Текст книги "Нефертум. Запретная кровь"

Глава 11
Людвиг

Лаэр, что в переводе с аментета значит «ищущий». Так называли странных существ, добывающих менхит. Ни живые, ни мертвые, они походили на жуков с огромными челюстями, дробящими камень. Менхитовая руда, которую те добывали, просеивалась и откладывалась в их брюхе, а когда оно заполнялось, твари доставляли ее в Херлиф, в Альхоровы кузницы. Там руда переплавлялась, часть шла на хаджарскую сталь, а остальная часть… бог знает куда. Однако по всему Неферу ходили слухи, что в старые времена Альхор забирал ее себе, отправляя на небеса. Но ведь это только слухи, правда?

Что лаэры делают под Аэнором? Хотя, кого он обманывает? Он прекрасно знает, что они делают. Добывают руду.

Людвиг как наяву видел блестящие челюсти, способные одним взмахом рассечь человеческое тело, а затем…

…Над головой темнел украшенный звездами балдахин, вдруг показавшийся таким незнакомым.

Где он? Все еще в Аэнорском замке? Так почему до сих пор не на небесах?!

Он чувствовал себя как мешок с мукой – перед глазами разлетались разноцветные мошки, голова кружилась, Людвиг едва мог связно мыслить. Последний раз так плохо ему было после того, как Йоханна напоила его горячим сливовым самогоном, когда он застудил легкие на сквозняке.

Во рту чертовски пересохло, и язык прилип к опухшему небу. Он пытался, но не смог разомкнуть слипшиеся от жажды губы.

– Ну, ну, вашмилость, – проворковал знакомый голос, и по зубам стукнул край глиняной чашки. – Пейте водицу ключевую, станет легче!

В это мгновение Вигги был готов расцеловать старую медведицу. Она снова спасла ему жизнь. Напившись, он наконец смог разлепить глаза. Солнечный свет больно резанул по векам с непривычки. Неужели он проспал целые сутки?..

– Вы три дня не просыпались, – взволнованно пояснила хожалка и снова погладила его по голове. – Я уж думала сестре вашей писать, чтобы приезжала проститься.

Три дня?! Вот же черт!

– Лаэр… – только и смог выдавить он из себя. – Где он?..

Если бы морду Йоханны не покрывал толстый слой бурой шерсти, можно было бы разглядеть, как она побледнела.

– Кто?..

– Ты знаешь кто. Из земли вылез лаэр.

Медведица встала с места и, нервно комкая белоснежный фартук, произнесла:

– Их вылезло аж четыре штуки. Кажется, оружейная палата решила возобновить выработку.

Людвиг почувствовал, как снова проваливается в небытие. Выработка! Под Аэнором! Только этого не хватало! Почему он об этом не знал? Почему они его не спросили?! Как Лорианна могла такое допустить?!

– Ты писала сестре? Она знает? – пересохшими губами спросил он.

– Писала, вашмилость. Ответа пока нет. Не думаю, что она знает.

– Они должны были спросить моего разрешения, это ведь мой замок! – в сердцах воскликнул он и бессильно откинулся на подушку. Ощущение, что все катится в бездну, было особенно острым. Несправедливо! Почему с его мнением никто не считается? Потому что виконт – калека?!

– Никто никого не спрашивает, вашмилость, никогда. Особенно Магистерия, – мрачно отозвалась хожалка и успокаивающе погладила его по голове.

Да, она права. В самом деле, вся земля в Нефере принадлежит Альхору, а, значит, Магистерия может распоряжаться ей, как вздумается. Графы, бароны, маркизы – всего лишь титулы, без настоящего права владения.

– Что нам делать, Йоханна? Уходить из замка? – слабо спросил Людвиг, боясь посмотреть в ее сторону. – Но куда? Кому я нужен?

– Нефер большой, вам-то в нем точно найдется местечко, – тепло улыбнулась она и ободряюще похлопала Вигги по пузу.

– Кто меня понесет?

– Я вас понесу.

Йоханна Неопалимая, бывший капрал всполохов, убийца трех сотен отступников и хожалка виконта де Гродийяра… Да. Она была именно такой.

* * *

Слухи в Аэноре всегда распространялись очень быстро, быстрее, чем хотелось бы. Уже через несколько часов, после того как Людвиг пришел в себя, все слуги собрались в главной зале и принялись требовать пояснений от хозяина. Стража не стала их успокаивать, напротив, заняла сторону бастующих, и тогда Людвиг ощутил себя по-настоящему преданным.

– Чего они хотят?

– Они ждут вашего приказа покинуть замок. Как только появились лаэры, многие уже пытались сбежать. Но я велела остаться и ждать, когда вы очнетесь.

– Для многих Аэнор стал домом. Им некуда идти.

– Поэтому люди и надеются, что вы отправите их в местечко получше, – проворчала Йоханна, доставая фламберг и привычным жестом закидывая его на плечо. – Я быстро их разгоню!

– Ты не понимаешь, – возразил Людвиг, которому все это казалось дурным тоном, – они давали клятву и должны подчиняться любому моему приказу. Даже если я велю им прыгнуть с парапета!

– Они не будут подчиняться, а разорвут вас на куски, вашмилость, – покачала головой медведица, и ее опасения вовсе не были беспочвенными. Виконт как-то слышал, что одного графа возмущенные слуги подняли на вилы, четвертовали и сожгли. – Будет лучше, если вы освободите их от всех клятв. Пусть идут с миром.

Сперва замок, а теперь еще и люди!

– Приготовь мой самый лучший камзол. Я скажу свое слово.

Хожалка вздохнула, но все же смирилась, хотя по ее глазам было видно, что она не одобряет его решение. Медведица всегда была чрезмерно мнительной.

День клонился к вечеру. Над Аэнором, как предзнаменование чего-то нехорошего, висели черные кустистые облака. Как назло, у Людвига разболелась голова из-за такой погоды, и теперь в правом виске нещадно стреляло. Медведица надела на него темно-синий камзол с золотой вышивкой, едва застегнувшийся на брюхе. Сколько бы Вигги ни втягивал живот, казалось, что от напряжения ткань вот-вот разойдется по швам, поэтому он старался лишний раз не шевелиться.

Зато в этом камзоле виконт де Гродийяр выглядел угрожающе и немного старше своих лет. Глядя на себя в зеркало, Людвиг впервые видел в нем не жирного мальчика-калеку, а воинственного мужчину. Мужчину, который легко обуздает взбрыкнувших подданных.

– Я готов, – торжественно произнес Людвиг и расслабился в кресле. – Пусть отнесут меня вниз.

– Они не понесут вас вниз, – призналась Йоханна. – Они слишком напуганы и злы.

М-да. Хотя чего он еще ожидал?

– Тогда ты отнеси меня к ним.

Ей ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Кряхтя и ругаясь, обережница закинула тушу его милости на спину и все же спустила вниз. Где-то на середине спуска по каменной винтовой лестнице раздался оглушительный хруст – Людвиг испугался, что треснул проклятый камзол, но это всего лишь Йоханна потянула спину. Она громко выругалась по-хашмирски, да такими словами, что Вигги восхитился ее знанием отборнейшей брани. Хожалка вспомнила и прокляла всех его предков до девятого колена, в которых Людвиг мог уродиться таким бурдюком.

Главная зала располагалась в центральной части замка. Когда приезжала Лорианна, здесь проводились важные встречи и пиры. Вытянутая, как кишка, она освещалась из окон, специально вырезанных по приказу отца и закрытых полупрозрачным алебастром молочного цвета. Стены украшала живопись: сюжеты на тему строительства замка, охоты на кабанов или развлечений на озере, когда-то заселенном черными аэнорскими лебедями.

По центру на возвышении стояло высокое резное кресло с солнцем на изголовье. Над креслом же висел картуш с гербом. Лебедь, распахнувший крылья, держал в клюве стрелу и должен был напоминать всем присутствующим о благородстве и боговерности рода де Гродийяров.

Когда Йоханна наконец дотащила виконта до низа и усадила в кресло, в главной зале уже было полно народу. Все, кто не сбежал при первых обвалах, – самые верные ему люди. Стоит только напомнить им об этом, правда?

Слуги, напуганные и злые, молча смотрели на своего хозяина. И их хозяин заговорил.

* * *

Здесь были все, кого он знал в лицо и понаслышке. Начальник стражи Грохен с седой клочковатой бородой, в черной кирасе и алом плаще; худой и согбенный дворецкий Ларс; старшая экономка Агнесс с копной рыжих волос, торчащих в разные стороны; главный повар дядя Мо, толстый куфиец со сломанным носом и бритым черепом; братья-хорьки Бим и Бом, отвечающие за огневую поддержку замка; и еще много кто. Людвиг всматривался в серые лица с мутными от усталости глазами и мысленно подбирал слова. Черт, надо было подготовить речь заранее, может быть, тогда он не выглядел бы так глупо в этом дурацком камзоле!

– Итак, думаю, вы все слышали, оружейная палата велела начать выработку менхита под Аэнором. Поэтому замок разрушается, – начал Людвиг. Голос, эхом отдававшийся в зале, ему самому казался чужим. – Но спешу вас успокоить, сегодня же я напишу Лорду-Магистру, чтобы он остановил выработку.

На этих словах Людвиг выпрямился. Камзол при движении выстрелил пуговицей в ближайшего стражника. Вигги сделал вид, как будто так и надо. Стражник оказался парнем благоразумным и тоже сделал такой вид. А что Людвигу еще оставалось? Если он только даст повод над собой смеяться, никто больше не будет воспринимать его всерьез!

– Это какое-то недразумение, и я уверен, что Магистерия быстро все разрешит, – добавил Людвиг.

Тут же, словно в насмешку над его словами, из-под земли раздалось утробное рычание. С потолка посыпалась известка. Люди в страхе начали озираться по сторонам, кое-кто закрыл голову руками, точно опасаясь, что ему на голову упадет кусок штукатурки. Казалось, все они начисто забыли о Людвиге.

– Но, несмотря на это, я уверен, вместе мы сможем вытерпеть столь досадную неприятность, – дрогнувшим голосом продолжал виконт. – Замок строился на века и пережил войны, пожары, горные сели и лавины. Он укрывал нас в любую непогоду и при любой опасности. Аэнор – наш общий дом, и сейчас он взывает к нашей мужественности. Так давайте же сохраним его вместе!

Последнюю фразу виконт произнес особенно громко и с чувством.

По толпе прошелся шепоток. Люди тихо переговаривались друг с другом, на лицах у многих было написано смятение. Не было похоже, что слова Людвига им пришлись по душе.

– Надо бежать отсюда! Мы здесь все умрем! – крикнул в толпе кто-то, кажется, из конюхов, и Людвиг сразу его возненавидел как личного врага.

Возражать хозяину? Да как он смеет?! Людвиг мстительно прищурился. Решил, что раз мордашка смазливая, так все ему можно? Парень ответил ему нахальным, прямым взглядом.

– Замок разваливается, мы ничего не можем сделать! Так что не надо нам врать, ваша милость! – заорал смазливый слуга.

– Да, хватит врать! – подхватили остальные, и гул их голосов загромыхал со всех сторон, усиливая и без того неприятную головную боль. – Все беды от чудовища! Мы должны убить монстра!

– Никого вы не убьете, пока я не позволю! Разве вы не помните свои клятвы?! – срывая голос, взревел в ответ Людвиг. Так громко он не орал даже на Йоханну. – «Служить своему господину до последнего вздоха»! «Под угрозой собственной жизни»! «Служить, пока тот не освободит вас от клятв»! Так вот, я ваш господин! И не желаю ни от чего вас освобождать!

– Клятвы – это просто слова, – пожал плечами повар – дядя Мо. Он был одним из старейших и уважаемых обитателей замка. – Я не готов умирать просто потому, что когда-то что-то сказал. Я ухожу, – закончил он, резким движением сорвал с себя фартук и бросил на пол.

– Я тоже.

– И я.

– Мы все уходим.

И слуги начали бросать свои вещи в знак несогласия.

– Вы, кажется, забыли, кто моя сестра, – прошипел Людвиг и наклонился вперед, чтобы донести до них эту простую истину. Камзол опасно затрещал, но Людвигу было уже не до осторожности. – Моя сестра – глава Королевской Канцелярии! Если вы не подчинитесь, она вас всех четвертует!

– Сомневаюсь. В отличие от вас, Лорианна еще в своем уме, – отозвался дворецкий Ларс и снял с себя черное сюрко с гербом рода. – Убить чудовище!

– Йоханна! – завопил Людвиг вне себя от ярости. Он им покажет, он всем им покажет!.. – Жги дотла!

* * *

Его голос величественно прокатился по зале, как весенний гром. Люди замерли. Все как один посмотрели на него. Никто не хотел верить тому, что сейчас услышал. Людвиг уже предвкушал, как огненный вихрь пронесется по зале, напугав нерадивых слуг до полусмерти, как они все упадут на колени и будут молить о пощаде! Однако ничего такого не случилось. Медведица так и осталась стоять позади Людвига, оперевшись рукой на резное кресло.

– Эй, Йоханна, я сказал «жги дотла»! – Виконт обернулся и недоуменно взглянул на нее.

– Пусть делают все что хотят, вашмилость. На кой они вам сдались? – мягко произнесла медведица, не желая еще сильнее раздувать спор. Конечно, при желании она могла справиться со всеми присутствующими, но почему-то у нее этого желания не возникало.

– Пошли с нами, Йоханна. Брось ты его, – предложил командир стражи. – За все то время, что ты с ним нянчилась, он ни разу не сказал тебе даже «спасибо».

– Мне не нужна благодарность за то, что я выполняю свой долг, – с гордостью отозвалась Йоханна.

Слуги потянулись к выходу, бурно обсуждая произошедшее. Про виконта все словно забыли. Нет, он это так не оставит!

– Предатели! – закричал Людвиг, не готовый мириться с их равнодушием. Он был зол, ох, как он был зол! Если бы он только мог встать на ноги, то всем бы показал! – Изменники! Скормить бы вас чудовищам!

– Шут гороховый, – пренебрежительно бросила Агнесс, старшая служанка. – Что старый граф, что молодая графиня были всяко лучше.

– За такие слова и вздернуть его не жалко, – воскликнул кто-то из стражников, явно оскорбленный словом «предатель». – Давайте-ка проучим наглого мальчишку!

Другие слуги тут же подхватили эту идею и стали окружать Людвига и Йоханну. Вигги их вовсе не боялся, напротив, ему вдруг захотелось драки. Очень надо было лично придушить кого-нибудь из бунтарей, тем самым преподав урок остальным. Пусть виконт – калека, но он может за себя постоять! будет сражаться до конца, в отличие от этих жалких трусов!

– Давайте! Что вы мне сделаете, выродки?! – закричал Людвиг в ответ. – Ни чести, ни ума! Канцелярия вас всех перевешает, вот уж я вам обещаю!

Когда кольцо из людей стало совсем плотным, и уже послышались крики «Вздернуть щенка!» – медведица взревела, обнажила меч и закрыла Людвига собой.

– А ну, назад! – рыкнула она. – Не то я точно вас всех покромсаю!

– Как ты можешь защищать его?! – удивилась сухая старуха по имени Дара, старшая прачка. – Он же каждый божий день доводил тебя так, что мочи нет!

Отлично, теперь еще и Йоханна, оказывается, поносила виконта у него за спиной. Не замок, а змеиное гнездо!

– И что? Как будто ты, Дара, из-за своего сына-охламона не проливала слезы каждый вечер! Или ты, Грохен, не бранил свою дочь за то, что знается с солдатней! Давайте, пусть тот, кто ни разу не бранил свое дитятко, выйдет и первым бросит в меня, старую дуру, камень! – Рев хожалки заполнил собой все пространство залы. – Ну же!

Воцарилась гнетущая тишина, прерываемая только дыханием и скрипом кожаных сапог.

– Он не твой сын, Йоханна, – тихо произнес Ларс. – Не твой и не наш.

Людвиг хотел было возмутиться, как произошло необратимое, то, что он позже будет видеть в кошмарах.

Его камзол лопнул. На пол полетели пуговицы, как рассыпанный неуклюжей служанкой горох. При этом низ камзола распахнулся и явил присутствующим бледное и слегка волосатое пузо виконта де Гродийяра.

…Это был конец.

* * *

В зале сперва раздался один смешок. Затем второй, третий, и вот уже дикий хохот давил на Людвига со всех сторон. Они смеялись над ним. Смеялись!.. Будто он был червем! Они смеялись, а Людвигу де Гродийяру хотелось умереть.

Насмеявшись вдоволь, люди ушли, оставив его одного с рваным камзолом и собственным уродливым брюхом. В горле стоял ком обиды, щеки горели от пережитого унижения. Собственные слуги ни во что его не ставили, хозяин оказался пустым местом. Ничтожеством.

Двери главной залы с легким хлопком закрылись. Людвиг и Йоханна остались одни. Медведица с облегчением опустила меч и схватилась за больную спину.

– Иди с ними, – произнес Вигги, чувствуя, как горло будто набили камнями. – Ну чего ты ждешь, проваливай со своими дружками! Ты же сама хотела избавиться от Эйлит!

– Не говорите ерунды, вашмилость, – отмахнулась хожалка. – Как уж я вас здесь брошу совсем одного?

– Уходи, Йоханна! Замок разрушается, вот и беги вместе с ними, поджав хвост! Хватит делать вид, что тебе есть до меня дело!

Голос Людвига прозвучал пискляво, совсем по-детски, словно он вот-вот расплачется, и от этого сделалось еще хуже. Господи, почему они просто не убили его? Почему позволили ему пережить весь этот позор?

Йоханна с горящими от ярости глазами приблизилась к Вигги и отвесила ему звонкую пощечину. Удар был не сильным, но внезапным и очень обидным.

– Посмотрите на себя, – грозно прорычала она. – Во что вы превратились? В жалкого плаксу! Вечно жалеете себя! Хотя все вокруг из кожи вон лезли, чтобы вам угодить! Я каждый день выслушивала от вас много всякого, но я не жаловалась! Так что черта с два я уйду, поняли?! И не смейте мне перечить! Все будет так, как…

От ее громкого голоса, во сто крат усиленного эхом, казалось, вот-вот вздрогнут своды зала. И внезапно они на самом деле дрогнули. Рокот усиливался с каждым мгновением, на лицо Людвигу посыпалась штукатурка, каменная пыль, а затем и вовсе осколки кирпича.

– Бог мой… – проговорила Йоханна, поднимая морду к потолку. Она уже забыла про их ссору. – Тут скоро все рухнет!

– Оставь меня здесь, я хочу умереть, – попросил Людвиг и закрыл глаза. После отвратительной выходки своего камзола и еще более гадкого поведения слуг ему подумалось, что это, пожалуй, хороший выход. Его завалит здесь, покинутого всеми, а они останутся жить и будут знать, что это их вина.

Достойный способ уйти после позора.

– Вот еще, – буркнула Йоханна и схватила его за грудки, чтобы закинуть к себе на плечи. В это же мгновение рядом с ней упал камень размером с кулак – еще немного, и размозжил бы голову. – О сестре своей подумайте хоть чуть-чуть!

– Лорианне плевать! – скривился Людвиг. – Всем на меня плевать! Я лучше сдохну тут, чем буду жить с позором!

Он упирался, как мог, даже сделал попытку укусить ее, и тогда она вновь влепила ему по щеке.

– Ай! Больно же!

– Зато действенно! – На этих словах Йоханна наконец стащила его с кресла и, держа за шкирку, как котенка, быстро поволокла к лестнице. Двигалась медведица на удивление ловко и быстро, словно ей было не шестьдесят, а всего двадцать лет. – Сопли будете перед девчонками жевать, при мне не надо.

Больше Людвиг не сопротивлялся, позволяя хожалке делать все, что вздумается. Раздался страшный грохот, пол затрясся, и по стенам башни, примыкающей к главной зале, разошлись трещины, словно черные, навеки застывшие молнии. Людвиг видел все слишком отчетливо, однако в то же время не мог ни на чем сосредоточить свой взгляд. Он устал. Черт возьми, как Вигги устал…

* * *

Они оба почувствовали слабый толчок. Людвига это не сильно обеспокоило, ведь подобное уже давно стало привычным.

– Я хочу, чтобы ты спрятала Эйлит, – отозвался Вигги, делая вид, что ничего страшного не происходит, хотя над их головами заскрипела крыша. – Спрячь так, чтобы никто не смог ее найти.

– Она чудовище, у чертей ей самое место! – продолжала возмущаться хожалка, одним ухом прислушиваясь к нарастающему гулу.

– Нет, они тоже убьют ее. Эйлит слишком ценна.

Йоханна вздохнула и почесала затылок. Разумеется, она тоже об этом задумывалась. Выхода было два: отпустить Эйлит или заковать в кандалы и взять с собой. Ни тот, ни другой вариант ей не нравился, впрочем, как и Людвигу.

– Тогда пусть идет на все четыре стороны, – отмахнулась медведица. – На кой она нам?

Он бы отпустил ее, да вот в чем проблема: ей нужна Искра. Пока не вернет ее себе, девчонка добром не отстанет. А Искру он отдавать не намерен.

– Эйлит может послужить Королевству. Лорианна придумает, что с ней делать.

– Как скажете, – нехотя согласилась хожалка.

Она прислушалась. Толчки вроде бы утихли.

– Ты хоть кормила ее?

– Конечно я ее кормила, не помирать же оставлять!

Новый треск. Больше не мешкая, медведица закинула его к себе на спину и потащила наружу. Все произошло так быстро, что Людвиг осознал все окончательно лишь тогда, когда они спустились по ходившей ходуном лестнице.

Йоханна бежала почти галопом – прочь от творившегося повсюду ужаса. Людвиг не мог видеть того, что происходит впереди, но того кошмара, что все же попадал в его поле зрения, было достаточно. Позади них падали кирпичи, шатались стены, с ужасным скрипом проседал деревянный пол.

Йоханна прыгнула с крыльца башни за мгновение до того, как за ними упала одна из несущих балок, сломанная пополам. Задержись они на крыльце чуть дольше, то эта балка размозжила бы Людвигу голову.

Оказавшись на улице, медведица отнесла виконта подальше и отдала прибежавшим навстречу слугам. Ее глаза светились возбужденным красным огнем.

– Успели… – прохрипела хожалка и осела на снег от усталости, чтобы перевести дыхание. – Еще чуть-чуть, и…

С грохотом обвалилась крыша. Сперва в сугробы посыпалась глиняная черепица, а затем кровля стала соскальзывать, будто не была закреплена вовсе. Раздался страшный гул, словно сам замок закричал от боли. Гул застыл на низкой, утробной ноте, когда он еще не слышен, но уже ощутим. Вслед за кровлей упали каменные горгульи из серого туфа и тут же раскололись на части. За ними последовали кирпичи, их больше не мог держать вместе цементный раствор. Вниз полетели деревянные перекрытия, мебель и утварь – не прошло и нескольких мгновений, как западная башня сложилась, будто карточный домик.

Замешательство, которое охватило всех, длилось, казалось, целую вечность. На востоке заалела тонкая полоса заката, тускло освещая груду камней и деревья – все, что осталось от места, бывшего для Людвига де Гродийяра домом. Какой-то дурацкий сон, правда? Поскорее бы проснуться в своей постели, подальше от этого кошмара.

Где-то там, под завалами, остались его записи и его книги, постель, медная ванна, одежда… Больше всего жалко книги: большинство из них были редкими экземплярами, отец с трудом их отыскивал по разным уголкам Нефера. Среди них даже встречались рукописи из Синь-Ю, которые Людвиг мечтал прочитать и перевести. Он несколько лет потратил на перевод трактата о природе мира и даже почти закончил его, а теперь это все не имело никакого значения. Виконт потерял свой дом.

Лишь холод, внезапно пронзивший его ноги, напомнил, что происходящее вовсе не сон. Вигги в порванном камзоле сидел на снегу перед руинами, похоронившими под собой всю его прежнюю жизнь. Аэнорский замок, выдержавший столько осад, разрушался под собственным весом.

– Вашмилость… – Йоханна повернулась к нему, чтобы что-то спросить, как за ее спиной возникла старуха, которую он видел в зале.

Дубина в ее руках угрожающе поднялась.