Текст книги "Закрывая глаза"

– Не думай о каких-то ограничениях, почувствуй, искренне почувствуй, ты же хочешь этого, – шептал Сантез, продолжая своими руками гладить мои ноги.

– Ты слишком близко к этому подошел. Почему-то я тебе не верю.

– Зря. Я открыт перед тобой, я близко… совсем.

Я смотрела на Саню, не видя его, смотрела сквозь него, понимая, к своему стыду, что он был прав. Возможно, отчасти, но он был прав. Вся я была наполнена желанием, или это сделало вино, но тогда мне казалось, что это желание. Другое, не такое, как к Богдану, совсем иное. Но тоже очень сильное, сильное настолько, что я еле могла управлять собою, чтобы не сдаться. Но долго выдержать этот напор я, наверное, не смогла бы…

– Так неправильно, – я пыталась сопротивляться, но Саня уже был на мне, расстегивая мою одежду. Сил сопротивляться не было, опьянение достигло апогея. Он все целовал и целовал лицо, губы, волосы, грудь.

– Откуда ты знаешь, как правильно? – шептал он в ответ на мои последние потуги вырваться из его объятий. Я слабела. Я не могла сопротивляться больше тому желанию, которое резко возникло во мне и стало наполнять.

– Искуситель, – выдохнула я под ним, – это же не любовь, это удовлетворение похоти.

– Ух, как ты громко думаешь… Все, что ты знаешь о любви, это только правила, – шептал он, продолжая меня целовать. – Полюби себя, все вокруг, и я тоже весь для тебя, Златовласка. Поверь в любовь без границ, в силу этой любви. Поверь, ведь твоя вера и есть сила.

– А что дальше? – я испуганно смотрела в его коварные глаза.

– Ничего… ради этого и живем, – засмеялся Сантез и вцепился в мои губы своими губами. Нежное проникновение поднимало нас вверх с мелодией классики, возвышая над всеми. Он и я, я и он, никого, никогда, только вечность. Нежнейшие волшебные волны проникновения проходили сквозь меня, снизу вверх, расходясь в стороны по рукам и ногам, через голову нескончаемым потоком. Источник страсти ласкал меня изнутри, аккуратно приходящими и уходящими волнами. Только он и я, я и он. Никого, никогда. Вечность. Река поцелуев по телу крутила мною, как тростиночкой, в течении из страсти. Желание во мне, вырастая с каждым мгновением, не имело конца. Что это? Это песня. Моя песня. Его песня. Наша песня. Красота.

– Лилия, ты спишь? – услышала я голос Сани, – он сидел за рулем моего автомобиля и смотрел на меня с усмешкой. – Ты меня вообще слушаешь?

– Что? – растерялась я, открыв глаза.

– Увидела свое будущее? – рассмеялся Сантез.

– Нет, ничего. А где мы? – спрашивая его, я пыталась понять, что было, а чего не было.

– Вообще-то, только от лицея отъехали, – поглядывая на меня, Сантез продолжал смеяться, как всегда, в привычной своей манере.

– О, Боже! – выдохнула я, поднимая глаза вверх, понимая, что моя страсть во мне сидит, она здесь. Даже если все это привиделось, то теперь я ее чувствую и осязаю. И это не фантазия. Страшно.

А Саня продолжал:

– Ты должна знать, что верить надо учиться. Понимаешь? Верить себе, в свои силы, а не в силы Богдана. Пока ты веришь в него, ты работаешь с его силой. Ты себя этим не спасешь, только поможешь временно и все.

– Да? – пытаясь привести себя в нормальное состояние, только и смогла я произнести.

– Лилия? Ты здесь?

– Ты сравнил меня и Богдана, он сильный. А кто я?

– Если послушаешь меня, это поможет тебе быть самостоятельной. Пусть не сразу. Твоя вера – это твоя сила.

17 сентября. Четверг

Я уже догадывалась, что проспала всю среду. Так оно и оказалось. Открыв глаза, я взглянула на потолок. Рыжеволосая девушка с черной повязкой на лице красовалась во весь рост. Она была ослепительной. Обязательно нужно спросить Саню, наверняка это его рук дело. От картины веяло мистикой, необычной живостью. Обычный человек вряд ли способен такое сделать. Часы показывали семь утра, нужно вставать. На меня волнами нахлынули тяжелые воспоминания: вчерашний разговор с Сантезом, плавно перетекающий в разговор с Богданом.

После того, как я нафантазировала себе сближение с Сантезом, было непросто смотреть в глаза Богдану. С одной стороны, что здесь такого: это природа, мое тело откликнулось на призыв, и всего лишь моя фантазия. А если спроецировать эту ситуацию в реальность? Смогла бы я остановиться, не допустить сближения с Саней? Вот этот вопрос сносил меня с ног. Я могу обмануть себя и ответить, что да, смогла бы. Но разве я готова врать себе? Смысл? Незачем. Я уверена только в одном, что не уверена. Не знаю. Или знаю? Страшно признаться себе, но я знала правду, и она мне не нравилась.

Мой милый, любимый Богдан, он встретил меня, поцеловал и так крепко обнял, что все мое внутреннее смущение улетучилось, испарилось, как кипящий пар. Волшебник. С ним спокойно и хорошо. Мой теплый, уютный берег.

– Ты знаешь, любовь это не рабство, – вдруг прошептал он мне в постели. – Ты мне ничего не должна, знай это.

– И ты мне ничего не должен?

– Я ничего не брал у тебя в долг, Лилия. Я люблю тебя, а не имею.

– Люблю… Как много смысла в этом слове.

Ночь с Богданом плавно перетекла в утро четверга. Среды нет. Целый день в небытии. Я поднялась, двигаясь к своей комнате. Заходя туда, я вздрогнула от неожиданности: Сез сидела у аквариума, она кормила рыбок и разговаривала с ними.

– Сез! Ты напугала меня.

– Лилия, в этом доме тебе бояться нечего и некого. Тут твоих врагов быть не может, так что расслабься.

– Опять проспала целый день, надо собираться на учебу.

– Спишь ты за двоих, – засмеялась Сез. – Будем плести тебе косы.

Я послушно махнула ей головою и зашла в ванную. Сегодня было уже обычным смотреть на планеты, которые хаотично двигались на потолке. Я лежала в ванне и опять размышляла. Из всего, что узнала в последнее время, хорошим было то, что я владею силой. И пример этому был в лицее, когда я поэкспериментировала с лицом Натальи. Разделавшись с ногтями, вошла в спальню. Сез ждала меня с феном в руках, готовая к тому, чтобы сразу же начать плести косы.

– Сегодня у тебя будет новый образ: никаких распущенных волос, все в косу, завернем ее на затылке.

– Великолепно! – любовалась она волосами. – Под твои черные волосы и карие глаза будет в самый раз вплести пару лент с рубинами.

Сез заплетала мои волосы. Как и в прошлый раз, она делала все очень быстро. Я надела новый брючный костюм и удовлетворенно оценила свое отражение.

– Мальчики нас ждут, пойдем завтракать. Я уже здесь чувствую запахи из кухни.

И мы двинулись на выход из комнаты. Богдан и Сантез пили кофе с молоком, находясь в хорошем настроении. Они читали брошюрку с анекдотами и хохотали. Как только мы зашли на кухню, ребята сразу же отложили книгу в сторону и стали ухаживать за нами. Богдан оценивающе оглядел меня, улыбаясь.

– Красивая и такая строгая. Сез, ты умница.

– Мне тоже нравится, – откликнулась я на комплимент.

– Но больше всего я восхищаюсь тобой, когда только проснешься или когда спишь, такая лохматая и естественная, – ворковал Богдан, тиская меня с нежностью.

Сегодня Сез осталась с нами позавтракать. Мы пили кофе, кушали, а Саня читал нам анекдоты. У него был явный талант всех смешить. Сез все время колко комментировала Саню по ходу чтения, заразный гогот заполнял кухню.

После завтрака Богдан и Сез проводили меня с Саней до машины. Саня был моей защитой, по словам Богдана, и я не сопротивлялась этому.

Машина уже стояла на парковке у лицея. На крыльце нас ждала Наташа в компании Виктора и Вовы. Я удивилась, что она спокойно стоит рядом с парнем, который так цинично поступил с ней всего лишь несколько дней назад. Мы поздоровались с ребятами. Наташа и я зашли вовнутрь здания. Саня отстал, задержавшись на крыльце, общаясь с Виктором и Вовой.

– Значит, ты с Саней? – с задором спросила меня подруга.

– С чего ты взяла?

– Ну, давай уже выкладывай, я долго жду правды. А ты все молчишь и молчишь. И не надо мне вешать лапшу на уши, что ты живешь у родственников. Если забыла, я тебе напомню. В день нашего знакомства не ты ли мне говорила, что в городе никто из близких людей у тебя не живет? – смеялась Наташа. Сегодня она была в отличном настроении.

– А ты, оказывается, любопытная! – хихикала я, пытаясь что-нибудь придумать, чувствуя, что подруга решительно настроена меня пытать.

– Я очень любопытная, но, как видишь, терпеливая. У меня есть маленький недостаток – я все вижу и слышу, даже если этого не хочу. И у меня хорошая память, это от папы.

– И что же ты видишь, слышишь и помнишь?

– Ну, что касается тебя, вижу, что ты почти не живешь в общежитии. Следовательно, если нет родственников в городе, сам собою напрашивается вопрос: где ты живешь? Или другой вопрос: с кем ты живешь? Саня как-то странно себя ведет, он все время рядом, отлепиться от тебя не может. И сегодня вы приехали вместе на одной машине, я видела.

– Может, я ему нравлюсь? – предположила я, пытаясь увести разговор в другую сторону.

– Ты, я смотрю, в последнее время всем нравишься. Сто процентов он от тебя тоже без ума, – шутила подруга. – Прикид у тебя очень изменился, все это немалых денег стоит. Но ты не хитри! Рассказывай.

– А я смотрю, ты с Вовой помирилась? – не ответив, спросила я.

– Значит, так, да? Ну, хорошо, не хочешь говорить, не надо. А что касается Вовы, то да. Он ко мне вчера пришел и прощения попросил. Я тебе звонила, думала, рассказать все. Но ты, как всегда, в своем репертуаре: трубку не берешь.

– Не слышала. А как же та девушка Варя, которая тебя побила? Он же с ней, как я поняла.

– Не было у них ничего. Она просто к нему привязалась со своей любовью и отстать не может, он такой бедненький.

– Это он тебе сказал?

– Да. Мне вообще его очень жалко, Лилия. Он так страдал. Это не он, оказывается, про меня разболтал всем, а кто-то из тех, кто был в походе с нами. Хотя мне все равно уже.

– И ты Вове веришь?

– Конечно! Я его хорошо знаю, он не врал.

– Ясно.

Наташа верит ему и вряд ли поверит даже фактам, разоблачающим Вову. Я знала, что именно он ославил подругу, и Варя вряд ли была случайным персонажем в этой истории. Но спорить нет смысла, Наташа все равно не послушает, тем более доказательств у меня нет.

Прозвенел звонок, и Сантез забежал на урок философии, хитро подмигивая нам. Все ребята конспектировали лекцию, внимательно слушая учителя. Его монотонный голос все время отвлекал от мысли, плюс ко всему философию преподавал декан нашего факультета, который несколько дней назад грязно намекал мне о своих желаниях. Теперь он ходил по аудитории, траектория его движений была очень предсказуемой. Он все время был рядом, кидая на меня сквозь очки недвусмысленные взгляды. Саня тихо ржал, прикрывая рот рукой. А мне было не до смеха, я все время отвлекалась. Приходилось конспектировать информацию, которая, как казалась, совсем не нужна для моей будущей жизни. Навязчивое внимание к моей персоне со стороны немолодого декана вызывало, мягко говоря, рвотный рефлекс. Самое тяжелое в данной истории – власть, которую имел этот человек. Ведь он при желании мог сильно навредить мне. Когда занятие, наконец-то, закончилось, я встала одна из первых, чтобы побыстрее покинуть это место.

– Все свободны, кроме Лилии. Я прошу вас остаться на минуту, – торопливо произнес учитель.

Я предполагала, что урок может закончиться именно так, но еще надеялась, что этот мужчина имеет хоть немного здравого смысла. Мне казалось, у него нет морального права делать предложения подобного рода такой молодой девушке, как я. Кроме морали, есть еще куча причин. Но, видимо, это его мало волновало. А, может, он себя считал Аполлоном? Собрав весь свой никчемный талант актрисы, я постаралась сделать вид, что даже предположить не могу, зачем он меня оставил после занятия. Я присела за парту, ожидая, что будет дальше. Саня подошел ко мне.

– Если что, я за дверью в коридоре жду тебя, – подбадривающим тоном прошептал он, подмигивая мне.

Наверняка Сантез уже знал, о чем будет идти речь. Декан прикрыл дверь за последним студентом и направился ко мне, меняя строгую маску учителя на сладко-приторную. Я сидела, борясь с неприятным чувством отторжения. Нужно выслушать его и как можно мягче отказать, дабы он не начал мне мстить.

– Лилия, буду краток. Я очень ждал сегодняшнего занятия, – начал он слащаво. При этих словах его неприятные усы вздымались, показывая желтизну зубов.

– Я слушаю Вас, Дмитрий Дмитриевич.

– Ну, зачем так официально? Мы сейчас совсем одни. Ты была хоть раз в ресторане? – спросил он как будто о чем-то недосягаемом.

– Нет.

– Хочу пригласить тебя сегодня вечером поужинать, – многозначительно произнес он, уверенный, что от такого предложения я никак не могу отказаться, – в ресторане!

Возникла пауза. Лысеющий мужчина смотрит на неопытную молодую ученицу, уверенный в безнаказанности своих действий. Я не знала, как мягче отказать. Резкие, ругательные высказывания так и пытались вылететь из меня, и я, копаясь в них, пробовала найти что-нибудь приличное.

– Ну, что скажешь? – нетерпеливо начал давить на меня декан.

– Простите, Дмитрий Дмитриевич, но я не могу. Много занятий, я все время учусь. Теперь еще к немецкому английский прибавился, изучение иностранных языков занимает все свободное время. У меня в магазин за хлебом не всегда есть время сходить, не то чтобы в ресторан. Я очень признательна за предложение. Мне это льстит, но никак не могу.

– Так, – его тон менялся, мужчина не желал принимать свое поражение. – Ты хочешь отличные оценки по моему предмету?

– Хотелось бы.

– Считай, что это экзамен для тебя. Если ресторан, то пятерка, и не только по моему предмету. Если нет, то двойка, и я постараюсь, чтобы двойка была не только по философии. Уж ты мне поверь, красавица, это в моих силах.

Я и не сомневалась, что он способен такое сделать, также понимала, что, прежде чем ответить, нужно подумать. Сальность глаз, которая была заметна даже в очках, его довольный голос, которым произносил слова, – все это было мерзким. Думать о предстоящем ужине было отвратительно и тем более додумывать, что может произойти дальше.

– Что вы хотите? Просто поужинать со мною?

– Очень. Но, если быть откровенным до конца, я опьянен твоей красотою настолько, что не могу больше думать ни о чем, кроме тебя, с того самого момента, как только увидел, – прорвало декана.

Его слова, сказанные с придыханием, меня развеселили и одновременно вызвали еще большую агрессию. Хотелось наказать этого червяка, желание грубо ответить ему было сильнее сдержанности. Как тут полюбить весь мир?

– Значит, если я не соглашусь, Вы мне жизни здесь не дадите. Я правильно Вас поняла?

– Поверь, я могу – довольно ответил он.

– Интересно, а если вот прямо сейчас у Вас откажут руки, вы передумаете? – угрожающе прошипела я и начала думать об этом.

Я наблюдала, как поднялись его брови, потом округлились глаза. Он взглянул на меня, меняя мимику, не понимая, что с ним происходит. Его руки обмякли и лежали на парте, за которой я сидела. Резкий прилив сил чувствовался в моем теле, пламя снова начало двигаться снизу вверх, доходя до макушки головы. Чем больше он слабел, тем сильнее я становилась.

– Что? Что происходит? – закудахтал он.

– Ну, не только Вы, Дмитрий Дмитриевич, можете шантажировать своей властью. А если все-таки проявляете власть, будьте готовы посмотреть в зеркало.

– Это ты?! Перестань!.. Пожалуйста! – он переходил на крик, от испуга не понимая, что его могут услышать.

– А еще Ваш кишечник сейчас тоже может перестать слушаться.

Наверное, зрелище, участником которого я была, выглядело устрашающим. Я, вся в черном одеянии, со смоляной копной в косе, в злобной ухмылке манипулирую мыслью, которая воплощается в действие.

– Ведьма! – дрожащими губами произнес декан на грани истерики. Я стала чувствовать в аудитории резкий запах фекалий.

– Обкакались? Бедненький Дмитрий Дмитриевич. Вам бы не молодых наивных девочек нужно соблазнять, а в больницу обратиться.

– Извини меня, Лилия, – кряхтел он, униженный своим положением и до смерти напуганный. – Все свои слова беру назад. Я тебе и так помогу закончить обучение на отличную оценку, и с институтом помогу, только сними все это с меня.

Я поднялась и пошла на выход, снимая с наказанного мною наглеца все свои мысли.

– Спасибо большое! – услышала вслед перепуганный голос декана.

Выходя в коридор, я наткнулась на Саню, который не отводил от меня своего взгляда.

– Несколько дней икоты от страха ему обеспечены, – угорал мой друг.

Последующие пять уроков прошли безболезненно. На переменах Вова часто заходил к нам в аудиторию, чтобы поболтать с Наташей. Идиллия. Подруга в приподнятом расположении духа никого не замечала. На перемене перед последним уроком я осталась одна. Наташа ворковала со своим парнем, а Саня с Виктором убежали на спортивное поле, сегодня после занятий опять планировалась игра в футбол. Богдан уже позвонил мне по телефону, предупредив, что заедет после занятий и чтобы самостоятельно даже не думала срываться с места. Я зашла в библиотеку, чтобы взять методички по английскому языку. Два больших зала почти всегда пустовали, студенты не любили это место. Я в принципе тоже, но необходимость иногда заставляла здесь появляться. Сегодня, к моему удивлению, здесь были студенты. Пятеро ребят общались между собою, сильно жестикулируя руками. Они восхищенно посмотрели на меня и опять вернулись к своему общению. Ребята привлекли мое внимание сразу: две приятные девушки, обе с яркими чертами лица, и трое парней. Подходя к ним, я не смогла услышать их голоса, покосившись, сразу все поняла. Ребята были глухонемыми, они общались с помощью рук и мимики. Мне стало не по себе от жалости, сразу возникло желание помочь этим симпатичным ребятам. Они выглядели радостными, несмотря на свой недуг. Сомнений, что я помогу им, у меня не было. Их пятеро, нужно думать о каждом отдельно. Я стояла рядом, делая вид, что ищу нужную книгу. Но, боковым зрением выбирая каждого по очереди, думала и желала, чтобы ребята начали слышать и говорить. В моей голове звучал голос каждого из этой пятерки. Сейчас мне было непросто. Капли пота на лбу выступили почти сразу, как только начала думать об этом. Руки, сжатые в кулаки от напряжения, почти не чувствовала. На какое-то время мне пришлось зажмурить свои глаза. От концентрации внимания и огромного желания помочь этим людям я совсем перестала думать, что могу быть замеченной за своим занятием. И вдруг я услышала… Голоса. Сначала это были просто звуки, потом они начали превращаться в слова, которые произносились все более удивленно. Ребята начали слышать и говорить. Все сразу. Восторг. До ребят стало доходить произошедшее. Вышло! Но чувство слабости, накатившее на меня неожиданно резко, не могло дать возможности порадоваться в полную силу. Услышав звонок, который предупреждал о конце перемены и начале урока, я поплелась из библиотеки, чувствуя, что все пятеро повернулись в мою сторону. Неужели они догадались? Нет. Им сейчас точно не до меня.

Последний урок. Английский язык, второй иностранный, который предстоит выучить, так как в школе учила только немецкий. Я доковыляла до аудитории, извиняясь за опоздание, и плюхнулась за парту. Меня знобило. Я просидела все время, считая секунды. Сани не было. Значит, ему не до учебы. Наверное, уже играл в футбол с ребятами.

Богдан стоял у своей беленькой машины, когда я выходила из здания. Наташа с Вовой опять ворковали. Я не стала дожидаться их, а, попрощавшись, двинулась к выходу. После того как осчастливила пятерых ребят, чувствовала себя погано. Сильная слабость, заставляющая мои глаза закрываться, заполняла собою все тело. Я могла думать только о своей круглой кровати, в которую хотелось быстрее попасть. Спать, спать. Ноги заплетались, голова слегка кружилась. Кожа на лице то горела жаром, то леденела, покрываясь пятнами.

– Привет, Лилия. Что-то ты бледненькая совсем.

– Мой родной, – целовала я, отвечая на его ласку, и чувствовала, что разлуки с ним мне даются все труднее. Зависимостью от его присутствия я наслаждалась и пугалась одновременно. Боже, что будет дальше?

Машина тронулась, а я, откинув кресло, прилегла, прикрыв глаза, чувствовала, что сейчас засну, и кое-как боролась со своей слабостью.

– Думаешь, над головой вырастет нимб, когда помогаешь людям? – начал Богдан.

– Не знаю. Они такие славные. Я не могла удержаться.

– Тебе плохо?

– Я засыпаю, – бормотала я.

– Нужно понимать, что лечить, конечно, можешь с моей помощью, но ты это делаешь и за свой счет, за счет своего человеческого ресурса. Невозможно использовать этот дар без потерь.

– То есть с помощью твоей силы я без ущерба для себя не могу делать людям добро?

– Ты рискуешь своим здоровьем, плюс можешь сама заболеть каким-нибудь недугом, излечивая другого человека. Не меняй судьбу людей, это их путь. Понятливая ты моя, – смеялся Богдан, гладя меня по голове. – Поспи немного. Себя нужно беречь, ты мне нужна здоровая. И больше так не глупи.

В глазах потемнело, и я уснула, укачанная спокойствием, исходящим от моего любимого.

Сон.

– Л-л-ли-и-и-л-ля, – услышала я шепот своего мужчины. Он звал меня, но я не могла понять, где он. Я шла по узким улочкам. Мощеные дорожки выглядели старыми, хотя камни на них блестели так, как будто каждый из них был отполирован особым способом. Древний город. Все походило на то, что я оказалась в далеком прошлом или там, где есть длинная история, состоящая из веков. На улице стояла гробовая тишина, ни одного человека. Тишина не нарушалась ни пением птиц, ни шумом от насекомых. Только иногда я как будто слышала голос и пыталась понять, откуда он звучал. День. Я, закутанная в свои длинные распущенные волосы почему-то уже рыжего цвета, как когда-то во сне у той прекрасной девушки. Только теперь я вместо нее. Впереди моя тропинка плавно переходила в лестницу, ступеньки которой от своей ветхости были ненадежны, но все-таки могли еще прослужить некоторое время. Улочки постепенно превращались в полуразрушенные ступени, плавно перетекая вниз, затем снова вверх. Какие-то купола, иногда перекрывающие небо, давали ощущение, что я не на улице, а где-то во дворе старого замка. Ветер, пробирающийся до самых костей, обдавал меня холодом. Я шла по широкому странному туннелю. У меня сложилось впечатление, что он приведет меня под землю. Но вдруг в его конце начал мелькать луч света. Я шла, отчетливо слыша шепот Богдана. Его голос не приближался и не удалялся. Он звал меня. Я давно забыла о себе. Стало холодно, но мне было все равно. Только Богдан. Он. Только он. Я иду к нему. Главное, найти его. Я открывала рот, чтобы позвать своего любимого, и понимала, что меня не слышно. Ускоряя шаг, попыталась пробиться на свет. Небольшая площадь неправильной формы, открытое небо обдавало своим жаром, наконец-то, согревая меня и все вокруг. Передо мною возвышалась древняя полуразрушенная стена. Сколько пришлось ей повидать и сколько еще предстояло! Множество табуреток ютилось около нее, тесня друг друга. Вблизи ни одной живой души. Я одна шла к этому месту. Все еще высокая, сложенная из кирпичиков белого цвета, потемневших от времени, стена стояла как памятник. Я машинально прикоснулась к ней рукой. Мое будущее, какое оно будет? Я здесь обнажена, обнажена перед временем, перед этой жизнью. Я здесь, и сейчас не знаю, что будет со мною. А надо ли знать? Какая разница. Почему я здесь? Я хочу быть здесь, хочу жить. Я совсем нагая. Прежде всего, перед самой собою. Я хочу полюбить. Полюбить все, а значит, я сольюсь с ней, с этой реальностью. Я ее часть, и она внутри меня. Мы едины. Сейчас это так.

– Кто ты?

– Богдан.

– Кто ты?

– Дух.

– Кто ты?

– Твой мир.

– Кто ты?

– Выбирай, что больше нравится тебе, ведь все, что ты выберешь, это я.