Текст книги "Геббельс. Портрет на фоне дневника"

Глава восьмая

«Расовая война»

16 января 1942 года Верховным командованием вермахта был издан за подписью Кейтеля приказ «О клеймении советских военнопленных»: «Приказываю: каждому советскому военнопленному нанести ляписом клеймо на внутренней стороне левого предплечья»[567]567
  Нюрнбергский процесс, документ ПС-1191.


[Закрыть].

Канарис[568]568
  Вильгельм Канарис (1887–1945) – адмирал, шеф абвера, службы разведки и контрразведки вермахта с 1935 года. 9 апреля 1945 года повешен по обвинению в измене фюреру.


[Закрыть] в докладе Верховному командованию 15 сентября 1941 года сообщал о чрезвычайном произволе в отношении советских военнопленных, массовых убийствах, настаивая на необходимости устранения этого беззакония. Кейтель наложил пространную резолюцию, она завершается словами: «Я одобряю эти мероприятия и покрываю их»[569]569
  Нюрнбергский процесс. Т. 5. С. 119.


[Закрыть].

Позже, в 1943 году, Гиммлер выразился со всей циничностью о русских военнопленных первого периода войны, убитых или замученных на этапах и в лагерях, когда «мы еще не ценили человеческие массы… то есть как сырье, как рабочую силу… военнопленные десятками и сотнями тысяч умирали от голода и истощения… терялась рабочая сила; однако, рассматривая это в масштабах поколений, в этом раскаиваться не стоит»[570]570
  Зд. и далее: Заключительная речь главного обвинителя от Великобритании Хартли Шоукросса. Нюрнбергский процесс. Т. 7. С. 121 сл.


[Закрыть]. Ведь таким образом осуществлялась часть провозглашенного Гиммлером плана уничтожения 30 миллионов славян. И уничтожались целые поколения, от которых не родятся дети[571]571
  Всего в 1941–1945 годах в плен попали свыше 5 млн советских солдат и офицеров. Выжили и вернулись в СССР чуть более 1,8 млн человек. Большинство мечтало вернуться на Родину, что бы их там ни ожидало. А ждали их проверки НКВД и во многих случаях – вновь лагерь. Плен был несмываемым пятном в анкетах не только для них, но и для близких.


[Закрыть].

Еще перед нападением, в марте 1941-го, выступая перед генералитетом, Гитлер внушал: «Война против России… Это прежде всего борьба идеологий и рас, поэтому ее необходимо вести с беспрецедентной, неумолимой жестокостью… Комиссары являются носителями идеологии, прямо противоположной национал-социализму, поэтому их необходимо ликвидировать».

А непростительное неучастие Советского Союза в Женевской конвенции[572]572
  Одна из Гаагских конвенций 1907 года рассматривала защиту прав и правила обращения с военнопленными. В 1929 году она была дополнена Женевской конвенцией о пленных, которую не подписал СССР.


[Закрыть] подогревало уверенность нацистских главарей, что ни с них, ни с немецких солдат не спросится за нарушение международного закона.

Это «расовая война», на разных этапах напоминал Гитлер. В конце войны с Польшей он указывал Кейтелю: «Жестокость и суровость должны лежать в основе этой расовой борьбы».

«Расовая борьба» ведется не только на истребление цыган, евреев и интеллигенции, как это было в Польше. Это борьба на биологическое истребление славян. Гитлер давно заявил, что одна из основных задач германского государства – воспрепятствать развитию славянских рас, не только побеждать, но и уничтожать врага.

«Мы обязаны освободить пространства от населения, это часть нашей миссии по сохранению населения Германии. Мы должны разработать методы этого устранения населения. Если вы спросите меня, что я подразумеваю под термином “освобождать от населения”, я скажу, что я имею в виду устранение целых расовых групп. Именно это я собираюсь провести в жизнь, такова в общих чертах моя задача… Если я могу бросить цвет германской нации в ад войны, не испытывая никакой жалости перед пролитием драгоценной германской крови, тем более я, несомненно, имею право устранить миллионы представителей низшей расы, которые размножаются как паразиты»[573]573
  Из заметки Бормана о беседе с Гитлером 2 октября 1940 года // ГАРФ. Ф. Р-9401. Oп. 2. Д. 100. Л. 484–490.


[Закрыть].

Методов для «устранения населения» предостаточно. В том числе прямые директивы о преднамеренных расправах, расстрелах, о насильственном труде местного мирного населения.

Гиммлер выступил с речью перед офицерами СС: «Умрут или не умрут от изнеможения 10 тысяч русских баб при рытье противотанковых рвов, – сказал он, – интересует меня лишь постольку, поскольку этот противотанковый ров, нужный Германии, будет закончен…»[574]574
  Из речи Гиммлера на совещании группенфюреров СС в Познани 4 октября 1943 года. Цит. по: Ширер. Т. 2. С. 327 сл.


[Закрыть]

Господствующая раса будет довольствоваться гораздо меньшей численностью коренного населения и заинтересована в его вымирании, отдавая завоеванные пространства немцам.

«Никакое организованное русское государство не должно существовать западнее этой линии [Урала]. Нужно сделать все, чтобы с железным упорством селить там миллион за миллионом немцев», – заявил Гитлер, начиная успешно летнее наступление после понесенного зимой – впервые – поражения.

Борман излагал директивы Гитлера: «Славяне должны работать на нас. В той мере, в какой они нам не нужны, они могут вымирать»… Поэтому медицинское их обслуживание «является излишним». «Размножение славян нежелательно… Образование опасно. Для них достаточно уметь считать до ста. В лучшем случае приемлемо образование, которое готовит для нас полезных марионеток».

Гиммлер тоже излагал директивно: «Мы должны… вести себя по-товарищески по отношению к людям одной с нами крови и более ни с кем. Меня ни в малейшей степени не интересует судьба русского или чеха… Живут ли народы в достатке или умирают с голоду, интересует меня лишь в той мере, в какой они нужны нам как рабы для нашей культуры; в остальном это меня совершенно не интересует»[575]575
  Там же.


[Закрыть].

И снова голос Гитлера: «Что касается смехотворной сотни миллионов славян, то лучших из них мы превратим в то, что нам хочется, а остальных изолируем в их свинарнях». «Для нас было бы вредно, если бы русские, украинцы, киргизы и т. д. умели читать и писать»… «лучше всего, чтобы их обучали одной лишь мимике».

Но хватит этих наглых, берложьих голосов, цинизма, смрада.

Однако нельзя опустить еще один документ. Командующий 6-й германской армией генерал-фельдмаршал Рейхенау[576]576
  Вальтер фон Рейхенау (1884–1942) – генерал-фельдмаршал с 1940 года, приверженец национал-социализма. 10 октября 1941 года издал приказ «О поведении войск в восточном пространстве».


[Закрыть] незадолго до того, как его, не выдержавшего зимнего отступления, смертельно сразил инсульт, отдал приказ «О поведении войск на востоке». В нем сказано, что «снабжение питанием местных жителей и военнопленных является ненужной гуманностью». И что «никакие исторические или художественные ценности на востоке не имеют значения» и любые объекты подлежат уничтожению. Гитлер этот варварский приказ одобрил как образцовый и подлежащий распространению в штабах. А в это же время Розенберг направил Гитлеру письмо от 16 сентября 1941-го – он докладывал фюреру о том успешном мощном накоплении произведений, которое ему с его штабом, занимающимся разграблением художественных, научных, культурных, культовых ценностей на оккупированной территории Советского Союза, удалось уже осуществить. (Идет еще только третий месяц войны!) По его словам, это делается для того, чтобы «можно было удовлетворить все справедливые желания и требования великой Германской империи» и «чтобы все произведения искусства, которые могут быть использованы для Ваших личных планов, в отношении музея в Линце[577]577
  После аншлюса Австрии Гитлер решил подарить Линцу, где он провел детство, музей величайших произведений искусства. По всей Европе отбирали шедевры для «музея фюрера». На это было отпущено около 180 млн рейхсмарок. Но самые ценные экспонаты были конфискованы у владельцев-евреев.


[Закрыть] и других музеев, действительно были бы использованы в этих целях».

(Через три года, 17 октября 1944-го, Розенберг писал Борману, что захваченное в России добро отгружено в Фатерланд железнодорожными вагонами в количестве 1418 тысяч и сверх того 427 тысяч тонн доставлено водным путем.)

Методика разработана еще в 1940 году при оккупации Франции. При этом применялся секретный приказ Геринга[578]578
  Еще 18 июня 1938 года появился указ о «преимущественном праве фюрера» на единоличное решение судьбы всех ставших «бесхозными», т. е. конфискованных у евреев произведений искусства и художественных собраний в Австрии. Текст указа см.: Frodl-Kraft E. Gefährdetes Erbe. Österreichs Denkmalschutz und Denkmalpflege 1918–1945 im Prisma der Zeitgeschichte. Wien, 1997. S. 166.


[Закрыть], предписывающий рассортирование предметов искусства на:

«1. Предметы искусства, решение об использовании которых фюрер оставил за собой.

2. Предметы искусства… предназначенные для пополнения коллекции рейхсмаршала Геринга…

3. Предметы… которые целесообразно направить в германские музеи…»

Та же методика применялась при разграблении любых других ценных объектов.

Помимо задачи обогащения, расхищение и уничтожение памятников истории, очагов культуры преследовало еще одну твердую цель – лишить народ духовной опоры, исторической памяти, снизить его духовный и культурный уровень. С этим же намерением уничтожалась интеллигенция.

В завоеванной Чехословакии секретным докладом (15 октября 1940-го) Гитлер предписал «ликвидацию интеллектуалов».

В Польше: «Польское дворянство должно исчезнуть, – наставлял он назначенного генерал-губернатора Франка. – …И для поляков и для немцев существует лишь один господин. Двух господ, стоящих бок о бок, не может и не должно быть. Посему представители всей польской интеллигенции подлежат уничтожению. Это звучит жестоко, но таков закон жизни»[579]579
  Из заметки Бормана о беседе с Гитлером 2 октября 1940 года // ГАРФ. Ф. Р-9401. Oп. 2. Д. 100. Л. 484–490.


[Закрыть].

«Поляки от рождения предназначены для черной работы… Не может быть и речи об их национальном развитии. В Польше необходимо поддерживать низкий уровень жизни, не допуская его повышения».

Все это вместе и есть объявленный немцами «новый порядок», который с особой беспощадностью представал в России.

Громкий антибольшевизм Гитлера, стоящего якобы на защите Европы от большевизма, обеспечивал ему поначалу уступки со стороны западных демократических стран, которые он вскоре разгромил. Так и лозунг немцев при нападении на Советский Союз, суливший «освобождение от большевизма», оказался лишь прикрытием основной цели – порабощения народа расой господ. Неприкрытый беспощадный террор по отношению к мирному населению служил этой цели.

«С Россией уже покончено»

Наступление немецкой армии летом 1942 года на юге Советского Союза, казалось, вернуло Гитлеру военное счастье. Гитлеровские армии пробивались к кавказской нефти, овладев районами Майкопа, Моздоком, рвались к Грозному. На вершине Эльбруса уже развевался нацистский флаг. Одновременно с действиями на Кавказе шло наступление 6-й армии Паулюса. В августе она вышла к Волге вблизи Сталинграда. Ей было предписано Гитлером после падения Сталинграда осуществить глубокий охват и перейти в наступление на Центральную Россию и на главный объект – Москву.

Я помню, как на фронте, в 180–200 километрах от Москвы, в это тревожное время, дежуря ночами у телефона в блиндаже, я слышала монотонный голос, диктующий по радио военную сводку для партизанских соединений, борющихся в тылу у немцев: «В боях на юге решается судьба нашей Родины. Точка».

И еще и еще раз с той же торжественной, суровой неумолимостью: «…Решается судьба нашей Родины». Так оно и было.

А в это же время в Атлантике хозяйничали немецкие подводные лодки, нанося тяжелый урон флоту союзников[580]580
  В жестокой борьбе на просторах Мирового океана немцы использовали тактику «волчьих стай» – ночные атаки подлодок из надводного положения. Они топили торговые, санитарные конвои союзников, нападали на отдельные суда. Возмездие настигло немцев весной 1943 года, когда только в мае они потеряли до 30 % подлодок.


[Закрыть]. В Африке успешно наступал Роммель[581]581
  Эрвин Роммель (1891–1944) – генерал-фельдмаршал с 1942 года, командующий силами вермахта в Северной Африке. Покончил с собой, чтобы избежать ареста и казни по обвинению в участии в заговоре против Гитлера 20 июля 1944 года.


[Закрыть].

Германия была в апогее своих военных побед. Гитлер считал, что с Россией уже покончено, что это «жизненное пространство» «заблокировано», как он говорил[582]582
  Ширер. Т. 2. С. 306.


[Закрыть]. А для сопротивления, согласно обобщенным его разведкой данным, у Красной армии, крайне истощенной, нет ни сил, ни резервов.

Но сопротивление советских войск усиливалось и на Кавказе, и в Сталинграде, где уличные бои в октябре шли с неослабевающим ожесточением. Советские солдаты бились за каждый дом, за каждый осколок руины. Захватить Сталинград к 10 ноября, как было обещано Паулюсом, Гитлеру не удалось. А еще через девять дней началось грандиозное наступление советских войск. На четвертый день наступления армия Паулюса была окружена. Тщетны были все последовавшие обращения Паулюса к главнокомандующему Гитлеру с просьбой о разрешении отводить войска, идя на прорыв из окружения, пока это возможно, чтобы спасти 200-тысячную армию. Гитлер фанатично требовал оставаться в Сталинграде. Соображения престижа были превыше целесообразности и представлений о реальных возможностях армии. Обреченное сопротивление немецких войск в Сталинграде продолжалось в течение января 1943 года. Сообщая по рации, что войска без боеприпасов и продуктов, что в тяжелейшем положении 18 тысяч раненых, лишенных медицинской помощи, что «более нет возможности эффективно управлять войсками», Паулюс обращался к Гитлеру: «Катастрофа неизбежна. Армия просит разрешения немедленно сдаться, чтобы спасти оставшихся в живых»[583]583
  Цит. по: Paulus – „Ich stehe hier auf Befehl!“ – Lebensweg des Generalfeldmarschalls Friedrich Paulus / hg. W. Görlitz. Frankfurt am Main: Verlag für Wehrwesen Bernard & Graefe, 1960. S. 220.


[Закрыть]. Гитлер был неумолим, его приказ требовал удерживать позиции в Сталинграде до последнего человека и последнего патрона. Но вопреки приказу, обрекавшему остатки армии на гибель, началась капитуляция 6-й армии. К 1–2 февраля в Сталинграде наступила тишина.

Такого масштаба поражения немецкая армия никогда не переживала.

Сталинград – это перелом в войне.

В Африке Роммель в это время проигрывал сражение союзникам.

Предпринятое Гитлером колоссальное наступление, сулившее, казалось, на этот раз успех и тяжелейшую угрозу Советскому Союзу, закончилось крахом. Немецкие войска откатывались, неся огромные потери.

1943

После сталинградской катастрофы Геббельс выступил в огромном Дворце спорта 18 февраля 1943 года с пламенной речью, вызвавшей экстаз публики. Он призывал немцев ответить на тяжелые события тотальной войной[584]584
  Тезис Геббельса «тотальная война до конечной победы» означал запредельное напряжение всех ресурсов, основанное на массовой одержимости немцев.


[Закрыть]. Речь имела широкий резонанс в стране и подняла авторитет министра пропаганды, несколько отодвинутого войной в тень[585]585
  Речь Геббельса длилась 109 минут и была похожа на заклинание. В ней было десять вопросов, на каждый из которых слушатели кричали в ответ: «Да!»


[Закрыть].

В записях, фиксирующих хронику войны этого года, он трезвее смотрит на события и отчасти независимее, с поколебленной верой в непревзойденные возможности человека арийской расы.

С весны начались массированные налеты тяжелых английских и американских бомбардировщиков на города Германии, «они могут оказаться невыносимыми». Население западных районов страны – оно особенно страдает от бомбардировок – «начинает терять присутствие духа».

Поступают сообщения о катастрофических последствиях сильнейшего ночного налета англичан на Дортмунд[586]586
  В ночь с 23 на 24 мая 1943 года.


[Закрыть]. «Подобный ад трудно вынести», – пишет Геббельс[587]587
  С начала войны авианалеты англичан проходили по ночам, а с 1942 года начались дневные американские бомбежки. Круглосуточный страх гибели постоянно загонял жителей в бомбоубежища.


[Закрыть].

Гитлер все еще рассчитывал повернуть ход войны в пользу Германии. Все с той же манией, с какой начинал он свою политическую карьеру, – с манией завоевания России, – готовил он новое сокрушительное наступление. Он еще держал в руках армию и располагал преданностью немцев, стойко и дисциплинированно выносивших невзгоды на фронте и в Германии.

Завоевание России – это помимо всего ведь корыстная цель, это манок, которым Гитлер позвал с собою преданных немцев.

В первый период войны, еще до фронта, работая недолго в Генштабе Красной армии, разбирая тогда небогатые поступления трофейных документов, именно это я увидела в них. Указы, инструкции, предписания, другие официальные документы гарантировали тем немцам, кто воевал в России, после победы наделы земли, недвижимость. Отличившимся были обещаны лакомые куски в присоединенной к рейху Прибалтике, виллы в Крыму. Украина и Россия тоже не были обойдены этого рода вниманием.

Под впечатлением от немецких документов я тогда записала в тетради (сохранившейся), в которую потом заносила фронтовые заметки: «Пóшло. Несколько общедоступных положений. Кажется, никогда еще индивидуальный вкус к стяжательству не был так успешно оформлен в общегосударственном масштабе». Как доходчив, как поощрен он – этому я потом на фронте постоянно встречала подтверждения. Особенно это прочитывалось в письмах.

Приведу одно из них, сохранившееся в моем архиве. Оно отличается от других немецких писем из дома на фронт, в которых звучат тревога и страх. Напомню, что еще до начала боевых действий о Крыме было заявлено Гитлером: офицеры и рядовые, отличившиеся в боях, получат виллы в Крыму. И вот летчику Петеру Шпиллеру пишет мать из Тюрингии 15 июля 1943-го: «Мой маленький летчик!.. Я представляю себе тебя – под синим небом, над синим морем. Над нашим морем. Я каждый день смотрю карточки, которые ты мне прислал. Участок я себе уже высмотрела – мы будем там, у нашего моря, в нашем Крыму… И, может быть, мне удастся когда-нибудь пролететь с моим маленьким гордым летчиком над теми краями и берегами, где он так славно воевал. Отец не согласен со мной и сердится на меня за мои мечты. Он говорит: Крым – дикая татарская русская страна, и никогда там покоя не будет. А я говорю: мой маленький летчик вычистит эту страну от всего грязного, ведь там не останется русских, почему же не будет покоя. Отец говорит: там слишком много крови пролилось. Ну и что же? Наша немецкая кровь только утверждает наши права на эту землю на веки веков. А русских слишком много, и им полезно кровопускание. Пусть скажут нам спасибо. Впрочем, меня не заботят эти свиньи. Ведь это разбойники. Не оставляй их, мой мальчик, в Крыму, истреби всех до единого, и нам будет спокойно жить в нашей вилле, над морем, в розах. Я верю, что моя мечта осуществится, и уже скоро».

5 июля 1943 года началась операция «Цитадель», задачей которой был разгром советских войск западнее Курска, прорыв к Дону, Волге и – конечная цель – захват Москвы. Но наступление немецкой армии завершилось в течение двух недель грозным поражением. 12 июля Красная армия перешла в наступление на Курской дуге. 4 августа был отвоеван советскими войсками Орел. 22 месяца он оставался ближним с юга подступом немцев к Москве. 23 августа немцы потеряли Харьков. Дивизии вермахта под ударами откатывались, оставляя Донецкий бассейн. 25 сентября немцы были отброшены из Смоленска.

Англо-американская авиация изо дня в день бомбит города Германии. Ночной ее налет на Гамбург[588]588
  Серия бомбардировок Гамбурга с 25 июля по 3 августа 1943 года получила кодовое название «Операция “Гоморра”». Город был сожжен, около 45 тыс. человек погибло.


[Закрыть] Геббельс называет «подлинной катастрофой, превышающей все, что можно себе вообразить».

Гитлер начинал войну в 1939 году с уверенностью, что военно-воздушный флот Германии «в настоящее время в численном отношении является самым сильным в мире. Противовоздушная оборона не имеет себе равной в мире»[589]589
  Нюрнбергский процесс. Т. 7. С. 73.


[Закрыть]. Небо над Германией надежно защищено. «Мы пройдем по руинам чужих городов»[590]590
  Строки из марша «Пехота, ты во главе всех войск» («Infanterie du bist die Krone aller Waffen»).


[Закрыть], – призывали нацистские песни.

Но на исходе был четвертый год войны, принесший и немецкому народу неисчислимые страдания. Прекрасные города Германии превращались в руины. В муках погибали под бомбами люди. В невыносимых условиях население держалось мужественно, но не видно было конца этим мукам.

«Отказаться от войны на два фронта»

10 июля союзники высадились на Сицилии. Еще задолго до того Муссолини непрерывно призывал Гитлера заключить мир со Сталиным, чтобы высвободить немецкие дивизии для переброски на запад. Но Гитлер был тверд, следовал своим планам, а дуче он пожелал уверенности в самом себе и решительности. При появлении англо-американских войск итальянская армия не проявляла готовности к сопротивлению. Спустя неделю Гитлер выступил на военном совете (17.8.1943): «Лишь жесточайшие меры, подобно тем, к которым прибегал Сталин в 1941 году[591]591
  Имеется в виду печально известный приказ Ставки № 270 «Об ответственности военнослужащих за сдачу в плен и оставление врагу оружия» от 16 августа 1941 года, запрещавший сдачу в плен.


[Закрыть] или французы в 1917-м, способны спасти нацию. В Италии необходимо учредить нечто вроде трибуналов или военно-полевых судов для устранения нежелательных элементов».

Так в политический обиход вошло имя Сталина с иным, чем прежде, знаком – его опыт становился поучительным. 25 июля Муссолини пал. Это был неожиданный удар для Гитлера.

Геббельс обеспокоен, что известие об этих событиях может сказаться в Германии, активизировать скрытые подрывные элементы. Гитлер поначалу не согласился с ним, что такая опасность в Германии существует, и успокоил Геббельса. Но в сентябре, прибыв по вызову Гитлера в ставку в связи с выходом Италии из войны[592]592
  25 июля 1943 года Муссолини был арестован, новое правительство возглавил маршал Пьетро Бадольо (1871–1956). 8 сентября 1943 года Италия капитулировала.


[Закрыть], Геббельс застал фюрера крайне встревоженным необходимостью принять строжайшие меры, которые исключили бы возможность подобного хода событий в Германии.

При тяжелой ситуации на Восточном фронте и угрозе осуществления союзниками вторжения Геббельс решился подступиться к Гитлеру с вопросом о зондировании мирных переговоров. Но трудно решить, к какой из сторон надлежит обратиться. К тому же «удручающим обстоятельством» является полная неясность о резервах, которыми располагает Сталин. Тем не менее Геббельс считает, что надо иметь дело со Сталиным, он «политик более практического склада»[593]593
  Имеется в виду – более практического склада, чем Черчилль, которого Геббельс именовал «романтическим авантюристом». Ширер. Т. 2. С. 402.


[Закрыть]. Фюрер же склонен скорее обратиться к англичанам. Но не сейчас. Он еще не определился. Он рассчитывает на то, что по мере вступления советских войск в Европу будут накаляться противоречия внутри коалиции союзников. И тогда, по мнению Гитлера, англичане будут податливы и пойдут на компромисс (10.09.1943).

Из этого расчета Гитлера даже возникнет в самое кризисное время «концепция» обороны – продержаться во что бы то ни стало до того момента, когда коалиция союзников неминуемо развалится. Но сейчас – какую все же из сторон предпочесть, с какой из них вступить в переговоры в расчете на успех? Ясности нет и спустя почти две недели, когда Геббельс снова прибудет в ставку, настроенный решительно и скажет фюреру, что так или иначе «надо отказаться от войны на два фронта». И скажет так, будто это целиком зависит от фюрера, будто стоит ему сделать шаг в этом направлении, и он встретит ответную готовность противной стороны (23.09.1943).

А ведь уже под угрозой для немцев Крым. Наступающие советские войска не дали немецкой армии закрепиться на Днепре. Днепр форсирован. 6 ноября немцы выбиты из Киева. Ослаблены позиции немцев в Атлантике. Кризисная ситуация в Италии.

По личному заданию Гитлера эсэсовец Скорцени[594]594
  Отто Скорцени (1908–1975) – оберштурмбаннфюрер СС, диверсант, участник многих тайных операций. Похитил арестованного Муссолини в сентябре 1943 года и доставил его в Мюнхен.


[Закрыть] осуществил лихую авантюрную операцию – выкрал арестованного Муссолини, тайно содержавшегося под стражей на недоступной горной вершине. При встрече его с Гитлером стало очевидным: осчастливленный спасением Муссолини не проявляет прежней воли к власти. А более всего удручило Гитлера – этим он поделился с Геббельсом, – что вопреки его, фюрера, ожиданиям Муссолини не принялся тотчас мстить изменникам, предавшим его, и в первую очередь бывшему министру иностранных дел, своему зятю – Чиано[595]595
  Зять Муссолини, муж его дочери Эдды, граф Галеаццо Чиано (1903–1944) – министр иностранных дел в фашистском правительстве. Был расстрелян фашистами-фанатиками «черных бригад» «за измену».


[Закрыть]. Муссолини «не проявил никаких признаков подобных намерений и тем самым показал свою явную ограниченность. Он – не революционер, как фюрер или Сталин. Он настолько привязан к итальянскому народу, что ему явно не хватает революционной широты в мировом масштабе» (23.09.1943). Этого порока – привязанности к своему народу – Гитлер с Геббельсом ни за собой, ни за Сталиным не числили.

Такая вот метаморфоза. В пору договора 1939–1941-го и в особенности перед войной, когда Сталин давал себя обвести, Геббельс не упускал случая уничижительно помянуть его в дневнике. Теперь же, когда Красная армия развернулась на победных полях сражений и заклятый враг Сталин в представлении Гитлера концентрирует в себе силу, угрожающую Германии поражением, именно он теперь единственный, кого ставит в один ряд с собой Гитлер.