Текст книги "Водоворот жизни"

Глава 42

Клэр с Майклом мчались сквозь ночь. Лицо Майкла было мертвенно-бледным. Клэр попыталась разговорить его, но он не слушал. Они остановились выпить по чашечке кофе. Но даже и после этого Майкл упорно молчал. Клэр поняла, что он уже предчувствует смерть матери. Она снова ощутила свою беспомощность. Они прибыли на место почти на рассвете. Мглистые тени, окружавшие изысканный Григорианский дом, начинали таять, уступая место утреннему свету. Машина подъехала к парадному, и на дорожку тут же выскочила сиделка.

– Поторопитесь, господин Сванн. Она так быстро угасает.

Майкл бросился из машины. Он опрометью побежал в спальню матери. Клэр – следом за ним. Едва она добежала до спальни, дверь с резким стуком захлопнулась у нее перед носом. Лучше оставить его в покое, подумала она. Спустившись в библиотеку, она принялась смиренно ждать. Майкл подошел к спальне. Дежурная медсестра сидела возле кровати Глории. Все огни в спальне были выключены, за исключением бра, которым освещалась картина Шагала, висевшая на стене напротив кровати. Глория называла ее «Моя волшебная картина». Даже, когда тело Глории терзала боль, ей нравилось лежать, устремив взор на мирно пасущихся коров и петушков, изображенных на фоне лазурно-голубого неба.

– Я чувствую на лице ласковое прикосновение солнца, когда смотрю на эту картину, – восторженно говорила она Майклу.

Он улыбался ей и нежно отводил пряди ее длинных волос со сморщившегося впалого лица. Он наклонялся и осторожно целовал ее в сухие, потрескавшиеся губы.

– Когда тебе станет немного получше, любимая, мы с тобой найдем солнце.

В глазах Глории появлялся яркий блеск, и она уносилась в мечтах к неизведанным голубым далям. Вместе они придумывали приключения и захватывающие истории: то на аудиенции Папы Римского, то на завтраке, накрытом на крыше отеля «Форум» в Риме, то на консультации у Оракула Дельфийского.

– Мы поедем на Крит паромом?

Майкл мягко поднимал ее и усаживался в кресло-качалку.

– Думаю, к этому времени мы немножко устанем. Давай лучше туда полетим самолетом.

Она зарывалась лицом на его груди.

– Хорошо, дорогой. Тебе лучше знать. Сегодня вечером до его сознания дошла тяжелая реальность того, что приключений и путешествий больше не будет. Он поднял Глорию на руки. Дежурная сиделка попыталась слабо возразить.

– Отстань, – одернул он ее. Едва прикасаясь к истощенному маленькому тельцу, Майкл нежно завернул Глорию в голубое кашемировое покрывало и понес в стоявшее у окна кресло-качалку. Деревянные ставни были открыты. В окно струился серый свет хмурого утра. Майкл тихонько позвал Глорию. – Мама. Мама.

На мгновение глаза Глории широко распахнулись.

– Майкл. Мой Майкл… – шепнула она. Слезы покатились по его лицу.

– О, мама, не оставляй меня. Пожалуйста, не оставляй меня. – Его тело содрогалось от рыданий.

– Никогда не оставлю тебя, мой Майкл. Никогда… – Она погрузилась в абсолютную темноту.

Около часа спустя ее дыхание участилось. Затем на какое-то мгновение лицо просветлело. Она открыла глаза и посмотрела в глаза Майкла.

– Я всегда буду здесь, Майкл. Всегда. – Перед ним вновь оказалась юная и трепетная девочка.

Майкл крепко прижал ее к себе.

– Во веки веков, мама, – произнес он. Она глубоко вздохнула.

– Синее море, – пробормотала она. – Глубокое синее море. – Дыхание прекратилось.

Рыдания Майкла были слышны по всему дому.

– Не покидай меня! Боже, не покидай меня!

Слуги замерли на месте: некоторые – в кухне, некоторые – в столовой. Старшая медсестра бросилась к телефону.

– Доктор, скорее! Госпожа Сванн умирает.

Клэр сидела в кресле в библиотеке. Она обхватила руками свое тело, чтобы успокоиться. Слезы боли за Майкла лились по ее лицу. «Я не в силах помочь тебе, Майкл». Клэр молилась.

– Господи, не оставь его. Пожалуйста, помоги мне, не дай ему потерять рассудок. – Она молилась горячо и страстно впервые за многие годы.

Весь дом сотрясался от агонии человека, потерявшего единственное существо, ради которого он жил. Боль была похожа на ураган, с ревом сметавший все на своем пути. Зазвенели люстры. Боль вырвалась в коридор, промчалась в узкие чердачные проемы. Она хлопала дверями и скрипела окнами. Затем, когда боль свершила свою скорбную тризну, то все, что осталось от нее, – был человек с бескровным лицом, сидевший в кресле-качалке и безутешно плакавший над маленькой, скорчившейся женщиной, чье бездыханное мертвое тело он держал в своих объятиях.

– Позвольте мне взять ее. – Доктор Розен положил руку на плечо Майкла. – Крепись, Майкл.

Они выросли вместе. Майкл изводил Джона Розена в школе.

Джон поднял Глорию, осторожно взяв ее тело из рук Майкла.

– Пойдем, помоги мне. – Майкл безропотно пошел за Джоном к кровати. Джон бережно опустил неподвижное тело на постель. – Там. Смотри, Майкл. Она обрела вечный покой. – Майкл послушно посмотрел на свою мать. Глория и в самом деле была похожа на маленького ребенка. Морщины на ее лице разгладились, руки были сложены так, словно она ожидала очередного подарка от Майкла. – Ты видишь, Майкл? Боль больше не терзает ее. В некоторых случаях смерть бывает единственным избавлением.

Майкл отрешенно кивнул.

– Майкл? – Голос Джона стал пронзительным и резким. – Майкл! – Клэр услышала возгласы доктора. Он уже кричал на Майкла в полный голос. – Ради Бога, Майкл, вернись. – Когда Клэр стремительно влетела в комнату, доктор изо всех сил колотил Майкла по щекам, пытаясь привести его в чувство. Джон посмотрел на Клэр и в отчаянии сказал: – Лучше пригласить психиатра.

Но оказалось уже слишком поздно. Та часть Майкла, которая делала его человеческим существом, ушла. Умчавшаяся вдаль, недосягаемая и свободная частичка его человеческой души путешествовала в неведомых сферах и волшебных мирах вместе с матерью. Взявшись за руки, они ожили в шагаловской лазури и осенних дымках пейзажа Тернера. Все, что досталось Клэр, была вежливая функциональная оболочка.

– В любом случае, это все, что у меня, собственно говоря, и было всегда, – сказала она Рейчел по телефону и заплакала.

– Мне отказаться от Нью-Йорка и приехать? – встревоженно спросила Рейчел.

– Нет, лучше нам справиться одним. Возможно, это просто шок. Но, Рейчел, его глаза… Они абсолютно пустые. Кажется, ты заглядываешь в темную комнату, за окном которой – глухая кирпичная стена.

– Клэр, не принимай так близко к сердцу. Это пройдет. Вспомни, сколько времени я не могла прийти в себя. Любой теряет себя, если переживает такие душевные потрясения.

– В том-то и проблема, Рейчел. Как только Джон Розен ушел, с Майклом было все вроде бы нормально. Он сейчас разговаривает по другому телефону, договариваясь с похоронным бюро. Может показаться, что он говорит о ком-то абсолютно чужом.

– Бедняжка, Клэр. Уверена, что он полностью войдет в нормальное жизненное русло через какое-то время.

– Рейчел, не сочти за труд, позвони, пожалуйста, Скотт-Монтрифам. Попроси их обзвонить всех наших друзей. Пусть лучше они узнают о случившемся по телефону, нежели прочтут некролог в «Таймс».

– Хорошо, Клэр. Я сделаю это прямо сейчас.

– Благодарю.

– Жаль, что я сейчас не рядом с тобой, – взволнованно говорила Рейчел. – Позвоню завтра, чтобы попрощаться перед отъездом. Береги себя, Клэр. Крепко обнимаю тебя. – Рейчел положила телефонную трубку и грустно покачала головой. – Надеюсь, Майкл вернется к нам.

Она вспомнила картины потустороннего мира. Затем вспомнила тигрицу.

– Прочь, – гневно сказала она вслух.

Она заглянула в шкаф. «Пожалуй, надену-ка я свое черное платье, – подумала она и улыбнулась. – Никогда бы не подумала, что придет день, когда я буду одеваться ради того, чтобы произвести впечатление». – Она налила себе полную горячую ванну. Аромат масла для ванн «Савой» наполнил помещение приятным запахом. Рейчел расслабленно лежала, глядя на ногти на ногах. «Даже мои ножищи стали выглядеть куда более привлекательно с ухоженными и накрашенными ногтями». Она посмотрела на пушистый островок между ног, наполовину залитый водой и подумала о Лиаме. Но сначала Антея… Интересно, чего она хочет?

Антея вела себя прямолинейно. Она была застигнута немного врасплох ее вновь обретенным чувством собственного достоинства. Куда подевалась костлявая домохозяйка с обгрызенными ногтями, чей день был известен уже наперед своим скучным однообразием с утра до вечера. Вместо этой замызганной бабенки перед Антеей возникла красавица, на которую устремились взгляды всех сидевших в Американском баре мужчин, когда она входила туда. Антея уже успела заказать себе напиток у стойки. Она наблюдала, как Рейчел прошла по бару, и вдруг осознала ничтожность своего собственного заученного изящества.

Рейчел, одетая в плотно облегающее серое платье, дополнявшееся бриллиантовыми серьгами, опустилась на табурет возле Антеи.

– Привет, – улыбнувшись, сказала она Антее. Ее огромные карие глаза приветливо устремились на огорченное лицо Антеи.

– Я узнала вас по фотографии в газете. Антея еще больше помрачнела.

– Какой фарс. Я думала, во благо, но получилось – во зло.

Рейчел покачала головой.

– Нет. Это были не вы. Это были те фанатичные дамочки. Как ваша подруга?

Антея улыбнулась:

– Последнее, что я слышала, она готовилась к экзамену на степень по зоологии. Она сказала, что выбрала зоологию вместо социологии, потому что человеческие существа больше не стоят того, чтобы заботиться о сохранении их как биологического вида. И когда наступит конец света, то он произойдет не от взрыва бомбы, а вследствие того, что мужчины и женщины предадут и покинут друг друга. – Антея засмеялась. – Она думает, что Господь сотрет человеческую расу с лица земли и обратит ее снова в животных.

Рейчел серьезно посмотрела на нее.

– Действительно, Антея, не так уж она далека от истины. – Рейчел обвела взглядом помещение бара. Там было полно разодетых в пух и прах мужчин, несдержанно оравших друг на друга. Она содрогнулась от столь неприятного зрелища. Рейчел ненавидела гриль-бар. Он очень здорово напоминал мужское отхожее место. Однако она выбрала для ланча именно его, потому что хотела сохранить тишину и покой Речного зала только для себя.

– Они – динозавры, – сказала она Антее.

– Но у нас и нет лучше! – воскликнула Антея. Она закурила сигарету и предложила одну Рейчел. – Вы курите?

– Курила и получала от этого удовольствие, но отвыкла, пока была в больнице. Поэтому благодарю.

– Рейчел, – Антея выдохнула огромный клуб дыма. – Мне надо поговорить с вами.

– Ваш столик, мадам, – прервал ее подошедший официант.

– Спасибо, – ответила Рейчел. Антея потушила сигарету, и женщины направились к своему столику, проходя мимо столов, за которыми сидели только мужчины, смотревшие им вслед жадными похотливыми глазами.

– У блондиночки прелестные ножки, – услышала она реплику одного из мужчин.

– А мне больше по душе нежные грудки, – ответил его приятель. Взрыв хохота из-за их столика на мгновение заглушил все разговоры.

Антея начала говорить сразу же, как только они сели за стол.

– Знаю, довольно непривычно просить о встрече бывшую жену своего приятеля.

Рейчел холодно взглянула на нее.

– Но, Антея, именно это ты и грозилась сделать весь минувший год. Чарльз ни за что бы не решился открыться мне во всем, если бы не ты.

Голос Антеи стал агрессивным.

– Ну, ты же все равно его не хотела. Рейчел изумилась.

– Это он тебе такое сказал?

– Но это ведь правда, так? Взгляни на себя. Ты же совершенно другая женщина. Когда ты была с Чарльзом, ты была пугалом.

Рейчел улыбнулась:

– Да, однако я отнюдь не знала, что не хотела его. Не сердитесь на меня, Антея. Существует многое, за что я обязана именно вам. Если бы не вы, я, возможно, оставалась бы с Чарльзом до самой смерти. – Она умолкла. – Нет… Не думаю, что это продлилось бы довольно долгое время. Скорее всего, я рано или поздно очутилась бы в психиатрической клинике и пробыла бы там до конца своих дней, запертая в замшелой палате, бормочущая себе под нос, так никогда и не понявшая, что к чему и почему все пошло наперекосяк. – Она посмотрела на Антею. – Честно, Антея, я и в самом деле вам очень благодарна.

– Вы хотите сказать, что действительно он вам больше не нужен?

– Пожалуйста, Антея, забирайте Чарльза себе. Ему же нужен кто-то, о ком бы он стал заботиться. Он вовсе не настолько неисправим, как может показаться на первый взгляд. – Она вздохнула. – Юлия очень дурно влияет на него… на всех них.

Антея недоуменно посмотрела на Рейчел.

– Видите ли, я не могу пристегнуть Чарльза к себе, потому что он говорит, что вы обязательно вернетесь к нему.

Рейчел покачала головой.

– Обещаю вам, нет. Я не смогла бы этого сделать. Я ничего не имела лично против вас. Меня возмутила ложь. – Рейчел засмеялась. – В любом случае, это не только вина одного Чарльза. Полагаю, я тоже не создана для супружества.

Антея сухо поджала губы.

– А я – напротив. Хочу выйти замуж. Очень хочу замуж за Чарльза.

Рейчел еще раз покачала головой.

– Свежо преданье… Антея вдруг смягчилась.

– Так любезно с вашей стороны, Рейчел… согласиться встретиться со мной. Вы так добры. Смешно, но я мучилась из-за вас целых три года. Знаете, совсем непросто быть «другой женщиной».

Рейчел коснулась руки Антеи.

– Могу себе представить. Должно быть, это чертовски трудно. Это вы звонили по телефону и молчали?

Антея кивнула.

– Извините за это. Я в то время была в жутком отчаянии.

– Я тоже. Видите ли, я давно ощущала, происходит что-то неладное. Не смогу объяснить доступно, но это было какое-то чувство пустоты. Внутри у меня разверзлась громадная пропасть. И Чарльз тут был совершенно ни при чем. Все дело было во мне. Я не имела нормальной семьи, поэтому нужно было искать причину внутри себя. А душа моя состояла из разнородных осколков, как говорил Чарльз. – Она сделала кислую мину. – Естественно, он не очень высоко ценил меня. Однако под этой ложной оболочкой моей натуры, той Рейчел, которая имела идеального супруга, двоих детей, «Вольво», скрывался огромный неведомый континент. – Она широко улыбнулась Антее. – Вот что – самое захватывающее во всей этой истории. Как только я избавилась от внешних склеившихся осколков, так смогла свободно и беспрепятственно исследовать саму себя. – У Рейчел вновь мелькнула мысль о Лиаме. – А это занятие оказалось весьма веселым и увлекательным.

– Вам повезло, – с горечью в голосе заметила Антея. – У вас есть дети. А у меня время подходит к роковой черте. Мне нужно поторопиться успеть сделать то, что уже сделали многие мои подруги. Забота о своих детях – бледное подобие той заботы, которой окружает вас любящий мужчина все эти беззащитные годы одиночества. Ладно, как бы там ни случилось, дети не отвечают за грехи своих родителей и не просятся на этот свет жалкими ублюдками.

Рейчел вздрогнула.

– Я была незаконнорожденной. – Она открыто посмотрела на Антею.

– О, извините… я… и не знала… Рейчел покачала головой.

– Нет. Это ужасно гнусное слово, но вы правы. Сколько времени потребовалось, чтобы смириться с мыслью о том, что мой отец почувствовал меня всего как быстрый оргазм где-то украдкой на картофельном поле. А вот она я, здесь, знаете, ведь я – наполовину американка.

Антея не смогла скрыть удивления.

– Неужели?

– Да. Не знаю, кто мой отец, но он был летчиком. – Она свободно откинулась на спинку стула. – Ну, ладно. Хватит обо мне. Хотите кофе?

– Да, пожалуйста. – Антея закурила сигарету. Рейчел на мгновенье задумалась.

– Послушайте, давайте я напишу вам письмо для Чарльза. Расскажу, как мы вместе пообедали и я дала вам ясно понять, что и речи не может быть о моем возвращении к нему. Адвокаты Клэр говорят, что мы можем развестись совершенно легко. Поскольку я не хочу от него ничего, кроме своей мебели и всяких мелочей, принадлежавших моим тетушкам, проблемы возникать не должно. Над детьми мы оформим совместную опеку. Все, что от нас требуется, это послать соответствующие бумаги судебным чиновникам, а затем явиться на суд и убедиться, что мы все сделали по закону без ущемления прав детей. И можно выпить за то, что все окончено.

Антея вздохнула.

– С вашими кусочками все ясно, а как же я?

– Я не смогу приказать Чарльзу жениться на вас, Антея, – засмеялась Рейчел. – Однако Чарльз – создание весьма неугомонное, но любит комфорт, о чем прекрасно заботится Юлия.

Антея опустила глаза.

– Об остальном позаботилась ваша прислуга.

– Мари-Клэр? – Рейчел посмотрела на Антею. – Да, вполне возможно. Он успевает удовлетворять свои потребности, не выходя из дома, а Юлии даже не приходится волноваться и подолгу дожидаться его.

– Что такого, если он женится на Мари-Клэр? – с болью спросила Антея. – Многие мужчины именно так и поступают.

Рейчел пожала плечами.

– Ну, Антея, вы должны допускать, заигрывая с мужчинами, которые надувают своих жен, что и с вами может повториться то же самое. Поэтому воспринимайте это как должное.

– Вопрос не в том, чтобы заигрывать и увиваться за женатыми мужчинами, Рейчел. Просто других мужчин вокруг и не существует. Если они одиноки, то они гомики. Мало радости быть уродиной возле извращенца, хотя многие мои подруги делают это. Или… – она тяжко вздохнула, – они такие ужасные дурнушки, что никто не женится на них. Не такой уж богатый выбор.

Рейчел взглянула на часы.

– Боже мой! Уже три часа. Я должна собираться, Антея. Ведь мне уезжать сегодня вечером.

– Везет вам. А мне сидеть возле телефона. Рейчел допила кофе.

– Это так было привычно для меня раньше… Я имею в виду, мне привычно было сидеть возле телефона, дожидаясь, пока позвонит Чарльз. – Рейчел проводила Антею до двери и усадила ее в такси.

– Счастливо. Желаю удачи. Антея мрачно улыбнулась.

– Без нее мне просто не обойтись. Возвращаясь в отель, Рейчел задержалась в фойе и купила в киоске «Космополитэн». Она взяла глянцевый журнал наверх. «Смешно, – подумала она, – я и не представляла, что когда-нибудь буду находить для себя здесь интересные статьи. В журнале «Дом и сад» никогда и не упоминалось об обольстительных мужчинах».

Она все еще читала журнал, сидя возле телефона и дожидаясь звонка Лиама. Около семи часов трепет ожидания и предвосхищение восторженных наслаждений потихоньку угасли. Она взглянула на маленькие часики, стоявшие на тумбочке возле кровати. Уже было восемь часов. Он не придет, подумала она. Горничные приходили приготовить постели. Рейчел в сердцах швырнула журнал. Медленно она прошла в гостиную и посмотрела на себя в зеркало. Золотистая накидка на ее платье переливалась под ярким освещением гостиной, она распустила волосы, которые так аккуратно и тщательно укладывала днем. Она смотрела на свое лицо, обрамленное темными густыми локонами.

– Проклятый идиот, – сказала она и отправилась в ванну.

Вдруг откуда ни возьмись появилась тигрица. Она бросилась на Рейчел без всякого предупреждения. Рейчел закричала от внезапно пронзившей ее боли и скатилась на кровать.

– Чарльз! Чарльз! – неистово звала она на помощь. Она плакала и искала защиты в его родных объятиях. Их кровать. Их жизни, которые невозможно отделить друг от друга. Несколько часов спустя она стояла у окна и смотрела на Темзу, бесшумно струившую свои воды неподалеку. Вода всегда успокаивала ее. Она представила ладьи Елизаветы I, величаво плывущие посередине реки. Рейчел видела богато и пышно одетых людей, мерцанье бриллиантов, слышала музыку. Темза была символом бесконечности и бессмертия для нее. Рейчел поежилась от прохладного ночного ветерка. Незачем было возвращаться назад. Она заставила себя вымученно улыбнуться. Все равно, если я вернусь сейчас назад, мне придется стоять в очереди. Особого восторга от мысли, что ей пришлось бы делить Чарльза с Мари-Клэр и Антеей, Рейчел не испытывала.

Высплюсь в самолете, подумала она. Интересно, а если бы я сказала Лиаму «да» вчера вечером, он бы позвонил мне сегодня? Она пожала плечами. Слишком плохо… и думать (она была слегка шокирована), думать, что я кладу Мицуко возле колен. Рейчел покраснела. И между ног, призналась она. О, Рейчел, а что бы сказала Преподобная госпожа настоятельница? Она засмеялась. Вдруг она ощутила внезапный зверский голод.

– Будьте любезны, пришлите мне бутылку шампанского «Дом Перигнон» и салат с цыпленком.

Ночной официант привез заказанный ужин и умышленно опустил глаза на тот случай, если дама окажется не одна. Однако Рейчел была совершенно одна в гостиной и, свернувшись калачиком, читала журнал. «Какая жалость, – вздохнув, подумал про себя официант, – видеть столь красивую женщину в одиночестве».

Когда он ушел, Рейчел принялась смаковать шампанское. Я теперь так много знаю о еде и винах, признала она, но совсем ничего об отношениях. Она перелистывала страницы журнала. Мммм…майонез очень приятный… «Сорок способов усиления оргазма», – прочла она вслух. Не оргазма мне не хватает, пробормотала она. Цыпленок оказался немного пряным на вкус и таким нежным, что таял во рту. Мне не хватает мужчины… настоящего мужчины…

Она взглянула на бутылку шампанского, стоявшую в ведерке со льдом.

– Тост, – произнесла она, поднимая бокал. – За Нью-Йорк, – сказала она, вставая. Рейчел взглянула в свое отражение. На ней все еще было вечернее платье. Чудесная темноволосая женщина в зеркале стояла с поднятым для тоста бокалом. Они поддержали друг друга. – За Нью-Йорк.