Текст книги "Пятое время года"

Дэн снова посмотрел на часы: тридцать пять минут девятого…

* * *

Самому себе Гуминский мог признаться честно: чем дальше, тем больше он боялся Евгения. То, что происходило вокруг этого непонятного человека… оно слишком нарушало законы нормальной жизни – и чем дальше, тем сильнее!

Поэтому он даже не особенно удивился, узнав о бегстве Юли. Что-то подобное должно было произойти, висело в воздухе… И не было большого смысла наказывать дежурившего в эту ночь охранника или выяснять, каким образом Евгению удалось обмануть наблюдение – это уже не имело значения.

Но как Евгений сообразил, что бежать с женой ему не следует? Вдвоем их давно бы уже обнаружили – а искать в темном саду чуткую телепатку, да еще наверняка умеющую пользоваться психологической невидимостью…

Как бы там ни было, а Юлю не найдут, пока она окончательно не вымотается от постоянного напряжения. И значит, еще один день потерян… И в запасе остается дня два, не больше…

Гуминский почти физически почувствовал, как безвозвратно утекает время. Еще вчера, когда на альфа-ритм Евгения сработала сигнализация, предназначенная для эсперов, он осознал, что события вот-вот выйдут из-под контроля…

Вообще, прощупывалась интересная закономерность: на каждое проявление насилия над пленником всегда возникал немедленный, хотя и непроизвольный ответ… что же будет дальше? Может, что-то с самого начало пошло не так? Может, следовало вести себя по-другому? Но как «по-другому», если с Евгением решительно невозможно сотрудничать!

…Неожиданно зазвонил телефон. Ну наконец-то! Гуминский снял трубку… но вместо Майзлиса услышал в трубке встревоженный голос Веренкова:

– Дмитрий, у вас неприятности. База рассекречена. Полностью. Более того, к вам едет толпа журналистов… если уже не приехала!

Гуминский задохнулся, не зная, что сказать. Он ожидал всего, но это…

– Ты понял, что я сказал? – настойчиво спросил Веренков, не услышав никакой реакции. – Предупреди охрану, пусть не лезут на стенку! Я подожду…

– Чтоб вас всех!.. – Гуминский наконец обрел дар речи и потянулся ко второму аппарату, но тот вдруг зазвонил прямо в его руке. Понимая, что уже опоздал, он снял трубку и выслушал немногословный, но предельно выразительный доклад Майзлиса.

…Итак, репортеры у ворот базы. И теперь нет никакой надежды найти Юлю – ее просто некому искать, охрана занята на периметрах… И эвакуироваться поздно: их не выпустят с территории…

Майзлис молча ждал указаний, и это молчание было красноречивее любых комментариев. Гуминский понял, что с этой минуты на начальника охраны больше нельзя всерьез рассчитывать: теперь тот шагу не ступит без прямой команды – да и после команды три раза подумает…

– Я все понял, – сухо сказал он в трубку. – Позвони Саре, объясни ситуацию, пусть зайдет ко мне минут через десять. На базу никого не впускать… до особого распоряжения! Все!

Он бросил трубку и, возвращаясь к прерванному разговору, окончательно потерял над собой контроль.

– Какого черта?! – вне себя от злости крикнул он Веренкову. – Ведь ты обещал, что мы можем рассчитывать по крайней мере на три дня!..

– Обещал, – спокойно отозвался тот, и это спокойствие еще больше взбесило Гуминского. – Более того, я понятия не имею, что произошло. Еще вчера вечером они успешно рыли носом ложный объект, все шло по плану… и вдруг пять минут назад мне докладывают, что к базе уже направлена толпа корреспондентов – и называют точное место!

– Откуда они узнали?! – застонал Гуминский.

– Не знаю. Даже версий нет… разве что кто-то из твоих отпускников постарался? Удивительно…

«Как же, отпускников! – подумал про себя Гуминский. – Вот уж кто меньше всего заинтересован в огласке! Нет, посидел бы ты здесь столько же, сколько я – перестал бы удивляться таким вещам! Если человек может исчезнуть из-под постоянного наблюдения…» – он вспомнил Юлю и вдруг с ужасом подумал, что ее вообще может не быть в саду! Но если так, то не она ли привела корреспондентов?..»

– Ладно, какое это имеет теперь значение? – вяло сказал он.

– Ты прав, – согласился Ян. – Теперь уже никакого… Теперь надо думать, что делать дальше!

– Что ты имеешь в виду? – с подозрением, но и с невольной надеждой переспросил шеф.

– Боюсь, что базу придется открыть для прессы – вероятно, уже сегодня. Провести их, показать, что ничего страшного не ней не происходит. А там…

– Об этом не может быть и речи! – решительно ответил Гуминский, с горечью поняв, что от Яна толку не будет…

– Это ты сейчас говоришь, – Веренков был непреклонен, – но через час-другой обстановка вокруг базы должна измениться. Причем гораздо лучше будет, если изменится она по нашей инициативе, а не по прямому приказу сверху…

– Ян, не поднимай панику, прошу тебя! – с раздражением ответил шеф. – Может, рассказать им еще и о бесконтактном убийстве?! Чтобы первые полосы газет выглядели поинтересней?..

– Этого не надо делать – пока! Но если ты будешь вести себя, как упрямый идиот…

– Воздержись от определений! – резко перебил Гуминский. – Пока еще ты еще у меня в подчинении!

– Ну, это ненадолго, – усмехнулся Веренков. – Скоро мы будем вполне равноправными, точнее, равнобесправными козлами отпущения. Неужели ты не понимаешь, что поставлено на карту?!

Гуминский промолчал. Он хорошо понимал, что поставлено на карту – вот только разве можно объяснить это Яну? Хотя бы просто объяснить, не говоря о том, чтобы заручиться его поддержкой?

– Вот что, – сказал он наконец, – в ближайшие часы я не смогу никого впустить. А тем более репортеров – здесь будет много такого, чего им вообще не стоило бы видеть…

– Ты с ума сошел! – сдавленно воскликнул Веренков, уловив страшный смысл обтекаемой формулировки. – Сейчас только трупов не хватало… Усыпи их всех, если угодно, но ради бога, никаких необратимых действий!

Гуминский осторожно положил трубку. Ничего другого он от Яна в общем-то и не ждал. Едва речь заходит о репутации СБ, тот всегда становится неуправляем! Особенно хорошо звучит рекомендация «усыпить» – после ночного всплеска альфа-ритма…

…Телефон зазвонил снова, но Гуминский не стал снимать трубку. Позиция Яна была ему вполне ясна – и к сожалению, она абсолютно не совпадала с его собственной!

Он поднялся и быстро прошелся по кабинету. Собрался было запереть дверь – но одернул себя: еще не хватало впадать в панику! От невидимого убийцы, в случае чего, не спасут никакие двери…

Еще бы несколько дней, да что там дней – хотя бы несколько часов! Но что толку мечтать: ясно, что периметры продержатся не больше, чем до полудня… А что потом? Черт возьми, должен существовать способ уничтожить бесконтактное убийство и без участия Миллера! И наверняка существует… но для его поиска тоже потребуется время!

Ну что же, ситуация сама определяет решение: ни Миллера, ни «монстра» оставлять в живых нельзя! И даже этого может оказаться недостаточно, если начнется длительное расследование, суд…

Значит, надо покинуть базу до того, как появится полиция. Потом, когда опасное явление перестанет существовать, он будет готов ответить перед кем угодно. А пока…

Гуминский снова подошел к телефону. Пришло время использовать самый последний, отчаянный шанс: когда-то давно, лет пять назад, он спас от верной тюрьмы своего коллегу, который с тех пор чувствовал себя в неоплатном долгу. Если кто и согласится помочь, то только он! Вот только умеет ли он водить вертолет – ведь покинуть базу теперь можно лишь по воздуху…

* * *

Неизвестность и напряженное ожидание измотали Дэна. Он уже не мог сидеть спокойно, а метался из стороны в сторону по поляне, как страдающий эпилепсией олень. Какая-то молодая мамаша с коляской, увидев его, поспешила убраться от греха подальше…

Вертолет безнадежно опаздывал, а информационные выпуски становились все более напряженными. Журналисты осаждали базу, руководство СБ хранило молчание, а о судьбе пленников пока ничего не было известно. Но никто уже не сомневался, что на базе и в самом деле нечисто – и что как раз сейчас персонал полным ходом заметает следы…

Двадцать минут назад к базе прибыл заместитель директора СБ Веренков, потоптался у ворот и дал короткую пресс-конференцию. Дэн с жадностью ловил каждое слово, но в конечном итоге так ничего и не понял из его гладких обтекаемых фраз. «Ситуация под контролем… не надо драматизировать… неизбежные ошибки… возможна различная интерпретация фактов…» У Дэна сложилось впечатление, что заместитель директора сам не знает, чем занимается на базе его шеф – либо очень не хочет этого говорить…

Но что означает такое поведение? Неужели пленников… нет, этого не может быть! Ведь если базу так тщательно охраняют, значит, арестованные по-прежнему там! И можно еще попытаться помочь им… вот только каждая минута задержки может оказаться роковой!

…Дэн не сразу поверил своим ушам, когда услышал приближающийся шум вертолета. Потом, когда «Алуэтт» появился из-за верхушек деревьев и завис над поляной – целый и невредимый, черт бы его подрал! – Дэн испытал непреодолимое желание выстрелить в него из чего-нибудь калибром покрупнее…

Едва дождавшись, пока полозья коснутся земли, он пригнулся и, подбежав к вертолету, рывком открыл дверцу.

– Где вас носило??? – Вопрос не мог вместить всю пережитую тревогу. – Что вы делали столько времени?

– Чтобы пропасть всем бюрократам отныне и во веки веков! – лаконично отозвалась Инга, вылезая из кабины и от души потягиваясь. – Может быть, тебе стоило поехать с нами: твой гипноз подействовал бы лучше моего обаяния!..

Появившийся с другой стороны Валерий поспешил объяснить подробнее:

– Неожиданные препятствия на аэродроме. Я никогда не думал…

– Это заметно, – мрачно отозвался Дэн, – что не думал.

Валерий виновато вздохнул:

– Знаешь, вначале все было нормально, но когда я сказал, куда мы собираемся лететь. Соврать я не рискнул, сам понимаешь…

Да, это Дэн понимал: все равно уследят радарами, а иметь дело с ПВО еще хуже…

– На нас вначале посмотрели, как на психов, – прокомментировала Инга, – а потом как на шпионов. Поинтересовались, зачем нам понадобился такой дальний перегон?

…Собственно, никакого права задавать такие вопросы воздушный контроль не имел, однако Валерий на всякий случай предпочел не ссориться. Наоборот, со всей возможной любезностью объяснил, что Евгений в столице и сам просил пригнать вертолет. Просьбу связаться с ним по телефону Валерий вежливо отклонил, чем только усилил подозрения. К счастью, никаких серьезных причин, чтобы запретить вылет, не нашлось, но техосмотр затянули предельно…

– Я готова была всех на этом аэродроме поубивать! – воскликнула Инга. – Документы в порядке… кому какое дело, в конце концов, куда мы собираемся лететь?!

Дэн хорошо представлял себе ее чувства. «Хорошо еще, – подумал он, – что она сдержала свои парапсихические способности…»

– Ну и что теперь делать? – резко сказала Инга, перефразируя знаменитый вопрос. – Лететь или не лететь?..

Дэн покрутил ручку настройки приемника, надеясь попасть на какое-нибудь сообщение… и оно не заставило себя долго ждать:

«Как только что сообщил наш корреспондент, в окрестностях базы, где уже собралась солидная толпа местных жителей, ситуация пока не изменилась. Вход по-прежнему закрыт, новых попыток общения с прессой не наблюдается…»

Ну что ж, по крайней мере пленники по-прежнему на месте, их так же надежно охраняют, и, похоже, в ближайшее время ситуация вряд ли изменится… А может быть, уже поздно пытаться им помочь?..

И словно бы заглушая в себе тревожные мысли и острое чувство вины, Валерий с вызывающей решительностью полез обратно в кабину:

– Вы как хотите, – заявил он, – а я…

Он не договорил: сильный пинок заставил его буквально въехать носом в дверцу! Валерий возмущенно обернулся, сжимая кулаки… Дэн стоял в двух шагах от него, а Инга демонстративно потирала колено:

– Перестань изображать благородного одиночку, – спокойно объяснила она. И, подождав, пока его гнев утихнет, добавила: – А пока дай нам переодеться…

Встретив ее прямой взгляд, Валерий вдруг устыдился своего нелепого пижонства. Оно было неуместно – как и взаимное недоверие, и попытки выяснения, кто из пленников кому ближе и дороже…

– И в самом деле, хватит терять время. Переодевайтесь, – тихо сказал он, отворачиваясь, – да, и вот еще что…

Он потянулся куда-то к приборной доске и извлек небольшой пистолет.

– Что это? – воскликнул Дэн.

– «Вальтер», – спокойно отрекомендовал Валерий, – девять миллиметров, одиннадцатизарядный.

– Я имею в виду, – вздохнул Дэн, – зачем он тебе понадобился?

– Не мне, – коротко ответил Валерий. – Тебе. На всякий случай. Или ты…

Дэн представил себе, в каком случае может понадобиться такая «игрушка» – и это его не вдохновило. Однако, поколебавшись, он все же взял пистолет: Валерий был прав – лучше встречать неожиданности «во всеоружии»!..

* * *

…Больше Сергей не пытался обшаривать участок. Найдя поваленное дерево, он сел на холодный еще влажный от утренней росы ствол и попытался прийти в себя. Потрясение не проходило. То, что произошло… эта странная встреча с Юлей… было ли это на самом деле?! Или приснилось, померещилось? Но следы неудачной погони на одежде, боль от полученных при падении ссадин…

Увидеть бы ее еще раз! Но теперь Сергей отчетливо понимал, что никто Юлю не найдет – ни он, ни кто-то другой. Наверное, с самого начала эта затея с поисками была обречена на провал…

Он невольно поежился – всегда немного жутковато ощущать близость неведомого! Теперь понятно, почему шеф так нервничает: если он с самого начала знал, какими силами пытается играть…

Сергей с сомнением покачал головой. После того, что он только что испытал… Не с характером Гуминского заниматься такими делами! Тут скорее подошли бы такт и терпение Веренкова…

Неудивительно, что Миллер не желает помогать своему бывшему шефу! Сергей вспомнил разгромленную лабораторию, наполненный страданием голос Евгения, когда тот спрашивал о Юле… Да, похоже, ей было от чего бежать!

Но почему Евгений сам не убежал вместе с ней? Если он настолько не верит своим бывшим коллегам, почему упустил такой случай? Или пытался, но поймали?

А ведь Юля просила помочь ему! И как просила… у Сергея до сих замирало сердце, когда он вспоминал об этом!

Хм-м… Вспоминал? То есть разговор все-таки был на самом деле, не приснился?

«Ну вот, опять все с начала! – рассердился на себя Сергей. – Даже если это был не сон – чем я могу ему помочь? Добрым словом? Или она хочет, чтобы я вывез его за ограду в мусорном контейнере?!»

…Неожиданно щелкнула рация, и голос Майзлиса громко объявил: «Внимание, говорит второй! Всем немедленно прекратить поиски и собраться у центральной аппаратной! Повторяю…»

Сергей раздраженно уменьшил звук – в тишине леса громкий командный голос казался оскорбительно неуместным. «Ну, что там у них еще случилось?!» – недовольно подумал он, возвращаясь к действительности. По тону Майзлиса было ясно, что приказ вовсе не связан с поимкой беглянки…

…Когда между ветвей показалось серое здание аппаратной, Сергей вдруг осознал, что не сможет рассказать о «встрече» с Юлей никому, даже друзьям. И вовсе не потому что не поверят или засмеют: после стольких дней на этой базе, рядом с «монстром», можно было поверить во что угодно! Майзлис, во всяком случае, поверит сразу. И Гуминский… А может, именно из за них и не хотелось рассказывать?..

Впрочем, новость, которую он услышал, подойдя к крыльцу, мгновенно заставила забыть о Юле: оказалось, что Евгению каким-то образом удалось пробить информационную блокаду, и теперь у ворот базы собирались репортеры! Майзлис описал ситуацию очень выразительно – Сергей никогда раньше не думал, что его начальник может проявлять столь сильные эмоции!

…Добравшись наконец до предписанного ему поста – довольно далеко от ворот, хотя и на внешнем периметре, Сергей снова почувствовал, что устал. Новая задача не вдохновляла его – что может быть скучнее, чем сидеть под деревом возле сигнального устройства и ждать, пока оно сработает?

Хотелось поговорить хоть с кем-нибудь, но Майзлис, опасаясь прослушивания, категорически запретил пользоваться открытой связью без крайней необходимости. В укрытии было тихо, только изредка из-за ограды доносились голоса репортеров, и Сергей вдруг отчетливо ощутил, что одиссея подходит к концу. Хочет того руководство или нет, но раскрытая секретная база – уже не база…

Сергей поднялся и осторожно раздвинул ветки. До ограды оставалось еще метров пятнадцать, и журналистов было хорошо видно – несколько человек с фотоаппаратами и видеокамерами медленно брели по обычно пустынной дороге, безуспешно пытаясь разглядеть что-либо сквозь решетку и кусты. Видимо, на остальных участках периметра происходило то же самое. База действительно была окружена!

Сергей подумал, что в который уже раз Миллер в одиночку обставляет всю здешнюю команду. Что за удивительный человек! Интересно, как ему это удалось? Вот бы спросить… Хотя как тут спросишь? Встретиться бы с ним в спокойной обстановке, подальше от этого бедлама…

Журналисты по ту сторону ограды продолжали прибывать. Совсем недалеко остановился микроавтобус с ретранслятором. Сергей вернулся в укрытие – можно представить, что начнется, если его увидят!..

Еле слышно запищал зуммер вызова. Сергей присел на корточки, отыскал среди корней большого дерева замаскированное гнездо и подключил к нему рацию, установив громкость на минимум.

«…ожидается приезд Веренкова, – зазвучал напряженный голос Майзлиса. – Распоряжение для всех: в разговоры с ним не вступать, на базу не пускать ни в коем случае! Это специальный приказ Гуминского!»

Сергей непонимающе уставился на рацию. Они там что, совсем с ума посходили? Если кто и способен уладить дело с прессой и сгладить скандал, так это как раз Веренков! Зачем отстранять его в самый неподходящий момент?

Сергей отключил умолкшую рацию. Расслабленное настроение улетучилось, снова вернулась тревога. Что задумал Гуминский? Видимо, что-то не очень приятное, раз не желает встречаться со своим замом… И Майзлис явно неспроста подчеркнул, от кого исходит приказ! Почему? Чтобы в случае чего остаться в стороне? Но в случае чего?!

Неужели Юля не напрасно тревожится за Евгения? Она так просила помочь ему…

…За этими невеселыми раздумьями, Сергей не сразу обратил внимание на новое движение за забором. Он осторожно выглянул из кустов и увидел, что все журналисты устремились по дороге в направлении главных ворот. «Куда это они?» – растерянно подумал он и снова подключился к закрытому каналу. Он успел вовремя: дежурный у ворот как раз докладывал Майзлису, что Веренков только что подъехал и пытался пройти на базу, но не очень настойчиво, а затем устроил пресс-конференцию прямо у проходной. «Это уже вообще черт знает что!» – раздраженно подумал Сергей и отсоединил рацию, но она тут же ожила снова: Майзлис теперь уже в открытом эфире напоминал о категорическом недопуске на базу посторонних «и лиц, к ним приравненных». Намек был весьма прозрачен…

Сергей вернулся на свой наблюдательный пункт в кустах, выдвинувшись на этот раз как можно ближе к ограде. Вначале дорога была пуста, затем появились возвращающиеся с «пресс-конференции» журналисты, возбужденно жестикулируя и строя вслух какие-то фантастические версии происходящего. Медленно проехал полицейский патруль – стражи общественного порядка хмуро разглядывали ограду, не опуская стекол… Потом в конце улицы появилась еще одна машина – и Сергей почти сразу узнал веренковский «Рено»…

Импульс сработал быстрее, чем он успел подумать, что делает – Сергей поднялся, выдавая свое присутствие, шагнул вперед, к ограде. Машина тут же остановилась – и Сергей даже удивился, насколько стремительно Веренков выбрался из нее и подбежал к нему.

– Что у вас происходит? – сердито закричал он. – Почему меня не пускают на базу? Вы можете связать меня с Майзлисом?

Сергей остановился перед ним.

– Только в открытом эфире, канал 7, – быстро ответил он. – Но не думаю, что это поможет: насчет вас было особое распоряжение Гуминского…

– Даже так… – Веренков нахмурился и замолчал.

Теперь они стояли лицом к лицу по разные стороны ограды, и подоспевшие журналисты дружно «обстреливали» их фотовспышками. Впрочем, это длилось недолго: рация в нагрудном кармане щелкнула, и суровый голос Майзлиса произнес: «Двадцать девятый, немедленно вернитесь в укрытие!»

Сергей, пожав плечами, что должно было обозначать извинение, повернулся и пошел сквозь кусты обратно. Он уже и сам не понимал, чего хотел добиться, выскочив к ограде. Разве что дисциплинарного взыскания…

Рация заговорила снова: «Семнадцатый, замените двадцать девятого в секторе „Д“! Двадцать девятый, по прибытии семнадцатого перейти в центральный корпус, к группе девятнадцатого!»

«Ну вот, доигрался!» – усмехнулся про себя Сергей, раздвигая ветви… и тут сзади раздался крик Веренкова:

– Подожди!

Сергей оглянулся: окруженный журналистами Веренков по-прежнему стоял у ограды, вцепившись обеими руками в металлические прутья.

– Что с Миллером? – неожиданно выкрикнул он. – Послушай, что с Миллером?!

Сергея замер, словно от удара. В голосе Веренкова уже не было столь привычной для него уверенности – только откровенная тревога и растерянность. «Прошу тебя, помоги ему…» – вспомнились слова Юли. Но если и Веренков…

…Новый окрик по рации вывел Сергея из оцепенения. Он мотнул головой и быстро нырнул в кусты, твердо намереваясь не вылезать из своего укрытия, пока не прибудет сменщик…

* * *

Несколько минут в одиночестве показались Евгению бесконечностью. Он изнывал от желания узнать, что случилось, из-за чего Сара столь поспешно выскочила из комнаты – но не мог ничего сделать, и был вынужден покорно дожидаться ее возвращения.

Наконец Сара вновь появилась в лаборатории – и по ее лицу хорошо было видно, насколько она расстроена и подавлена.

– Ну, и что же произошло? – с усмешкой поинтересовался он, надеясь узнать хоть какие-нибудь подробности.

– Ты хочешь узнать, что произошло? – переспросила Сара с такой странной интонацией, что Евгению на миг стало не по себе. – Прекрасно… Сейчас увидишь!

С этими словами она подошла к столу, на котором стоял компьютер, развернула экран к Евгению и вызвала систему видеоконтроля. Евгений испытал мгновенную досаду: неужели вся эта паника только из-за его маленького «видеоролика»? Да нет, вряд ли, ведь Сара даже не пыталась спрашивать его, как именно он обманул наблюдение…

И действительно, Сара вывела на экран общий план базы и попыталась подключиться к камерам внешнего периметра…

…Компьютер громко пискнул, и на экране появилась надпись «Уровень доступа недостаточен!» Сара озадаченно хмыкнула и попыталась повторить операцию. На этот раз компьютер вывел более грозное предупреждение: «Вы пытаетесь превысить ваши полномочия! Для получения доступа к интересующей вас теме обратитесь к сетевому администратору!»

Евгений вспомнил, что когда он входил в сеть под именем Сары, то тоже не мог подключиться к внешнему периметру. Но Саре, похоже, ничего не было известно о своих сетевых ограничениях! Разумеется, Евгений не преминул съязвить по этому поводу:

– Увы, дорогая Агарь, придется искать Балашова: он почему-то решил, что тебе ни к чему иметь доступ к наружным камерам…

Сара повернулась к нему, как ужаленная.

– Так… Теперь понятно, как тебе удалось!.. – злобно произнесла она, пронизывая его взглядом. – Моя ошибка: не следовало оставлять компьютер в твоей комнате!

– Ну, достаточно было отсоединить сетевой кабель, – миролюбиво уточнил Евгений и вдруг сообразил: наружный периметр! Она хотела показать что-то, что находится снаружи!..

– Балашова нет, – устало сказала Сара, снова поворачиваясь к экрану. – Раз ты такой умный, может, подскажешь, как обмануть эту… она кивнула на экран, на котором по-прежнему горела издевательская надпись.

– Никак, – отозвался Евгений. – И не советую продолжать попытки: еще две-три ошибки, и он заблокирует тебя совсем. Разве что сделай как я: войди под именем Майзлиса или шефа, у них ограничений быть не должно…

– А ты знаешь их пароли? – подозрительно спросила Сара.

– Если бы! – искренне ответил Евгений. – Стал бы я тут торчать, если бы имел доступ к камерам внешнего периметра! Я сумел угадать только твое имя… – Однако он понимал, что надо любой ценой уговорить Сару узнать пароль Гуминского, иначе она не сможет показать то, что хотела! – Слушай, да позвони ты шефу, пусть скажет пароль, сейчас уже все равно…

Сара кинула на него еще один недоверчивый взгляд и подошла к телефону. Пока она разговаривала с Гуминским, Евгений весь извертелся от нетерпения. Что же происходит снаружи базы? Неужели его друзьям удалось наконец раскрыть злополучный объект «Береза»?.. Если так, то заточению пришел конец!

…Сара вернулась к клавиатуре и, невольно оглянувшись на Евгения, быстро ввела несколько букв. Потом снова вызвала план территории – и на этот раз на экране появилось изображение с одной из внешних камер…

У Евгения перехватило дыхание. Даже в самых мстительных мечтах он не ожидал такого! Довольно широкая проселочная дорога – судя по всему, подъезд к базе – была буквально забита автомобилями. А перед ними возбужденная толпа с микрофонами и видеокамерами, развернутая телевизионная аппаратура…

Размер картинки был слишком мелким, чтобы разглядеть кого-то из знакомых, но по масштабу происходящего было ясно, что присутствует немало известных журналистов!

Евгений с неприкрытым торжеством повернулся к Саре: ну что – кто выиграл? Теперь вам будет уже не до допросов, господа хорошие! И смешался, наткнувшись на ее взгляд…

Сара смотрела… ну, так смотрят иногда на больных детей – сочувственно, и в тоже время виновато… И молчала. И судя по всему, вовсе не собиралась отвязывать Евгения…

Отгоняя пугающую догадку и стараясь говорить непринужденно, Евгений спросил:

– Ну и что вы теперь будете делать? Гуминский выйдет к журналистам, покается, продемонстрирует меня и Сэма и призовет расходиться по домам? Или как?

Сара покачала головой:

– К ним выйдет Веренков. То есть не выйдет, разумеется, а приедет из института. Минут через пять-десять… Но на базу он не попадет. И никого никому демонстрировать не будут.

– Ты это серьезно? – Евгений всмотрелся в ее лицо: не шутит ли? Да нет, ситуация явно не для шуток!

Но если шеф ведет себя так отчаянно… Если бесконтактного убийства он боится больше, чем потери репутации…

– Сара, – тихо позвал он, – неужели вы всерьез собираетесь…

– Я лично вообще ничего не собираюсь! – резко перебила Сара. – А Гуминский вызвал вертолет для эвакуации.

– Так это значит… – Евгений не смог закончить: страшный смысл сказанного буквально парализовал его.

– Да, это значит именно то самое, – устало вздохнула Сара. – Предупреждали ведь тебя! И жена твоя предупреждала, разумная женщина: Гуминский теперь готов на все! А ты все надеялся на здравый смысл… Откуда взяться здравому смыслу, если человек смертельно напуган? И я его понимаю: ему не хочется стать следующим после Лантаса…

Евгений молчал, переваривая услышанное. Если Сара говорит правду… Если Гуминский собирается убить его и Сэма и сбежать… Господи, неужели ничего нельзя поделать?!

– Сара, – снова позвал Евгений. – А ты…

– Не впутывай меня в это дело! – резко остановила она его. – Я уже пыталась тебе помогать… помнишь, что из этого вышло? А теперь в моем положении можно только держать нейтралитет, именно это я и собираюсь делать.

Евгений усмехнулся: ну разумеется! Зачем Саре спасать того, кто уже не раз обманывал ее? Впрочем, остается еще один – последний! – выход…

– Я не это имел в виду, – твердо сказал он. – Я хотел сказать… В общем, если явление в замке Горвича будет уничтожено – вы оставите меня в живых?

Евгений ожидал быстрого согласия – но Сара неожиданно задумалась. Потом сказала с откровенным сомнением:

– Да, но Юли нет, а страховка…

– Страховочный контур ты с тем же успехом можешь замкнуть и на меня! – отозвался Евгений. – Это совершенно безразлично…

Сара вздохнула:

– Ну, хорошо… Сейчас скажу шефу, чтобы он тоже подключил свою систему.

Евгений не сразу понял, о чем идет речь, но потом сообразил: Гуминского тоже подстраховали для планировавшегося эксперимента. И с комфортом подстраховали, надо сказать: даже из кабинеты выходить не надо! Интересно, а у Майзлиса есть что-то подобное? Вряд ли, похоже, о нем просто забыли… и еще удивляются потом, за что оперативники не любят исследователей! Вот за это самое и не любят!

Тем временем Сара подошла к телефону, набрала номер.

– Да, господин Гуминский, это я… Нет, ничего не случилось… Подключите, пожалуйста, свою систему страховки… Ничего не случилось, еще раз повторяю!.. Да, Миллер согласен… Послушайте, не говорите ерунды… Это в любом случае просто отсрочка, а тут есть возможность уничтожить сам источник опасности… Да представьте себе! Не забывайте, что мы учились вместе… Нет, это как раз не имеет значения… Как видите, до сих пор я никуда не ушла… Да, хорошо!

Коротко чертыхнувшись, Сара бросила трубку. Потом подошла к Евгению.

– Тебе как будет удобнее: стоя или лежа? – Он сердито промолчал, а Сара усмехнулась: – Еще раз повторяю: сам виноват! Мог бы не доводить ситуацию до такого…

Без лишних слов она задрала на Евгении майку и прилепила к его груди и спине – как раз напротив сердца – пару электродов. Потом отошла за стойки, некоторое время возилась там и наконец щелкнула каким-то тумблером… и Евгений понял, что теперь его жизнь и жизнь Сары связаны напрямую!

Наконец Сара вышла из-за стоек – с обручем для снятия энцефалограмм на голове и с торчащим из-под блузки длинным проводом, но при этом подчеркнуто невозмутимая! В другое время Евгений не упустил бы случая поддеть ее, но сейчас ему было как-то не до шуток. Он даже не спросил, когда Сара натягивала такой же «обруч» и на него, почему она не использует дистанционную регистрацию. Ясно, что хочет добиться максимальной точности – особенно если учесть, что опыт проводится днем. Кстати, может ведь и не получиться… или это было бы и к лучшему?..

– Ну, ты готов? – спокойно спросила Сара.

– Да… – помедлив, отозвался Евгений. – Кажется, готов…

Сара снова отошла – очевидно, не столько чтобы следить за приборами, сколько чтобы не смущать Евгения. Впрочем, ее деликатность ничуть ему не помогла. Да и в самом-то деле… как он мог пожелать гибели Тонечки? После всего, что было?..

…Внезапно он буквально почувствовал чье-то присутствие в комнате – как будто кроме него и Сары тут находился кто-то еще. Евгений вздрогнул, не зная верить или нет своим ощущениям… интересно, регистрируют ли что-нибудь приборы? И тут же Сара ответила на невысказанный вопрос.