Текст книги "Кровь. Закат"

Тормозят в неожиданном тупике, на задворках, среди каких-то больших зданий с потушенными в этот час окнами. Небо все еще черное.

– Сколько сейчас? – спрашивает Кровник, дождавшись, когда заглохнет двигатель.

– Времени? – спрашивает она.

– Да. Сколько?

– Не знаю. У меня нет часов. В смысле, с собой… слезай.

Они слезли с мотороллера.

Девчонка подошла к длинному решетчатому забору и, сунув руку сквозь прутья, щелкнула невидимой щеколдой. Толкнула передним колесом совершенно незаметную со стороны калитку и та распахнулась, даже не скрипнув. Они переступили порог, (собачонка его перепрыгнула) и оказались среди пышных кустов. Пошли по еле заметной тропинке, петляя среди торчащих во все стороны голых веток, уклоняясь от их колючих прикосновений.

Вышли к стене какого-то строения, очень напоминающего ангар, пошли вдоль него. Кровник начал считать про себя шаги. Когда насчитал тридцать шесть – увидел дверь. Большую металлическую дверь. Девчонка подошла и нажала на выпуклую пуговицу, торчащую из косяка. Где-то далеко-далеко – в самой глубине здания – они услышали электронный звонок, пищащий неразличимую мелодию.

Она нажала кнопку еще раз, и они еще раз прослушали мелодию от начала до конца.

– Понятно, – сказала девчонка и достала из бардачка нечто похожее на отвертку. Она вставила эту штуковину в незаметное на поверхности двери отверстие и дверь открылась. Девчонка взялась за руль и вкатила мотороллер внутрь.

Собака смотрела на Кровника. Кровник дернул подбородком вопросительно. Псина отвернулась и пошла следом за хозяйкой. Кровник двинул за обеими.

Это действительно был большой ангар с далеким потолком, где изгибались крупные металлические ребра жесткости. Кровник видел пустые станины демонтированных станков, каких-то испытательных стендов, длинные столы, похожие на верстаки… завод? Лаборатория?

Они шли вдоль стены громоздких шкафов с пыльными телевизионными мониторами и непонятными консолями. Кровник понял, что видит прикрученный к одному из таких шкафов автомобильный руль, а на следующем – вмонтированный в полку охотничий карабин. Кровник всмотрелся, хмурясь и пытаясь распознать калибр и страну-производителя, и вдруг чуть не рассмеялся: это же игровые автоматы. Игровые автоматы, выставленные в шеренгу, словно на параде. В большинстве своем выключенные из розеток, стоящие с потухшими экранами, похожие на переболевшие аппараты по продаже газировки. Шеренга «Морского боя». А за ней «Меткий стрелок» и «Городки».

Они прошли чуть дальше и увидели большое металлическое яйцо – точную копию капсулы, в которой советские космонавты совершают посадки в кинохронике. Склад аттракционов что ли? Кровник увидел за яйцом странную конструкцию, лежащую на боку, и понял что это одна из ступеней ракеты. Какой именно ракеты, он не мог сказать, в таких вопросах он не разбирался. Одно он мог сказать точно – ступень была самая настоящая, как и спасательная капсула. Как и большое странное кресло, стоящее на станине и похожее на распухшее авиационное. Как и скафандр с буквами «СССР» плавающий в большой круглой ванне. Кровник моргнул пару раз – ванне, сделанной из шины БЕЛАЗА – все они явно были настоящими.

– Ох! – воскликнула девица и поставила мотороллер на подножку. – Вот же придурок!!!

Она стремительно двинулась к батарее разнокалиберных и разноцветных баллонов, стоящих на длинном верстаке. Он заметил там парочку аквалангов и нечто похожее на пузатый бидон.

Девчонка подбежала именно к ней, к этой тускло блестящей тугим боком круглой хреновине, и быстро стала закручивать вентиль. Кровник услышал шипение.

– Ох! – сказала она и двинулась к креслу, но вдруг, словно передумав, сменила курс и побежала к круглому резиновому водоему.

Она перепрыгнула через борт, украшенный протекторами и, подняв кучу брызг, погрузилась в бассейн почти по пояс. Джинсы ее враз потемнели от воды. Она выдернула шланг, торчащий из скафандра в районе живота. Схватилась за шлем обеими руками. С усилием сдвинула забрало, и Кровник почувствовал запах тухлых яиц пополам с фиалкой.

– Шам!!! – заорала она прямо в шлем. – Тормози!!!

Кровник моргнул: он увидел внутри шлема лицо и понял, что в скафандре кто-то есть.

Этот кто-то лежит и улыбается потолку.

Деваха стала зачерпывать воду обеими руками и плескать ее в шлем, как в кастрюлю.

– Блин-блин-блин!!! – она выглядела встревоженной, – кажется, он без сознания…

Кровник вдруг понял, что человек в скафандре не улыбается. Что восковая бледность кожи его не предполагает хорошего настроения. Кровник быстро подошел к борту бассейна.

– Твой брат? – спросил он.

– Да! – теперь она выглядела испуганной, – он, кажется, сейчас коньки отбросит!..

Кровник бросил оба чемодана на бетонный пол и переступил через резиновый, блестящий влажно борт.

– Он… – начала девчонка.

– Заткнись! – прервал ее Кровник. – Быстро! Помоги мне его вытащить отсюда! Хватай его под руки…

– Да не так! – рявкнул он, и девчонка вздрогнула, отшатнувшись на секунду. – Под мышки хватай! Раз! Два! Три!..

Они сдвинули скафандр к краю, перешагнули торопливо борт и дернули его из воды. Кровник увидел, что у человека в скафандре посинели губы.

– Он! – дрожащим голосом пролепетала девчонка, – он…

– Быстро! – перебил ее Кровник. – Крайний раз! Со всей дури на себя рывком… иииИИ!!!

Они повалились на пол, выронив скафандр. Деваха пискнула, он увидел слезы в ее глазах.

Кровник встал на колени. Он раздумывал не больше секунды:

– Бум!!! – кулаком. Прямо в левую половину грудной клетки.

– Бум!!! – еще раз. Зажал его ноздри пальцами. Впился жадным поцелуем в синие мертвячьи губы. Стал давить на грудную клетку короткими толчками: раз, два, три…

Человек закашлял, сипя бронхами, пуская розовые сопли пузырями, заморгал, скривился, замахал руками и завертел глазами, пытаясь настроить резкость. Посмотрел бешеными глазами на девчонку. Уставился на Кровника.

– Ох, ни фига себе… – прохрипел он и прикрыл глаза: – Убийца.

– Чшшш… – девчонка придерживала его за шею: – тих-тих-тих…

– Убийца? – спросил Кровник.

– Себе подобных… – почти прошептал человек в скафандре, не открывая глаз, – …и моя прекрасная Нитро, считающая, что убивать – это ненормально! Вот это кок!

– Кок!

Человек поперхнулся, покраснел, выхаркнул комок слизи и продолжил неожиданно нормальным голосом:

– Коктейль.

Он сел. Посмотрел на свою затянутую в космическую перчатку руку и протянул ее Кровнику, словно пачку печенья:

– Я Шам! Держи пять, душегуб!

Кровник не пошевелился.

Глаза зеленые. Только от всей этой зелени тонкая зеленая полоска по краю радужки осталась. Зрачки расширены до безобразия.

Шам.

Он понял, что пацан немногим старше этой Нитро. Ровесник Луцика и Саморядова. Такие называют друг друга «чувак» и так далее…

– Ты смотришь на меня и думаешь, что я просто придурок, объебошеный пульсогеном из шланга? – спросил его чувак из скафандра. – Что я не в адеквате??? Неправильно! – сказал он.

Кровник смотрел на него, подняв брови.

– Да! – сказал чувак. И побежал к верстаку. Просто вскочил и побежал. В пространстве он передвигался с грацией игрушечного робота, которому вставили новые батарейки.

– Шааам? – насторожено спросила деваха, тронув его за плечо. – Ты в норме?

– ДА!!! – заорал он ей в лицо.

Его качнуло. Он схватился за край ближайшего верстака.

– Фу… – скривилась Нитро. – Ну и вонь…

– Ну конечно! – Человек в скафандре стоял, держась за исцарапанную столешницу. – Ну и вонь!

– Блин, Шам… – девчонка зажала ноздри руками и прогнусавила: – Но эта хрень и правда воняет песец!..

– Ей можно! Этой хрени! – Колени Шама подгибались, но он упрямо пытался устоять на своих двоих. – Если б стахановский драп вставлял хотя бы в половину того, как он воняет! А ведь он и воняет, и дубасит, просто…

Он приложил руку в толстой «космической» перчатке к виску и отдал честь ближайшему игровому автомату. Это был «Морской бой».

– Бдж!!!! – громко и почти торжественно сказал Шам.

И вдруг переместился к ряду разноцветных баллонов. Просто побежал в их сторону. Затормозил, размахивая руками. Кровнику хотелось, чтобы он перестал мелькать перед глазами. Прострелить ему колено?

Шам повернулся к нему:

– Что? Хочешь выстрелить в меня, убийца?

Кровник сделал движение в его сторону.

Человек в скафандре отбежал на пару метров.

Он показал язык, ткнул пальцем в рот и потрогал свою шею:

– Видал? Думаешь, мне легко?! А ты знаешь, какая это хрень холодная?! Горло распухло, носоглотка ни хера не чувствует! У меня ангина за бронхитом, а тот за гайморитом…

– Ясен пень! – воскликнула деваха. – Бедный ты, бедный!!! В день по шесть раз в костюм лазишь! Ты его когда вообще крайний раз снимал? Я тебя с прошлого утра в нем вижу… Ты передознулся, Шам! – сказала она.

– Ха-ха, – сказал он, – вот это новость! А то я не знаю!!!

Он схватил конец шланга и стал прикручивать его обратно к манифольду, торчащему из скафандра.

– И еще раз передознусь! – сообщил он. – Причем прямо сейчас! Этот ПП-2 таким и задумывался! К нему есть инструкция, и в ней написано, что каждый, кто решил его использовать, просто обязан им передознуться!

Он опустил забрало, быстрым шагом подошел к пузатому баллону и взялся за вентиль.

Девчонка вдруг цапнула с ближайшего стола большую деревянную киянку, в два шага нагнала его и – бэмс! – стукнула хорошенько прямо по затылку выпуклого шлема. Шлем загудел.

Шам покачнулся. Нахмурился. Казалось, что он смотрит из большой лампочки.

– Шам, скотина! – сказала девчонка громко. – У тебя совесть имеешь?! Или ты мне, где обещал? Кибермуха в голову залетела и пооткладывала там цифровых личинок?

Шам поднял забрало.

– Алле? – он выглядел недовольным. – В чем дело?

– В том! – сказала Нитро. – В том, что меня можешь больше ни о чем не просить, понял? Я тебе помогла в последний раз. Поперлась хер знает куда вместо тебя, потому что ты соврал мне, что у тебя важное дело.

– Нет! – возмущенно всплеснул руками Шам. – Я не говорил «у меня важное дело». Я сказал «иду по очень важному делу».

– Пошел ты! – Нитро замахнулась киянкой. – Чтоб я еще раз!.. Он тут какое-то говно вохает, а я…

– Вохают клей по подвалам, девушка! – воскликнул Шам, уклоняясь от киянки. – Я стартую! Это старт, детка!!!

– Вообще-то правда говном воняет твой старт, – сказал Кровник.

Шам повернулся к нему:

– Мой отец – царствие ему небесное – разрабатывал это говно половину своей жизни. Полжизни он со своими товарищами стоял на переднем плане советской науки, вычислял пропорции этого говна, потратил годы на то, чтобы вывести идеальную формулу. И теперь его дочь бьет меня за это деревянным молотком по башке, и обзывает его творение говном.

– Да ты задрал уже им швахаться, осел! – она, отчаявшись стукнуть его по голове еще раз, просто швырнула в него киянку. – Ты за прошлую неделю два баллона вынюхал! Хватит уже! Ты уже все мозги себе высушил! Ты наркот! Наркот! Папа его не для тебя, торчка, делал!

– Да!!! Не для меня, торчка!!! – радостно захохотал Шам, и вдруг заорал прямо в потолок: – И слава Богу!!! Для Юры Гагарина делал и остальных героический парней, которых я уважаю всем сердцем!

Шам постучал себя кулаком по левой стороне груди и прокричал в потолок:

– Юра, брат! Под сердцем, братуха! Прости, но если бы не чудо-газ нашего папы – ты, возможно, никогда не стал бы героем!

Шам повернулся к Кровнику и закивал быстро головой:

– Да-да-да, правда-правда! Они бы все бы обосрались бы от страха! А у Гагарина-то сколько причин было обосраться? Ровно столько, сколько негагариных сгорело во всех этих испытательных и пробных полетах до него. Так что с двенадцатого апреля шестьдесят первого года, папин газ входит в стандартную комплектацию космического корабля. Им снабжают каждую ракету. И каждый космонавт очень рад, что этот газ есть. Самое смешное, папа, получивший за свою работу государственную премию, незадолго до смерти признался мне, что просто доработал газ, который использовался на немецких подводных лодках. Подводники, они когда их начинают херячить глубинными бомбами, они ведь ни фига не испытывают позитива по этому поводу. Они находятся в состоянии паники, они теряют надежду на спасение, потом (хоп!) нюхнули газа – и успокоились. Все ништ у чуваков. Все норм. Только немного бомб за бортом повзрывалось – и все. Немцы вовсю всю юзали этот газ во время Второй мировой. А папа просто его доработал. Хотя я считаю, что слово «просто» сюда не подходит.

– Юзали? – спросил Кровник.

– Ну, использовали… – пояснил Шам.

Он, улыбаясь, смотрел на Кровника:

– Я знаю формулу.

Шам улыбнулся еще шире:

– И умею заправлять баллоны.

– Это я понял, – сказал Кровник. – Что ты еще умеешь?

Шам, улыбаясь, поднял руку, ткнул в Кровника и повернулся к сестре:

– Нитро, кто это?

Та взялась за голову:

– Ох! – сказала она устало. – Как ты меня задрал! Я всю ночь не спала, шароебилась по Москве – там, где стреляют, пряталась по подворотням, собирая каких-то побитых дядек!!! Это нормально ваще, да, ты считаешь? – спросила она презрительно. – Я привезла и дядьку, я привезла и кнопку, хоть бы спасибо сказал… ладно, все, отвянь от меня! До свидания!

Она раздраженно развернулась и пошла к мотороллеру. Собака, сидевшая у переднего колеса, вскочила на все четыре лапы и настороженно подняла свои разноцветные уши.

– Кнопку?! – спросил Шам. Лицо его прояснилось.

Он посмотрел на кейс в руках Кровника.

– О! – воскликнул он, – ни фига себе!!

– Нитро, стой! – крикнул он ей в спину. – Неси ключ!

Нитро развернулась и пошла обратно.

Шам сделал несколько быстрых шагов и подошел к Кровнику.

– Давай! – он, улыбаясь, протягивал руку к чемоданчику.

– Ну да, – сказал Кровник, не пошевелившись. – Уже. Сейчас.

– Давай! – Шам выглядел удивленным. – Открою!

– Ты? – Кровник посмотрел на чемодан. – Откроешь?

Он протянул его человеку в скафандре космонавта:

– На!

Шам положил кейс на стол и развернул его к себе нижней частью, днищем, ручкой от себя. Нитро протянула ему брелок с ключами.

Шевеля толстыми пальцами перчаток, человек в скафандре выбрал один из ключей, подул на него.

– Папа, конечно, гениально хранил дубликат. Просто тупо гараж им открывал, – сказал Шам. – Он на наш гараж возле дома такой же замок поставил. Потому что у нас же «чайка», прикинь…

– Алле оп! – сказал он и сунул ключ в замочную скважину.

– Стоп! – сказал Кровник. – Откуда!

Он оттолкнул Шама от стола и присел, приблизив лицо к торчащему из днища чемодана ключу. Кровник увидел шесть одинаковых плоских отверстий. Ключ торчал в одном из них.

– На брелке надо нажать, дядя! – сказал Шам. – Микроволновой сигнал в радиусе метра. Механизм похож на банковский, только лучше. Дырка просто сверху титановой пластиной закрыта… кажется, что это несколько заклепок для жесткости. На самом деле видишь – зубцы… сдвигаются – и вот тут отверстия. Только одно из них настоящее, остальные ложные…

– Вижу, – сказал Кровник и выпрямился. – Дальше как? С этой стороны и открывается? Через жопу?

– Нет, – Шам сунул ключ чуть глубже, – открывается как обычный…

Они услышали тихое жужжание и увидели, как крышка с двумя длинными царапинами приоткрылась.

– Кнопка, – сказал Шам назидательно, разворачивая чемодан ручкой к себе. – Папа ее всю вторую половину жизни придумывал, после газа… вместе с дядь Мишей Ивановым. Они за нее еще одну Госпремию получили. Помню, мне велосипед купили на радостях…

Он взялся за крышку.

– Ав-ав-ав-ав!!! – пронзительно залаяла собака и ринулась торпедой куда-то вглубь ангара.

Кровник, Нитро и Шам, уже наклонившиеся, так что их головы почти соприкасались, отпрянули друг от друга.

– БУМ!!! БУМ!!! БУМ!!! – в большие ворота позади них. И в дверной звонок: ти-линь! Кровник резво обернулся.

– Ха-ха, смотри! – сказал Шам. – У него пистолет!

– Кто это? – спросил Кровник. Он держал «макаров» стволом в сторону ворот.

– Почтальон всегда звонит дважды, – сказал Шам. – Видел этот фильм с Николсоном?

– Кто это? – спросил Кровник.

– Мудачье всякое, пополам со швалью, – сказал Шам. – То есть самые мои клиенты.

– БУМ!!! БУМ!!! БУМ!!! – еще раз. Только громче.

– Дрыыыынь!!!

Кровник подпрыгнул – прямо у него над ухом зазвонил стоявший до этого на холодильнике старый дисковый телефон.

– Они, точно, – сказал Шам. – Радиотрубки себе купили месяц назад, никак не наиграются. Знаешь, что такое сотовый?

– Дрыыыынь!!!

Кровник скривился.

– Вот именно, – сказал Шам, и подошел к телефону.

Он сорвал трубку с аппарата, прервав очередное «дрыыыынь», и приложил ее к голове.

– Да! – сказал Шам.

– Он самый! – сказал Шам и поклонился кому-то невидимому.

– Да! – сказал Шам и вернул трубку на место.

– Извини, – он нажал какую-то кнопку под столешницей и посмотрел на Кровника. – Работа!

Где-то зашипела пневматика, и Кровник услышал голоса.

Несколько человек. Идут сюда. Кровник, подумав, сунул пистолет в карман.

Из-за безмолвного ряда игровых автоматов «Веселое ралли» вышло несколько пухлых людей в темных мятых костюмах. Галстук у кого был на шее, а у кого торчал языком из кармана. Все они были разного возраста, но почти все являли собой один странный тип людей – пузатые брюнеты. Только один из них был бледен, строен и светел окрасом. Похоже, он и был тут самым борзым.

– Здорово! – громко сказал белобрысый.

– Дай рубль до тридцать второго! – ответил Шам. Он картинно опирался на большой холодильник,

Белобрысый заржал. Запрокинул голову и натурально заржал, словно конь. Глаза его блестели нездоровым лихорадочным блеском.

Кровник шевельнул головой: знакомый звук. Так шипят рации. Хорошие профессиональные рации. Он услышал чьи-то позывные. Услышал, как кто-то кому-то сказал о том, что танки свернули на Садовое Кольцо. Он всмотрелся и вслушался в пришедших внимательнее и понял, что раций у них несколько. Настроены на разные частоты. Кое у кого по две на поясе.

– Ну что? – спросил белобрысый и облизал свои губы. – Где наша цаца?

– Па-бам! – Шам распахнул холодильник. – Па-ба-па-бам!!!

– Уа-ха-ха!!! – восторженно завопил блондин, словно киношный злодей. – Ебааа!!!

В холодильнике, занимая почти все его внутреннее пространство, стоял предмет, при виде которого не только белобрысый – Кровник захлопал глазами.

В холодильнике стояла большая сигарообразная штуковина с гнутыми хромированными трубками, выходящими из серебристо-матового корпуса на поверхность и вновь исчезающими где-то внутри. Больше всего эта хрень напоминала турбину самолета. Кровник увидел светодиодную подсветку табло, несколько тумблеров, прорезиненные рукояти и поручни.

– Класс! – сказал белобрысый. – Класс!

Он подошел и схватил руку Шама:

– Мне говорили, конечно, что ты можешь достать все, но чтобы так! Высокий класс!

– Рад, что вам понравилось, – вежливо кивнул Шам. Он улыбался. Нитро улыбалась. Все улыбались.

– Работает? – спросил белобрысый и, вцепившись в прорезиненные ручки на корпусе «сигары», дернул всю конструкцию на себя.

Шам побледнел.

– Осторожно! – закричал он. – Вы с ума сошли?! Положите на пол!

Шам приложил обе руки к груди:

– Медленно, Антон Леонидович.

Антон Леонидович осторожно опустил непонятную конструкцию себе под ноги.

– А че? – он улыбался. Улыбался и постоянно облизывал свои губы. По ходу, герой под какими-то колесами.

– Ну, вы… – Шам покачал головой. Он выглядел недовольным. – Это же экспериментальный образец! Прототип! Их всего три штуки в такой комплектации! Вдруг бы вот щаз сломали!

Кровник услышал щелчки и позывные. Позывные группы «Альфа». Боец сообщал, что видит двух снайперов на соседней крыше.

– Ха! – сказал белобрысый Антон Леонидович. – Еще купим! Деньги есть! Денег столько, что и на предвыборную компанию столько не выделялось!

Он щелкнул пальцами:

– Василий Петрович!

Один из брюнетов отделился от своих, подошел ближе и поставил на стол «дипломат».

Так все заметили, что на столе стоят еще два чемодана – черный и серый.

– Таак, – сказал заинтересовано белобрысый, – так-таак…

Кровник прикрыл глаза.

– А это что? – спросил Антон Леонидович радостно.

– Это… – сказал Шам, – это заказ…

Антон Леонидович протянул руку. Шам резво придвинул оба чемодана к себе.

– Ну конечно, – вкрадчиво произнес белобрысый. – А продай?

– Не продается, – сказал Кровник.

Антон Леонидович, улыбаясь, уставился на него.

– А ты кто такой?

– Этот вопрос, – сказал Кровник. – Как же я его люблю.

Он услышал позывные «Альфы». Боец сообщал, что снайперы уничтожены.

– Ты вообще знаешь, с кем разговариваешь? – вклинился один из брюнетов.

– Нет, – сказал Кровник.

Антон Леонидович собрался было улыбаться еще шире, но вдруг передумал. Он обернулся и еще раз, более внимательно посмотрел на черный кейс, на серый кейс и снова уставился на Кровника.

Кровник понял, что ему не нравится искорка, мелькнувшая в светлых глазах Антона Анатольевича.

– Твое? – спросил он Кровника, дернув головой.

– Мое.

– И как?

– Прекрасно, – Кровник показал большой палец.

– Я счастлив за вас, – сказал Антон Леонидович.

– Слушай, Антон Леонидович, – сказал Шам. – Я очень люблю твои телеги про победу демократии и светлое будущее России, и даже тебе верю, несмотря на весь этот трэш, который вы там замутили с Борисом твоим Николаевичем, но я купец. Меня злато интересует.

Белобрысый ухмыльнулся и погладил свой «дипломат». Щелкнул двумя замками. В чемоданчике лежали пачки долларов.

– Нитро! – сказал Шам. – Считай!

Его сестра сделала несколько шагов, притронулась к деньгам и тут же одернула руку: белобрысый захлопнул «дипломат» у нее перед носом.

– Че такое? – спросила она.

– Шаманов, – белобрысый смотрел на человека в скафандре так, словно собирался наброситься на него и расцеловать, – я не понял. Я, по-твоему, совсем идиот?

– В чем дело? – нахмурился Шам.

– В чем дело? – передразнил его тот. – На радио-рынках знаешь, откуда электричество тянут? За сколько метров? По двадцать ведь удлинителей втыкают один в один. И все для чего?

– Для чего?

– Чтобы клиент мог проверить свой сраный утюг или пылесос перед покупкой. А я тут не пылесос покупаю.

Он наклонился к Нитро:

– Или пылесос?

– Понятно… – сказал Шам. – Ясно. Но опасно, потому что…

– Чшшш!!! – белобрысый постучал себя указательным пальцем по губам, а потом прицелился им же в Шама. – Знаешь, где будешь все это рассказывать?..

– Ладно, – сказал Шам, – я предупредил… Нитро! Тащи эти, как их!..

Он нетерпеливо ткнул куда-то в сторону игровых автоматов с большими буквами «Воздушный бой»:

– Вот те!

Нитро, кивнув, побежала в указанную сторону.

Шам подошел к пушке, наклонился и откинул небольшую черную крышку на ее корпусе. Под крышкой был желтый тумблер. Шам с громким щелчком сдвинул его с места. Кровник увидел, как замигали светодиоды, и услышал низкое гудение.

– Ты, Антон Леонидович, недальновидно поступаешь, – сказал Шам. – Она тебе когда нужна? сегодня? Щас пульнете – потом часов семь заряжать будете, и это в лучшем случае… у нас электросети под нее не заточены… В ней зарядов для первого раза нор…

– Давай-давай! – белобрысый возбужденно соскочил со столешницы, на которой сидел.

– Давай-давай! – подхватили пузатые брюнеты, потирая руки.

Нитро вернулась с большой картонной коробкой, на которой были нарисованы бананы.

– Хорошо, – сказал Шам и заорал:

– Внимание!

Он выхватил из коробки сварочные очки на широкой резинке и укрепил их на своем лбу.

– Мне похеру, если кто-то скажет потом, что не слышал! – Шам сдвинул очки на глаза. – Я предупреждаю один раз! Это специальный лазер для подавления мятежей! Разработан в Израиле! Запрещен во всех странах мира, и не зря! Смотришь больше трех секунд – нахер выжигает глаза! Сетчатку вместе с хрусталиком. Смотришь меньше трех секунд – то же самое! О побочных эффектах ничего не известно. Тот, кто глухой или просто дебил – можете очки не надевать и подходите поближе. Повторяю – мне похеру. Я с удовольствием посмотрю на яичницу-глазунью, в которую превратятся ваши тупые гляделки. Все!

Шам сдвинул очки на глаза и с усилием подхватил «пушку» с пола:

– Включаю на три! Раз!..

– Стой! Стой! – заорали пузатые брюнеты, судорожно натягивая очки на головы.

Кровник тоже взял очки из коробки и быстро укрепил их на глазах. Он совершенно ничего не видел. Словно стекла густо замазаны изнутри черной краской.

– Три! – прокричал Шам.

Кровник услышал нарастающее гудение, щелчки электроразрядов и понял, что зрение снова вернулось – он увидел всех стоящих вокруг людей. Мощнейшая вспышка выхватила их из темноты. Поймала их фигуры в одной из фаз движения. А за ней еще одна и еще. Кровник неосознанно вжал голову в плечи и прищурился: вдруг засверкало и затрещало так, словно искусственные молнии из машины Теслы били одна за другой. Он увидел хохочущего Шама во вспышках этих молний и восторженно вопящего белобрысого Антона Леонидовича. Они двигались так, словно их застывшие фотографии в полный рост размером кто-то быстро подменял в короткие паузы темноты. Треск при этом стоял такой оглушительный, что казалось, будто они просто разевают беззвучно рты. Кровник увидел глубокие резкие тени, бросившиеся от людей врассыпную на изогнутые стены ангара, словно при электросварке.

Вспышка – и они изогнулись под невероятным углом в другую сторону.

Вспышка – и уже кажется, что тени пустились в пляс.

Вспышка – и они испуганно заметались под потолком.

Он понял, что пересвеченные фигуры стоящих рядом отслаиваются, словно старые негативы. Он увидел, как метающиеся тени неожиданно сложились в одну большую Тень. Черную Дыру. Прореху в пространстве. Он вдохнул, и уже не смог выдохнуть обратно: прямо из этой тени на него повеяло ледяным подземным холодом. Прямо оттуда выплыла на него из глубины, словно с самого дна, огромная зияющая Луна. Луна, пялящаяся на него глазами-дырами, своими выпученными кратерами. Луна, треснувшая пополам. Явившая АКУЛЬЮ СТОЗУБУЮ ПАСТЬ РАЗМЕРОМ С ЛЕДОКОЛ И ГЛАЗА ПАУЧЬИ В МИЛЛИОН КОЛИЧЕСТВОМ И ИГЛЫ ЯДОВИТЫЕ И РОГА И ЧЕШУЯ И ШЕРСТЬ И КОЖА КРОКОДИЛЬЯ И ЩУПАЛЬЦА СКОЛЬЗКИЕ И СТРУПЬЯ ЛОПНУВШИЕ ГНОЙНЫЕ И

Кровник заорал от ужаса. Он замахал руками и завопил как полоумная баба. Он выхватил пистолет и стал жать на курок:

– БАХ!!! БАХ!!! БАХ!!! – ему казалось, что…

– БАХ!!! – его голова взорвалась, словно Солнце, и разлетелась ошметками во все стороны.

И сразу же наступила непроглядная тьма.

Сильно пахло жженым озоном. Он открыл глаза и понял, что все еще находится в полной темноте. Он попытался двинуться вперед, попытался шагнуть назад – не смог пошевелиться. Словно завяз в черной застывшей смоле. И вдруг понял: он лежит. Лежит на чем-то очень твердом. На твердом холодном камне. Он прошевелил пересохшими губами «пить» и не услышал себя.

Слух возвращался чуть медленнее. Сначала он слышал какой-то невнятный шум, словно рой мух жужжит за толстым полиэтиленом… потом он стал различать какой-то неприятный отдельный звук… Он заморгал и, наконец, понял что давно лежит с открытыми глазами. И ничего не видит. Он попробовал перевернуться на бок.

– Эй! – он вдруг услышал голос, и тут же получил сильную пощечину. – Эй!

Еще одна пощечина: – ШЛеП!!!

Он скривился.

– Да перестань ты его бить! – заорал кто-то совсем рядом. – Он же не в адеквате – что, не видишь?!

– Вот мудак!!! – другой голос. – Он живой там?

– ШЛеП!!! – пощечина. Он зашипел и попытался прикрыть лицо руками. Голова его была словно ушибленное колено. Боль адская. Он ничего не видел.

– Что… – просипел он. – Что случилось?..

– Ха! – этот голос кажется знакомым. – Ха-ха! Этот мудак ничего не помнит?! Кто он такой, спроси! Себя-то он помнит?

– Ты кто такой? – ему в лицо. – Эй!.. имя-то свое помнишь?

– Я… – Он ничего не соображал. – Я… ничего не вижу…

– Конечно, припиздень! Очки на хер сорвал! Ясен пень, теперь ты ничего не видишь!

– Я… – сказал он. – Я…

Вдруг вспомнил!

– Я Константин… – сказал он. – Константин… Кровник…

– Слышь, Шам? – знакомый голос. – Кто это?

– Кто?

– Этот вот? Константин Кровник? Мудила этот? Кто он такой?

– Он не мудила. Он больной, – сказал Шам. – Он даже в дурке лежит раз в полгода… крыша едет… осень, все такое… шизоид он. Хотя и мудила тоже.

– А… типа обострение? – сказал белобрысый. Кровник, наконец, узнал его голос.

– Мля. А откуда у этого мудака пистолет? Он же нас тут чуть всех не положил! Какого хера он начал стрелять?

– Этого, простите, я и сам не ожидал! – воскликнул Шам. – Это я сам охерел, когда он достал пушку и начал стрелять!

– Обыщите его! – сказал белобрысый. – Не хватало, чтоб у этого мудака еще что-нибудь там!..

Кровник почувствовал, как руки быстро проинспектировали содержимое его карманов.

– Чистый… – прогудел кто-то с отдышкой. – Нема ничего…

– Я… – сказал Кровник. – Я ничего не вижу…

– Так тебе и надо, – сказал белобрысый, – дураку!

Кровник услышал несколько новых звуков, но так и не понял, что они означают: голова – сплошной ушиб. Боль адская.

– Видите? – спросил невидимый Шам.

– Вижу. – Ответил невидимый белобрысый.

– Работает? – спросил Шам.

– Без базара. – Подтвердил белобрысый.

– Берете?

– Беру!

Кровник потрогал свое лицо и застонал. Он слышал как большая группа людей, шурша чем-то и переговариваясь, ушла от него, сея вокруг себя отзвуки удаляющегося эха.

Он лежал на холодном бетонном полу в одиночестве.

Кто-то подошел к нему, громко дыша. Дыша в самое ухо. Он почувствовал, как этот кто-то нюхает его ухо. Он понял, что это собака. Маленький гладкошерстный пес. Потом он услышал еще один звук: кто-то тихо мяукнул. Псина дернулась. Поцокала когтями по бетону куда-то в ту сторону… в сторону звука….

Он ничего не видит…. Почему он ничего не видит…

Он почувствовал тошноту и увидел светлое пятно, разгорающееся перед глазами. Он потерял сознание…

– !!!! – он заморгал, закашлялся и увидел человека в скафандре, стоящего перед ним. Шам держал пустое пластиковое ведро. Кровник вдруг понял, что наконец-то видит. Что он мокрый с ног до головы, что голова эта его мокрая – болит и кружится нестерпимо. Он пошевелился и, охнув, попытался сесть. Нитро подхватила его в последнее мгновение и не дала упасть. Она и Шам, бросивший, наконец, ведро помогли ему встать. Кровник потрогал затылок и скривился: пальцы были в крови.

Шам приложил руку к груди:

– Чувак! Я сам охерел, когда ты палить во все стороны начал! Я даже не сразу понял, что происходит!!! Я тут пушку впариваю! Херячу разрядами по-полной! Вдруг смотрю – все врассыпную! Потом смотрю, ты стоишь без очков, орешь, как будто что-то случилось, и лупишь из пистолета в потолок! Я чуть лазер не выронил! Ломанулся с ним за холодильник! Ну, тут один из этих говноедов Антона Леонидовича тебя за колонной обошел и сзади по башке… дубинкой резиновой…

– Пистолет мой где? – спросил Кровник озираясь.