Текст книги "Властители ночи"

«На девушках, кроме шортиков, не было больше ничего…»

Я проснулся около четырех утра. Сердце билось неровно и глухо, словно по металлической лестнице катилась наполненная окаменевшим бетоном бочка. Коснувшись лица, я почувствовал, что оно покрыто липким холодным потом, а из уголка рта тянулась ниточка густой слюны.

Мне удалось выбраться из постели, не разбудив Пиму. Пошатываясь, я добрался до кухни и выпил воды… То есть сначала подавился водой и только потом напился.

– Ну и дрянь… – пробормотал я, глядя на холодильник. – Приснится же такое!

Мне снился пруд, на берегу которого я собирался облегчить мочевой пузырь. Когда я справлял нужду у прибрежного куста, на воде появилась миссис Гроддехаар и погрозила мне пальцем. Пристыженный, я подтянул плавки и сбежал за куст, а потом в машину. К сожалению, после пятнадцати минут езды я остановился в шикарном ресторане в альпийском стиле, а там в кожаных шортиках пели и разносили какие-то огромные горы мяса две сестры Ди Ди; здесь их, правда, звали Куно и Хебрея, но это были они. Кожаные короткие шортики были украшены бахромой и держались на лямках с поперечиной на груди. На поперечине виднелась вырезанная из кости эмблема бензоколонок Диснея. На девушках, кроме шортиков, не было больше ничего, если не считать носков и высоких шнурованных альпинистских ботинок. Подсознательно я отметил, что, как я и думал, их бюсты не столь красивы, как можно было ожидать, когда они были упакованы в соответствующие лифчики и обтягивающие или свободные блузки. Там была и миссис Гроддехаар, и именно она, подкравшись ко мне сзади, наклонилась над моим ухом и прошептала:

– Сейчас тебя зарежут…

– Что? – Я вскочил. – Кто?

– Об этом не беспокойся, – промурлыкала она. – Кто-нибудь всегда найдется…

Она коснулась моей шеи – наверное, она, поскольку поблизости никого больше не было, а ладонь ее была ледяной, даже не ледяной, а еще более холодной, словно осадок обезболивающего средства на деснах.

И тогда я проснулся. Видимо, я давился от крика, и именно это меня и разбудило.

Со стаканом воды в руке я побрел в ванную и свалился в ванну, наполнявшуюся сначала горячей, а потом, когда я уже в ней достаточно долго полежал, холодной водой. Постепенно я приходил в себя и уже не мог сказать, в каком месте сна мне было страшнее всего, а тем более – почему. Какая-то странная смесь знакомых мне лично и совершенно незнакомых людей: миссис Гроддехаар и сестры Ди Ди. Глупая сцена возле воды, абсурдный горный ресторан в лесу, пляшущие певицы и единственная знакомая мне лично персона – старуха, которой я боялся наяву, а во сне – тем более.

Тьфу!

Стоп! Стоп-стоп-стоп!.. Я сел в джакузи и застыл неподвижно. Какая-то мысль мелькнула среди извилин моего мозга и, как это обычно бывает, тут же хотела смыться. Я до боли стиснул зубы и кулаки. Лишь бы только она не сбежала, лишь бы… Пусть у меня на это весь день уйдет, я всё равно ее ухвачу, но сколько же я при этом намучаюсь, сколько мне придется волноваться! Лучше уж сейчас… Есть!

Миссис Гроддехаар! Она, сновидения и этот сон. В этом что-то есть, что-то с этим нужно делать…

Я лег в воду и стал ждать, когда придет вдохновение. До шести оно так и не пришло. Зато пришла Пима.

«И он мне еще говорит, будто я дотошный!»

– Оуэн… – Голос Саркисяна в трубке звучал спокойно и уверенно, именно так, как я себе и представлял. Как голос человека, который хочет сказать что-то хорошее. – Мы его нашли!

Лишь известие о том, что Даллас бескровно сравняли с землей, могло бы обрадовать меня больше, чем эти три слова. Я даже не стал спрашивать, где, что и как, только – когда.

– Когда – что? – спросили в трубке.

– Когда за мной прилетит этот ваш… вертолет.

– Тебе обязательно здесь быть? – Он явно издевался надо мной, – неужели в самом деле не понимал необходимости моего присутствия?

– Когда?

– Через час?

Я стоял у окна, глядя на воздушный змей, который, несмотря на упорство двоих мальчишек и усилия двоих охранников, никак не хотел подниматься выше головы последних. Неожиданно из-за деревьев появился Саркисян. Я ошарашенно подул в трубку. Он театрально подскочил и помахал рукой возле уха.

– Ах ты дрянь, – рявкнул я в трубку. – По башке захотел?

– Да брось ты… – Он махнул рукой. – Беги в кухню и приготовь свой самый лучший кофе. Вылетаем через тридцать минут.

– То есть через полчаса? – уточнил я, послушно идя в кухню.

– Через тридцать минут! – послышалось в ответ. И он мне еще говорит, будто я дотошный! Я нашел в ящике пачку «Блэк Кэт» и заварил, добавив две щепотки ингредиента, о котором никто, а уж тем более Дуг, подозревать не мог. Кофе вышел отменный, что признали они оба с Ником.

– Ладно, не будем о кофе, выпьем и всё. Но где этот гад засел?

– Уилкотт, Монтана.

– …?!

– Библиотекарь на пенсии. Филателист, библиофил, старый холостяк, семьи нет… Совершает поездки на велосипеде с целью наблюдения за птицами на лугах, болотах и у реки… как ее там…

– Не буду спрашивать…

– Мы отслеживаем его переписку, – прервал он меня, – но пока не проверяем его компьютер и не подслушиваем: мы боимся, что у него есть техника, позволяющая обнаружить вмешательство, так что пока не спешим. Самое главное, что мы его нашли.

Я допил кофе и встал.

– Идем? – наивно спросил Ник.

В ответ я едва не выругался. Мы встали и допили кофе уже по пути к двери. В гостиной я немного поотстал и попрощался с Пимой. Мальчишек я нашел на лугу – обнял Фила, пожал руку Бинки.

– Я уезжаю на несколько дней, – сообщил я Филу.

– С Монти? – спросил он, показывая мне за спину. Там сидел Монти Пайтон; он зевнул с безразличным видом и собрался было улечься, ища носом холодильник.

– Не-ет… – удивленно ответил я.

– Почему нет? – спросил он. – Возьми его.

– Но…

– Папа!..

Я немного подумал.

– Ладно. Возьму.

– Ну вот!

Он подпрыгнул и еще раз чмокнул меня в щеку. Я обнял Бинки, тоже поцеловал его и побежал догонять Саркисяна, крикнув на ходу:

– У змея без хвоста нет никаких шансов!

– Откуда ты знаешь? – крикнул Фил.

Я помахал рукой – мол, я всё знаю. И на этот раз я был вполне уверен в том, что говорю. В конце концов, мне и самому доводилось запускать змея в детстве.

Ну, и прежде всего я сам отстегнул у этого змея хвост и спрятал на дне коробки.

«Теперь в дело вступали мы, отборные силы ЦБР»

Мы сели спокойно на не привлекающем ничьего внимания частном вертолете. Один из нашей группы, Олаф Наумгартен, чертовски толстый и низенький, выскочил первым, и именно он вел себя как главный – тащил на поводке Монти, покрикивал на нас и громко сопел, словно весил сто шестьдесят кило, хотя на самом деле в нем было самое большее девяносто. Однако он прекрасно маскировал нашу группу. Никто уже не мог бы сказать, что прилетела группа высоких, ловких, энергичных мужчин, всё было совсем по-другому – прилетел маленький, потный, сопящий толстяк со своими приятелями.

И именно это и требовалось.

Мы знали, что к Уилкотту приближается целая армада: оборудование, люди, машины. Мы знали, что накануне в городе произошли два нападения на отделения банков, а преступники сбежали. Почти вся городская полиция висела на хвосте у бежавших из города бандитов. Облава! В городе осталось десятка полтора копов, они не будут нам мешать, а появление большого количества посторонних преимущественно мужского пола будет воспринято как поддержка, направленная на поимку злоумышленников.

Вряд ли можно было сделать что-либо еще.

Теперь в дело вступали мы, отборные силы ЦБР. Перед высадкой Саркисян попросил всех, кроме меня, пойти прогуляться, из-за чего двухфюзеляжный «Боинг С12», первый летающий катамаран в мире, сильно накренился, когда восемь человек перешли в левый фюзеляж.

– Оуэн, серьезный момент. – Он пристально посмотрел на меня своими голубыми глазами. – Ты детектив с лицензией класса А. Соответственно, и нам ты кое-чем обязан. Не пытайся отдать мне лицензию или что-нибудь в этом роде…

– Откуда ты знаешь, что я так и хотел поступить? – На самом деле я вовсе этого не хотел.

– Потому что я знаю тебя. Вернемся к телу… Тьфу, к делу! Из-за тебя я уже начинаю… Неважно. Так или иначе, ты никому не должен даже упоминать о том трюке с… Ну, ты знаешь.

– Знаю.

– Ну и?

– Ну и что? – фыркнул я. – Теперь-то что говорить? Ну, расскажу я об этом, свалю правительство, придут какие-нибудь фанатики со своими идеями сделать мир лучше… – Я махнул рукой. – Буду молчать.

– Я так и знал, – облегченно вздохнул он. – Так я и думал.

Еще бы он так не думал. Одно дело – увидеть, как сосед блюет через забор в чужой сад, и совсем другое – помчаться на местную телестудию и показать соответствующий сюжет. Сосед, конечно, свинья, но эти?

– Еще что-нибудь?

Он воздержался от многозначительных мужских рукопожатий, от честных взглядов, лишь покачал головой и пошел в кабину пилотов. Вскоре через неплотно прикрытую дверь я услышал, как он рассказывает им анекдот про невидимых пилотов пассажирского лайнера. Парни искренне улыбались, учитывая, что слышали его от меня часом раньше, в лучшем исполнении. А может быть, и я не был первым?

Трое ребят Саркисяна во главе с Олафом сели в такси, я же сначала направился с Монти в лесок еще на территории аэродрома, где мне не угрожала никакая принципиальная соседка, требующая убрать кучку после собаки. Я знал Монти – после полета у него наверняка был понос.

Так оно и было.

Четверть часа спустя мы сидели в «трупере»; подчиненный Дуга вывел план Уилкотта на занимавший почти всю боковую стену экран.

– Наши дома здесь, здесь, здесь и здесь. – Он ткнул в четыре места на экране, и там вспыхнули четыре зеленые точки. – Объект находится здесь. – Он дважды стукнул пальцем примерно в пересечение диагоналей неправильного четырехугольника. Там замигало красное пятнышко.

– Покажи его, – потребовал Ник.

Агент протянул руку, нажал две клавиши и буркнул что-то в микрофон. На экране появился высокий, худой пожилой человек. Он оглядывался по сторонам на каком-то пешеходном переходе, потом шагнул вперед, и изображение замерло. Потом последовал наезд на лицо и поворот головы. У него был профиль римлянина с монеты или, скорее, индейца с барельефа на стене южноамериканского храма: наклонная линия лба почти без изгиба переходила в нос, а тот был загнут, как у ястреба. Странное лицо: в анфас – вызывающее доверие, добродушное, в профиль – умное и хищное, даже слегка кровожадное. В моем воображении возникла картина, как этот дедушка склоняется над русой головкой какого-нибудь мальчика, как гладит его, тепло улыбаясь, а потом вырезает тому же малышу сердце из маленькой распластанной груди.

– Сколько ему лет? – спросил Ник.

– Вроде бы шестьдесят четыре, – ответил агент. – В системе какой-то сбой – по всем данным, он родился в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году, но, когда мы перешли на третий уровень поиска, появились какие-то записи, как будто относящиеся к тому же самому человеку, но родившемуся значительно раньше… – Он посмотрел на шефа, словно ожидая нагоняя или чего-то противоположного. – Теперь этим занимается целая группа, которая должна разобраться, что к чему.

Я повернулся к Саркисяну, желая привлечь его внимание, но он среагировал быстрее меня:

– Хорошо, Любовиц. Держи этот вопрос под контролем, если что, сразу сообщай.

Представлявший нам Уиттингтона агент энергично кивнул. Дуг повернулся ко мне:

– Где расположимся?

Я покачал головой и посмотрел на план города. Ни из одного дома невозможно было вести непосредственное наблюдение, как предполагалось изначально. Логичнее всего было бы засесть как можно ближе. Я показал на ближайшую зеленую точку.

– Не слишком близко? – спросил Ник. – Можем вызвать излишний интерес…

Он был прав.

– Ну тогда этот, подальше.

На этот раз все радостно кивнули.

Мы подъехали к дому, из машины вышли я с Монти и двое агентов с маленькими чемоданчиками. Саркисян решил быстро объехать остальные квартиры. Мы вошли в дом, агенты открыли чемоданчики, вычислительной мощности которых в свое время хватило бы, чтобы вывести на орбиту несколько сотен космических кораблей, может быть, несколько тысяч, если принять во внимание, что бортовые компьютеры долго не могли превзойти по мощности «компьютер» XT. Я выпустил пса в сад, не спрашивая ничьего согласия, занял комнату внизу, перетащил туда матрас из спальни на втором этаже и свалился на него с банкой «Будвайзера» и сигаретой.

Я пил пиво, курил и думал. У меня даже не болела от этого голова. Я просто бодрствовал, ждал, прислушивался и принюхивался. Я был готов. Дайте мне что делать, а я уж постараюсь! – взывал мой разум. Но это был тот этап, на котором действия одиночного сыщика или даже целой команды сводятся к ожиданию, ожиданию момента, когда готовящие операцию шифровальщики, наблюдатели, операторы и прочие скажут: «Да».

За четыре дня они так этого и не сказали.

На пятый день, когда я уже стер себе пломбы и эмаль от зубовного скрежета, Саркисян вошел в гостиную, она же кабинет, она же центр управления, и сказал:

– Берем его. – Он прочитал в моих глазах немой вопрос. – Пока ничего особенного не происходит. Он ходит за покупками, звонит своим коллегам-коллекционерам, они показывают друг другу на мониторах редкие образцы из своих коллекций, и так далее. Мы можем так сидеть до самой смерти. Или мы его хватаем и начинаем обрабатывать, или нужно отсюда сматываться, иначе мы друг друга прирежем от скуки.

– Берем, – кивнул я. Неизвестно откуда появился Монти и положил морду мне на колени. – Идем, Монти.

Мы подъехали к дому Уиттингтона и остановились метрах в сорока от стоявшего точно напротив пожарного крана. Саркисян показал нам план окрестностей.

– Вот этот дом, – пояснил он, словно выбрав для начала самое простое. – Вокруг сидят семнадцать человек. Со стороны фасада, здесь, в мусорном баке, и в этом маленьком красном «пинго» находятся модули электромагнитного вибратора. Дом Уиттингтона расположен на пересечении двух лучей; когда мы приведем в действие модули… – он показал на отсчитывающий последние две минуты таймер у верхнего края экрана, – хозяин почувствует себя плохо, а потом еще хуже. Его начнет тошнить, потом рвать, а потом живот разболится так, что он не выдержит, вызовет «скорую», и тут он у нас в руках. – Он небрежно постучал пальцем по одной из точек на экране. – Кроме того, у нас в распоряжении есть генератор электромагнитных импульсов, который выведет из строя всю электронику во всём доме. Но это только на случай, если он начнет что-то комбинировать; всегда есть шанс что-нибудь необратимо повредить, так что мы предпочитаем не рисковать. – Он обвел взглядом нас, свою команду для особых поручений. Совсем как сержант Кашель с его знаменитым: «По команде „Смирно“ следует согнуть руки в коленях!»… – Что-нибудь еще?

Никто ничего не сказал. Я тоже. Заговорил я только тогда, когда излучатель работал уже две минуты.

– Один мужик пришел к врачу… – услышал я собственный голос. Меня распирало изнутри, я не мог просто сидеть. – И жалуется на боли в животе. Изо рта у него страшно несет какой-то дрянью, ну, врач и спрашивает, так деликатно, чтобы его не обидеть: «А вы не пили какой-нибудь алкогольный суррогат, может, тормозную жидкость?» А пациент отвечает: «Пил, доктор, пил. Не помогает!»

Я сошел со сцены в полной тишине, почесал Монти за ухом и улыбнулся.

– Я сейчас не выдержу, черт возьми, – бросил Ник Дуглас.

Трое его коллег и начальник переглянулись. На меня никто не посмотрел. Я решил рассказать еще какой-нибудь анекдот, пусть им же будет хуже. Но не успел. Агент, сидевший у пульта, поднял голову и прошипел:

– Он вызывает врача.

Ник вскочил, что-то довольно пробормотав. На экране одна из точек начала пульсировать голубым, затем сдвинулась с места и стала приближаться к центру плана, дому Уиттингтона. Я придвинул к себе экран и впился взглядом в находившийся под наблюдением дом, чувствуя, как меня бьет нервная дрожь.

Я хотел пожаловаться Саркисяну, что он меня обманул и не взял в «медицинскую» команду, но не успел. В динамиках, передававших звуки с улицы, раздался отдаленный рев сирены и опережавший его сигнал, переключавший уличные светофоры на «зеленую волну» для «скорой». А потом к этому прибавился еще один звук, и тогда я рванул ручку двери, выскочил наружу и помчался к дому.

Грохот выстрела заставил выпрыгнуть из машины и остальных. Несмотря на то что я имел преимущество на старте, уже через пару десятков шагов меня опередил сначала один, потом второй молодец Саркисяна, так что я добежал до дома третьим, и взламывать входную дверь пришлось не мне. Пока они со всего размаху ударяли плечами в бронированную дверь, я отбежал в сторону и ударил рукояткой «элефанта» в дверь террасы, а поскольку она не поддалась, отступил на два шага и дважды выстрелил. Стекло не выдержало. Я ворвался в дом, за мной один из агентов, второй уже вырывал дверь из рамы. Я почувствовал, как желудок подступает к горлу… Тогда я еще не сообразил, что кто-то забыл выключить излучатель, я просто мчался через дом, пытаясь найти… найти… что-то…

Нашел не я и не что-то, а кого-то.

– В ванной, на втором этаже! – услышал я чей-то крик.

Подчиненные Дуга Саркисяна бросились наверх. Я – нет.

Вернувшись в гостиную, я сел на диван. В разбитых дверях террасы стоял Монти и принюхивался. Я закурил, тошнота неожиданно прошла, и только теперь я понял, что было ее причиной. Перед домом затормозила «скорая», и уже через полминуты в доме стало многолюдно. Переждав первую волну и выкурив вторую сигарету, я поднялся на второй этаж. В ванной лежал Стивен Уиттингтон-Това. Он выстрелил себе в висок, пуля на выходе разнесла череп, но лицо осталось невредимым – он лежал, уткнувшись щекой в мутнеющую лужу крови на полу. За его спиной валялся мексиканский обрез. Постояв немного рядом с покойником, я снова спустился в гостиную. Монти лежал на террасе, в дом он не заходил, что меня несколько удивило. Я присел рядом с псом; он отвел взгляд, несколько раз беспокойно моргнул, потом вздохнул и, наконец, посмотрел мне в глаза. Встав, он поглядел на свой хвост, потом снова на меня. Какие-то две секунды его уши и кончик хвоста напоминали мушку и прорезь…

Черт побери, что он имел в виду?

– Дуг?! – заорал я, чувствуя, как у меня начинает громко стучать в ушах. – Дуг, пусть все немедленно убираются отсюда, слышишь? Вон! Саперов пришлите! Все вон отсюда! Быстрее!

Я выскочил из дома и побежал к калитке. Впереди меня мчался галопом Монти. На улице он обернулся и посмотрел на меня – могу поклясться, одобрительно! Добежав до фургона, я присел за столбом, возле которого тот стоял.

Из дома высыпали люди – белые халаты «санитаров» и «врачей», темные костюмы, несколько спортивных силуэтов. Когда дом с натужным стоном приподнялся и рассыпался на мелкие обломки, двоих подбросило в воздух. Остальные падали сами, кто как мог и где мог. В первое мгновение я тоже рефлекторно бросился ничком на землю, но тут же приподнял голову и посмотрел туда, где только что стоял дом. Заряд был заложен профессионально, с умом и заботой об окружающих. Осколков и взрывной волны практически не было, дом просто провалился внутрь. Погибнуть должны были все, кто в нем находился, и только они. Даже те двое, что взлетели на воздух, уже поднимались на ноги и, размахивая руками, словно атакующие Дон Кихота ветряные мельницы, бежали на улицу.

Видя, что никто не пострадал, я нервно рассмеялся. Меня распирало от радости, эйфории, истерического веселья, торжества… В последнее мгновение нам удалось избежать косы хорошо всем известной костлявой старухи. Ха-ха-ха!..

Ко мне уже мчался Саркисян. Ник, пошатываясь, собирал вместе всю команду. Сирена «скорой» от толчка взрывной волны на мгновение замолкла, но сейчас снова ревела, а может быть, это у меня была кратковременная потеря слуха, не знаю.

– Оуэн?! ОУЭН!!!

– Да… Я живой…

Саркисян подбежал ко мне и, видя, что я уже не хохочу и довольно ловко вытаскиваю «Голден гейт» из пачки, успокоился, лишь протянул руку и бесцеремонно вырвал у меня сигарету, а потом начал торопить, чтобы я побыстрее подал ему зажигалку.

– Нервная у тебя работа, похоже, – сказал я. – Приобретаешь вредную привычку…

Он замер с сигаретой во рту.

– Господи, как же я когда-нибудь тебе врежу…

– Господь в долгу не останется, а он всё-таки…

– Перестань! Перестань… – повторил он. К нам, прихрамывая, подошел Ник. У него был разорван рукав куртки, но руки были на месте, так что можно было не беспокоиться.

– Ну и сволочь!.. – хрипло выдохнул Ник.

– Откуда ты знал?.. – спросил Саркисян. Ник что-то прохрипел и кивнул. Любопытные, как дети.

Я посмотрел на Монти. Он сидел на тротуаре и лизал себе яйца. Видно было, что это доставляет ему удовольствие, но вместе с тем требует определенных усилий и неудобной позы. Бросив на меня мимолетный взгляд, он увидел, что на него смотрят трое, замер и какое-то время думал, но решил, что обедать еще не пора, а руки у нас были пусты, так что просто зевнул и отряхнулся.

– Это он, – сказал я. – Не знаю, как он почуял, что что-то не то. Не знаю, кто ему что-то подсказал и что именно ему подсказали. Просто он знал, и всё. Ну, и решил поделиться со мной своим знанием…

– Монти, черт пятнистый, – сказал Ник Дуглас. – С меня раз в неделю самая лучшая кость, какая только найдется у лучшего мясника в городе.

– А я обещаю… – присоединился к нему Дуглас Саркисян.

– Что-нибудь для хозяина, – прервал я его, – всё-таки я в него немало вложил…

Внезапно я вспомнил Фебу и замолчал. Мне больше не хотелось ничего говорить до самого вечера. До военного совета.