Текст книги "Сатурналии"

Книга третья
[Повествующая о втором дне застолий (в первый день сатурналий) в доме Флавиана]

(1) «<…>¹ оскверненного, так как он знал, что запятнан немалой кровью:

 
…tu genitor cape sacra manu patriosque Penates,
me bello e tanto digressum et caede recenti
adtrectare nefas donec me flumine vivo
abluero…
 

 
(В руки, родитель, возьми святыни и отчих пенатов;
Мне их касаться грешно: лишь недавно сраженье и сечу
Я покинул, и мне текучей прежде струею
Должно омыться)².
 

(2) Также после похорон кормилицы Кайеты, куда он, отплывая, направляется, как [не] к той области, через которую

 
…fluvio Tiberinus amoeno
in mare prorumpit…
 

 
(…поток, отрадный для взора… струит Теберин…
В море…)³,
 

чтобы тотчас, на самом пороге Италии омытый речной волной, он смог с наибольшей непорочностью

 
…Iovem Phrygiamque ex ordine matrem…
 

 
(…порядок блюдя… Фригийскую матерь,
Бога Идейского…)⁴
 

призвать? (3) [Не] для того ли он, намереваясь посетить Эвандра, потому что ожидал найти его отправляющим священнодействия Геркулеса, плывет через Тибр, чтобы, очистившись для священнодействий, он мог находиться среди гостей?

(4) И сама Юнона жалуется не столько потому, что Энею удалось против ее воли прибыть в Италию, сколько потому, что он завладел желанными водами Тибра⁵, так как она знала, что он, очищенный этой рекой, может, согласно обряду, совершать жертвоприношения даже ей [самой], а она совсем не желала, чтобы он ей молился.

(5) Так как мы представили, согласно Вергилиеву наставлению, очищение, относящееся к священнодействиям в честь небесных богов, давайте теперь посмотрим, какую особенность обычаев тот же поэт проследил и в отношении поклонения подземным богам. (6) Установлено, что намеревающийся совершить священнодействия ради небесных богов очищается посредством омовения тела. Когда же нужно приносить жертвы подземным [богам], считается достаточным, чтобы [его] только окропили. Итак, о священнодействиях в честь небесных [богов] Эней говорит:

 
…donec me flumine vivo
abluero…
 

 
(…и мне текучей прежде струею
Должно омыться)⁶.
 

(7) Но Дидона, после того как устроила священнодействия подземным богам, просит:

 
Annam, сага mihi nutrix, huс siste sororem:
diс corpus properet fluviali spargere lympha…
 

 
(Милая няня, найди сестру мою Анну, скажи ей,
Чтобы тело себе окропила водою проточной)⁷.
 

И в другом месте [Вергилий говорит]:

 
…sparserat et latices simulatоs fontis Averni…
 

 
(Мнимой Аверна водой кропит обильно чертоги)⁸.
 

(8) А также, когда сообщает, что Мизена предают могиле, [пишет]:

 
…idem ter socios pura circumtulit unda,
spargens rore levi…
 

 
(Он же⁹, с чистою водой обошедши спутников трижды,
Всех окропил)¹⁰.
 

Впрочем, и когда он говорит, что Эней намерен посвятить Прозерпине ветвь [дерева], так [это] преподносит:

 
…occupat Aeneas aditum corpusque recenti
spargit aqua…
 

 
(Там за порогом Эней окропляет свежей водою Тело себе)¹¹.
 

(1) Особое же значение слов у этого поэта является [теперь] столь знакомым, что наблюдения такого рода в отношении Вергилия уже перестают быть заслугой; да и никакими [словами] он не пользовался более точно, чем словами, сопровождающими священнодействия или жертвоприношения. (2) И, во‑первых, я¹² не хотел бы пропустить то [место Энеиды], в отношении которого многие заблуждаются:

 
…extaque salsos
porriciam in fluctus…
 

 
(…и в соленые волны
Брошу мясо…)¹³, —
 

считая, что Вергилий не сказал “положу” (proiciam) о возлагаемом мясе [жертвы, а сказал “брошу”], потому что прибавил [слова] “в волны” (in fluctus). Но [это] не так. (3) Ведь и по учению гаруспиков, и по указанию понтификов это слово [“бросаю”] является общепринятым у приносящих жертву, [например], Вераний так изложил обсуждение этого слова из первой книги Пиктора¹⁴: “Пусть они бросают внутренности [жертвы], пусть приносят [их] богам на жертвенники, или подставку, или жаровню, или туда, куда должно приносить внутренности [жертвы]”. (4) Итак, [слово] “бросать” (porricere), [а] не [слово] “класть” (proicere) является надлежащим словом при жертвоприношении, и, так как Вераний сказал “на подставку, или жаровню, или туда, куда должно приносить внутренности [жертвы]”, вместо подставки и жаровни нужно воспользоваться морем, потому что говорится о жертвоприношении морским богам. (5) Ведь [от лица Коринея] он восклицает:

 
Di quibus imperium est pelagi, quorum aequore curro,
vobis laetus ego hoc candentem in littore taurum
constituam ante aras voti reus, extaque salsos
porriciam in fluctus, et vina liquentia fundam…
 

 
(Боги, владыки морей, по чьим плыву я просторам!
На берег выйду едва – и тельца белоснежного
в жертву —
Вам принесу, исполняя обет, и в соленые волны
Брошу мясо его, и вином совершу возлиянье!)¹⁵.
 

Эти [стихи] уведомляют, что внутренности [жертвы] согласно обряду можно было бросать в море, [а] не класть.

 
(6) Constituam ante aras voti reus…
 

 
(Встану ответчиком я пред алтарем!).
 

Этот возглас является надлежащим в священнодействиях, так что [словом] “ответчик” называется [тот], кто, приняв обет, вверяет себя божествам; [словом же] “приговоренный” [называется тот], кто уже исполнил данные [божеству] обеты. Но нет нужды, чтобы я много вещал об этом¹⁶, так как ученейший муж Евстафий несколько раньше [уже] изложил эту часть [вопроса] более полно¹⁷.

(7) Бывает, что глубокую мысль этого Поэта¹⁸ часто находят в одном слове¹⁹, которое [простой] народ посчитал бы сказанным случайно. Ведь во многих местах мы читаем, что не могла бы одна только речь умилостивить [богов], если бы тот, кто умоляет богов, не прикасался бы также к жертвеннику руками. (8) Поэтому Варрон в пятой книге [сочинения] О делах божественных говорит, что [слово] “жертвенники” (aras) сперва произносилось [как] “asas”, потому что совершающие жертвоприношение были вынуждены держать сосуды (vasa). А кто сомневался бы, что сосуды обыкновенно держат за ручки (ansis)? Итак, при замене букв [слово “жертвенники”] начали произносить “aras”, как, [например], прежде говорили “Валезии” и “Фузии”, ныне [же] говорят “Валерии” и “Фурии”²⁰. (9) Все это Поэт изложил в этом [вот] стихе:

 
…talibus orantem dictis arasque tenentem
audiit omnipotens…
 

 
(Этой горячей мольбе алтарь обнявшего сына
Внял всемогущий…)²¹.
 

Разве не подумал бы ты, что сюда прибавлено о внявшем [боге], не потому, что он только говорил, но потому, что он [еще] и за жертвенник держался? И также [это имеет место], когда он замечает:

 
…talibus orabat dictis arasque tenebat…
 

 
(Так он Сивиллу молил, к алтарю прикасаясь рукою)²².
 

И так еще [в стихах]:

 
…tango aras, medios ignеs ас numina testоr…
 

 
(Вы, божества, и огни алтарей, которых касаюсь,
Мне свидетели…)²³, —
 

он показывает ту же самую силу слова вследствие обхвата [жертвенника]. (10) И притом Поэт, столь глубокого ума, сколь [и] прелестного дарования, так истолковал некоторые из старинных слов, которые, он знал, относятся исключительно к области священнодействий, что [даже] при изменении звучания слова [его] понимание оставалось неизменным.

(11) Так вот, в первой книге О праве понтификов у Пиктора помещено это [вот] слово “ликовать” (vitulari²⁴). О значении этого слова Титий так сообщает: “Ликовать – [это] значит радоваться с пением песен”. Варрон тоже сообщает в пятнадцатой книге [сочинения] О делах божественных таким образом: потому что жрец имеет обыкновение ликовать в каких-либо священнодействиях, греки называют это παιανίζειν.

(12) Сколь немногими словами ученая изысканность Марона выразила эти столь многие особенности толкования:

 
…laetumque choro paeana canentes!
 

 
(…и поют, ликуя, пеаны!)²⁵.
 

Ведь если “ликовать” – [это] значит радоваться с пением песен, то есть παιανίζειν, то неужели превосходное объяснение слова не сохранено в [выражении Вергилия] “пение радостного παιᾶνος (пэана)?²⁶”

(13) И, чтобы нам подольше задержаться на этом слове [“ликовать” (vitulari)], [напомним, что] в книге О богах, которую сочинил Хюлл, он сообщает, что богиню, которая ведает радостью, зовут Витула²⁷. (14) Пизон утверждает, что [словом] “витула” (vitulum) называется победа. Относительно этого он приводит то доказательство, что на следующий день [после] июльских нон, после победы, когда дело было благополучно завершено, хотя накануне этруски обратили народ (populus) в бегство (fugam) – отчего [июльские ноны] называются Популифугиями (Populifugia) – согласно определенным священнодействиям совершается ликование (vitulatio).

(15) Некоторые считают ее имя [“Витула”] почитаемым, потому что она могущественна в поддержании жизни (vitae tolerandae), потому, говорят, этой богине [также] совершают жертвоприношение за плоды, так как плодами поддерживается человеческая жизнь. Откуда мы знаем, что такое бывает? [Мы знаем об этом], потому что Вергилий пишет:

 
…cum faciam vitula pro frugibus, ipse venito…
 

 
(Сам приходи, когда витулой я воздам за плоды)²⁸.
 

Как бы он сказал “витула” вместо “ликование” (vitulatio), [если бы не то], о чем мы высказались выше, что [это] имя присуще священнодействию, совершенному вследствие радости? (16) Однако мы бы напомнили, что в этом случае следует употреблять творительный [падеж²⁹]:

 
…cum faciam vitula pro frugibus…
 

 
(…когда витулой я воздам за плоды),
 

то есть когда я воздам благодарение богу не овцой, не козой, а ликованием (vitula); [иначе выражаясь], он как бы сказал: “когда я принесу в жертву за плоды ликование (vitulam)”, что значит “когда я воздам благодарение богу ликованием (vitula)”.

(17) Энея он показывает жрецом и на основании сообщения о его трудах. Ведь жрецам была предоставлена возможность заносить на доски упоминания о совершенных деяниях, и это они называют Анналами, и притом великими, так сказать, составленными великими жрецами. Откуда от лица Энея он провозглашает:

 
…et vacet annales tantorum audire laborum…
 

 
(Анналы наших трудов не успеешь выслушать за день)³⁰.
 

(1) И, так как среди установлений жрецов он больше всего исследует то, что [такое] священное, что [такое] оскверненное, что [такое] святое, что [такое] благочестивое, нужно разузнать, применял ли [эти слова] Вергилий согласно [их] собственному определению и притом сохранил [ли] по своему обыкновению особое значение каждого своего слова³¹.

(2) Как сообщает Требатий в первой книге [сочинения] О богослужениях, священным является [все], “что ни касалось бы богов”. Учитывая это определение, Поэт почти всегда упоминает [о] богах [там], где он называет священное (sacrum):

 
…sacra Dionaeae matri divisque ferebam…
 

 
(Правя у моря обряд [sacra], я мать молил Дионею,
С нею бессмертных других)³².
 

Также:

 
…sacra Iovi Stygio quae rite incepta parabam…
 

 
(Жертвы [sacra], что я начала готовить стигийскому богу)³³.
 

Равным образом:

 
…Tibi enim, tibi maxima Iuno mactat sacra ferеns…
 

 
[Тотчас] справляет обряд (sacra)… и приносит
 

В жертву… [на алтарь] твой, царица бессмертных³⁴.

(3) Почти все соглашаются [с тем], что оскверненным (profanum) является то, что оказалось бы вне трепетного отношения, словно удаленное подальше от священного места и от благочестия. Примеру такого значения [оскверненного] он следовал, так как говорил о роще и входе в преисподнюю, [о] том и другом священном:

 
…procul, о procul este profani,
conclamat vates, totoque absistite luco…
 

 
(Чуждые таинствам [profani], прочь!
Немедля рощу покиньте!)³⁵.
 

(4) К тому, что Требатий называет собственно оскверненным, относится [все то], что из благочестивого или священного было обращено в человеческую потребность и собственность. Это [положение] Поэт соблюдает очевиднейшим образом, когда пишет:

 
Faune precor miserere tuque optima ferrum
Terra tene, colui vestros si semper honores,
quos contra Aeneadae bello fecere profanos…
 

 
(Сжалься, о Фавн, я молю, и ты, Земля всеблагая,
Крепче держите копье, если чтил я ваши святыни,
Те, что ныне войной осквернило пришлое племя!)³⁶.
 

Ведь он сказал:

 
…sed stirpem Teucri nullo discrimine sacrum
sustulerant…
 

 
(Но без вниманья к тому, что священным дерево было,
Тевкры срубили [его]…)³⁷.
 

Отсюда он показывает собственно оскверненное, которое из священного [предмета] сделалось обыкновенным приспособлением для человеческих дел.

(5) Как также сообщает Требатий в десятой книге [сочинения] О богослужениях, “святым (sanctum) иногда является то же [самое], что является священным, и то же [самое], что [является] благочестивым; иногда [же чем-то] иным, то есть и не священным, и не благочестивым”. (6) Ко второй разновидности [святого] относится [вот] это:

 
…sancta ad vos anima, atque istius inscia culpae,
descendam…
 

 
(К вам с непорочной (sancta) душой я сойду,
не запятнанной гнусной
Этой виной…)³⁸.
 

Ибо не священное или благочестивое поддерживало душу этого [Турна], которую он пожелал объявить святой, то есть непорочной, как в этом [стихе]:

 
…tuque о sanctissima coniunx
felix morte tua…
 

 
(О супруга святая,
Счастье, что ты умерла…)³⁹,
 

в котором он выразил почитание чистоты непорочной супруги⁴⁰. Оттого и законы – святые (sanctae), что они не должны подвергаться порче вследствие святой неотвратимости (sanctione) наказания. (7) А это [вот место] относится к первому определению понятия о святом, то есть что оно есть не что иное, как священное и благочестивое:

 
…ессе levis summo de vertice visus Iuli
fundere lumen apex…
 

 
(Вдруг привиделось нам, что венцом вкруг головки
ребенка
Ровный свет разлился…)⁴¹.
 

И немного после [этого]:

 
…nos pavidi trepidare metu crinemque flagrantem
excutere et sanctos restinguere fontibus ignes…
 

 
(Трепет объял нас и страх: спешим горящие кудри
Мы погасить и водой заливаем святые огни)⁴².
 

Ведь здесь святые [огни] мы будем понимать как священное, потому что они случились по воле богов. Также [и в стихах]:

 
…tuque о sanctissima vates
praescia venturi…
 

 
(И ты, святая пророчица-дева,
Вещая, дай [троянцам] осесть…)⁴³, —
 

не иначе как священной он называет [ту святую], которую он воспринимал и пророчицей, и преисполненной божества, и жрицей.

(8) Остается, чтобы мы [вместе] с Вергилием сообщили [о том], что является благочестивым (religiosum)⁴⁴. Сервий Сульпиций передает, что благочестием названо [то], что вследствие некоторой святости является отдаленным и отделенным от нас, названным почти [что] от [слова] “оставлять” (relinquendo), подобно тому как от [слова] “смиряться” (carendo) [названо] благоговение (caeremonia). (9) Соблюдая это [понимание], Вергилий пишет:

 
…est ingens gelidum luсus prope Caeretis amnem
religione patrum late sacer…
 

 
(Есть близ Царейской реки прохладная роща густая, —
Издавна чтима она как святыня)⁴⁵, —
 

и [далее] добавляет, чтобы тем [самым] выразить особенность благочестия:

 
…undique colles
inclusere cavi, et nigra nemus abiete cingit…
 

 
(…ее окружают
Склоны крутые холмов, темнохвойной елью
поросших⁴⁶), —
 

каковое обстоятельство как бы делало рощу скрытой от людей в их повседневной жизни. И, чтобы показать заповедное (relictum) место, он не только говорит о затрудненности досуга, но и прибавляет [слова] о святости [этого места]:

 
Silvano fama est veteres sacrasse Pelasgos
agrorum pecorisque deo…
 

 
([Рощу и празднество в ней], как гласит преданье,
Сильвану,
Богу пашен и стад, в старину посвятили пеласги)⁴⁷.
 

(10) Согласно Помпею Фесту, “благочестивыми (religiosi) являются [те], кто различает [то], что необходимо исполнять, и [то], чего следует избегать”. Отсюда Марон утверждает:

 
…rivos deducere nulla
religio vetuit…
 

 
(Ручьи отводить благочестье (religio)
Не запрещало…)⁴⁸.
 

Но [то], о чем он говорит “отводить”, есть не что иное, как чистить. Ведь в праздничные дни разрешается чистить старые грязные ручьи, [а] прокапывать новые не разрешается.

(11) В [этом] беглом обзоре нужно отметить и то, чем он и сам пренебрег, как бы проходя мимо значения одного слова. Ведь, так как овец обыкновенно моют по двум причинам: или чтобы лечить чесотку, или чтобы очищать шерсть, – согласно жреческому праву предусматривается, чтобы не разрешалось мыть овец в праздничные дни ради очищения шерсти, а разрешалось, [только] если нужно смыть грязь во время лечения. (12) Потому среди дозволенного он перечислил также [вот] это:

 
…balantumque gregem fluvio mersare…
 

 
(В реку блеющих стадо овец погружать…)⁴⁹.
 

Если бы он высказал [только] это, то он [бы] смешал дозволенное и запретное, но он, прибавив [к реке определение] “целебная”, выразил основание дозволенного мытья [овец]⁵⁰.

(1) Жреческим попечением является также давать наименования священным местам согласно соответствующему признаку. Поэтому давайте расследуем, что, собственно, жрецы называют святилищем, и как Вергилий воспользовался этим наименованием.

(2) В восьмой книге [сочинения] О делах божественных Варрон рассуждает, что одни считают святилищем [то], где, помимо комнаты, есть площадка, добавленная ради богов, как, [например], [она] есть во Фламиниевом цирке Юпитера Статора, другие – [то] место, в котором было освящено изображение бога. И [еще] он прибавил, что подобно тому как [то] место, к которому прикрепили свечу (candelam), называется подсвечником (candelabrum), так [и то место], в котором поставили [изображение] бога (deum), называется святилищем (delubrum). (3) Из написанного выше Варроном мы можем понять, что он преимущественно одобряет то – он, по своему обыкновению, поместил это в конце, – что святилище стало называться от освященного изображения бога.

(4) Однако же Вергилий строго следовал тому и другому пониманию [святилища]. Намереваясь назвать святилище, – [а] мы хотели бы начать с последнего [положения] – он соблюдал, чтобы [в название] включались или собственные имена богов, или те, которые присваиваются богам:

 
…at gemini lapsu delubra ad summa dracones
effugiunt…
 

 
(Оба дракона меж тем ускользают к высокому храму)⁵¹.
 

И, чтобы затем назвать изображение [бога], он присовокупил:

 
…saevaeque petunt Tritonidis arcem,
sub pedibusque deae clipeique sub orbe teguntur…
 

 
([Быстро] ползут [напрямик] к твердыне Тритонии
грозной,
Чтобы под круглым щитом у ног богини укрыться)⁵².
 

И также:

 
…nos delubra deum miseri, quibus ultimus esset
ille dies…
 

 
(Храмы богов в этот день, что для нас,
несчастных, последним
Был…)⁵³.
 

(5) Но и то мнение о площадке [в святилище], которое Варрон высказал сначала, он не опустил:

 
…principio delubra adeunt, pacemque per aras
exquirunt…
 

 
(В храмы [сестры] идут, к алтарям
[припадают], о мире
Молят…)⁵⁴.
 

И затем:

 
…aut ante ora deum pingues spatiatur ad aras…
 

 
(Или к обильным идут алтарям – предстать пред
богами)⁵⁵.
 

Ведь что значит [слово] “идут” (spatiatur), как [не то, что] проходят отрезок (spatio) протяженного пути? Это [слово] с предусмотрительным прибавлением [слов] “к алтарям” указывает на площадку, устроенную для богов. Итак, он выявляет скрытое, по своему обыкновению словно бы выражая другое.

(6) Также и относительно собственных богов римлян, то есть пенатов, этому произведению [Вергилия] свойственна [некоторая] заслуживающая внимания проницательность. Ведь в девятнадцатой книге О богах Нигидий ведет разыскание [о том], были ли богами-пенатами троянцев Аполлон и Нептун, которые, говорят, воздвигли для них стены [города], и перенес ли Эней их [почитание] в Италию. И Корнелий Лабеон то же [самое] полагает [в сочинении] О богах-пенатах. Этому мнению следует Марон, когда говорит:

 
…sic fatus meritos aris mactabat honores,
taurum Neptuno, taurum tibi, pulcher Apollo…
 

 
(Молвив так, он заклал богам почетные жертвы:
Бык –  Нептуну и бык – тебе, Аполлон
пышнокудрый)⁵⁶.
 

(7) Во второй [книге сочинения] О делах человеческих Варрон рассказывает, что [почитание] богов-пенатов перенесли из Самофракии во Фригию, а [почитание] Энея – из Фригии в Италию. Но какими являются боги-пенаты, [того] Варрон в уже упомянутой книге не излагает. (8) Однако [те], кто очень тщательно ищет истину, говорили, что пенаты являются [теми богами], благодаря которым мы можем дышать, благодаря которым мы имеем тело, благодаря которым мы обладаем разумной душой. Впрочем, [они говорили], что срединный эфир является Юпитером, Юноной же – нижний воздух вместе с землей, а Минервой – верхняя оконечность эфира. И [при этом] они пользуются [тем] доказательством, что сын Демарата Коринфского Тарквиний, тайно обученный самофракийским верованиям, соединил в одном храме и под одной крышей [выше] упомянутые божества. (9) Кассий же Гемина рассказывает, что самофракийских богов и тех же [самых] пенатов римлян зовут [по-гречески] θεοὺς µεγάλους, θεοὺς χρηστούς, θεοὺς δυνατούς (боги великие, боги добрые [полезные], боги сильные [могучие]). Зная это, наш [стихотворец] провозглашает:

 
…cum sociis natoque Penatibus et magnis dis…
 

 
(Сына [везу] и друзей, великих богов и пенатов)⁵⁷, —
что выражает [греческое] θεοὺς µεγάλους.
 

(10) Но и, когда все эти имена названных выше божеств он сохраняет в отношении одного [божества], он, без сомнения, подтверждает [свое] знание. Ведь, когда он говорит:

 
…Iunonis magnae primum prece numen adora…
 

 
(Прежде всего поклонись божеству великой Юноны)⁵⁸, —
 

он называет [ее в соответствии с греческим] τὴν µεγάλην; [а когда он говорит]:

 
…adsit laetitiae Bacchus dator et bona Iuno…
 

 
(Веселящий нас Вакх, Юнона благая, пребудьте)⁵⁹, —
 

[и еще]:

 
…dominamque potentem…
 

 
([Чтобы] владычицы мощной [гнев одолеть]…)⁶⁰, —
 

τὴν χρηστήν [ее назвал и] τὴν δυνατήν [согласно греческим именам].

(11) Тем же [самым] именем он назвал и Весту, которая является [божеством] из числа пенатов или, определенно, их спутницей. [Это] очевидно настолько, что и консулы, и преторы или диктаторы, когда занимают должность, совершают в Лавинии богослужение пенатам и равным образом Весте. (12) Да и Вергилий, после того как сказал от лица Гектора:

 
…sacra suosque tibi commendat Troia Penates…
 

 
(Троя вручает тебе пенатов своих и святыни)⁶¹, —
 

затем прибавил:

 
…sic ait et manibus vittas Vestamque potentem
aetemumque adytis effert penetralibus ignem…
 

 
(Вымолвив так, своею рукой выносит он Весту,
Вечный огонь и повязки ее из священных убежищ)⁶².
 

(13) В книге, которую Гигин написал о богах-пенатах, он присовокупил, что их называют θεοὺς πατρῷους (отчие боги). Но Вергилий и это не оставил незамеченным:

 
Di patrii, servate domum, servate nepotem…
(Отчие боги! Спасите мой род, мне внука спасите!)⁶³.
 

И в другом месте:

 
…patriique Penates…
(И отчих пенатов)⁶⁴.