Текст книги "Достояние леди"

ГЛАВА 23

Мисси поднялась по беломраморной лестнице и остановилась напротив высокой двери, на которой красовалась медная табличка с вычурной надписью «Элиза». Навстречу девушке вышел угрюмого вида швейцар в зеленом мундире с золотыми пуговицами и, сложив руки на груди, неприветливо спросил:

– Что тебе здесь нужно?

– Я… я… – проговорила Мисси, несколько удивленная таким приемом, – я пришла узнать насчет работы.

– Ты что, с луны свалилась?! – рявкнул швейцар. – Для тех, кто ищет работу, существует служебный вход, а ты в парадную дверь ломишься! А ну-ка убирайся отсюда поживее! Нечего тут околачиваться!

С этими словами швейцар стремглав сбежал с лестницы и, заискивающе улыбаясь, распахнул дверцу большого красного лимузина, затормозившего возле подъезда. Из машины вышла элегантная рыжеволосая дама. Мисси решила получше рассмотреть незнакомку. Высокой, худощавой даме было с виду лет пятьдесят, одета она была с особой изысканностью. Дама заметила Мисси и некоторое время с любопытством разглядывала ее. Сказав что-то на ухо швейцару, она поднялась по мраморной лестнице и скрылась за роскошной дверью.

– Эй, ты! – крикнул швейцар, махнув Мисси рукой. – Пойди сюда!

В нерешительности девушка подошла к мраморным ступеням.

– Считай, что тебе крупно повезло, – осклабился швейцар. – Это была сама мадам Элиза. Она спросила, что ты здесь делаешь, а я ответил, что тебе нужна работа. Она сказала, чтобы ты пошла к служебному входу, спросила миссис Мастерс и передала ей, что тебя послала к ней сама мадам. Миссис Мастерс – старшая в швейной мастерской. Может быть, ей нужны работницы.

Швейцар внимательно посмотрел на Мисси и с доброй улыбкой добавил:

– Ты уж не обижайся, что я на тебя наорал – просто с минуты на минуту должна была приехать мадам, а она терпеть не может, когда у парадной двери толкутся посторонние, особенно в те минуты, когда она сама приезжает в ателье. Скажешь Фреду, это вахтер, который дежурит у служебного входа, что это я тебя послал. Да, вот еще, скажи ему, что я готов спорить на доллар, что на бегах в два тридцать выиграет Пузырь. Поняла?

– Вы ставите доллар на Пузыря, – повторила Мисси и со всех ног бросилась за угол – вдруг мадам передумает.

Миссис Мастерс оказалась сущим драконом: она заставила Мисси прождать полчаса, а потом, шурша шелками, важно подошла к служебному входу, смерила бедную девушку взглядом и процедила сквозь зубы:

– Кто вы такая? Кто вас пустил сюда?

– Меня впустил Фред, – проговорила Мисси. – Он сказал, чтобы я подождала здесь. Мадам Элиза сказала, что для меня может найтись работа.

– Работа? – переспросила миссис Мастерс, внимательно оглядывая девушку.

Мисси заметила, что от ее взгляда не ускользнули трещинки на ее видавших виды ботинках и помятые поля шляпы. Новое пальто могло ввести в заблуждение кого угодно, но не эту женщину – она тотчас поняла, что Мисси находится за чертой бедности. Миссис Мастерс гордилась тем, что за всю ее сознательную жизнь ни одному человеку не удалось обвести ее вокруг пальца.

– А что вы умеете делать? – спросила она. Сначала Мисси хотела рассказать ей о том, что она работала на швейных фабриках, но интуиция подсказала, что этого делать не стоит.

– У меня мало опыта, мэм, – проговорила она, – но, когда я училась в школе, монахини научили меня шить…

Она убрала руки за спину, надеясь, что монахини простят ей эту маленькую ложь.

– Как вы сказали? Монахини? – с интересом переспросила миссис Мастерс. – Да, монахини до сих пор остаются лучшими учительницами рукоделия. Многие наши белошвейки обучились своему ремеслу в монастырях. А ну-ка, покажите руки! – быстро скомандовала она.

Дрожа от страха, Мисси стала снимать перчатки. Она боялась показывать этой придирчивой даме свои покрасневшие от ежедневных стирок, покрытые цыпками руки.

Миссис Мастерс пощупала кожу на ее руках и определила:

– Слишком грубая кожа! Видите ли, милочка, в нашем ателье используют лишь самые тонкие, самые дорогие ткани – шелк, шифон, кружева: девушки имеют дело с серебряными и золотыми нитками, с ручной вышивкой… Эти руки могут лишь испортить все дело. Извините, но я ничем не могу вам помочь. До свидания, мисс…

– О'Брайен, – прошептала Мисси. Ей так хотелось надеяться, что миссис Мастерс передумает, но увы – строгая женщина повернулась к ней спиной и стала рассматривать отрезы дорогих тканей, лежащие на подоконнике.

Старый вахтер Фред, отложив в сторону «Вестник ипподромов», с сочувствием посмотрел на Мисси и произнес:

– Ну как? Не взяли? Не расстраивайся, детка, может быть, в следующий раз повезет. Да, кстати, когда будешь проходить мимо парадного, скажи Биллу, что на бегах в «Палисадах» нет коня по кличке Пузырь.

Мисси кивнула головой и вышла на улицу. С неба посыпался мелкий дождик – девушка подняла воротник своего нового пальто и зашлепала по мокрому тротуару, раздумывая, куда пойти теперь.

Она подошла к парадному подъезду, собираясь передать швейцару, что никакой Пузырь в бегах не участвует, но вдруг Билл сам выбежал ей навстречу и закричал:

– Эй, эй! – крикнул он. – А ну-ка пойди сюда!

– Извините, я, наверное, что-то перепутала, – с виноватым видом проговорила Мисси. – Фред говорит, что на бегах в «Палисадах» нет коня по кличке Пузырь…

– Ну и дурак же этот Фред! Не в «Палисадах», а в «Саратоге»! Но я тебя не для этого позвал. Мадам велела поймать тебя. Сдается мне, ты ей понравилась – она хочет тебя видеть. Прямо сейчас.

Не веря своим ушам, Мисси проговорила:

– Видеть меня… Но зачем? Швейцар лукаво подмигнул:

– Откуда же мне знать? Может, она подумала, что ты миллионерша, разгуливающая инкогнито по Нью-Йорку, и решила упросить тебя приобрести всю весеннюю коллекцию готового платья?.. Как бы то ни было, милости просим подняться по парадной лестнице. Проходи в салон – мадам Элиза не любит, когда ее заставляют ждать.

Билл распахнул перед Мисси дверь и провел девушку по красной ковровой дорожке в салон. Мисси осмотрелась: это было просторное помещение с высокими полукруглыми окнами, занавешенными сиреневыми шелковыми шторами. Стены, обитые штофом, мягкие серые ковры, низкие диваны, стулья на витых золоченых ножках, огромные хрустальные люстры – давно уже Мисси не приходилось видеть такую роскошь.

На красной бархатной подушечке у ног мадам Элизы спали два карликовых пуделя.

Сама мадам с царственным видом восседала на высоком, похожем на трон кресле в дальнем углу зала.

– Подойди ко мне, – проговорила она. – Скорее, скорее, детка, у меня мало времени.

Прищурившись, она начала внимательно разглядывать дрожавшую от волнения Мисси.

– Ах, Боже мой, – воскликнула она. – Ну и туфли! Сними их немедленно! Ты же испачкаешь мой ковер.

Мисси сняла туфли и, сжимая их в левой руке, нерешительно сделала несколько шагов по направлению к мадам Элизе.

– А теперь – пальто! – прикрикнула Элиза. – Быстренько снимай пальто.

Девушка сняла пальто и перекинула его через локоть. – Мелоди! – позвала мадам Элиза, и тотчас из боковой двери появилась юная служанка в пурпурном платье и белом накрахмаленном передничке. – Забери у этой девушки пальто и туфли!

– А теперь повернись! – повелела мадам. – Так, так, осанка у тебя хорошая, да и рост в самый раз. Фигурка – тоже ничего… Очень уж ты худая, но и это не страшно… А какая замечательная у тебя шея—длинная, тонкая. Покажи ноги!

Мисси стало не по себе: какая-то незнакомая дама заставляет ее разуваться, раздеваться, показывать ноги, не считая даже своим долгом сообщать, какую работу она хочет ей предложить! Уперев руки в боки, Мисси решительно посмотрела на Элизу и спросила:

– А зачем вам это?

– Что значит «зачем»? – От неожиданности Элиза привстала. – Мне нужно посмотреть, какие у тебя ноги. И что за манеры?! Ты похожа сейчас на базарную торговку, а не на манекенщицу!

– На манекенщицу? – глаза Мисси чуть не вылезли из орбит.

Мадам Элиза нервно топнула ногой.

– Естественно, на манекенщицу! На кого же еще? Чем, по-твоему, я тут занимаюсь? Да знаешь ли ты, что десятки девушек месяцами стоят в очереди, чтобы попасть ко мне на просмотр? А ты тут задаешь всякие дурацкие вопросы. А ну-ка иди ко мне! Покажи личико. Встань на колени возле меня!

Мисси опустилась на колени, и мадам, взяв ее за подбородок, стала поворачивать ее голову из стороны в сторону.

– Какие глаза, – протянула она, – просто самые настоящие фиалки. Мой любимый цвет.

Элиза улыбнулась.

– Да, бывают в жизни сюрпризы, – проговорила она. – Вот уж никак не ожидала встретить возле моего ателье такую красивую девушку. Считай, что тебе повезло– у меня как раз освободилось место манекенщицы. Барбара, моя любимая модель, сбежала на днях с каким-то техасским миллионером. – Элиза глубоко вздохнула. – Ничего не поделаешь: все они рано или поздно убегают с миллионерами – не случайно первые красавицы Нью-Йорка обивают мои пороги. Видишь ли, детка, через неделю будет показ весенней коллекции, а все лучшие платья сшиты как раз на Барбару. Никто не мог преподнести одежду так мастерски, как она. У тебя подходящий рост, подходящая фигура, красивые волосы, выразительные глаза. Я сделаю из тебя настоящую манекенщицу! Мы подгоним платья Барбары под твою фигуру, и на следующей неделе ты будешь демонстрировать мою коллекцию перед нью-йоркским бомондом.

– Но я… я… – пыталась возразить Мисси, – я хочу сказать, что никогда…

– Ничего страшного, – перебила ее мадам Элиза. – Сегодня же начнем занятия. Но сначала – по чашке чаю.

Едва успела она произнести эти слова – в зал вошла Мелоди с большим серебряным подносом. Мадам пригласила Мисси сесть на диван возле ее «трона».

– Будь осторожна с этими крошками, – предупредила она, указывая пальцем на пуделей. – Они иногда кусаются. Больше всего достается мужчинам. О, эти крошки просто терпеть не могут мужчин.

Мисси скромно присела на краешек дивана и взяла чашку.

– Итак, – проговорила мадам, отпивая чай. – Давай познакомимся. Как тебя зовут?

– Мисси, Мисси О'Брайен.

– Как-как? Мисси? Нет, это решительно невозможно! Я отказываюсь иметь дело с манекенщицей по имени Мисси! Ты ведь не какая-нибудь служанка.

– Простите, но, если не ошибаюсь, вашу служанку зовут Мелоди…

Мадам Элиза со смехом пригладила свои рыжие волосы.

– Думаешь, это ее настоящее имя? Нет, детка, ее настоящее имя – Фрида. Ну, так как же нам с тобой быть?

Пудели проснулись и начали громко лаять.

– Вас интересует мое настоящее имя, мадам? – произнесла Мисси. – Что ж, меня зовут Верити. Вам кажется, это лучше, чем Мисси?

– Верити? – переспросила Элиза. – Какое интересное имя.[2]2
  Истина (англ.).


[Закрыть] Что ж, мне нравится это имя—спокойное, изящное, немного прохладное. Я бы сказала, целомудренное. Да, это замечательное имя. Оно подходит тебе. Что ж, ты останешься Верити. А теперь пойдем в примерочную– пора заняться работой.

Мисси подумала, что сейчас придется раздеваться, и густо покраснела, вспомнив о своем стареньком, штопаном нижнем белье.

– Извините, мадам, я не могу… Я хочу сказать… – Она была готова провалиться под землю от стыда. – Дело в том, мадам, что я бедная девушка… Понимаете, у меня такое нижнее белье…

– Ах, вот в чем дело! – с понимающим видом произнесла Элиза. – Ну что ж, положение можно исправить. Как говорится, начнем с самого начала. Мелоди!

На пороге салона появилась служанка.

– Мелоди, – громким голосом приказала Элиза. – Отведи Верити в отдел нижнего белья – пусть возьмет, что ей понравится. Проследи, чтобы все было высшего качества! – Повернувшись к Мисси, она добавила: – Запомни: ни одна ткань так не ласкает кожу, как тонкий крепдешин.

Мисси вышла из ателье мадам Элизы лишь в седьмом часу вечера. Она бросилась бегом по Второй авеню, прижимая к груди сиреневый пакет с монограммой Элизы. В другой руке она держала свою старую шляпку с искусственными гардениями.

Дорога домой казалась ей невыносимо долгой. Наконец Мисси была в Нижнем Ист-Сайде. Опрометью взбежала она по лестнице и стала изо всех сил барабанить в дверь Розы Перельман. Роза с изумлением посмотрела на Мисси.

– Откуда же ты прибежала? – спросила она. – Судя по твоей улыбке, все не так уж плохо.

– Не так уж плохо? Ах, Роза! – Мисси бросилась подруге на шею и покрыла ее щеки поцелуями. – У меня все просто замечательно! Восхитительно! Потрясающе! – Мисси скакала по комнате, размахивая руками.

Четыре девочки в недоумении смотрели на Мисси – они ни разу не видели ее в таком приподнятом настроении.

– Успокойся, дорогая, – проговорила Роза. – Скажи лучше, сколько тебе сегодня удалось заработать?

Улыбка мгновенно исчезла с губ Мисси. Она перестала прыгать и запинаясь проговорила:

– Ты знаешь… я… я забыла спросить… – Вдруг она громко расхохоталась: – Впрочем, какое это имеет значение?! Ведь я же выйду замуж за миллионера! У мадам Элизы все девушки рано или поздно выходят замуж за богачей – она мне сама сказала.

– Так значит, ты устроилась на работу к мадам Элизе? Интересно, с каких это пор белошвейки стали выходить замуж за миллионеров? Насколько мне известно, даже в Париже такое случается весьма редко.

– А кто тебе сказал, что устроилась белошвейкой? Я буду манекенщицей! – Мисси широко улыбнулась и подбросила шляпу под самый потолок. – Так-то, моя дорогая!

Виляя бедрами, выставив вперед одно плечо, Мисси прошлась по комнате.

– Отныне я новая супермодель мадам Элизы, – с важным видом проговорила она.

Потом она повернулась к Розе и со смехом проговорила:

– Ах, Роза, если бы не ты, я никогда бы не устроилась в этот салон! Это ты дала мне совет пойти в центр, это ты дала мне пять долларов, на которые я смогла купить новое пальто! Спасибо тебе огромное, Роза Перельман! Ты моя спасительница. Если бы ты только знала, как я тебя люблю!

Роза улыбнулась и проговорила:

– Ладно, ладно, успокойся. Садись, поешь супу и расскажи все по порядку.

– Подожди! Сначала я тебе кое-что покажу. – Мисси развязала фиолетовую ленточку на пакете. – Смотри!

Она достала изящную комбинацию из тончайшего розового крепдешина и протянула ее подруге. Роза раскрыла рот от удивления. Вытерев руки о фартук, она осторожно прикоснулась к комбинации.

– Ну как? – спросила Мисси.

– Ни разу в жизни не видела такого белья, – призналась Роза. – Какая красивая вещь… Кто же может позволить себе носить такое белье, Мисси? По-моему, это даже грешно.

– Грешно? Да что же тут греховного? Ты только посмотри на эти панталоны – здесь так много кружев, что из них можно сделать штук пять воротничков! А эти шелковые чулки! А корсет – он такой легкий, как паутинка! По-моему, это просто прекрасно, дорогая Роза.

– Наверное, ты права, Мисси. Я хотела сказать, что грешно надевать такое белье ради мужчин.

Мисси с удивлением посмотрела на подругу.

– Знаешь, я об этом никогда не задумывалась.

– Конечно, Мисси, ты ведь чистый человек.

Роза повернулась к детям, выбежавшим из-за стола и окружившим Мисси.

– Можете смотреть сколько угодно, но не вздумайте трогать руками! – скомандовала она. – А теперь наконец садись есть, Мисси.

Роза отрезала толстый ломоть хлеба и стала внимательно слушать рассказ Мисси о ее походе в салон мадам Элизы, о швейцаре по имени Билл, о придирчивой миссис Мастерс, о роскошном зале, о карликовых пуделях, спавших на бархатной подушечке.

Мисси рассказывала, что мадам Элиза училась у самых знаменитых парижских кутюрье, но превзошла их всех; ей принадлежало несколько домов в Париже, Лондоне и Нью-Йорке, и она проводила кучу времени в разъездах между Европой и Америкой.

– Ах, Роза, – говорила Мисси, – ты представить себе не можешь, какое это ощущение – носить такое белье… Теперь я ни за что не надену эти штопаные хлопчатобумажные тряпки. Знаешь, я стояла перед зеркалом в этой чудесной комбинации, а мадам подошла ко мне сзади и распустила мои волосы. Я сама удивилась, какие они длинные. Она пришла в восторг, сказала, что я никогда не должна подстригать их. А потом, потом меня стали пудрить, румянить; губы накрасили губной помадой под названием «Фиалки Элизы» – представляешь, эту помаду сделали специально для мадам лучшие парижские парфюмеры. Я чувствовала себя очень неловко, неуютно.

Но ничего—скоро привыкну. Ах, Роза, если бы ты только видела эти туфельки с серебряными застежками… Из тончайшей кожи, на высоких каблучках… А потом, потом мне на шею надели жемчужное ожерелье…

Мисси вздохнула и с блаженным видом посмотрела на тарелку с супом.

– Знаешь, Роза, когда я увидела свое отражение в зеркале, я даже не поверила, что эта дивная красавица– я. Действительно, это была уже не Мисси О'Брайен, это была Верити Байрон.

– Так тебя будут звать? – спросила Роза, с восторгом глядя на подругу.

– Да, – кивнула Мисси. – Но это только для салона мадам Элизы. Здесь я по-прежнему – Мисси.

Виктор залаял и, помахивая хвостом, бросился к двери. Роза посмотрела на старые ходики и проговорила:

– Боюсь, что это Меер.

Она вскочила из-за стола и бросилась к стоявшей на плите сковородке.

– Меер любит, чтобы к его приходу еда была на столе.

– Ну что ж, – проговорила Мисси, собирая белье в пакет и хватая за руку Азали, – пожалуй, нам пора. Роза, дорогая, ты сможешь присматривать за Азали? Я ведь не знаю, сколько часов в день мне придется проводить у мадам. Она сказала, что рабочий день у нее ненормированный…

– Ненормированный? – повторила Роза. – Боюсь, что ты будешь пропадать там целыми сутками. Конечно, я позабочусь о ребенке – можешь не волноваться. Ах, Мисси, если бы ты только знала, как я рада за тебя. Вся эта история похожа на чудесный сон.

– Подожди радоваться, – улыбнулась Мисси. – Я ведь пока еще никем не стала.

Каждое утро Мисси с радостью бежала в салон Элизы– ей очень нравились примерки, пробные показы. Вскоре она заметила, что другие манекенщицы с завистью посматривают в ее сторону. Кроме нее в показе мод участвовали еще три девушки: блондинка Миранда, рыжеволосая Минетта, жгучая брюнетка Минерва. Мисси казалось, что она ни в какое сравнение не идет с этими красавицами, но мадам Элиза почему-то отдавала предпочтение именно ей. Казалось, она держит ее про запас, как секретное стратегическое оружие.

Элиза без конца ходила взад и вперед по салону, придирчиво наблюдая за Мисси. Когда девушка допускала какую-то ошибку, Элиза глубоко вздыхала и заставляла ее начать все сначала.

В субботу вечером Элиза лично вручила Мисси маленький сиреневый конверт.

– Это твое жалованье за первую неделю, – проговорила она, похлопав девушку по плечу. – Конечно, тебе не хватает опыта. У Барбары это получалось гораздо лучше. Но ничего страшного – скоро ты достигнешь ее высот. Самое главное, ты красивее, чем она…

Мисси с недоверием посмотрела на свое отражение в огромном зеркале – неужели она действительно такая красивая? Она до сих пор не могла свыкнуться с мыслью, что эта стройная девушка в изысканном наряде, с жемчугами на шее – та самая Мисси О'Брайен, которая всего месяц назад драила полы в пивной на Ривингтон-стрит. Неожиданно она поняла, на кого походила эта молодая красавица.

– Боже мой, – вздохнула Мисси. – Как я похожа на Аннушку!

Дрожащими руками Мисси раскрыла сиреневый конверт – в нем лежали четыре десятидолларовые бумажки. Она знала, что платья Элизы стоят сотни, может быть, даже тысячи долларов… Но заработать сорок долларов за четыре дня работы – об этом Мисси и мечтать не смела. Теперь она сможет вернуть Розе ее пять долларов, заплатить за квартиру, за пальто, купить Азали новые сапожки… Но даже после этих трат у нее останутся еще деньги на еду! Более того, она сможет вернуть Зеву Абрамски еще десять долларов.

Мисси рассмеялась: она представила себе, как вытянется лицо Зева при виде этих денег. Скорее бы настало воскресенье, скорее бы они оказались снова в этом уютном кафе. И тут Мисси пришла замечательная мысль: а почему бы ей самой на этот раз не пригласить Абрамски? Она ведь теперь разбогатела.

ГЛАВА 24

Зев с удивлением уставился на лежавшую на столике десятидолларовую бумажку, потом перевел взгляд на Мисси. За ту неделю, что они не виделись, девушка сильно изменилась: откуда-то появилась уверенность в себе, оптимизм.

– Итак, – произнес Зев, – насколько я понимаю, вам удалось устроиться на работу?

– Да, Зев, удалось! – радостно воскликнула Мисси. – Мне ужасно повезло.

Мисси так громко рассмеялась, что посетители, сидевшие за соседними столиками, начали оборачиваться в их сторону. Склонившись над столиком, она стала рассказывать ему о том, как совершенно неожиданно для себя нашла работу.

– Конечно, я еще не успела принять участие в показе мод, – сказала она, завершая свой рассказ. – Сказать по правде, мне немного страшно. Понимаете, одно дело, когда на тебя смотрит одна мадам Элиза, и совсем другое – когда ты идешь по подиуму, а на тебя устремлены взоры десятков, а может быть, даже сотен людей, вся нью-йоркская элита.

– К тому же, – продолжила она, – я боюсь зависти других манекенщиц. Я видела, как они смотрят на меня. Их можно понять: мадам Элиза уделяет мне так много внимания, и потом, именно мне предстоит заменить на весеннем показе Барбару… Думаю, что на эту роль рвались другие девушки. К сожалению, здесь я ничего не могу поделать, – вздохнула Мисси. – Но теперь каждую неделю я смогу возвращать вам по десять долларов. Скоро я верну весь долг… С процентами, разумеется. – Мисси улыбнулась. – Ах, Зев, если бы вы только могли понять, как важно для меня не быть в долгу. Если дела пойдут хорошо, я смогу подыскать себе другое жилье, отдам Азали в хорошую школу…

Зев печально посмотрел на десятидолларовую бумажку: через три недели эта девушка вернет ему весь долг, а еще через какое-то время вообще переедет из этого района. Она вернется в тот мир, из которого пришла сюда, на нью-йоркское дно. Он почувствовал, как на сердце легла неведомая доселе тяжесть. Ему суждено лишиться этой девушки. Да, конечно, так и должно было получиться: она принадлежала совсем другому миру – миру, обитатели которого умели веселиться и ликовать, которого он, Зев Абрамски, никогда не мог понять и принять.

– Что с вами, Зев? – спросила Мисси, поймав его взгляд, устремленный на эти десять долларов – символ ее свободы от него. – Вы, кажется, совсем не рады за меня?

– Что вы, – проговорил Зев, поднимая глаза. – Просто я подумал, что скоро вы покинете Нижний Ист-Сайд, и мы больше никогда не встретимся.

– Почему же не встретимся? – удивилась Мисси. – Скажу вам честно, Зев, я с таким нетерпением ждала этого вечера, этой встречи с вами. Мне так хотелось поделиться с вами моими новостями, ведь вы и Роза – мои самые близкие друзья. – Она улыбнулась. – Я никогда не забуду вас, Зев Абрамски. И потом, я ведь уезжаю не в Париж, не в Лондон, не в Санкт-Петербург – сниму квартиру поближе к центру, за полчаса можно будет пешком добраться. Каждое воскресенье мы по-прежнему будем встречаться в этом кафе. Кстати, вы заметили, что хозяин всегда оставляет для нас именно этот столик, а цыгане поют мои любимые песни?

Зев не сомневался в искренности ее слов, но он прекрасно понимал, что одно дело – намерения, и совсем другое – жизнь. Слишком велика была пропасть между ним и Мисси О'Брайен. Она была бедной лишь потому, что попала в такие обстоятельства– он был бедным по рождению; она получила блестящее образование – он был неуч; она была само очарование и наверняка нравилась мужчинам – он ни разу не был любим. Действительно, кто мог влюбиться в этого некрасивого, тщедушного ростовщика с Орчард-стрит?

На обратном пути Зев молча смотрел на тротуар – ему было нечего сказать.

– Прошу вас, Зев, не расстраивайтесь, – сказала Мисси, нежно гладя его по щеке. – Я ведь еще никуда не уехала. – Она поцеловала его на прощание и побежала в свой подъезд. – До следующего воскресенья! – крикнула она, оборачиваясь на пороге.

Зев дождался, пока в ее окне загорится свет, и медленно побрел к себе. Он прошел через ломбард в темные, мрачные комнаты, которые называл своим домом, и, включив газовое освещение, огляделся по сторонам. Только сейчас он понял, как здесь уныло – в этих комнатах совершенно не ощущался дух хозяина, все было мрачно и безлико. Да и кто он такой, чтобы иметь свой дом? Несчастный еврейский эмигрант, зарабатывающий деньги на чужом горе. Зев понял, что в тот день, когда из его жизни уйдет Мисси, эта жизнь потеряет всякий смысл.

Сняв пальто. Зев сел за фортепиано – пальцы быстро пробежали по клавиатуре, он играл этюд Шопена. До сих пор Мисси всегда ассоциировалась у него с этой музыкой– нежной, тихой, чарующей. Но сегодня он впервые увидел эту девушку с другой стороны. Неожиданно он стал играть мазурку, и веселые звуки польского танца напомнили ему радостный смех Мисси сегодня в кафе. Зев Абрамски не был художником, но он умел выражать свои чувства в музыке.

На следующее утро Мисси проснулась в шесть часов. Стараясь не разбудить мирно сопевшую Азали, она подошла к плите и поставила на огонь большую кастрюлю воды – надо было успеть помыться.

Пока вода грелась, Мисси обвела взглядом комнату: как ей хотелось уехать отсюда! Скорее бы у нее было достаточно денег, чтобы иметь приличную одежду и приличную еду. Мадам Элиза ее спасительница. Она сделает все, чтобы оправдать ее доверие и стать хорошей манекенщицей.

– Мне не нужны хорошие манекенщицы! – кричала рассерженная мадам Элиза после очередной примерки в тот же день. – Мне нужна отличная, прекрасная манекенщица! Пойми, что недостаточно быть стройной и изящной – ты должна походить на настоящую леди. Светские дамы, которые соберутся на показ моих моделей, должны захотеть быть похожими на тебя! Понимаешь?! Иначе они ни за что не согласятся покупать мои платья.

– Выпрямись, выпрямись, – продолжала она, нервно расхаживая по салону. – Не так! Надо казаться еще выше, чем ты есть на самом деле. Вытяни шею! Расправь плечи! Спину, спину держи ровно! У тебя ведь такая изящная походка, Верити. Ну, пожалуйста, расслабься, не надо так напрягаться. Посмотри на себя в зеркало, разве можно такой богине смотреть в землю? Пройдись-ка еще раз!

Мадам Элиза тяжело вздохнула.

Мисси услышала за своей спиной сдавленные смешки. Она давно уже заметила, что остальным манекенщицам доставляют неописуемую радость замечания мадам.

– Так, а теперь еще раз! – произнесла мадам. – Впрочем, подожди. Миранда, покажи Верити, как должна себя держать настоящая манекенщица.

Белокурая красавица Миранда легкой походкой прошлась по салону – левая рука ее покоилась на изгибе бедра, правая – чуть отставлена вбок. Она остановилась перед Элизой и Мисси, кокетливо выставила вперед одну ногу и, чуть прикрыв глаза, посмотрела на хозяйку салона и новенькую манекенщицу.

– Видела?! – восторженным тоном спросила мадам. – Именно это от тебя и требуется. Давай, Верити, попробуй еще разок.

Когда после нескольких часов репетиций мадам Элиза сказала, что ей нужно отойти на часок в отель «Уолддорф-Астория», где ее ждал один из клиентов, Мисси облегченно вздохнула и присела отдохнуть. Портниха, занимавшаяся в тот день примеркой, поведала Мисси, что некоторые клиенты охотно выкладывали по тысяче долларов лишь за то, чтобы мадам Элиза дала им совет, какую материю лучше всего использовать и какой фасон выбрать.

– А потом, – продолжала портниха, – они приходят в салон и покупают именно те платья, которые скажет мадам. Надо отдать должное Элизе – в ее нарядах женщины выглядят просто потрясающе. Мадам говорит, что знает секрет женского обаяния. Само собой разумеется, что мужья не жалеют денег на оплату услуг хозяйки.

Мисси еще раз посмотрела в зеркало: роскошное платье из фиолетового шифона лишь подчеркивало ее усталый, несчастный вид. В этом наряде она должна была выглядеть, как настоящая королева – пышные складки укороченной юбки, тонкий поясок из крученого шелкового шнура, глубокое декольте, треугольный вырез на спине – увы, она походила скорее на служанку, потихоньку от своей госпожи напялившую ее выходной наряд.

– Ну что?! – услышала Мисси ехидную усмешку Минервы. – Не выходит из гадкого утенка лебедь?

– Конечно! – поддакнула Минетта. – Куда уж со свиным рылом в калашный ряд лезть…

Минерва бросила на Мисси испепеляющий взгляд.

– Ты отняла у меня работу, – процедила она сквозь зубы. – Это тебе так не пройдет! Глазом моргнуть не успеешь, как вылетишь отсюда. Сегодня я обедаю с Альфонсо. Это герцог ди Монтечиччо, к твоему сведению. – Минерва резко повернулась и быстрой походкой вышла из салона.

– Она уже считает себя герцогиней, – вздохнула портниха. – Ох, скорее бы она выскочила замуж и убралась отсюда… Просто невыносимая девица. Вечно какие-то скандалы устраивает. Будь с ней поосторожнее, дорогая. А то эта стерва обязательно у тебя что-нибудь уведет – шелковые чулки, работу, кавалера. Она без этого не может…

Несмотря на предостережения доброй портнихи, Мисси казалось, что завистливую Минерву нужно бояться в последнюю очередь. Гораздо важнее было для нее научиться выполнять требования мадам Элизы.

До самого вечера Мисси репетировала перед зеркалом: она старалась вытянуть шею как можно сильнее, клала руку на бедро, выставляла вперед одну ногу, подражая во всем Миранде. Увы, она смахивала лишь на испуганную героиню немого кино. Не обращая внимания на усталость, Мисси ходила взад и вперед по пустому салону, улыбаясь и кланяясь воображаемой публике. Наконец она поняла, что если немедленно не прекратит репетицию, то просто грохнется в обморок.

– У меня ничего не получается, – жаловалась она вечером Розе. – Я все делаю не так. Хочется подражать Миранде, а получается какая-то пародия. Не манекенщица, а Чарли Чаплин какой-то! И вообще, кто придумал эту неестественную походку? Ведь ни одна женщина не ходит так по улице – зачем же манекенщице предаваться подобным извращениям?!

– Не получается и не надо, – убеждала Роза. – Зачем тебе подражать какой-то Миранде? Будь сама собой. Думаю, это произведет на твою мадам впечатление.

– Не знаю, не знаю, – покачала головой Мисси. – Мадам говорила, что лучшие парижские манекенщицы ходят по подиуму именно так. Я не смею спорить с ней. Как бы то ни было, уже слишком поздно. Завтра генеральная репетиция. Ах, Роза, мне так страшно! А вдруг я опозорюсь?! Вдруг мадам вышвырнет меня на улицу?

Мисси была бледна, как полотно, ее губы дрожали. Роза не могла спокойно смотреть на подругу – она погладила ее по голове и сказала:

– Не бойся, глупышка – все будет хорошо. Мадам Элиза продаст все свои платья, а ты выйдешь замуж за миллионера. Ведь в конце концов все манекенщицы мадам Элизы выходят замуж за богачей, не так ли?

Мисси улыбнулась. Всего несколько дней назад перспектива выйти за миллионера казалась ей вполне реальной, а теперь… Теперь она просто перестала думать об этом.