Текст книги "Невеста с подвохом, или Ну, держись, Проклятый Герцог!"

Глава 27. ТАЙНА ПРОКЛЯТОГО ГЕРЦОГА

Мой сон был бессовестно прерван.

– Госпожа! Госпожа, проснитесь!

Я открыла глаза – похоже, уснула сидя в кресле.

– Госпожа, там!.. Там!.. Вы должны пойти!

«Опять бестолковая Лотти? Да что же она все время не дает мне поспать, глупая девица?!»

– Госпожа, сейчас!.. Вы должны пойти!

Служанка бесцеремонно схватила меня за руку и потянула к двери.

– Да что случилось-то, скажи сначала…

Еще сонная, я позволила Лотти вытянуть меня из комнаты. Мы шли быстро, почти бежали. На ходу служанка взволнованно ахала:

– Ох, госпожа! Там такое… такое… Вы не поверите… Безумие! О боги, это просто безумие! Вы должны пойти туда!

«Безумие? Какое безумие? Кто там умом тронулся в этом дурдоме под названием Герцогский Отбор? Гранвиль? Так он, вроде, и так не в себе, и даже кажется, что вышел уже давненько. Или кто-то из невест сошел с ума от пережитых испытаний? Ойвиа Лантини очень даже может. Слезы выплакала, теперь пора рассудок оплакивать. Или… О, только не говорите мне… Не-не, не дайте боги! Неужели девицы-ламии узнали от Сайи, что я больше не могу защитить их от демона и впали в безумие? Если так, то… там хоть кто живой остался?»

– Госпожа, идемте быстрее… – задыхалась то ли от волнения, то ли от спешки Лотти. – Вам непременно нужно там быть.

Наверное, я наконец проснулась, потому что внутри нарастало раздражение.

Да что ж это такое? Почему я позволяю себя тащить, как на привязи? В каком месте я похожа на овечку, и что Лотти себе позволяет?

– А ну-ка немедля скажи, что происходит, и куда ты меня ведешь, – выдернув руку из хватки служанки, строго велела я.

Служанка перепугано заморгала, вжала голову в плечи.

– Не извольте гневаться, госпожа! Но… но… Ох! Там его светлость с демоном биться надумали!

Мои глаза широко раскрылись.

Что?

Это еще что за новости? Герцог и Марай? Чушь какая, зачем им?

– Веди, – приказал я, и служанка, кивнув, быстро пошла вперед.

Я следовала за ней, не отставая, пока мы спускались по лестнице и когда вышли из башни. Вопросов больше не задавала. Ни о чем не думала, никаких предположений не строила, ибо ни черта не понимала. Надо сначала увидеть своими глазами, о чем говорит Лотти, а там на месте разбираться будем – кто здесь сошел с ума: герцог, Марай или, что совсем не исключено, я.

Террасами служанка привела меня к широкой лестнице, где, кажется, уже был аншлаг. Людей, стоящих вокруг, я не разглядывала – было не до того, – искала глазами его светлость и наконец нашла.

Он стоял в середине лестницы, а внизу, где заканчивались ступени, на одном колене, почти присев на брусчатку внутреннего дворика и опираясь о нее ладонями, стоял Марай. Демон смотрел снизу вверх на его светлость с тихой затаенной злобой, почему-то слегка улыбался краем рта, и выглядел так, будто в таком положении оказался не самостоятельно – на колени его поставили.

– Что это вы делаете, ваша светлость? – с обманчивой мягкостью в голосе спросил Марай, не отрывая взгляда от герцога. – Хотите сразиться со мной?

– Именно, – голосом, в котором клокотал гнев, произнес Реол Кархейский. – Я собираюсь сразиться с тобой, Марай.

Демон усмехнулся, посмотрел исподлобья.

– Надоело жить, ваша светлость? Решили покончить со своим существованием?

– Это мы еще посмотрим, – парировал герцог. – Но ты больше к ней не приблизишься. Я не позволю.

Глаза Марая слегка округлились в удивлении.

– Но я приближусь, – ответил он. – Я подойду к ней так близко, как захочу. И вы меня не остановите.

– Остановлю, – тихо прорычал герцог, шагнув на ступеньку ниже. – Ты всего лишь мой слуга.

С этими словами он резко махнул рукой, будто прочертил перед собой горизонтальную линию. В воздухе что-то просвистело, раздался хлесткий звук, голова Марая дернулась в сторону, а когда он снова поднял ее, я увидела, что его щека рассечена и кровоточит.

– Всего лишь слуга? – переспросил демон, и голос его показался мне зловещим.

Медленно, словно ему некуда было торопиться, Марай поднялся на ноги. На секунду мне показалось, будто от его тела что-то отделилось – едва видимое, но это нечто как будто распирало воздух, так, что незримая тяжесть дошла даже до меня.

А потом эта невидимая силища ринулась на его светлость.

Вокруг завопили, герцог пошатнулся, словно под порывом сильнейшего ветра, но устоял на ногах. Он, словно щитом, закрыл голову руками, но когти огромной прозрачной лапы успели задеть его плечо: разодранная ткань камзола шматками свисала по сторонам, открывая взору кровоточащую рану.

Подняв глаза, я увидела зависшую над герцогом горгулью – не из плоти и крови, как та, в которую превращался Марай, а словно ее призрака. Сквозь нее можно было смотреть на просвет, настолько она была прозрачной, но, похоже, когти призрака-горгульи ранили по-настоящему.

– Ох, что же будет, госпожа, что же будет?! – с тихой паникой прошептала рядом Лотти.

Я машинально повернула голову, остановила на ней взгляд и…

Ох, приди в себя, Сусанка! Глаза разуй!

С каких пор я перестала отличать сон от яви?

Это даже пугало. Пугало, что я восприняла свой сон, как реальность. Даже мысли не возникло…

До этого момента.

Служанкой, которая привела меня сюда, была не Лотти – совершенно незнакомая мне девица. А герцог выглядел гораздо моложе, чем сейчас. Да, именно таким молодым я всегда видела его во сне. Впрочем, и Марай выглядел моложе, чем тот, которого я знала.

Почему я этого не заметила сразу?

На секунду позабыв о демоне и его светлости, я огляделась. Мой взгляд выглядел среди собравшихся на террасе людей фигуру, которая привлекла мое внимание тем, что казалась до боли знакомой.

Низкорослый, как карлик, круглый, как бочка, с коротенькими толстыми ножками… Гранвиль! А этот что тут делает? Если я сплю, то какого черта я еще и во сне должна видеть этого сумасшедшего дьявольского распорядителя?!

Однако больше всего меня привлек взгляд Гранвиля. Его широко раскрытые глаза горели жгучим интересом, словно он увидел нечто такое, что потрясло его.

Проследив за его взглядом, я обнаружила только, что он, как и все вокруг, смотрит на его светлость и демона. Неужели он так потрясен их сражением?

Хотя, конечно… Увидеть что-то подобное я и сама никак не ожидала. Чтобы Марай и герцог схватились до кровопролития… У меня бы на такое фантазии не хватило, но раны вот они – рассеченная щека герцога, рана на плече, заливающая кровью камзол…

Что?

Постойте. Что я сейчас…

Приглядевшись к лицу его светлости, я убедилась, что мне не померещилось – на его щеке был свежий порез. Мой взгляд метнулся к демону – а вот такой же порез на щеке Марая. Снова посмотрела на его светлость: разодранная ткань камзола на плече, залитая кровью. Вернулась взглядом к Мараю и задержала дыхание…

Одежда демона не была разодрана, но я видела, как на плече ткань потемнела, словно пропиталась темной влагой. И пятно это расползалось прямо на глазах.

Это еще что такое? Раня друг друга, они… ранят самих себя?

Не успела я обдумать эту мысль, как краем глаза засекла движение – Гранвиль, лавируя между стоящими на террасе слугами и господами, стараясь держаться за их спинами, словно он пытался остаться невидимым, уходил прочь быстрым шагом.

«Куда это он так торопится?» – заинтересовалась я.

Подозрительно. Не знаю, почему, но это показалось мне куда более важным, чем схватка Марая и его светлости.

Я знала, что должна проследить за ним и, бросив последний взгляд в сторону лестницы, где герцог и его демон, похоже, собирались выяснять отношения дальше, я поспешила вслед за Гранвилем.

Мы шли извилистыми коридорами: Гранвиль быстрым шагом, тяжело пыхтя, впереди, я – тихой мышкой, едва ли не на цыпочках, позади. Едва поспевала, дважды чуть не потеряла толстяка из виду, но не отстала.

Даже если сейчас я уже осознавала, что сплю, происходящее по-прежнему казалось слишком реалистичным. И с каждым таким сном все реалистичнее.

Надеюсь, сон и явь не намерены меняться местами? Я, конечно, уже ничему не удивляюсь, но… это было бы слишком.

В какой-то момент Гранвиль свернул на лестницу, ведущую вниз, и я догадалась, что он направляется в подземелья замка. Шаги его звучали громко и гулко и в какой-то степени заглушали мои – благо вес у меня поменьше, а значит, и шаги потише, – но все же мне казалось странным, что звуков моих шагов, пусть и слабых, он не замечал. И все можно было бы списать на сон, но, кажется, я уже не заблуждалась на этот счет.

Мои сны были не просто снами. Это были чьими-то воспоминания.

«Насколько же Гранвиля потрясло то, что он увидел, – думала я, – что он совсем потерял бдительность? И куда он так торопится?»

На стенах здесь горели факелы. На бегу сняв один из них, Гранвиль поспешил дальше. В какой-то момент я увидела впереди свет. Толстяк-граф нырнул в арочный проход – я последовала за ним без колебаний. Сон как-никак. Даже если меня куда-то так искусно заманивают, то вряд ли мне грозит реальная опасность. Максимум проснусь.

Впереди был еще один арочный проход. Оттуда падал свет, и Гранвиль, на миг заслонив проход собой, ворвался внутрь.

Именно ворвался, потому что почти сразу я услышала его восклицание, исполненное вибрирующего гнева:

– Что вы натворили, соэн Орвин?!

Метнувшись к стене возле прохода, я прижалась к ней спиной и осторожно высунула голову, чтобы заглянуть в помещение, куда на всех парах влетел Гранвиль.

– По какой причине, соэн Ардор, вы ворвались в мою лабораторию и мешаете моим исследованиям?

Сначала я услышала голос – в нем звучало легкое раздражение и он странным образом казался мне знакомым, – и только потом увидела его обладателя. Заплетенные в длинную косу льняные волосы, борода, едва ли не касающаяся пола – передо мной был Орвин Даркин. В одной руке он держал раскрытую книгу, другой чертил что-то на пергаменте стилосом. И сильнее всего меня в этот момент удивила моя уверенность в том, что это именно пергамент, не что иное. Откуда я это знала, а? Или это не я? Чьими глазами я снова смотрю на происходящее в моем сне?

– Вы обманули меня, соэн Орвин! – прошипел в ярости Гранвиль. – Вы обманули Его Величество!

Маг оторвал взгляд от страниц книги и посмотрел на гостя, который стоял посреди странной комнаты, заваленной книгами, и трясся, словно засунул палец в розетку.

– Объяснитесь, – спокойно глядя на трясущегося от гнева Гранвиля, сказал маг.

– Не делайте вид, что не понимаете! – полным злобы шепотом ответил коротышка-граф. – Вам больше нет нужды притворяться. Я уже все увидел. Или думаете, что я не понял, что к чему?!

А в следующее мгновение он заорал так, что я зажала ладонями уши:

– Что вы сделали с ублюдком Владыки Демонов?! Что сделали с ублюдком королевы?!

А?

Одну секундочку… Владыки Демонов? Вы это серьезно? Это случайно не о Марае? Ничего себе совпадение – я же его так мысленно всегда так и называла. Или… это не совпадение?

Орвин Даркин не дрогнул ни одной мышцей лица – стоял равнодушный и невозмутимый.

– Так что же вы поняли, соэн Ардор?

Я видела, как сжал в кулаки свои пухлые ладони Гранвиль.

– На свет должен был появиться один ребенок, – сквозь зубы процедил он. – Один! Но их двое!

«Двое? – мысленно повторила я. – О чем он?»

Беловолосый маг отложил книгу на стол, туда же отправился стилос.

И откуда я знаю, что эта палочка с заостренным концом в руке мага, называется стилосом? Или это знаю не я?

Да чтоб вас всех, я так скоро раздвоение личности заработаю с этими снами, и меня тоже будет двое! То есть две…

– Значит, вы действительно догадались, – произнес Орвин Даркин. – Что ж, рано или поздно это должно было случиться. Скрывать это вечно я бы не смог.

Гранвиль весь сжался, словно собирался вот-вот взорваться.

– Как вы посмели? – прошипел он. – Как посмели пойти против воли короля?!..

– Короля?! – теперь уже маг не сдержался от гневного крика. – А разве не вы, граф, используя все свое влияние, убедили его величество, что ребенка нужно убить сразу, как он появится на свет?

– Он должен был умереть! – крикнул Гранвиль. – Должен был умереть, чтобы не погубить нас всех! Чтобы не погубить все королевство! Но вы всех обманули… Что вы сделали, Орвин Даркин, первый маг королевства, чтобы спасти ребенка королевы и Владыки Демонов? Признайтесь хотя бы сейчас, больше нет смысла скрывать.

– Что я сделал? – снова переспросил маг. – Я спас его от вас. Я отделил человеческую кровь от крови демона, когда плод был еще в утробе королевы, и тогда… детей родилось двое.

– Вы лжете, – снова прошипел Гранвиль. – Вы не говорите всей правды, Орвин. Вы не разделили их до конца. Оставили связь между ними.

Лицо Орвина Даркина помрачнело, брови сошлись на переносице, когда он с тихим гневом смотрел на Гранвиля, а потом маг вдруг усмехнулся.

– Верно. И благодаря этому вам не удастся убить ни одного из них, даже если они больше не одно целое. Для человека убить демона почти невозможно. А так как они связаны, пусть лишь крупицей уз крови, вы не сможете навредить ни одному из них.

– Да как вы… – прохрипел Гранвиль. – Клянусь, его величество узнает об этом, и тогда!..

– Что?! Что король сделает мне, Гранвиль? – с неизменным тихим гневом спросил маг. – Вы ведь знаете, что произойдет, если рожденный от Владыки Демонов получит свободу от уз, которые сдерживают его?

Я видела, как сглотнул Гранвиль, как подскочил на его шее кадык.

– Знаете, – протянул маг. – И боитесь этого так сильно, что подталкивали короля к убийству дитя Ее Величества, хотя именно он позволил всему случиться. Он и вы, Гранвиль. Запомните, Ардор, вы в безопасности до тех пор, пока я жив. Потому что только благодаря мне, эти узы все еще существуют. Только благодаря тому, что я сохраняю их, беда еще не нависла над нашими головами. Запомните…

И тут раздался какой-то звук.

В первый момент я не поняла, что источником звука был не кто иной, как… я сама. Я держалась за выступ стены, и пальцами задела мелкий камешек, который упал на каменный пол с негромким стуком. Однако этого было достаточно, чтобы Орвин Даркин вскинул голову и, посмотрев прямо мне в глаза, воскликнул с удивлением:

– Дайнари?!

«Дайнари? Опять она!» – не успела мысленно возмутиться я, как мое тело вдруг куда-то стремительно ринулось.

Я поняла, что бегу, и прямо на бегу… проснулась.

*   *   *

Первые часы после пробуждения я собирала пазлы. Кусочки пазлов были хаотично разбросаны у меня в голове, и я чувствовала, что из них может получиться цельная картина.

И она получилась.

Фрагменты притягивались друг к другу, идеально соединялись и подталкивали меня к выводам.

Когда Орвин Даркин в моем сне говорил о том, что у королевы должен был родиться один ребенок, а родилось двое, потому что он отделил человеческую кровь от крови демона, он очевидно имел в виду его светлость и Марая. Демон и человек, которые раня друг друга, одновременно ранили самих себя. Именно это увидел Гранвиль, именно это его потрясло и заставило сломя голову нестись в подземелье к магу.

Сложновато, но… представить можно. От союза королевы и Владыки Демонов должен был родиться полукровка. И рождения этого полукровки почему-то боялись. В итоге после вмешательства мага родилось двое: человек и демон. Что правда, их узы крови Орвин Даркин разорвал не до конца, оставил… ну, скажем, тонкую ниточку, которая соединяла их жизни. Как-то так. И похоже, если эту ниточку разорвать, первое – жизнь его светлости будет под угрозой, второе – какая-то беда должна нависнуть над всеми, получи демон свободу от связывающих его уз.

Один пазл я собрала, на очереди был второй.

Я видела сны глазами некой Дайнари. Которая, если верить все тем же снам, была ученицей Орвина Даркина, а значит, магичкой. С помощью этого имени я открыла дверь, у которой не было ни замка, ни ключа – дверь, которую со слов Марая мог открыть только тот, кто ее запер. Во сне я видела, как молодой герцог открыл такую же дверь, просто назвав свое имя.

Имя, которое я назвала тогда перед дверью, не было моим, но тем не менее она открылась. Почему? Как ни крути, как ни отрицай, а ответ напрашивался сам по себе – заклинание, которым была заперта дверь, приняло меня как Дайнари.

Вот и второй пазл сложился.

И оба раза, когда пазл складывался, я уже знала, что следует сделать. И если со вторым пазлом меня терзали сомнения, то насчет первого я почти сразу все решила.

Осталось разобраться только в одном – имеют ли эти сны хоть какое-нибудь отношение к реальности?

*   *   *

Его светлость я увидела в окно своей комнаты, что было очень кстати – я как раз собиралась его искать. Поторопившись, пока он не ушел, я спустилась в сад.

Герцог стоял в окружении кустарников с желтыми розами и рассматривал их придирчивым взглядом. Сейчас он был не в одежде садовника – одет, как… как герцог, коротко говоря. Герцог, который просто прогуливался по саду и остановился вдохнуть аромат цветов.

– Скучаете по первой герцогине, и пришли проведать ее любимые желтые розы? – сходу спросила я.

Герцог вздрогнул, услышав мой голос, – видимо, так ушел в себя, что не заметил моего появления.

– Ах, это вы, соэлла Бизар, – отозвался он, и в его голосе я услышала легкую шпильку. – Как всегда… внезапны.

Я поморгала. Что он этим хотел сказать? Внезапна? Я?

Застигла врасплох и поцеловала, обвинила его в наличии у него детей (это была шутка), уронила ему на голову тяжелый фолиант… Ну ладно, может, и внезапна, решила я, и не стала возражать.

Какое-то время герцог старательно делал вид, что меня здесь нет, продолжая любоваться розами. Увидев, что мое присутствие начало его затруднять и он решил уйти, я поняла, что пора.

– Я как-то уже спрашивала вас, ваша светлость, но вы не ответили, – произнесла я, и его светлость, уже развернувшись, чтобы уйти, остановился. – Вы любили хоть одну из ваших жен?

Герцог посмотрел на меня, судя по выражению лица, готовясь ответить с иронией, но когда наши глаза встретились, моя серьезность, видимо, неожиданная для него самого, спутала его планы отделаться от меня шуткой. Кашлянув, будто ему стало неудобно, он промолчал.

– Или, возможно, – продолжала я, – то, что вы испытываете к вашим покойным супругам, это чувство вины?

Его светлость чуть повел глаза в мою сторону, но так и не коснулся меня взглядом, остановился на полпути.

– Однако если вы испытываете вину перед ними, – не собиралась останавливаться я, – то скажите мне, почему тогда не покончите с этим Проклятым отбором? Почему снова позволяете вашим невестам умирать?

Я видела, как его светлость нахмурился, но он по-прежнему не желал смотреть на меня.

– В этот раз погибло уже двое, – напомнила я.

Герцог молчал и упрямо смотрел чуть в сторону.

– Или вы… – я помолчала, разглядывая его профиль и отстраненно думая о том, что этот профиль мне нравится, и договорила: – Может быть, не в вашей власти с ним покончить?

Веки его светлости на миг опустились, но он тотчас раскрыл глаза.

– Вы ничего этим не добьетесь, соэлла Бизар, – сказал он почти равнодушно. – Если бы вашими вопросами можно было что-то изменить, я бы ответил на все. Но увы.

Какое-то время мы молчали, потом я сказала:

– Я верю, что вы не желаете смерти вашим невестам. Я не знаю всего, но полагаю, что вы такая же жертва обстоятельств, как и они.

Его светлость наконец повернулся и посмотрел мне в глаза – он был немного удивлен, видимо, не ожидал услышать от меня что-то подобное.

– Но знаете, в чем ваша вина определенно есть? – спросила я, и брови герцога снова хмуро сошлись на переносице.

– В чем же? – не слишком дружелюбно спросил он.

– В том, что вы смирились.

Я знала, что он снова отвернется, и его светлость так и поступил – отвернул лицо решительно и категорично, я буквально читала в этом движении невысказанное: «Вы все сказали, соэлла Бизар? В таком случае можете идти, мне с вами не о чем говорить».

Однако вместо того чтобы исполнить его желание, я воспользовалась тем, что он не смотрит на меня, вскинула руку к голове и быстро вынула из волос золотую шпильку с головкой в виде цветка, инкрустированного жемчужинами… А потом незаметным движением бросила шпильку в кусты.

– Ах! – тотчас воскликнула я.

– Что случилось? – встревоженно повернулся ко мне герцог.

– Ох, шпилька из волос выпала, а я неловко рукой ее отбросила в сторону, – тоном «девы в беде» произнесла высоким голоском Сюзанны я. – Кажется, она улетела в кусты. Не могли бы, ваша светлость, помочь ее поднять? Она во-о-он там. Видите, жемчужинки сверкают под во-о-он той веткой роз?

– Сложно поверить, что вы можете быть неловкой, соэлла. Что вы опять задумали? – проворчал герцог, но тем не менее полез под кусты за шпилькой.

Надо же, а он меня уже неплохо изучил. Хотя, конечно, уже дважды в мои сети попадался, вот и сделал выводы.

Но ничего, твоя светлость, ты и в третий раз попадешься, я же тебя знаю.

И кажется, действительно знаю. Вот Марай бы у меня на поводу не пошел, а его светлость пойдет. Будет знать, что пытаюсь провести, а все равно пойдет у меня на поводу. Откуда-то я это точно знаю. С самого начала знала, с того дня, как встретилась с ним здесь, в саду, возле желтых роз его первой жены.

Чтобы достать мою шпильку, которая лежала под кустами в довольно неудобном месте, его светлости пришлось замарать колени. Поднявшись, он стряхнул частицы земли с бархата зауженных до колен штанов, подошел ко мне и протянул шпильку.

– Возьмите, соэлла, и будьте в следующий раз осторожнее.

Мило улыбнувшись, я потянулась за шпилькой.

Не буду говорить, что все вышло случайно. Конечно, нет. Я сделала это нарочно. С самого начала так и задумала.

Забирая шпильку, я сделала вид, что она чуть не выскользнула у меня из пальцев, а пытаясь ее якобы удержать, резким движением черкнула острием шпильки по ладони его светлости.

Тот цыкнул от боли, а я воскликнула:

– Ох, простите, ваша светлость, я все-таки ужасно неловкая, я вас поранила?

Герцог разжал ладонь – ее пересекала алеющая царапина с крохотными бисеринками выступающей крови.

Я чуть поморщилась от досады – кажется, перестаралась. Не ожидала, что шпилька окажется настолько острой. Впрочем, неважно, главное, есть результат, а маленькая царапина заживет. Герцог мужчина, потерпит как-нибудь, а мне надо кое-что выяснить.

Его светлость тяжело вздохнул.

– Если это ваша маленькая месть, соэлла Бизар, то я принимаю ее, – произнес он, снова вздохнул, достал платок и перевязал ладонь. – И будьте благоразумны, спрячьте шпильку. Вы ровен час еще кого-нибудь пораните… с вашей-то неловкостью.

А?

Его светлость пошел прочь, а я, глядя ему в спину, удивленно моргала, пока наконец не поняла.

Он догадался, что я поранила его нарочно. И это было святой правдой. Но решил, что сделала я это из-за моих недавних слов: «Вы виноваты в том, что смирились».

– Хм. Я не настолько продуманно мстительная, как ты решил обо мне, твоя светлость, – пробурчала я, почему-то с легкой обидой. – Я всего лишь практичная и преследую свои цели.

Я опустила взгляд на шпильку и подумала:

«Теперь осталось только проверить. Сон? Или все-таки действительность?»

*   *   *

Марая я не искала. Каким-то образом я знала, что он появится сам. Если подумать, он всегда появлялся сам. И всегда вовремя. Возможно, из-за того, что мое имя было внесено в магическую печать его ауры, он всегда чувствовал, когда нужно появиться.

Даже если вчера утром, когда соэлла Дебрас напала на меня с ножом, Марай не пришел, он знал, что произошло со мной, знал, что должен был прийти.

Не успела я расстаться с его светлостью, как знакомый голос произнес у меня за спиной, когда я проходила мимо той самой беседки, где мы с демоном как-то подслушали разговор герцога и Гранвиля:

– Кажется, с тех пор, как мы виделись с вами в последний раз, госпожа… Бизар, с вами что-то произошло.

Я остановилась и обернулась.

– Почему вы так решили, Марай?

Демон медленно направился ко мне, на ходу светским тоном отвечая:

– Я слышу запах крови. – И с иронией: – Ох, неужели вы кого-то убили?

«Почему все обо мне такого плохого мнения?» – печально повздыхала я.

Один уверен, что я способна на месть, другой вон не удивился бы, если бы я кого-то убила. Да я в их глазах прям чудовище какое-то. Хотя за мной пока не числится ни одного трупа. Кроме моего собственного.

– Запах крови, надо же?! – натурально удивилась я, пряча руки со шпилькой за спиной, и решила не упускать момента: – А может, это ваша кровь, Марай? Вы, случайно, нигде не поранились?

Демон чуть наклонил голову вбок, одновременно проследив взглядом за моими руками. Потом поднял глаза – в уголках губ затаилась улыбка. Я напряглась, но о цели, которую преследовала, не забыла – опустила глаза на его правую руку, ведь именно на правой руке герцога я оставила порез. Но не успела остановить на ней взгляд, как Марай повторил мой жест – завел обе руки за спину.

Я скривилась.

До чего ж иногда неприятно, что его так сложно провести.

– Не волнуйтесь обо мне, госпожа, я не поранился, – заверил меня демон.

– Вы уверены, Марай? – изображая беспокойство, уточнила я. – Даже небольшая царапина может загноиться, если вовремя ее не обработать.

– О, я так тронут, госпожа Сюзанна, – произнес Марай и постарался выглядеть тронутым; наклонившись ко мне поближе и понизив голос, спросил: – Вы волнуетесь обо мне? Я для вас так важен? Или вы просто не хотите мне показывать то, что прячете у себя за спиной?

Чуть отстранившись, я смотрела ему в лицо молча.

И снова этот демонический засранец со мной флиртует. Не пойму, зачем ему это нужно. Если ему понадобилось женское внимание, то в его распоряжении может быть целая Альвина Мизан, которая с первого взгляда на него была готова отдать ему всю себя. К тому же, как ни крути, а Марай не похож на влюбленного – кажется, что его просто забавляют подобные игры.

Ладно, поиграем.

– Ах, ничего от вас не утаишь, – словно бы с досадой произнесла я. – Что ж, можете посмотреть, что у меня в руке, Марай. Если вам уж так любопытно. – И попросила как ни в чем не бывало: – Протяните руку.

Демон с затаенной в уголках губ улыбкой какое-то время разглядывал меня, потом вынул правую руку из-за спины и протянул ладонью вверх.

– Вы это хотели увидеть, госпожа Сюзанна?

Еще не понимая, почему он это сказал, я метнула взгляд вниз – ладонь демона пересекал след от почти затянувшейся царапины.

Никакой ошибки быть не могло – неровная черта один в один повторяла рану, которую я только что нанесла герцогу. Однако…

Тут до меня дошло. Марай сам решил показать мне этот след?!

– Вы ожидали увидеть свежую царапину? – все так же, склонив голову набок, поинтересовался Марай. – Это затруднительно. На мне все быстро заживает.

Я смотрела на его ладонь и молчала.

Это правда. Не сон – реальность. Они связаны: демон и человек. А если это правда, то и другое…

– Полагаю, вам есть, о чем подумать, госпожа… Сюзанна, – произнес Марай и добавил: – К слову… от имени Сюзанна Бизар в магической печати моей ауры уже почти ничего не осталось. Оно может исчезнуть бесследно в любое мгновение. Вы все еще хотите сохранить нашу связь?

Я машинально кивнула.

– В таком случае вам нужно побыстрее отыскать другое имя. Настоящее имя, – уточнил демон. – Пока не стало поздно.

Видя, что я стою столбом и ни на что не реагирую, Марай, не говоря больше ни слова, повернулся ко мне спиной и пошел прочь.

Какое-то время я стояла, погруженная в свои мысли и не обращала внимания, что он уходит, а потом меня словно током ударило.

Марай сказал, что имя Сюзанны может исчезнуть в любой момент или мне послышалось?

– Марай! – окликнула я.

Демон остановился.

– Почему вы уходите, разве я не должна назвать имя? Мне бы не хотелось лишиться вашей защиты, к сожалению, у меня есть враги.

Бросив взгляд через плечо, демон усмехнулся:

– Вы уверены, что готовы?

Он подождал несколько секунд. Не дождался моего ответа, отвернулся и возобновил путь.

Я была не готова. Не готова принять то, чего не понимаю. Да и уверенности не было, что выбор, который я сделаю, будет правильным. И действительно ли мне так нужен Марай, чтобы защищать меня? Если уж на то пошло, Сусанна Бузинина в девяноста случаях из ста справлялась сама, ни на кого не полагаясь. И неплохо справлялась: выкручиваться из неприятностей – моя вторая профессия.

Наверное, надо было просто дать ему уйти, но… Всего лишь на одно мгновение, очень коротенькое, меня разозлила эта усмешка и вопрос: «Уверены, что готовы?».

Звучало как вызов, и, не сумев не поднять брошенную мне перчатку, я крикнула громко, во весь голос, как будто хотела одним единственным словом, ударив демона в спину, победить его хоть раз в наших маленьких дуэлях:

– Дайнари!

Марай снова остановился, но в этот раз это выглядело иначе – он как будто окаменел, не в силах был пошевелиться, даже не дышал.

Длилось это недолго. Набрав полную грудь воздуха, Марай повернулся ко мне, и в тот же миг вокруг его тела вспыхнул сияющий зеленый круг со множеством символов и знаков.

Не успела я даже рот открыть, чтобы удивиться, как по зеленому кругу прошла алая рябь, словно отсветы чего-то.

Я невольно отступила на шаг, пытаясь соображать.

Этот круг со значками и символами – случайно, не магическая печать? Должна быть она, верно? Но если это она, то что сейчас происходит? Почему я ее вижу? Или так и должно быть? Тогда имя, которое я назвала, сейчас должно быть внесено в нее?

Заметив, как губы Марая разошлись в улыбке, я усомнилась.

Что-то не так.

Алая рябь продолжала скользить по сияющему зеленому кругу, окрашивая незнакомые мне знаки внутри него. Наплывала, соскальзывала, снова наплывала. Потом вдруг хлынула во все стороны, и в мгновение ока вся магическая печать окрасилась в цвет крови. Я успела задержать дыхание, как печать пошла трещинами. До моих ушей донесся тонкий хруст и…

Красная пелена поверх печати со звоном разлетелась на множество осколков.

Круг с символами и знаками снова стал зеленым, а уже спустя мгновение, стремительно уменьшаясь в размерах, будто был втянут в тело демона.

Что сейчас произошло?

Я была не в силах пошевелиться, и не покидало чувство: в этот раз провела не я – провели меня.

Ожила в памяти сцена, как я стою перед комнатой с портретом и произношу имя, которое открывает дверь.

И почему мне кажется, что сейчас произошло то же самое?

Что я сделала, назвав это имя?

Какой ящик Пандоры открыла?

Тем временем Марай сошел с места и двинулся ко мне.

Он улыбался, и эта улыбка была новой, незнакомой. Улыбка того, кто наконец вдохнул в полную силу.

Когда демон подошел близко, я заглянула в его глаза – в них плескалась сплошная чернота.

Марай произнес:

– Наконец-то ты вернулась… Дайнари. Наконец ты освободила меня.