Текст книги "Закрывая глаза"

– Согласна, значит?

– Да, чудес, наверное, не бывает. Но я согласна.

Я потеряла счет времени, да и нужно ли его считать. Меня выпускали гулять под присмотром тех голубоглазых парней. Пожаловаться на голод я тоже не могла, еда была простой, но питательной. Пещера уже не казалась такой устрашающей. У меня была возможность купаться в маленьком, ближайшем от места пленения озере. Но смысла моего нахождения здесь я никак не могла понять до сих пор. Зачем я здесь? Каждый день был сложнее предыдущего. Привыкнуть к физическим трудностям оказалось проще, чем к трудностям психологическим. Постоянные оскорбления и унижения вытягивали из меня силы. Мои красота и сила, в которых я не сомневалась когда-то, покинули меня сейчас. Ни восхищения, ни просто доброго слова в мой адрес – ничего не было. Время тянулось, и меня все чаще и чаще посещала мысль покончить со всем этим, с жизнью. Сложившийся в голове образ окружающего мира рухнул, и я, летящая вверх ногами в хаосе событий, происходящих со мной сейчас, чувствовала себя потерянной, оставшейся без опоры. Мое отношение ко всему происходящему никого не волновало. Я испытывала нехватку кислорода, это было плохое для меня место. Оно и эти люди высасывали жизнь, и, если этого не прекратить, я могу погибнуть, умереть по-настоящему. Желание покончить со всем этим и желание жить были настолько велики одновременно. Абсурд.

Я шла по коридору одна, не обращая внимания на окружающих. Саня отстал от меня, общаясь с парнями из группы.

Проходя мимо очередной аудитории, увидела Вову, сидящего за партой и что-то читающего. Я быстро приблизилась к парню. Вова выпучил на меня удивленно глаза, пытаясь понять, с чем я пришла. Присев рядом с ним, обратилась к нему вполголоса:

– Вова, зачем обижаешь подругу?

– А где «здравствуй»? Я тоже рад тебе, Лилия.

– Так что скажешь?

– Я ничего не обещал Наташе. Ты о ней говоришь, так?

– О ней.

– Понимаешь… я такой человек… не такой как все, мне непросто, Лилия, – лицо Вовы в этот момент выражало страдание. – Мне тяжело, я в капкане, не могу выпутаться из него. И этот капкан – дело рук твоей подруги, она меня просто терроризирует своим вниманием и конкретикой. Никакой свободы. Я индивидуален, я такой. Меня непросто понять, и она не понимает.

– Каждый наверняка себе твердит с признанием, что именно он такой весь необыкновенный, а другие обычные… Вот интересно, эти обычные думают о себе, что они тоже индивидуальны? Как считаешь?

– М-м-м-м…

– Зачем прикрывать свои поступки, некрасивые поступки, индивидуальностью?

– Моралистка…

– А знаешь, в чем суть? Каждый пытается объяснить свое существование здесь. Оправдать. Думаешь, ты такой единственный со всеми своими мечтами, фантазиями или снами. Ты не такой, как все… Глупость! Ты так и будешь страдать, и не важно, Наташа будет рядом или кто-то еще.

– Почему ты так думаешь? Я не согласен.

– Ты считаешь, что тебя все не понимают. Слезы, грезы. В мире страданий поселился, нравится, наверное. Кругом все мешают тебе, и радости так мало. Не так ли?

– Я многое вижу в своих снах, и знаю, кто я. Ты не сможешь меня обидеть. Если у тебя все, то извини, я хотел бы закончить этот разговор.

– Вова, ты говоришь о своей индивидуальности как о чем-то высшем, прикрываясь этим.

– Подумай сама, это же так удивительно, осознавать свою индивидуальность. Поверь, люди, несмотря на общую похожесть, абсолютно все разные. Даже если тебе кажется, что внешне они безлики и одинаковы.

– Я не исключаю, что ты прав. Но давай вернемся к менее возвышенному. Ты используешь мою подругу, это аморально.

– Мораль придумали люди, желающие управлять массами. Для масс эта мораль. А вот, если говорить о чувстве… скажу так, я люблю Наташу. Люблю, как могу. Но ее не устраивает такая любовь, ей нужна другая. А я любить по заказу не умею и не хочу, потому что любовь по правилам – это уже не любовь. Это все, что угодно, только не любовь. Меня можно попробовать приворожить, сделать несвободным и несчастным, но иначе я любить не смогу. Не смогу до того момента, пока сам не осознаю этого. А вот, если смогу, это будет открытие, прежде всего, для меня. Я жду его, Лилия и очень хочу, чтобы моя любовь приносила не только страдание, но и радость. Я хочу почувствовать ее, и, поверь, уже начинаю чувствовать и понимать, но, принять все, что хочет Наташа, пока не в моих силах.

Вова удивил меня, после услышанного желание что-то делать с ним отпало в один момент. Я понимала: сделать то, что обещала подруге, не смогу. Возможно, не сейчас. Скорее всего, никогда. Его речь тронула меня, я не сомневалась, что сейчас он был искренним. Неожиданно. Но он имел свою правду, и она была также логична, как и правда Натальи. Что такое любовь? Каждый видит ее по-своему. Как вижу я? Взаимные переживания, печаль, страсть, радость, боль, зависимость, безграничное доверие – все это превращает нашу жизнь в танец, похожий на кристалл с гранями. Если тепло, танец с испаринами, если холодно, с ледяными режущими краями.

Мои воспоминания ненадолго возвращали меня в прошлое, где было хорошо. Воспоминания дразнили меня, заставляя сожалеть о том, что все закончилось, страдать. Страдания – это что-то совсем неприятное. Сознательно согласиться страдать может только психически больной человек или мазохист, что тоже не вполне здорово. Меня страдать заставили. Либо эти люди – садисты и получают от этого удовольствие, либо они хотят чего-то добиться путем моих страданий, утверждая, что это мой выбор. Я этого не хочу. Получается, что, со слов мальчика Петра, я желала всего, в чем пребываю сейчас. Но если это было моим желанием, логично предположить, что я могу все изменить. Достаточно моего желания. Я уже давно желаю изменений, желаю покинуть это место, вернуться назад. Назад… Побег из привычной жизни – это мой путь к Богдану. Но то, что происходит сейчас, уже не побег, а толчок извне, насильно выдавивший меня из состояния эйфории в состояние, которое заставляет сконцентрировать все свои силы, чтобы не сдаться обстоятельствам. Я вспоминала Сантеза, его слова, когда-то обращенные ко мне, хотя не помнила, говорил он мне их на самом деле или нет:

– Есть люди, которые прошли некоторый путь, благодаря чему они обнаружили в себе возможность совершать чудеса. Ты тоже идешь этой дорогой, только своей, Богдан дал тебе направление. И если свернешь в сторону, все равно сможешь вернуться и продолжить свой путь. Теперь это все часть тебя, пока ты жива. Иди, Златовласка, не оглядывайся. Пусть твой свет сопровождает дорогу, а направление ты найдешь сама, главное доверься себе.

Не оглядывайся… легко сказать, да трудно сделать. Как можно не оглядываться на то, что дарило радость. Куда смотреть? Вперед? А что там впереди? Бездна страданий.

Утром я узнала, что меня ждет испытание на озере. Опять страх. Что придумали люди на этот раз? Меня уже заставляли пить настойки из каких-то трав, от которых сворачивало кукушку, унизительно обращались, пытаясь раздавить. Я перестала спать, совсем. Депрессия, которая захватывала меня с каждым днем все больше и больше, закрывала, как шторка, любой луч надежды на освобождение. При мысли о предстоящем испытании я терялась от ужаса. Потеря себя в пространстве была по-настоящему осязаема. Чем больше думала о своем нынешнем положении, тем отчетливее виделся тупик. Критический момент. Что с этим делать я не знала. Где искать выход? Вернуться назад нет никакой возможности, а впереди только страдания, унижения и боль. Я не хочу этого, жизнь имеет свое начало и свой конец. Я дошла до конца. Чем больше думала о смерти, тем больше соглашалась, что это единственный выход для меня. Жизнь прекрасна, но сейчас все яркие краски померкли и приобрели серый мрачный цвет даже днем. Смысл потерян.

– Что меня ждет? – сходу спросила я Петра, которого была рада видеть. Одиночество сводило меня с ума, и этот мальчик был единственным приветливым человеком, жаль, что заходил ко мне совсем редко.

– Озеро.

– Я буду плавать?

– Да, это непростое озеро.

– А в чем испытание?

– Вода ледяная, она обжигает холодом. Сила воды либо поможет тебе открыть ворота к свободе, либо нет.

– Долго мне нужно будет там плавать?

– Не знаю, возможно, всегда.

– Чего вы ждете от меня?

– Пробуждения.

– Как всегда, все очень понятно, – расстраивалась я вслух, разочарованная ответом мальчика.

– Мне пора идти, я заглянул, чтобы попрощаться.

– Попрощаться? Мы не увидимся больше?

– Думаю, вряд ли.

– Почему? Не пройду испытание? – напугалась я.

– Прощай.

Но я не хочу быть жертвой. Петр, наверное, думает, что напугал меня окончательно. Но это уже нельзя назвать страхом. Я не хочу больше терпеть, не буду ждать. Я и только я, вот о ком хочу думать. Мне нужна помощь, чтобы выбраться отсюда. Мне надо попросить. Попросить о помощи сейчас. Возможно, в этом простом действии скрывается мое спасение. Я не люблю и не умею просить. Пришло время учиться. Страдаю ли здесь? Нет. Это не я, это мое тело. Я свободна. Я выйду отсюда, но не через смерть. Я хочу жить, и никто меня не заставит поверить, что я бракованная. Не хочу знать, что впереди. Я здесь, потому что хотела быть здесь, потому что нарисовала этот страх и попалась в гарантированную ловушку. Ловушку моего страха. Клетка, пещера, странные люди – все это моя иллюзия, которая материализовалась. Я в это верю, верю и в то, что выберусь.

Бежать больше часа – это подвиг для меня. Бок на удивление не колол, и я ни разу не вспомнила о том, что никогда не считала себя выносливой. Желание жить или желание воли творило чудеса. Я неслась подальше от места моего пленения. И я смогла… смогла попросить. Петр помог мне. И все, что потребовалось, – это просто попросить.

– Если отвяжу тебя, то мы скорее всего встретимся снова, но ты попросила, я не могу отказать.

Я не верила своим ушам. Петр открыл клетку, выпуская меня. Мысли о том, как быть дальше, нарисовали путь в горы. Надо затеряться там и постараться найти дорогу домой. Цепляясь за каждый выступ, поднималась по склону горы. Я была вымотана и почти забыла про голод, но усталость сделала свое дело. Стоя на вершине и глядя в небо, я не знала, куда двигаться дальше. Путь сюда был сложнейшим, здесь спускаться нельзя, возможность сорваться со склона велика. Нужно искать дорогу проще, да и привал был необходим. Присев передохнуть, я сняла с плеч суконную сумку, в которой обнаружила вареную кукурузу и маленькую бутылку питьевой воды. Откупоривая бутылку, снова поблагодарила мальчика за провизию, которой он меня снабдил. Привал не мог быть долгим, я понимала, что погоня за мной могла начаться в любой момент. Спуск и снова подъем, это длилось бесконечно, тело предательски ныло. Хотелось рухнуть и уснуть, но позволить себе этого я не могла. Нужно двигаться вперед. Полированные временем скалы мрачно блестели вокруг меня. Последний спуск был ужасно сложным. И вот – теперь я стою и понимаю – дороги нет. Каменные стены как скользкие глыбы вокруг. Ущелье страшно мерцало от мертвецки зеркальной глади. Стоя на небольшом выступе в скале, я смотрела вниз. Каменная платформа, такая же ровная, как и стены, переливалась на солнце. Прыгнуть вниз – это значит убить себя. Было слишком высоко, а значит, надо сползать. Примерившись немного, я собралась с храбростью и упираясь обеими руками и ногами в скалы, очень медленно начала спускаться. Время имеет волшебное свойство искажаться в зависимости от жизненной ситуации. Часто несется, когда хочешь его притормозить, а вот теперь оно вместе со мною щелчками в висках тянется медленно и долго. Я ползла, представляя на своем теле кучу присосок как у гусениц, сползающих вниз. Вечность, только вечность, время не имеет никакого значения. Я стояла на платформе, потерянная вновь, понимая, что это не конец моих переживаний. Платформа площадью не больше двух квадратных метров выглядела сейчас для меня очередной западней. Она с трех сторон была накрыта куполом из ровных скал, а с четвертой стороны открывался простор в самую бездну. Страх высоты вернулся ко мне, заставляя кружиться голову. Стоя на краю платформы, я осматривалась кругом, пытаясь найти зацепку. Наверное, лучше залезть наверх, чем прыгать с обрыва. Идея казалась бредовой, но она давала хоть какой-то шанс на мое спасение. Это в любом случае лучше, чем прыгать с обрыва. Если камень гладкий, то я могу попытаться прилипнуть к нему. Нужна влажная кожа, главное, вспотеть. Прыжки и бег на месте изнуряли, но я потела. Скинув с себя тряпье, согревавшее меня в пещере, начала прикладываться к холодной каменной стене, пытаясь подняться к откосу. Цепляясь ладонями, прилипая всем телом, поднимаясь на каждый миллиметр с большим трудом и огромным напряжением, я двигалась вверх, и это было главное сейчас. Одно неверное движение – и я сорвусь. Никаких мыслей, только процесс. Наконец, я смогла уместиться и немного передохнуть на небольшом выступе. Пот перестал выделяться, холодные скалы давали обратный эффект. В горле все пересохло. Смазывая свое тело слюной, создавая эффект влажной кожи, я ползла дальше наверх. Цель – выжить, смысл всего этого – жизнь. Ничего сейчас нет важнее этого. Так сложно представить, и нет никакого желания переживать все это снова. И одновременно я хочу это пережить. Еще раз. Такая потеря и такой подъем. На грани. Я на вершине. Да, у страха глаза точно велики, и в этом я снова убедилась. Главное, не напугаться до кондиции бездействия. Восторг от проделанной мною работы приносил невероятный подъем новых сил. Я смогла! Я почувствовала себя как-то по-новому, ощущая единым целым со всем вокруг. Я часть всего этого, я часть этой Вселенной. Сейчас я не просто горная лань, которая уверенно несется, спускаясь к равнине, без страха сорваться вниз. Я житель этих мест. Мои длинные растрепанные волосы прикрывают мое тело, скрывая наготу. Яркость мира, яркость красок, что может быть лучше жизни?!

– Доверься себе, Лилия. Иди, если не знаешь дороги, куда чувствуешь. Дорога сама найдет тебя.

Равнина имела необъятную площадь без конца и края, она простиралась на всю видимую гладь. Здесь не скрыться: ни куста, ни холмика. И, как будто услышав мои мысли, откуда-то сзади донесся лай псов, разрывая собою гармоничную тишину пространства. Оглядываясь кругом в поисках убежища, я поняла, что плен скал был намного безопаснее, чем эта открытая местность. Я как на ладони беззащитна со всех сторон. Жуткий лай слышался все отчетливее. Не сдаваться же теперь, когда я столько пережила. Ни за что!

– Вера, ты моя вера, не оставляй меня сейчас! Я добегу до дома.

Мои ноги несли меня по земле в сторону от собак. Дежавю. Я видела когда-то все это! И вот он – обрыв. Равнина резко обрывалась впереди, открывая вид на глубокую трещину, не имеющую видимых мне краев по бокам, которые можно было бы обежать. Пропасть своими размерами впечатляла. Страшный разрыв без начала и конца на необъятной равнине как будто разделял землю на две части. Часть мук на этой стороне и часть радости моего благополучия по ту сторону от обрыва. Вот и все, бежать больше некуда. Посмотрев в последний раз на приближающуюся погоню, я подумала, что прыгнуть – единственный верный для меня путь. Все это время со мной разговаривал Богдан. Хотя я понимала, что это всего лишь мой внутренний голос. Но там, внутри, он помогал мне. Он успокаивал меня рассудительностью и уверенностью в своей правоте. Он прав. Он всегда прав. Я доверяла этому голосу. Слепо. Истина. Для меня. Когда-нибудь я снова увижу его, обниму, поцелую и растворюсь.

– Что сравнится с птицей? Может ли человек летать? Птицы могут, а почему я нет?

– Невероятно?

– Я реалист.

– Разве?

– Там смерть. Да?

– Помоги себе. Прорвись сквозь страх.

– Я разобьюсь. Страх мне помогает выжить.

– Жить или жить?

– Главное, как!

– Вот именно.

Вздох, выдох… Прыжок.

 
Когда-нибудь я полечу, открывшись свету,
Когда-нибудь я залечу раны Заветом.
И все будет так, как я хочу, чувственно, нежно.
Спокойствие вновь я обрету медленно, верно.
Светлое небо в тишине свежестью веет,
Солнышко греет в ветерке, судьбы лелеет.
 

Где же вы, крылья? Земля, похожая на разноцветный песок, прессованными пластами пестрела в моих глазах. Вернись, мое тело, послушайся меня. Я хочу полететь. Это моя жизнь, мое – только жизнь. И это мой дом. Теперь знаю, я дома.

Я открыла глаза. Белый от новых белил потолок моей спальни в родительской квартире смотрел на меня, или я на него. И это удивительно. Как я здесь оказалась? Муха, залетевшая через форточку, проносилась перед лицом, издавая неприятный, но одновременно такой чудесный звук. Жива…

Мобильный телефон лежит рядом с учебниками, календарь в нем показывает май и семь тридцать утра. Значит, я еще учусь в школе. Как такое может быть? Я как будто из того времени вернулась назад сюда и не могу проснуться, а может, то был сон, и сейчас вот она реальность? Собираясь в школу, я на автопилоте сделала несколько глотков холодного чая. Волосы чуть ниже плеч, никаких изменений.

Я шла по дороге к месту, где всегда встречала свою подругу Алену. А далее мы проделывали путь до школы вместе. Пока шла, вспоминала все, что могла помнить из своего сна.

Богдан не сказал мне: «Прощай». И не отделаться мне от мысли, что я жила тогда и чувствовала все по-настоящему. Как только до меня дошли воспоминания о моем падении в ров без дна, я остановилась, понимая, что голова идет кругом. Неужели обычное сновидение могло так впечатлить меня. Пекарня, к которой я практически приползла, была местом встреч с Аленой. Она уже ждала меня.

– Опаздываешь, – произнесла она.

– Будильник подвел.

– Все в порядке, Лилия?

– Что за вопрос, подруга? Все хорошо.

– Но у тебя кровь из носа капает. Ты не чувствуешь? Я провела ладонью по носу, вытирая кровь.

– Нужно запрокинуть голову, кстати, ты еще и в сланцах. Туфли были бы уместнее, – указала Алена на мои ноги.

– Черт!

– В школе всего четыре урока, никто не заметит. Сегодня важный день, мы его так долго ждали.

– Что за день?

– Ты даешь! Сегодня приезжает директор педагогического лицея. Ты забыла? Нас предупреждали вчера, – округлила глаза Алена.

– Ах, это. Конечно, не забыла.

Я не могла такого забыть, просто мне казалось, что все уже было, а оказывается, только начинается.

– Ты едешь?

– Не знаю… не решила пока, – теперь соврала я, как будто боялась что-то спугнуть. То самое, что ждет меня впереди. Я понимала, что, возможно, все это бред, просто вымысел.

– Давай послушаем, что нам скажут сегодня, потом решим.

Я зашла в класс, пряча свои ноги в сланцах под парту. Наверняка выглядело нелепо: школьная форма и пляжные сланцы. Я сидела на своем месте не в состоянии остановить поток воспоминаний. Для сна что-то слишком длинная история. Прозвенел звонок. В этот самый момент в кабинет зашел наш классный руководитель, следом появилась незнакомая женщина. Вторая привлекла мое внимание так сильно, что на мгновение я перестала дышать. Она стояла у доски лицом к нам, сверкая своей приятной улыбкой. Крупная женщина с объемным начесом на голове каштанового цвета, тонкие длинные шпильки дрожали под ее весом. Я уверена, что не могла ее видеть ранее, но я ее знала. Эта женщина из моего сна. И как только она начала говорить, я поняла: знаю все наперед, что скажет. Я помнила, на какой фразе она пройдет мимо меня и на какой начнет раздавать рекламные буклеты. Занятия проносились необычайно быстро. Я знала все наперед. Все было предсказуемо, это я уже пережила. Разница была только одна, в той истории я не знала, что будет дальше, а сейчас знаю. Знаю. Точка отсчета начала двигаться с того момента, как я открыла глаза, и теперь время понесло меня навстречу Богдану. Существует ли он? Существуют ли они все: Наташа, Сез, Вез, мой чудесный друг Сантез.

– Пожалуйста, билет в город. Один, – запинаясь, произнесла я у кассы на автовокзале. Ноги принесли меня сюда, я не сопротивлялась. Главное, не спугнуть событие, которое жду.

Ни страха, ни сомнения, только трепет, захватывающий меня с головой. Я, завороженная происходящим, сделала первый шаг, выходя из автобуса, не обращая внимания на людей, которые всегда куда-то торопятся. Картинки воспоминаний мелькали учащенными слайдами, рисуя мне мой путь. Известный мне путь. Нужная остановка.

Он стоял у распахнутой двери квартиры, ожидая меня с изящной длинной белой лилией.

– Я ждал тебя, – звучал любимый шепот в моих ушах.

– Я не могла не прийти.

– Твое желание?

– Я очень хочу летать.

– Ты полетишь, я помогу.