Текст книги "Импэриа Рэдас"

Глава 29. Поднять занавес!

Мое любимое время года – осень, как у Пушкина, только любая осень – и болдинская разноцветная и пышная, и иная, что с серым небом и колющимися дождями, с первым снегом, тающем уже в воздухе до попадания на черную землю и серый асфальт. Ты заходишь домой, сбрасываешь мокрую одежду и обувь, трогаешь батареи, а они уже нагреваются теплом, с кружкой чая подходишь к окну и с легкой грустью говоришь себе: «Да, скоро зима – а потом вспоминаешь – Ой! Надо готовить теплые вещи для всех, доставать шарфы и перчатки. Как хорошо, что купили новые пуховики, никто не замерзнет». Тепло, семейные хлопоты и заботы, первые звоночки самого любимого праздника в России Нового Года – вот что для меня осень. Я и летние дожди люблю, теплые и свежие, с огромными лужами, что переходишь по щиколотку в воде, беззаботно наплевав на свои новые босоножки и кроссовки.

Такой же дождь лил сейчас в Кулешах ранним утром 19 июня 2019 года. Маленький сухонький старичок с серебристой гривой волос, как нахохлившийся воробышек прятался под навесом, терпеливо ожидая четверку мстящих молодых людей. Он точно знал где и когда их встретить, ведь один из этих мстителей по имени Семен Талаш все очень подробно объяснил ему.

– Ну, здравствуйте! Приглашаю вас всех позавтракать со мной. Разносолов не обещаю, но чай с бутербродами будет – пригласил в гости Печенег.

– Неудобно как-то…

– Что-то случилось, Максим Семенович? Может, помощь нужна?

– Пойдемте! – резко скомандовал Семен – Нам надо пойти. И тебе, Серега, очень надо!

Удивленные и заинтригованные молодые люди послушно отправились в гости.

– Прошу к столу! Наливайте сами себе чай, вот варенье, бутерброды с колбасой и сыром, берите, кому что надо, не стесняйтесь – распоряжался в собственном доме Печенег.

– Спасибо – гости вопросительно смотрели на хозяина.

– Я не буду ходить вокруг да около. Что делать собираетесь дальше? Я все знаю про вас и ваше мщение. А сейчас скажу что-то новое. Сергей, это я написал то письмо. Не перебивай! Твоя Людмила с ума сходила, ты же в зомби превращался. Мы и придумали, как тебя с дивана стащить. Только вы же не остановитесь! Я при всех тебе это говорю, Сергей, потому что вы одной веревочкой повязались и отвечать вместе будете. Не учел я того, что вы сытые сейчас! Вы же не за корочку хлеба, пусть и для всех, боритесь. Вы за правду топите, а она границ не знает. Только человек Богом никогда не станет! Бог он один, а нас всех много, разных – плохих и хороших, у каждого – своя жизнь.

– Люда знала? – растерянно замер Сергей Кошкин – И ты знал, Семен?

– Да! Она моя сестра, я все для нее сделаю.

– Тогда зачем ты со мной ходил? Отвечай!

– Я тоже человек и тоже хочу жить нормально! Эта хрень вокруг и меня достала до чертиков! Я что, рыжий что ли?!

– Ты мне врал!

– Нет! Это я тебе так в лоб дал! Чтобы ты вспомнил все, чтобы жить начал, а не помирал! – Семен оказался на полу после хлесткого удара воскресшего родственника, все остальные вскочили на ноги.

– Что происходит? – спрашивал Григорий Ковригин.

– Все равно, это было классно! – громко восторгался питерский банкир Савва Велиховский.

– Легче стало? Тебя жена любит, а ты у нее на руках сдохнуть решил? Хрен тебе! Ох! – Семен снова растянулся на полу.

– Ша! Тихо все! Вы же мужики, думать пора головой! – осаживал гостей Печенег – Давай, банкир, доставай стопки из шкафа. Говорить будем и думать будем. Сядь, Сергей!

Крупные капли дождя словно прозрачные виноградины тарабанили по широким подоконникам окон старого бревенчатого дома, то ускоряясь, то затухая в такт разговора мстителей с подлинным автором их необычного мщения. Сколько продлится этот дождь? А, может, он никогда не закончится? Долгий, очень долгий разговор предстоит нашим героям, и мы еще его послушаем, но позже…

Вы думаете события приближаются к развязке? Нет! Все только разворачивается.

Воспользовавшись сложными погодными условиями еще одни герои Кулешей решили выйти из тени, но не привлекая лишнего внимания. Симеон Иоаннович Царапкин и Игорь Владиленович Пуссик, вполне протрезвевшие и почти отмытые своими женами от белых и красных брызг, за исключением отдельных прядей волос, причем у Царапкина преобладали красные перья, а у Пуссика – белые, надумали посетить Администрацию города. Предстоящим вечером последние следы драки мэра и его заместителя со старушками в веселеньких кроссовках будут смыты и закрашены самым дорогим и самым профессиональным кулешовским парикмахером, так он клятвенно пообещал их женам. Но город бросать нельзя! Так что деваться им было некуда – только на свое рабочее место! Как-то надо дожить, дотерпеть до предстоящих выборов, победить с обещанной поддержкой губернатора и, прошу прощения, сдриснуть из этого проклятого города! Для этого Симеон Иоаннович даже был готов снова посетить органы записи гражданского состояния и вернуть себе нормальное имя – лишь бы победить и сдриснуть!

Перед тем как выйти из машины, Царапкин натянул на голову капюшон своего серого худи, а Пуссик надвинул поглубже розоватую кепку старого фасона, похожую на ту, что носил еще его тесть, когда-то работавший заведующим культурным клубом – худи у него в гардеробе не было, других летних головных уборов также. Время появления бедолагами выбрано было грамотно, работающий люд уже разбежался по цехам, мастерским и офисам, местные чиновники также заняли свои стулья в кабинетах мэрии.

Тяжело вздохнув и прошептав себе: «Господи! Пронеси!», Симеон Иоаннович и Игорь Владиленович осторожно выбрались из машины и бегом кинулись к дверям Администрации, но сначала им надо было преодолеть внушительный лестничный подъем к крыльцу здания. И тут им наперерез кинулась еще одна группа тоже из двух бегунов с камерой и микрофоном наперевес. Финишным спуртом тарусята вырвали победу у более опытных соперников и загородили тем входные двери:

– О боже! – криками откликнулись кулешовские СМИ на весьма странные луки Царапкина и Пуссика, целясь камерой то в одного, то в другого – Снимай! Симеон Иоаннович, посмотрите сюда! Так! Хорошо! Теперь вы, господин Пуссик! Обалдеть!

– Отвяжитесь! Чего пристали?! Я и так скоро уеду отсюда! Губернатор обещал! – голосил из-под худийного капюшона с рваной красной окантовкой кулешовский мэр.

– Я тебе морду порву! – яростно тряс белокурыми локонами под розовой кепочкой Пуссик.

– Снимаем! – наслаждались сенсацией тарусята.

– Сволочи! Фик вам, а не кепки! Никого подкупать не будем! Сволочи!

– Да мы никогда такую розовую не оденем! Все вам жалко, даже нормального цвета не купите! – разозлились тарусята

– Ну чего зыришь?! Пни его под ж… пу! – впервые так неуважительно и на «ты» обратился к своему начальству его собственный зам.

Симеон Иоаннович с наслаждением выполнил приказ и рванул входную дверь на себя, а Игорь Владиленович выхватил из рук упавшего журналиста камеру и, влетев в холл Администрации, заблокировал тарусятам дверь после своего шефа. Подразнив проигравших через стекло вырванным трофеем, победители отправились трудиться во благо родного города. Думаю, не надо говорить, какой фурор они произвели среди своих подчиненных.

И все это происходило под непрерывным дождем, никак не заканчивающимся, как и разговор в доме Печенега.

А Людмила Кошкина все убиралась и убиралась в квартире, уже четыре часа убиралась без перерыва и по четвертому кругу. Центром этих кругов был журнальный столик в зале, на котором лежал ее сотовый телефон. Людмила ждала звонка брата, но телефон упорно молчал. Женщина примостилась рядом со столиком и заплакала. Господи! Да если бы можно было помочь Сергею, отдав все, что у нее было, она бы отдала, не задумываясь! Все – почку, кусочек печени, кожу, легкое, сердце… Стоп! Как без сердца? Она же помрет сразу, а Людмила хотела жить и любить своего Сергея.

«Ну ладно! Сердце оставлю себе, но остальное не жалко. А уж эти вещи, тряпки, деньги – все отдам, не нужны мне они без него!» – шмыгала распухшим от слез носом Людмила Павловна Кошкина. Ожидания становились нестерпимыми, чтобы отвлечься, Людмила включила телевизор и попала на передачу городской телекомпании Тарус с таким непонятным названием, что жертвенную трансплантацию парных и непарных органов своего организма она решила пока отложить.

Передача называлась: «Тайная жизнь и странные способности лейтенанта полиции Айдара Валиева».

Привожу дословное выступление таруского журналиста с описанием представленных видео и фото материалов:

Здравствуйте, дорогие кулешовцы! Сегодня мы приоткроем занавес над теневой жизнью нашего города. Мы убеждены, что только правда поможет нам всем выжить в том сумасшедшем доме, что когда-то были милыми и открытыми Кулешами, где все и про всех всё знали, где не было порочных тайн и тайных пороков, где еще существовала свобода СМИ! А что сейчас? Сплошные тайны, хулиганство, драки и месть! Никакой информации невозможно получить ни от властей, ни от рядовых горожан. Замкнутый круг! Но мы разомкнем его и скажем правду вам в лицо!

Итак, кто такой Айдар Валиев? Какие тайны и пороки он скрывает? В чем его сущность? Мы все знаем его как работника правоохранительных органов Заводского района Кулешей, как веселого открытого человека с множеством друзей и знакомых, как весьма любвеобильного человека, но поскольку он не женат и к тому же гетеросексуален, то ладно…

На экране появились фото Айдара Валиева в полицейской форме и гражданской одежде.

Но это лишь вершина айсберга, талантливая маскировка! А что на самом деле? Мы перечислим некоторые факты с видео и фото подтверждением их достоверности, а потом вместе с вами сделаем соответствующие выводы.

Первое, в день приезда в Кулеши Григория Ковригина, Валиев еще до начала последующего бедлама знал про зарезанного слона и Крым. Подчеркиваю, он знал про слона до того, как пришел и увидел его! Он говорил про Крым в интервью нам до начала женского протеста перед заводоуправлением КМЗ. Я уже молчу, что тогда же он точно сказал, как пройдет ежегодный День России на площади имени Максима Горького, я имею виду яйца! Смотрим его интервью.

На экране появились кадры с бодрыми словами Валиева о том, что Крым наш, и полиция всегда с народом, пуляющим яйца в городское начальство, сказанные им у фонтана-слоненка во дворе ковригинской четырехэтажки.

Второе, только Валиев, и никто другой, смог заставить наших пресловутых гремлинов пойти на субботник и убрать калинковскую дорогу. Что он применил при этом, нам неизвестно. Может, гипноз или другие психические манипуляции и воздействия? Одно можно сказать точно, Айдар Валиев несомненно обладает выдающимися способностями в таких областях, о которых обычным людям и подумать страшно!

А если вспомнить еще тот факт, что он заставил скупердяев-гремлинов принести ему двенадцать больших банок серой краски для Чамочкина, то становится еще страшнее!

На экране появилась заставка с памятником рабочему КМЗ Степану Чамочкину в двух вариантах – в серых и алых варежках.

Третий факт – только Айдар Валиев знал, что Царапкин и Пуссик – не жмурики, а жулики! Об этом он заявил в день их исчезновения нашему корреспонденту, указав, что те живы, но отмыться от краски не могут. Откуда он это взял? Никто ничего не знал, а он все знал! Даже мы не знали до сегодняшнего утра, во что наша элита перекрасилась! В прямом и переносном смысле перекрасилась! Царапкин стал красноволосым, а Пуссик блондином. А еще они избили наших журналистов и ограбили, причем так нагло, на глазах у собственных подчиненных, прямо на крыльце здания Городской Администрации. Но всех не запугаешь! Один из городских чиновников предоставил нам фото этих перекрасившихся – вы только посмотрите в каком виде они нами руководят, как они одеты, что у них с головами! Сделаны эти фото сегодня, смотрите.

На экране появились фото со смартфона Ксяоми, принадлежащего храброму и свободолюбивому чиновнику из мэрии Кулешей, фото талантливые и креативные. На них Царапкин и Пуссик вместе и поодиночке крупным планом демонстрировали новые тенденции властной моды в прическах и окраске волос, новый стиль офисной одежды российских чиновников, а также свой трофей, полученный в результате разбойного нападения на представителей свободной прессы. Лица элитной парочки были весьма интересны и неоднозначны из-за сочетания эмоций ненависти к журналистам телекомпании Тарус, усталости от кулешовского мщения, решимости победить на выборах любой ценой и сдриснуть, наконец, из этого сумасшедшего города! Прекрасные фото!

Вы вдумайтесь! Мэр города и его заместитель избивают свободную прессу и грабят ее! А как же конституция?! Наши права?! Мало того, что они перекрасились черти во что, так они еще и всю ночь пили в отеле Немоску! Они и пьяными за руль сели бы, но жены их по домам развезли! Вот доказательство! И Валиев снова там в центре событий!

На экранах было продемонстрировано видео прощания лейтенанта полиции Валиева с Пуссиком и Царапкиным при отъезде последних из отеля Немоску.

И, наконец, мы продемонстрируем вам сейчас факт признания Валиевым своих странных и необычных способностей, сделанный им вчера перед отделением полиции Заводского района Кулешей в присутствии свидетеля Светланы Курицыной.

Снова видео с криками, где Валиев орет про слепцов с палками, про свое отличное зрение и такое же отличное знание уголовного и административного законодательства РФ, тарусята – про жуткие особенности валиевского зрения видеть все подряд, даже то, что нельзя, Светлана Курицына – про то, что она скоро помрет (от собственного любопытства не волнуйтесь!). Честно, я считаю, что тарусята заслужили свои шишки! Разве можно делать такие передачи для простого обывателя? Чем они отличаются от Царапкина с Пуссиком? Симптомы одни и те же – полное непонимание и охренивание от кулешовской действительности, но продолжим смотреть передачу:

Валиев – страшный человек! Мало того, что от него ничего не скроешь, так он еще нас, как обычных алкоголиков из полицейского обезьянника, отправил головы проверять! Мы же пресса, мы – четвертая власть! Где уважение? Где законность?

Наш вывод из всех этих событий – Айдар Валиев все знает! Он знает кто мстители, но не говорит. Почему? Мы проводим опрос онлайн на сайте Таруса, выберете свой вариант ответа на вопрос: Что делать?

Варианты ответов:

– Отправить вон из города Царапкина с Пуссиком, хоть в Москву, хоть куда, но отобрать у них нашу телекамеру.

– Предложить лейтенанту Айдару Валиеву честно признаться в том, что он экстрасенс.

– Заставить Валиева сказать, кто такие мстители и чего им от нас надо.

– Повысить среднюю заработную плату в Кулешах до уровня 75% от средней московской заработной платы (для начала).

Можно отметить как выбранные несколько вариантов ответов, но не более четырех. Свой бред не предлагать!

Глава 30. Второй закон Печенега

Сергей Кошкин больше не бил Семена Талаша, но никакого понимания и толерантности к столь коварному способу стащить его с дивана он не испытывал! Он вообще никакого понимания не испытывал – ни к существующему порядку вещей вокруг себя, ни к вулкану страстей и дум внутри себя. Наоборот! Бурное возмущение переполняло его и вырывалось криками обиды и ярости:

– Какой я дурак! Поверил, что кто-то реально хочет изменить этот дурдом, что и я могу что-то сделать! Кому мы нужны?! Пожрать дадут и все, а про другое и думать не моги! Да и как дадут? Кинут на драку крохи с барского стола – конкурируйте до смерти! А как же наши души, кто про них вспомнит?! Хотя, чего я так высоко забрался – какие души?! Скоро дойдем до того, что даже работу настоящую выпрашивать будем, конкурировать за право продаться!

– Все так! Вижу, поворочал ты мозгами, сидя на диване. Только вопрос у меня, что и как ты хочешь изменить? – Печенег с сочувствием и теплотой смотрел на Сергея.

– Хочу дурдом этот убрать! Хочу смысла жизни для любого человека! Нафига просыпаться, чтобы пожрать, поср… ть, заработать на очередную яхту для какого-то жердяя и снова по кругу! У меня нет ничего, кроме моего труда, не научился я воровать или лапшу на уши вешать в телевизоре! А ради чего мне трудиться? За эти гроши? Да и не про них я сейчас! Самого человека в ноль превратили! Обесценили!

– Точно! – согласно, но более приземленно возмущался побитый Семен Талаш – Только и слышишь от начальства – уволим, за ворота пойдешь, повышай эффективность и конкурентоспособность себя и предприятия! Задолбали! Какая карьера? Вылезают не те, кто пашет, те молчат, а те, кто лижет и с энтузиазмом! Только эффективность эта на бумаге рисуется, а в реале – сплошь Москва и провинции, там семеро с ложкой гребут в свои норки, а мы с сошкой в разрухе и дерьме копаемся, чтобы конфетку им слепить! Зачем далеко ходить? Твой завод, Григорий, пример всему этому! Кто там работает? Я про инженеров говорю, про их возраст, работяги туда еще идут, а специалисты – только в Москву или, накрайняк, в города-миллионики. А кто конфетки из дерьма лепить будет?

– Что же делать? Зарплату им поднимать? – беспокоился из-за разрухи завода его новый владелец.

– Почему только зарплату? Ты еще и кастовую систему введи! Как в Индии. Специалисты брахманами будут, техники – чуть пониже, а работяг в неприкасаемые запишешь, и по наследству клички эти передавать надо, чтоб с детства закладывались и на всю жизнь! Жаль мозги по наследству не передаются – не утерпел Печенег.

– Ой нет! Что я Бог, что ли?

– Зато порядок будет как на кладбище, никто не сбежит! Одна беда – русские мы все, если не по крови, так по духу. Громыхнет эта конструкция быстрее, чем Союз навернулся и по той же причине!

– Брешут со всех трибун и экранов и так брешут, что не разберешь ничего! Прибыль, резервы, капитал и еще хрень всякая! Человек уже и не человек вовсе, а источник прибыли жердяев! Даже матери уже не детей рожают, а материнский капитал зарабатывают! Это дети капитал, что ли? А государство милостыню раздает со своего мешка, чтобы с голоду не подох капитал тот! Нищие родители кланяться должны и благодарить до посинения, хлопать еще на мероприятиях всяких. Только вопрос у меня – как эта вся вертикаль чиновничья допускает такие зарплаты в стране? Люди же пашут, а им милостыню раздают вместо зарплаты, еще и кланяться заставляют! – уже кричал Сергей Кошкин.

– Вроде верно говоришь, но не все так просто. Современная экономика не про людей, а про эффективность их хозяйственной деятельности – размышлял Савва Велиховский.

– Так пусть эффективность твоя в экономике и остается, а не лезет в наши души! Нафига ради нее человек должен нищать и зверем становиться?!

– Не должен, ты прав! – с ходу отринул принципы экономикса питерский банкир – я тоже не хочу в дурдом, и никто не хочет. Все мечтают заработать, нахапать в смысле, и на райский остров сбежать.

– Они разве есть, острова такие? – заинтересовался Печенег.

– Должны быть! А иначе зачем все? – отстаивал мечту Савва.

– Надо что-то делать! Дети не могут быть капиталом, и люди должны нормально жить! Никто никого не должен заставлять страдать! – искренне волновался Григорий Ковригин, мультимиллионер, российско-французский гражданин, сын красного директора и полноправный член мстительной банды. Неисповедимы пути Господни!

– А что делать надо? – продолжал лезть под кожу сухонький старичок с серебристой гривой волос – Как думаете?

– Долой жердяев! Свободу человеку! Достойную жизнь каждому! – быстрее всех нашел ответы на вопросы Печенега Семен Талаш.

– Понятно, мы за все хорошее и против всего плохого! Ну а ты, Сергей, как думаешь?

– Ну что-то же надо менять! Даже радикально менять и быстро.

– Когда мне было пятнадцать лет, один человек сказал про это – либо красные, либо белые. Но вы уже выросли, как и я. А потом, все уже было в России, было и прошло, только кровушки утекло немеряно.

– Ты про Союз? Мы не коммунисты, мы за свободу для всех.

– И для жердяеев? И для Царапкиных с Пуссиками? И для других хулиардеров?

– Пусть вернут награбленное и катятся на райские острова! – снова просто и ясно решил Семен Талаш.

– Разве в этом проблема? Чего они награбили? Деньги на заграничных счетах? Так это цифирки с ноликами сейчас и все. Тамошние власти решат, и тю-тю они! Заводы, скважины? Они в России, здесь и останутся. Тут опять от воли государства зависит, но не все! Союз вон какой махиной был, а рухнул! Потому что люди так решили, и ни армия, ни службы всякие ничего сделать не смогли.

– Да что мы можем сделать?! Покривляться на потеху публике? Не могу же я этих жмуриков кокнуть? Они люди, жены у них, дети.

– Не! Кокать не надо таких убогих. Фу! – поддержали Сергея другие члены мстительной банды.

– Ну наверху не такие убогие, но их я тоже не хочу кокать! И на диван снова я тоже не хочу! Что делать?

– Вы же говорили, что свободы для всех ищите.

– Я уже не знаю, чего я ищу! Противно все и лживо.

– Что, трудно быть Богом? Ковригин тоже не захотел! А поначалу он всех сытыми да счастливыми планировал сделать, как Демьян Курицын в свое время. Вот вы сейчас сытые, а мстите. И в Союзе не голодали, исключая дурдом в самом конце. А он все равно рухнул!

– Слушай, Печенег! Чего ты нам этим Союзом тычешь? Загадки загадываешь? Ты же сам против него был всегда! Либералом обзываешься, а коммунистов хвалишь!

– А за что мне их хаять? Они сделали все, что могли и даже больше! В отличии от нас, они подачек по миру не выпрашивали, в младшие братовья ни к кому не набивались, войну со всей Европой выдержали, хоть у нас потом и говорили, что это народ только победил, а коммунисты мешали. Чушь! Войну вся страна выиграла, все вместе. А вот Союз рухнул, когда народ промолчал на властный дурдом в девяностые. Все поучаствовали, кто делом, кто бездельем!

– Если они такие умные и успешные были коммунисты ваши, то чего тогда допустили такую катастрофу? – недоумевал Григорий Ковригин.

– А это не коммунисты допустили, это сами люди так решили! Поколение последнее советское, которое выращивалось с любовью и гуманизмом, образованное и верящее во всеобщее счастье и братство всех народов.

– Издеваешься?

– Нет! Они действительно добрыми и наивными были, но гремлинами! Им же всю жизнь толдычили, что Союз – царство справедливости и разума на Земле, что все было честно и никак иначе, что все вокруг с нами и за нас, что им надо только ходить на работу, верить в грядущий коммунизм и все получится. А когда наружу полезли кровь, грязь, несправедливость – все то, через что пришлось пройти их отцам и дедам, пройти и выстоять; они носы сморщили и отвернулись брезгливо! Типа, как вы могли такое допустить?! Мы не хотим в этом участвовать, мараться, то есть. Вот и рухнул Союз.

– Ну правильно! Столько людей сгинуло по лагерям и тюрьмам, от голода померли, депортированы были. Что, скажешь, не так все?

– Так! Все было и забывать нельзя! Но ты сам то что сделал? Под кофеек да хруст французской булки всех осудил и приговорил? Отодвинул кровавое наследство, похоронил все, ради чего они жили и страдали, и ждешь чистой манны небесной? Кто ты сам? Понятно, они убийцы и изверги, а ты – гремлин! Вот так получается, молодые люди.

– Я не хочу быть гремлиным, но ведь это все было! – разрывался пополам Григорий Ковригин – Как все исправить?!

– О! Снова на место Бога метишь! Хотя, может, ты в коммунисты записаться хочешь? Вот они точно мечтали всё исправить и переделать, причем любой ценой.

– Да скажи, что делать надо, Печенег! Хватит нас уже мучить! Достало все! – закричал Сергей Кошкин.

– Давайте жмуриков кокнем все-таки! Похоже, без этого не обойтись – радикализировался впереди всех толстый питерский банкир.

– Вот еще! Пускай москвичи с ними разбираются, отправим их туда на выборах – ехидничал Семен Талаш.

– Ой, я прямо не знаю. Но если надо, то давайте жмурить. А как? – страдал русский европеец.

– Чего как? Жмурить? Яйцами забьем и на самокатах сбежим, не догонят! – продолжал острить Семен.

– Можно чисто символически кокнуть – размышлял бездушный банкир – Как раньше позорили публично – гражданская казнь называется.

– Ну тебе ли не знать? Банки этим и занимаются как раз – казнят повсюду, кого символически кокнут в банкроты, у кого всю жизнь плохой кредитной историей обзовут, а кого и реально в гроб уложат! Слушай, Питер, ты кому и за что мстишь в Кулешах? Или банки новые технологии обворовывания провинциалов разрабатывают? А ты на разведку приехал? Так у нас нечего брать!

– Это вы так думаете! Как раз провинциалы копеечки, но сберегают, тратить то вам их не на что. А раз сберегаете, то зачем вам зарплаты повышать, и так лишка. Вы даже не представляете, что в банках придумать могут! – хвастался Савва Велиховский – Банки – это страшная сила!

– Думаешь, удивите?

– Ладно, хватит трепаться – прервал диалог Семена и Саввы Сергей Кошкин – Давай, Печенег, говори! Какая связь у нас с Союзом? Нафига нам знать, почему он рухнул?

– Ответить просто и сложно одновременно. Повторюсь опять – люди так решили. Вы то время не знаете, а я хорошо его помню, началось оно не с голых полок в магазинах и всяких суверенитах везде, где не попадя. Началось все с лавины информации про реальный Союз, как он создавался, про репрессии, голод, войну, вылезло наружу все – грязь, кровь, море жертв. Народ обалдел! Ему же про другое рассказывали, что трудно все было, но справедливо, что людские смерти и страдания огромны, но оправданы, что у нас прямо рай сейчас, ну или скоро будет. И я думаю, что не отсутствие джинсов да жвачек Союз подорвало, а именно несправедливость тех жертв – так народ решил. Только он потом сам эти жертвы вообще в грязь втоптал, когда побрезговал тем, во имя чего они приносились! Так и рухнула наша общая Родина.

– Но это же правда!

– Кто спорит? Конечно правда. Только правду эту принять сложно, легче просто осудить и жить с белого листа, ты то сам этого не делал, у тебя руки не замараны! Так гремлинская психика и работает! Зачем ценить то, что даром досталось? Ты же такой Союз не создавал, никого не убивал и сам не погибал, голодом не морил, в тюрьмы не сажал! Ты добрый и пушистый, к черту проклятое наследство!

– Как-то сложно все – задумчиво сказал Сергей.

– А я вам твержу про что? Нет простых решений! Вы хоть сотню Царапкиных зажмурьте, все равно рай на Земле не появится, только на небе.

– Почему справедливость плохо? – волновался Григорий – Что же тогда хорошо?

– Справедливость – не плохо, это страшнее, чем плохо. Это наша карма, русский путь, с которого нам не свернуть. Справедливость древнее коммунистов и всего того, что было на нашей земле. Ради нее ничего нам не жалко, ни себя, ни других! Гремлины эту ношу не выдержат! А вот тот, кто верит – тому по силам.

– Но ты не веришь?

– Откуда знаешь? Может, я боюсь поверить? И чего вы все только меня спрашиваете? Я не Бог! Я бы и сам все изменил, кабы бы знал как.

Да, это и есть второй закон Печенега – все, что было, что есть и что будет мерять справедливостью, не выгодой, не красотой, не гармонией, а только справедливостью. Потому и наши ответы выходят в черно-белом цвете, без переходов и полутонов, потому и творим мы все хорошее и плохое, прекрасное и страшное, бессмысленное и кровавое везде, куда дотянуться можем, творим с собой и со всеми другими. Нашел-таки Печенег свою греческую меру!

Что поделаешь? Не травоядные мы, просто импэриа рэдас, наследники империи, всего, что было и не было на нашей земле. А если откажемся даже от крошечки своего наследства, то Союз опять рухнет!

И все равно жаль, что не бывает честного, гуманного и доброго мира для всех. Но почему? Разве сейчас нельзя уничтожить голод, бездомность, неграмотность? Человечество уже располагает такими ресурсами, конечно на ананасы с рябчиками на всех не хватит и в хоромы каждого не вселишь, но умирать с голода в двадцать первом веке – это как?!

Не получили ответы на свои вопросы мстящие молодые люди, но Печенег и не обещал их – он же не Бог, не коммунист или еще кто-то! Он просто греческий либерал, твердо знающий, что люди не должны становиться гремлинами, что насилие – не панацея от всех бед и совсем не быстрое и эффективное решение во все времена, что жизнь огромна и не укладывается в жесткие конструкции, что благими намерениями вымощена дорога в ад. А еще, не дай Бог оказаться в то время и в том месте, когда и где Россия решает все по справедливости, нет тогда никому ни жалости, ни пощады! Как Пушкин и писал: бессмысленно и беспощадно! Одно утешает, нечасто подобное происходит.

Дождь стих и вышла радуга, не такая яркая и красочная как в южных мягких и благодатных землях, кулешовская радуга – нежная, размытая, словно стесняющаяся красна девица из русских детских сказок, но крики и споры стихли за столом Печенега. Мстители засобирались из гостей, вежливо поблагодарив хозяина за хлеб – соль и интересный разговор.

– Что будем делать? – обратился к товарищам Григорий Ковригин.

– Просто так обрывать нельзя! Давайте зажжем напоследок! – вконец распоясался банкир.

– Ага! А ты как, Серега? – спросил родственника Семен Талаш.

– Посмотрим. Но если еще раз такое сделаешь – я вместо Царапкина тебя зажмурю!

– Никогда, клянусь! Чтоб мне провалиться.