Текст книги "Любовь, комсомол и зима. Назад в СССР"

Я вышла в прихожую, сняла пальто с вешалки и сказала:

– Не волнуйтесь, провожать не надо – до Правобережья я доберусь с моими девчонками из клуба. Спасибо за вкусный ужин, Леонид Иванович!

Наталья вышла за мной:

– Лина, ну куда ты одна? Ты же выпила. Я провожу тебя до клуба.

Мы вышли, и я навзрыд заплакала и мне вдруг сразу стало легче. Она вела меня под руку.

– Лина, Лёшка просто сейчас в шоке. Не суди его строго, мы все в шоке сейчас.

– Ах вы мои-бедные несчастные, как же я вас всех шокировала! Всем тяжело, все в немом шоке, а меня прям радость распирает, да? Ну конечно, я же лёгкая и звонкая райская птичка, у которой вместо чувств одно чириканье, куда уж мне до вас таких трепетных и чувствительных!

Лёшка догнал нас почти у клуба. Он схватил меня в охапку и так медленно потихоньку скатился по моему телу вниз на свои колени, обняв меня в области бёдер и прижавшись к моему животу лицом, тихонько молча раскачивался. Но во мне что-то надломилось: мне уже не хотелось ни погладить его по волосам, ни опуститься к нему на колени в снег, ни заглянуть в его бездонные синие глаза… Один момент– и всё изменилось, перевернувшись с моей головы, с чувственных витиеватых полётов в облаках, на ноги, на твёрдую почву под ногами. Вот такая вот C’est la vie!

Поездка в соседний район

В среду на рейсовом автобусе я поехала в соседний район, который был больше нашего не только по размерам, но и по развитию промышленности, культуры, образования, вплоть до имеющихся здесь нескольких высших учебных заведений, связанных с авиа– и кораблестроением. Поехала по комсомольской линии на крупную швейную фабрику «1 Мая». Мне необходимо было встретиться с комсоргом фабрики для обсуждения предстоящей встречи наших команд КВН. В 1971 году игра была закрыта для показа по телевидению, видимо из за остроты шуток, но, тем не менее, в неё продолжали играть и без трансляции по ТВ, иногда переименовывая аббревиатуру КВН во что другое, например «Вечер юмора и улыбок». Игра должна была состояться на территории этой фабрики в большом светлом актовом зале. Мне хотелось встретиться с организатором вечера, с ведущими, а также самой увидеть зал, чтобы понять какое количество зрителей -нашу группу поддержки с комбината– мы можем привезти с собой. После решения всех этих организационных вопросов, у меня ещё оставалось время до отъезда обратного рейсового автобуса, и я решила хоть немного погулять по городу.

Да, город отличался от Романовска Приволжского. Надо бы почаще приезжать сюда в выходные дни, уверена что здесь есть что посмотреть и чем восхититься и вдохновиться. Медленно идя по тротуару, я разглядывала архитектуру старинных зданий, читала вывески на них, на одном из зданий постройки послевоенного времени я прочла «Авиационно технологический институт» – альма матер студента Анатолия. У меня мелькнула мысль а не зайти ли вовнутрь и не повидаться ли с Анатолием? Прошлую нашу встречу на занятиях в школе мы закончили как-то скомкано, и, наверное, он тогда был прав – надо и мне решиться на мой показательный танец. А почему бы и не зайти, если я здесь? Я вошла в здание, нашла кабинет заведующего учебной части и спросила у секретаря как бы мне встретиться со студентом Скворцовым Анатолием. Вот и пригодилось Лёшкино слово «Скворец», моя память фиксирует такие моменты.

– С какого факультета? -спросила женщина.

– К сожалению факультет не знаю, но он на выпускном курсе.

Секретарь открыла журнал, полистала несколько страниц:

– Аудитория №103, пара заканчивается через 7 минут.

Я поблагодарила и пошла разыскивать нужную аудиторию.

– Лина? -удивился Анатолий, -вот это да! Какими судьбами? Уж не надумала ли поступать сюда?

– Да нет, Анатолий, я была по делам на фабрике, и вот случайно наткнулась на ваше здание и подумала не зайти ли – не договорили мы тогда о нашем с тобой совместном танце…

– На фабрике? Ты что решила перебраться в этот районный центр? Здесь, конечно, больше перспектив в любом случае, а уж в музыкальной сфере даже не сравнимо на сколько лучше! На фабрике, по-моему, есть свой танцевальный коллектив, если тебя пригласили руководителем – я за тебя очень рад.

– Как же вы все меня достали этим «музыкальным руководителем»! Анатолий, я никогда не была музыкантом или музработником. Неужели в таком маленьком городке, как Романовск Приволжский, где все про всех знают, до Левобережья ещё не долетели разговоры о том, что я ответственный секретарь комсомольской организаци комбината, ос-во-бож-ден-ный секретарь!

– Ого! – присвистнул он, – ну ты меня удивляешь, мощная же ты девчонка! Нет, не долетели слухи. Наших-то с левого берега практически нет у вас на комбинате, ну может человек 5 от силы, и те по клубам не ходят и тебя просто могли и не видеть на левом берегу.

– Да ладно, проехали! Анатолий, давай всё-таки исполним вместе Румбу. Потянешь? Она мне уже снится, аж тело и ноги горят…

– Ты уверена с Румбой?, это же покруче «обжиманцев» будет… может быть лучше тот «Русский вальс»?

– «Русский вальс» мы с тобой и так станцевать сможем в рабочем режиме, если ты пластинку принесёшь. А Румбу хочу как хореографический номер, потянешь? -опять переспросила я.

– Ну, я танцевал до 15 лет, а Румба – танец для взрослых, я, конечно, элементы и шаги знаю, но в том возрасте не было понимания эротического посыла, а вот сейчас… с тобой… это другое дело… если научишь… но ты уверена, Лина?

– Как никогда, Анатолий! Сможешь достать пластинку и прийти в субботу в школу на репетицию часа на два пораньше свадьбы? С ребятами я отменила занятие в этот день.

– Мать трепетно хранит весь винил с музыкой моих занятий, думаю что и Румбу найду. Договорились, встретимся часа в два дня. Какой у тебя костюм будет для танца? Хочу соответствовать твоему образу..

– Алое-платье миди с отстёгиваюшейся юбкой, под юбкой – короткие шорты.

– Лина, ты сумасшедшая! – присвистнул он.

– Есть немножко! – подмигнула я, – если найдёшь белые брюки к той твоей белой шёлковой рубашке – то образ будет великолепен.

Я чмокнула его в щёку на прощание и ушла.

Свадьба Люси и Виктора. Румба

К описываемым событиям я уже приобрела ручную швейную машинку «Подольск». Для своего танца, вернее-хореографического номера под музыку латино-американской Румбы – я сшила алое платье-миди из шёлка. Изюминка платья в том, что оно было собрано, за неимением лоскута лёгкой шёлковой ткани, из 60 тонких шёлковых пионерских галстуков (да простят меня партия и комсомол за такое кощунство над младшим братом советского флага), которые я скупила в двух промтоварных магазинах города. Эти галстуки так накладывались друг на друга для сшивания, что два угла из трёх свисали вниз, как язычки пламени, а заднее и переднее полотна юбки скреплялись между собой сверху на талии двумя кнопочками с каждой стороны; на этих кнопочках и держалась вся конструкция юбки-пламени, нет никаких боковых швов. Юбку можно быстро снять одним рывком и она разлетается на две половинки, каждую половинку можно гофрировать в пучок за счёт натяжения резинок в поясе юбки, свободные концы резинок скреплены в небольшие кольца, их можно надеть на палец руки. Под юбку же я сшила коротенькие шорты из алого бархата, прикрывающие только верхнюю часть бедра. Лиф тоже сшит из алого бархата с декольтированным вырезом и складками-защипами под грудью, образующими чашечки лифа, а рукава у лифа-всё из тех же шёлковых галстуков, острые углы которых свисают вниз как языки пламени или перья крыльев алого фламинго, крылья тоже легко теряются в нужный момент. Так подробно описываю детали моего костюма потому, что и сам костюм тоже будет играть смысловую роль в танце.

В субботу мы встретились с Анатолием в школе, как и договаривались в два часа дня. Он действительно нашёл в домашней фонотеке несколько пластинок с различными мелодиями Румбы. Я выбрала две мелодии. Объяснила парню свой замысел, затем выстроила и сам сюжет печальной истории страстной пламенной любви, которая разгорается от слабой искры до мощного жаркого огня с трепещущими язычками пламени, но любовь не выдержала накала страстей и накала огня, и к финалу языки пламени стихают и партнёры расходятся по разным углам…

Я показала Анатолию свои эскизы позиций партнёров, силуэты плавных изгибов тел, хореографических элементов с поддержками, подкрутками, вращением..

– Это же уже не бальный танец, а музыкальный мини-спектакль.

– Да, артшоу. А почему нет?

– Лина, ты наверное родилась в другом месте и в другое время. Вот «обжиманцы» у нас можно, а эротическое шоу – нет.

– А мы никому не скажем что это эротика, мы скажем что хореографический этюд, – засмеялась я, – тогда можно?

– Ну если так и объявим -тогда «да»! – поддержал он мой шутливый тон, – смелая ты, девчонка, а особенно для секретаря комсомольской организации.

– Комсомол-это авангард советской молодёжи, Анатолий, и мы своим личным примером обязаны прокладывать светлый путь для будущих поколений, а хореография и балет – это великое и прекраснейшее из прекраснейших искусств и вовсе не «опиум для народа», – на одном выдохе высказала я.

– Точно! Так и запишем! – засмеялся он.

После репетиции в костюмах, я переоделась в свой наряд «диск– жокея» для музыкальной части свадьбы Люси и Виктора. Я решила поиграть со словом «жокей» и создать соответствующий образ: на мне был мой любимый велюровый вишнёвый приталенный пиджак, белые коротенькие брючки до колен, они плотно обтягивали фигуру, и чёрные высокие сапоги-чулки. В целом– идеальный образ девушки-жокея.

Я посетила уже несколько свадеб на Левобережье. Что меня удивляло, так это отсутствие пожилых людей на них, видимо молодожёны приглашали в ресторан только друзей и коллег, а для пожилых родственников гуляние проводилось отдельно в кругу семьи. Это мне нравилось, потому что у нас сегодня – живая музыка и несколько домашних музыкальных заготовок от гостей, а людям пожилого возраста тяжеловато было принять «ах эти вкусы, ах эти нравы молодёжи», ведь в их юном возрасте и «люди были чище и трава была зеленее».

В ресторан группа музыкантов, Анатолий и я пришли заранее, самих молодожёнов с их дружками ещё не было. Музыканты расставляли аппаратуру и инструменты, мы с Анатолием установили проигрыватель, рассортировали пластинки, я проверила работу своего микрофона, который взяла с комбината. По двум углам зала со стороны окна Анатолий поставил два больших клубных прожектора, настроив их свет так, чтобы он был направлен в центр зала, создавая там ярко освещённый круг на полу, и затем отключил их – свет этих прожекторов был нужен только для нашего «хореографического этюда». Затем Анатолий и Андрей перенесли один стол, накрытый для музыкантов, в свой угол поближе к аппаратуре, сама я тоже планировала сесть рядом с музыкантами, сегодня я была членом их группы на ролях ведущей музыкального вечера.

Наконец-то появились молодожёны со своей свитой. Люсенька была необыкновенно красивая, чуть бледновата от волнения, и её образ действительно соответствовал моему сравнению её с фарфоровой куколкой. Виктор был в строгом чёрном костюме, взволнованный и молчаливый. Надя была со своим Толиком, Алексей -один. Я подошла к молодожёнам, поздравила их, обняв Люсю шепнула ей на ухо какая она красотка, подбодрила Виктора, обнялась с сестрой и её парнем, и затем повернулась к Алексею:

– Привет! Ты сегодня дружка, я – диск -жокей, придётся сидеть за разными столами, извини.

– И это всё что ты хочешь мне сказать? – тихо спросил он.

– Лёша, давай поговорим после свадьбы – сегодня не наш день.

– И я даже не могу тебя поцеловать?

Я тихо рассмеялась:

– Лёша, а когда ты спрашивал разрешение на поцелуй? Я тебе, право дело, удивляюсь…

– Да я сам себе удивляюсь, – сказал он, схватил меня на руки, поднял к своему лицу и заглянул в мои глаза так, как умеет смотреть только он, когда вообще никаких слов не надо.

В назначенное время начали подходить гости. В основном это были коллеги Виктора с молокозавода, а это означает – практически одни девушки, не у каждой из них был свой парень, и количество женского пола значительно преобладало. С Люсиной стороны были только я с Надей и Толиком, её старший брат Алексей с женой и две Люсины коллеги по работе со своими парнями или мужьями. Люся работала старшим бухгалтером у нас на комбинате, а любая бухгалтерия почти всегда была представлена только женщинами, за очень редким исключением. Так что сегодня был дамский цветник!

Родителей на свадьбе не было, это ещё раз подтвердило мою догадку что свадьба длится два дня, и семья празднует раздельно в другой день, а сегодня – вечер для молодёжи. Так что торжественную часть пришлось открывать мне. Я произнесла заготовленную речь, затем от имени комбината и комсомольской организации вручила молодоженам подарок – туристические путёвки в братскую Республику Болгария. Путёвки пришлось выбивать не без труда и усилий лично мне по профсоюзной и комсомольской линиям. Реакция гостей была бурной. После поздравлений со стороны гостей и их криков «горько» началось застолье под тихо включенную музыку с пластинки. Возле Лёши на «моём» месте сидела высокая блондинка с длинными волосами, но не та девушка Светик– семицветик, которая имела ко мне претензии в клубе, а миловидная и, судя по её наряду, девушка со вкусом. Алексей ухаживал за ней: наливал вино, подкладывал салатики, сам он не пил. Анатолий сидел за одним столом с молодожёнами, напротив Алексея, спиной к музыкантам. Я видела что Алексей часто обращается к нему с разговорами, со стороны это выглядело дружеской беседой, хотя я уже знала что друзьями они не были, просто соседи и бывшие одноклассники.

Подошло время конкурсов, игр и танцев. Конкурсы подготовили Надя с Толиком. После конкурсных развлечений я объявила танец молодожёнов. Люся и Виктор исполнили своё танго под музыку с пластинки, это смотрелось мило и трогательно. Затем Надя, как дружка со стороны невесты, станцевала с Толиком вальс под сопровождение нашими музыкантами. Подошла Алёшкина очередь. Мне было интересно что и с кем он будет танцевать, потому что лично я с ним не готовила никакого номера. Алёшка встал, подошёл к музыкантом и попросил у Николая соло-гитару, затем придвинул стул к себе, перебрал струны и запел песню Высоцкого:

 
Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно —
Живешь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.
Пусть черемухи сохнут бельем на ветру,
Пусть дождем опадают сирени, —
Все равно я отсюда тебя заберу
Во дворец, где играют свирели!
Твой мир колдунами на тысячи лет
Укрыт от меня и от света, —
И думаешь ты, что прекраснее нет,
Чем лес заколдованный этот.
Пусть на листьях не будет росы по утру,
Пусть луна с небом пасмурным в ссоре, —
Все равно я отсюда тебя заберу
В светлый терем с балконом на море!
В какой день недели, в котором часу
Ты выйдешь ко мне осторожно,
Когда я тебя на руках унесу
Туда, где найти невозможно?
Украду, если кража тебе по душе, —
Зря ли я столько сил разбазарил?!
 Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
 Если терем с дворцом кто-то занял!
 

Пел он своим тембром голоса, не подражая Высоцкому, и этим не только не испортил песню, но и окрасил её своими реальными душевными переживаниями. Все захлопали, девчонки с молокозавода практически визжали от восторга. Алексей вернул гитару Николаю и взглянул на меня, сидящую за столом музыкантов, я вспыхнула и опустила глаза: сейчас моя очередь удивлять гостей, а посыл моего номера имел совсем другой смысл в отличие от стихов Высоцкого. Получается что сейчас прозвучит мой ответ Алексею? Ну нет, когда я режиссировала этот номер, я не вкладывала в него ТАКОЙ личный смысл, каким он может оказаться в данную минуту… Нет-нет, я не готова прямо сейчас, надо сделать весёлую музыкальную паузу. Я встала, подошла к микрофону:

– А сейчас предлагаю всем размяться под ставшую уже визитной карточкой нашей музыкальной группы – под ритмичную «Венеру» – «Шизгара» – танцуют все!

Пока молодёжь энергично танцевала, Анатолий задёрнул шторы на окнах, а я ушла в туалетную комнату надеть свой костюм для Румбы. После завершения «Шизгары», Николай объявил:

– Милые наши молодожёны Люся и Виктор, дорогие гости, предлагаем вашему вниманию хореографическую композицию на музыку латиноамериканского танца Румба; режиссёр и исполнитель этого мини-спектакля – диск– жокей сегодняшнего вечера Лина, она назвала хореографическую композицию «Химия любви», а её партнёром будет гордость нашей средней школы Левобережья – Анатолий Скворцов!

Румба-это танец любви и страсти, но не такой ритмичный, как ча-ча-ча или летящий, как вальс, а самый медленный из парных, в минорном ладу. Все движения в танце с плавными позами, изгибами тел, хореографические элементы с поддержками, подкрутками, вращением – это выражение эротических чувств, переживаний, мечтаний, и хотя партнёры не соприкасаются телами, изгибы тел призывают к отношениям, но призывы эти не откровенные, а завуалированы подсмыслом, и в танце нет никакой вульгарности и пошлости.

Николай выключил свет в зале, наступила полная темнота, но затем два подключенных прожектора направили свой свет на центр пола зала. С пластинки заиграла спокойная музыка в плавных ритмах, и её подхватили наши музыканты. Я вышла с «па-сёль» из верхнего правого угла, но в отличии от «па» балерины, мои движения были скорее спортивными, как в художественной гимнастике: дорожка шагов в пульсирующем ритме, но без покручивания изгибами бёдер, основной упор на позицию ног и рук. Ломанный угол поворота ног вокруг оси корпуса тела – то широкий, то узкий: синкопа в музыке-синкопа в позиции ног, как молодая неукрощённая лошадка бьёт передней ножкой, повороты, паузы. И одновременно с ритмическим чередованием ног – грациозные движения рук: то поднятые над головой, то размашистые вокруг тела – и рукава с остроконечными углами взлетают как алые крылья у птицы-фламинго, готовящейся к полёту. Повороты вокруг оси корпуса, приседания с растяжкой ног. Все эти действия в освещённом кругу центра зала. Медленный ритм постепенно ускоряется, и в этом момент с левого нижнего угла зала на «сцену» вступает Анатолий в белом шёлковом костюме.

Его шаг более резкий, отрывистый (ударник Андрей в это время чеканил каждое «па» Анатолия ударом в барабан), он наступал на меня как матадор наступает на молодую лошадь для её укрощения. Он придвинулся ко мне на близкое расстояние, как бы пытаясь тесно прикоснуться к бёдрам, а я ускользаю резкими отворотами от него, он снова приближается шагом в темпе 26—28 ударов в минуту, приближая свои тело и руки, концентрируя взгляд на бёдрах, но я резко отталкиваю его рукой в грудь и он отступает. Его «ухаживания» становятся всё более изощрёнными и настойчивыми, я всё более изгибаю своё тело, в один из моментов ловким движением руки юбка слетает с меня… Грациозно наклоняясь, каждый из нас поднимает половинку юбки и надевает на свой палец два кольца резинки, юбка превращается в пульсирующие языки пламени. Каждый подносит свой кулак с «пламенем» к своему сердцу, и символизируя удары сердца движением кулака и заставляет языки пламени пульсировать навстречу друг другу-разгорается огонь. Наконец после взаимно разгоревшегося пламени, Анатолий первый раз прикасается ко мне, обнимает за талию и поднимает вверх над собой на вытянутых руках, кружится, и полотна юбки, которые мы держим в руках, развиваются, полностью накрывая наши головы этой алой трепещущей тканью с острыми язычками пламени под стук барабана Андрея. Наконец он опускает меня вниз, мы слегка расходимся в стороны, каждый взмахивая руками со своими полотнами огня, но постепенно огонь потихоньку стихает, крылья любви (рукава) падают на пол… Анатолий вновь делает наступательные движения, стараясь возобновить страсть огня, но я высоко поднимаю ногу и ею сильно ударяю его в плечо, он падает и алая ткань закрывает ему лицо, ударник Андрей бьёт на барабане громкие «удары сердца», я медленно отступаю в свой верхний правый угол всё теми же «па сёль» но с опущенной головой и плетьми висящими руками без крыльев….удары «сердца» всё реже и реже и наконец стихают… Прожектора выключаются, в зале полная темнота. Но когда загорается свет люстры, в центре зала уже пусто. Наступила просто гробовая тишина… и затем громкий голос ударника Андрея: «Браво!!!». Все захлопали. А я, переодеваясь в туалетной комнате, тихо плакала, размазывая слёзы по щекам.

В туалетную комнату вошла Надя.

– Ну ты даёшь, мать! Алёшка почти полный стакан водки выпил сейчас. Понеслась душа в рай! Лишь бы свадьбу не испортил.

Спросите «а зачем мне это было надо?». Отвечу: требовали душа и тело, думаю что через этот танец я сказала и себе и ему больше, чем могла бы сказать словами. Нет, чувственность между нами ещё не погасла, она всё ещё трепещет, но того огня, который был раньше уже нет. Нет, я не виню за это себя, но что-то внутри меня сломалось. Нет, наверное, это ещё не конец, наверное ещё что-то можно спасти и попытаться раздуть огонь от тлеющих углей. Вопрос: а надо ли?

Я вышла в зал, натянула улыбку на лицо, встряхнула волосами, шепнула Николаю на ухо :

– Коля, а что у нас в репертуаре есть ну очень ритмичное, залихватское такое, чтоб ноги сами в пляс?

– Поверь, тебе не надо сейчас ноги в пляс. Объявляй медляк, мы нашли на подаренной тобой пластике красивейшую песню «Полёт Кондора», давай послушаем вместе. Ну и парни потанцуют с девчонками.

Я взяла микрофон:

– А сейчас вашему вниманию будет представлена песня El Condor Pasa (If I Could) – «Полёт Кондора», удивительная по красоте мелодия и обворожительный мужской голос. Надеюсь, в ближайшее время эта песня станет хитом нашей музыкальной группы для исполнения медленного парного танца. Музыканты присоединяются к танцу!

Я повернула голову в сторону ребят и пригласила их в центр зала. Ударник Андрей сразу же подошёл ко мне, и мы, медленно покачиваясь, двигались в такт музыки. Я увидела Лёшку танцующего с высокой блондинкой, она положила ему голову на плечо, а он опустил свою руку ниже её талии – на бедро. Ну что сказать, вместе они смотрелись красиво и гармонично! Мы бы с ним вместе так не смотрелись бы. Затронула ли меня за живое её опущенная голова на плечо Алексея? Скорее нет, чем да. Я ведь тоже буквально 10 минут назад извивалась всем телом перед Анатолием, и он кружил меня над собою, символизируя в этом кружении экстаз любви. Но, тем не менее, какие -то выводы я для себя сделала.

Следующим танцевальным номером музыканты сыграли и спели «Королеву красоты», но в своей собственной обработке, прибавив ей темпа. Я вытягивала девчонок в круг, пригласила и Люсю с Виктором, объявив перед этим, что песня посвящается невесте, вернее– уже жене, Люсе. Они танцевали в центре круга. Пританцовывая, я поискала глазами Лёшку, но не нашла. Передвигаясь от группы к группе, я увидела его в гардеробной с этой высокой блондинкой. Она плакала, он гладил её по волосам, а потом поцеловал в глаза, как обычно целует меня. И вот тут моё лицо вспыхнуло и застучало сердце, отдаваясь стуком аж в горле, и я поняла что ничего ещё между нами не закончилось. Поняла вмиг.

Анатолий увидел куда я смотрю, подошёл и сказал:

– А я спрашивал тебя уверена ли ты? А чего ты ожидала? Это он вполне ещё адекватно отреагировал, могло бы быть и хуже.

Девушка и Алексей надели свои пальто и вышли из ресторана. Я почувствовала как мои ноги становятся ватными, дошла до стула и села… Ко мне подошла Надя.

– Ну, мать, сама раздразнила гусей, никто не виноват. Он за столом сидел сам не свой во время вашего шоу. Ещё удивительно как он сдержался и не перевернул стол.

– Кто она? – спросила я.

– Марина Полянская из ателье «Тюльпан». Лет 18-ти, в прошлом году школу закончила. Витя рассказал, когда Люся спросила его. Они-соседи, поэтому она и приглашена на свадьбу с его стороны.

– Интересная девочка. Ну что здесь скажешь: красивая пара. Его мамАн точно понравится.

Надя вздохнула: -Ох уж эти мамАн! У моего тоже не подарок.

Но в это время входная дверь открылась и в гардеробную вошёл Лёшка. Он снял дублёнку, вошёл в зал, нашёл взглядом Анатолия и прямиком решительно пошёл к нему. Я напряглась, помня историю с Валерием. Пока музыканты повторно играли “ Шизгару» по требованию гостей, Алексей и Анатолий разговаривали. К счастью, их вид был вполне спокоен, но больше говорил Анатолий, а Лёшка слушал, склонив голову.

– Ну вот видишь-вернулся, – улыбнулась Надя, – наверное просто провожал девчонку.

Музыка закончилась. Алексей подошёл к Николаю и взял его гитару, ногой придвинул к себе стул и сел. Несколько секунд перебирал струны, наверное думал что спеть… Затем вздохнул, набрал воздух в лёгкие и опустил глаза к струнам:

 
                               Роняя свет печальный
                               И тень твою качая,
                               Фонарь глядит из темноты.
                               От снега город белый,
                               И никому нет дела,
                               Что от меня уходишь ты.
                                А вьюга, как нарочно,
                                Кружится, как нарочно,
                                Следы всё больше занося, занося.
                                Тебя окликнуть можно,
                                Ещё окликнуть можно,
                                Но возвратить уже нельзя.
                                Смотрю, как стынет полночь
                                И не могу припомнить
                                Такой неласковой зимы.
                                И не могу поверить,
                                Что ты моя потеря,
                                Что навсегда расстались мы
                                 А вьюга, как нарочно,
                                 Кружится, как нарочно,
                                 Следы всё больше занося, занося.
                                 Тебя окликнуть можно,
                                  Ещё окликнуть можно,
                                  Но возвратить уже нельзя.
                                  Как глухо ветер плачет,
                                  К утру сугробы спрячут
                                  Следов прерывистую нить.
                                  Откуда, я не знаю,
                                  Пришла зима такая,
                                  Чтоб нас с тобой разъединить.
                                   А вьюга, как нарочно,
                                   Кружится, как нарочно,
                                   Следы всё больше занося, занося.
                                   Тебя окликнуть можно,
                                    Ещё окликнуть можно,
                                    Но возвратить уже нельзя.
                                    Но возвратить уже нельзя.
                                    Но возвратить уже нельзя.
                                                 (Текст  Леонида Дербенёва)
 

Он замолчал, ни голоса ни вздоха в зале… И я опять почувствовала как комок в горле перекрыл моё дыхание, и этот чёртов тяжёлый комок невозможно было сглотнуть, боль в горле начала отдаваться болью и в ушах… Ну вот как ОН умеет ТАК бередить душу? Прошла минута, может другая… Девчонки захлопали своему кумиру и завизжали. Он поднял глаза от пола и пронзительно посмотрел на меня сквозь пространство не меньше 10 метров между нами, от одного этого его взгляда у меня, как по команде, брызнули слёзы сразу с обоих глаз и задрожали губы. Мы не отрываясь смотрели друг на друга, я всхлипнула носом и, наконец, выпихнула этот комок из горла вниз к животу и почувствовала нарастающий жар внутри и поплыла, как-будто в состоянии опьянения… Мы всё ещё сидели, смотрели друг на друга и никто из нас не решался встать, но электрический заряд витал в воздухе.

Анатолий подошёл к проигрывателю, поставил винил с той самой Румбой, повернулся ко мне и сказал мне одними только гипнотизирующими глазами: “ Ну, встала и пошла «па-сёль» в ЕГО сторону.» Я встала, как по команде, и медленно на миноре, пошла к стулу Алексея, нет, не танцуя, просто пошла походкой гимнастки на бревне, которая сконцентрировала всё своё тело перед предстоящим прыжком и, перед тем, как я должна была мысленно совершить этот прыжок, он резко встал, подхватил моё хрупкое маленькое тело, обнял и закружил под всеобщие визги и хлопки, ударник Андрей застучал в барабан, имитируя стук сердца.

….кто поймал букет невесты я не видела.