Текст книги "Мечтатели"

70

Через два дня после покушения на Стивена Толбота в пять тридцать утра детектив Чарли Канеохе ехал по бульвару Норт Винджэд, который был административным сердцем Гонолулу. Было удивительно, что никто из туристов не посещал ни собор Каваиаху, ни дворец Иолани, в котором жили король Давид Калакана с супругой королевой Капиолани. Для Канеохе эта часть города была духом древности Гавайев.

За дворцом, рядом с Капитолием, находилось здание с белоснежными колоннами. Это было здание криминального суда. Канеохе припарковал машину и посмотрел на огромные скульптуры, поддерживавшие портик здания: Соломон, Моисей, король Камехамеха, богиня правосудия. Канеохе подумал, что если бы эти статуи заговорили, то они проявили бы больше сострадания к Кассандре Мак-Куин, чем она получила до сих пор. В газетах ее обливали грязью. У ворот дворца правосудия собралась манифестация с плакатами, требующими самой жестокой кары. Совершались акции вандализма против офисов ЮСЭ. После того как был взорван офис ЮСЭ в Гонолулу, Канеохе взял под охрану его служащих.

У входа в здание суда в ожидании начала заседания собралась толпа, готовая растерзать Кассандру. И если раньше его долгом было собрать против нее все необходимые улики, так теперь его долгом было защитить ее от фанатиков и безумцев.

В семь часов, за три часа до начала заседания, вызвали специальный наряд для того, чтобы не допустить беспорядков на площади. Канеохе сам расставил своих офицеров в коридоре, ведущем в зал правосудия. Само здание суда было тщательнейшим образом проверено в поисках бомб и прочих подобных предметов. Вдоль окон и у дверей здания Канеохе также выставил полицейских.

За несколько минут до начала заседания, назначенного на девять часов, Канеохе был на месте. Однако он был неудовлетворен. Что-то не давало ему покоя. Налицо были доводы обвинения. Мотивы, обстоятельства, отпечатки пальцев. Никаких несоответствий в показаниях свидетелей.

Что же не дает мне покоя? – упрекал сам себя Канеохе.

За свои почти двадцать лет работы Канеохе научился доверять своему шестому чувству.

Чарли Канеохе еще раз позвонил в госпиталь. Но ничего нового ему не сообщили. Стивен Толбот так и не приходил в сознание. Детектив, приставленный слушать бред больного, ничего не слышал.

Канеохе взглянул на свои часы. Уже было пора везти заключенную.

– Вы хорошо выглядите.

Кассандра посмотрела на Хартли Натана и изобразила улыбку. На ней был синий костюм и розовая блузка с античной камеей. Вчера Хартли принес ей из отеля одежду и, что куда важнее, записку от Николаса, измятую маленькую бумажку (чтобы пронести ее в тюрьму, ее пришлось много раз сложить и перекрутить).

«Не отчаивайся, – писал он. – Я с тобой. Все будет хорошо».

И больше ни слова. Ни слова о том, нашел ли он Гарри и жив ли он вообще. Ни даже намека о том, кто убил Стивена.

«Но он бы никогда не доверил бумаге информацию подобного рода», – подумала она.

– Он будет там? – спросила она.

Натан пожал плечами. Он встретил его и говорил с ним, поняв, насколько важен этот мужчина для Кассандры. То, что Николас не сказал ему, и то, что Натан как государственный служащий не хотел знать, это как Николас предполагает доказать невиновность Кассандры.

Натан услышал, как дверь изолятора отворилась, и поднялся.

– Пора, – сказал он, протянув руку Кассандре. – Помните: не стоит ждать симпатии от судей. Пукуи – один из тех гавайцев, кто упрямо лавирует в судопроизводстве белых. У него свое мнение о правительстве, едва Гавайи стали штатом. Прокурор Кавена – тоже крепкий орешек, он хочет стать главным прокурором судебного округа. Этот процесс имеет политический смысл для обоих.

– Спасибо за информацию, – сказала Кассандра.

– Итак, вы знаете, с кем предстоит иметь дело. Но меня это не пугает.

Натан взял Кассандру за плечи:

– Сюда вы больше не вернетесь. Вспомните мои слова, когда будете возвращаться домой.

Кассандра попыталась держаться непринужденно, когда они шли в зал судебных заседаний в сопровождении детектива Канеохе.

В зале сразу поднялся шум. Кассандра попыталась не смотреть на толпу. Ее глаза цеплялись за незначительные детали интерьера, она слышала голоса, шелест газет. В конце концов, она осмелилась взглянуть на зрителей. Все взгляды были устремлены на нее, холодные осуждающие взгляды, ни в одном ни жалости, ни сострадания.

– Встать! Суд идет. Главный судья Самуэль Пукуи!

– Прокурор готов? – спросил Пукуи.

Даниел Кавена, одетый в темно-голубой костюм, ответил:

– Все готовы, ваша честь.

– Защита?

– Защита готова, ваша честь, – ответил Натан.

– Мисс Мак-Куин, вы обвиняетесь в попытке убийства Стивена Толбота. Вы признаете себя виновной?

Кассандра собрала все свои силы и, глядя прямо на Пукуи, ответила:

– Не виновна, ваша честь!

Юкико Камагучи сидела на террасе отеля, вслушиваясь в шум волн. Позади нее Николас Локвуд смотрел на часы.

– Звоните.

Юкико не шелохнулась. Николас подвинул телефон поближе.

– Звоните, – тихо сказал он, – время пошло.

Самаритянский госпиталь был самым современным медицинским учреждением острова во многом благодаря пожертвованиям Стивена Толбота. Этот факт не остался в стороне от обслуживающего персонала, окружившего филантропа особым уходом.

После операции Стивена поместили в отдельной палате на первом этаже с окном в сад. За ним были закреплены три сестры, установившие у его постели круглосуточное дежурство на случай неотложной помощи. За дверью постоянно находился детектив, чьей обязанностью было только слушать, если он начнет что-либо говорить. Но Стивен не приходил в сознание и не произнес ни слова. Магнитофон был всегда наготове.

Гарри Тейлор знал все это и даже больше. Охрану можно было бы усилить, если бы полиция не была убеждена, что у них за решеткой сидит преступник. Николас Локвуд предупреждал, что они могут просчитаться.

Одетый в униформу обслуживающего персонала, Гарри стоял на тропинке, ведущей в сад. Окно Толбота было в нескольких шагах. Оно было слегка приоткрыто, так что можно было слышать все, что происходило внутри. Он взглянул на часы. Оставалось несколько минут.

Дверь в палату открылась, и Гарри услышал, как детектив сказал, что сестру срочно вызывают к телефону. Сестра взглянула на пациента и побежала к телефону. Как и ожидалось, детектив не занял ее место, а остался в коридоре. Несомненно, ему наскучили долгие часы ожидания, пока Толбот придет в себя.

Гарри принялся за работу. Открыть окно было делом только одной секунды. Гарри тихо проник внутрь и подошел к кровати, где лежало тело.

Сестра начинала беспокоиться. Телефонистка сказала, что звонок был откуда-то издалека, но линия разъединилась. Сейчас она снова набирает номер, но линия занята.

Сестра взглянула на часы. Она и так уже отсутствовала слишком долго. Если кто из докторов заметит ее, то будут неприятности.

А на другом конце линии Юкико Камагучи также посмотрела на часы. Когда секундная стрелка прошла свой третий круг, она положила трубку.

Очень осторожно Гарри достал из-под головы Стивена подушку. Без ругани или молитвы он закрыл ею лицо Стивена и надавил изо всех сил. Он досчитал до пятнадцати, прежде чем остановился пульс.

Не дождавшись разговора, сестра торопилась по коридору к комнате Стивена Толбота.

– Все в порядке? – спросил детектив.

– Не знаю. Мы не поговорили.

Сестра вошла в комнату, и у нее задрожали колени. Мгновение она не могла прийти в себя. Обернувшись, она увидела, что окно открыто. Первым делом она бросилась к пациенту. И, увидев, что Стивен Толбот закатил глаза, она пронзительно закричала.

Портье принес багаж к автомобилю, ожидавшему у портика. Счет был уже оплачен одним из телохранителей. Николас усадил Юкико Камагучи в автомобиль. Закрывая дверь машины, он сказал:

– Езжайте прямо в аэропорт и садитесь в свой самолет. Не ждите никого и ничего.

– А что, если…

– Он будет там, – отрывисто ответил Николас. – Все, что вы должны сделать – доставить его в Сингапур. Там он уже сам позаботится о себе. И позвонит мне в условленное время.

– Будьте уверены, мистер Локвуд: все будет сделано, – сказала Юкико.

Николас быстро взглянул на нее. Его взгляд выражал признательность. После этого Николас сел в свой автомобиль и поехал к зданию суда.

Задачей Кассандры было попытаться не задевать зрителей. Собравшиеся и без того были исполнены праведного гнева. Один или два раза громко кричали: «Позор!»

Пукуи призывал к спокойствию:

– Спокойствие. Суд не может работать в такой обстановке. Слово предоставляется…

И он жестом показал в сторону прокурора.

– Общественность настаивает на отказе в выдаче подсудимой под залог, – патетически произнес Даниел Кавена. – Мисс Мак-Куин обвиняется в самом тяжком преступлении, какое только знала наша столица, если мистер Толбот умрет. Она не связана с нашим обществом, и ее солидное имущественное положение позволило бы ей не только сделать все, чтобы выплатить залог, каким бы он ни был установлен, но и тем самым избежать правосудия этого суда. И по этой причине я настаиваю на том, чтобы она оставалась под стражей до окончания разбирательства.

– Мистер Натан?

– Ваша честь, совершенно справедливо, что мой клиент состоятелен и не вписывается в специфические отношения на Гавайях. Гавайцы, мисс Мак-Куин, глава исполнительной власти «Юнайтед стейтс экспресс», личность экстраординарная. Ее деловые интересы как руководителя ЮСЭ, которые требуют ее присутствия, сосредоточены в континентальной части США. И было бы неразумным полагать, что кто-то может знать о том, что она попытается скрыться. По этой причине я настаиваю на том, чтобы мой клиент был освобожден из-под стражи под свое собственное обязательство.

Шум недовольства раздался в зале. Возгласы «убийца» и «лгунья» летели в Кассандру, когда она шла к месту между столом защиты и зрителями.

Когда Пукуи наконец восстановил порядок, он посмотрел на Натана и спросил:

– Адвокат верит, что этот суд предоставит вашей клиентке освобождение под безоговорочное поручительство?

– Если это справедливый суд, то да, ваша честь. Пукуи сморщился.

– В поручительстве отказано, – резко сказал он. – Обвиняемая направляется под надзор полиции Гонолулу до объявления даты судебного разбирательства…

Но не успел Пукуи закончить, как к нему подбежал клерк и что-то сообщил. Судья закрыл бумагу и побледнел.

– Суд прерывает свое заседание, – сообщил он, голос его дрожал. – Помощники шерифа возьмут под опеку заключенную, но она остается здесь. Адвокаты, в мою комнату, пожалуйста.

Приглушенный шум в зале нарастал, прежде чем судья оставил свое место. Репортеры и зрители кинулись к Кассандре, помощники шерифа сдерживали их. Кассандра не отвечала ни на какие вопросы, пытаясь понять, что же произошло. Затем Кассандра увидела Николаса, продиравшегося к ней сквозь толпу. Их взгляды встретились, и его спокойный выдержанный взгляд сказал ей все, что ей было нужно.

– Как это? Он убит? – сотрясал воздух Кавена. – А где была полиция?

Но судья Пукуи его как холодной водой окатил:

– Вспомните лучше, где были вы, сэр. А что касается полиции, то только вы ответственны в том, что не были приняты дополнительные меры предосторожности.

Кавена выдержал атаку, но от своего не отступал.

– Но смерть мистера Толбота ничего не меняет, – он повернулся к Хартли Натану, – за исключением того, что ваш клиент теперь уже не убийца одиночка!

У Натана поднялись брови.

– Неужели? Мистер Толбот был убит полчаса тому назад. Мой клиент все это время был под стражей.

– У нее могли быть сообщники, – заключил Кавена.

– У вас нет оснований для подобных заявлений, – спокойно сказал Натан, – нет никаких доказательств того, что Кассандра Мак-Куин вступила с кем-либо в заговор с целью убийства мистера Толбота. В данном случае мы имеем дело с убийцей или убийцами, нам неизвестными. С теми, кто напал на мистера Толбота.

Натан повернулся к судье:

– Ваша честь, при всем моем почтении, обвинение несостоятельно. По всей очевидности, мой клиент не может далее оставаться под подозрением.

– Да нет, может, – не унимался Кавена, – у нас отпечатки ее пальцев на мече…

– Появление которых, вы знаете, я могу объяснить. Но еще до того, как Натан пустился в объяснения, в комнату вошел детектив Канеохе.

– Извините меня, ваша честь. Это доставил посыльный несколько минут назад. Адресовано вам.

Трое мужчин уставились на упаковку размером с коробку из-под шоколада, обернутую невзрачной серой бумагой.

Содержимое ее выложили на стол: магнитофонная кассета и стеклянный стакан, заботливо обернутый целлофаном.

– И что же нам могли прислать? – пробормотал Пукуи, – ваши соображения, господа?

Обе стороны пожали плечами.

– Тогда послушаем, – и Пукуи вставил кассету в диктофон.

«Джентльмены, мое имя Гарри Тейлор. Я, и только я один, совершил убийство Стивена Толбота. Я не достиг успеха в первый раз и повторил попытку. И вы теперь знаете о результатах. Сейчас я хочу объяснить вам почему…»

Гарри, не известный своим слушателям, так же как и они ему, не скрывал ничего. Он рассказал в деталях все обстоятельства похищения Кассандры, преступления Стивена в катакомбах, то, как он убил Мишель Мак-Куин. Потом о том, как он сам скрывался и наконец попал в Сингапур. Он сообщил, что ответственен за насыщение рынка поддельными чеками «Глобал» с целью разорения Стивена Толбота. И, когда Стивен Толбот узнал об этом, он убил всю его семью. Его последние слова были о том, как он планировал свою месть.

«Если вы сомневаетесь в том, что я сказал вам, то можете сравнить отпечатки пальцев на этом стакане и на оконном проеме, ночном столике и в других местах палаты Стивена Толбота».

Кассета еще крутилась несколько минут, потом диктофон выключился. Все четверо молчали. Затем судья Пукуи поднял голову и посмотрел на прокурора и детектива. Чарли Канеохе узнал, что говорил ему инстинкт.

После часовой задержки суда зрители начали раздражаться. Кассандра была озадачена. Хартли Натан не вернулся в зал, и Николас куда-то исчез. Ни она, никто другой не знали, что драма разрешилась за кулисами.

Детектив Канеохе вывел Николаса из зала суда и привел его в комнату судьи. Он спросил, не знает ли он Гарри Тейлора. Когда тот ответил, что знает, детектив дал ему прослушать ленту.

– У вас есть соображения, где он может быть? – спросил Канеохе.

Николас рассказал, как он следил за Гарри на острове.

– Я не имел желания задержать его, особенно после того, что случилось со Стивеном Толботом, – язвительно добавил он.

– Почему вы не рассказали нам о нем? – спросил его Кавена.

– Вы все были так уверены, что виновата Кассандра, – ответил холодно Николас, – и не хотели ничего слушать о том, что, может быть, виноват кто-нибудь другой. К тому же, у меня не было никаких доказательств причастности Гарри к этому.

– Вы бы лучше дали мне предписание, – сказал Чарли Канеохе, – мы перекроем аэропорт так, чтобы он не мог ускользнуть.

Откуда-то издалека Николас услышал звук взлетающего самолета и подумал о том, что было бы хорошо, если бы это был самолет, уносящий Гарри в Сингапур.

Тишина воцарилась в зале, когда в зал вернулись судья и члены суда. Кассандра непонимающе вглядывалась в Натана, лицо которого победно сияло. Пукуи встал и произнес:

– Я только что получил сообщение, что мистер Толбот убит.

Всеобщий вздох пронесся по залу. Пукуи чуть усилил голос:

– Очевидно, что мисс Мак-Куин не может иметь отношение к данному делу, а потому нет никаких оснований держать ее под стражей. Моей обязанностью является снятие с нее каких-либо обвинений. Мисс Мак-Куин, вы свободны.

У Кассандры подкосились ноги, и она упала бы, если бы две крепкие руки не подхватили ее.

– Николас! Она обняла его.

– Я сказал тебе, что все будет в порядке, – сказал он с нежностью, – теперь мы можем ехать домой.

ЭПИЛОГ

Первая неделя сентября принесла внезапное похолодание, окрасившее деревья Сентрал-парка. По дороге к Пятьдесят девятой стрит они зашли в кафе выпить по чашечке кофе. Это был ритуал утренней прогулки, обозначавший, что день начался хорошо.

– Они не поймали Гарри?

Этот вопрос Кассандра задавала так часто, что он стал уже риторическим.

– Нет.

Больше ничего сказать он ей не мог. По их возвращении в Нью-Йорк Кевин Армстронг – руководитель службы безопасности ЮСЭ отбыл в Гонолулу контролировать расследование. При всей его тщательности он мог прислать только малозначимый рапорт. Гонолулская полиция на протяжении двух недель безуспешно занималась поиском Гарри Тейлора. Для Николаса, получившего условленный звонок из Сингапура, все это было не более чем шарада. Гарри скрылся навсегда.

По настоянию Хартли Натана Кассандра прослушала запись Гарри. Его слова словно вернули ее в Сингапур. Она хотела бы встретиться еще раз. Одиночество и безысходность звучали в его голосе.

Чтобы реабилитировать Кассандру, часть записей была представлена публике на следующий день. Убежденный, что пресса будет продолжать преследовать ее, Николас настоял на том, чтобы вылететь из Гонолулу первым же рейсом.

В Нью-Йорке, среди друзей и сотрудников Кассандра начала приходить в себя. Все симпатизировали и сочувствовали ей из-за того, что ей пришлось пережить на Гавайях. Пресса принялась теперь за бесславного Гарри Тейлора и его роль в жизни Кассандры. Ко всем событиям добавилось еще то, что буквально через неделю после прибытия Кассандра получила приглашение правления «Глобал энтерпрайсиз» взять руководство в свои руки. Концерн терял ежедневно сотни тысяч долларов. И лишь ведущий специалист в этой области и с достаточной ликвидностью мог спасти положение. Выбор пал на Кассандру Мак-Куин.

Кассандра долго обдумывала это предложение. Решение пришло не просто. Сначала она хотела отклонить предложение. Она не сомневалась, что многие будут осуждать ее за то, что она наживает капитал на смерти Стивена Толбота.

– Вы могли бы посмотреть на это с такой точки зрения, – прямо сказал Эрик Голлант, – это исключительно деловое предложение. Банки были бы рады купить его, но им известно плачевное состояние компании «Глобал». Соглашайтесь, Касс, пока еще возможно что-то сделать.

Когда Кассандра поделилась своими сомнениями с Николасом, он ей сказал:

– «Глобал» всегда был частью тебя.

На следующий день Кассандра объявила о своем согласии и немедленно приступила к делу. На пресс-конференции она сказала:

– Своим успехом «Глобал» обязан был труду многих людей, перед кем я чувствую обязанность сохранить его доброе имя.

Кассандра категорически отказалась отвечать на вопросы, касающиеся Стивена Толбота.

– Они не правы, – сказала она, сделав глоток кофе и наблюдая за вереницей детей, проходящих мимо окна.

Николас посмотрел на нее с любопытством:

– Кто не прав? Ты о чем?

– Прости. Я как раз думала об этом, – сказала Кассандра, – все это время я так желала отомстить Стивену за все: за мою маму, за Монка, за Розу… за себя. Но когда я увидела его лежащим с кинжалом в груди… он не был монстром – он был человек, который умирал. Я хотела справедливости, Николас. Не смерти. Это я хотела бы сказать Гарри.

– Гарри хотел того же, – напомнил ей Николас.

«А ты, моя любовь? Где ты был в то время, когда я была за решеткой, мучаясь, что случилось с тобой? Это ты в конце концов нашел Гарри, как ты и пообещал, что сделаешь это?»

Все эти вопросы Кассандра много раз хотела задать Николасу, но они оставались у нее на губах, она слышала Мишель и Розу, тихо обращавшихся к ней.

«Все, что он сделал, он делал для тебя. Он один должен жить с этим… Ты никогда больше не должна бояться, Кассандра, потому что Николас отказал себе в чем-то, чтобы вы могли быть свободны…»

Кассандра взяла Николаса за руку, и они вышли к Пятьдесят девятой стрит. Впереди, на Шестой авеню виднелись большие неоновые буквы ЮСЭ. Трудно было поверить, что позади осталось так много: неудачи и достижения, поражения и победы. Она знала только то, что теперь она не одинока.

– Я люблю тебя, Николас Локвуд.

– Я тебя тоже, – прошептал он.

Они слились в поцелуе, вызвавшем улыбку прохожих. И потом медленно пошли дальше, прижавшись друг к другу, вверх по улице, туда, где светились неоновые огни.