Текст книги "Пятое время года"

С удивившей всех резкостью Сара оборвала его:

– Будьте добры не перебивать меня: я еще не закончила! Так вот, в «Лотосе» были очень сильные эсперы, и любая из этих способностей может дать неожиданный эффект…

Балашов умолк, показывая всем своим видом, что у него и в мыслях не было спорить с более компетентным специалистом – так, вырвалось случайно! Но тем не менее Сара уловила в его демонстративной покорности скрытую насмешку.

– Так какой же неожиданный эффект могут дать парапсихические способности? – поинтересовался начальник медицинский группы. – Вы хотите сказать, что эсперы могут заранее «увидеть», что им угрожает? Предугадать опасность или даже почувствовать ее источник?

– Ну, конечно! – охотно подтвердила Сара. – Причем невозможно знать заранее, как именно это произойдет! Таким образом эксперимент обречен с самого начала… так есть ли смысл его вообще затевать?

Ответа на вопрос не последовало – впрочем, Сара и не ждала его. Наконец Гуминский прервал молчание:

– Ну что ж, в таком случае все ясно. Эксперимент будет проведен над арестованными мафиози. Надеюсь, против этих кандидатур этических возражений не последует?

– Но мы же ничего не сможем проконтролировать! – воскликнул начальник группы биофизики. – В лучшем случае придется довольствоваться информацией, которую предоставит полиция…

– Да, придется! – примирительно ответил Гуминский. – Но другого выхода все равно нет… или вы предлагаете совсем отказаться от эксперимента? – Он медленно обвел всех глазами, но никто не отозвался. – Впрочем, общение с полицией уже моя забота, – он снова повернулся к Саре. – Так что, госпожа Даррин, придется вам еще раз проявить изобретательность и снять у миллеровского подопечного страх перед его бывшими хозяевами!

– Хорошо, – медленно поднимаясь, почти по слогам произнесла Сара, – но я вынуждена настаивать, чтобы приказ об этом эксперименте был передан мне в письменном виде…

* * *

После совещания Сара почувствовала, что у нее нет сил даже на раздумья – она едва добрела до комнаты и без сил повалилась на кровать. Сквозь сон она слышала телефонный звонок, но подходить не стала: обойдется шеф, потерпит час-другой! В конце концов, даже если проводить эксперимент сегодня – это лучше делать в районе трех часов ночи: «час быка», меньше атмосферных электромагнитных помех – да и «монстр», насколько известно, всегда действовал именно в это время…

…Проснулась она неожиданно, как от толчка. Поначалу показалось, что снова звонит телефон, но нет – все было тихо. Сара полежала еще немного, чтобы унять сердцебиение, потом взглянула на часы: половина одиннадцатого, спать ложиться пора, а не просыпаться!

Она с отвращением поднялась и набрала номер Гуминского – как там насчет эксперимента, не передумал? Но телефон не отвечал. С удивлением Сара набрала номер поста охраны и узнала, что шеф у медиков. «Почему у медиков? – недоуменно переспросила она, чувствуя нарастающую тревогу. – Уже больше двух часов? И ничего не просил мне передать? Ах, Балашов…»

Она положила трубку. Ну вот и все… Отвлечь внимание от Рикснеров не удалось – Балашов все-таки успел побеседовать с шефом… Но неужели Гуминский решится?

Сара с горечью осознала, что внутренне уже ответила на этот вопрос. Слишком хорошо она знала Гуминского! Тем более, что и Лиза, и Юрген куда более подходят для нужд эксперимента, чем прекрасно охраняемые и труднодоступные мафиози!

…А ведь для того, чтобы внушить что-то одурманенному наркотиками «монстру», совсем не требуется высококлассный психолог-аналитик – так что без Сары вполне могут обойтись!

Что же делать? Вмешаться? Но как? Субординацию еще никто не отменял! И вряд ли хоть кто-то рискнет не выполнить прямой приказ Гуминского…

И все это под прикрытием гнусной демагогии: якобы все эсперы «Лотоса» виноваты в несчастной способности своего товарища! Да, возможно, они каким-то образом поощряли развитие этого опасного умения… Между прочим, не исключено, что и Евгений делал то же самое – или делал бы, будь у него возможность. Может быть… Но это же не основание для убийства!

Сара вспомнила (черт побери, почему это не пришло ей в голову раньше?), что Лиза и Юрген Рикснеры – это та самая «парочка в допотопном „Форде“, которые оказались свидетелями задержания Юли, причем свидетелями далеко не случайными! После этого за ними было установлено пристальное наблюдение, но поскольку они не делали попыток поднимать шума, их не трогали. Но все равно их исчезновение было бы чрезвычайно удобно… и кто знает, будет ли Майзлис всерьез заботиться об их спасении?!

Сара почувствовала просто обжигающую досаду на собственное бессилие: ну а что она может сделать? Если эксперимент проведут без нее, она не сможет помешать…

Разве только успеть предупредить Рикснеров! Объяснить им опасность, помочь уехать подальше: пусть бегут и не оглядываются! Заодно вторая проблема решится: издалека шум поднять трудно…

…Подкрепившись чашкой очень сладкого кофе, Сара оделась, позвонила Майзлису и, извинившись за поздний звонок, попросила пропуск на выезд с территории базы. «Да, разумеется, согласовано, можете уточнить сами!» – ответила она на вполне резонный вопрос, с замиранием сердца ожидая, что начальник охраны вдруг решит перепроверить ее слова.

– Ну что вы, госпожа Даррин! Кто же беспокоит начальство в такое позднее время? – отозвался Майзлис, и в его голосе послышалась откровенная усмешка. – Вы ведь успеете вернуться до начала эксперимента?

– Да, конечно… – Сара посмотрела на часы: «до начала эксперимента» оставалось четыре часа, успеть весьма проблематично… «А ведь он знает, куда я еду! – с ужасом поняла она. – И все-таки выпускает… Почему? Тоже не хочет брать на себя грех? Или будь что будет?..»

…Через несколько минут Сара уже мчалась по шоссе в столицу. Как когда-то Евгений, она надеялась «смешать случайности» и спасти ни в чем не повинных людей от смертельного дара их несчастного товарища. Но уже на подъезде к городу она вдруг сообразила, что достаточно быстро Рикснерам не уехать. Здесь ведь недостаточно будет простого переезда: надо бежать как можно дальше, за границу, лучше всего вообще за океан… Но сколько времени уйдет только на оформление виз – несколько дней, не меньше! А эксперимент начнется вот-вот…

Конечно, СБ имеет доступ к экспресс-визам… но без санкции самого Гуминского или Веренкова с ней никто и разговаривать не станет! Так что же, опять обращаться к Веренкову? И тем самым толкнуть его на прямой конфликт с Гуминским?

Впрочем, другого выхода все равно нет! Если не поможет он, не поможет уже никто! Сара решительно остановила машину у ближайшего телефонного автомата. Домашний номер Яна она уже помнила наизусть…

…Ян отреагировал на сообщение со странным спокойствием – не возмутился, не рассердился и даже не стал ни о чем расспрашивать, только уточнил и записал фамилию и имена предполагаемых жертв эксперимента. Потом приказал Саре успокоиться и перезвонить через пятнадцать минут.

Сара вернулась к машине. Удивительная все-таки вещь – ответственность! Теперь, переложив весь груз принятия решения на Веренкова, она действительно успокоилась. Ей не важно было, что будет делать Ян: вразумлять своего не в меру ретивого шефа, устраивать спешный отъезд Рикснеров или просто молиться всевышнему!..

…К Яну ей удалось прозвониться только через полчаса. Он снова был немногословен – но на этот раз, как показалось Саре, изрядно раздражен.

– Поезжай немедленно к этим ребятам, – коротко распорядился он. – Сейчас начало первого. Поторопись! Через два часа они должны уже быть в самолете. В аэропорту их будут ждать с билетами и документами, пусть не мешкают!

– Но если… – растерянно начала Сара, вмиг представив, как бесконтактное убийство настигает самолет прямо в воздухе…

– Не бойся, – мгновенно отозвался Веренков. – Никакого эксперимента не будет, когда станет известно об их бегстве, это я обещаю. Так что поторопись – а остальное пусть тебя не касается…

* * *

…Будильник наручных часов тихо запищал. Евгений мгновенно проснулся и выключил мелодию. Пять минут второго, только что компьютер должен был переключить мониторы наблюдателей на записанный фрагмент «сна». Если все получилось, у него есть почти два бесконтрольных часа!

Евгений подождал на всякий случай еще пару минут и решительно поднялся. Стоя посреди комнаты и косясь на почти невидимые телекамеры, он вдруг понял, что не знает, как убедиться в своей «невидимости». В самом деле, что должен сделать пленник, чтобы прибежали надзиратели? Начать крушить мебель? Или постоять на голове? А может, полезть в петлю?

Евгений усмехнулся: последняя мысль оказалась вполне здравой! Он быстро вынул из висящих на стуле брюк ремень, встал на стул и продел конец ремня в крепление лампы. «Не выдержит…» – подумал он, затягивая на шее петлю, но тут же одернул себя: не собирается же он и в самом деле пробовать эту штуку на прочность!

Постояв пару минут с петлей на шее и убедившись, что никто не спешит его спасать, Евгений облегченно вздохнул и отвязал ремень. Диверсия удалась – он невидим и неслышим! Теперь за дело!

Он посмотрел на компьютер и едва поборол искушение включить его. Нет, в прошлый раз ему сказочно повезло, и не стоит больше испытывать судьбу – Сара или Балашов вполне могут работать и по ночам! Лучше стоит подумать, как можно выбраться отсюда – хотя бы из комнаты…

Евгений подошел к окну и отдернул штору. Еще в первый день своего пребывания на базе он обратил внимание, что замок на окне не выглядит слишком ж крепким, и сигнализации тоже не видно. Теперь, избавившись от наблюдения, можно было не спеша изучить окно.

…Через десять минут стало окончательно ясно, что создатели базы явно полагались на постоянный видеоконтроль: сигнализации на окне действительно не оказалось, а замок… С замком можно было справиться довольно быстро – если удастся найти какой-нибудь крепкий рычаг!

Легко сказать, рычаг – Евгений нервно прошелся по комнате, прикидывая, что может послужить орудием, и, не найдя, направился было в туалет, но вовремя хлопнул себя по лбу: да ведь там отдельная телекамера! Если наблюдатель увидит, что он возник в туалете, не вставая с постели…

Евгений усмехнулся: получается, до трех часов ночи пользоваться бытовыми удобствами ему никак нельзя! Да, раньше он об этом как-то не подумал… впрочем, неважно: надо скорее соображать, чем можно взломать замок на окне!

Наконец Евгений вспомнил о металлических вешалках в шкафу, извлек одну, критически повертел в руках. Конечно, ее форма была далека от совершенства, но после некоторой доработки…

…Весь последующий час Евгений мусолил «проклятую железяку» и проклинал себя за то, что пренебрегал силовыми видами спорта, полагаясь не на силу, а на ловкость. Увы, ловкость была бесполезна против твердости металла… Когда наконец ему удалось получить что-то вроде кривой фомки, времени осталось только на то, чтобы скрыть следы ночной работы и вернуться в постель…

Ну что ж, тогда придется перенести «взлом» на завтра! Евгений сунул бывшую вешалку под матрас, задернул штору, вернул на место стул и нырнул под одеяло.

Но не успел он прийти в себя после тяжелой работы и поймать ритм дыхания, как вдруг зазвонил телефон. Звук был настолько неожиданный, что Евгений буквально подлетел в кровати. Выходит, за ним наблюдали все время! И просто ждали, когда он закончит «маяться дурью»! И даже не стали приходить и останавливать, просто позвонили…

Евгений почувствовал, как краска заливает его с головы до ног. Ну надо же быть таким идиотом! Устроил людям бесплатный цирк…

Он встал, подошел к столику, потянулся к трубке продолжавшего трезвонить телефона… и отдернул руку. Что-то было не так. А если никто не раскрыл его уловку, и это просто обычный звонок? Маловероятно в три часа ночи, но все-таки: вдруг Саре срочно что-то понадобилось? Но тогда снимать трубку никак нельзя – ведь по легенде он все время «спит»!

…Кстати, запись вот-вот кончится, а он торчит посреди комнаты как пень! Нет уж, играть так играть – до конца! Евгений одним прыжком преодолел расстояние до кровати, зарылся под одеяло… и запоздало подумал, что если Сара – или кто это там был! – сейчас вздумает зайти к нему сама, разоблачения все равно не избежать…

Телефон умолк. Несколько минут Евгений со страхом ожидал, что раздадутся шаги по коридору, но все было тихо. Наконец стрелка часов переползла опасную точку: запись кончилась, теперь охранники снова видят то, что на самом деле происходит в комнате…

Евгений подождал для гарантии пару минут, зашевелился, переворачиваясь на другой бок… и почти тут же телефон зазвонил снова! Ну что ж, теперь это уже не имеет значения, и скоро он узнает, провалилась ли его компьютерная авантюра…

Он потянулся, потом рывком сел в постели, изображая внезапное пробуждение, потянулся к телефону…

– Как вы можете так крепко спать! – раздался в трубке сердитый, но незнакомый женский голос. – Сейчас к вам привезут вашу жену. Ведите себя прилично!

Евгений едва не выронил трубку. Не слишком ли много переживаний за одну ночь? И что значит «привезут»?! И вообще, какие тут к черту могут быть приличия?

Ждать пришлось недолго – за дверью послышался какой-то шум, голоса, дверь открылась, и в комнату въехала каталка на манер операционной с закрепленными на ней приборами…

Евгений замер. Он никогда не думал, что может испытывать такую боль. Юля, которая всегда была для него воплощением жизни и источником энергии, лежала сейчас в ужасающей неподвижности. Это был не сон, не покой, не отрешенность – мертвенность, отсутствие. Несогретое душой тело лежало перед Евгением, и он не мог до конца поверить, что оно снова может стать его Юлей…

Вслед за каталкой в комнату вошла медсестра – та самая, которую он видел во время своего «нелегального» путешествия по сети. На этот раз она выглядела нервно и, как показалось Евгению, слегка даже испуганно. Господи, неужели с Юлей что-то случилось?!

Поняв переживания Евгения, медсестра поспешила его успокоить:

– Не волнуйтесь, это всего лишь действие снотворного. Она скоро проснется…

– Черт бы вас всех побрал! – от души сказал Евгений… хотел сказать зло, но прозвучало довольно жалко.

– С ней все в порядке, – со сдержанным нетерпением повторила медсестра. – Но лучше, если она проснется и увидит вас. Вы можете перенести ее на постель?

Еще бы он не мог! Сейчас он мог бы унести ее на край света! Только весь свет, со всеми его краями, заключался для них пока в этой комнате…

Медсестра ловко выкатила пустую каталку в коридор, оглянулась на Евгения:

– Проследите за ней, хорошо? Только не будите, она должна проснуться сама… – и, получив в ответ утвердительный кивок, быстро вышла из комнаты.

«Куда она так торопится? – недоуменно подумал Евгений, присаживаясь на кровать рядом с неподвижной Юлей. – Даже не хочет дождаться пробуждения… а ведь это явное нарушение инструкций! И что у них там происходит, в конце концов? Неужели что-то с Сэмом? Может, все-таки стоило еще раз прогуляться по сети?..»

Запоздалые терзания длились недолго: Юля слегка пошевелилась, открыла глаза, провела по комнате рассеянно-отсутствующим взглядом и вдруг, увидев Евгения, вскрикнула и всем телом потянулась к нему…

* * *

Идея отыскать секретную базу СБ Дэна в восторг не привела. Он не был уверен, что это возможно, и вообще опасался каким бы то ни было образом связываться со спецслужбой…

– Что вы будете делать, – недовольно спросил он Валерия, – если узнаете, где эта база?

– Как что? – снова удивился Валерий. – Напущу на нее журналистов. Меня репутация СБ – особенно после того, как они выгнали Женьку – мало беспокоит!

– Но он сам запретил вам вмешиваться в эту историю! – воскликнул Дэн. – Вспомните…

– А вы думаете, – усмехнулся Валерий, – что я всегда его слушаюсь?

– Но неужели вы не понимаете, – Дэн не на шутку забеспокоился, – что огласка может быть смертельно опасной для пленников?

– Всегда мечтал выражаться так же обтекаемо, как вы, – невозмутимо отозвался Валерий. – «Огласка может быть смертельно опасной для пленников!» – передразнил он. – Да, действительно: пока дело станет широко известно, Евгения и остальных сто раз могут убить! А потом будут от всего открещиваться…

– Ну, и зачем же провоцировать это?

Валерий тяжело вздохнул:

– Давайте рассуждать логично. Вы согласны, что свобода Евгения и остальных обеспечивается гласностью? И полученная другим образом свобода ненадежна и относительна… согласны?

– Ну, согласен, – пожал плечами Дэн. – И что из этого?

– Теперь другая сторона вопроса. Момент, так сказать, «введения гласности», время, когда огласка уже есть, но еще недостаточна, оказывается опасным для пленников. Получается противоречие, и на первый взгляд…

– Это работа в баре так развивает рассудительность? – перебил Дэн, удивленный до такой степени, что не смог больше сохранять невозмутимость.

Валерий засмеялся:

– Это вам привет от Евгения! Когда-то давно, еще в детстве, мы очень увлекались ТРИЗом…

– Чем?

– ТРИЗ – теория решения изобретательских задач. Учит правильно ставить вопросы и находить ответы на них по системе…

– Понятно…

«Да, похоже, что Евгений не зря писал своему другу!» – подумал Дэн, а вслух спросил:

– Ну, и какой же ответ вы нашли по этой самой системе? Максимально сократить время «введения гласности»?

– Разумеется. Именно поэтому ни в коем случае нельзя обращаться в прессу до того, как узнаешь где находится база. Но этого я делать и не собирался! А вот если я буду знать, куда именно направлять журналистов, то сенсация возникнет быстро, и те, кто держит Женьку взаперти, уже не смогут ничего поделать.

– То есть в этом случае, – с невольным азартом спросил Дэн, – можно будет не опасаться, что пленников убьют и «заметут следы»?

– Естественно, – серьезно подтвердил Валерий. – На это просто не хватит времени! А для полной гарантии неплохо было бы устроить небольшой бардак на самой базе. На всякий случай! Атака, так сказать, с двух сторон…

– Каким образом?! – Дэн снова потерял невозмутимость… или веру в здравомыслие собеседника! – Какая еще «атака с двух сторон»? Вы что, шутите?

– Это зависит от того, что представляет собой пресловутая база: какая там охрана, сигнализация и тому подобное, – поспешил пояснить Валерий. – Понимаете? Если это вилла, то можно десантироваться на нее с вертолета, если это какой-нибудь дом или просто квартира, то можно попытаться подкупить охранников…

– Или войти туда с помощью психологической невидимости, – сам того не желая, добавил Дэн и, в ответ на вопросительный взгляд, пояснил: – Ну, такой парапсихический трюк: становишься для окружающих не то, чтобы невидимым, но таким, что к тебе практически невозможно обратиться с вопросами…

– Здорово! – искренне восхитился Валерий. – И при таких возможностях вы… – начал он, но тут же спохватился: – Ой, простите! Я, кажется, снова начинаю в чем-то вас упрекать…

Дэн сдержал усмешку: помимо воли этот друг Евгения нравился ему все больше и больше. Желто-лиловая аура – удачное сочетание воли и фатализма! Но хватит ли Валерию этого «удачного сочетания» в задуманной им отчаянной авантюре?..

* * *

…Глубокой ночью, около десяти минут четвертого земля вздрогнула. Столб огня, камней, кусков асфальта поднялся в небо. Часть стены центральной следственной тюрьмы обрушилась, открывая внутренности здания, обломки тут же охватил огонь. В домах в радиусе нескольких сот метров вылетели стекла…

Такую картину доложили Гуминскому по телефону потрясенные наблюдатели. К месту происшествия еще не успели прибыть ни пожарные, ни репортеры, а на базе СБ уже знали, каким страшным успехом завершился их эксперимент! Ошарашенные исследователи быстро свернули аппаратуру и тихо разошлись по комнатам – обдумывать и переживать содеянное…

Подробности катастрофы стали известны только через два часа. По предварительным данным пожарных, взрыв был вызван скоплением газа в коллекторах канализации и теплоцентралей непосредственно под зданием тюрьмы. Возможность диверсии не исключалась, но считалась крайне маловероятной. Самое же поразительное заключалось в том, бог каким-то чудом уберег и заключенных, и охранников – несмотря на масштаб разрушений, не было ни убитых, ни даже серьезно раненных…

…Гуминский в одиночестве бродил по саду, приходя в себя. Страшная мощь воздействия Сэма потрясла его – а что это было именно воздействие, он не усомнился ни на секунду! Произошедшее было дико, невероятно: ведь газ должен был накапливаться в коллекторах несколько дней, даже недель, взрыв мог случиться и раньше, и позже… И тем не менее четкая причинно-следственная связь налицо: подали воздействие – получили результат! Как просто… и как страшно!

Хотя, если вдуматься, цель-то как раз не достигнута: «заданные» жертвы живы, вообще никто серьезно не пострадал – и это при такой неизбирательности удара? А может, как раз в неизбирательности и дело: раньше «монстр» работал куда тоньше! Но раньше не было наркотиков, приглушающих способности, не было страха перед «нанимателями», предполагаемые жертвы не охранялись столь тщательно… Черт, да на самом деле куча различий, и любое из них может оказаться решающим!..

Вот только Ян с его учениками… вечно они суются не в свое дело! Гуминский с досадой вспомнил запланированный эксперимент над Рикснерами – эксперимент, который после вмешательства Веренкова пришлось отменить буквально за час до начала. Уж там контроль за «объектами» был бы полный!

…Впрочем, вряд ли: скорее всего, с Рикснерами получилось бы то же самое – куча новых вопросов в ответ на один старый! Так что и Сара, и Ян были по-своему правы, не желая впутывать в это дело посторонних…

Ну что ж, теперь фазу экспериментов с Сэмом можно считать законченной. Базу можно распускать хоть завтра – кроме охраны, разумеется. Вряд ли кто-то пожелает задержаться еще, и тем самым взвалить на себя ответственность за судьбу «монстра»…

Гуминский подумал о Сэме с жалостью: бедный парень, ему очень не повезло с профессией… но тут уж ничего не поделаешь!

Впрочем, кое-кому, похоже, повезло еще меньше! Гуминский мрачно усмехнулся, представив, что почувствует Миллер, узнав о закрытии программы… и об отъезде нежелательных свидетелей!

…Вот только сможет ли он справиться с Миллером один на один? Охранники не в счет, тут не сила нужна, а ум – этот бывший куратор хитер, как тысяча чертей! Не стоит ли попробовать оставить хоть кого-то из исследователей, может даже, рассказать то, что пока известно ему одному? Но кто может стать его союзником? Раньше он надеялся на Сару, но после того, что она выкинула сегодня…

…А может, она еще не совсем потеряна? Да, она вышла из подчинения, нарушила прямые приказы, наплевала на должностную инструкцию – но в конце концов, все «веренковские любимчики» в той или иной степени страдают заносчивостью и склонностью к самодеятельности. Но при этом все они весьма талантливы и умны, и если Сара узнает кое-что сверх того, что ей известно сейчас – не встанет ли она на его сторону?

Хотя… А что если она не сможет проникнуться тем чувством смертельной опасности, исходящей от Евгения, которую чувствует он? Если она попытается и дальше мешать расследованию? Не лучше ли сразу удалить ее с базы, тем более, основание для этого она дала вполне законное?

Нет, не стоит торопиться. Прежде чем принимать решение, надо как минимум поговорить с ней, посмотреть, в каком она сейчас состоянии – а тогда уже решать, что с ней делать.

Гуминский осмотрелся по сторонам, сориентировался, и, найдя ближайший пост технического наблюдения, тщательно замаскированный в кустах, вызвал Майзлиса:

– Как только появится госпожа Даррин, пусть ее проводят ко мне. Можно без звонка и в любое время!

* * *

…Проводив насмерть перепуганных Рикснеров в аэропорт и убедившись, что все прошло без накладок, Сара первым делом позвонила Веренкову. Впрочем, тот уже был в курсе. Он поблагодарил Сару, заверил, что с самолетом ничего не случится, и посоветовал как можно скорее возвращаться на базу: конфликта, конечно, не избежать, но бросать сейчас Гуминского «без присмотра» никак не годится!

– Кстати, они все-таки провели эксперимент, – добавил Ян, и прежде, чем Сара успела испугаться, пояснил: – Не над Рикснерами, разумеется! Сделали, как планировалось вначале…

– И… что? – инстинктивно оглядевшись по сторонам и прикрыв рукой трубку, спросила Сара. – Получилось?

– А ты разве ничего не слышала? Впрочем, когда тебе было…

…Выслушав подробности, Сара облегченно вздохнула. То, чего она втайне боялась, произошло без ее участия – и закончилось удачно!

Вот только закончилось ли? Не начнется ли теперь все сначала – новые данные, новые эксперименты… и новые попытки договориться с Евгением, черт бы его побрал! А времени остается все меньше…

– И постарайся вразумить шефа, чтобы не затягивал дело, – словно угадал ее мысли Ян. – Мне уже докладывали, что народ в институте возбужден и усиленно «копает». Пару дней я еще могу их сдерживать, но не больше…

Сара едва не выругалась вслух: как будто Гуминский сам этого не понимает! А если с ней и дальше собираются темнить, пусть – только это будут уже не ее проблемы… Сухо попрощавшись, она повесила трубку и неожиданно ощутила просто одуряющую слабость – захотелось бросить все на свете и сбежать, неважно куда! Только бы избавиться от бесконечной необходимости принимать решения, забыть об ответственности…

«Да что со мной такое! – Сара заставила себя встряхнуться. – Все же нормально… с чего это я так раскисла?»

Наверное, она просто устала за эти несколько дней! Пожалуй, стоит немного отдохнуть – хотя бы просто покататься по утреннему городу, поразмыслить спокойно…

Сара медленно вырулила со стоянки, выбрав наугад одну боковых улиц, усмехнулась невесело: сколько ни катайся, все равно рано или поздно придется возвращаться на базу…

Впрочем, не исключено, что и не придется: после того, что она сделала, Гуминский вполне мог выкинуть ее из чрезвычайной программы! «Ну, и черт с ним, в конце-то концов! – Сара сердито встряхнула волосами и едва сдержала желание увеличить скорость. – Пусть сначала сам разберется со своими причудами…»

…Однако в глубине души она понимала, что все не так просто. Поведение шефа было вызывающим, но внутренне логичным – так же, как и поведение Евгения… И Сара чувствовала, что это одна и та же логика, только в разном выражении!

…Помимо бесконтактного убийства, шеф явно хочет добиться от Евгения еще какого-то рассказа – а Евгений упорно пытается этого избежать, постоянно жертвуя самым дорогим… Но о чем же еще, кроме бесконтактного убийства, может идти речь?!

Сара чувствовала, что из всего этого хаоса вот-вот вылезет вопреки известному принципу Оккама какая-то новая сущность – и свяжет наконец воедино все неясности! Но как вычислить неизвестно что, если нет никаких фактов?!

…Свисток полицейского вывел ее из задумчивости, возвращая к окружающей действительности. Странно, она вроде бы ничего не нарушила… Сара остановила машину, опустила стекло. Полицейский подошел, представился, взял протянутые документы и принялся внимательно их изучать, время от времени поглядывая на Сару. Все это было похоже на обычную проверку, но Сара невольно забеспокоилась – что еще могло произойти?

Наконец полицейский вернул документы и махнул жезлом – поезжайте. Сара двинула машину вперед и, отъехав немного, обернулась – но полицейский уже не смотрел ей вслед. «А ведь верно почуял, страж порядка! – усмехнулась она. – У всех у нас теперь совесть не чиста… и это не скоро пройдет!»

Она вдруг испытала неодолимый приступ ненависти к тому, кто, все понимая, своим молчанием заставлял своих бывших коллег брать грех на душу! Если бы Евгений был на их стороне… вот только мог ли он? Если уже попробовал жутковатую власть бесконтактного убийства, если она ему понравилась?

Сара вдруг отчетливо представила, как Евгений проделывает то, от чего только что отказалась она сама – активизирует способности своего подопечного… И ему для этого не нужно использовать ни наркотики, ни внушение! Не здесь ли кроется тайна странной одновременной гибели Виллерса и Ананича? Странной, случайной… в последние дни эти слова все чаще звучат с каким-то жутковатым оттенком!

…Догадывался ли Виллерс? А может, даже знал наверняка? Этот пропавший дневник… Но тогда почему он никому ничего не рассказал? Не успел? Или как и Евгений – поддался соблазну страшного открытия? Теперь уже не спросишь…

…Повинуясь внезапному порыву, Сара резко развернула машину, миновала церковь Киры и Марины, объехала стороной вокзал и после недолгой езды по почти пустому шоссе остановила машину у ворот Северного кладбища. В этот час она не боялась встретить здесь кого-то из знакомых, и пройдя несколько аллей, остановилась… «Максим Иадор Виллерс», – прочитала она.

Она не стала искать могилу Ананича: Никлас был одинок, и его так и похоронили в Сент-Меллоне. Казалось, смерть в последний раз подчеркнула различие двоих приятелей…

…Сара присела на край могильной плиты, едва удержавшись, чтобы не пнуть ее. Кощунство, конечно, но сейчас она была очень зла на Виллерса: как он посмел погибнуть, ничего не рассказав, не оставив даже дневника этой предсказательницы?!

Что ж, похоже, новая сущность наконец обрела имя! Тонечка, Антонина Горвич… Видимо, она связана с бесконтактным убийством куда сильнее, чем могло показаться раньше! И в замок Евгений рвался не из простого любопытства…

Сара сердито одернула себя: не хватало только «впасть в мистику»! Если что-то существует – его всегда можно обнаружить, измерить… Ведь даже Веренков не отрицает существования в замке какого-то неизвестного парапсихического явления!

Вот только как за него «ухватиться»? Ехать в гости к графу Горвичу с измерительной аппаратурой? Евгений один раз уже съездил… еле ноги унес!

…И тем не менее он снова собирался в Шатогорию – зачем? И добивался установки у себя в доме сверхдальней аппаратуры – тоже зачем? Сара непроизвольно напряглась, почувствовав, что вплотную приблизилась к ответу – если он вообще существует!

Евгений несомненно пытался на что-то воздействовать и это что-то потом измерять – так может быть, «помочь» ему сделать это? Необязательно же ехать в Шатогорию: достаточно записать соответствующий альфа-ритм и прокрутить запись с усилением. И если в ответ действительно будет какой-то отклик…

Сара стремительно вскочила. Наконец-то появился шанс докопаться до истины! Не было больше ни усталости, ни сомнений – только опасение: как бы шеф и в самом деле не отстранил ее от чрезвычайной программы…

…До базы Сара домчалась почти на крыльях – и ничуть не удивилась, когда дежурный охранник передал ей приказ шефа «немедленно явиться к нему в кабинет». Она внутренне подобралась: если Гуминский все еще в бешенстве, с ним трудно будет спорить!