Текст книги "Много шума из-за невесты"

Глава 21

Холбрук-Корт

ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ

Представ перед женщиной, у которой даже воланы, украшавшие платье, приплясывали от ярости, Рейф пытался вычленить рациональное зерно из потока слов, сыпавшихся с ее языка.

– Что вы хотите этим сказать, леди Клэрис?

– Именно то, что я сказала, – огрызнулась она. – Эта ваша подопечная вешается на шею моему сыну! Не надейтесь, что я закрою на это глаза, Холбрук, и не позабочусь о том, чтобы погубить ее репутацию! Вам придется сию же минуту отправить ее назад в Шотландию. Только тогда, возможно, я смогу забыть ее наглость. Рейф сделал глубокий вдох.

– Что именно сделала мисс Эссекс?

– Да не о старшей речь, а о той, которая упала с лошади! – взвизгнула леди Клэрис.

– В таком случае скажите, что сделала мисс Имоджин?

– Она… она… Можете полюбоваться на это сами! Я лишь надеюсь, что мисс Питен-Адаме простит моему сыну его глупость. Я считаю это полностью вашей виной, Холбрук, и я заехала к вам, чтобы сказать об этом. Вы виноваты во всем! Вы опозорили себя, не справившись с обязанностями опекуна. Этого, конечно, следовало ожидать.

– Но…

Уже выходя из комнаты, она оглянулась:

– Доктор говорит, что сегодня ее нельзя перевозить. Но завтра вы ранним утром пришлете за ней свой экипаж. Если не пришлете, то я отправлю ее домой в своем экипаже, и пусть слуги думают об этом все, что хотят.

И она вышла из комнаты в облаке французских духов, потряхивая хвостами лисьего палантина.

– Бринкли, – позвал дворецкого Рейф. Бринкли выглядел, как всегда, абсолютно невозмутимым, как будто «он ничего не видел, ничего не слышал и был выше каких-либо сплетен. Но Рейфа его вид не вводил в заблуждение. – О чем, черт возьми, говорила тут леди Клэрис?

Бринкли поджал губы, но Рейф заметил, что он чем-то явно доволен.

– Видимо, речь шла о том, что мисс Имоджин завоевала сердце лорда Мейтленда.

– Завоевала его сердце? – тупо повторил Рейф.

– Согласно полученной мной информации, он поклялся жениться на мисс Имоджин, – сказал Бринкли. – Об этом он сообщил своей матушке за завтраком сегодня утром.

– Жениться? – воскликнул потрясенный Рейф. – Но он не может жениться на Имоджин. Он помолвлен с мисс Питен-Адамс! Она тоже присутствовала за завтраком?

– Насколько мне известно, нет, – сказал Бринкли. – Что-нибудь еще, ваша светлость?

– Нет, – сказал Рейф. Он чувствовал приближение приступа головной боли. Правда, он принял решение не пить до заката солнца. Но может быть, сегодня случится солнечное затмение?

В комнату вошел Лусиус. Услышав от Рейфа новости, он, как обычно, отреагировал всего лишь поднятием брови.

– Что должен делать опекун в такой ситуации? – спросил его Рейф. – Наверное, я смог бы запретить ей выходить замуж. Или не смог бы? Не помню точно, совершеннолетняя Имоджин или нет, но полагаю, что имею право одобрять их браки независимо от возраста. Но, Господи, что за несносная девчонка! Леди Клэрис в ярости. Наверное, мне следует туда поехать.

– Таковы обязанности опекуна, – сказал Лусиус с озорным огоньком в глазах. – Заботиться, чтобы все было в порядке, сглаживать острые углы, восстанавливать согласие. Возможно, тебе придется даже пожертвовать собой, предложив себя леди Клэрис.

Рейф холодно взглянул на него.

– Я постараюсь все уладить. Если это еще возможно.

– Когда вернутся оттуда мисс Эссекс с сестрами? – спросил Лусиус. Он стоял у письменного стола, повернувшись спиной, и копался в стопке книг.

– Завтра. Я поеду туда сам и привезу их всех назад, – сказал Рейф. – А потом подождем, пока все успокоятся.

– Под словом «все» ты имеешь в виду леди Клэрис?

– Именно так.

– Желаю удачи, – фыркнул Лусиус.

– Я встану очень рано, – сказал Рейф, для которого это само по себе было жертвой, – и к полудню буду там.

Как оказалось, даже пойдя на такую жертву, он опоздал.

В доме Мейтлендов был сущий бедлам. Рейф даже не сразу понял, что происходит. В дороге голову ему напекло солнцем. Кто бы мог подумать, что солнце так ярко светит в столь ранний час! Он был абсолютно прав, взяв за правило не вставать раньше полудня.

Леди Клэрис в растерзанном виде растянулась на кушетке. Ее кудряшки взмокли от пота и прилипли к шее. Она то вскрикивала, то рыдала. Рейф услышал ее вопли уже из коридора. Когда дворецкий открыл дверь, она вскинула голову и, увидев Рейфа, воскликнула:

– Вы опоздали! О мое дитя, мое дитя!

Он вошел в комнату, хотя интуиция подсказывала, что лучше бы убираться отсюда подобру-поздорову.

– Леди Клэрис, – начал он, – где…

– Эта мерзкая девчонка! – воскликнула она, приподнявшись и сверля Рейфа взглядом Медузы. – Я с первого взгляда поняла, что она… проститутка!

– Успокойтесь, мадам, – послышался чей-то голос, и Рейф только сейчас заметил, что в изголовье кушетки сидит мисс Питен-Адамс.

– Проститутка, – прошипела леди Клэрис. – Я не переживу такого бесчестья! Я опозорена. Моя жизнь загублена! – пронзительно взвыла леди Клэрис.

Рейф оглянулся на дворецкого, стоявшего с таким выражением лица, словно он нашел в своем постельном белье дохлую рыбу.

– Принесите мне бренди, – приказал ему Рейф.

– Похвально! – сердито воскликнула леди Клэрис. – Единственное, что вы можете, – это напиться до потери сознания, и это в такой момент, когда… – Голос у нее сломался, и она снова начала всхлипывать. До Рейфа долетали только отдельные несвязные слова: «скандал», «сын»… Он взглянул на мисс Питен-Адамс, но она была занята тем, что промокала лоб леди Клэрис надушенной салфеткой.

Рейф, пятясь, вышел из комнаты и, перехватив возле входа дворецкого, который нес бренди, схватил стакан и с облегчением позволил потоку огненной жидкости проструиться вниз по пищеводу. За его спиной раздался очередной душераздирающей вопль. Он торопливо отошел от комнаты на тот случай, если это какое-нибудь заразное психическое заболевание.

– Не желаете ли, чтобы я проводил вас в гостиную, где вас ждет мисс Эссекс? – спросил дворецкий. Судя по всему, он был из тех слуг, которые репутацию своих хозяев воспринимают как свою собственную. Он выглядел таким же сломленным, как леди Клэрис.

Даже бренди не смогло смягчить удар, который нанесла новость, услышанная Рейфом от Тесс.

– Они сбежали? Что ты хочешь этим сказать? – завопил Рейф, словно он был мужским вариантом леди Клэрис.

– Они сбежали! – повторила она, и из ее глаз хлынули слезы. – Я зашла к Имоджин, чтобы подготовить ее к возвращению в Холбрук-Корт, и нашла там вот это. – Тесс протянула ему измятую, залитую слезами записку. – Она даже мне не сказала… – Голос Тесс прервался, она всхлипнула.

Разгладив записку, Рейф прочел следующее:

«Дорогие Тесс, Аннабел и Джози!

Мой дорогой Дрейвен предложил мне бежать с ним, и я, естественно, приняла его предложение. Вы знаете, как много он значит – и всегда значил – для меня. Прошу вас, простите меня за скандал. Я убеждена, что все быстро уляжется. С любовью ваша сестра Имоджин (леди Мейтленд)».

– Она убеждена, что скандал быстро уляжется? – ошеломленно повторил Рейф. – Что за дурацкая мысль? Разве ей неизвестны последствия шотландских свадеб «с побегом»[7]7
  В пограничной шотландской деревушке под названием Гретна-Грин нередко заключались браки между специально приезжавшими с этой целью из Англии молодыми парами, т.к. процедура там производилась без соблюдения всех установленных английским законом формальностей


[Закрыть]?

– Нет, – сказала Тесс, утирая слезы. – Боюсь, что ни одна из нас этого не знала. Хотя леди Клэрис сказала мне…

– Проклятие! Сколько времени прошло с момента их отъезда?

– Довольно много, – сказала Тесс. – Очевидно, они уехали сразу же после завтрака. Вчера лорд Дрейвен буквально сразил леди Клэрис своим заявлением о том, что намерен жениться на Имоджин, но, мне кажется, леди Клэрис рассчитывала, что ей удастся отговорить его. По крайней мере вчера во время ужина она пыталась это сделать. Правда, Имоджин при этом не присутствовала, но все равно это было очень неприятно.

– Наверное, это и заставило Мейтленда решиться на побег, – мрачно заметил Рейф.

– Я предпочла бы думать, что его заставила решиться на это любовь к моей сестре, – сказала Тесс, отчаянно пытаясь стереть из памяти слова Мейтленда, сказанные им в музыкальной комнате.

Рейф протянул ей носовой платок:

– Возможно, вы правы.

Тесс шмыгнула носом и добавила:

– Я знаю, что он не испытывает к Имоджин беззаветной любви. Но она-то любит его отчаянно. Возможно, этого будет достаточно, чтобы их брак был счастливым. Как вы думаете?

Рейф помедлил.

– Наверное, бывает и так, если судить по числу знакомых мне супружеских пар, которые оказались в аналогичной ситуации. – Он взъерошил рукой волосы. – Проклятие! Мне кажется, что такого плохого опекуна, как я, свет не видывал! Мне следовало наотрез отказать вашему отцу. Видите, что получилось? Не прошло и недели, как я приступил к обязанностям, а одна из его дочерей уже погубила свою репутацию. Сбежала! И с кем? С таким безмозглым азартным игроком, как Мейтленд! Ваш батюшка, наверное, проклинает меня сейчас.

Губы Тесс едва заметно дрогнули в улыбке.

– Папе так и не удалось заставить Имоджин перестать с обожанием относиться к лорду Мейтленду, хотя он и говорил ей, что этот человек – помешанный на лошадях болван, готовый спустить на скачках все до последнего пенса. По правде говоря, папа был абсолютно таким же, как лорд Мейтленд.

– Мне следовало держать ее под замком, – пробормотал Рейф. – Отныне ни одна из вас не покинет дома без сопровождения грума и служанки. Нет, грума и двух служанок!

Дверь распахнулась.

– Со мной пришла невеста моего сына! – пронзительным голосом возвестила леди Клэрис. – Я считаю, вы обязаны объяснить ей, как случилось, что ваша подопечная заманила моего сына в этот неприличный, в этот скандальный брак.

Следом за леди Клэрис в комнату вошла мисс Питен-Адамс, которая выглядела чрезвычайно довольной.

Рейф с размаху поставил стакан на сервировочный столик, так что бренди выплеснулось на полированное розовое дерево столешницы.

– И как же, черт побери, мог бы я остановить вашего распутного сына, который украл мою несовершеннолетнюю подопечную, мадам? В том, что произошло, я считаю виноватым только Мейтленда. Он соблазнил невинную девушку, обольстил ее сладкими речами и погубил ее репутацию! Если кто-то и должен принести извинения, то это следует сделать вам и адресовать их мисс Эссекс, младшую сестричку которой украл ваш безнравственный отпрыск!

Леди Клэрис, растерявшаяся было от раскатов голоса Рейфа, быстро пришла в себя:

– Эта женщина – алчная негодяйка, которая обольстила моего сына. У нее и приданого-то всего одна лошадь! Лошадь! Лошадей у Дрейвена и без того более чем достаточно. Я никогда не отказывала ему в покупке лошади.

Тесс отошла в дальний конец комнаты. Как могла Имоджин устроить такое всем им? Но она знала ответ на этот вопрос. Имоджин сбежала, потому что пусть даже Дрейвен Мейтленд не любил ее, как Ромео любил Джульетту, сама Имоджин была такой же страстной, как шекспировская героиня. Может быть, даже больше. Она просто протянула руку и взяла то, что хотела, потому что по природе не была пассивной наблюдательницей.

– Эта распущенная девчонка, – пронзительно завопила леди Клэрис, – разбила не только мое сердце, но и сердце его невесты. Она совершенно не думала о других! Мисс Питен-Адамс страшно расстроена, и это неудивительно. Мерзкая девчонка украла ее будущего мужа!

– Довольно! – взревел Рейф.

Мисс Питен-Адамс сияла, словно приговоренный к казни, который уже поднимался на эшафот, когда ему сообщили о помиловании. Она подошла к Тесс и под аккомпанемент гневной, обличительной речи Рейфа, перечисляющего отвратительные качества Мейтленда, сказала:

– Хочу извиниться перед вами, хотя, уверяю вас, не имею никакого отношения к этой истории. Надеюсь, что репутация вашей сестры не слишком пострадает.

– Все будет в порядке, – устало вздохнула Тесс. Рейф тем временем обнаружил на сервировочном столике графин с бренди. – Рейф, – сказала она, воспользовавшись паузой между наигранными всхлипываниями леди Клэрис, – вы уверены, что невозможно перехватить лорда Мейтленда в пути? – Она судорожно глотнула воздуха. – Я не верю, что Имоджин понимает… она еще совсем юная. Она не понимает, что за человек Мейтленд.

– Он не чудовище, – с сочувствием заметила мисс Питен-Адамс. – Должна признаться, что я очень рада освободиться от этой помолвки, но ведь ваша сестра, кажется, искренне привязана к лорду Мейтленду?

– Прошу вас, Рейф, – сказала Тесс, пропуская мимо ушей слова мисс Питен-Адамс, – не могли бы вы попытаться остановить их?

– Бесполезно, – устало ответил Рейф. – Мейтленд гоняет как дьявол, если он едет просто на прогулку. Сама мысль о том, что за ними может быть погоня, возбудит его настолько, что он поскачет еще быстрее. У него самые лучшие лошади. Нет ни малейшего шанса догнать его, тем более что он уехал пять часов тому назад. – Рейф допил до конца стакан, который держал в руке.

– Но вы могли бы попытаться, – настаивала Тесс.

– Откровенно говоря, я не уверен, что теперь есть смысл догонять их, – сказал он. – Ее репутация все равно загублена. Уж лучше позорный брак, чем просто позор.

Тесс присела в реверансе перед мисс Питен-Адамс и леди Клэрис, которая продолжала рыдать в платок, игнорируя всех присутствующих.

– С вашего позволения, я должна вернуться в Холбрук-Корт, чтобы сообщить сестрам… о замужестве Имоджин.

– Сегодня после полудня я возвращаюсь в Лондон, – сказала ей мисс Питен-Адамс. – Понимаю, что мы расстаемся при неблагоприятных обстоятельствах, мисс Эссекс, но с удовольствием встречусь с вами снова, когда вы будете в Лондоне.

Пробормотав что-то в ответ, Тесс вышла из комнаты. Едва оказавшись в коридоре, она расплакалась. Ее милая, глупая, маленькая сестричка! Уж сколько лет Имоджин выводила на каждом клочке бумаги слова «леди Мейтленд» – и вот как все это обернулось.

«Мне надо было убедить ее, что Мейтленд безмозглый болван. Мне следовало знать, что она воспользуется любым удобным случаем, чтобы выйти замуж за Мейтленда, пусть даже это означало бы обесчестить себя. Если бы я… нет, если бы все мы без конца повторяли ей, что у нее нет шанса выйти замуж за лорда Мейтленда, этого бы не случилось».

Она ускорила шаг и чуть не бегом стала спускаться вниз по лестнице, но ее остановил голос Лусиуса Фелтона.

Он стоял у входной двери. Очевидно, он только что прибыл, потому что был в плаще.

– Мисс Эссекс, – произнес он и сделал несколько шагов по направлению к ней.

– Я не могу… – пробормотала она дрожащим голосом. В мгновение ока он оказался рядом с ней и достал из кармана большой белый носовой платок.

– Успокойтесь, – сказал он, вытирая ей щеки. – Я только что услышал о том, что произошло. Я поеду за ними до почтового тракта. Попытка не пытка. А вдруг у Мейтленда что-нибудь случится с лошадьми, и ему придется нанять каких-нибудь кляч, чтобы пересечь границу? – Лусиус решительно выпятил челюсть. Чувствовалось, что он более чем достойный соперник Дрейвену Мейтленду.

– Я поеду с вами! – воскликнула Тесс, хватая его за рукав.

– Нет, – решительно заявил он. – Я уверен, что вы не пожелаете скомпрометировать себя так же, как ваша сестра, Тесс.

Она закусила губу.

– Конечно, нет.

– Если только… – начал было Лусиус, но замолчал. Она удивленно взглянула на него, но он так ничего и не сказал. Тогда сказала Тесс:

– Я должна вернуться домой и сообщить обо всем Аннабел и Джози. Они будут страшно расстроены.

Он поклонился.

– Я сделаю все от меня зависящее, чтобы вернуть вам вашу сестру.

– Желаю удачи, – прошептала она. Лусиус улыбнулся ей уголком губ и уехал.

Глава 22

НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО

– Если вас не слишком раздражает эта мысль, – сказал Мейн, целуя руки Тесс, – то я предложил бы, чтобы мы поженились, не откладывая дела в долгий ящик.

Тесс была измучена бессонной ночью и всей этой удручающей ситуацией. И уж конечно, не горела желанием идти под венец сию же минуту.

Бросив на нее взгляд, он, очевидно, догадался, что она была намерена сказать.

– Если бы мы были женаты, я мог бы сразу же увезти ваших сестер в Лондон, чтобы смягчить для них последствия побега Имоджин, – продолжал он. – Я не хотел бы, чтобы перспективы замужества Аннабел каким-то образом ухудшились из-за поведения Имоджин.

Леди Гризелда, сидевшая на противоположном диване, с сочувствием улыбнулась ей.

– Я понимаю, – сказала она, – что в данный момент вы меньше всего думаете о собственном бракосочетании.

– Вы правы, – с благодарностью ответила Тесс.

Но Гризелда оказалась предательницей, потому что тут же сказала:

– Я никогда бы не стала торопить вас, дорогая Тесс, но нам нельзя медлить, потому что необходимо защитить репутацию Аннабел. Если в светском обществе создастся впечатление, что вы четыре вульгарные шотландские девчонки-сорвиголовы, то это будет вам смертным приговором. Боюсь, что, как ни прискорбно, существует неправильное мнение относительно моральных устоев женщин с севера.

Тесс нахмурила лоб. Она не видела причин относиться с подобострастием к предрассудкам лондонцев. Но Гризелда еще не закончила.

– Буду говорить абсолютно откровенно, – сказала она со спокойной уверенностью в своих силах, свойственной наступающей армии. – Аннабел очень хороша собой. Настоящая красавица. Она может выйти замуж за кого пожелает. Но если уж говорить откровенно, то Аннабел не выглядит молодой леди, строго соблюдающей правила приличия.

Тесс кивнула, не понимая, какое это может иметь отношение к ее браку с братом Гризелды.

– Было бы настоящей катастрофой, – продолжала Гризелда, – если бы в Лондоне решили, что Аннабел сделана из того же теста, что и ее сестра Имоджин. А если станет известно, что все вы находились здесь почти целые сутки под сомнительным присмотром Рейфа, то репутация Аннабел будет испорчена бесповоротно. Я боюсь также, что гнев заставит леди Клэрис распускать самые невероятные слухи о вашей семье.

Тесс пристально посмотрела на Гризелду и увидела в ее лице абсолютную уверенность в правоте сказанных слов.

Гризелда поднялась на ноги и сказала:

– Уж поверьте моему многолетнему опыту лондонской светской жизни, шансы Аннабел на блестящую партию будут сведены к нулю. Нет, она, конечно, выйдет замуж. Но ее поклонники будут не того калибра, какого я бы для нее желала. А теперь я оставлю вас вдвоем, чтобы вы могли решить этот вопрос между собой. Что бы вы ни решили, Тесс, я буду делать все возможное, чтобы защитить вас троих от строгих педантов в вопросах нравственности. – С этими словами она покинула комнату, помахав пальчиками и ободряюще улыбнувшись брату.

– Рейф очень старательно исполняет обязанности опекуна, – сказал Мейн, который все еще держал Тесс за руку, – но он редко бывает в обществе.

Тесс это знала. Ее дорогой опекун слишком много пил и не заботился о том, чтобы занимать видное положение в обществе.

– Он не сможет как следует помочь Аннабел и Джози, – тихо сказал Мейн. – Но я, если вы пожелаете, смогу оказать им такую помощь, Тесс. Если вы появитесь через два-три дня в свете в качестве графини Мейн, свет без промедления поверит всему, что вы скажете. Гриззи считает, что будет гораздо лучше, если сделать вид, что мы были уже женаты в то время, когда сбежала ваша сестра.

Тесс сделала глубокий вдох.

– Вы женитесь на мне не по любви, лорд Мейн. И, насколько я понимаю, не из-за всепоглощающего чувства менее… менее приличного характера. – Она почувствовала, как краснеют ее щеки.

– А вот это неправда, – сказал Мейн. В его глазах сверкнули озорные огоньки, а пальцы крепче сжали ее руку. – Я испытываю к вам совсем неприличные чувства.

Видит Бог, он был весьма привлекателен, когда не увиливал от прямого ответа и был честен.

– Вас не тревожит тот факт, что мы оба не испытываем друг к другу более теплых чувств? – спросила она.

– Я встревожился бы, если бы мы их испытывали. Насколько мне известно, браки, основывающиеся на чем-либо другом, кроме взаимного уважения и искренней привязанности друг к другу, часто бывают неудачными. Я не хочу бурных эмоций в браке, хотя совершенно уверен, что отношения между нами будут достаточно теплыми.

– Так вы считаете, что любви сопутствуют бурные эмоции? – спросила Тесс, удивленно приподняв бровь.

– Только если это глупая романтическая любовь, – ответил он. – Мне кажется, было бы совсем нетрудно полюбить вас глубоко и искренне, Тесс. И я надеюсь, что мы оба будем испытывать это чувство друг к другу. Но я бы никогда не женился, если бы был охвачен своего рода лихорадкой, которую выдают за романтическую любовь. Нет уж, благодарю покорно.

Тесс видела, что Мейн говорит искренне.

– Почему вы так циничны? – спросила она. Он пожал плечами:

– Если уж говорить совершенно откровенно, то я переспал со многими замужними женщинами, которые выходили замуж в состоянии экстаза. Много лет назад я решил, что, когда мне придет время жениться, я не буду основываться на пьянящем чувстве, которое проходит через несколько дней или недель. Я хотел бы иметь детей и хотел бы также, чтобы этих детей воспитывали родители, которые не ведут нескончаемые войны между собой.

– Вы говорите о своих родителях? – спросила она.

– Этот супружеский дуэт находился в перманентном состоянии войны, – признался Мейн, скривив губы.

Тесс некоторое время молчала.

– Я очень мало знаю о том, что надо делать, чтобы брак был удачным, – сказала она. – Моя мать умерла много лет назад, а отец не проявил ни малейшего интереса к тому, чтобы жениться еще раз.

– Мы могли бы вместе отыскать свой путь к счастливому браку, – сказал Мейн. – Если вы согласитесь, то мой дядюшка, епископ, мог бы прибыть сегодня вечером. Утром я отправил ему записку.

– Так быстро? – едва слышно спросила Тесс. Его пальцы снова сжали ее руку.

– Мне очень не хотелось бы думать, что я тороплю вас. Но если вы все еще желаете выйти за меня замуж, то, как мне кажется, мы могли бы гораздо больше помочь вашим сестрам, если бы поторопились с бракосочетанием. Однако если вы не желаете выходить за меня замуж, положение в корне меняется.

Вопрос, который Тесс увидела в его глазах, крайне удивил ее.

– Мистер Фелтон еще не вернулся, – сказала она, цепляясь за соломинку. – А вдруг он привезет с собой Имоджин? Что, если ему удастся вообще сорвать этот побег?

– Слухи об этом все равно просочатся. Побеги – как убийства: их невозможно скрыть. Имоджин обесчещена независимо от того, удастся или не удастся Фелтону отобрать ее у Мейтленда. Сейчас для нее было бы, пожалуй, лучше, если бы Лусиусу не удалось их догнать.

– Как вы можете говорить такое? – воскликнула Тесс. – Мейтленд настоящий болван!

– Мейтленд не настолько плох, – сказал Мейн. – Разве ей лучше остаться незамужней и скрываться где-нибудь в глуши, чем выйти замуж за человека, которого она любит?

Тесс ничего не ответила, и он, воспользовавшись ее замешательством, продолжил:

– Ведь она действительно любит его, не так ли? Я видел, как она смотрит на него. Более типичного случая ребяческой сентиментальной любви я еще не встречал.

– Я не могу с этим смириться, – сказала Тесс, заламывая руки.

– Самое главное, что мы дадим возможность остальным вашим сестрам выйти замуж за людей, которые не обладают сомнительными качествами Мейтленда.

– Да, я понимаю.

– Вот и хорошо, – обрадовался Мейн. – В таком случае мы поженимся завтра утром. У моего дядюшки множество обязанностей, и он прибудет к нам ненадолго.

– Завтра утром? А если мистер Фелтон не вернется с…

– Как я уже говорил, это не имеет значения, – сказал Мейн, начиная терять терпение.

– Да, конечно, – согласилась Тесс.

– Вы сделаете меня счастливейшим из людей. – Он наклонился к ней и прикоснулся губами к ее губам. Если говорить о поцелуях, то этот был легкий и какой-то несущественный.

Вполне приятный поцелуй.