Текст книги "Мифология «голодомора»"

Впрочем, воровали и после выхода постановления. Воровали в голодающей республике так, что это превосходит всякое разумение. Вот в качестве примера еще одно дело, непосредственно касающееся украинских правоохранителей, – раскрыто оно позже, но восходит к самому разгару голода.

Из постановления № 364 бюро комиссии советского контроля «О незаконном расходовании и разбазаривании НКЮстом денежных средств». 23 октября 1934 г.

«Комиссией Советского Контроля установлено, что Народный Комиссариат Юстиции и Прокуратура УССР, в лице их ответственных работников, незаконно израсходовали, разбазарили и использовали на самоснабжение с марта 1933 г. по апрель 1934 г. – 1202 тыс. рублей[211]211
  Для сравнения: это в 4 (!) раза больше средств, перечисленных Белорусской ССР в общесоюзный бюджет в 1933 году. Кстати, Украина в это же время не перевела в бюджет ни копейки.


[Закрыть]. Средства эти изъяты из доходов Коллегий Защитников через созданную Наркомюстом, без ведома СНК УССР, особую организацию под названием – Правление Центрального фонда Коллегий Защитников.

Эта организация, состоящая из ответственных работников того же НКЮ, являлась ширмой для бесконтрольного расходования НКЮстом не принадлежащих ему средств для обхода законов о финансовой и плановой дисциплине и, вместе с тем, путем различных комбинаций (под видом так называемых “секретных сумм”, фонда оздоровит, мероприятий, культурной работы и пр.) была использована Председателем Правления РАЗВАДОВСКИМ (он же помощник Генерального Прокурора УССР) и Заместителем Председателя ТЫВЕРОВСКИМ (он же Прокурор-Инспектор НКЮста) для произвольного снабжения деньгами разных лиц, преимущественно работников юстиции, для выдачи безвозвратных авансов и займов, для скрытого повышения зарплаты, для приобретения продуктов, театральных билетов (на 9300 руб.), курортных мест, на самоснабжение работников Правления Фонда и пр.

Кроме указанных 1202 тыс. руб. в 1933 г. по представленному “Правлением Центрального Фонда” Отчету израсходовано на санаторно-курортное обслуживание защитников помимо имевшихся 149 бесплатных мест 607 тыс. руб. наличными, что при действительной затрате этих средств по назначению означало бы обеспечение курортными местами не менее 130 % всех защитников УССР.

Получение аппаратом НКЮста УССР всех указанных, бесконтрольно израсходованных и разбазаренных средств достигнуто за счет повышенной оплаты трудящимися оказываемой им юридической помощи, организация которой фактически была превращена в коммерческое предприятие промфинпланом, предусматривающим громадные прибыли»[212]212
  ГАРФ. Ф. Р-7511, опись 1, д. 70, л. 2 и 3.


[Закрыть].

Дальше идут оргвыводы. Двоих основных фигурантов дела, Развадовского и Тыверовского (кстати, судя по фамилиям, поляков) все же отдали под суд. Остальные отделались небольшим испугом – главным образом, выговорами за то, что знали о разбазаривании средств и не прекратили его.

А вы говорите, зверская сталинская юстиция!

Обратите внимание: начало этой аферы относится к марту 1933 года, самому пику голода в стране. И ведь не хлеб воруют для голодных детей! В республике голод, а тут – и продукты, и курортные места, и театры, и произвольное снабжение деньгами разных лиц, и безвозвратные авансы и займы, и «самообеспечение». Слово-то какое замечательное!

Но проверяющие, похоже, копали не очень глубоко. Откуда в «Правлении фонда защитников» средства, из которых было украдено 1 миллион 809 тысяч рублей (раз «из которых», стало быть, в фонде имелись и еще деньги). Каких, интересно бы узнать, трудящихся они столь хлебно защищали, и на каких процессах? Нет, как хотите, но на простое хищение это мало похоже. Скорее уж на схему «отмывания» взяток. Особенно с учетом того, что в деле участвовала и прокуратура – главный контролирующий орган страны. Кстати, при цене 1 руб. 32 коп. за пуд пшеницы на украденные деньги (1,8 млн рублей), в 1933 году можно было купить 21 тысячу 818 тонн хлеба.

Интересно, реабилитированы ли нынче Развадовский и Тыверовский, невинные жертвы сталинских репрессий?

Глава 16
Ресурс административный и конспиративный

Все же будет неправильно, если мы совсем обойдем проблему власти, ограничившись констатацией того факта, что она, мол, «не справилась с ситуацией». Мы уже убедились, что народ – не безликая масса, но и власть – не бездушный механизм. Каждый начальник наделен своими взглядами на жизнь, характером, волей и совестью (или ее отсутствием). И это еще очень большой вопрос – как соотносились движения шестеренок власти и усилия рулевого. Особенно на Украине, где системный кризис дополнился еще и административной реформой.

Административная реформа и сама-то по себе есть стихийное бедствие сродни пожару в борделе, а уж в тех условиях… Более того, УССР за два года пережила две реформы, одну за другой!

До 1930 года советские края и республики делились на округа, а те, в свою очередь, на районы. УССР, соответственно, состояла аж из 41 округа. В 1930 году окружное деление было уничтожено. И уж не знаем, каким органом думало украинское руководство, но все 492 района подчинили непосредственно республике. Ясно, что почти 500 районов центрального подчинения – это в принципе неуправляемая система, а во время организационного периода – хаос, не поддающийся описанию.

В 1934 году на XVII съезде Косиор каялся:

«Товарищ Сталин, тогда еще, перед ликвидацией округов, нас предостерегал, что с руководством таким большим количеством районов, как на Украине, мы не справимся и что не лучше бы создать на Украине области. Мы тогда по существу отговорились от этого предложения товарища Сталина, уверили ЦК В КП (б), что сами – ЦК КП(б)У– без областей справимся с руководством районами, и этим принесли очень большой вред делу. Теперь даже странно, как можно было браться за непосредственное руководство таким большим количеством районов, особенно в сложной обстановке Украины, когда теперь мы имеем ряд таких больших и сложных областей, как Донбасс, Днепропетровск, Харьков, во главе которых стоят крупнейшие работники.

Вы знаете, что когда выявился прорыв в сельском хозяйстве Украины, у нас на Украине были созданы области. Организация областей явилась, несомненно, крупным шагом вперед, и области должны были ликвидировать прорыв. Но самого факта создания областей оказалось недостаточно. Нужна была не на словах, а на деле коренная перестройка методов и системы нашей работы, надо было провести перестройку работы всех наших партийных организаций сверху донизу. А этого не было, области продолжали работать по-старому. И потому-то на протяжении всего двухлетнего периода мы как ни пытались вытащить сельское хозяйство из прорыва, нам этого сделать не удалось… Быстрая ликвидация прорыва в сельском хозяйстве на Украине особенно ярко показала нам, что причиной прорыва были отнюдь не объективные условия, а, прежде всего, и главным образом плохое качество новой работы на местах, качество нашего местного руководства»[213]213
  XVII съезд ВКП (б). Стенографический отчёт. М., 1934. С. 198.


[Закрыть].

«Двухлетний период» – это 1931 и 1932 годы. Области были созданы в феврале 1932 года, и, в конечном счете, этот вариант оказался удачным – но становление любой административной системы не делается единым взмахом руки. В первой половине 1932 года, когда катастрофу еще можно было предотвратить, и во второй его половине, когда ее еще можно было смягчить, Украина была практически неуправляема, отдана всецело в руки местных властей. Получилось по поговорке: что ни город, то и норов. И если где-то с руководством обстояло вполне прилично (кстати, далеко не все районы сильно голодали, а кое-где «продзатруднений», как тогда говорили, не было вообще), то все же большинство брошенных на произвол судьбы административных единиц пребывали в состоянии хаоса и коррупции.

Вот лишь один пример. Инспектор Винницкой областной конторы Заготзерно сообщает об одном из подведомственных ему районов:

«Руководство Деряжнянского района после утверждения районного плана по селам, колхозам, по всем инстанциям района – на пленуме райкома, рика и т. д., после спуска его в село – обнаружило, что при составлении допущено много грубейших ошибок. В одном сельсовете планы колебались в пределах от 6,9 до 14,5 % от собранного колхозами урожая… и, наоборот, в другом сельсовете – от 70 до 140 %»[214]214
  На фронте сельскохозяйственных заготовок. 1932. № 9.


[Закрыть].

Инспектор называет это ошибками, поскольку другое не доказано. Но на самом деле там могло быть все что угодно: от желания «поучить» засевших в отсталых колхозах лодырей до воровства и взяточничества.

Но речь сейчас пойдет не о простых гешефтмахерах, а о тех, чьи действия подпадают под определение саботажа.

Приведенные ниже следственные материалы решением Политбюро были разосланы всем членам ЦК и ЦКК, партийным секретарям до райкомов включительно, председателям исполкомов и всем партийным членам коллегии Наркомзема. Объясняя причины столь широкой огласки, Сталин писал, что подобное характерно для многих районов страны.

«Материалы лишний раз показывают, что организаторами саботажа являются в большинстве случаев “коммунисты”, т. е. люди, имеющие в кармане партбилет, но давно уже переродившиеся и порвавшие на деле с партией. Это – те самые обманщики партии и жулики, которые искусно проводят кулацкую политику под флагом своего “согласия” с генеральной линией партии».

Ну, то, что к правящей партии непременно примазывается множество всякой сволочи, мы хорошо знаем. Но тогда сволочь из партии регулярно вычищали. Позднее эту практику прекратили, что и стало одной из основных причин развала Советского Союза.

…Итак, в ноябре 1932 года председатель ГПУ Украины Реденс сообщил в Москву о художествах руководителей Ореховского района Днепропетровской области. Секретарь райкома Головин, председатель райисполкома Паламарчук, председатель райколхозсоюза Пригода, зав. районного земельного управления Луценко, председатель контрольной комиссии Ордельян – практически вся районная верхушка и их подчиненные – занимались откровенным саботажем хлебозаготовок. Они давали колхозам установку на невыполнение плана заготовок, учили, а порой и вынуждали скрывать зерно. Днепропетровский обком эту теплую компанию снял с работы, но одним снятием дело не ограничилось: ими заинтересовалось ГПУ. И неудивительно, что заинтересовалось, если судить по некоторым конкретным случаям[215]215
  Материалы дела приводятся по: Лубянка. Сталин и ВЧК – ГПУ – ОГПУ – НКВД. Январь 1922—декабрь 1936. Документы. М., 2003. С. 344–355.


[Закрыть].

…В середине августа коммуне «Авангард» дали план хлебозаготовок в 10 981 центнер зерна. Партбюро коммуны решило, что план, конечно, большой, но выполнять его надо. Однако через несколько дней в коммуну приехал секретарь райкома и повел странные речи: «Вы должны признать свои ошибки в том, что заявили о нереальности плана, план надо принять, каким бы он ни был, и выполнить на 30 %». С учетом того, что коммуна намеревалась выполнить план целиком, – что он имел в виду?

Однако это было только начало. Вскоре райколхозсоюз стал, угрожая судом, требовать от колхозов, чтобы они перед тем, как выполнять государственный план, заложили все фонды: посевной, страховой, для животноводства. А с выполнением плана можно подождать, тем более, представители района поехали в область и, наверное, план будет уменьшен.

Колхозам что? Сказали: подождать, они и ждут. А время идет, а охрана урожая во многих хозяйствах организована кое-как…

Казалось бы, районное власти делают доброе дело, спасая колхозы и колхозников. Да, но почему спасают тогда, когда их о том не просят? После смены районного руководства «Авангард» вывез зерно за два (!) дня, причем еще со встречным планом в 500 пудов.

И зачем районное руководство это делало?

А вот другая история. В артели «Колос» списали 160 га посевов, объявив их погибшими, и, соответственно, уменьшили план. Погибшие посевы теоретически положено было скосить на сено, но в артели делать этого не стали, а в свое время убрали и обмолотили, собрав с «погибшего» поля по 3 центнера с гектара. Урожай, конечно, не ахти какой – но все же почти 500 центнеров «неучтенки», плюс к тому уменьшенный на 130 центнеров план – совсем даже неплохо, правление может пироги есть… Многое, конечно, объясняет то, что председатель райколхозсоюза Пригода – бывший сослуживец председателя артели. Но неужели он проделал эту штуку совсем бескорыстно?

Районная комиссия по определению урожайности творила еще более любопытные дела.

Из показаний механика МТС Дикого.

«Я случайно был в селе Жеребец и… присутствовал в сельсовете, когда сам Пригода брал с полей пробы (сорванные с поля колосья зеленого хлеба) и сам по этим пробам, сидя в сельсовете, определял урожайность… Весь яровой посев, пшеница-арнаутка, ячмень и овес Пригодой был определен как погибший на 100 %, хотя он был еще совершенно зеленый и даже еще не цвел, и определить тогда урожайность было нельзя. Об этом был составлен акт, и Пригодой было отдано распоряжение через 2–3 дня весь яровой посев, установленный актом как погибший, скосить на сено. Незначительная часть посева все же была скошена, а остальной посев остался, так как большинство колхозников отказались таковой посев косить на сено».

Одно дело, когда составляется акт о гибели посевов, с которых на самом деле потом собирают урожай, – это нормальный гешефт. Но ведь пшеницу действительно велено было скосить на сено, и ее действительно начали косить, и остановились не потому, что район велел, а потому, что сами колхозники сообразили: происходит что-то не то. Никакой выгоды председателю райколхозсоюза от этого не было – так зачем он это делал?

Комиссия по определению урожайности – тоже занятный орган. В ее работе товарищу Пригоде помогали так называемые «агрономы», которые на самом деле никакими агрономами не были, а являлись просто зажиточными крестьянами. Связь руководства с зажиточной частью деревни в такой острый момент подозрительна сама по себе. Многие кулаки хозяйства-то лишились, это верно, но деньги сохранили, и вполне могли скинуться на подкуп районных руководителей, чтобы те помогли на деле доказать неэффективность колхозной системы. Если страна не получит хлеба, то авось все и вернется на круги своя. Скажете, не могли кулаки Ореховского района до такого додуматься? Если и не могли, то им подсказали – было кому… Может, сами районные руководители и подсказали…

Из показаний председателя коммуны «Свобода».

«Основным принципом работы комиссии было установить самую низкую урожайность и гибель посева, и мне даже известны такие случаи, когда комиссия предупреждала коммуны и артели, чтобы они не ошиблись нечаянно и лучше всего сами давали урожайностб низкую…

Были и такие моменты, когда комиссия предлагала посевы скосить на сено, вынося на этот счет акт о гибели таковых, так по коммуне “Свобода” было предложено скосить до 300 га озимой пшеницы, однако коммуна этого не сделала, а при уборке урожая с этих “окончательно погибших” посевов собралось в среднем по полтора центнера с гектара».

У председателя даже вышел спор с комиссией: он доказывал, что ячмень даст по 10 центнеров с гектара, а комиссия его разубеждала. И прав все же оказался председатель. А 10 центнеров, между прочим – это больше 60 пудов.

С фондами тоже получалось интересное дело. В том же колхозе «Свобода» под свинотоварную ферму забронировали площадь в размере 287 га, которую следовало сдать под охрану заведующему СТФ. Из-за этого хлеба вышел жуткий скандал: председатель не подчинился распоряжению и вместо того, чтобы кормить свиней, выполнил план хлебозаготовок. Все тот же товарищ Пригода заявил открытым текстом: «Наше дело перед вами ставить вопрос о выполнении плана хлебозаготовок, а ваше дело посчитать и доказывать, что выполнить план нет возможности, а фонды не смейте трогать, а то отдам под суд…»

Более того, в июне, когда выделяли фонды для прокорма свиней, это делали из расчета, что к концу года их будет в наличии 6240 голов. Однако в июне свиней было всего 2 тысячи, и к концу года их, в лучшем случае, стало бы раза в полтора больше, то есть три тысячи. Если бы колхоз выполнил задание района, то на каждую свиную голову приходилось бы 1,67 га зерновых культур, что даже при небольшой урожайности в 8 центнеров с га составило бы 13,3 центнера, тогда как норма на одну свинью – не больше 700 кг. Как видим, зерна оставлено в два раза больше, чем требуется. Но когда зоотехник предложил обменять лишний ячмень на семенную пшеницу для сева (выполненного на 56 % из-за отсутствия семян), его отругали и запретили впредь разбазаривать фонды.

И как это прикажете понимать?

Не отставали в высоком искусстве саботажа и прочие руководители. Председатель контрольной комиссии товарищ Ордельян приехал в артель «Червона перемога» и предложил членам артели разобрать по дворам колхозный скот – вместо того, чтобы агитировать за сохранение колхоза. Те и разобрали – начальство велит! А это уже попахивает 58-й политической статьей.

После такого рассказ о художествах директора МТС уже встречаешь с радостью – банальный вымогатель, невесть как затесавшийся в компанию саботажников. МТС обслуживала только те хозяйства, которые в порядке встречной любезности давали станции продукты. Но это уже совершеннейшие мелочи.

Ореховский район – случай далеко не единичный. В 1933 году грянул колоссальный скандал, связанный с Одесским зернотрестом. В общем-то, все то же самое: преуменьшение урожайности, якобы погибшие посевы, но уже в областном масштабе. И цифры посолиднее: только за счет жульнических махинаций план хлебосдачи уменьшен на 17,5 тыс. центнеров, скрыто около 1 тысячи га посевов.

А вот отголоски все тех же времен, проявившиеся уже в делах 1937 года. Те, кто внимательно изучал историю советской экономики, знает, что разгром советского сельского хозяйства начался с нескольких инициатив приснопамятного Никиты Сергеевича Хрущева, одной из которых была ликвидация приусадебных участков. Именно об этом (в числе прочего) говорит постановление СНК и ЦК ВКП(б)У «О ликвидации последствий вредительства в деле колхозного устройства по Винницкой и Каменец-Подольской областям», относящееся к 1937 году. Обратите внимание: это ликвидация не «перегибов», а именно вредительства, сознательного саботажа.

В первую очередь колхозникам вернули 10,5 тыс. гектар приусадебных участков, незаконно зачисленных в общеколхозный фонд. Запретили выделять участки далеко от домов, на отдаленных и неудобных землях, и вообще в поле. Также колхозам передавали в вечное пользование 45 тысяч га лесов – при условии, что те будут за ними ухаживать, как положено, и сажать лес взамен вырубленного. Передавались колхозам также пруды, находящиеся в селах, – опять же, при условии правильного пользования. Велено было в кратчайшие сроки ликвидировать вредительские земельные акты (чересполосицу, отрезку прилегающей к деревням земли и т. д.), привести в порядок племенное животноводство, разобраться с ликвидацией еврейских колхозов.

Вполне возможно, что часть этих деяний должна бы проходить по разряду головотяпства – но, во-первых, за головотяпство тоже нужно отвечать, а во-вторых, судя по вышеприведенным историям, многие товарищи прекрасно ведали, что творили. Возможностей обозлить людей больше чем достаточно – было бы желание. Выделить землю под огород за пять километров от села, отобрать у колхоза лес, пруд, забрать в счет мясопоставок племенных коров…

И вот вопрос: зачем они все это делали? Часть фокусов районного руководства явно преследует известную цель – «украсть и поделить», но ведь не все! Там хватает и бескорыстных деяний.

С какой целью?

Отчасти на этот вопрос нам помогут ответить два других уголовных дела. Сейчас, конечно, все осужденные по ним реабилитированы, однако сами дела – особенно с учетом опыта «перестройки», а также роли в этом глобальном «кидалове» советской интеллигенции – выглядят ну очень убедительно.

Осенью и зимой 1932 года ОГПУ раскрыло сравнительно небольшую (около 50 человек), но чрезвычайно эффективную организацию, занимавшуюся экономическими диверсиями или, по терминологии того времени, вредительством. Входили в нее работники Ветеринарного Управления Наркомзема СССР, а также ветеринарных НИИ.

Эпидемиологическая обстановка на селе в то время была очень неблагополучной. Скот косили разнообразные болезни: коров – некая загадочная «повалка», лошадей – менингит, птицу – тиф и т. п. Ну, а в сложном деле борьбы с болезнями все зависело от ветеринаров, и в этой тонкой работе, где спасение подчас стоит на волосок от гибели, проще простого вместо первого получить второе. Чем и занимались разоблаченные ОГПУ саботажники.

Но перед тем, как мы перейдем к сути вопроса, надо сказать несколько слов о так называемых «липовых» делах. Естественно, везде, где существует полиция, есть и некоторое количество «липы». Где-то больше, где-то меньше, в современной России, надо полагать, очень много. Однако одно дело «засудить» какого-нибудь беззащитного гастарбайтера, и совсем другое – родственника губернатора, согласитесь…

Так вот: в Советском Союзе существовала поистине неприкасаемая категория населения. Нет, не партийные активисты, как можно было бы подумать: этих арестовывали, судили и даже стреляли вполне успешно, и в «тридцать седьмом» году, и раньше. Партактива можно наклепать сколько угодно, в этом деле незаменимых не было.

Незаменимыми и, соответственно, неприкасаемыми являлись квалифицированные специалисты – все сколько-нибудь серьезные дела, связанные с «вредительством» в их среде, находились на контроле у Политбюро, и вероятность фальсификации тут является минимальной.

Итак, чем занимались во вверенных им стадах и на фермах товарищи ветеринары?[216]216
  Материалы дела приводятся по: Лубянка. Сталин и ВЧК – ГПУ – ОГПУ-НКВД. Январь 1922-декабрь 1936. Документы. М., 2003. С. 356–371.


[Закрыть]

Из показаний подследственных.

«Основная задача для всех, которая и проводится, заключается в умышленном распространении инфекционных заболеваний в животноводческих совхозах и колхозах».

…

«Я информировал проф. Дорофеева об установках к.-р. организации по менингиту лошадей, сказав, что суть установок сводится к умышленному распространению в Союзе менингита, путем затушевывания истинной причины появления такового, что распространение менингита нужно объяснять чрезмерной эксплуатацией лошадей в колхозах и совхозах, отравлением ядовитыми травами и другими причинами, скрывая самое главное, что менингит – это инфекционное заболевание».

…

«Проводимая организацией… подрывная работа… приводила на практике к тому, что менингит лошадей принимал широкие размеры, в своем распространении поражая район за районом, в отдельных колхозах падеж лошадей от менингита достигал 30–40 %… В 1932 г. менингит лошадей начал также распространяться в совхозном секторе, поражая конское поголовье совхозов».

Только в одном Средне-Волжском крае в 1931 году пало 20 182 лошади и за 10 месяцев 1932-го – 8346 лошадей. Эта деятельность также внесла свой вклад в возникновение голода.

«Информируя меня о подрывной работе, проводимой Оренбургской к.-р. группировкой… проф. Дорофеев сказал, что ими ведется работа по распространению в совхозах среди крупного рогатого скота – повалки, и что это они проводят путем производства скоту предохранительных прививок заведомо негодными биопрепаратами, в результате применения которых у животных иммунитета не создается, а, наоборот, после прививок негодным прививочным материалом здоровый скот заражается повалкой, который в свою очередь распространяет инфекцию, создавая таким образом повалочные очаги. Негодные препараты… они получают с Омской биофабрики, на которой работает свой человек…»

…

«Сущность совершенного мной вредительства на инкубатор-но-птицеводной станции в г. Сызрани заключалась в том, что я под лозунгом не срывать инкубационную кампанию, имеющую политический характер, и этим использовавши слабую струнку хозяйственника, дал свое заключение и разрешение на сбор яйца для инкубации из пораженного тифом района для ИПС и передачу ею цыплят со станции по колхозам, неблагополучным по тифу, для промышленных целей. Цель этого акта вредительства заключалась в том, чтобы с передачей цыплят вызвать разнос заразы по всему району, так как яйцо и цыпленок являются носителями инфекции тифа, и поступление инфицированного яйца из неблагополучного по тифу района на ИПС и выпуск с последней инфицированных цыплят (инкубированных из тифозного яйца) фактически превращает ИПС в место постоянного культивирования и распространения тифа по всем районам деятельности станции…»

…

«Я проводил массовый забой здорового скота под видом больного перипневмонией, используя для этих целей пункт инструкции о забое всего больного, подозрительного в заболевании и подозреваемого в заражении перипневмонией скота. В беседах с руководителями ветотрядов и отдельными работниками я говорил, что лучше больше забить здорового скота, чем оставить в стаде хотя бы несколько только больных повалкой животных, давая тем самым установку на массовый забой скота. В результате этого вредительства на 31-й год было забито в крае в связи с ликвидацией перипневмонии до 15 ООО голов скота, из которого больных повалкой было не более 20–25 %.

Зная, что серологический метод диагностики перипневмонии на 50 % и более дает неправильные показания… я настойчиво проводил массовую диагностику перипневмонии серологическим методом. Этим преследовал цель увеличить контингент подлежащего забою скота, вызвать бесполезную затрату государственных средств на проведение дорогостоящей серодиагностики и сорвать план ликвидации перипневмонии. И действительно, масса животных, забиваемых на основании положительной серореакции, оказалась свободной от перипневмонии, и наоборот, животные, давшие отрицательную серореакцию, оказывались потом больными перипневмонией…

…Мною применялись заведомо недоброкачественные биопрепараты Тобольской фабрики… Из привитых этими культурами 93 ООО голов скота актами было признано недействительными 58 ООО прививок. Это формально, а фактически весь привитый скот иммунитета не получил… Эпизоотия после этих прививок не прекращалась, поэтому потом прививки еще производились, повторяясь в отдельных гуртах до 5–6 раз…

В этом году для прививок применялась лимфа перипневмонии Тобольской биофабрики… Ряд серий лимфы вызвал у привитого скота бурную реакцию с массовыми осложнениями, отпадениями хвостов и отходом до 3 %, а в отдельных стадах даже до 8 % привитого скота. Применение такой лимфы имело целью, с одной стороны, вызвать массовый отход скота, а с другой – разжечь среди крестьянства недовольство советской властью и подтолкнуть его на активные выступления против власти… И действительно, прививки вызвали сильнейшее негодование колхозников…»

И более того: ведь через год-другой должны были начаться массовые прививки людям, особенно детям. Как вы думаете, когда в село приедут медики, вспомнят ли крестьяне ту зловредную вакцинацию?

И снова тот же вопрос: почему и зачем они все это делали?

По ходу расследования дела неоднократно звучало слово «вербовка». Специалисты прощупывали и вербовали друг друга. Вербовали своих: когда ОГПУ интересовалось социальным происхождением заговорщиков, среди них оказывалось несоразмерно большое число «социально-чуждых» – детей помещиков и торговцев, бывших белогвардейцев, бывших эсеров. Во всем аграрном секторе было вообще много эсеров – эта партия имела сильные позиции в среде сельской и околосельской интеллигенции. Но вербовка – это тоже не ответ. Вербуют не просто так, а для чего-то. Для чего?

На допросах эти люди показывали, что целью их работы была дезорганизация животноводческого сектора – чтобы вызвать недовольство колхозников, ударить по снабжению городов и тем самым добиться недовольства рабочих. Ну, и что дальше? Ведь для того, чтобы буза переросла во что-то серьезное, необходимы политические организаторы, а не вредители-ветеринары.

Более конкретный ответ на этот вопрос дает еще одно дело: о вредительстве в системе Трактороцентра Украины. На 22 декабря 1932 года по нему было арестовано 48 человек на Украине и 15 – в Москве.

Тягловая сила, после всех забоев и падежей, являлась самым слабым местом аграрного сектора. Так что успех посевной в огромной степени зависел от работы МТС. Организация, как выяснили чекисты, планировала следующее:

«Сорвав зяблевую вспашку, к.-р. организация вела систематическую подрывную работу, направленную к полному разрушению тракторного парка, что выразилось:

а) в поджогах МТМ[217]217
  МТМ – машинно-тракторные мастерские.


[Закрыть];

б) в проведении мероприятий, осуществление которых привело бы к выбраковке до 10 % всего тракторного парка Союза:

в) в разрушении собственной производственной базы по изготовлению запчастей, правильное использование которой обеспечило бы 50 % всей потребности МТМ;

г) в сосредоточении в одних краях огромного количества излишних запчастей при катастрофической недостаче последних в других:

д) в заказе импортных станков для МТМ с таким расчетом, чтобы при самых благоприятных условиях последние поступили бы в МТМ после окончания ремонтной кампании. При этом следует отметить, что изготовление станочного оборудования для МТМ, при своевременном заказе, вполне обеспечивалось отечественной промышленностью» [218]218
  Розсекречена па’мять. Голодомор 1932–1933 рокiв в Украiнi в документах ГПУ – НКВД, 2008. С. 517.


[Закрыть].

За исключением второго пункта (подробностей «мероприятий», похоже, не поняли сами чекисты), все остальное – вещи хорошо знакомые и достаточно распространенные. Если кто-то не помнит, как российскую промышленность «сажали» на импортное оборудование, как разрушали нашу производственную базу, кто и зачем сие творил – все это легко освежить в памяти, поинтересовавшись подробностями реформы 90-х годов. Почему бы товарищам, причастным к государственным заказам, не заниматься этим в 30-е? Потому что общество «Мемориал» объявило их ангелами?

Организация имела так называемый «практический центр» на Украине и «политический центр» в Москве, а также ячейки в других регионах. Основная цель – посеять в деревне острое недовольство советской властью, дискредитировать колхозное движение и идеи механизации и, в конечном итоге, вызвать восстание в деревне[219]219
  Материалы дела приводятся по: Лубянка. Сталин и ВЧК – ГПУ – ОГПУ – НКВД. Январь 1922-декабрь 1936. Документы. М., 2003. С. 371–386.


[Закрыть]. Более того, следствие установило, что это лишь одна ветвь более мощной организации в системе Наркомзема и прочих учреждений, имеющих отношение к сельскому хозяйству[220]220
  Всего по этому делу было арестовано 4438 человек (из них 869 агрономов). 11 марта 1933 г. 75 из них были осуждены во внесудебном порядке Коллегией ОГПУ. 35 человек получили высшую меру наказания (сколько приговоров было приведено в исполнение – неизвестно). Все участники дела, естественно, реабилитированы по железным основаниям: антиправительственной деятельности в СССР не существовало.


[Закрыть].

И вот эти граждане о своих целях говорили гораздо более предметно, чем «ветеринары».

Из показаний подследственного Корея:

«Вопрос. Что говорил вам Коварский при вербовке в к.-р. организацию?

Ответ. В разговоре с ним наедине, имевшем сначала общий характер, Коварский развил свои взгляды о путях и формах развития сельского хозяйства: привел ряд примеров из капиталистического хозяйства Америки, где он был в 6-месячной командировке. На этом основании он высказал мысль, что нормальное развитие и механизация сельского хозяйства при коллективизации невозможны, и поэтому нужно вести борьбу против существующей сельскохозяйственной политики советского правительства. Эту точку зрения, по его словам, разделяет группа людей, ведущая в этом направлении работу. Он предложил мне присоединиться к ним и практически работать вместе с ними, т. е. противодействовать механизации и коллективизации сельского хозяйства».