Текст книги "Импэриа Рэдас"

Глава 27. Любовь одна виновата

– Не могу больше! Ему плохо, очень плохо! Сема, что мне делать?! Я люблю его!

– Тише, сестренка! Успокойся, я все понимаю. Я говорил с ним, но он ничего не слышит. Нужно как-то ему по башке дать, чтобы очухался! А как?

– Он хороший, самый лучший! Почему? Ну, почему все так?

– Горе от ума это. Другие водкой ум заливают, а на него не действует, выворачивает и все. Ты, думаешь, вокруг шибко много довольных этой жизнью? Ха!

– Но они живут! А Сергей нет. Может, нам уехать куда-нибудь?

– Куда? Бабло заколачивать? Плевать ему на деньги!

– Ты же работаешь, карьеру хочешь делать! Поговори с Сергеем!

– О чем поговорить? Думаешь, мне самому не тошно?! Еще как тошно и страшно к тому же. Боюсь за детей, за Машку! И не верю я никому! Ни телевизору, ни властям! Этот страх и держит, а у Сергея его не осталось. Мы все терпим и боимся – конкуренция называется, он уже нет.

– Что нам делать, Семен?

– Я сегодня видел, как Печенег ругался с поселковцами. Кричал им, что они в ж… пе и никогда оттуда не вылезут, что свобода – это их совесть, а не жрачка до отвала. Что жить лучше можно только всем вместе. Это они насчет свалки за калинковской дорогой сцепились. Там такая вонь!

– О чем ты?

– Давай сходим к Печенегу в гости. Он умный, а еще он тоже как Сергей не боится.

– Давай! Сегодня же пойдем, ладно? Иначе я не выдержу!

– Не плачь, сестренка! Ты справишься, я помогу.

Вот мы и подбираемся к истокам кулешовского мщения, но до мстительного устья даже в настоящем 2019 году пока далеко – все еще впереди! Хотя, как сказал бы Эдуард Михайлович Лайбе: «Димидиум факти, кви цэпит, фацит!», что означает в вольном переводе Михаила Булгакова – Аннушка уже разлила масло, прощайтесь с головой!

Эх! Не продвинуты провинциальные россияне в мировых трендах современной психиатрии – могли бы глотнуть горсть таблеток и вперед работать на благо владельцев заводов, газет, пароходов. Так нет же, им смысл жизни подавай! Бедный Николай Гаврилович не успокоится никогда, судьба у него такая.

– Мы, наверное, не вовремя?

– Проходите к столу! Я гостям всегда рад. Садись, Людмила, давай чай попьем и поговорим, что плохо тебе я и сам вижу. Проходи, Семен.

Давно Людмиле Кошкиной не было так тепло и безопасно, как в старом пятистенном бревенчатом доме Печенега. Сидя под круглым абажуром за большим столом с отремонтированной еще тридцать лет назад ножкой, она смогла без слез и отчаяния поговорить о своем единственном, любимом и страдающим муже. Нет, Печенег не обладал той безграничной и абсолютной эмпатией, какая была у Линды Ковригиной, думаю, она не присуща большинству россиян. Вряд ли мы когда-нибудь сможем приблизиться к подобной европейской толерантности – наше сочувствие всегда эмоционально, деятельно и всегда оценочно с моральной точки зрения. Не получается у нас просто сочувствовать всему без разбора! Потому как одним сочувствием мы не обходимся – надо же помочь восстановить попранную справедливость, а не просто посочувствовать и пойти потом спать с чувством выполненного долга. Что это означает? Что вор должен сидеть в тюрьме, хоть ты тресни! Даже союз рухнул из-за чувства справедливости своих граждан!

– Я не знаю, что делать! Я люблю его! Помогите мне, дядя Максим!

– Он ничего и никого не слушает! Сидит на диване и грызет себя изнутри. Даже пить не может – рвет его и все! А глаза как у больной собаки. Может, посоветуете что-то, Максим Семенович?

– Он жить не хочет! А я без него не смогу! Дядя Максим, помогите!

– Нет, он нормальный, не псих. Достало просто его все! И меня достало и всех! Но его предел раньше наступил. Хрень сплошная, а не жизнь! Вот мы к вам и пришли.

– Ты попей горяченького, Людмила. Варенья бери, конфеты. Понял я все и не удивлен. А ты, Семен, нам плесни немного коньяка. Будем думать вместе.

Всю ночь думали Людмила Кошкина, ее брат Семен Талаш и Максим Семенович Печенкин, прозванный кулешовцами Печенегом. Думали-думали они и надумали. Ровно через неделю после той ночи Людмила принесла домой с почты заказное письмо, адресованное Сергею. В это же время у них, как бы случайно, сидел в гостях Семен, вдвоем мужчины распечатали и прочитали то письмо. Ну а дальше все и завертелось – в городе появились мстители! Течение провинциальной жизни ускорилось и заиграло свежими красками, что мы и наблюдаем сейчас в Кулешах – никто не скучает.

Вот, к примеру, работницы ателье Лондон-Париж болтали без умолку, отшивая срочный заказ Изольды Львовны Кривицкой, который она обозначила, как пять театральных костюмов. В ателье головы сломали, гадая каких персонажей имела в виду заказчица:

– На приведения похоже, но зачем им черный мех?

– Он еще в трех местах – по бокам и в середине!

– А красные вставки зачем?

– Это призраки зарезанных! Вы, что, не поняли? Кровавые пятна!

– Как у слона в ковригинском дворе, помните? Валиев еще возмущался и кричал, что его в зверинец посылают, а ему своих чудиков хватает!

– Бюст зачем призракам делать? Они же все одинаковые! Все мертвецы!

– Что за спектакль будет? Не знаете?

– Я туда только на детские хожу с ребенком, в прошлый раз смотрели Бременских музыкантов. А это…

– Может, сходим? Детектив какой-то ставят. Про маньяков?

– Они, что, сейчас призраков режут?

– Вы ничего не поняли! Это же Кусака с Пуссиком, они в тех же цветах на стенке мэрии остались! Как призраки, живых их уже сутки никто не видел!

– Призраков пять – три с бюстами и два без, получается два мужика и три бабы.

– Ну да! Кусака и Пуссик с женами!

– А третья кто?

– Любовница Царапкина?

– У него любовница есть? Не слышала! Секретарша, наверное.

– Она их зарезала?! В призраков превратила?

– Ты эту секретаршу живую видела? Ей уже на пенсию пора! Кого она резать будет?

– На спектакль надо идти! Там все и узнаем.

Увы, гражданочки! Вряд ли современный театр обратится к теме социальной проблематики – как вы представляете себе на сцене прототипов реальных российских чиновников в обнаженном виде, пропагандирующих ЛГБТ отношения. Хотя, я бы сходила на такой спектакль. Но вам не советую!

Кстати, где в настоящее время пребывают реальные Пуссик и Царапкин? Они жмурики или жулики? Виталий Андреевич Бубликов очень хотел бы это знать! А еще городской прокурор снова посетил своего самого креативного и талантливого подчиненного, которого звали лейтенант Валиев, но на этот раз не кричал и выговорами не грозил. Наоборот, он был осторожен и очень заинтересован:

– Скажи мне, Валиев, зачем ты тарусят в обезьянник посадил? И почему потом психами сделал? Губернатор их не долбал, ты зачем их в больницу отправил? Жена говорит, у них головы такие же, как у Талаша, ничем не отличаются!

– Они же слепые! Сами признались, никто их за язык не тянул!

– И что? Мало ли у кого какие проблемы со здоровьем. Не заразные и ладно! Зачем их изолировать надо было? В России обезьянников на всех таких не хватит! Ты еще глухих посади.

– У них слуховые аппараты!

– Валиев, я даже боюсь спросить, о чем ты?

– А у слепых – палки! Ну трости называются.

– Они тебя били? Что-то я не вижу следов!

– Меня нельзя бить! Я лейтенант полиции!

– А я прокурор!

– Я знаю. Виталий Андреевич. Вас тоже бить нельзя!

– Все! Больше не хочу разбираться. Ладно хоть все задержание тарусят длилось час с небольшим. Спасибо тебе, Валиев, за оперативность!

– А я что? Вы сами приказали всех с палками задержать и наказать! Трость – это та же палка.

– Хватит! Поступила информация, что наши жмурики в отеле Немоску за городом, пьют они там с ночи. Съезди и проверь! Только, умоляю, в психушку их не отправляй! Разберись сначала!

– Слушаюсь! Давно хотел спросить, почему отель так странно называется?

– Хозяин такой же оригинал, как ты! Его постояльцы достали, все жаловались на сервис, типа не Москва у вас! Он плюнул и назвал отель Немосквой, но на английский манер. Чтобы больше к нему никто не лез! Все? Больше вопросов нет? Тогда выполняй!

Взяв за компанию своего подчиненного и друга Дмитрия Калинкина, облеченный властью и поручениями городского прокурора лейтенант российской полиции выдвинулся в пригородный Кулешам поселок, где оказывал гостиничные услуги, не дотягивающие до московского уровня, отель Немоску.

Опрос работника на ресепшене показал, что гости из одиннадцатого номера заехали прошлой ночью, заказали в номер пиво, водку и полусладкое шампанское; последнее – вранье, шампанское принес сам портье для угощения прекрасных дам, но дамы так и не появились. За отчетный период времени гости из номера не выходили, сильно не шумели и больших проблем не создавали.

Деликатно постучав в двери номера, полицейские вошли внутрь и сразу же попали в дружеские объятия разукрашенного в красный и белый цвета народного избранника Симеона Иоанновича Царапкина:

– Очень рад, очень рад! Я ваш мэр! Помните меня? А вы кто? Я вас не помню! Но это не важно. Садитесь, угощайтесь и слушайте – я говорить буду! Только не перебивайте меня! Прошу, очень прошу!

– Не будем.

– Начну с того, что я – человек! Такой же, как и все, ничуть не хуже! За что меня бьют?

– Так вас не за человека бьют, а за то, что вы мэр!

– И что? Мэра, значит, бить можно?! Это массовые беспорядки! Где полиция? Спит!

– Мы не спим, мы здесь и слушаем вас, не перебиваем.

– За что меня бьют?! Я даже не человек! А до вас не доходит!

– Сволочи потому что! – вступил в светскую беседу злой и пьяный Игорь Владиленович Пуссик – Просто сволочи! Как нам теперь отмываться? Работать не буду! Позориться, что ли? Они старухи, а я кто?! Разукрасили всего! Но полиции не дождаться, как всегда! А одна старуха мне кого-то напомнила, но кого?

– Я не человек! Я функция! И я не деревянный!

– Успокойтесь, господин Царапкин, вы человек, а не функция!

– Функция! У меня нет денег, мне не доверяют. Все решается наверху, я только бумажки подписываю! Функционирую я!

– А меня убьют! Если курить не брошу, то убьют! Зарежут старухи! И ничего им за это не будет, по возрасту откосят! А вы, Симеон Иоаннович, так и останетесь здешним мэром до смерти! Мы все умрем, но я по – моложе буду! Господи, как курить хочется!

– Они сбрендили! Оба сразу! Но я не могу их в психушку отправить – Виталий Андреевич мне запретил.

– Давай водку уберем! Протрезвеют, отмоются от краски и будут как новенькие!

– Курить хочу! – кричал Пуссик – Сволочи!

– Это нам чиновникам, а не вам сказали: денег нет, но вы держитесь! Сколько держаться?! Я в Москву хочу! – тоже кричал Царапкин.

– Надо женам звонить, пускай приезжают и трезвят их. Сами не отмоются!

– Да кури ты, сколько хочешь! Не ори только!

– Минздрав запретил!

– А воровать он не запретил?! Но ты же не умер! – терпение полицейских лопнуло.

Через полчаса к отелю Немоску со двора (чтобы не позориться) подъехали супруги городского начальства. Погрузив с помощью Валиева и Калинкина пьяных, разукрашенных мужей в машину, они отправились лечить душевные и телесные раны своих любимых. А кому сейчас легко?

Айдару Валиеву точно не сладко, покой ему только снится! Постоянный стресс и усталость приводят к потере бдительности, поэтому он не обратил никакого внимания на двух подозрительных личностей, что провожали супругов Царапкиных и Пуссик при их выезде из отеля Немоску. Правда, Дмитрию Калинкину показалось, что он видел одного из них с камерой на крымском митинге перед заводоуправлением КМЗ в день приезда Григория Ковригина в Кулеши. Но он успокоил себя тем, что ему это показалось. А мне вот не кажется, я уверена, что городская телекомпания Тарус преследует Айдара Валиева с определенной целью. И как-то странно преследует!

Но вернемся к нашим баранам и подведем предварительные итоги. Первое – похоже, в Кулешах назревают весьма значимые события, даже более грандиозные, чем государственный праздник День России, второе – тоже похоже, что акторами надвигающихся торжеств выступят кровавые призраки на дорогих электросамокатах, третье – чем все это закончится и закончится ли вообще. Но духом не падаем и все будет хорошо!

Глава 28. Мстительное начало

Да, в абсолютном большинстве люди живут обычной жизнью – спят, едят, ходят на неинтересную работу, заботятся о своих близких и даже дальних, встречают государственные и личные праздники, иногда развлекаются по мере сил и возможностей. Я не спорю с этим, и все мои герои такие же обычные люди, но я бы прибавила к их характеристикам еще один признак – всеобщее недовольство собственной жизнью! Оно проявляется везде – на работе мы просто фигеем от того уровня некомпетенции и пренебрежения к людям, что проявляет наше по – современному образованное начальство, конечно, оно тоже фигеет на своем уровне, но нам от этого не легче! Российские школы – это вообще песня! Там довольных нет и не будет ни с одной стороны, как и учебы. Даже интересно, какой еще предмет впихнут в расписание российских школьников с нового учебного года? Наше среднее образование превратилось в бездонную женскую сумочку – чего там только нет, и даже это чего не найти никогда в беспорядочном хаосе почти милых вещиц хозяйки! А наши врачи? Я многое понимаю и принимаю, но почему они решили, что только одним, пусть и весомым ростом своих доходов повысят собственный социальный статус и обретут смысл своей бренной жизни? Не хочу продолжать! Хочу просто жить с достоинством и по совести, не чувствовать себя идиотом, не бояться завтра и не конкурировать беспощадно и неустанно за бесполезные выдуманные блага современного общества. Да! Я – импэриа рэдас, а вы нет? Тогда чего жалуетесь и ноете?

– Не знаю… не понимаю. Какие сейчас могут быть подпольщики? И кого свергать? И как свергать?

– Я так думаю, что предлагается провести акции по просвещению народа. Типа показать людям, что их дурят как лохов!

– А зачем показывать? Цель показа?

– Чтобы к нам как к скотине не относились!

– Так это надо хозяевам новым показывать! Чтобы они жрать в три горла перестали!

– Сила нужна против хозяев! Народу надо высказаться.

– Ты говорил, это какая-то партия организовывается. Так пусть и меняет все – сверху легче сделать, а мы что можем?

– Ты сейчас как гремлин говоришь! Сам же жалуешься, что свободы тебя лишили! А зачем тебе свобода на диване?

– Да! Только я все равно не понимаю, в чем будет конечная цель? Союз восстановить? Я тут не очень согласен.

– А от скуки помереть ты согласен? Нет? Тогда, может, благотворительностью займешься? Кошечек и собачек спасать будешь? Сирым да убогим подачки от богатеев передавать? Новые выпрашивать и благодарить до посинения! Что делать собираешься? Подыхать в знак протеста? Я уж и не знаю, что тебе предложить. А! Еще! Может, в Бога поверишь?

– Семен! Как мне поверить, если я себя ненавижу?!

– Так завязывай с этим! Вставай с дивана! Ты думаешь, мне хорошо? Достало все! Но помирать я не собираюсь! Я лучше в морду дам кое-кому! Знать бы еще кому.

– Ты думаешь?

– Серега! Вставай! Тебе никто не поможет, только сам. Тебе же весь мир нужен, а не подачки!

– Ты прав! Надо все обдумать, что и как делать. Ты со мной?

– Спрашиваешь!

Сергей Кошкин и Семен Талаш продолжили свой весьма странный и опасный по современным меркам разговор. А причина того разговора белела на столе и буквально искрила бликами новых смыслов и новых целей, абсолютно непривычных российским гражданам 2019 года. Впрочем, почему абсолютно? Помните, про таких же граждан, что жили и скучали в России два с лишним века назад, а потом взяли и разбудили, по словам своего же соотечественника, Герцена?

Интересно? Тогда почитаем:

Здравствуй, товарищ!

Мы ищем единомышленников по всей стране. Мы – будущее России! Современной, образованной и главное гуманистической России!

Мы за то, чтобы каждый человек мог жить и трудиться свободно и осмысленно, чтобы никого не низводили до тупой машины по получению прибыли зарвавшимся жуликам и ворам!

Мы за справедливость и счастье для всех!

Мы против бессмысленной и беспощадной конкуренции между людьми, что нужна лишь для усиления эксплуатации человека, а не повышения благосостояния всего общества.

Мы однозначно за повышение роли труда в жизни каждого человека, но труда разумного и по возможности творческого, а еще честного и максимально результативного для всех и каждого!

Мы считаем, что современный уровень производства позволяет снизить недопустимые разрывы в размерах заработных плат работников разных профессий. Нет, мы не выступаем за абсолютное равенство в этой сфере, но большое различие в трудовых доходах должно быть обусловлено прежде всего общественной необходимостью и не превышать разумные пределы. Здесь не говорится о предпринимательских доходах, но и они не должны выглядеть в глазах российского общества кражей.

Ты спросишь, почему я? Что я могу сделать? Многое! Потому, что только свободный человек сам, своей волей и действиями может создать для себя и других гуманистическую страну, справедливую страну, высокоразвитую страну. Только сам!

Что ты можешь конкретно сделать? Обратить внимание людей на те безобразия и несправедливости, а часто бессмысленность и разруху, что творятся в твоем городе. Ты можешь показать людям, что все это не просто не норма, что так не должно быть нигде и никогда! Твои действия могут быть даже саркастическими и абсурдными, выбирай сам. Главное, чтобы люди почувствовали наши идеи и захотели не только изменить среду, но и измениться сами!

Если мы узнаем о твоих действиях как согласии с нашей позицией, мы свяжемся с тобой.

Ну что ж, Печенег хорошо постарался, сочиняя данный текст. Думаю, в нем почти раскрыта его собственная мировоззренческая позиция – свобода жить, трудиться для себя и во блага всех, обязанность государства и общества в целом по созданию и поддержке гуманных социальных структур с одновременным отказом от тотального патернализма и насильственного конструирования выдуманных идеалов (помните слова Демьяна Курицына о том, что уровень свободы человека любого социума легко определяется по существующему там уровню насилия, в т. ч. и интеллектуального). Чистейшей воды идеализм, конечно, но без идей вообще хреново!

Письмо помогло, Сергей Кошкин встал с дивана. Только заговорщики не учли одну особенность русского менталитета, ярко выраженную международным песенным хитом конца девятнадцатого – начала двадцатого века Поля Дегейтера и Эжена Потье в русском переводе Аркадия Коца – «Весь мир насилья мы разрушим – до основанья, а затем – мы наш, мы новый мир построим – кто был ничем – тот станет всем!». Как заткнуть теперь этот фонтан кулешовского мщения? Никаких хулиардов не хватит!

Первый акт своей пьесы Сергей Кошкин и Семен Талаш сыграли весной у входа в здание Администрации Заводского района города Кулешей. Выбрав время, когда глуховатый сторож заснул под утро с чувством выполненного долга по охране муниципального имущества, они забрались на козырек над крыльцом и поверх висящего там стандартного лозунга о демократии и выборах написали красной краской: «Здесь воняет!». Игорь Владиленович Пуссик и его подчиненные, а также все проходящие мимо кулешовцы два дня ломали голову, что бы это значило. Пуссик даже в городские коммунальные службы позвонил с вопросами о том, не производят ли они какого-либо ремонта в его здании и не опасно ли там находиться. Через сорок восемь часов, когда городские обыватели уже вовсю начали острить по поводу непрекращающейся вони на площади имени Максима Горького, респектабельный демократический лозунг был восстановлен. Но сам глава Заводского района продолжал подозревать городские службы и очень сильно возмущался их безалаберности и разгильдяйству. Короче, никто пока ничего не понял.

Следующее мстительное выступление было ярким и однозначным, так что коммунальщиков уже никто не обвинял. Состоялось это мероприятие как раз на ежегодном митинге, посвященном празднованию Дня России на все той же площади имени Максима Горького. И горожанам оно очень понравилось!

Сначала все шло как обычно – бравурные патриотические песни разносились по площади с раннего утра, собранные по приказу трудоспособные горожане и редкие добровольцы безразлично скучали, слушая поздравления городского начальства, чтобы побыстрее разбежаться по домам. Никто ничего не ждал! Наконец, Симеон Иоаннович Царапкин вышел к микрофону и стал выступать. Конечно, никто его не слушал, его никогда не слушали! Иначе мелкое царапкинское жульничество вылезло бы наружу – дело в том, что Царапкин уже третий День России выступал с одной и той речью, меняя лишь две-три строчки, справедливо рассудив: кому это все надо?

И вот, когда кулешовский мэр отбарабанил почти половину своего выступления и почти наизусть, не заглядывая в бумажки, он почувствовал, как что-то липкое растеклось у него по лбу. Замолчав от неожиданности, он снял с головы это липкое и, вытянув вперед руки показал себе и всем яичную жижу вперемешку со скорлупой: «ВидАли?». Кулешовцы, также, как и мэр, озадаченно посмотрели в небо, но курицы не летают! И снова залп над безмолвной площадью – Царапкина заклевали!

Толпа дружно повернулась направо в сторону девятиэтажного одно подъездного дома, что примыкал вплотную к зданию Администрации. Там с балкона второго этажа, как раз над крыльцом с выступающим Царапкиным метко стреляли яичными снарядами два черных человека. Спокойно и деловито опустошив ячейку боеприпасов, они показали неприличный жест локтем Царапкину и покинули боевые позиции.

Толпа снова обратилась к выступающему – Симеон Иоаннович стоял, молчал и обтекал яичной жижей. Он ничего не понимал! Кто, за что? И где полиция?

– Хулиганы! – обрел, наконец, дар речи кулешовский мэр – Хулиганы!! Хулиганы!!!

Царапкина было не остановить, но все равно он ничего не понимал! Митинг прервали, больше кулешовцев никто не стал поздравлять, но они на это не обиделись. Наоборот, честно и добросовестно досмотрели представление до конца – пока дергающегося и выкрикивающего непонятно что Симеона Иоанновича не отвели под белы рученьки в Администрацию, только после этого народ разошелся по домам. Вот так в обычном провинциальном российском городе появились мстители, а у Айдара Валиева – новые хлопоты и новые выговоры от строго прокурора Виталия Андреевича Бубликова. Кстати, лейтенант срочно и добросовестно осмотрел ту квартиру на втором этаже девятиэтажного дома, но выяснилось, что проживала там асоциальная личность пятидесяти лет, мужского пола, давно не работающая, но пьющая и курящая, к тому же никогда не закрывающая двери своей гостеприимной квартиры.

Дальше последовали новые мстительные протесты, абсурдные и издевательские одновременно, но вызывающие живой отклик кулешовского народонаселения.

Предметом второго мщения послужил непрекращающийся уже который год ремонт детского культурного центра, вернее так и не начавшийся. На том ремонте пиарился еще прошлый мэр Кулешей, ныне усердно служащий государству в областной столице. Центр этот был построен сразу после войны и обслуживался городским строительным трестом, лопнувшим в приснопамятные девяностые. Городской администрации пришлось взять центр на баланс, но содержать, а тем более ремонтировать его было не на что. А на выборы деньги в России всегда есть! Вот предшественник Царапкина и придумал как убедить своих капризных избирателей поддержать его кандидатуру на второй срок – выступил с предложением провести капитальный ремонт Детского Центра. Он даже провел два митинга перед цЕнтровским крыльцом, предварительно затянув рассыпающиеся стены здания зеленой сеткой, обманув таким образом ожидания наивных и добрых горожан.

Но Царапкину народ уже не верил, а потому новый лозунг мстителей над входом Центра вызвал очень горячее и массовое одобрение трудящихся:

Который год идет ремонт

Который год Царапкин врет!

И кто быстрее с них помрет?

Наш Центр или наш удод?

Ну, что поделаешь – не Пушкин творил, но горожанам понравилось!

Третий мстительный случай произошел в аккурат на День Города пятого августа и опять на балконе той самой квартиры асоциальной личности со второго этажа девятиэтажного дома, примыкающего к зданию Администрации Заводского района города Кулешей. И опять пострадал Симеон Иоаннович Царапкин, причем безвинно пострадал, как убеждал он впоследствии всех и каждого! Речь страдающего мэра прервало мощное, наглое и издевательское хрюканье, доносившееся из колонок, установленных на том балконе. Горожане острили и веселились вовсю:

– Во хрюкает наше начальство! И опять про ремонт Центра!

– Да оно про все хрюкает! Врет и не краснеет!

– Глянь! Уже полицию орет!

– Зажрались эти хрюндели! Облик человечий потеряли!

– Их только свои корыта интересуют!

– Сматывайтесь быстрее! А то загребут! – волновались неравнодушные обыватели.

– Слышь, Валиев! Не торопись шибко! Спасибо тебе все равно не скажут.

– Так спасибо и не хрюкается!

Убедившись в том, что мстители снова оказались неуловимыми, городское начальство в лице Симеона Иоанновича Царапкина и Игоря Владиленовича Пуссика потребовало от правоохранительных органов, во-первых, немедленно обыскать асоциальную квартиру, во-вторых, найти и задержать хулиганов, а в-третьих, отремонтировать замок на дверях квартиры и заставить непросыхающую личность держать квартиру закрытой, иначе придется ей просыхать на нарах!

Ну и наконец самый интересный и имеющий огромные последствия мстительный случай произошел перед Днем Национального Единства России. Причем, мстили тогда не анонимные хулиганы, а само городское начальство и мстило так, что обалдевшие и возмущенные горожане стали массово записываться в хулиганскую армию, вооруженную яичными снарядами. Но об этом позже.

Я думаю, многие из вас, мои читатели, задаются вопросом: «Почему это все происходит в Кулешах?». Обычный российский провинциальный город с обычным населением и обычными проблемами, как и везде в стране. С чего горожане взбесились там? И почему тогда в других городах все тихо и почти благостно? Ну да, не московские зарплаты у них, так эти деньги за пределы Москвы и не выезжают, а до Кулешей им вообще никогда не добраться! Не сказать даже, что государственные мужи не заботятся о подвластной им территории – капитальные ремонты жилого фонда идут, благоустройство населенных пунктов тоже движется, гранты на мелкий бизнес выделяются стабильно и непрерывно, дороги ремонтируются, школы, садики, больницы работают. Чего этим кулешовцам надо? Зажрались?

А может им другое надо? – спросил губернатора на отгремевшем недавнем празднике прокурор Виталий Андреевич Бубликов. Очень скоро и властям многое понадобится от этих самых рядовых российских граждан – чтобы они поверили, чтобы вытерпели, чтобы снова вспомнили кто они! Потому, что эта земля для импэриа рэдас, никто другой ее не удержит.