Текст книги "Путь наемника"

Глава XXIX

Выбравшись из низины и к тому же сидя верхом, Пакс смогла наконец оглядеться. Она действительно оказалась в чистом поле где-то невдалеке от стен Вереллы. Утро становилось все светлее, туман рассеивался, и время от времени в разрывах облаков даже пыталось появиться солнце. Гнедой, похоже, знал, куда ехать. Пакс обратилась к нему, как к человеку, на словах объяснив, что ей нужно добраться до фермы Геда в Вестбеллсе. Когда конь тронулся с места, Пакс почувствовала, что долго ехать верхом ей будет тяжело. Впрочем, после всего, что она пережила, ее по-прежнему изумлял сам факт, что она вообще могла двигаться. Кто-то или что-то изрядно поработало над ее исцелением. Что сыграло главную роль – ее собственный дар, милость Геда или сами боги – это Пакс было неведомо. Она не совсем понимала, почему исцеление оказалось неполным, но ей и в голову не пришло жаловаться. Она была благодарна за все: за то, что выжила, не стала калекой и, судя по всему, была способна восстановить силы. Впрочем, боли неведомые исцелители оставили ей предостаточно, и она очень обрадовалась, когда на горизонте показался Вестбеллс. Добралась она до него около полудня. Доехав до фермы Геда, Пакс слезла с коня и, не в силах сделать ни шагу, оперлась на плечо гнедого. Ноги у нее просто горели.

Открыв дверь на ее стук, маршал Торин буквально остолбенел:

– Неужели… неужели это…

– Паксенаррион, Паксенаррион, – заверила его Пакс. Он подставил ей плечо и помог войти в дом.

– Милость Геда! Глазам своим не верю! Мы ведь организовали сегодня ночью общее моление за тебя – везде, на всех фермах, во всех храмах… Мы даже не верили в то, что ты выживешь, а уж в то, что вернешься здоровой и на своих ногах, тем более.

Пакс с облегчением опустилась в подставленное ей кресло.

– Я и сама в это не верила, – сказала она. Только теперь Пакс почувствовала, что силы уходят из нее, как вода в песок. О том, чтобы сделать еще хоть одно движение, она не хотела даже думать.

– Пять дней! – Пакс не смогла бы сказать, чего в голосе маршала было больше – удивления, сочувствия или восхищения. – Ну, теперь этим мерзавцам…

Маршал быстро поставил чайник на решетку над очагом и начал доставать из шкафов еду и посуду.

– Паксенаррион, я не буду спрашивать, что они с тобой делали, эти ублюдочные прихвостни Лиарта. Но… я полагаю, то есть я уверен, что тебя нужно будет лечить всеми доступными маршалу Геда способами. Еда, питье, отдых – все это само собой. – Положив буханку хлеба на стол и пододвинув большую чашу с чистой водой, он обошел Пакс и снял с ее головы капюшон. Судя по изменившемуся дыханию, то, что он увидел, поразило его до глубины души. – Будь они прокляты! – прошептал маршал. Затем его руки, излучающие тепло, легли на голову Пакс. Несколько минут он стоял неподвижно, и Пакс почувствовала, как спокойствие и тепло разливаются по ее телу. Затем ей пришлось поморщиться, пока маршал прочищал каждую ссадину у нее на голове чистой тряпочкой, смоченной в ледяной воде.

– Это от чего? – спросил он, прикоснувшись ко вздувшемуся волдырю на ее затылке.

– Точно не помню. Может быть, ударилась о лестницу. Может быть, туда приложили что-нибудь горячее. Возможно, и то и другое.

– Ладно, с головой более или менее ясно. Теперь давай посмотрим, какие раны остались у тебя на теле.

Маршал помог ей снять одежду, и к тому времени, как вода в чайнике закипела, он успел прочистить все начинавшие воспаляться раны, которых, впрочем, оставалось на теле Пакс не так уж много. Затем он набросил ей на плечи теплый мягкий халат и поспешил налить полную кружку горячего сиба.

– По правде говоря, – сказал маршал, – не так страшно, как я ожидал. Все-таки… пять дней и ночей…

Пакс сделала несколько больших глотков и почувствовала, как усталость уходит, уступая место голоду.

– Их было гораздо больше, – сказала Пакс и сделала еще глоток сиба. Сколько именно ран должно было быть на ее теле, она предпочла не вспоминать. От одной мысли об этом ей становилось плохо.

– Кости были переломаны. Ожоги почти по всему телу… Но они… исчезли. – Пакс вяло взмахнула рукой, не в силах объяснить, как это случилось.

– Несомненно, твой дар целительства помог тебе, – сказал маршал. – Вполне возможно, что остальное сделал сам святой Гед. Я слыхал о таких случаях. А то, что осталось… наверное, это нужно для того, чтобы засвидетельствовать перенесенные тобой мучения. Как сказано в уставе воинства Геда, шрамы подтверждают участие в боях, как пот подтверждает силы, потраченные на тяжелую работу. И все же, с твоего позволения, я вознесу молитву об исцелении, и надеюсь, мой дар не откажет мне, а святой Гед не воспротивится тому, чтобы я помог тебе выздороветь и набраться сил. По-моему, теперь уже никто не посмеет поставить под сомнение твой тяжкий опыт.

Пакс кивнула:

– Благодарю вас, маршал, но я не могу себе позволить…

– Не хочу ничего об этом слышать, – перебил ее маршал. – Ты сделала все, что было в твоих силах, и даже больше. Не забывай, что дар целительства не только излечивает, но и изматывает того, кто пользуется им часто, спасая других. Отметина у тебя на лбу…

Лицо Пакс исказила гримаса.

– Клеймо Лиарта! Ну как же, помню. – Она действительно отчетливо помнила раскаленное докрасна клеймо в виде круга с рогами у себя перед глазами. А потом… потом жрецы еще и поднесли к ее лицу зеркало, чтобы она увидела в нем навеки выжженное на ее лбу клеймо черного божества.

– Да нет же… У тебя на лбу совсем другой знак! Ты разве не видела?

– Откуда же…

– Подожди, я сейчас. – Он встал из-за стола и, сняв со стены небольшое зеркало из полированной меди, протянул его Пакс. Та осторожно взяла его и опасливо поднесла к глазам. Лысая голова в ссадинах, синяках и пятнах какой-то зеленой мази, наложенной маршалом, выглядела, пожалуй, даже смешно, но и жутковато; в общем, примерно так, как Пакс и предполагала. Совсем чужеродной на этой почти мертвой коже смотрелась короткая светлая щетинка там, где снова начинали пробиваться волосы. Что же касается лица… Пакс едва узнала свое отражение. Но отметина на лбу действительно превратилась из рогатого круга Лиарта в бледный круг, время от времени сверкавший, как начищенная серебряная монета. Пакс едва не выронила зеркало и изумленно посмотрела на маршала Торина.

– Но это же не…

– Чем бы это ни было, Пакс, как бы мы ни называли такой знак, он появился у тебя на лбу с благословения Великого Господина и Геда. Мне доводилось только слышать о таких случаях. Такую честь, как отметина богов, заслужить очень и очень нелегко. Теперь я понимаю, хотя, впрочем, могу лишь догадываться, какие невыносимые мучения тебе пришлось претерпеть. Ведь даже после исцеления, ниспосланного тебе напрямую самими богами, ты до сих пор вся в ссадинах и синяках.

Паксенаррион рассказала маршалу о том, что услышала от Арвида: слухи, обрывки чьих-то рассказов, куча преувеличений и искаженных сведений – в общем, ничего такого, чему можно было бы поверить. Но если выжженное клеймо смогло настолько измениться, если глубокие ожоги затянулись за какие-то несколько часов – что же тогда было правдой? Маршал Торин внимательно слушал Пакс с горящими от восторга глазами.

– Все правильно. Ты абсолютно верно догадалась, – сказал он, когда Пакс закончила свой рассказ. – Боги всегда преследуют много разных целей, когда почти напрямую вмешивают в дела смертных. И ты, конечно, была послана в Тсайю и Лионию не только для того, чтобы спасти короля и возвести его на престол. Я уверен, что из этого черного храма навеки уйдут многие прихожане и немалая их часть станет искренними и надежными ополченцами в воинстве Геда. Это те, кто понял, что истинная сила кроется не только в страхе. Молодец, Паксенаррион, паладин Геда! То, что ты сделала, достойно не только великого воина, но и великого мудреца.

Поев, Пакс с огромным трудом заставила себя пройти несколько шагов по коридору к ближайшей гостевой комнате. Там она рухнула на кровать и уснула раньше, чем маршал Торин накрыл ее одеялом.

Проснувшись, Пакс сразу же поняла, что все ее раны окончательно затянулись, а ожоги полностью зарубцевались. Дышала она свободно, не испытывая ни малейшей боли. Большая рана на голове тоже затянулась, и от нее остался лишь плотный валик шрама, коснувшись которого она не почувствовала ни боли, ни жжения. Все еще недоверчиво она притронулась пальцами одной ноги к ступне другой. Похоже, что от тех ожогов не осталось и следа. Пакс потянулась и встала с кровати. На ее теле остались лишь бледные отметины там, где еще вчера были серьезные раны. Более того, она не ощущала ни слабости, ни боли. Другое чувство сжигало ее изнутри… Паксенаррион, паладин Геда, ощутила всем своим существом, что ее миссия еще не окончена. Она набросила халат, и в этот момент в дверь постучали.

– Паксенаррион? – Судя по голосу, Торин не был уверен, стоит ли будить ее или лучше подождать, пока она сама выйдет из комнаты.

– Да, входите, я уже проснулась.

Приоткрыв дверь, маршал заглянул в комнату и сказал:

– Я бы не стал будить тебя, пока ты не проснешься сама, но твой конь, боюсь, просто выбьет дверь в дом.

– Видит Гед, я же совсем забыла про него!

– Не волнуйся, я покормил его, как только ты легла спать. Но осмелюсь предположить, что он вбил себе в голову, будто ему нужно срочно увидеться с тобой. Я пытался убедить его, что у нас тут паладинов не едят, но он и слушать не захотел.

– Сколько я проспала? Который час?

– Скоро утро, хотя еще темно.

Пакс прошла вслед за маршалом по коридору прямо в халате. По всему дому действительно разносились удары лошадиных копыт по доскам крыльца. Маршал приоткрыл дверь, и в образовавшуюся щель тотчас же просунулась конская морда.

– Значит, это ты, – мрачно сказала Пакс. Конь фыркнул. – Так вот: со мной все в порядке, я только что проснулась, и в любом случае перед тем, как куда-то ехать, мне нужно поесть. – Конь снова фыркнул. – Тебе, кстати, тоже рекомендую, – строго сказала Пакс. – Мог бы вообще-то дать мне поспать хотя бы до рассвета.

Гнедой не оставлял попыток все же проникнуть в дом. Пакс пришлось слегка шлепнуть его ладонью по носу.

– Иди, иди отсюда. Холодно. Не волнуйся, я быстро. Гнедой попятился, и маршал закрыл за ним дверь.

– Честно говоря, я хорошо помню, что вечером закрывал дверь конюшни на засов, – сказал Торин.

– Честно говоря, я уверена, что в королевской конюшне в Верелле закрывали двери не на один засов, – в тон ему ответила Пакс. – Но этот конь умеет найти дорогу туда, куда ему нужно. Так что ничего не поделаешь – придется довериться ему и начать собираться в путь.

Вернувшись в свою комнату, Пакс обнаружила, что за ночь ей приготовили чистую одежду, а самое главное – принесли ее кольчугу и меч. Даже сапоги были подобраны точь-в-точь по размеру. Пакс оделась, надела кольчугу, и вдруг оказалось, что без привычной уложенной на голове косы шлем сидит далеко не так удобно и плотно, как раньше. Маршал быстро нашел вполне приемлемое и необременительное решение, предложив Пакс повязать голову своим старым вязаным шарфом. Получилось очень удобно. Облаченная в кольчугу, с мечом на поясе, Пакс наконец почувствовала себя той же, что раньше. К тому времени, как они с маршалом позавтракали и упаковали в седельные сумки еду на дорогу, небо на востоке чуть-чуть посветлело. Пакс вскочила в седло и направила гнедого к дороге. Вдруг он остановился и стал к чему-то прислушиваться, косясь на дорогу, уходившую на запад. Пакс многозначительно посмотрела на маршала, вышедшего проводить ее.

– Я ничего не слышу, – сказал он, – но, по-моему, твой конь что-то учуял.

– Я бы не стала сбрасывать со счетов его мнение, – ответила Пакс. Практически одновременно ее меч и клинок маршала выскользнули из ножен. Гнедой задрал голову и, шевеля влажными ноздрями, внимательно принюхивался к морозному воздуху; затем он на мгновение согнул шею, вновь запрокинул голову и протяжно заржал.

– На тревогу вроде бы не похоже, – заметил маршал. – Да и не весна еще…

Пакс, рассмеявшись, потрепала гриву гнедого. Она вдруг живо представила себе его во главе небольшого табуна кобылиц.

– Нет, думаю, дело не в этом, – сказала она. Конь снова заржал и начал как-то боком, пританцовывая, слегка продвигаться в ту сторону, куда перед этим напряженно косился.

– Слушай, ты, скотина неразумная, успокойся. – Пакс сделала вид, что сердится.

– Тихо, – оборвал ее маршал. – По-моему, я что-то слышу… Пакс напрягла слух… Что это? Далекое эхо ржания гнедого? Ветер стих. Теперь и она ясно услышала барабанную дробь множества копыт, скрип и позвякивание сбруи. Ей вдруг стало не по себе. Повинуясь ее команде, конь вышел на середину дороги, и Пакс, привстав в стременах, стала напряженно вглядываться в темноту. Ее глаза уловили какое-то движение. Огромная темная масса приближалась к Вестбеллсу и ферме Геда с западной стороны.

– Кто бы это мог быть? Королевская стража? – негромко предположил маршал.

– Или орда почитателей Лиарта? – сквозь зубы проговорила Пакс. – Меня они отпустили – куда было деться после того, что произошло, – а теперь, собрав все силы, видимо, решили догнать короля.

– Через шесть, почти семь дней?

– А почему бы и нет? В конце концов, ничего другого мне в голову не приходит.

Маршал покачал головой, но не стал возражать Паксенаррион. В утренних сумерках все отчетливее вырисовывались контуры большого количества всадников в колонне, двигавшейся по заснеженной дороге.

– Ты только не вздумай пытаться задержать их, – не особенно уверенно сказал маршал.

Пакс прикинула количество всадников в колонне и покачала головой:

– Не думаю, что здесь, на открытом пространстве, у меня это получится. Что ж, остается скакать вдогонку за королем, а там будет видно. По крайней мере, смогу предупредить его об опасности с тыла.

– На таком коне тебя никто не догонит, – сказал маршал. – Прощай, Пакс. Скачи, а я попытаюсь задержать их. Надеюсь, какое-то время удастся выиграть переговорами, чего-то стоят дарованные маршалу способности… Я думаю, многих из них напугают мои фокусы. Ну а последнее средство… – Торин поднял над головой свой меч. – С помощью Геда я смогу подарить тебе еще несколько мгновений форы. Вперед, Пакс, скачи!

Паксенаррион кивнула и натянула поводья, заставляя коня развернуться. К ее огромному удивлению, он стал упираться, отказываясь выполнять ее требования. Его определенно тянуло в ту сторону, откуда двигалась к городку колонна неведомых всадников. Пакс сжала коленями бока гнедого, все еще не понимая, что с ним творится. А в следующую секунду в морозном воздухе прозвучал сигнал горниста. Пакс так и замерла. Этого просто не могло быть: наверное, ей послышалось. А затем, пустив коня в галоп, она поскакала прямо навстречу приближавшейся колонне. Она услышала, как зовет ее маршал, умоляя остановиться, но даже не оглянулась, чтобы как-то ответить ему.

И вновь прозвучал горн – этот сигнал Пакс узнала бы из тысяч и тысяч других. Но услышать его здесь было просто невероятно. Гнедой несся навстречу колонне и замер всего в нескольких шагах от возглавлявшего ее командира, уже подавшего сигнал к отражению атаки.

– Это ты? – Голос Доррин из-под шлема с забралом был почти неузнаваем.

– Не верю своим глазам! – воскликнула Пакс, понимая, что верить можно и нужно.

Третий сигнал горна прокатился над колонной, и девяносто мечей со звоном взлетели в воздух. Доррин подъехала к Пакс и пожала ей руку.

– Клянусь Фальком, неужели это ты! А герцог сказал, что…

– Так и было, – перебила ее Пакс, – Но ты здесь… как?.. Доррин откинула забрало и объяснила:

– Понимаешь, Пакс, мы ведь не королевская стража Тсайи. Нашей когорте не требуются два дня на сборы перед походом.

– Подожди, разве он не выехал из Вереллы в тот же вечер?

– Выехать-то выехал, но для этого мне чуть ли не собственноручно пришлось навьючивать их обозных мулов. Тир бы их всех побрал! Чуть не каждому третьему коню из королевской конюшни понадобилось срочно менять подковы. И это не считая прочих мелочей. Странно, как у меня после этого не сорвался голос.

– Ну и?.. – Пакс развернула гнедого и поехала рядом с Доррин во главе колонны.

– Как только герцог вернулся во дворец, он отправил Селфера на север, навстречу моей когорте.

Колонна уже вступала в Вестбеллс, и Пакс решила подъехать к маршалу Торину, который все еще стоял у ворот фермы с удивленным выражением лица.

– Это когорта Доррин из роты Пелана, – объяснила она маршалу. – Они идут на подмогу.

– Ну, это я уже понял по вымпелам и форме, – сказал маршал. – Но, видит Гед, как же им удалось добраться сюда так быстро? Когда они вышли из крепости?

– Я пока сама всего не знаю, – ответила Пакс. – Да и времени выяснять детали нет. Как-нибудь потом… – Взмахнув рукой на прощание, она поскакала вдогонку за уходившей колонной. Оказавшись во главе когорты родной роты, Пакс вновь почувствовала себя как дома. Доррин поравнялась с ней и сказала:

– Пакс, я уж и не думала, что снова увижу тебя, а тем более вот так – скачущей верхом рядом со мной. И выглядишь ты… Честное слово, я не помню, когда ты выглядела лучше! Как ты от них вырвалась и… эта отметина…

– Все милостью святого Геда, – сказала Пакс. – Всего я и сама объяснить не смогу. Но, по крайней мере, меня оставили в живых до конца оговоренного сделкой срока. А затем… по всей видимости, боги исцелили меня. А эта отметина поначалу была клеймом Лиарта. Судя по всему… – Пакс искоса посмотрела на Доррин и решилась рассказать ей о своих догадках:

– Все это было нужно не только для спасения короля. Что-то сдвинулось и забурлило в воровской гильдии. А как ты знаешь, жрецы Лиарта постоянно ищут себе последователей среди ее членов.

Доррин кивнула:

– Герцог… то есть король… все-таки надо привыкнуть называть его так, – он как-то рассказывал мне об этой воровской гильдии. А в тот вечер он сказал, что эти самые воры ни за что не позволили бы служителям Лиарта убить его на их территории. Но все равно не понимаю, как это могло помочь тебе.

– Знаешь, пару лет назад, после того как я покинула роту, я встретилась с одним вором в Бреверсбридже. – Доррин презрительно усмехнулась, но Пакс, не смущаясь, продолжила свой рассказ:

– Один из жрецов Ачрии привел банду грабителей в окрестности города. Они устроили себе логово на каком-то заброшенном постоялом дворе. Короче говоря, меня наняли избавить городок от такой напасти. А этот вор… в общем, ему был нужен главарь этой банды, чтобы наказать его за неуплату взносов в гильдию. Доррин покачала головой:

– Честно говоря, с трудом представляю себе паладина Геда, имеющую приятеля – вора и разбойника. Пакс вспомнила Арвида и возразила:

– Ну, он не то чтобы вор… то есть не совсем… но и не друг он мне, если уж выражаться совершенно точно.

Судя по лицу Доррин, эти сбивчивые объяснения Пакс ее ничуть не убедили. Паксенаррион постаралась описать ей свое знакомство с Арвидом более подробно:

– По крайней мере он мне так сказал. Судя по всему, он занимает довольно высокое положение в гильдии. Впрочем, чем именно он занимается, я от него так и не узнала. Он не похож ни на одного из воров, с которыми я встречалась или о ком слышала. Но дело даже не в этом. Как бы то ни было, он спас мне жизнь. Это он собрал своих воров, чтобы они вынесли меня из города – живой или мертвой, – когда вышло время, отведенное жрецам Лиарта. Он сделал все, чтобы я не погибла потом от холода или какого-нибудь случайного клинка. Да о чем говорить – он сам убил того, кто выкупил право убить меня.

Доррин посмотрела на Пакс с удивлением:

– И все это сделал какой-то вор?

– Да. – Пакс прикинула, стоит ли напомнить Доррин о том, что перед Гедом равны все, от короля до последнего воришки, и что ему есть дело до них до всех, но решила не торопиться с такими заявлениями. В конце концов, рыцарь Фалька, женщина благородного происхождения имеет право на некоторую ограниченность взглядов даже после долгих лет службы в наемной роте, где никому нет дела до происхождения сослуживцев.

– Ну-ну, – с сомнением в голосе произнесла Доррин. – Похоже, мне придется изменить свое мнение относительно воров и разбойников. – По всему было видно, что вряд ли это произойдет в ближайшее время. Пакс рассмеялась:

– Я думаю, что ради одного Арвида не стоит менять свои убеждения. В конце концов, он не такой, как другие.

– Он просто никогда не залезал к тебе в карман, вот и вся разница, – сухо произнесла Доррин.

– Да, это правда. Меня он не обворовывал. Больше того, он не воспользовался моим беспомощным положением там, в Бреверсбридже, и сослужил мне добрую службу.

С минуту они ехали молча, щурясь на первые лучи поднимавшегося над горизонтом солнца.

– Чего ожидает король? – спросила Пакс. – Если он вызвал сюда твою когорту, то, видимо, ему есть чего опасаться. И что об этом думает Регентский Совет Тсайи?

Доррин нахмурилась:

– Он сказал, что черные жрецы ни за что не отпустили бы его, если бы не были уверены, что сумеют добраться до него до коронации. Он предположил, что, избавившись от тебя, они успеют напасть на него где-нибудь по дороге. Наследный принц был готов дать ему еще больший эскорт, но он отказался… Отказался, заявив, что солдаты и рыцари могут потребоваться даже в самой Верелле.

– Сколько человек с ним?

– Я полагаю, что всех вместе около семидесяти клинков: полкогорты королевской стражи, одно отделение – еще десять солдат из этой когорты, королевские оруженосцы, придворный маршал и еще один маршал Геда. Ну и, конечно, слуги, припасы и прочее. Невероятное количество всякого барахла. Королевская стража настояла на том, чтобы тащить все это с собой. И я уверена, что далеко они уйти не могли. Тяжелая кавалерия плюс большой обоз – все это не способствует быстрым переходам.

– Да, жаль, что с нами нет всей нашей роты.

– И не говори. Но Пелан сказал, что оставить север неприкрытым нельзя, особенно после всего, что произошло за эту зиму. Да и паргунцы, узнай они о том, что все силы Пелана отправлены через Тсайю в Лионию, не упустили бы такого шанса. Он передал Арколину приказ собрать две когорты из ветеранов и выдвинуть на восточную и южную оконечности нашего сектора границы. Просто на всякий случай. Валичи остался в крепости с когортой новобранцев. Судя по всему, и сам Пелан, и наши офицеры опасаются большого скопления черных сил по всему фронту.

– А у нас здесь всего одна когорта, – негромко сказала Пакс.

В ответ Доррин улыбнулась ей и бодро возразила:

– У нас есть еще и паладин, которого они, наверное, мысленно давно похоронили.

– К тому же с ними два маршала, – добавила Пакс, – если не больше. Вполне возможно, что кто-то из тех, кого Мы встретим на фермах по дороге, присоединится к отряду короля или к нам. Главное теперь – догнать их как можно скорее.

– Догоним, догоним, – успокоила ее Доррин. – Тяжелые рыцарские кони вряд ли пройдут за день треть того пути, что проделываем мы. А твой гнедой, сдается мне, может скакать еще быстрее. Как ты думаешь, Пакс, тебе лучше поехать вперед или остаться с нами?

Пакс задумалась:

– Знаешь, пока что… пока что я останусь с вами. С ним маршалы – они не хуже меня почувствуют приближение большого скопления черных сил. Несмотря на все мое уважение к ордену Фалька и его рыцарям, я полагаю, что смогу быть тебе здесь полезной.

– Пакс, ты прекрасно знаешь, что с тобой мне будет намного спокойнее. Я ведь тебе уже сказала: никогда в жизни я не была так изумлена и обрадована, как сегодня, когда увидела тебя скачущей нам навстречу. Знала бы ты, чего нам стоило не забыть про все дела, всю службу и даже королевское предназначение Пелана и не броситься спасать тебя из лап жрецов Лиарта! Но король приказал нам смириться и терпеть. Терпеть и ждать в течение пяти дней.

Пакс кивнула:

– Так было нужно. – Затем она обернулась к Селферу, который за все это время не проронил ни слова. – Как нога? – спросила она.

– Все в порядке, – ответил Селфер. – Маршал вылечил меня перед тем, как я поехал на север.

– Сколько времени у тебя занял этот путь?

– Я выехал… дайте подумать… задолго до полуночи, и с рассветом на третий день я уже встретил когорту. Выступили мы на следующее утро. Они-то были готовы, но заставили меня отоспаться. А там уже и до вечера было недолго. А герцог… то есть король приказал идти в Вереллу только при свете дня.

– Он не хотел, чтобы солдаты слишком устали перед возможным боем, – пояснила Доррин. – Нам пришлось тотчас же снова выступать в поход. Селфер привел когорту в отличной форме. Я бы даже сказала – просто в замечательной, учитывая погоду, холод и все прочее.

Селфер расплылся в улыбке и покраснел от гордости.

– По крайней мере нам удалось пройти самое опасное ущелье до наступления оттепели, – сказал он. – Я очень волновался, когда потеплело и все затянуло туманом.

– Вот видишь, Селфер, – наставительно сказала Доррин, – обо всем приходится беспокоиться, когда тебя назначают капитаном. Ты не передумал?

Селфер, смущаясь, покачал головой и ответил:

– Никак нет, госпожа капитан, не передумал. И чем больше я учусь воинскому искусству, тем больше мне хочется стать настоящим командиром.

Доррин, торжествующе улыбаясь, посмотрела на Пакс:

– Я ведь неспроста его при тебе об этом спрашиваю. В прошлом году он был младшим капитаном в когорте Арколина, а затем замещал меня. И справился отлично.

Селфер покраснел еще больше. Пакс вспомнила, что раньше и сама, чуть что, заливалась краской, и удивилась тому, как давно это было. Оглянувшись, она увидела знакомые лица солдат этой когорты, которых она знала ничуть не хуже, чем тех, кто служил с нею под командой Арколина. В этот момент она почувствовала себя точно так же, как если бы триумфально прошествовала по улицам большого города под звуки фанфар и приветственные возгласы.

От отряда короля они отставали на шесть дней – по крайней мере когда выходили из Вестбеллса. На каждой ферме Геда их ждали хорошие известия: король и его сопровождающие миновали очередной городок без приключений и неприятностей. Кроме того, расстояние между двумя отрядами действительно сокращалось. Когорту всюду провожали любопытными взглядами. Отрядам под знаменами Пелана еще не доводилось проходить по этому маршруту. Пакс заметила также и весьма встревоженные взгляды кое-кого из местных жителей. Доррин везла с собой королевскую грамоту, дающую когорте право прохода по землям Тсайи. Этот документ она показывала в каждом городе, в каждой деревне, через которую лежал их путь. Тем не менее многих из местных крестьян, особенно тех, что жили на отдаленных фермах, никакая бумага, никакой пергамент не могли успокоить окончательно. Следующую ночь когорта провела в Черной Изгороди, поспав несколько часов под крышей, в тепле и в безопасности под охраной часовых. Долго такое блаженство продолжаться не могло, и еще до рассвета колонна снова выступила в дорогу. Город за городом оставались позади.

Теперь отряд Пелана опережал их всего на пять дней. В Пиерри им сообщили, что отряд провел в городе больше чем целый день из-за того, что несколько коней королевской гвардии захромали. Доррин негромко, едва слышно выругалась, а Пакс только рассмеялась и, подмигнув, заметила, что так они совсем уже скоро догонят вышедший с таким большим опережением отряд королевского эскорта. Из Пиерри Пелан с сопровождающими вышел всего за три дня до когорты Доррин. В тот вечер они остановились на привал совсем поздно, миновав еще в сумерках ферму Геда у городка под названием Дортон. Лагерь был разбит в чистом поле, вдалеке от какого бы то ни было жилья. Пакс, поспав всего несколько часов, готова была двигаться вперед, но чувствовала себя обязанной оставаться вместе с когортой. Она с удовольствием поболтала почти с каждым из сослуживцев; тяжело ей дался лишь разговор с Натслин. Та, пусть и ждала хоть каких-то сведений о Баррани, не решилась задать Пакс вопрос напрямую. Сама же Пакс не нашла в себе сил пересказывать все, что произошло между нею и Баррой. Ни словом она не обмолвилась и о том, что самой Барры уже нет в живых.

На следующий день гнедой конь стал тянуть Пакс свернуть с дороги. Поразмышляв над его поведением, Пакс вдруг вспомнила, что в этом месте Хоннергейт изгибается широкой излучиной. Она попросила Доррин свернуть с дороги вслед за нею. Та нахмурилась и сказала:

– Опасаюсь я, по правде говоря, как бы не было неприятностей. В грамоте, выданной мне Советом Тсайи, сказано, что я веду свой отряд по дороге на Харвэй, к границе, и мне будет трудно объяснить наше отклонение от маршрута, если, конечно, на нас не совершат открытого нападения.

– Никто на нас сейчас нападать не собирается, – ответила Пакс, уверенная в своей правоте. – По крайней мере в данный момент. Но если мы сейчас свернем с дороги и срежем напрямую излучину реки, то сэкономим несколько часов.

– Ты думаешь, что королю уже нужна наша помощь? Пакс покачала толовой:

– Я вообще не уверена, что смогу это почувствовать, а сейчас… Пока что я ничего не чувствую, кроме желания двигаться как можно скорее вперед и ехать, если понадобится, по кратчайшему пути. Может быть, это именно то, что ему сейчас нужно.

– Пакс, скажи честно: ты чувствуешь, что боги приказывают тебе свернуть с дороги? Ты в этом уверена?

– Знаешь, Доррин, если бы я была одна, я, конечно, поехала бы напрямик. Но если ты не считаешь себя вправе свернуть с дорога, то, наверное, нам лучше расстаться прямо сейчас и следовать дальше каждой своим путем. Однако, говоря по совести, я в жизни не могла предположить, что меня вообще сюда занесет, а уж тем более во главе целой когорты. Так что приказывать тебе или на чем-то настаивать я не считаю себя вправе.

Доррин прикусила губу. Все ждали, какое решение она примет. Селфер открыл было рот, чтобы высказать свое мнение, но осекся, поймав на себе строгий взгляд Пакс. Наконец Доррин откинулась в седле, вздохнула, махнула рукой и сказала:

– Будь что будет. В конце концов, войны выигрывают не те, кто опаздывает к сражению. – Улыбнувшись Пакс, она добавила:

– Я надеюсь, паладин Геда, что твой святой осенит нас своим покровительством, пока мы следуем за тобой. Меньше всего на свете я хотела бы своим поведением нажить новых врагов нашему королю.

– Капитан, боги порой вели меня не самым безопасным путем, но на то всегда были веские причины.

– Значит, так тому и быть, – ответила Доррин. – Мы пойдем за тобой.

Пакс повела когорту за собой по пустынным полям и напрямую, не сворачивая, через рощи и перелески. Гнедой шел по пересеченной местности, пожалуй, ничуть не менее легко и быстро, чем по ровной дороге. Никто не пытался остановить их. Казалось, что в этой замерзшей глуши вообще нет людей и никакого жилья. На дорогу они вновь выбрались под Свифтином. Маршал Геда, живший в этом городке, сказал, что отряд короля прошел тут всего за день до них. Когорта Доррин остановилась в городке лишь для того, чтобы накормить лошадей и дать им минимум необходимого отдыха. И вновь они провели в седлах едва ли не всю ночь, останавливаясь лишь для того, чтобы поспать несколько часов прямо на снегу рядом со своими лошадьми под охраной часовых. Доррин, похоже, прониклась желанием Пакс догнать королевский отряд во что бы то ни стало. Глубокой ночью с неба посыпалась мелкая снежная крупа. Пакс набросила теплый плащ поверх кольчуги.