Текст книги "Любовь и корона"

– Я понимаю вас, Ваше величество, – Наташа вздохнула, она уже давно поняла всю бесполезность попыток своей подруги бороться со всемогущим Роком. – Я благодарна вам за возможность еще раз увидеться с Ольгой и постараюсь помочь ей утвердиться в решении подчиниться вашей воле и велению императора.

Александра кивнула и подала Наташе темную накидку, такую же, какую надела и сама. Потом знаком велела фрейлине следовать за собой.

Через потайную дверь в покоях они сошли вниз, к набережной, где их ждала карета без гербов, с простым убранством и силуэтом. Когда они сели в карету, императрица выглянула из-за занавески в салоне и крикнула кучеру, тоже одетому просто и неприметно:

– Трогай, да поживее!

До места они добрались довольно скоро, и, когда карета остановилась и императрица разрешила Наташе отдернуть занавески и выйти, девушка поняла, что Ольгу вывезли в один из монастырей, которым покровительствовала Александра. Вместе они поднялись на крыльцо, где их с поклоном встретила игуменья. Она не стала тратить время на светские любезности и сразу провела высокую гостью и ее спутницу к келье, где содержали Ольгу. От этой монастырской строгости и сдержанности Наташе стало неуютно, и она искренне пожалела подругу, которая с ее живым характером и веселым нравом находилась здесь в одиночестве, как в тюремной камере.

– Я войду первой, – сказала Александра. – Ожидай меня здесь. И помни о нашем уговоре.

Затем она вошла в келью Ольги.

Ольга лежала на кровати, свернувшись калачиком. На полу валялось несколько книг, из-под подушки виднелся уголок золоченой рамки – императрица была уверена, что там портрет Александра, который она не раз видела в комнате Ольги в Зимнем дворце. Ольга выглядела заплаканной и отрешенной.

– Спала, голубушка? – ласково спросила Александра.

– Нет, Ваше Величество, еще не спала, – Ольга с видимым усилием поднялась и села на жесткой, монастырской кровати.

– Я пришла к тебе не одна, а с подарками, чтобы хоть как-то развеять твою печаль. Вот, возьми. Узнаешь?

– Что это? – Ольга взяла из рук императрицы небольшой акварельный портретик в лакированной деревянной рамочке. – Ириней? Конечно, узнаю.

Это граф Огинский, муж моей покойной сестры. Зачем он здесь? С ним что-то случилось?

– Случится, – улыбнулся Александра. – Он скоро женится.

– Вот как? – равнодушно промолвила Ольга. – Мне стоит его поздравить, он никогда не отличался особой привлекательностью и все-таки сумел снова найти себе невесту. И кто она?

– Ты, милочка, – сладким голосом сказала императрица.

– Вы… – Ольга задохнулась от ужаса, – вы приказываете мне выйти за него замуж?

– Я не могу приказывать тебе в таких вопросах… – мягко, но настойчиво перебила ее Александра. – Я прошу.. Да, он не столь молод и красив, как мой сын, однако тебе пора подумать о достойном замужестве, о детях.

– Я отношусь к графу, как к родственнику! Я не могу себе представить, что он – мой будущий супруг. И тем более "не могу думать о детях… – вскричала Ольга.

– Дорогая, любое замужество для тебя лучше, чем похоронить свою молодость и красоту в этом монастыре.

Граф – вполне подходящая партия.

Поверь мне, это лучший выход из создавшегося положения, – императрица подошла к Ольге и ласково погладила ее по голове.

– Неужели вам мало просто удалить меня от двора? – взмолилась Ольга, хватаясь за ее руку и прижимаясь к ней лицом, соленым от слез. – Я всегда была предана вам, Ваше Величество. Почему вы мне не доверяете?

– Я доверяю тебе и понимаю, что ты чувствуешь. Но я не доверяю Александру. Твое замужество – единственная надежда на то, что Александр забудет тебя. Поверь, это дело времени.

Без взаимности любовь проходит болезненно, но быстро.

– Ваше Величество, пощадите!..

– Ты уезжаешь завтра же! Поедешь домой, в Варшаву. Там тебя ждет жених и спокойное будущее. Я уже дала тебе возможность проститься с наследником. А сейчас – мой подарок на дорогу..

Александра холодно кивнула Калиновской и вышла из кельи.

– Пресвятая дева! – Ольга бросилась на пол на колени с молитвенно сложенными руками. – Не отвергни просьбы моей! Помоги мне забыть Александра! Избавь от тоски по нему!

Избавь от любви! Пречистая Дева, Матерь Божья! Не гнушайся мной, не оставляй меня! В моих мыслях по-прежнему никого, кроме него! Помоги мне, Дева Мария! Смилуйся надо мной! Прости меня!

– Оленька, что с тобой? – в комнату быстро вошла Наташа и бросилась поднимать подругу с колен.

– Наташа? Так вот он – еще один подарок!

– О чем ты? – удивилась Наташа.

– Императрица сегодня была так щедра! Дала возможность попрощаться с тобой и подарила мне мужа!

– Какого мужа?! – Наташа с недоумением посмотрела на Ольгу.

– Все кончено! Мне ведено уезжать и выйти замуж за графа Огинского. – Ольга вдруг оглянулась по сторонам и, вплотную приблизившись к подруге, зашептала:

– Наташа, помоги мне, я так хочу его увидеть… Еще хоть раз! В последний раз…

– Ольга, императрица предвидела это и взяла с меня клятву..

– Но ради Бога, Наташенька! – Ольга умоляюще прижала руки к груди. – Ты же всегда меня понимала.

Мне больше не на кого надеяться.

– Оля, – растерялась от ее настойчивости Наташа. – Ты же знаешь, сколько бед навлекла ваша любовь на мою семью!

– Знаю! Но также я знаю и то, что любовь для тебя всегда была превыше всего остального! Помоги мне! Прошу тебя!

– Я ничего не могу тебе обещать, – Наташа почувствовала одновременно и неловкость, и жалость к подруге.

– Наташенька… – в голосе Ольги было столько слез и отчаянья. – Я не смогу спокойно жить, если не увижу его, не попрощаюсь с ним. Заклинаю тебя – найди его! Сообщи ему, куда меня отправляют, скажи ему, где я.

Быть может, он найдет возможность приехать, попрощаться. Конечно, ты вправе отказаться, ведь тебя снова может ждать немилость. Но ты – моя последняя надежда!

– Это опасно не только для меня, но и для тебя, – убеждающе сказала Наташа, сильно понизив голос. – Следующее наказание может быть уже не столь мягким.

– Я готова на все! – Ольга быстро сорвала с шеи нательный крестик с мелкими рубинами, когда-то подаренный ей цесаревичем. – Вот! Отдай его Александру и скажи, что он может встретиться со мной по дороге. Скажи, что я умру, если он не придет…

Наташа, помедлив мгновение, решительно взяла крестик из рук Ольги и спрятала его в секретный карманчик, в котором обычно носила Александру записки от Ольги. Ольга с благодарностью кивнула ей и поклонилась, прощаясь. Наташа перекрестила ее и молча вышла из кельи. Монахиня, ожидавшая в коридоре, вывела Наташу во двор, к карете, в которой уже сидела императрица. Перед тем, как подняться на ступеньку, Наташа оглянулась, с тоской еще раз посмотрев на узкие, как бойницы окна монастыря, – где-то там рыдала от тоски и безнадежности Ольга Калиновская. Наташа глубоко вздохнула и села в карету. Кучер взмахнул хлыстом, и они поехали в обратный путь.

– Итак, вы попрощались? – строго спросила императрица. – Я не хочу, чтобы цесаревич знал об отъезде Калиновской. Ты понимаешь меня? А теперь посмотри мне в глаза и признайся: Ольга просила тебя передать моему сыну какую-нибудь весточку? О том, что она уезжает и хочет его увидеть его в последний раз?

– Нет, Ваше Величество, – Наташа старалась не опускать глаз, но сердце ее трепетало и билось так сильно, что могло выскочить из груди.

– И Ольга не просила тебя передать что-нибудь Александру? – настаивала государыня.

– Нательный крест, – призналась Наташа. – Ольга просила передать Его Высочеству свой нательный крест.

– И где он?

– У меня его нет, – Наташа набралась смелости и солгала. – Я отказалась передать его.

– Что ж… – Александра еще раз пристально посмотрела ей в глаза и кивнула. – Надеюсь, это правда…

* * *

Когда Наташа, уставшая от дороги, вернулась в свою комнату во дворце, к ней постучали – камердинер Александра передал просьбу наследника встретиться с ним. Отказаться от этой встречи она не смела, но прекрасно понимала, что ей следует быть острожной – во дворце уши есть у всего, даже у подсвечников.

– Вы звали меня, Ваше Высочество? – вежливо спросила она, войдя в кабинет Александра.

– Натали, прошу вас, входите, я ждал вас, – Александр подошел к ней и жестом предложил присесть на банкетку невдалеке от окна. – Я знаю, что вы снова с нами. Я рад, что все перипетии завершились столь благополучно и почти безболезненно. Надеюсь, вы не в обиде на меня за то, что я втянул в эту историю вашего брата?

– Вы спасли моему брату жизнь, я благодарна вам.

– А я, знаете, благодарен всей этой истории, ведь только теперь я понял, что отдать жизнь ради любимого человека – это огромное счастье! И лишь в разлуке начинаешь понимать, что для тебя значила твоя любовь.

– Разлука убивает любовь, – грустно промолвила Наташа.

– Не правда! – горячо воскликнул Александр. – Вам разве незнакомо это чувство, Натали, когда человек далеко-далеко, а все ваши мысли только о нем?

– Знакомо, – осторожно согласилась Наташа. – Чем дольше не видишь любимого человека, тем сильнее хочешь коснуться его…

– Да-да, – пылко продолжил наследник. – Просыпаешься среди ночи – и начинаешь искать ее рядом, а потом открываешь глаза – и понимаешь, что ее нет. Нет ни здесь, ни во дворце, и, может статься, ты никогда больше ее не увидишь, не сможешь ее обнять, не услышишь ее смеха!.. Натали! Меня сводит с ума неизвестность!

Я не знаю, где она, что с ней, думает ли она обо мне…

– Уверяю вас, она чувствует то же самое, что чувствуете сейчас вы. Она очень переживает, – начала Наташа и осеклась.

Неосторожно, ах, как неосторожно!

– Вы с ней виделись? Вы говорили с Ольгой? Ради Бога, скажите мне, где она?

– Сожалею, Ваше Высочество… – Наташа старалась не смотреть наследнику в глаза.

– Так, – Александр нахмурился и встал. – Знаете и не хотите сказать.

– Я поклялась сохранить это в тайне. Я дала слово императрице…

– А вы все-таки не похожи на своего брата, Натали, – разочарованно промолвил Александр. – Он, по крайней мере, искренне верил, что любовь превыше долга. И он на деле доказал это.

– Но к чему его это привело! – воскликнула Наташа.

– Я понял вас, сударыня, – жестко прервал ее Александр. – Я все понял, и не смею вас дольше задерживать.

Наташа хотела возразить ему, но спохватилась и выбежала из кабинета цесаревича.

Александр дал себе время успокоиться и направился к отцу. Не застав его в кабинете, он прошел в его покои, где застал отца в весьма колоритной позе, не оставлявшей никаких сомнений относительно его намерений в отношении фрейлины императрицы графини Нелидовой, которую он сжимал в своих объятьях.

– Отец! – вскричал Александр.

Нелидова ловко высвободилась из объятий императора и скрылась в потайной комнате рядом с камином. Николай был зол и не скрывал этого.

– Разве тебе было назначено?

– Нет, – растерялся Александр.

– Тогда почему ты здесь?

– Я… – замялся Александр. – Я просто хотел…

– Что ты лепечешь, как ребенок! – прикрикнул на него отец. – Учись выражать свои мысли прямо и точно. Уж если ты оторвал меня от важного дела, постарайся объяснить – почему.

Окрик подействовал отрезвляюще, и Александр взял себя в руки.

– Отец, мне странно это видеть…

– Что именно? – как ни в чем не бывало удивился Николай.

– Вы заставили меня расстаться с Ольгой, а тем временем сами.., здесь… с любовницей!

– Вот именно – с любовницей, – надменно улыбнулся Николай.

– Что вы хотите этим сказать? – не понял Александр.

– Любовница знает свое место.

Знает, что она – всего лишь шалость в жизни государя, минутная слабость, увлечение, которое никоим образом не может повлиять на судьбу государства и его монарха, – нравоучительно произнес Николай. – Я никогда не смешивал семью и любовниц. И никогда не забывал, что важнее для меня и отечества.

– Но это же грех! Вы унижаете маман!

– Ваша мать – мудрая женщина, и она бесконечно предана мне и интересам семьи. Равно, как и я. – Николай улыбнулся снисходительно и по-отечески. – Сердце здесь не затронуто, ибо главная любовь в жизни императора – Россия. Только Отечеству он верен до последнего вздоха. И ты достаточно повзрослел, чтобы понимать, что не следует смешивать истинные чувства и развлечения. У тебя может быть сколько угодно связей, но ты ни на минуту не должен забывать, что это всего лишь развлечения. Без них жизнь становится пресной. Но если они начинают затрагивать твои чувства, их нужно отсекать без всякой жалости!

– Как можно отсечь любимого человека? – с негодованием воскликнул Александр.

– Александр, никогда не допускай, чтобы женщина, которой ты увлекся, была слишком близка тебе.

Любовь и близость – понятия, которые должны касаться только твоей семьи! Любовь к семье даст тебе силы управлять государством. И поэтому твоей супругой не может стать случайная женщина…

– Ольга не случайная женщина!

– Запомни, – тон государя снова стал жестким и назидательным, – женщина, которая согласна на роль любовницы, никогда – ты слышишь? – никогда не может стать женой! Тем более императора. Но она может помешать тебе стать им!

– Вы ошибаетесь, отец!

– В самом деле? – недобро усмехнулся Николай. – А разве не ты давеча содействовал поимке «опасного заговорщика» Жуковского?

– Это была провокация! – вскричал Александр. – Это вы подсунули мне какие-то бумаги. Я не доносил на Василия Андреевича!

– Нет, конечно, нет, – примирительно сказал Николай. – Но ты, не глядя, подписал представленные тебе на подпись документы. И тебе было совершенно безразлично, что в них написано, и станет ли кому-либо хуже, оттого, что ты утвердил их! Слава Богу, Василий Андреевич все понял правильно – тебя требовалось проучить!

– Даже ценой сердечного приступа у Жуковского?

– Это была всего лишь мигрень.

А вот ты впредь будешь внимательнее к делам государственным!

– Императрица просит вас выйти к ней, – доложил камердинер.

Николай недовольно поморщился, но вышел из покоев в холл, пропуская вперед Александра.

Государыня ждала их в сопровождении красивой, высокой девушки, чье лицо показалось Александру страшно знакомым. Господи Боже! – вдруг понял он. – Она так похожа на Ольгу!

– Мой друг, – сказала императрица, – я хотела представить вам мою новую фрейлину – Екатерину Нарышкину. Ее знатному роду, давшему России Петра Великого, более пятисот лет.

Подойдите ближе, дитя мое!

Екатерина приблизилась – она была по-настоящему хороша и умела держать себя, шла с особой осанкой – словно плыла, и кланялась с превеликой грациозностью. Николай улыбнулся ей приветливо, даже слишком приветливо – Александр заметил это и нахмурился. И поэтому, когда девушка подошла к нему, старался на нее не смотреть, уводя взгляд в сторону от античной белизны ее плеч и чуть припухлых, изумительно очерченных губ.

– Для меня великая честь служить при дворе, – скромно промолвила Нарышкина. – Обновленный дворец так великолепен!

– Катенька не была в Зимнем Дворце со времен пожара, – пояснила императрица и добавила, обращаясь к сыну. – Александр, будьте любезны, покажите дворец и расскажите фрейлине, что удалось сделать реставраторам за столь короткий срок.

– Прошу прошения, Ваше Величество, – не очень вежливо ответил Александр, – но меня ждут важные государственные дела. Извините, сударыня.

– Отложим экскурсию на другой раз, – с любезной улыбкой согласилась Нарышкина.

– Мы должны простить его, милая, он сегодня не в духе, – кивнула Александра. – Хотя обычно с дамами он галантен и вежлив…

– Ваше Величество! – Александр подошел к матери, чтобы попрощаться. Она неожиданно трогательно обняла его, но цесаревич мягко высвободился из ее объятий, поклонился отцу и едва заметно – Нарышкиной. – Сударыня…

– Александр, – властно окликнул сына император, – поскольку нравоучений на сегодня было предостаточно, считаю, что нам необходимо отвлечься и развеяться. Поедем сегодня на охоту?

– На охоту? – переспросил Александр. – Пожалуй…

– Вот и славно! – обрадовался Николай. – Так иди, собирайся!

Когда Александр вышел, императрица тихо сказала Екатерине:

– И вы ступайте, моя милая! Камер-фрейлина проводит вас. Вам надо обжиться в своей комнате. Позже, я, быть может, загляну к вам посмотреть, как вы устроились.

– Весьма недурна, – Николай проводил новую фрейлину выразительным взглядом. – Вы что-то задумали, дорогая?

– Пустяки, дамские безделицы, – заговорщически улыбнулась императрица…

* * *

Первым делом Нарышкина опробовала кровать – упала на нее навзничь и с удовольствием отметила мягкость перин и благоухание белья. Ей понравился и шелковый балдахин с восточными кистями, и облицованный мрамором и малахитом камин, и золото подсвечников, и изящный туалетный столик с трюмо, и комод из красного дерева. Она решила посмотреть, не оставила ли что-либо в нем прежняя владелица комнаты и поднялась с постели. В эту минуту в комнату вбежал Александр.

– Ольга! Оленька!.. – Александр оборвал себя на полуслове. – Это вы?

Что вы здесь делаете?

– Вы, наверное, не знали, что теперь это моя комната, – Екатерина склонилась перед наследником в глубоком, как и вырез ее платья, поклоне. – Или, быть может, вы искали меня?

– Я получил записку с просьбой прийти сюда…

– Весьма любопытно, – промолвила Екатерина. – И вы не знаете, кто написал записку?

– Я думал, это… – Александр хотел ответить, но вновь осекся. – Неважно! Видимо, дело в совпадении.

– Постойте! – Нарышкина порывисто приблизилась к Александру. – А если все же записка от меня?

– В таком случае, хотелось бы услышать, зачем вы меня сюда пригласили? – Александр впервые посмотрел на нее с интересом.

– Зачем? – Екатерина на секунду задумалась и вдруг сказала просто и безыскусно. – Я хотела поговорить с вами.

– О чем? – удивился Александр. – Мы ведь с вами практически не знакомы.

– Именно поэтому, – взгляд Нарышкиной казался таким доверчивым и открытым. – Я хотела исправить это недоразумение.

– Я подумаю о вашем предложении, – смутился Александр и заторопился уйти.

– Ваше Величество… – Нарышкина снова замерла в низком реверансе, провожая Александра взглядом, полным восхищения.

Она еще улыбалась, довольная произведенным на цесаревича впечатлением, когда в комнату по привычке свободно вошла Репнина.

– Кто вы и что вы делаете здесь? – с некоторым возмущением в голосе спросила она у незнакомки, по-хозяйски расположившейся за туалетным столиком в комнате Ольги.

– Я нахожусь в своей комнате, отведенной мне государыней-императрицей, – с некоторым высокомерием ответила та. – Я ее новая фрейлина, Екатерина Нарышкина. А вы.., княжна Наталья Репнина? Все фрейлины нынче только о вас и говорят. Но поверьте мне – только хорошее.

– Рада знакомству, – растерялась Наташа. – Простите, что ворвалась, я не знала, что комната уже отдана кому-то. Я пришла забрать свой веер, кажется, я обронила его здесь.

– Если я найду его, то непременно верну вам, – как можно дружелюбнее сказала Нарышкина.

– А что здесь искал Александр Николаевич? – с подозрением в голосе спросила Наташа.

– Думаю – вчерашний день, – хищно улыбнулась Нарышкина.

– И как – неужели нашел? – в тон ей поинтересовалась Наташа.

– Зачем искать то, чего уже нет? – усмехнулась Нарышкина. – И, если вы говорите о Калиновской, то я все знаю.

– А вы неплохо осведомлены. Для первого дня при дворе, – поддела ее Наташа.

– Фрейлины любят посплетничать…

– А вы случайно услышали?..

– Надо слушать… – начала Нарышкина.

– ..чтобы не наделать ошибок, – понимающе продолжила Наташа.

– Я не беспокоюсь из-за Калиновской. При дворе ее больше, нет. Как говорят французы, с глаз долой – из сердца вон. И вообще мне кажется, что Александр уже забыл ее и готов к чему-то новому. Кстати, мне сказали, что император с наследником намерены поохотиться. Фрейлин тоже берут, не хотите присоединиться?

Наташа бросила испытующий взгляд на Нарышкину и с достоинством вышла из покоев Ольги – теперь уже бывших покоев бывшей фрейлины Ольги Калиновской.

* * *

На охоту двор отправился почти в полном составе. Император и наследник в сопровождении высших офицеров и приближенных дворян выехали первыми и далеко обогнали кортеж с фрейлинами, состоявший из десятка карет и обоза с провизией. И, когда дамы добрались до охотничьего домика – небольшого дворца на окраине леса – мужчины уже давно ускакали за егерями, выгонявшими на императора вспугнутого кабана. Осмотревшись, Наташа вдруг поняла, что они находятся в непосредственной близости от места, где проходит дорога на запад – на Польшу. Там, на развилке в глубине лесной чащи, Ольга хотела ждать наследника, если бы Наташе удалось сообщить ему об этом. И Наташа решилась – она незаметно ушла, воспользовавшись общей суматохой, пока распаковывалась провизия и придворные располагались по комнатам.

Наташа бежала по лесу, рискуя быть задавленной всадниками, мчавшимися, не разбирая дороги, в азарте погони, или укушенной собаками, спущенными псарями с поводка. Или, что еще страшнее – попасться на глаза императору. Но Наташа чувствовала свою вину перед Ольгой, которая ни в чем не виновата, кроме как в несвоевременной и нежеланной двором любви к Александру. «Господи, помоги, подскажи дорогу, выведи меня к Александру!» – только и молила Наташа, и ее мольбы не остались без ответа.

– Натали, что вы здесь делаете? – услышала она совсем рядом испуганный голос цесаревича. – Как вы меня нашли? Если, конечно, вы искали меня…

– Ваше Высочество! – Наташа говорила прерывисто, задыхаясь от бега. – Возьмите, она просила передать вам…

– Ольга?! – вскричал Александр, приняв от Наташи знакомый ему крестик, когда-то украшавший лебединую шею Калиновской. Его подарок, его знак любви и верности своей возлюбленной. – Ради Бога, что с ней?

– Ольгу повезут по этой дороге с минуты на минуту. Карета проедет мимо этих мест. Спешите, Ваше Высочество… – торопливо проговорила Наташа. – Вы можете попрощаться с ней.

– Вы отважная девушка, Натали! – Александр успел поцеловать ей руку. – Я так заблуждался в вас… Спасибо!

– Спешите, Ваше Высочество, – сказала Наташа, отнимая руку и поворачивая в обратный путь. – Ольга ждет вас!

* * *

А Ольга действительно ждала – она упросила кучера повозиться с подпругой у развилки, отдала ему дорогой браслет с сапфирами. И кучер тянул время, сколько мог. Но старший офицер сопровождающей ее охраны, скоро стал заметно нервничать и подгонять его: «Пора, пора, мы не можем больше ждать!» У Ольги все внутри замерло и окаменело, она откинулась на подушки в салоне кареты и приготовилась принять свою участь – Наташа не смогла ей помочь, Александр не приехал проститься. И в этот момент Ольга услышала, как офицер кричит кому-то:

– Нельзя! Никак нельзя! Не ведено!..

– Пошел прочь! – Ольга узнала голос Александра, и в тот же миг он распахнул дверь кареты. – Родная моя!

– Сашенька… – Ольга не смогла сдержать слез и раскрыла свои объятия любимому.

Александр быстро поднялся к ней.

Они снова были вместе – в неловкой тесноте дорожной кареты. За задернутыми шторками бесновался оскорбленный грубостью наследника офицер. Снова были страстные поцелуи и ласки, но – как будто на выдохе, потому что – в последний раз.

– Пусть хотя бы они будут вместе, – тихо сказала Ольга, увидев на груди Александра свой крестик рядом с его собственным. – Носи его, пока будешь помнить обо мне…

– Я всегда буду помнить о тебе, – прошептал Александр, вдыхая аромат ее волос.

– Послушай! – Ольга прижала ладони к его лицу. – Я попрошу Иринея позволить мне вести с тобой переписку. Он добрый человек, он поймет… Сашенька, я буду писать каждый день, хорошо? А ты отвечай мне. А вдруг мы сможем…

– Оля… – остановил ее Александр. – Отпущенное нам время истекло… Боже.., как же я люблю тебя!

– Тогда ступай, не медли, – Ольга чувствовала себя опустошенной и одинокой. – Иди, уходи, умоляю тебя! Быстрее, иначе я не вынесу этого горя!

Александр бросил на нее последний взгляд и выпрыгнул из кареты.

– Трогай! – крикнул он кучеру.

Карета тронулась, увозя Ольгу – увозя любовь, мечты и грезы о простом человеческом счастье. Александр вздрогнул от боли – он с невероятной силой сжимал в руке висевший на его шее крестик с рубинами. Капля крови показалась на внутренней стороне ладони. Александр отрешенно посмотрел, как капля набухла и стекла по запястью. Встряхнув рукой, он вскочил на лошадь и пришпорил ее, возвращаясь на тропу охоты. Туда, где трубили рога ловчих и загоняли дикого зверя.