Текст книги "Я – радость"

Я не знала, что сказать. Целую неделю в этой квартире с черными полами и неоткрывающимися окнами?

– Я буду больше вам платить, – сказал Анатолий, заметив мои колебания. – Сколько вам платил Лёня? Я заплачу больше на десять процентов. К тому же вы говорили, что вам удобнее ко мне ездить. Так что же? Решайтесь!

Было проще сказать «да», чем объяснить свой отказ. Опять же прибавка к зарплате, и действительно будет меньше времени уходить на дорогу.

– Надо все-таки обсудить это сначала с Леонидом, – сказала я наконец.

– Давайте позвоним ему прямо сейчас и все решим, если вас так волнует этот вопрос, – предложил Анатолий и полез в карман за телефоном.

Понажимав на кнопки, он на несколько секунд сосредоточился, прислушиваясь к звукам, идущим из динамика. Я переминалась с ноги на ногу: устала за день. Очень хотелось сесть, но я не решалась сделать это в присутствии Анатолия.

– Не берет трубку, – сказал он через минуту. – Но не волнуйтесь, думаю, это не составит проблемы. Я обязательно дозвонюсь до него и обо всем договорюсь. Значит, в понедельник приезжаете ко мне?

Черт!

Да, сегодня я приехала к нему.

Снова начала болеть нога. Причем на этот раз она не просто ныла от усталости, а снова в икре тянуло так, как всегда бывало перед тем, как ей разболеться всерьез. Я ходила по квартире прихрамывая и думала, что мне сейчас совсем нельзя болеть. Анатолий вряд ли будет рад, если я пропаду на неделю или даже две, но как это изменить, я не имела никакого понятия. Да и, честно говоря, не было ни сил, ни желания что-либо менять.

Домой вернулась рано. Переоделась, поела и только села за ноутбук, как зазвонил телефон. Ужасно не хотелось снова вставать и идти в прихожую за сумкой, в которой лежала трубка, но звонил кто-то настойчивый, так что в конце концов я все-таки поднялась и похромала за мобильным. Не успела взяться за сумку, как звонок смолк. Ну и ладно. Не очень-то и хотелось. Даже не буду смотреть, кто звонил, никого не хочу слышать. Я уже собралась возвращаться в комнату, как трубка снова зазвонила.

Торопливо шагая в свою комнату, чтобы поскорее сесть, я раздраженно запустила руку в нутро сумки и извлекла наконец аппарат.

– Да, – сказала я в трубку намного более благожелательно, чем могла бы ждать от себя в такой момент.

– Даша? – раздался незнакомый голос.

Я быстро глянула на дисплей телефона, чтобы посмотреть, кто звонит, и наверное, рухнула бы на месте, если бы к тому времени уже не успела сесть на диван. Звонил Леонид.

– Даша? – снова спросил он.

– Да-да, – торопливо отозвалась я. – Даша. Она самая. Я вас слушаю.

– Даша, это Леонид Крынко…

– Да-да, я узнала, – перебила я его.

– Вы не пришли сегодня, – сказал он. – У вас что-нибудь случилось?

– А вам разве Анатолий не звонил? – спросила я.

Черт, что за дурацкая ситуация! И что я теперь ему скажу? Что Анатолий пообещал мне десять процентов прибавки, и я сразу согласилась, даже не предупредив Леонида? И почему только я послушала Анатолия и решила, что Леониду все равно? Вот же он, даже позвонил мне – с ума сойти!

– Нет, не звонил, – отозвался Леонид. – Ему опять срочно понадобилась внеплановая уборка после очередной вечеринки?

Кажется, в его голосе прозвучало недовольство.

– Вообще-то нет, – сказала я.

Как же я виновата, как виновата. Я же ни на что не променяла бы квартиру на шестнадцатом этаже, как же так случилось, что это все-таки произошло?

– Вообще-то Анатолий предложил мне перейти работать к нему.

– Вот черт-то! Всегда так с ним: согласишься оказать услугу, так он заглотнет тебя всего целиком! И что вы? Приняли его предложение? Хотя какая разница. Даша, я соскучился по вашему сливочному супу, у меня скопилась гора посуды в раковине и не осталось чистых рубашек – возвращайтесь, пожалуйста.

– Анатолий сказал, что вам все равно, кто работает у вас дома, и что вы без труда найдете мне замену, – зачем-то сказала я.

– Нет! – воскликнул Леонид. – Нет! Возможно, это моя ошибка, что никогда не говорил вам об этом, но мне очень нравится, как вы все делаете. У меня дома никогда не было так чисто, и никто еще не готовил для меня так вкусно; вы, наверное, просто идеальная жена.

– Я не замужем.

– Это не важно. Возвращайтесь, пожалуйста, – повторил он. – Вы вернетесь?

– Да, – ответила я.

Внутри вдруг стало тепло и уютно.

– И больше не надо ездить к Анатолию. Это я ему позвоню и все объясню, вы нужны мне на полную рабочую неделю. Вы же не будете скучать по нему?

– Не буду, – улыбнулась я.

– Отлично. Тогда до завтра. Ну то есть мы скорее всего, как всегда, не увидимся, – поправился он. – Надо все-таки будет как-нибудь встретиться. Вы так давно уже у меня работаете, а я так и не знаю, как вы выглядите.

– Да, я тоже была бы не против взглянуть на вас.

– Хорошо, я постараюсь как-нибудь приехать пораньше. Или вы задержитесь. В общем, разберемся.

– Конечно, – согласилась я.

– Ну все, тогда не буду больше вас задерживать. Спокойной ночи.

– И вам.

Он положил трубку.

Я отложила телефон, протянула руку и взяла с тумбочки крем, которым мазала ногу, когда она болела, – смесь массажного крема с эфирным маслом лаванды и чайного дерева. Постаралась расслабиться, пока водила вверх и вниз по голени.

Я радость, чистая, светлая, я свет, я любовь. Передо мной солнце, висящее напротив шестнадцатого этажа, его лучи теплые, мягкие, мне спокойно и легко. Все хорошо. Все хорошо.

Какое-то время я посидела с закрытыми глазами и выпрямленной спиной. Сесть по-турецки не получилось, поэтому выздоравливающую ногу вытянула вперед. Наконец почувствовала, как расслабились мышцы спины и плеч, руки, ноги, как расправились мышцы лица. Захотелось дотянуться макушкой до неба и улыбнуться. Все хорошо.

Я встряхнулась, придвинула к себе ноутбук, зашла в аську.

«Ну вот, я уже думал, ты не пережила встречи со мной)))».

«Конечно, не пережила – была сражена наповал)))».

«Шутишь? Ты едва на меня смотрела!)))»

«Это ты едва на меня смотрел. Страшно стало?)))»

«Еще как! Боялся превратиться в каменную статую)))».

«Все так плохо?)))»

«Опять нарываешься на комплименты? ТЫ ПРОСТО ВЕЛИКОЛЕПНА)))».

«То есть ты с каждой великолепной девушкой ведешь себя как со школьной учительницей?)))»

«Ты про приставания? Ты не давала мне повода)))».

«А тебе обязательно нужен повод?)))»

«Понимаешь, с каждой девушкой ведешь себя по-разному. Если бы на твоем месте была одна из моих ровесниц, то да, я бы не стал смотреть, что она скромничает или делает вид, что она не такая. Но ты другая. С тобой так нельзя)))».

«А как со мной можно?)))»

«Видимо, так, как это и случилось)))».

Он даже не догадывается, насколько он прав.

Я уже не знаю, кто там – по ту сторону экрана, мой ли Артем, которого я целовала у подъезда и который снился мне по ночам в эротических снах, или тот мальчик с мелко дрожавшими от волнения руками, который сидел напротив меня в кофейне, но я снова улыбаюсь, и все остальное не важно.

Любовь и радость приходят ко мне легко, я свет, я любовь.

Утром я была здорова – нога больше не болела.

На работу летела как на крыльях. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь меня будут так воодушевлять обязанности домработницы! Всегда считала, что домашняя работа, включая заботы о семье, – это самое последнее, на что женщине нужно тратить свою жизнь. Неблагодарный, нескончаемый, никем не замечаемый труд, который не приносит ничего, кроме сожалений о впустую растраченной молодости и красоте. Я старалась никогда не говорить об этом вслух, но в глубине души всегда испытывала легкое презрение к женщинам, которые выбрали такой образ жизни, будучи уверенной, что они просто не способны ни на что большее.

И вот теперь я сама занимаюсь этим да еще получаю при этом удовольствие. Здесь есть какой-то высший смысл: вот ты приходишь в квартиру, вокруг разбросаны вещи, одежда, гора грязной посуды в раковине, на мебели и подоконниках слой пыли, на полу мусор такой, что его видно невооруженным глазом, – все ужасно, но ты уже чувствуешь знакомый зуд. Сейчас ты переоденешься, наденешь резиновые перчатки, возьмешь тряпку, и весь этот беспорядок начнет убывать: вещь за вещью, тарелка за тарелкой, прикосновение за прикосновением тряпки к поверхности стола или пола – он постепенно сойдет на нет. Все встанет на свои места, станет просторно, чисто, свежо. Освободится место для новой жизни.

Это такая радость, и ее так легко себе доставить, ее результаты видимы, осязаемы, их даже можно почувствовать обонянием. Пожалуй, это самое простое, что мы можем сделать для себя, если решили разобраться и навести порядок в собственной жизни. Самое понятное, самое элементарное, из раздела «начни с себя»: сначала наведи порядок в том, на что ты можешь повлиять прямо сейчас, а потом, глядишь, придут мысли, как разобраться со всем остальным. Страшно начинать, потому что завал такой, что непонятно, за что хвататься. Начни хоть с чего-нибудь, хоть с брошенной на пол газеты, хоть с пятна пролитого кофе на столе – просто начни и не позволяй себе остановиться. И постепенно все само самоорганизуется, ты даже не заметишь.

Так что я согласна, эта работа не так бессмысленна, как может показаться на первый взгляд, и она тоже позволяет кое-что узнать о себе. Правда, не знаю, что бы я сказала, если бы мне всю оставшуюся жизнь пришлось заниматься ею. Может, еще и придется. И тем не менее даже здесь я в каком-то смысле осталась верна себе – выполняю эту работу не просто так, а за вполне осязаемую плату. Иногда просто удивительно, насколько недалеко мы можем уйти от себя.

Чудесное утро, чудесные люди вокруг, чудесная я, все хорошо, все впереди. Вот и знакомый дом, Евдокия Михайловна кивнула мне из-за своего стола.

– Давно не видно вас, Дашенька, – сказала она деловито, – не приболели, случаем?

Я категорически помотала головой, улыбнулась.

А вот и та самая дверь. Открываю ее с волнением, как будто иду на свидание, а не на работу. Вхожу внутрь. Такой знакомый беспорядок. Леонид, как всегда, газеты и журналы свалил на пол у дивана, на журнальном столике оставил несколько чашек из-под кофе, смятые салфетки, крошки от чего-то мучного. Он любит сладкое, я даже пекла для него несколько раз, пока он не написал мне в очередной записке, чтобы я не делала этого слишком часто: у меня получается так вкусно, что он не может удержаться и съедает все за один вечер. А все-таки фигура, имидж…

Грязные рубашки на спинках стульев, опять где-то посадил пятно на рукав. Наверное, залез в какой-то соус, кажется, томатный. И даже пытался застирать, правда, не слишком успешно.

В спальне на прикроватной тумбочке пакет вяленого кокоса. Значит, он и в самой постели и на полу, и еще несколько кубиков забилось между тумбочкой и кроватью. Я улыбнулась. Это даже хорошо, что некоторые вещи не меняются.

Колпачок зубной пасты снова не закручен, лежит рядом с тюбиком. Тюбик как-то неловко скорчился, как будто выкручивался из чьих-то рук… а это что такое? У зеркала лежит вторая зубная щетка. Может, Леонид купил новую и еще не успел выбросить старую?

Я оглянулась по сторонам. Второе полотенце. Сиденье унитаза опущено. На полке лежит массажная щетка, тщательно очищенная кем-то от волос. Леонид никогда не пользовался такими, а даже если бы пользовался, никогда бы не стал устранять за собой последствия этого пользования.

Мне кажется, или у меня действительно испортилось настроение?

Я прошла в гостиную, нашла диск с классической музыкой. Шопен, ноктюрны си-бемоль минор, до-диез минор, до минор…

Солнце светит так ярко, дни стали начинаться так рано. Четыре рисунка на стене – они все так же бесподобны. Все-таки хорошо, что некоторые вещи остаются неизменны.

Я обвела комнату взглядом. Такой бардак, не знаешь, за что браться.

Надо просто начать. Начать и не останавливаться.

Ноктюрны проиграли и смолкли, и я включила «Колыбельную песню» того же Шопена. Тоже не очень веселая музыка, но хотя бы не такая грустная, как та, что была до этого.

Я наклонилась, собрала сваленные на полу газеты и журналы в стопку, положила на журнальный столик, сдвинув в сторону кофейные чашки. Газеты выбросить, журналы, сложенные обложкой наружу, тоже – значит, они уже прочитаны. Все остальное, раскрытое на середине, оставить.

Вот и начала. Теперь главное – не останавливаться, и может быть, все как-нибудь само постепенно снова наладится.

Сегодня встретила Стаса – кошмар моей прошлой жизни. Встретила и подумала: как я могла когда-то думать, что люблю его? Как?!

Я даже не разговаривала с ним – просто увидела мельком, он стоял на автобусной остановке, хмурый недовольный, как всегда чем-то озабоченный. Наверное, размышлял над неэффективностью устройства транспортной системы, хотя да, такие мелочи не способны занимать его великий ум. Наверняка переживал из-за несовершенства мира, в котором могут происходить такие несправедливые вещи, как отсутствие автобуса именно тогда, когда он больше всего ему нужен.

Столько времени прошло, а я до сих пор не могу спокойно относиться к факту его присутствия в моей жизни. Как я могла так ошибиться?

Хотя на самом деле я знаю как. Просто мне очень хотелось тогда любить и быть любимой, а Стас был первый, кто показался мне подходящим для выполнения подобных функций. То есть когда мы с ним встретились, я вовсе не думала о наших отношениях в подобных выражениях, напротив, все было очень трепетно, волнительно, я от счастья не чуяла под собой ног, мне казалось, теперь я точно нашла того, кто мне нужен, к встрече с которым я готовилась все эти годы. В то время меня как раз постепенно начало все доставать на работе, хотелось сбежать подальше от этой единственной важной для меня вещи, душа требовала какой-нибудь отдушины, даже стало казаться, что семья вполне могла бы стать ею. Незаметно для себя я все чаще начала представлять рядом с собой мужа, заботливого, чудесного, даже стала допускать мысль о детях, ведь он, как человек по-настоящему в меня влюбленный, обязательно захочет, чтобы я родила ему ребенка. И я, конечно, соглашусь. Тогда мне, естественно, придется уйти с работы, и я сделаю это без всякого сожаления, наоборот, с великим облегчением. А когда ребенок подрастет, найду новое место, и все будет лучше некуда, а тетя Лариса перестанет наконец напоминать, что мне уже перевалило за тридцать, и пугать меня тем, что я навсегда останусь одна. Вот, так замечательно все должно было сложиться.

На первый взгляд было в Стасе что-то такое, из-за чего я решила, что он никогда не будет меня привлекать. Возможно, как раз вот эта его угрюмость и вечное всем недовольство. Его невзрачная, ничем не привлекательная внешность. Мне не нравилось, как он смеется. Обычно улыбка украшает людей, а его она необыкновенно портила, поэтому я не любила на него смотреть, когда он улыбался. Он чуть ниже меня, и у него некрасивая фигура: узкие, какие-то недоразвитые плечи, впалая грудь и тяжелый низ, отчего он всегда носит брюки задранными высоко на живот.

Стас – коллега тети Ларисы, медбрат, одно время он привозил ей домой прополис, которым она лечила свои затяжные простуды. Он занимался, да и сейчас, наверное, занимается, его продажей, получая его от дяди, у которого на Алтае своя пасека и который освоил производство этого ценного лекарственного препарата, дабы расширить свой семейный бизнес. В больнице, где они с тетей Ларой работают, ни для кого не секрет, чем он подрабатывает, напротив, он старается широко рекламировать свою деятельность и обзавестись как можно большим количеством клиентов, так что все знают, к кому в случае чего надо обращаться за продуктами пчеловодства. Тете Ларисе тоже можно было бы передать все необходимое прямо на работе, в том числе и трехлитровую банку меда, которую он помог ей довезти до дома в первый раз. Потом он говорил мне, что видел меня однажды, когда я приезжала к Ларе в ее смену, и я так ему понравилась, что он не мог упустить шанс встретиться со мной снова, пусть и под таким смехотворным предлогом, как доставка меда и прополиса.

В начале зимы меня начала беспокоить спина, и тетя Лариса порекомендовала мне Стаса как отличного массажиста. К тому времени я уже заметила и то, как он подозрительно неравнодушен ко мне, и то, что он сам не вызывает во мне ничего, кроме снисходительного сочувствия, как человек, который никогда не сможет обладать такой величайшей ценностью, как я, и Ларины рекомендации проигнорировала.

Однако спина все болела и болела. Когда я сидела, когда ходила, даже если лежала как-нибудь неловко.

В конце концов я согласилась с настояниями тети Лары позволить Стасу провести хотя бы один сеанс массажа. Это было проще, чем искать кого-то самостоятельно, к тому же все-таки какой-никакой знакомый, проверенный человек, не страшно пускать в дом и никуда не надо ехать. Вдобавок ко всему он пообещал мне скидку – как привилегированной клиентке, и это стало последней каплей: всегда приятно почувствовать свою исключительность, пусть даже получаешь подтверждения ее от такого неугодного человека, как Стас.

Это оказалось так здорово. Чудесно. Волшебно. Умопомрачительно.

Весь первый сеанс он молчал.

Я включила ненавязчивую музыку, чтобы не тяготиться тишиной, и полностью отдалась новым ощущениям, которых мне никогда не приходилось испытывать ранее. Временами было больно, но это даже ничего, когда боль отпускала, становилось в сто раз приятнее. Стас все делал именно так, как надо: массировал с той силой нажатия, которая была наиболее комфортна, уделял внимание тем участкам тела, которые требовали наибольшего внимания, и ровно столько времени, чтобы это не начало раздражать. В комнате приятно пахло эфирными маслами, и после первого раза я ничего не смогла с собой поделать – просто уснула там же, где лежала во время массажа. Стас не стал меня будить: ушел, тихонько прикрыв за собой дверь.

Больше я не сопротивлялась. Пришлось сменить гнев на милость и отказаться от снисходительного отношения. Мы начали общаться, и я очень быстро поняла, что с ним есть о чем поговорить, а то, что раньше раздражало – его небезразличие по отношению ко мне, – вдруг обернулось дополнительным плюсом, в очередной раз доказывающим мою исключительность.

Мы стали засиживаться после массажа на кухне, попивая чай и болтая обо всякой всячине. Потом он стал звонить мне домой. И наконец, пригласил на первое свидание.

Я сама не заметила, как быстро Стас выучил все, что доставляет мне удовольствие: какие я люблю конфеты, цветы, как мне нравится, чтобы ко мне обращались, о чем я предпочитаю говорить и что хочу слышать в ответ. Я начала прощать ему все те недостатки, которые считала непреодолимыми первое время: недовольства превратились в серьезность, некрасивость стала вызывать умиление, даже в его улыбке я стала стараться видеть только хорошее – то, что ему хорошо и весело, а не то, что у него как-то странно сморщивается лицо и открываются некрасивые зубы. Я, как и он, стала верить в то, что в один прекрасный момент станет как минимум главврачом больницы, в которой работает, или даже вообще уйдет из медицины и сделается, к примеру, совладельцем крупной сети супермаркетов – у него есть определенные связи в этой сфере, бывшие одноклассники, кажется. Ну и что, что ему уже перевалило за тридцать, а он все еще медбрат. Никогда не поздно начать сначала, и я буду ему помогать, поддерживать, приободрять.

– Ты родишь мне сына? – спросил он меня однажды, ласково заглядывая в глаза.

Я растрогалась чуть ли не до слез.

Рядом с ним я упивалась тем исключительным вниманием, которым он меня вдруг окружил. Оказывается, мне так этого не хватало, я так соскучилась по ощущению, что я кому-то нужна, что кому-то не все равно, что со мной, что есть кто-то, кто готов разделять мои интересы только потому, что они мои. Жить стало легко, дышалось свободно, работа стала даваться проще, к тому же потерпеть осталось совсем недолго, ведь я уже на всех парах неслась к осуществлению своей мечты.

Я даже не слишком обеспокоилась тем, что когда нам со Стасом подошло время становиться любовниками, этого почему-то не произошло. Я приезжала к нему – он жил один в маленькой облезлой квартирке, но даже это казалось мне тогда романтичным: мы спали в одной постели, лаская меня, он доводил меня до оргазма бесчисленное количество раз, но только заходила речь о полноценном половом акте, как у него сразу находилась масса отговорок, почему нам надо отложить это до следующей встречи.

Самое ужасное, что когда мы все-таки наконец попытались это сделать, ничего не получилось. Снова попытались и снова не получилось. После нескольких таких попыток даже пробовать уже было страшно.

Сначала эта ситуация меня удивляла. Потом меня стало это задевать. Позже раздражать. Периодически я начинала сомневаться в своей женской привлекательности, и это тоже радости нашим отношениям не добавляло. Однако что самое интересное, мне еще и приходилось уговаривать Стаса, что все обязательно наладится. После каждой неудачи он расстраивался, хмурился, каждый раз собирался идти к врачу, чтобы решить эту проблему, но время шло, ничего не менялось, а я по-прежнему не понимала, что происходит, потому что на всякий мой вопрос, всякую попытку выяснить, в чем дело, Стас реагировал настолько болезненно, так обижался и впадал в такую беспросветную депрессию, что я не знала, как его потом выводить из этого состояния – проще было вообще не трогать. Ты здесь ни при чем, говорил он мне, но настал такой момент, когда даже это уже утешало мало.

Я еще верила в то, что все образуется, ведь я так замечательно придумала, мы даже однажды обсудили со Стасом мой план, и он во всем согласился со мной. И все-таки мысли о нашем совместном будущем становились все менее оптимистичными. Я снова, как ни старалась, не могла не замечать его недостатки, которые с началом нашего подобия интимной жизни открылись мне со всей неприкрытой откровенностью. И его серьезность – никакая не серьезность, а вечное нытье и душевная распущенность. И намерения сделать наконец карьеру и заработать кучу денег, чтобы быть в состоянии содержать меня, никогда не осуществятся, потому что никто и ничего не делает и не собирается делать для их осуществления. Он даже не может отремонтировать вторую табуретку – вбить в нее пару гвоздей, – с тех пор как я начала бывать у него, и поэтому нам приходится по очереди сидеть на одной, так что где уж тут говорить о каких-то более серьезных продвижениях.

Однажды мы вместе с Ларой смотрели какой-то фильм, и когда он кончился, она спросила меня, как у меня дела со Стасом. И я вдруг все ей рассказала.

– Как не спите вместе? – изумилась она.

– Ну так, – ответила я.

– Лежите в одной постели и не занимаетесь сексом?

– Ну да.

– Встречаетесь четыре месяца и еще ни разу не занимались сексом? – все еще не верила она.

Я знала, что это известие произведет на нее такое впечатление – все-таки она была отлично осведомлена, что и как должно работать в здоровом мужском организме, – поэтому и не рассказывала ей ничего: с одними только собственными сомнениями было проще справляться, чем если бы к ним добавилось еще и авторитетное мнение Лары.

– Зачем нужен такой мужчина?! Бросай его.

– Как? Вот так?

От нее я точно не ожидала такого заявления, ведь кто, как не она, мечтала наконец увидеть меня в окружении мужа и кучи собственных детишек!

– Да где это видано, чтобы у мужчины в тридцать три года были такие проблемы с потенцией! – воскликнула она. – Тут даже думать нечего, завязывай с ним. Мужик должен быть здоровый, всегда готовый к размножению, а это что такое? Только намучаешься с ним.

Я думала, что не смогу вот так, мне казалось, я еще не все сделала для него, что могла бы, и в конце концов это откровенное малодушие – бросать все при первых же возникших трудностях. Да и где я, скажите на милость, буду искать следующего претендента на главную роль в моем распланированном будущем, если расстанусь с этим???

А потом мы со Стасом поехали в какой-то магазин. Переходя на другую сторону улицы, я перебежала сразу через всю дорогу, успев проскочить перед приближающимися машинами, а Стас остановился посередине, пропуская их. Я обернулась и посмотрела на него. Был чудесный апрельский день, светило солнце, вокруг все было такое яркое, оживленное, весенне-радостное, а он стоял посреди улицы хмурый, насупленный, как всегда чем-то недовольный, сутулый, узкоплечий, со вздернутыми на живот брюками, и я поняла, что больше не хочу защищать его и делить с ним его жизнь. Он стоял там и уже был не мой: он отдельно, а я отдельно. И мир без ощущения того, что он рядом, вдруг показался настолько привлекательнее, что больше всего мне захотелось, чтобы он так и остался стоять между снующих туда-сюда машин, а я бы ушла прямо сейчас, не оборачиваясь, ничего не объясняя, и чтобы у меня никогда больше не было нужды вспоминать о нем.

В тот день я к нему не поехала, сослалась на усталость и плохое самочувствие, а на следующий вечер сказала по телефону, что между нами больше ничего не будет.

Бог с ней, с мечтой, все равно я бы никогда не смогла жить с человеком, которого стесняюсь.

После происшедшего я никак не могла простить себе, что так ошиблась в человеке. Что с самого начала видела в нем все, что могло вызывать отвращение, и все равно купилась на его лесть, попытки выглядеть таким, каким он мог бы мне понравиться, что поверила в его искренность, влюбилась в него, позволила себя касаться, мечтала о нашем совместном будущем… Б-р-р-р, какая гадость.

Как все-таки хорошо я умею себя обманывать, когда мне хочется во что-то верить. За последнее время это происходит уже второй раз: сначала Стас, потом Артем. Говорят, конечно, что не надо постоянно оглядываться на прошлый опыт и от подобных ситуаций в настоящем ожидать в точности таких же результатов, и все-таки невольно задумаешься над такой тенденцией.

Чтобы отвлечься от этих по многу раз передуманных мыслей, открыла ноутбук.

«Бобрый вечер, мамзель)))», – тут же пришло сообщение от Артема.

«Додрый вечер, мсье)))», – тут же разулыбавшись, ответила я.

«Сегодня моя бывшая увидела твои фотографии и приревновала меня к тебе)))».

«Но ты же объяснил ей, что она это зря?)))»

«Во-первых, я бы на твоем месте не был бы так уверен, что зря, а во-вторых, ничего я ей объяснять не буду. Пусть помучается)))».

«Самоутверждаешься?)))»

«Чуть-чуть)))».

«Бедная девочка)))».

«Она??? Бедная??? Да ты знаешь, что она со мной вытворяла? До сих пор снится мне в кошмарах)))».

«Эротических?)))»

«Нет, эротика – это полностью твоя прерогатива)))».

«Так это я снюсь тебе в эротических кошмарах?)))»

«Ага, в порнографических мультфильмах)))».

«Я сегодня тоже видела своего бывшего)))».

«И как? С ностальгией вспоминали прошлое?)))»

«Тьфу на тебя! Он мне тоже мог бы сниться только в кошмарах)))».

«Он тоже отказывал тебе в сексе, а потом жаловался подружкам, что ты совсем его не любишь?)))»

«И откуда только ты все знаешь?)))»

«А мне вообще кажется, что мы знакомы с тобой уже давным-давно)))».

«Да, мне тоже так кажется)))».

«Что делать, родственные души)))».

«И не говори)))».

Все хорошо. Я радость, я свет, я любовь. Мне тепло и спокойно, всех люблю: тетю Ларису, Олю, Наташу, Светика, мальчика моего Артема, такого, какой он есть, Тишу, Костю, Стаса, Василия Николаевича, папу. Ах да, Анатолия и Леонида. И подружку Леонида тоже люблю. Всех целую, обнимаю, пусть у всех все будет хорошо.

* * *

Через пару недель после появления в ванной Леонида второй зубной щетки его квартира оказалась до отказа заполнена женскими кофточками, юбками, тушами, помадами и литературой по психологии. Одежда необычных фасонов и тканей, все больше что-то асимметричное, с фактурным рисунком, хотя и довольно традиционных приглушенных цветов. Туфли на низком каблуке или вообще без него, косметика каких-то малоизвестных фирм, но хорошего качества. Книги в основном слишком сложные, но есть и пара таких, которые меня заинтересовали, например, «Занимательная психология для юристов».

Одна из гостевых комнат теперь переоборудована под кабинет. На стену вывешены дипломы о степенях, наградах и достижениях в области психологии, над столом прямо к обоям на стене прикреплен коллаж: женское лицо в центре, а вокруг него вырезанные из журналов фотографии красивых морских видов, каких-то серьезных конференций, жизнерадостных кухонь, уютных садиков, романтично оформленных спален и красивых девушек в свадебных платьях. Где-то в углу вклеены даже пара детишек. Похоже, все женщины мечтают об одном и том же.

Под коллажем несколько цветных листков с короткими высказываниями типа: «Я с легкостью притягиваю в свою жизнь любовь и богатство» или «Новые идеи сыплются на меня как из рога изобилия, минимум две в день». Судя по тому, что все это развешено и расклеено здесь, Леонид не имеет ничего против такой странной формы самовыражения. Редкое качество для мужчины – терпимость, редкое и очень ценное.

Кстати, девушку зовут Юлия, Юлия Евгеньевна Абрамова, если верить многочисленным дипломам, а если верить фотографии в коллаже, то она довольно симпатичная. Конечно, не такая красивая, как Тиша, но вторая Тиша – это было бы уже слишком. Темноволосая, с хорошей не слишком длинной, но и не совсем короткой стрижкой, большие глаза, приятная улыбка; судя по тому, что видно на фотографии, диетами она себя не изнуряет, но ей это даже идет. Есть в ее лице какая-то неуловимая неправильность, то ли расстояние между бровями чуть больше, чем требуется, то ли верхняя губа чуть тоньше, чем нужно, то ли дело все в той же легкой асимметрии, которую ее хозяйка так любит в вещах. Из-за этого или нет, но она почему-то мне не нравится. К тому же, по моему глубокому убеждению, у женщины должна быть хотя бы одна пара туфель на высоком каблуке, а у Юли ее нет.

По всем остальным поверхностям новоявленного кабинета расставлены аромолампы, подсвечники всех мастей и цветов, ароматические палочки в подставках, в одном из углов комнаты висят пучки китайских денежек на красных шнурках и красные ленточки, тут же стоит фигурка жабы из нефрита и красула – растение, известное в народе как денежное дерево. Для меня загадка, как весь этот околошаманский быт уживается в жизненном пространстве новой Леонидовой подружки вместе с книгами типа «Психология делового общения и управления» и «Социальная психология. Психологические законы поведения человека в социуме». Хотя попадаются и такие: «37 секретов вашего процветания: раскрывая секреты благосостояния» и «48 законов власти и обольщения». Видимо, Юля – весьма разносторонне развитая особа. И это мне в ней не нравится тоже.