Текст книги "Слова Будды"

6. Элементы

Так я слышал. Однажды Возвышенный пребывал вблизи Саватхи, в роще Джета, в парке Анатхапиндики. И вот рано утром облачившись и взяв с собой чашу и верхнюю одежду, Возвышенный отправился в Саватхи просить милостыню.

Также и досточтимый Рахула, родной сын Учителя, рано облачившись, взял с собой чашу и верхнюю одежду, последовал за Возвышенным и не отходил от него.

Тогда Возвышенный, оглянувшись, сказал досточтимому Рахуле: «Всякую форму, о Рахула, будет ли она в прошлом, будущем или настоящем, внутренняя или внешняя, грубая или тонкая, высокая или низкая, близкая или далекая, – всякую форму следует рассматривать такой, какова она есть в действительности, при совершенном прозрении: "Это не мое; это не "я"; здесь нет сущности "я".

– Значит, здесь только форма, о Возвышенный, одна лишь форма?

– Нет, Рахула, форма, а также и чувство; форма, а также восприятие, Рахула; деятельность, о Рахула; также и сознание, Рахула.

Тогда подумал досточтимый Рахула: "Кто мог бы сегодня идти в деревню и просить милостыню, получив предупреждение от лица самого Возвышенного?"

Так подумав, он повернул назад, сел у корней некоторого дерева, скрестив ноги, выпрямив туловище и внимательно сосредоточившись на стоящей перед ним задаче.

И вот досточтимый Сарипутта увидел так сидящего досточтимого Рахулу и обратился к нему: "Практикуй внимательность при вдохе и выдохе, о Рахула; ибо если эта практика будет возрастать, она даст великий плод, принесет большую пользу".

И вот досточтимый Рахула встал после своего уединения вечером, отправился к Возвышенному и, явившись к нему, отдал приветствие и сел подле него. Усевшись, досточтимый Рахула так обратился к Возвышенному:

– Господин, прошу Вас, объясните, как эта практика внимательности при вдохе и выдохе, если ее расширить, приносит большую пользу, великий плод?

– Всякое плотное, твердое вещество, о Рахула, которое собрано в тебе лично, как волосы на голове, волосы на теле, ногти, зубы, кожа, мясо, сухожилия, кости, костный мозг, почки, сердце, печень, плевра, селезенка, легкие, кишки, брюшина, желудок, нечистоты, – это, о Рахула, называется личным элементом земли. Как этот личный элемент земли, так и внешний элемент земли называются таким именем: "элемент земля". Это ты должен рассматривать, как оно есть в действительности, при совершенном прозрении: "Это не мое; это не "я"; здесь нет сущности "я". Рассматривая это таким образом, человек отталкивается от элемента земли и очищает он него свое сердце.

И что же такое, о Рахула, элемент воды?

Это может быть личный элемент воды, это может быть и внешний элемент воды. А что же это такое, о Рахула, личный элемент воды?

Всякая вода, всякая жидкость, собранная лично в тебе, как желчь, слизь, гной, кровь, пот, лимфа, слезы, суставная жидкость, слюна, сукровица, жир, моча – все, что имеет природу жидкости и собралось в тебе лично, о Рахула, – это называется личным элементом воды. Оба они – личный элемент воды и внешний элемент воды – называются элементом воды; и его надо рассматривать (как я сказал тебе) точно так же, как элемент земли. Рассматривая его таким образом, человек отталкивается от элемента воды и очищает от него свое сердце.

И что же такое элемент жара, о Рахула?

Это может быть личный элемент жара и внешний элемент жара.

Так вот, о Рахула, что такое личный элемент жара?

Всякий жар, всякий элемент, обладающий природой горения, все, собравшееся внутри тебя лично и вызывающее согревание, пищеварение, поглощение; благодаря чему съеденное, выпитое, разжеванное, испробованное полностью переваривается – и все прочее, обладающее подобной природой, собранное внутри тебя лично, о Рахула, – это называется личным элементом жара. Этот элемент и внешний элемент жара носят одно и то же название элемента жара. И его также надо рассматривать, как я сказал тебе ранее.

И что такое, о Рахула, элемент воздуха?

Это может быть личный элемент воздуха, может быть и внешний элемент воздуха, может быть и внешний элемент воздуха. Что же такое, о Рахула, личный элемент воздуха?

Всякий воздух, все, имеющее природу ветра и собранное внутри тебя лично, как дыхание, идущее вверх и вниз, ветер живота, ветер кишок, жизненные ветры, которые проходят сквозь члены, вдыхаемый и выдыхаемый воздух – все это называется личным элементом воздуха. Этот элемент и внешний элемент воздуха называются тем же именем – элемент воздуха. И его следует рассматривать так же, как я сказал тебе.

И что такое, Рахула, элемент пространства?

Это может быть личный или внешний элемент пространства.

Что же такое, о Рахула, личный элемент пространства?

Всякое пустое пространство, все, что имеет природу пустоты, собранное внутри тебя лично, как полости уха, носа, рта, полости, в которые поступает пища, в которых она сохраняется, по которым она выводится, – все такие полости называются одним и тем же именем: элемент пространства. Оба эти элемента – личный элемент пространства и внешний элемент пространства – называются одним и тем же именем: элемент пространства. И его тоже необходимо рассматривать так же, как я показал тебе.

И вот, Рахула, выполняй свою практику медитации подобно земле. Если ты будешь практиковать таким образом, все соприкосновения, доставляющие наслаждение, не завладеют твоим умом, не установятся в нем. Точно так же, как люди одинаково бросают на землю чистое и грязное, нечистоты, навоз, мочу, слюну, гной и кровь, и все же земля при этом не тревожится, не беспокоится, не испытывает отвращения, – так и ты совершай свою практику подобно земле, о Рахула. При такой практике все приятные соприкосновения не захватят твой ум, не укрепятся внутри него.

То же самое и с водой: выполняй свою практику медитации подобно воде. Ибо точно так же, как люди одинаково моют в воде чистое и грязное... (как сказано выше о земле)... однако вода при этом не тревожится, не беспокоится, не испытывает отвращения – так и ты совершай свою практику подобно воде.

То же самое и с огнем... Ибо точно так же, как огонь одинаково сжигает чистое и грязное, но при этом не тревожится, не беспокоится, не испытывает отвращения (но одинаково сжигает все), так и ты совершай свою практику подобно огню.

То же самое и с воздухом... Как ветер одинаково уносит вещи чистые и грязные, но при этом не тревожится, не беспокоится, не испытывает отвращения, – так и ты совершай свою практику подобно ветру.

То же самое и с пространством... Ибо как пространство не установлено где бы то ни было, так (без привязанности) совершай ты свою практику... При такой практике, о Рахула, все приятные соприкосновения не захватят твоего ума, не укрепятся внутри него.

Практикуйся и в любящей доброте, о Рахула, ибо благодаря такой практике будет оставлена всякая враждебность. Практикуйся в сострадании, о Рахула, ибо таким образом будет оставлена всякая раздражительность. Практикуйся в симпатии, о Рахула, ибо таким образом будет оставлена всякая неприязнь. Практикуйся в уравновешенности, о Рахула, ибо таким образом будет оставлено всякое отвращение. Подобным же образом медитируй о безобразном, о Рахула, ибо таким образом будет оставлена всякая чувственность. Медитируй о непостоянстве, Рахула, ибо таким образом будет оставлено всякое самомнение»[29]29
  Следующий раздел содержит ответы на вопросы Рахулы о дыхании, о чем сказано выше, в «Сатипаттхана-сутте».


[Закрыть].

(«Маджджхима-никая» I, 420–425 с сокращением повторений)

7. Инаковерующим

(Аскет Нигродха полагает, что Учитель желает опровергнуть взгляды и практику других сект. Ему показан универсальный характер дхаммы.)

«Теперь вот что скажу я тебе, Нигродха: "Пусть приходит ко мне каждый разумный человек, бесхитростный, не обманщик, а прямодушный. Я научу его, я покажу ему дхамму. И если он будет практиковаться согласно моим наставлениям, самостоятельно познавая и постигая дхамму, тогда даже в этой жизни, в этой непревзойденной святой жизни, ради которой люди высших каст уходят из дома и становятся полностью бездомными, – и он также узнает и постигнет все в течение семи лет. Семи лет, говорю я? Почему же, Нигродха, если будет делать все, как я сказал, даже в течение шести, пяти, четырех, трех, двух, даже в течение года, полугода, пяти, четырех, трех, двух месяцев, даже месяца... нет, если он будет так практиковать семь дней, о Нигродха, такой человек, придя ко мне, должен будет прийти к постижению...

Теперь я говорю это, Нигродха, не желая подчинять людей, не желая заставлять других отпасть от обетов их веры, не желая вынуждать других оставить свой образ жизни, не желая утвердить тебя на неправильных путях или оставить верные пути. Это не так! Но, Нигродха, бывают дурные вещи, их нельзя устранить; вещи, связанные с разрушением, притягивающие человека к повторному рождению, вызывающие боль и страдание в качестве своих плодов; вещи, относящиеся к повторному рождению, разрушению и смерти, происходящим в соответствующее время. Для того именно, чтобы отвергнуть эти вещи, я учу тебя дхамме, учу пути, согласно которому эти вещи, связанные с разрушением, должны быть тобою отвергнуты, а вещи полезные должны увеличиться, благодаря которому уже в этой нынешней жизни человек при помощи собственных сверхъестественных сил должен достичь понимания и пребывать в полном знании и осуществлении совершенной мудрости».

(«Дигха-никая» III, 56–57)

Глава 5
ЯЗЫК

1. Бесполезные разговоры

И вот в то время группа из шести бхикку имела обыкновение вставать ночью, до рассвета; затем, надев деревянные башмаки, они обычно расхаживали взад и вперед на открытом воздухе, разговаривая громкими, пронзительными голосами, сморкаясь и отплевываясь; они занимались всевозможной праздной болтовней: разговаривали о царях и государственных министрах, о войсках, о грабителях, о страхе; рассказывали повести о битвах; говорили о пище, питье, одежде, кроватях, помещениях; о гирляндах цветов, о благовониях, о своих соплеменниках, о колесницах; о деревнях, пригородах, городах, о провинциях; о женщинах и воинах; пересказывали уличные сплетни и передавали слышанное у колодцев, рассказывали о привидениях, повторяли всевозможные истории о мире и об океане, о вещах существующих и несуществующих. Болтая таким образом, они затаптывали до смерти разных насекомых и, сверх того, отвлекали других бхикку от их практики медитации[30]30
  Это перечисление праздных разговоров находится в «Дигха-никае» III, 36–37. Здесь оно приведено для того, чтобы создать графический эффект случая с деревянными башмаками, вследствие чего эти бхикку получили от Учителя строгое порицание, а ношение деревянных башмаков было запрещено. Эти шесть бхикку были ранее последователями Ассаджи и Пуннабалу; впоследствии их изгнали из сангхи.


[Закрыть].

2. Благородная речь

 
«Говорящие гневно, полные злобы и гордости
При встречах привязываются к ошибкам друг друга;
Они наслаждаются, порицая и отыскивая ошибки,
Им приятна неудача соперника. Но благородные
Никогда не пойдут по такому пути.
Если встречается такой человек с правильной речью,
Он знает надлежащее время, и его речь
Касается праведности; он практикует правильную речь.
Так говорит мудрец, безгневный, хорошо воспитанный,
Сдержанный, смиренного ума; он не говорит авторитетным тоном,
Не любопытствует, но разумно произносит приятные слова;
Он приветствует мир добрых, отвергает злых,
Не делает упреков, не выискивает ошибки,
Не возражает сопернику, не стремится опровергнуть его
Или делать выводы. Поистине, слова
Благородного человека столь же приятны, сколь и полезны!
Так говорит благородный, такова благородная речь;
Зная это, мудрые должны быть смиренными в речи».
 

(«Ангуттара-никая» I, 199)

3. Молчание I

(Аджтасатту, раджа Магадхи, ночью приглашен детским врачом Дживакой посетить учителя.)

«Тогда Дживака приготовил пятьсот слоних и царственного слона для великого царя и передал ему следующее: "Слоны уже оседланы. Да соблаговолит Его величество сделать то, что считает разумным!"

Тогда Аджатасатту, раджа Магадхи, сын царевны Видеха, повелел, чтобы пятьсот его женщин сели на слоних, каждая женщина на слонихе; а сам он воссел на царственном слоне – и при свете факелов выехал со всей своей царской пышностью к манговой роще Дживаки, где пребывал Возвышенный.

И вот когда великий царь Аджатасатту приблизился к манговой роще, охватил его страх и трепет, так что каждый волос на его теле встал дыбом; и он воскликнул, обращаясь к Дживаке: "Поистине, мастер Дживака, ты обманываешь меня! Поистине, мастер Дживака, ты шутишь со мной! Не замыслил ли ты отдать меня в руки врагов моих, Дживака?"

(Успокоенный Дживакой, он продолжал:)

"Как же это так, что мы не слышим, чтобы кто-нибудь чихнул или откашлялся, не слышим ни единого звука во всей этой общине нищенствующих, насчитывающей, как ты сказал, тысячу двести пятьдесят человек?

Пусть не опасается махараджа! Пусть не страшится великий царь! Я не обманываю великого царя, не шучу с ним; и не собираюсь я передать махараджу в руки его врагов. Да шествует вперед великий царь! Прямо вперед, великий царь! Видит ли великий царь, как горят светильники там, под крышей?"

Тогда махараджа поехал верхом вперед, пока позволяла дорога; затем он подошел к укрытию пешком. Затем он спросил у Дживаки: "Где же находится Возвышенный, о мастер Дживака?"

"Вон Возвышенный, о махараджа! Посмотрите, махараджа, вон сидит Возвышенный у самого среднего столба, обратившись лицом к востоку, окруженный нищенствующими!"

Тогда царь Магадхи Аджатасатту подошел ближе к Возвышенному и стал в стороне. Стоя так, он смотрел во все глаза на общину, сидевшую в совершенном молчании, спокойную, как пруд с прозрачной, чистой водой.

Затем воскликнул он: "О да будет мой сын, царевич Удайи, Счастливый Юноша, благословен тем же миром и спокойствием, каким ныне благословенна эта община нищенствующих!"»[31]31
  Согласно «Анагата-вамсе», т. е. «рассказу о будущем», позднейшей работе, этим юношей был бодхисаттва Меттея.


[Закрыть]

4. Молчание II

Однажды Возвышенный пребывал в Саватхи, в восточном парке, в высоком доме матери Мигары. И вот в этот раз Возвышенный сидел, окруженный сангхой; был последний день недели. Тогда Возвышенный, осмотрев сангху и всех бхикку, сидевших в совершенном безмолвии, так обратился к ним:

«О бхикку, эта наша община утверждена в реальности, в наивысшей чистоте; и в ней отброшена всякая праздная болтовня. Такой сангхе, как наша, такой общине, как наша, о бхикку, трудно удержаться во всем этом мире.

Такая сангха, такая община, как эта, достойна почестей, достойна почитания, достойна даров, достойна воздетых вверх рук, как знака поклонения; это – поле непревзойденной заслуги во всем мире.

Даже небольшой дар такой сангхе, такой общине, будет велик, а большой дар – еще более велик.

Чтобы увидеть такую сангху, такую общину, как эта, о бхикку, вполне можно было бы пуститься в путь за много йоджан с кожаным заплечным мешком, в котором носят пищу.

Такова, о бхикку, эта сангха нищенствующих».

(Далее Учитель продолжает разговор о том, как эта община заключает в себе все степени великих людей, некоторые из которых достигли мира дэвов, некоторые – мира Брахмы, некоторые – состояния невозмутимости, а некоторые – совершенства ниббаны.)

5. Благородное молчание III

Так я слышал. В одном случае Возвышенный находился вблизи Саватхи, в роще Джета, в парке, подаренном Анатхапиндикой.

Тогда досточтимый Могальяяна Великий обратился к бхикку:

«Друзья и братья!»

«Да, друг!» – ответили эти бхикку Могальяяне Великому.

Затем сказал досточтимый Могальяяна Великий: «Вот, друзья, когда я был отшельником и жил в полном уединении, пришла мне случайно на ум такая мысль: "Благородное молчание!.. Говорят о благородном молчании... А что же означает это благородное молчание?"

Тогда, друзья, подумал я так: вот при нем некий бхикку, благодаря подавлению случайных мыслей и исследованию, вступил во вторую джхану и пребывает в ней, в состоянии внутреннего спокойствия сердца, сосредоточенности на объекте, свободный от случайных мыслей и исследований, в состоянии энтузиазма и легкости, достигаемом душевным равновесием. Это и называется благородным молчанием.

И вот я, друзья, подавив случайные мысли и исследования, вступил во вторую джхану и пребывал в ней... в состоянии энтузиазма и легкости; и когда я пребывал в этом состоянии, о друзья, мне на ум приходили образы, создания ума, сопровождаемые случайными мыслями.

Тогда, о друзья, Возвышенный своей чудесной силой пришел ко мне и сказал: "Могальяяна, Могальяяна, не покидай благородного молчания! Укрепи твой ум в благородном молчании! В благородном молчании сделай свой ум единственным судьей! В благородном молчании уравновесь свой ум!"»

(«Самъютта-никая» II, 273)

6. Благородное молчание IV

Как-то раз многие бхикку собрались в обители брахмана Раммаки и были заняты благочестивой беседой.

Тогда Возвышенный стал в портике за дверью, ожидая, когда беседа подойдет к концу. Затем, увидев что она закончилась, Возвышенный кашлянул и стукнул щеколдой. Эти бхикку отворили дверь Возвышенному.

Тогда Возвышенный вошел в обитель брахмана Раммаки и сел на приготовленном для него месте. Усевшись, он так обратился к бхикку:

– Что это было, о бхикку, о чем вы говорили, собравшись здесь, каков был предмет только что прерванной беседы?

– Это о Возвышенном беседовали мы, господин, и как раз прекратили разговор, когда пришел Возвышенный.

– Хорошо сказано, бхикку! Подходящее для вас занятие, бхикку, как членов высших каст, ушедших из дома в силу веры, чтобы жить бездомной жизнью, вот так собираться и заниматься благочестивой беседой. Встречаясь, о бхикку, вы должны делать одно из двух: или вести благочестивую беседу, или хранить благородное молчание.

(«Маджджхима-никая» I, 161

ср. «Удана», стр. 11)

7. Обида

И вот досточтимый Тисса, племянник отца Возвышенного, явился перед Возвышенным, приветствовал его и сел около него, печальный, мрачный, проливающий потоки слез.

Тогда Возвышенный так обратился к досточтимому Тиссе: «Что случилось, Тисса? Почему ты сидишь здесь, печальный и мрачный, проливая потоки слез?»

– Господин, это потому, что бхикку единодушно смеются надо мною и дразнят меня.

– Тогда, Тисса, это потому, что ты сам не способен сдерживать свой язык и злословишь остальных. И вот, Тисса, не подобает тебе, человеку высшей касты, оставившему дом и ушедшему для бездомной жизни, иметь острый язык и не выносить языка других. Кто подобно тебе имеет острый язык, должен также терпеть язык других людей.

Так говорил Возвышенный. Когда Благотворитель сказал это, он прибавил далее:

 
«Почему ты гневен? Не сердись, о Тисса!
Мягкость приличествует тебе, а также воздержание
От гнева, самомнения, лицемерия; это лучше всего
Для этого мы и живем праведной жизнью».
 

(«Самъютта-никая» II, 280)

8. Терпимость к обиде

(Бхикку Пхаггуна был оскорблен другими. Возвышенный сказал:)

«Поэтому, Пхаггуна, если кто-то оскорбит тебя в лицо... если ударит кулаком или швырнет в тебя ком земли, или ударит палкой или нанесет удар мечом, – тебе следует все же отбросить все мирские соображения и таким образом воспитывать себя: "Мое сердце должно оставаться неколебимым; я не произнесу ни одного злого слова; я буду пребывать в сочувствии к благу другого, в доброте сердца, не проявляя негодования". Так надобно тебе воспитывать себя, Пхаггуна».

(«Маджджхима-никая» I, 124)

9. Воздаяние добром за зло: (Притча о пиле)

«О бхикку, есть пять способов речи, с которой к вам могут обращаться другие люди: речь, соответствующая времени или не соответствующая ему; речь правдивая или лживая; мягкая или резкая; ведущая к выгоде или к убытку; речь добрая или обидная.

Когда люди говорят о вас дурно, вам необходимо так воспитывать себя: наше сердце должно быть непоколебимым; нам не следует произносить ни одного злого слова; мы должны пребывать в сочувствии к благу других, в доброте сердца без обиды; человека, говорящего таким образом, мы пропитаем мыслями, сопровождаемыми любовью; и мы пребудем в таком настроении; сделав это состояние ума своей опорой, мы затопим весь мир мыслями любви, далеко идущими, распространяющимися вширь, безграничными свободными от ненависти и недоброжелательства; и мы пребудем в этом состоянии. Так, о бхикку, надлежит вам воспитывать себя.

Более того, о бхикку, даже если бы грабители с большой дороги распиливали вас на куски двуручной пилой, если бы у кого-то из вас при этом ум оказался оскорблен, – такой человек не мог бы оставаться последователем моей вести. Именно так (как сказал я вам) должны вы воспитывать себя...

И эту притчу о пиле, которой я вас научил, вспоминайте снова и снова. Разве не видите вы, бхикку, что в ней нет ни одного слога, большого или малого, с которым вы не должны были бы согласиться?

– Конечно, господин.

– Поэтому, о бхикку, памятуйте об этой притче о пиле, которой я вас сейчас научил, ибо она должна послужить вашей пользе, вашему благополучию на много долгих дней».

(«Маджджхима-никая» I, 128–129)

Он обесчестил меня, он избил меня, он подчинил меня, он победил меня и ограбил – погруженный в такие мысли человек никогда не успокоит свою ненависть.

Он обесчестил меня, он избил меня, он подчинил меня, он победил меня и ограбил – отвергнувший такие мысли человек быстро успокоит свою ненависть.

Никогда ненависть не успокаивается ненавистью, но только отсутствием ненависти (успокаивается ненависть).

Таков древний закон.

(«Дхаммапада» 3, 4)