирмы… Понимаешь, так мог никто и не заметить перестановку слов «московская» и «российское», а теперь я откажусь от исполнения договора на законных основаниях и «Золотая саламандра» не прогорит!

– Я в этом ничего не понимаю, – сказал Лебедев. – Моя специализация – это зубы. Ну что, до вечера? Я за тобой заеду!

– Хорошо, – ответила Альбина. – Вечером я тебе отдам полисы. Проводив Кирилла, она стала разглядывать в зеркало свое ухо. «Надо же, легкая царапина, а сколько крови было – думала она. – Хорошо, что все так удачно вышло, а то умирать совсем не хочется…»

Альбина Эдуардовна вышла к секретарше и спросила:

– Хоть кто-нибудь появился в офисе?

– Да, подтягиваются, – ответила та. Кого-нибудь позвать?

– Позвать! Я хочу сдать деньги в кассу. Пока все бездельничают, я договора заключаю! А потом пускай Маша заходит.

Шокировав бухгалтерию таким большим поступлением наличности, Побережнова вернулась в свой кабинет. Запах газа уже выветрился, Альбина вздохнула полной грудью и ощутила себя счастливой, как никогда.

Вошла молодая юристка, увидев улыбающееся лицо директрисы, она поняла, каково будет ее окончательное решение относительно судьбы договора с авиакомпанией.

Громко зазвонил мобильник. Альбина Эдуардовна, не теряя улыбки блаженства, ответила:

– Слушаю.

– Аль… Альбина… Эдуар… Альбина Эдуардовна, – заикаясь, говорил Сережа. – У нас большие неприятности. Я даже не знаю, как Вам сказать…

Радужная улыбка ушла с лица Побережновой, но ее глаза еще продолжали излучать счастье.

– Ты разбил мой «Мерседес»? – попробовала догадаться она.

Ответ последовал не сразу.

– Хуже. Ольга, которую я должен был возить по вашему указанию, – волнуясь говорил Сережа, – она… она выпрыгнула из машины…

– Что? – воскликнула Побережнова. – С какой стати?

– Понятия не имею. Все было нормально. Мы ехали уже в третье место, к какой-то Тамаре, разговаривали, я свернул с дороги на заправку, она неожиданно открыла дверь и…

– Она жива? – спросила Альбина, хмурясь.

– Пока да, но она без сознания. Сейчас здесь будет милиция, скорая… Я не знаю, что мне говорить им…

– Как есть, так и говори, – соображая, что же все-таки произошло, – сказала Побережнова.

– Да, но у меня тут еще два человека. У одного нет совсем никаких документов, он – бомж, а вторая – это Савельева, помните, она у нас работала?

– Савельева? – страшно удивилась и расстроилась Альбина Эдуардовна. – Она-то как туда попала? Скажи, Сережа, Ольга, правда, сама…

– Честное слово. Видите, вы мне не верите, и менты не поверят… Вот уже и они, – сказал Сережа. В трубке послышались короткие гудки.

Потом он машинально положил Ольгин мобильник, который выпал из ее сумки и по которому он звонил, к себе в карман и приготовился давать показания…

Альбина Эдуардовна «ушла в себя». Маша пыталась предположить, что же все-таки произошло, и о какой Ольге шла речь, но не могла. Лезть с расспросами, даже относительно расторжения договора, она не решалась. Было очевидно, что телефонный звонок, раздавшийся, как гром среди ясного неба, разбил все мечты Побережновой. Но то, что он мог изменить ее решение о признании договора недействительным, Маша даже не предполагала.

– Ты еще здесь, Маша? – сказала Альбина Эдуардовна. – Забудь обо всем, что ты мне рассказывала сегодня утром. Я не для того создавала «Золотую саламандру», чтобы кидать своих клиентов. Да, как ты, вообще, могла подумать, что я пойду на такое!

Маша не знала, что ей ответить. Она понимала, что это решение импульсивное, оно вызвано какими-то чрезвычайными обстоятельствами.

– Ты поняла, это мое окончательное решение. От своих обязательств я отказываться не буду! Если немецкая сторона так и откажется, я все продам, но выплачу нашей авиакомпании всю страховую сумму. Это тебе понятно?

– Да, – тихо сказала Маша и вышла.

* * *

Сережа не ошибся, предполагая, что общаться с милицией ему будет тяжело. Менты никак не хотели понять, почему программист фирмы выполнял работу водителя. Сережа толком не мог объяснить, куда и зачем они ехали, почему именно в таком составе, и как случилось, что одна пассажирка выпала из машины. В глазах у всех милиционеров он видел только одно – уверенность, что Ольга не могла самостоятельно решиться свести счеты с жизнью.

Очень странно вела себя Савельева. Едва осознав, что случилось, она вознесла свои руки к небу и стала шептать что-то нечленораздельное. Это был просто набор звуков, смысл которых нельзя было понять.

В то время как Сережа подбежал к лежащей на асфальте Ольге и суетился около нее, Лиза все еще сидела в машине и произносила снова и снова: «Бибиби-вибевибе-казажаз-ао! Каия-вивана-аия! Ия! Калакв-лакав! Бибиби-вибевибе…» И так до тех пор, пока не приехала машина скорой помощи. Потом Лиза, отвечая на вопросы милиции говорила, что понятия не имеет, кто такая Ольга, куда они ехали и почему произошла эта трагическая случайность.

Анатолий сидел, забившись в угол «Мерседеса», с ужасом на лице. Он, вероятно, понимал, что основное подозрение падет на него, потому что именно он сидел рядом с Ольгой, и мог ее вытолкнуть. В его голове возникла шальная мысль – убежать отсюда, но он не посмел. «Все равно жизни хуже, чем была, в тюрьме у меня не будет, – вдруг решил он и успокоился. – Может быть отсижу и справку какую-нибудь дадут или даже паспорт». С этими мыслями он все-таки вышел и стал отвечать на вопросы.

Ольгу положили на носилки, загрузили в машину и увезли. Лиза провожала ее взглядом и, казалось, продолжала повторять про себя: «…казажас ао!»

– Хорошо, что я свернул, и справа не было машин, а то бы она прямо под колеса кому-нибудь попала, – сказал Сережа. – Тогда бы уж точно не выжила.

Лиза сверкнула зелеными огоньками своих глаз и загадочно произнесла:

– Все предопределено…

– Вот именно, – сказал милиционер. Если столкнули ее, никто не уйдет от наказания. А мы это обязательно выясним…