Текст книги "Нефертум. Запретная кровь"

Глава 10
Эрик

Эрик наткнулся на хозяина в коридоре: босой, в одних штанах, спадающих с талии, всклокоченный и тощий, как жертва мора, тот ковылял к кабинету, хватаясь рукой за стены. На располосованной шрамами спине выступали позвонки, ребра и лопатки, двигаясь под тонкой кожей, и от их вида у Циглера внутри что-то болезненно сжималось. В таком виде он больше походил на сбежавшего каторжника, нежели на аристократа.

– Мой граф!

Эрик подбежал, чтобы предложить помощь, но граф не обратил на огневика никакого внимания. Его глаза, еще замутненные беспамятством, сохранили блеск безумных снов.

– Мой граф! – повторил Эрик. – Это я, ваш обережник!

Теодор остановился у двери своего кабинета и принялся дергать ручку. Рядом охнула Ямила. На ее лице застыл немой вопрос: «Что ей делать? Помочь ему? Он всегда такой упрямый?»

«О, ты привыкнешь», – мысленно ответил ей Эрик.

– Циглер, открой этот чертов замок! Хоть какая-то от тебя будет польза или нет?

Граф повернулся и впервые посмотрел на огневика. Его лицо, казалось, постарело лет на двадцать: некогда гладкий лоб прорезали морщины, белую кожу покрывали старческие пятна. – Ну? Что смотришь? Ты все еще мой обережник. Давай, выполняй!

– Да, мой граф, – пробормотал Эрик и послушно открыл дверь, просто выломав замок. – Прошу.

Кабинет хозяина Марого острога был убран совсем недавно. Окна восстановлены, полки починены, а сама комната – вновь заперта. И все же тут пахло смертью, но уловить это мог только Эрик. Когда он вошел в кабинет вслед за графом, его объяла нехорошая дрожь. Он помнил тот проклятый день, когда погибла Сирша, как будто это случилось вчера.

Теодор же, кажется, вовсе не заметил никаких изменений. Лишь молча прошел к стеллажам с книгами и принялся перебирать одну за другой.

– Не то, все не то, – бормотал он, быстро листая страницы за страницами. – Черт, когда нужно, ничего не найти!

– Может, я могу помочь вам? – В дверном проеме показалась Ярмила.

На мгновение граф застыл с книгой в руке, затем повернулся к ней:

– Ты знаешь аментет?

– Нет, но… – Девушка запнулась и покраснела. – Я не умею читать…

– А ты, Циглер, знаешь аментет? Вы должны были изучать его в Академии!

– Немного знаю, – соврал Эрик. На самом деле он ни черта не знал: древние языки никогда ему не давались. Циглер солгал, чтобы удерживать внимание Теодора на себе, а не на Ярмиле. – Смотря, что нужно…

Граф, кажется, обрадовался и спешно принялся что-то рисовать на стене кусочком угля из камина.

– Тебе, наверное, лучше уйти, – шепотом сказал Циглер Ярмиле.

– Нет, пусть остается, я с ней еще не закончил, – не отрываясь от рисунка, бросил граф. – Как тебя зовут, красавица?

– Ярмила, я дочь старейшины Горста. Была дочерью, прежде… прежде чем чудовище с ним расправилось.

Услышав про чудовище, Теодор замер с карандашом в руке и перевел на Ярмилу удивленный взгляд:

– Чудовище? То самое?

– Мой отец и братья хотели убить его, но не смогли, – коротко ответила Ярмила. – Колдун его победил.

Теперь граф уставился на обережника. У Эрика по загривку пробежали мурашки, хвост предательски завилял от волнения.

– Ты убил ее? – переспросил граф таким зловещим шепотом, словно в следующий миг собирался разрезать Циглера на части.

– Она первая напала, – поспешно ответил тот. Конечно, он не ждал похвалы, но и выслушивать упреки не собирался. В конце концов, эта тварь порвала на куски семью Ярмилы и продолжала бы убивать дальше. – У меня не было выбора.

Однако граф ничего не ответил, лишь отвернулся к окну, о чем-то думая. А затем произнес то, что Эрик так боялся услышать:

– То чудовище… Это была Эйлит.

* * *

Он так и знал! Внутри все оборвалась – тонкая золотая ниточка под названием «надежда». Черт, черт, черт! Он должен был ехать с ними! Быть может, этого бы не случилось, будь он рядом!

– В этом нет ничьей вины, – внезапно сказал Теодор. – Она сама сделала свой выбор.

– Выбрала стать чудовищем? – глухо спросил Эрик, чувствуя, как падает в бездну отчаяния. – Или выбрала быть убитой?

– Выбрала сражаться до конца, – отозвался Теодор, заглянув в глаза обережнику. – И, к сожалению, проиграла. Ее собственная звезда обратила ее в чудовище. Ты убил это чудовище. Все так, как должно быть.

«Господи!» – чуть не воскликнул Эрик. Альхор Всемогущий! Скольких еще ему нужно убить?!

– Вы уверены?

– Я видел, как она обратилась. Она меня ранила, а затем преследовала наш корабль. – Ледяной тон графа быстро привел Эрика в чувство. – Так что да, я уверен, что это она. Другой вопрос: разве Эйлит, будучи в здравом уме, стала бы это делать?

Нет, разумеется, нет. Эйлит не такая. Она бы не стала никому причинять вреда.

– А что с наместником? Она и его… того?

– Варан оказался болен звериной ярью, – рассказал граф с тенью гнева в голосе. – Я догадывался, что с ним что-то не так, поэтому не хотел тебя брать, Циглер. Если бы ты поехал с нами, он бы тебя заразил.

Эрик ошеломленно посмотрел на графа. Оказывается, тот его защищал! Да что вы говорите?! Пусть Варан только попробовал бы напасть на него, мигом получил бы клинок в брюхо!

– Вы же понимаете, что, отказавшись брать меня, вы подвергли себя опасности?

– Да не беспокойся ты так, – отмахнулся Теодор.

Он так себя вел, словно три недели без сознания были сущим пустяком.

– Эрик. – Чья-то ладонь легла ему на плечо. Неужели это Ярмила? Что, она решила успокоить его? – Не надо, не начинай.

Циглер стряхнул ее руку и приблизился к графу.

– Да я и не за вас беспокоюсь. Я беспокоюсь за себя. – Из груди невольно вырвался рык. – Если бы вы погибли, я бы отправился под суд! Но вам плевать на это! Конечно! Что вам судьба какого-то мага!

– Зато мне не плевать на судьбу моей лучшей служанки, – желчно ответил граф. Он тоже сделал шаг к Циглеру. – Не подскажешь-ка мне, что здесь случилось, пока меня не было? И как проклятый камень оказался у нее в черепе?!

И тогда Ярмила, до этого смирно стоявшая в стороне, не выдержала.

– Прекратите, оба! – заорала она и даже топнула ногой. – Я не знаю, что между вами случилось, да и не хочу знать! Эрик Циглер – хороший колдун, он спас мою деревню от чудовища! Я благодарна ему за это! Пожалуйста, хватит спорить! Мертвых уже не вернуть!

– Я любил Сиршу, – неожиданно для себя самого признался Эрик. Говорить было трудно, будто горло забили камнями. – И никогда бы не причинил ей вреда!

Теодор скривился. Не похоже, что эти слова стали для него ошеломляющей новостью. Он потер воспаленные глаза и уселся за стол. Приступ гнева вымотал его и без того немощное тело, и теперь граф едва мог держаться на ногах.

– Я тоже любил ее, Циглер. Она напоминала мне кое-кого, – признался он. На его лице отразилась неподдельная скорбь. Эрик в который раз удивился, как же Теодор постарел. – И зря ты думаешь, будто я не жалею, что ты не поехал с нами. Хотя кто знает, сколько еще неприятностей можно было бы от тебя ждать?

* * *

– Кстати, где ее голова? – вдруг вспомнил граф. – Селвин должен был доставить голову!

Эрик молча достал черный бархатный мешок с верхней полки одного из стеллажей и протянул графу.

Тот с облегчением вздохнул, проверил содержимое мешка и убрал в шкаф.

– Ярмила! Я принимаю тебя на должность своей новой служанки, – продолжил граф. – Пусть Орин тебе все объяснит, иди же.

Ярмила изобразила неумелый поклон и скрылась за дверью.

– Долго она не выдержит, – заключил Теодор, продолжая глядеть ей вслед. – Я уже брал людей из Горста. Они слишком гордые.

– Она не отходила от вас все время, что вы были в беспамятстве. Думаю, подавать вам кашу она сможет.

– Не ерничай, Циглер. Сирша занималась не только этим. Она долго работала на меня и знала все мои привычки, с Ярмилой придется все начинать сначала, – покачал головой граф. – Мне будет не хватать моей девочки. Что с ней случилось?

И Эрик все рассказал, несмотря на боль, которой отзывались в сердце его слова. Рассказал от начала до конца, ничего не утаивая. Теодор слушал и кивал.

– Ты должен мне новый стол, – в конце рассказа подытожил он. А затем вдруг переменился в лице: – Звезда! Звезда из менхита, ты находил ее?

– Сейчас принесу.

Циглер сходил за звездой, которая все это время лежала у него в комнате, в тайнике. Не зря он подумал, что это ценная вещь!

– Да, вот она. – Он протянул артефакт графу. Тот поспешно выхватил звезду и принялся вертеть ее в руках, словно впервые увидел. – Для чего она нужна?

– Это часть ключа, открывающего путь к Нефертуму, – отозвался граф. – Эйлит должна была добыть вторую часть, но, кажется, у нее ничего не вышло.

Внутри Эрика все похолодело. Так вот зачем им нужна была девчонка-чудовище! Чтобы добыть какой-то дурацкий артефакт! И ради чего? Ради детской сказочки про истинного божественного сына! Нефертум!

– Он находился на острове, покрытом старящим туманом. Эйлит вошла в туман и обратилась в монстра. Напала на меня, оставила подарочек, – граф указал на свою спину, – на память. Мы спешно уплыли, думая, что она останется на острове, но Эйлит поплыла за нами. Неделю я пробыл в Бисной гавани, приходя в себя. Она все это время выжидала. Была умнее, чем обычное чудовище, и пряталась от патруля. Когда я наконец смог держаться в седле, мы выехали обратно в Марый острог. Эйлит напала на нас по дороге. Всех убила. Если бы не Айра, я бы тоже погиб. Все-таки этот конь чертовски хорош.

– Значит, все это путешествие было лишь ради какого-то Нефертума?!

– Я тоже был не в восторге, – усмехнулся граф и почесал грудь, густо покрытую седыми волосами. – Но наместник настоял. Он видел в Нефертуме исцеление для себя. Я же видел исцеление для аматов, поэтому согласился. Теперь это не имеет никакого значения.

– Исцеление для аматов?..

– По легенде, лишь Нефертум может подарить чудовищам божественную милость, – терпеливо пояснил Теодор. Затем с легкой грустью в голосе добавил: – Я не знаю, правда ли это, но я был готов на все, чтобы помочь несчастным.

Эрик вспомнил портрет, поставленный в угол. Его жена и дочь… аматы, и обе погибли. Конечно, он готов на все. Эйлит, скорее всего, тоже знала про Нефертума, она согласилась, потому что тоже хотела помочь. Наверное, на их месте и Циглер был бы готов заплатить любую цену, лишь бы прекратить все эти бессмысленные смерти. Лишь бы люди перестали превращаться в чудовищ.

* * *

Эйлит погибла, надеясь спасти всех аматов. Он слабо верил в то, что их и вправду можно спасти. Однако, знай он наверняка, захотел бы продолжить ее путь? Эрик не знал. Но если бы граф спросил его, то точно бы согласился. Он готов отдать все, только бы наконец-то покинуть Марый острог.

– Что вы намерены делать дальше? – спросил он после некоторого молчания, воцарившегося в кабинете.

– Не знаю, – просто ответил граф и пожал плечами. – Я хотел бы продолжить поиски, конечно. Однако все эти раны сильно пошатнули мое здоровье.

Ответить Эрик не успел: в кабинет ворвалась Ярмила с пледом.

– Мой граф, вы совсем простудитесь! – воскликнула она. – Вы с ума сошли, на полу сидеть в такой мороз!

– Уже встаю, – улыбнулся Теодор и, тронутый такой заботой, поднялся с пола. – Спасибо, милая, вели приготовить ванну. И мой бритвенный набор, пора бы привести себя в порядок. – Он потер подбородок с отросшей бородой. – Да, и не забудь про ужин.

Ярмила растерянно улыбнулась и беспомощно посмотрела на Эрика. За какое из всех этих поручений ей сперва взяться?

Циглер покачал головой. Он не имел ни малейшего представления, да у него полно и своих забот. Теперь, когда граф пришел в себя, а Эйлит погибла, Эрик все же хотел покинуть Марый острог. И поиски Нефертума – неплохой предлог. Тогда-то в его голове и созрел план, достойный, по его мнению, гениальности лучших умов Королевства. Он может отправиться на поиски Нефертума и заодно заглянуть домой!

– Вы правда верите, что Нефертум не выдумка? – осторожно спросил он, надеясь, что не выдаст себя. Хвост, чертов хвост начал вилять! Оставалось надеяться, что граф этого не заметит.

– Я ничего не думаю, – равнодушно ответил Теодор. – Все, что занимает мои мысли, – это хороший ужин и горячая ванна, Циглер.

– Я всего лишь хотел сказать, что готов взяться за поиски.

– Что, прости?.. – Лицо графа вытянулось от удивления.

– Как-то вы сказали мне, что я не должен упускать шанс изменить мир к лучшему. Для меня эти поиски – как раз такой шанс.

Некоторое время Теодор пораженно смотрел на него, затем отрезал:

– Ты?.. Да ни за что!

С графом всегда было трудно ладить. С самого первого дня, когда Эрик приехал в Марый острог, граф, который считал Циглера шпионом Магистерии, избегал его или давал дурацкие задания. Лишь спустя время он свыкся с тем, что в замке находится маг, и понемногу начал давать более существенные поручения, даже иногда посвящал обережника в свои опыты с кровью аматов или с грибом анкхом. И вот сейчас все словно вернулось на круги своя: граф снова подозревал его.

– Это приказ Варана? – ледяным тоном поинтересовался он. – Признайся, Циглер, это он надоумил тебя?

Эрик даже не нашелся, что ответить на такое заявление. Варан надоумил, конечно! Он что, тронулся умом?

– И не надо отрицать, Циглер. Я всегда знал, что вы с ним в сговоре!

– Мой граф, – так же холодно отозвался Эрик, – вы сами выбрали меня в качестве своего обережника.

– Варан все подстроил! Ему нужен был кто-то, чтобы следить за мной, кто-то вроде тебя, кто не вызовет подозрений! – Глаза Теодора бешено заблестели. Теперь он вправду походил на безумца. – Он подговорил тебя, чтобы добыть Искры! Чтобы ты добыл их!..

– Я узнал о Нефертуме только сегодня. Это же глупость!

На миг Теодор задумался и почесал отросшую бороду.

– Ладно, Циглер, обсудим это позже. Но не рассчитывай, что мы закончили.

Эрик в полной растерянности вышел из кабинета. То ли у графа помутился рассудок, то ли сам он сходит с ума. Нефертум! Кто бы мог подумать!

* * *

Остаток дня обережник бесцельно бродил по двору, размышляя, что же делать дальше. К вечеру вновь повалил снег, покрывая черепицу, и слуги принялись закрывать окна рамами. Вскоре Марый острог погрузился в ледяной зимний мрак, только снег беззвучно ложился на карнизы и выемки каменной кладки. Эрик постоял так, любуясь бледными очертаниями лун, и нехотя признал, что зима в Бъерне редко была такой же красивой.

Как же он хотел домой!.. После гибели Сирши находиться в Маром остроге было просто невыносимо, все здесь напоминало о временах, которые никогда не вернуть. Сирша, а теперь Эйлит… Да еще и звериная ярь Варана. Эрику было даже немного жаль наместника, все же и врагу не пожелаешь такой участи: быть озверевшим. Главное, чтобы тот больше никому не причинил вреда.

После ванны Теодор отужинал и вернулся в постель: вечер изрядно вымотал его. Спать пошел и Эрик. Правда, в ту ночь сон не шел к нему. Он думал и о Нефертуме, и о доме, и об Эйлит, с которой так беспощадно расправился. Кажется, ее визг до сих пор стоял в ушах. Что она хотела сообщить ему? Сказать, кто она? Или что-то еще? Осознавала ли Эйлит себя как чудовище, или это ему только мерещится?

Ведь если бы она хоть немного соображала, то не стала бы убивать всех этих людей, правда?

Эрик достал из ящика мешочек с ракушками. Он нашел его в сумках на седле Айры и сразу понял, что он принадлежал Эйлит. Ракушки, с такой любовью собранные девушкой, явно были приготовлены для сестры, когда та посетит Марый острог. Только вот с отъезда Шакала минуло больше месяца, а Эйдин все не появлялась. Донес ли капрал новость о чудесном спасении ее старшей сестры, или же она просто не поверила его словам?

А может, оно и к лучшему? Что бы сказала Эйдин, если бы узнала, что он, Эрик Циглер, зарезал ее сестру, обратившуюся в чудовище? Вряд ли «спасибо», правда? Как бы то ни было, история Эйлит казалась законченной.

И эти ракушки – единственное напоминание о девчонке. Он вынул самую большую и красивую раковину, покрытую шипами и переливающуюся всеми цветами радуги – от зеленовато-голубого до красно-фиолетового – и поднес к уху. Говорят, внутри ракушек заключен шум моря, но Циглер никогда не верил сказкам. А теперь… он и не знает, чему верить. Даже не понимает, можно ли верить самому себе.

…Раковина и вправду шумела. Значит, в сказках все же есть доля истины.

Казалось, все вернулось на круги своя, если бы не одно крошечное обстоятельство: Нефертум. Если Искры могли привести к нему Эрика, он просто обязан найти их. Однако и этот разговор он начать не решался: граф не выглядел заинтересованным в поиске. Он что, отказался от идеи исцелить аматов? Или дело в чем-то ином?

Может быть, Теодор думает над планом? Может, он все же решится снова отправиться на остров и достать Искру, если она действительно там?

Прошло несколько дней с тех пор, как граф пришел в себя. Казалось, жизнь в Маром остроге возвращалась в привычное русло: слуги так же хлопотали по хозяйству, граф что-то искал в своих книгах, Ярмила пропадала на кухне. Девушка оказалась очень старательной, пусть и нескладной, да и в аккуратности сильно уступала Сирше. Однако, несмотря на все недостатки, граф не обращал внимания ни на ее оплошности, ни на успехи, словно Ярмила выпала за пределы его восприятия, и Эрик Циглер не понимал почему.

* * *

После злополучной поездки Теодор фон Байль сильно изменился. Да, он сбрил бороду и подстриг волосы, вернув себе былой вид, однако внутри него словно замер какой-то очень важный механизм. Граф больше не отпускал шуточки насчет глупости своего обережника, всех избегал и почти не разговаривал со слугами. И Эрик думал, что причина в Сирше, но напрямую спросить так и не решился. Все, что произошло здесь за последние несколько месяцев, хотелось забыть как страшный сон.

Каждый день Теодор мучился от боли в спине, и девушка мазала его раны целебными мазями, которые изготавливала сама из сушеных трав, что привезла с собой. Однако легче графу не становилось.

За завтраком Ярмила подавала еду, выполняя все, что обычно делала Сирша, и наблюдать за этим оказалось мучительно. Несмотря на протесты Эрика, ей сшили точно такое же черное платье, белый фартук и чепец, из-под которого выглядывала толстая коса. Она не пыталась заменить Сиршу, вовсе нет, но Циглер все равно чувствовал себя предателем, когда смотрел на нее. Он бы убил еще сотню – нет, тысячу! – чудовищ, лишь бы вернуть все как было. Лишь бы Сирша вновь оказалась жива.

– Что вы сделаете с Искрой? – спросил Эрик за завтраком и приготовился к потоку ругательств. – Продолжите поиски или отдадите ее в реликварий? Наверняка Варан дал вам указания.

Граф быстро взглянул на обережника, вытер губы белоснежной салфеткой и спокойно произнес:

– Все очень просто, Циглер. Я больше не собираюсь никем жертвовать ради призрачного исцеления. Иногда жизнь здесь и сейчас важнее.

– Это из-за Эйлит?

– Дело не только в ней. – Граф скомкал салфетку, всем своим видом показывая, какое неудовольствие получает от разговора. – Эйлит мертва, я уважаю ее выбор, и…

– Нет, ни черта вы не уважаете, – неожиданно для себя разозлился Циглер. – Она пошла за Искрой, рискуя своей жизнью, чтобы спасти аматов!

– Она делала это ради сестры, – не моргнув глазом, ответил Теодор, – и только ради сестры. Все они: что Эйлит, что наместник – преследовали лишь личные интересы. Поэтому я отказываюсь дальше в этом участвовать. Ничем хорошим оно не закончится.

– Если нужно, я сам отправлюсь на поиски.

– Циглер, не делай из меня дурака. Я знаю, что ты хочешь сбежать в Бъерну при любом удобном случае. Хватит прикрывать благими намерениями себялюбие. Я устал от этого.

– Я всего лишь хочу помочь! Вы не взяли меня с собой на остров, и вот что из этого вышло! Если нужно, я сам снова отправлюсь туда и попробую поискать Искру, чтобы доказать вам свои намерения! – снова разозлился Эрик и невольно завилял хвостом.

– Ты просто хочешь покинуть замок, верно? – понял Теодор.

– Я здесь как в клетке, – признался Циглер и смиренно опустил морду. – Я всем приношу лишь неприятности.

Ответить Теодор не успел – в столовую ворвался обеспокоенный Орин. Ни слова не говоря, он отдал хозяину письмо в плотном белом конверте. Тот нахмурился и, порезав край столовым ножом, открыл его. Эрик не разглядел, что там написано, однако, похоже, что-то очень важное: граф побледнел, его губы искривились в неудовольствии.

– Похоже, звезды услышали твои молитвы, Циглер. Леди-Канцлер велит доставить Искру в Аэнор.

Аэнор… Эрик даже не знал, где это.

– Я не могу не подчиниться. – Теодор убрал письмо в сторону и нервно пригладил волосы. – Собирай вещи, на рассвете ты уезжаешь.