Текст книги "Закрывая глаза"

Я чувствовала кровь, которая застыла на моих ногах, вкус крови был во рту. Но теперь это вообще не волновало меня. Неприятные ощущения еще не прошли, но волна эйфории возникла так же внезапно, как когда-то острая боль. Шепот вокруг, как будто тысячи змей вдруг начали шипеть, не переставая. Я двигалась, помогая, как партнер поддерживает ритм, чтобы танец был полным и гармоничным. Пыль поднималась вокруг, когда наступали на песок эти странные чудовища-люди. А может, это был снег или белый пепел, который походил на пыль? Запах гари мешался с запахом скользкого тела. Богдан был весь мокрый, волосы, как черные сосульки, спадали с его плеч, влага капала на меня и растекалась по всем ложбинкам моего тела, стекая в песок, испаряясь на нем в тот же момент, как попадала туда. Черные крылья за спиной Богдана походили на два огромных смертельных лезвия, которые то складывались, то раскладывались в своем непонятном ритме. Я вдруг поняла, какая влага капала с него, попадая мне в рот и на мое тело. Капли пота, только красного цвета. Это была кровь. Она стекала с крыльев и со всего его обнаженного тела. Я онемела, пораженная тем, что увидела. Мои ноги, моментами я чувствовала их, слегка раскачивались на его плечах. Он, как выносливый жеребец, наслаждался и не угасал ни на секунду в этом круговороте стонов и криков, которые смешивались с ударами барабанов. Бой барабанов то заглушал пронизывающий шепот, то опять отступал на задний план. В эту дисгармонию звуков постепенно влился новый звук, который сейчас начал заглушать все пространство. Крики с каждой минутой нарастали, душераздирающие вопли доносились со всех сторон, мои ушные перепонки еле выдерживали такой звуковой натиск. Я вдруг поняла, что тоже кричу, надрываясь, что есть сил, становясь частью этого адского хора и частью того мира, в котором сейчас находилась. Маленькая молекула огромного организма, который живет по своим правилам, не подвластным моему пониманию. Громкий скрежет металла добавлял моему ужасу вполне осязаемые очертания. Я смотрела на Богдана, он был тенью, меняющей свои лица, ужасной и настолько же прекрасной. Он властелин этого мира. И он во мне. Мой Богдан… Моя любовь… Касания его губ становились все нежнее и спокойнее, а шепот в ушах не умолкал, пытаясь меня убаюкивать – Л-л-ли-и-и-и-л-л-ля-я-я. Его движения стали плавными, крепкая хватка немного ослабла. Наши тела замерли, и я почувствовала горячую влагу внутри себя. Теперь я слышала биение наших сердец. Вдруг стало так хорошо. Мое тело обмякло, отходя от невероятного напряжения. Он лежал на мне, поддерживал себя руками, опираясь на песок. Океан песка вокруг, и мы на нем, в том мире, который казался мне когда-то фантазией, в том мире, который реален. Богдан вдыхал запах моих волос и наслаждался им. Пауза, возникшая в нашем таинстве, была как мгновение перед свирепой бурей, которая надвигалась на меня. И опять жгучая боль, усиливающаяся от резких движений, которые возобновились с еще большей силой. Волны забвения наливались и надвигались на меня и мое сознание. Начало и конец. Конец и начало. И опять все заново. Новый виток в спирали страсти, боли и наслаждения… Моя любовь…

11 сентября. Пятница

Ничего не помню.

12 сентября. Суббота

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох… Глаза открыты. Потолок. Звезды и месяц здоровались со мною, приветствуя своими огоньками. Я жива. Я попробовала пошевелить пальцами. Чувствую. Теперь руки. Чувствую. Я сгибала свои ноги в коленях. Никакой боли, только неописуемая легкость во всем теле. Я повернула голову: Богдан сидел на стуле, опираясь на руки.

– Богдан, – прошептала я.

Он вскочил, его лицо выражало тревогу. Он быстро присел ко мне на кровать, наклоняясь к моему лицу, стал целовать мои глаза и лоб.

– Ну, наконец, – простонал Богдан.

Я улыбалась, наблюдая за его трепетным волнением. Вот он, невинный ангел во плоти, который совсем недавно был садистом, убивающим мою плоть демоном. И почему-то меня все это умиляло.

– Ты такая красивая, – восхищенно произнес он. – Если бы ты смогла посмотреть моими глазами на себя. Прости, если делал больно, постараюсь контролировать себя в следующий раз.

– Я люблю тебя, – протянула руки к нему, прижимая к своей груди. Не хочу его отпускать. Никогда не отпущу.

Я подняла правую руку, разглядывая пальцы, и вдруг увидела свои ногти. Они были длинные, слишком длинные. Богдан расхохотался, видя мою реакцию:

– Очень блестящие, здоровые ногти. Теперь у тебя прибавится ежедневная проблема – маникюр.

– Но, они очень длинные, – поразилась я.

– Угу. Думаю, если сейчас подойдешь к зеркалу, ты увидишь что-то новенькое, – шутил он.

– Что-то не так?! – засуетилась я, пытаясь подняться.

– Погоди, – придержал меня Богдан за руку. – Пообещай, что не упадешь в обморок, а то я еще не понял, насколько ты окрепла и выдержишь ли еще одно потрясение.

– Разве возможно такое пообещать? У меня что, хобот вырос? – испугалась я, вставая с постели.

– Ну, хорошо, – отпустил меня он, наблюдая за происходящим исподлобья.

Легкость пушинки, вот как можно назвать то состояние, с которым я поднялась. Подойдя к зеркалу, которое скорее всего специально было принесено в спальню Богданом, я ахнула. Моя фигура изменилась. Бедра, ягодицы, грудь – все как будто слегка округлилось, создавая силуэт бутылочки. Талия стала тоньше. Мои формы отражались в зеркале, нарисованный образ, неестественная красота. Я повернулась к Богдану, он довольно наблюдал за происходящим, ничего не произнося. Но не только формы тела поразили меня. Мои волосы почернели настолько, что чернее цвета я не видела. Они отливали, как камни с хорошей огранкой, поражая своей толщиной и здоровьем, а их длина была просто невозможной. Они свисали по моим плечам, плавно переходя на ягодицы, сползая прямыми тяжелыми жгутами на пол и стелясь по нему.

– Ну да, не только ногти, но и волосы теперь будут расти так же быстро. Есть смысл подумать о личном парикмахере, – произнес Богдан, вставая с постели.

Мои глаза блестели. Блеск был не меньшим чудом, чем волосы и ногти.

– Ты пахнешь сексом. Сильно, – задумчиво произнес довольный Богдан.

– В каком смысле пахну? – попробовала я понюхать свои руки и волосы.

– Не только в этом смысле, – смеялся он. – Твой образ тоже пахнет. Я снова тебя хочу, мое творение.

Богдан обнимал меня и с обожанием одаривал своими поцелуями, это было взаимно.

– Ты мне нужен, всегда нужен, – шептала я ему.

– Ты теперь никогда не сможешь желать никого, кроме меня. Тебя это не пугает? – заглядывал он в мои глаза, как будто снова констатировал факт, а не спрашивал.

– Не пугает, – ответила я, проводя рукою по его спине.

– Ты что-то там ищешь? – веселился Богдан.

– Крылья.

– Их нет. А тебя это волнует?

– Не знаю. Меня волнуешь ты. Кто ты, ты же непростой человек?

– Странно, что только теперь тебя стал интересовать ответ на этот вопрос. Не поздно ли?

– М-м-м.

– А ты сама что думаешь?

– Ты мастер гипноза?

– В какой-то степени ты права, – Богдан не мог сдержаться от смеха. Он обнял меня и повел в танец.

Мы танцевали перед зеркалом, я, обнаженная, с огромной копной прямых неестественно длинных волос, и он, одетый, но в то же время открытый передо мною в своих чувствах. Он напевал под нос какую-то музыку, и мы уносились в танец, совершенно потеряв ощущение бытия.

– Ты видишь приближение ночи?

– Ты слышишь голос света в темном царстве? – подхватила я.

– Так приближаются любви лучи

– На серо-белом вальсе.

– Ночь наступила, звезды в хороводы встали,

– Сон наступает, хочется забыться,

– И все живое: птицы, рыбы – замолчали,

– Сон – сладкая вода, и хочется напиться.

– Но эту воду пить не все хотели,

– Свидетелем того был берег моря,

– Издалека хрустящий свист метели,

– А здесь жара, и воздух ее зноя.

– Она и он смотрели в бездну ночи, которая заигрывала с ними,

– Своими хитростями колдовала очи, как куклами играла она ими.

– Он и она смотрели в бездну ночи, свидетелем того был берег моря,

– Он повернулся к ней, в тумане очи, схватил ее и кинул в бурю зноя.

– А он склонялся перед ней все ближе, страсть вспыхнула мгновенно в нем,

– Держа ее руками, стал спускаться ниже, огонь сжигал их целиком.

– Два прекрасных светящихся тела были ночью как две звезды.

– Как подвижные статуи из горячего мела, как цветущие сказочные сады.

– Ты видишь? Ночь к концу подходит.

– И музыка снов становится тише.

– Небо светлее, и вот восходит, – Богдан вопрошающе посмотрел на меня, не закончив фразу.

– Солнце, плывет оно выше и выше, – вдруг нашлась я. – Это невероятно, мы с тобой придумали вместе стихотворение!

Потом Богдан как будто очнулся:

– Ты наверняка голодная. Одевайся и бегом на кухню. Я пока схожу за ножницами, сегодня буду твоим парикмахером, – улыбался он и вышел из комнаты.

А я все кружилась и кружилась у зеркала, не веря свершившемуся перевоплощению. Потом искупалась в ванне, делая себе маникюр, еще раз отметила, что ногти, как у зверя, очень плотные, такими, наверное, можно неплохо покалечить кого-нибудь. Но красоты они были необычайной. Настроение на подъеме. Солнышко, как будто радуясь вместе со мною, грело через закрытое окошко. «Сегодня я проснулась женщиной, да какой красивой», – думала я. Богдан ножницами, как профессионал-парикмахер, отрезал у волос лишнюю длину. Накинув халатик, аппетитно подчеркивающий мои формы, я оглядела себя еще раз. Волосы ровно блестели, прикрывали мою поясницу, очерчивая начало ягодиц. Продолжая любоваться своим отражением в зеркале, я произнесла с причмокиванием:

– Почему же я не мужчина? Я сама себя хочу!

– Ты женщина, ты самое чудесное, что когда-либо создавалось на этом свете.

Богдан хохотал, целуя мои волосы. Мы направились на кухню. Вся я была наполнена задором, улыбалась углам и стенам этой квартиры.

– Я очень рада, – смеялась, глотая горячий кофе. – Кофе в самый раз!

Он не отрывал от меня взгляда, полного обожания и любви. Поднявшись из-за стола, я подошла к окну, посмотрела с высоты шестнадцатого этажа и уже не ощутила того страха, который когда-то возникал во мне. Страх высоты, как далекий сон, пронесся в памяти, как возможное былое в моей жизни. Люди, куда-то торопящиеся, напомнили мне муравьев. Бессмысленная суета. Я смотрела с высоты на все происходящее и чувствовала, что это уже не мой мир. Он смешной и несерьезный для меня, переставший что-либо значить. В памяти вдруг пронеслась та ночь любви, пьянящая от страсти и пугающая от всего остального. Теперь я знала, что все картинки, которые вряд ли походили на реальность, существовали не только в моем воображении.

Мы вышли из дома. Он бережно поддерживал меня, помогая усесться в автомобиль. День был солнечным, но одновременно прохладным. Люди кутались в свою одежду. Вокруг осень. Мой Богдан сидел рядом, включая что-то из оперы, превращая наше пространство в новую музыкальную волну.

– Сейчас все будет казаться тебе слегка новым, – начал Богдан, ведя спокойно автомобиль. – Ты не пугайся. Привыкнешь.

– Я схожу с ума?

Он расхохотался.

– И да, и нет. Наслаждайся реальностью, новой реальностью, которая открывается тебе. Обычные вещи могут приобрести теперь новый смысл, доселе тебе не ведомый. Возможно, ты будешь творить чудеса. Я имею в виду те вещи, которые нормальные люди называют чудесами.

– Например?

– Например, сможешь общаться с животными, если захочешь, конечно.

– И с птицами?

– И с ними тоже, даже с камнями, – улыбался он.

– Но такого не бывает.

– Прежде чем это утверждать, нужно сначала попробовать. Это кажется невероятным, только потому, что ты никогда этого не делала.

– И что мне будет за это?

– Значит, ты все-таки боишься?

Он молча нажал на тормоз, пристроил машину на обочину и повернулся ко мне. Его глаза ничего не выражали.

– И здесь закон жертвы? Я чем-то жертвую, ради всего этого? Так?

– Посмотри на это с оптимистичной стороны, все в мире живет за чей-то счет: за счет минералов живут растения, жизнь растений жертвуется ради животных, а дальше люди. Часто бывает, что человек жертвует собою ради другого человека, или наоборот.

– Жертвует другими ради себя.

– Да, бывает и такое. Все естественно, как ты видишь.

– Моя жертва в чем?

Он просто смотрел через меня, и говорил:

– Всегда жизнь. Вернее ты не сможешь уже вернуться обратно и что-то поменять к началу. Вопрос выбора, куда ты хочешь попасть. То, что произошло между нами, это не подвязка.

Машина двигалась бесшумно, но стремительно, усиливая своей скоростью ощущения от музыки. «Как это я раньше не могла понять такую музыку?» – думалось мне. На улице происходило что-то невероятное: все мужчины и женщины поворачивались к нам, разглядывая с нескрываемым восторгом.

– Куда мы приехали?

– Это ювелирная лавка, хочу купить тебе талисман.

– Интересуют кулоны с аквамарином, – ответил Богдан продавцу на его приветствие.

Молодой человек с широкой улыбкой выдвинул для нас стеллаж, где лежали кулоны из драгоценного металла с камнем голубовато-зеленого цвета.

– Выбирай, Лилия.

– Капля.

– Капля небесного льда в белом золоте – отличный выбор, – произнес продавец, подавая мне примерить украшение.

Богдан застегнул цепочку на моей шее, и я с удовольствием разглядывала его подарок. Камень менял свой цвет, на мне он светился чистым голубым.

– Красивый талисман.

– Это стабилизатор твоего душевного равновесия, – ответил он мне. – Носи с удовольствием.

– Этот камень будет меня успокаивать?

– Твой страх, камень будет его успокаивать, – улыбнулся Богдан в ответ.

– И еще, – перебил мои мысли Богдан, выходя из автомобиля рядом с домом, – теперь ты должна учиться защищать себя.

– Как?

– Теперь ты в опасности всегда. Забыла?

– Эти белобрысые? – догадалась я.

– Можно и так их назвать, только думаю, ты теперь поймешь, кто они на самом деле.

– Наверное, люди, которые имеют что-то против тебя. Так?

Он поцеловал меня по-хозяйски в губы так крепко, что я сразу почувствовала, что хочу его. Странное дело, помня, как мне было больно, я весь день желала повторения и часто ловила себя на мысли, что очень хочу, чтобы он со мною сделал то же самое. Страсть наполняла все мое существо. Страсть к нему. К нему одному. На пороге нас встретил Сантез. По всей квартире распространялся запах еды.

– Обалдеть! Лилия, ты просто красавица, – вылупился на меня мой друг. – Любовь действует на пользу твоей внешности.

– Спасибо, любовь вообще волшебная штука, – согласилась я с Саней, обнимая его при приветствии.

– Эх, вот мне бы влюбиться, – плакался Саня, – но в бесов влюбляться опасно.

– Ты бес?

– Конечно, нет, но если и да, то очень симпатичный, как ты видишь, – кокетничал Саня.

– Ну да, – разглядывала я Саню уже совершенно с другой позиции. Я знала, что он и Богдан – это другие люди.

Сантез приготовил очень легкий ужин, объясняя, что в полночь нужно быть уже готовыми к встрече двух друзей. Есть вообще не хотелось, но я понимала, что совсем не обедала, и заставила засунуть в себя немного еды. Богдан перекидывался с Саней фразами, в которые совсем не хотелось вникать. Они обсуждали предстоящих гостей, которые скоро нас навестят, и я была уверена, что эти гости тоже не совсем обычные люди. После ужина, повалявшись в ванне, я прилегла в кровать.

– Мучаешься? – я не слышала, как он зашел. Богдан прижал меня к себе и прошептал:

– Мне нужно познакомить тебя кое с кем, чтобы быть уверенным, что ты в случае моего отсутствия сможешь выжить. Ты мне очень дорога, Лилия, и я должен быть спокоен, что тебе ничто и никто не угрожает. А пока поспи, я разбужу тебя, когда придет время.

Я чувствовала его дыхание на своем лице. Шепот Богдана действовал на мой мозг, переключая состояние бодрствования на состояние покоя.

В ночь с 12 сентября на 13 сентября

Я стояла в темно-синем длинном платье, которое приготовил мне Богдан.

– Ты даже в этом монашеском наряде роскошна, – подбадривал мой любимый.

Привыкнуть к своей новой внешности я еще не успела. Богдан находился рядом и был одет в черный костюм, блестевший от огня, который исходил от него. Никакие кольца, браслеты, серьги не украсят так человека, как этот свет. Ему все так шло. Я не могла оторвать своего взгляда от Богдана, восхищаясь им все больше и больше. Короткие рукава открывали татуировки на руках. Длинные черные волосы, стоявшие дыбом на затылке, сползали с плеч и были длиннее обычного. Мы прошли по коридору вглубь его квартиры. Здесь я еще не была. На первый взгляд в стене было три двери, но оказалось, что это один широкий проход. Богдан толкнул дверь, и она, заехав вовнутрь, как бы слилась с темной стеной, открывая нам путь. Это была каминная. Атмосфера места была иной, нежели в других комнатах квартиры. Мистика ощущалась во всем: и в мебели, и в интерьере, и в посетителях. Но потрогать ее, почувствовать на физическом плане или увидеть было невозможно. Дым заполнял все пространство. Дерево и камень сочетались в комнате очень гармонично. Дерево отдавало теплом, а камень подчеркивал величие. В огромном, почти во всю стену камине горело разноцветное пламя, которое все время норовило захватить что-нибудь из комнаты, периодически выползая за его границы. Огонь горел, но от него не было света. Темнота меня уже не смущала, я хорошо все видела даже через пелену дыма. Передо мною возвышались пять мощных кресел, покрытые шкурами животных, они качались, создавая обстановку уюта и сна. Как только мы зашли, люди, сидящие в креслах, встали, приветствуя Богдана и меня. «Вот интересно, – думала я, – это их настоящие лица или нет?» Богдан, поняв мои мысли, тихо ответил:

– У них много лиц, как и у меня.

– У тебя тоже много лиц?

Богдан засмеялся, поворачиваясь ко мне, и ответил:

– Конечно. А ты не заметила?

Я не смогла ничего ответить ему. Богдан, словно глыба, стоял в центре всего происходящего. Было необычно видеть его в этом облике, вспоминая, каким он может быть милым и нежным.

– Знакомься, моя любовь, это друзья, теперь и твои, я надеюсь. Сантез, ты с ним уже знакома. – Богдан показывал на моего друга.

Саня вместо рукопожатия поцеловал меня в щечку, подмигнув, и отошел на задний план.

– А это Сез.

Передо мною из дыма появилась девушка с роскошными светлыми волосами и очень тонкими губами. Милые черты лица покрывало большое количество косметики. И все бы было как у обычной девушки, если бы не ее глаза, черные, чересчур круглой формы. Она смотрела на меня, изучая, оценивая и что-то прокручивая у себя в уме. Одежда висела на ней серым балахоном, скрывая полностью ее фигуру, только белые тонкие кисти рук и мертвенно-бледные пальцы говорили о сильной худобе. Сез вызывала чувство опасности, холодок неприятия от нее все же шел. Как бы эта подружка меня сама не порешила при удобном случае? Богдан тут же продолжил:

– Сез очень своенравная, но неглупая, не так ли? – в этот момент он грозно посмотрел на девушку, и та, расплющенная его взглядом, поторопилась согласиться.

Следом подошел еще гость – очень большой мужчина с широкими скулами и тяжелым подбородком. Его узкие глаза выражали острый ум, длинная бородка походила на козлиную.

– Вез, – представился он.

– Будем знакомы, – постаралась я как можно вежливее поприветствовать его, хотя взгляд мужчины приводил меня в состояние отторжения, не было никакого желания общаться с этим холодным типом. – Странные у вас имена, ребята.

Когда мы уселись на кресла-качалки, я увидела столик с едой и графин с напитком. Все начали ужинать. Я знакомилась со своими новыми друзьями ближе. Сез оказалась очень веселой шутницей. Она подтрунивала над всеми, даже иногда пыталась это делать и с Богданом, правда, с ним у нее плохо выходило. Он мало реагировал на Сез, да и она, будто трогала горячую плиту, как только обращалась к нему. Богдан мне объяснил позже, что Сез была единственной девушкой, которая дружила с ребятами, а теперь ей не очень нравилось, что появилась я. Но она рада за нас, как утверждал он. Мне хотелось в это верить. Великан Вез держался очень спокойно, все время поглядывая на меня, стараясь не смущать своим колючим взглядом. Он был корректен. Несмотря на грозный вид, он смог меня расположить к себе. Улыбка, конечно, сделала свое волшебное дело, хотя глаза приводили в замешательство. Я сидела и слушала, о чем они говорят, сама вставляла кое-где свое мнение. Меня внимательно выслушивали. Когда мы уже решили расходиться, Сез подошла ко мне и вручила необычную, но очень скромную по размеру коробочку. Открыв ее, я увидела серьги, по стилю подходящие к подарку Богдана, цепочке с каплей аквамарина. Металл поблескивал инеем, и при этом на нем проявлялись крошечные капли, на одной сережке висели две, на другой – одна, их можно было хорошо разглядеть разве только под лупой. Сияние было похоже на электрический импульс: как только оно гасло – серьги исчезали. Чтобы заметить все это, необходимо очень сильно присматриваться к украшению. Серьги человеческий глаз еле улавливал, и смотреть на них долго не было возможным, начинали болеть глаза.

– Они специально неброские, чтобы не привлекать ненужного внимания, – начала Сез. – Это украшение – связь со мной, Везом и Сантезом.

Богдан, взяв украшение в свои руки, начал его одевать на меня, а Сез продолжала говорить:

– Три капли – это три двери. Дверь – твоя жизнь.

– Новая жизнь. Здесь три жизни. Если ты будешь на грани смерти, капля даст тебе возможность избежать конца, – продолжал Вез.

– Как говорится, будешь новенькой и целенькой, без ран в случае нападения на тебя снова, – закончил Сантез.

Я встала у зеркала, желая полюбоваться украшением, но в отражении ничего не смогла заметить на своих ушах.

– Впечатляет, – только и смогла произнести я, очень довольная подарком. – Спасибо огромное, что проявляете заботу обо мне.

Все трое в неловкости пожали плечами, косясь на Богдана. Прощаясь, они оставили нас вдвоем.

– Пора, – проворковал мой любимый, прижимая меня к себе.

– Ты не уйдешь? – слишком волнительно спросила я, боясь, что он опять меня усыпит.

Он посмотрел на меня, как будто просчитывая мои силы, выдержу ли я снова. Подумал немного и ответил:

– У тебя ровно двадцать минут, потом приду тебя мучить.

Я, довольная, поцеловала его. Я была счастлива, что он рядом. Тишина и слабый свет в нашем уютном гнездышке. Мой любимый Богдан. Душевные посиделки в каминной комнате оказались и вправду волшебными. Все так чудесно. И мне так хорошо.