Текст книги "Невеста с подвохом, или Ну, держись, Проклятый Герцог!"

Глава 9. ОБМЕН ЛЮБЕЗНОСТЯМИ

Признаюсь, сначала я просто хотела посмотреть, что из себя представляет эта их магия. Одно дело – спецэффекты в кино, а другое – увидеть воочию. Любопытно же. А то я в чужом теле уже просыпалась, с демоном близко пообщалась, печенье зачарованное протестировала, теперь вот захотелось на магию своими глазами посмотреть.

А еще, глядя на красоту Сайи Даркин, мне зачем-то нужно было увидеть, что она умеет. Слабый маг? Хочу посмотреть, что в этом мире означает «слабый маг».

Сайа попросила нитки – обычные нитки для шитья. Пришлось реанимировать Лотти из обморока. У любой уважающей себя служанки должны быть нитки и иголка, на случай, если у хозяйки от лишней пироженки швы на талии разойдутся. Правильно я мыслю?

Лотти пришла в себя, повращала глазами, чтобы убедиться, что призраков не видно, и побежала за нитками. Бертина тем временем принесла одно из лучших своих платьев: цвета старой сливы, чопорное, со скромным декольте – в таком даже грудью четвертого размера козырять будет сложно.

Вдев нитку в иголку, Сайа Даркин склонилась над платьем Бертины. Вдруг из пальцев Сайи просочились тонкие струйки золотистого света, а следом и нить в ее руках засветилась тем же золотом.

Мы с Бертиной переглянулись и продолжали наблюдать.

Стежок здесь, пару стежков там, еще несколько вот тут.

– Есть ли ленточка для волос? – спросила Сайа.

– Лотти, – коротко распорядилась я, и служанка тут же откуда-то добыла ленточку.

Оставив несколько стежков и на ленточке, Сайа разорвала нитку и вернула швейные принадлежности Лотти.

– Моей магии хватит до полуночи, – сказала Сайа.

«Да-да, в курсе, а потом карета превратится в тыкву», – подумала я.

– Но к тому времени ужин уже закончится, соэлла Сюзанна, – с мягким кивком головы уверила меня красавица-магичка. – Примерьте это платье – и все поймете. Полагаю, если вы съели не слишком много печенья, то действие полнящих чар не продлится слишком долго, однако вряд ли оно сойдет в ближайшие пару дней. Но надеюсь, что сегодня я смогла вам помочь.

С этими словами она откланялась и ушла.

Мы с Бертиной в две пары глаз смотрели на платье цвета старой сливы, как на спящего аллигатора.

– Она сказала – примерить, – первой заговорила я.

– Я должна сделать это первая, – решительно кивнула Бертина. – Если после примерки я не превращусь в жабу, лицо не обложит бородавками или вместо человеческой речи я не начну блеять козой, то вы сможете смело идти в этом платье на ужин. Ну а если… – Моя дуэнья посмотрела на меня строго и сказала: – Если со мной что-нибудь случится, соэлла, вам придется пройти этот отбор без моей помощи. Но вы должны его пройти всенепременно, обещайте.

– Торжественно клянусь, – кивнула я.

Лотти помогла Бертине переодеться. Затаив дыхание, я не сводила глаз с моей дуэньи.

Вот платье почти надето, осталось несколько крючочков. Пальцы Лотти дрожат. Оно и понятно – случись что с Бертиной, ей придется взять на себя часть ее обязанностей. А Лотти это надо? Лотти это не надо, она и так девушка несчастная, ей бы обратно в обморок – там спокойнее.

Вот платье надето, осталась только ленточка. Лотти вплетает ее в волосы Бертины, и я замираю.

Итак… Что же случится с Бертиной?..

Жаба? Бородавки? Рога и копыта?

Преображение, последовавшее после мягкой вспышки золотистого свечения вокруг фигуры Бертины, поразило всех.

В зеркале, которое Лотти, ахнув, приволокла в центр комнаты, отражалась не юная девица, но молодая женщина в самом соку. Навскидку – Бертина помолодела лет на двадцать.

Тонкая талия, красивое лицо, размер груди… по-прежнему четвертый, да еще и выпирает из внезапно увеличившегося декольте так, что взгляд туда так и затягивает, а я ведь женщина вообще-то! Даже завидно.

Преобразилось и само платье: нежная голубизна сирени, золотая вышивка, кокетливые оборки. Обман зрения, конечно, колдовство, но глаз не отвести.

– Так я выглядела лет в тридцать, – задумчиво разглядывая свое отражение, произнесла Бертина.

Я присмотрелась к моей дуэнье повнимательнее.

Передо мной была дама с аристократичными чертами лица и благородной осанкой. Для нее явно было не вновь носить такие платья.

Дуэнья, говорите? Компаньонка, говорите?

«Кто же ты такая, Бертина?» – подумала я, разглядывая сильно помолодевшую и похорошевшую женщину.

С внезапно возникшим равнодушием во взгляде Бертина повернулась ко мне.

– Ну что ж, соэлла, думаю, подвоха нет. Помогла Сайа Даркин по доброте душевной или у нее были какие-то другие причины, но, похоже, навредить она вам не пытается. Поэтому вы наденете это платье и отправитесь на ужин его светлости. Примерьте-ка.

«Что ж, – решила я, – умереть не умру – демон Марай не даст, все-таки уже дважды спасал. В общем, кто не рискует, тот не пьет шампанского и не ест омаров, или что у них там на ужин будет?»

Закончив помогать мне с переодеванием, Лотти всплеснула руками и расцвела:

– Соэлла, ваша талия!

Я оценила свое отражение в зеркале. Сюзанна, как Сюзанна – золотистые кудри, большие зеленые глаза на тонком личике… первый размер груди.

– Все-таки интересно было бы узнать, когда действие полнящих чар закончится, – произнесла я вслух.

– Думаю, на этот вопрос точно может ответить только Альвина Мизан, – взвешенно произнесла Бертина; моей дуэнье уже вернулся ее обычный облик, но теперь, глядя на нее, я не могла выкинуть из головы красивую даму с аристократичными чертами.

– Значит, ответит, – отозвалась я и вдруг…

Мне в голову пришла идея.

Альвина Мизан несомненно ждет моего фиаско на ужине. Наверняка уверена, что либо я явлюсь на ясные очи герцога пышечкой, либо не явлюсь совсем.

Если же она увидит, что я совсем не изменилась, это будет означать, что я знать не знаю, ведать не ведаю о том, что ее печенье было зачаровано. И все сойдет ей с рук.

Не сойдет.

– Лотти.

Служанка подняла на меня взгляд.

– Да, госпожа?

Взяв со столика коробку с печеньем Альвины, я протянула ее Лотти.

– Возьми печенье, Лотти, – велела я.

– Госпожа? – в глазах несчастной отразилось недоверие и испуг.

Я ответила на вопрос в ее взгляде невозмутимым кивком.

– Всего лишь маленький кусочек, Лотти. Ради торжества справедливости.

Лицо служанки страдальчески вытянулось.

– А может, не надо, госпожа-а-а, – жалобно протянула она.

И я снова твердо кивнула:

– Надо, Лотти, надо.

*   *   *

Встреча состоялась возле обеденного зала в замке герцога.

С одной стороны я и Бертина, Лотти за нашими спинами, с другой – Альвина Мизан в сопровождении служанки Минни.

– Как вам спалось этой ночью, соэлла Альвина? – ласково пропело сопрано Сюзанны; каждый раз, открывая рот, не перестаю удивляться, что это именно я произношу эти звуки.

Рыженькая – одета, к слову, куда шикарнее меня, в платье цвета померанца, все в оборках-оборках-оборках, у меня аж в глазах зарябило, – оглядела меня с головы до ног недовольным взглядом. Бровки хмурит, губки скривила. Ай-ай, не то ожидала увидеть, да? Ну, ты потерпи, я только начала.

– Прекрасно спалось, – взяв себя в руки, ответила мне Альвина, улыбаясь: – Вашими стараниями, соэлла Сюзанна. А как прошел ваш день? Надеюсь, никаких неприятностей с вами не случилось.

Тут она всплеснула руками.

– Ах, о чем я говорю? Пока рядом такой благородный охранник, как Марай, соэлле Сюзанне наверняка не о чем беспокоиться, правда?

Благородный? Я мысленно скривилась, вспомнив, как демон, глядя на мою располневшую фигуру, с трудом сдерживал смех. Да-да, благородства тут – хоть на хлеб мажь. Толстым слоем.

– Вы правы, – потупила взор я и, смутившись по-девичьи, добавила: – Марай не отходит от меня ни на шаг. Так и говорит: госпожа, я весь только ваш, располагайте мною, как пожелаете.

У Альвины дернулся край рта. Личико на секунду перекосило.

«Добавочки?» – украдкой наблюдая за ней спросила мысленно я.

– Мои глаза, говорит, видят только вас, все прочие – пустое место. Так и сказал: пустое место.

Я ждала, что рыженькую еще сильнее перекосит от злости, а у нее внезапно бровки домиком вытянулись и губки обиженно надулись.

Смотри-ка, а она на демона-то и впрямь не на шутку запала. Надо же. Я ее даже пожалела – чисто по-женски.

Тут моя интуиция подсказала мне посмотреть вправо, и я увидела – кого бы вы думали? – демона собственной персоной. Стоит в сторонке, позади Альвины, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди. Улыбается эдак краем рта, вопросительно приподняв одну бровь, мол, и когда же я все это успел наговорить?

Я смотрела на него ровно две секунды, потом прищурилась. Мстительная у меня натура, оказывается, а я и не знала.

– Ах, соэлла Альвина, – пропело сопрано Сюзанны. – Расстроились, да? Расстроились, вижу. Между нами, девочками, я заметила, как вы смотрели на Марая. Но вы, право, зря расстраиваетесь. Неужели он вам действительно нравится? Вы же видели это существо. Рога, клыки, когти…

Я наклонилась к ней поближе и прошептала так «тихо»… чтоб уж точно все, кто был рядом, слышали:

– А вдруг обернется в самый ответственный момент? Ну, вы понимаете… В тот самый момент. Ну, когда вы готовы будете свою честь девичью…

Альвина зарделась вся, слившись цветом с платьем, а я продолжала, всем видом показывая, как я за нее переживаю:

– Это ж какая травма вам будет на всю жизнь! Психологическая.

На слове «психологическая» рыженькая подвисла.

– Стоит только подумать, чтобы целоваться вот с этой мордой… с клыками… – Я сделала вид, что всерьез задумалась: – Как считаете, они мешать не будут?

Рыженькая, видимо, представила эту картину и скривилась слегка – но как-то неуверенно.

– Нет-нет, – тоном лучшей подруги заключила я, – в качестве… гм-гм… потенциального любовника демон, – скосила глаза вбок и добавила с легким пренебрежением: – непригоден. Забудьте о нем, соэлла. Честное слово, для этой цели, любой слуга в замке сгодится лучше него.

Вторая бровь демона медленно уползла на лоб следом за первой. А в глазах как будто зеленым слегка полыхнуло.

Ой, божечки, уже страшно, я вся боюсь! Надеюсь, хоть не перестаралась. Но надо же было как-то отплатить за то, что позволил мне съесть печенье? Добром за добро…

– Соэлла, – раздался у меня за спиной строгий голос.

Я обернулась. Бертина многозначительно покашливала и смотрела на меня взглядом Лариски. У моей подруги всегда было вот точно же такое лицо, когда она меня собиралась отчитывать. Я аж чуть не прослезилась от ностальгии, но вовремя опомнилась.

– Ах, да! – посмотрела на Альвину Мизан. – Отвечая на ваш вопрос, соэлла: у меня-то, слава всем богам, день прошел прекрасно, а вот моя служанка…

Тут я, как кролика из шляпы, вытащила из-за спины Бертины Лотти и предъявила Альвине.

– Моя Лотти буквально умоляла меня позволить ей отведать печенье, которым вы меня угостили!

Лотти, нынче располневшая до Бертины, посмотрела на меня взглядом того самого кролика, которого любимый хозяин решил отправить на праздничный стол. Иными словами – как на предательницу.

Я сделала виноватое лицо и заискивающе погладила ее по плечу.

– И вы только посмотрите, что случилось с бедняжкой! – упрекнула я Альвину.

Рыженькая полупала глазами, якобы от удивления, потом ахнула.

– Ай, как же это могло случиться?! Простите меня, соэлла Сюзанна, я, наверное, перепутала коробки! Это печенье я привезла для себя, – она с тяжелым вздохом поднесла ладонь ко лбу: – По правде сказать, я от природы так тщедушна, вы даже не представляете насколько. Как былинка. Ветром сносит. Правда-правда! Но когда я ем это печенье, моя фигура слегка округляется – это приводит меня в форму. Вот только есть его надо совсем маленькими порциями, буквально несколько крошек ежедневно. Конечно, я вас не предупредила, я же была уверена, что отдаю вам самое обыкновенное печенье!

– О-о! – воскликнула я, проникаясь ее речью. – То есть вы нечаянно перепутали?

– Нечаянно! – подтвердила Альвина с готовностью.

«Невиноватая я, значит. Оно само. Знаем мы эту песню», – подумала я и улыбнулась.

– Ах, ну раз так, не могу вас винить, – тоненько протянуло сопрано Сюзанны. – Но я беспокоюсь за свою Лотти. Как долго длится действие вашего печенья?

Альвина Мизан почему-то скосила глаза в сторону.

– Ну… несколько дней… или несколько недель… или несколько месяцев…

Лотти рядом пошатнулась, собираясь рухнуть в обморок, но я твердой рукой удержала ее в вертикальном положении.

«Вот гадина».

Ладно, «об этом я подумаю завтра», как говорила героиня одной хорошей книги. А пока…

А пока нужно довести план до конца.

Глава 10. ОКО ЗА ОКО, ИЛИ «НЕВИНОВАТАЯ Я»

Открылись двери обеденного зала, и слуга, похожий на вечно удивленную рыбку, объявил, глядя на нас:

– Невест ожидают в обеденном зале. Прошу, – добавил он, отойдя в сторону и склонившись в поклоне.

Не дав Альвине Мизан времени на размышления, я по-хозяйски подхватила ее под локоть и двинулась вперед, нашептывая на ходу:

– Давайте держаться вместе, соэлла Альвина. Мы с вами, как лучшие подружки, не будем отходить друг от друга, ага?

Рыженькая вытаращилась на меня то ли испуганно, то ли растерянно:

– А… Э… Угу.

Это все, что она смогла сказать под моим напором.

В обеденном зале уже собрались остальные невесты. Я сразу узнала Сайю Даркин (мы обменялись вежливыми улыбками), Ольвию Лантини (девица выглядела так, как будто у нее через пять минут свидание с палачом на плахе), Вилору Дюран (компаньонка и служанка за ее спиной дрожали, как две сосульки в холодильнике, замороженные ледяным недовольством своей хозяйки).

Еще две девицы были мне не знакомы. Одна – похожая на нервную птичку – без конца на всех поглядывала, то прятала руки в складках платья, то складывала перед собой. Другая – пепельноволосая и маленькая, как куколка, – стояла с отсутствующим взглядом. Казалось, ей вообще плевать, что происходит вокруг.

Осмотревшись, я увидела длинный обеденный стол, сервированный к ужину, а за ним виднелся большой камин с решеткой.

Наши с Альвиной тихие шажки были заглушены распахнувшейся дверью с противоположной стороны зала.

Слуга в нарядной ливрее, с выдающимися бакенбардами и усами, и такой же выдающейся лысиной, объявил:

– Его светлость герцог Кархейский и граф Гранвиль!

В обеденный зал вошли двое мужчин.

Ну что ж, должна сказать, что в этот раз его светлость был действительно похож на его светлость. Одежка на нем была первоклассная. Уж пардон, я всегда путала кафтан с камзолом, но вот этот длинный, до колен, пиджачок цвета кофе с молоком и богато отделанный золотом, вот эти пышные кружева у воротника, вот эти шелковые чулки и бархатные зауженные штаны до колен, и туфли эти с золотыми пряжками…

Ладно-ладно, я поняла, очень важная персона. Вообще не садовник. То есть совсем.

Хотя волосы по-прежнему собраны шелковой лентой в короткий хвост на затылке, отметила я.

Но ему идет. Позволяет в лучшем виде разглядеть и высокий лоб, и волевой подбородок, и черты лица эти породистые…

Я выдохнула с досадой. Все-таки в моем вкусе мужчина. Но почему-то садовником он мне нравился больше.

Герцог приближался. На ходу его взгляд остановился на мне и как будто задержался. Я удостоилась улыбки и саркастичного вскидывания брови в тот момент, когда он заметил, как я ухватилась за Альвину Мизан мертвой хваткой. Я прям слышала его голос:

«Все интригуете, соэлла? Я смотрю у вас новая жертва. Ну-ну, развлекайтесь».

Я хмыкнула, демонстративно отвернулась и… невзначай наткнулась взглядом на Сайю Даркин.

Случалось ли вам видеть зарождение любви с первого взгляда? Случалось ли уловить вот этот короткий момент, когда тот самый пресловутый первый взгляд перестает видеть все вокруг, кроме одного единственного объекта, и разгорается, разгорается ярким пламенем?

Мне случилось.

Потому что именно таким взглядом смотрела сейчас на его светлость Сайа Даркин.

И почему-то в этот самый момент мне взгрустнулось так, что захотелось вдруг упасть на плечо Лариски и поныть «за жизнь».

Может, потому что взгляд Сайи, чистый и возвышенный, был совсем не похож на то, как смотрела на демона Альвина Мизан.

Потому что взгляд Альвины говорил: «Я бы съела тебя, как пироженку», а взгляд Сайи: «Мое сердце отныне принадлежит вам».

«Э-э-эх», – мысленно протянула я.

Мне, конечно, тоже понравилась его светлость, но влюбиться?.. Вот так с разгону? Я слишком стара для этой ерунды. На то, чтобы полюбить Игоря, у меня ушло немало времени. И за это время я успела узнать, какой он человек. И ценить я его начала только после того, когда хорошо узнала.

Н-да. Старость не радость. Может, я и в теле молоденькой девочки, а внутри я очерствелый эмоциональный сухарь. Кажется, я проигрываю этим девицам в пылкости чувств.

Я снова посмотрела на герцога. Заметил, не заметил? Он как будто почувствовал мой взгляд, посмотрел вопросительно, словно по наитию перевел взгляд на Сайю Даркин и… улыбнулся ей с кивком головы.

Вот только в его взгляде не было ничего, кроме снисходительной симпатии.

Хм, заинтересовалась я. Похоже, ты такой же точно эмоциональный сухарь, твоя светлость. Улыбка появилась на моих губах непроизвольно.

А может, и не проигрываю.

– Соэллы, соэньи, рад приветствовать вас в замке Кархен, – произнес герцог. – Как мне доложили, вы все хорошо устроились, каждой были выделены отдельные покои. Прошу вас, чувствуйте себя здесь, как дома. Мой дворецкий, Силуян, – его светлость указал рукой в сторону слуги с бакенбардами, – всегда к вашим услугам, если вам понадобится помощь. А сейчас хочу представить вам королевского распорядителя отбора невест, человека, который так же известен, как Глашатай Отбора – его сиятельство, граф Ардор Гранвиль.

Герцог замолчал, а невесты растерянно озирались. Уловив взглядом движение, я догадалась опустить глаза вниз.

Человечек, который стоял возле графа, был ровно в два раза ниже его и ровно в два раза круглее. Коротышка, карапуз, в черном кудрявом парике и с хитрющей, поистине дьявольской улыбкой – вылитый Денни де Вито, вот не вру.

Снизу вверх он смотрел на нас, невест, таким веселым – дьявольски веселым, да, – взглядом, как будто мысленно распределял между нами все виды казней и пыток, и будто бы это было его любимое развлечение: «Эта девица пойдет на костер. Эту обезглавим. Эту сварим в кипятке. А эту-у-у-у… что бы нам с ней сделать, с такой милашкой? Точно! Замуруем живой в стене замка! Мва-ха-ха-ха-ха!»

«Сусанка, у тебя воображение разыгралось, окстись», – одернула себя я.

Но тут вдруг заметила, что граф Гранвиль в исполнении местной версии Денни де Вито потирает свои маленькие ладошки, и задумалась: я так ли я далека в своих предположениях насчет его мыслей?

– Соэллы, – произнес граф, и голос у него был такой, знаете… когда неважно, что говорит человек – он просто говорит, а вам уже кажется, что он над вами издевается, ехидный такой голос. – Сегодня состоится предварительный этап отбора.

В рядах девиц и их компаньонок, а так же служанок, пронесся тихий ропот.

– Да, вас не предупреждали, – улыбался граф (ехидно), – но вы не волнуйтесь, это даже не первый этап, всего лишь предварительный. Что он будет из себя представлять, мы, однако, узнаем с вами… после ужина!

Его сиятельство рассмеялся, и от этого смеха, кажется, даже у его светлости дернулась вся правая часть лица. Сразу вся. Невесты так вообще побелели и потеряли дар речи. Все, кроме меня – я закаленная киноманка, меня дьявольским смехом уже давно не напугаешь, спасибо киноиндустрии.

– Прошу к столу! – торжественно произнес тем временем дворецкий Силуян.

И невесты пошли к столу. Видимо, в полной уверенности, что кушать сегодня будут их. Я же была озабочена тем, чтобы не выпустить из своих цепких рук Альвину Мизан, и позаботилась о том, чтобы усадить ее рядом с собой за стол.

С графом Дьявольский Смех я потом разберусь, первая на очереди дочь Графа Отравителя. Проблемы нужно решать по мере поступления.

Ужин состоял в основном из морепродуктов. Что не удивительно, мы же на островах, в конце концов. И омары, кстати, тут тоже были. И разные виды рыбы.

– Давайте наслаждаться ужином, – призвал всех граф Гранвиль, изобразил улыбку, больше похожую на оскал (дьявольский, да) и сразу стало понятно, что кроме него, никто не получит удовольствия от ужина.

Сначала все молчали. Насчет невест понятно – девицы могли думать только о том, что их ждет, когда ужин закончится. Потом граф Гранвиль начал задавать вопросы то одной благородной соэлле, то другой. Вопросы были, вроде бы, светские и нейтральные. Вернее, были бы, если бы каждый раз, его сиятельство не издавал порцию своего дьявольского смеха.

– Дорогая соэлла Дебрас, – обратился он к девице, похожей на нервную птичку, – как поживают ваши папенька и маменька, маркиз и маркиза Дебрас? Живы, здоровы? А-ха-ха-ха!

Девица побелела, глядя на кусочек рыбы на своей вилке таким взглядом, будто он собирался ее укусить.

– Соэлла Лантини, а как дела у ваших родителей, барона и баронессы Лантини? Знаю, что они в вас души не чают. Поди тяжко было им единственную дочь к жениху отпустить, а? А-ха-ха-ха!

Ойвия Лантини вся дрогнула и… зарыдала. Верная служанка Раничка тут же бросилась ее утихомиривать, то есть утешать, подавая платочки.

«Вот гад, – подумала я. – Ясно же, что издевается. Как могут поживать папеньки и маменьки, которые отправили своих дочерей невестами-смертницами, а? Смешно ему, ты посмотри…»

– Соэлла Бизар, – вдруг услышала я, – давно ничего не было слышно при дворе о ваших родителях, графе и графине Бизар. Надеюсь, их порадовало известие Его Величества о том, что их дочь избрана им для герцога Кархейского? А-ха…

– Еще бы! – с готовностью подтвердила я, перебив Графа Дьявольский Смех. – Очень обрадовались! Так и сказали: ты уже совершеннолетняя, охмури там его светлость, заделайся герцогиней и будь счастлива, аминь. А сами укатили во второй медовый месяц на…

Тут я запнулась и обратилась за помощью к Бертине:

– Соэнья, куда там, папенька и маменька на медовый месяц укатили?

У Бертины нервно дернулось веко, но нашлась она быстро, за что уважаю:

– На Флийские горячие источники.

– Вот, – заключила я.

Граф Гранвиль опешил. Растерянно причмокивая губами, пожевал на слух:

– Охму… ри. А… минь? А?

Он требовательно посмотрел на герцога, но его светлость в этот момент прикрывал рот ладонью – явно сдерживался, чтобы не засмеяться. Видимо, в отличие от графа смысл словосочетания «охмури герцога» до него таки дошел. Каким-то образом.

Граф Гранвиль переключился на рыбу и какое-то время вопросов не задавал. Скорее всего, всерьез озадачился тем, что же значит «охмури», и «аминь».

Воцарившуюся за столом тишину вдруг нарушило громкое «Ах!», и, повернувшись, я увидела, как Альвина Мизан, с открытым ртом таращится перед собой. Быстро проследив за ее взглядом, я увидела, что из противоположной стены просочились две призрачные головы, за ними плечи и руки.

Две ламии, найдя меня взглядами, оживились и стали подавать мне какие-то знаки.

Действовать нужно было немедленно – допустить, чтобы ламий сейчас увидел кто-нибудь, кроме Альвины, я не могла. Решение пришло моментально.

– Милая соэлла Альвина, не хотите ли к омарам вот эту подливу? – зазвенело на весь обеденный зал мое сопрано, привлекая всеобщее внимание.

Схватив блюдце с подливой, я с якобы чрезмерным рвением понесла его к тарелке своей соседки и…

Альвина взвизгнула, кто-то ахнул, а подлива, опрокинувшись на рыженькую, закапала с ее носа на подбородок, а с декольте – на юбку цвета померанца.

– Ах, какая неприятность! – всплеснула руками я, одновременно делая знак девицам-ламиям, мол, сматывайтесь, я их отвлеку.

Ламии закивали и раз – в стену. Будто и не было.

– Ай-ай-ай, как же так вышло? – причитала я. – Соэлла Альвина, рука дрогнула! Нечаянно я! Ай, какая неприятность! Любезный, подойдите, пожалуйста.

Опешив он моего внезапно переменившегося тона – с причитающего на деловой, – дворецкий Силуян мигом оказался рядом.

– Проводите соэллу… ну, куда там надо проводить, чтобы она могла привести себя в порядок?

– Э-э-э… хорошо, госпожа, – кивнул Силуян.

Рыженькая остановила на мне взбешенный взгляд, а я прикинулась самой невинностью. Нечаянно же. Что с меня взять?

Как только Альвина в сопровождении дворецкого вышла из обеденного зала, я опять ахнула во всю громкость своего сопрано:

– Ох, божечки! На мое платье тоже немного попало! Вот здесь пятнышко, и вот здесь! Господа, я тоже на секундочку выйду, чтобы привести себя в порядок.

И пулей вылетела в дверь, противоположную той, за которой исчезли Альвина с Силуяном.

Найдя ближайший укромный уголок в коридорах замка, позвала громким шепотом:

– Девоньки!

Ламии тут же просочились из каменных стен.

– Заступница наша соэлла Сюзанна! Все выполнили! Как велено было!

– Показывайте, – кивнула я.

В руках у одной из них был ларец.

– Нашли в вещах этой ведьмы рыжей!

Я откинула крышечку: внутри оказалось несколько флакончиков с разными порошками. Доставая их по очереди, я читала надписи на флаконах: «Лишающее голоса», «Лишающее рассудка», «Для бородавок», «Для выпадения волос». А вот и мое: «Полнящее». С последнего флакона мне улыбнулся черный череп. Ага, значит, и смертельные яды у нее тоже имеются.

Следующие флакончики уже порадовали.

– Я была права!

У каждого уважающего себя отравителя, как я читала в романах, должны быть не только яды, но и противоядия. Проще говоря, антидоты, ликвидирующие действие препарата.

– Все, что нужно, из кухни принесли? – спросила я у ламий.

Девицы услужливо закивали и начали вынимать откуда-то из призрачных складок своих платьев мешочки со специями.

Нам с девицами понадобилось несколько минут, чтобы ссыпать всю отраву в пузырек побольше и заменить содержимое одного флакона сахаром, другого – черным перцем, третьего – толченым имбирем… ну, и так далее. Чтобы все по цвету совпадало. Когда все было закончено, я отсыпала немного антидота «Полнящее. Развоплощение» и, вручив ламиям ларец, велела:

– Верните на место так, чтобы она даже не заметила, что кто-то брал. Пусть думает, что вся ее отрава на месте. Ей это еще аукнется.

– Хорошо, заступница наша! Все сделаем, милосердная наша!

И снова исчезли.

Спрятав маленький флакончик с антидотом в чулок и одернув платье, я выпрямилась, довольно улыбаясь.

Итак. Маленькая рыжая змейка лишилась своего яда. А полнящие чары я сниму, как только доберусь до своей комнаты.

– Кто молодец? – вслух самой себе сказала я тихонько. – Я молодец.

Тут вдруг раздались хорошо узнаваемые звуки, будто кто-то хлопал в ладони.

Повернув голову, я увидела знакомую фигуру у стены. Ухмылка тоже была знакомой.

– Марай?

*   *   *

И как много он успел увидеть?

– Госпожа Мизан будет раздавлена, когда поймет, что лишилась всего своего оружия, она ведь наверняка очень рассчитывала на его помощь на отборе невест, – произнес демон.

– Марай, – произнесла я и улыбнулась любезно: – Вы ведь не расскажете ей о том, что видели?

Демон хмыкнул. Оторвал спину от стены и двинулся в мою сторону – медленно, но как-то на вид опасно. Я перестала улыбаться и прокашлялась.

– Ну что вы, госпожа Сюзанна, – произнес он, улыбаясь. – Как я могу? Я ведь весь принадлежу вам, и вы можете располагать мною, как пожелаете.

Я притворно хохотнула, дав понять, что оценила его иронию по достоинству – он ведь дословно повторил те слова, которые я сказала рыженькой, желая ее подразнить, – но на всякий случай отступила на шажочек.

– Мои глаза видят только вас, все прочие – пустое место, – продолжал он. – Конечно, я буду молчать, если вы того желаете.

Он подошел совсем близко – я совершенно ясно чувствовала в этом угрозу, но не понимала, что это на него нашло. Если по-хорошему, мне стоило отступить еще дальше, но упрямая ослица во мне стояла на месте, как вросшая в пол.

«Стращает, чертов Владыка Демонов», – подумала я, а Марай спросил:

– Так вы желаете?

– Да-да, желаю, – ответила я. – Буду благодарна, если тайну сию вы унесете с собой в могилу, ну или, ладно, можете пока просто никому ничего не рассказывать.

Демон усмехнулся. Насмешила я его то есть. И то хорошо – пусть лучше смеется, чем напирает, подумала я, и тут этот Владыка Демонов наклонился прямо ко мне и…

Его язык вторгся в мой рот так бесцеремонно и нагло, что я застыла, будто меня молнией шарахнуло. А когда осознала, что происходит, демон так же резко отстранился и поинтересовался неожиданно светским тоном:

– Клыки не мешали?

Я аж подавилась.

«Ах, ты ж засранец!» – полыхнуло у меня в голове.

– Вас ведь интересовал этот вопрос: не мешают ли клыки. Так что же? Не мешали, госпожа… Сюзанна?

Где мой дар речи? Верните сейчас же!

– Марай, а вам не кажется, что его светлости может очень не понравиться, что вы поцеловали одну из его невест? – выдавила наконец из себя я, злая, как черт.

– Но вы ведь не расскажете ему, верно? – ухмыльнулся демон. – Молчание за молчание, согласны?

Я цыкнула от досады, когда Марай повернулся ко мне спиной. Дождавшись, когда он исчезнет за ближайшим поворотом, я вдруг осознала:

«О! Так вот, как себя чувствовал герцог, когда я его насильно поцеловала? Хотя… мой поцелуй был куда скромнее, вообще-то!»

Слегка поостыв, я оживила в воображении поцелуй этого наглого Владыки Демонов и хмыкнула с легким удивлением:

«А было неплохо».

По крайней мере, клыки не мешали.