Текст книги "Любовь, комсомол и зима. Назад в СССР"

Главное, что публика приняла эти новшества. И я надеюсь, что теперь в клубе танцы будут проходить поживее, поразнообразнее, пораскрепощённее.

Когда в очередной свой перерыв музыканты поставили медленный танец «Алёшкина любовь», ко мне подошёл Алексей.

– Здравствуй, Лина! Смотрю ты сегодня Королева танцпола. Пойдём?

Мы медленно танцевали и слушали песню, Алексей поднял мой подбородок своими пальцами и наши глаза встретились, он склонился ниже к моему лицу.

– Слушай, я вчера лишнего наговорил. На днюхе у сестры был, ну и выпил коньяка чуть больше необходимого и вот чего-то попёрся в этот клуб, я же вообще в клуб ни ногой – не моё это. И здесь вдруг, сначала Надя, как радостное событие, а потом – ты, как вознаграждение. Ну как будто ноги знали куда вести мою дурную пьяную голову. Ну прости дурака за болтливость. Перевозбудился.

– Да всё нормально. Ну выпил и выпил – имеешь право, тем более – на днюхе у сестры. Ничего плохого ты мне не сделал-прощать не за что.

– То есть тебе ни жарко и ни холодно?

Я изучающе посмотрела в его прекрасные голубые глаза:

– Алексей, ну право дело, а с чего бы мне вдруг было жарко? Ну проводил до дома – спасибо, – ответила я и перевела взгляд на сидящего на своём месте Валерия, который наблюдал за нами.

Музыка закончилась, он отвёл меня в наш левый угол, приобнял Надю, приветствуя её, и удалился в сторону двери к возрастной паре. Я видела как на белый танец его опять пригласила всё та же бойкая девушка. Они весело разговаривали, девушка смеялась, заливаясь как колокольчик. Вечер закончился.

После танцев, пока стояла очередь в гардеробной, я поднялась к музыкантам на сцену, мы обсудили сегодняшний вечер. Ребята решили что пока будут репетировать «Шизгара» и «Алешкину любовь», а затем, если останется время, то выберут ещё две композиции.

– Придёшь через неделю? -спросил Николай.

– Ну куда ж деваться с подводной лодки? Раз впряглась – приду.

На выходе из клуба нас ждали Виктор, Анатолий и Валерий. Алексея с ними не было.

– Девчонки, мы вас проводим, -сказал Валерий.

Без Алексея было не так весело. Валерий отмалчивался, как и в прошлый раз. Анатолий и Виктор рассказывали о себе: один– об учёбе в вузе, второй – о работе инженером на молокозаводе, расположенном на Левобережье на окраине города. Виктор приобнимал Люсю за плечи, Анатолий придерживал меня под локоть чтобы не подскользнулась. Надя, как бы вторя Валерию, задумчиво молчала. У порога дома мы попрощались. Анатолий на минутку отвёл меня в сторону:

– Лёха тебе не пара. Даже и не думай.

– Не достойна я его Высокого такого Величества? – спросила я с усмешкой.

– Нет, как раз наоборот. Он простой рабочий парень, без царя в башке. Бесшабашный и довольно поверхностный. Не того поля ягода – не пара тебе.

– Спасибо за предупреждение. Но я слышала обратное, что он из интеллигентной семьи. Тем не менее, никаких планов в его адрес я и не строю, с чего ты взял?

– Ты, возможно, и не строишь, а он не отступится пока измором не возьмёт. Ну в этом он весь – если глаз положил. А он положил!

– Ну вот сегодня же упустил – в провожатые больше не набивался.

– Повторяю: измором возьмёт – тактика у него такая, выжидает, но своего НИКОГДА не упустит. Поматросит и бросит. Я б не говорил если бы не знал.

– Ладно, учту. Спасибо что проводили.

Эх, мороз-мороз, не морозь мне нос!

Неделя на комбинате была насыщенной, год близился к завершению, я готовилась и к отчётному докладу по работе комсомольской организации и к проведению праздника. На комбинате был музыкальный работник, местный гармонист, он вёл ещё и кружок народного танца и репетировал с нашими активистами-доморощенными артистами концертную программу.

Во вторник резко похолодало, с утра был сильный ветер, который буквально прошил моё пальто колючим снегом, пока я шла по рельсам узкоколейки к комбинату. Шла не одна, все ИТРы начинали работу в 9 утра. Мы шли, склонив наши тела чтобы противостоять ветру, и держали руками свои шапки на головах, чтобы они не улетели. Обычные 30 минут пути превратились почти в целый час. Сняв пальто в своём кабинете, я отбила снег с него плечиками для одежды и заварила чёрный чай, затем пошла в узел связи обговорить с комсоргом их первичной ячейки детали их годового отчёта.

– Боже, Ангелина, да Вы же обморозили щёки-то, – встретила меня дежурная телефонистка, – наверное увлажняющим кремом по утрам-то мажетесь, давайте-ка срочно в медпункт – кожу надо обработать.

Она подвела меня к зеркалу. Лицо покрылось большими белыми пятнами. Я чувствовала жжение кожи во время пути на комбинат, но сейчас кожа была как онемевшая.

В медпункте по оказанию первичной помощи медсестра влажным тампоном сняла остатки утреннего крема с моего лица и смазала его жирной мазью на основе химического вещества декспантенола (я посмотрела состав), сказала что обморожение, скорее всего, второй степени и с этим шутить нельзя, так как дальше будет наблюдаться покраснение обмороженных участков, пузыри на них и довольно чувствительный зуд. Она позвонила секретарю директора и сказала что меня надо транспортировать в поликлинику, а затем домой на амбулаторное лечение.

«Вот это я влипла! – подумала я, – надо же было этому случиться в тот момент, когда у меня столько дел и обязательств».

Я собрала материалы и документы, над которыми могла бы поработать и дома, и через 10 минут водитель директора Николай Николаевич, или просто Коля, как все его называли, отвёз меня в поликлинику. Там меня осмотрел врач терапевт (дерматолога в штате поликлиники не было), выписал аптечную мазь, велел согреться дома под тёплым одеялом и выпить немного водки для согрева изнутри.

«Отличный рецепт, – шутливо подумала я, – ради 20—30 мл мне предстоит ещё и бутылку водки покупать.»

Николай сбегал в аптеку, пока я ждала его в машине, и затем на улице Молодёжная остановил у продовольственного магазина, я протянула ему пятёрку на покупку спиртного, он отказался, сказав что у него есть карманные деньги от директора на различные непредвиденные «представительские расходы».

На утро моё лицо действительно покрылось пузырями и отекло. Но температуры не было, и симптомов общей простуды я не чувствовала. Я добросовестно обрабатывала лицо и не высовывала носа на улицу. Ко мне в комнату, по распоряжению директора, монтёры-электрики нашего узла связи провели временный телефонный провод, они называли это «сопля», и у меня теперь был свой аппарат, запараллеленный с аппаратом коменданта общежития. Некоторые моменты по отчётному докладу я уточняла с комсоргами цехов и отделов по телефону, их приглашали для разговора в узел связи или к селектору секретарши директора.

Вечером в среду меня навестила Надя, она принесла от Капы горячий куриный бульон и пирожки с картошкой. Я поставила чай, а Надя, увидев бутылку водки на прикроватной тумбочке (буфета или шкафа у меня не было), налила по миллилитров 30—40 в стаканы и сказала:

– Толик вернулся! Наведался сегодня днём в гости к Капе, пока я была на работе. Ждёт завтра нас в гости, ты тоже приглашена.

– Наконец-то! Как я за тебя рада! Но куда я с такой рожей лица? Хоть бы до субботы отёк спал, музыканты же будут ждать нас в клубе.

Пить я не стала: вино-это одно дело, но водка – это только по медицинским показаниям.

– Лин, а я ж не иду с тобой за Волгу в эту субботу, у Иришки же свадьба, идём на неё с Толиком. Но ты не расстраивайся, одна не останешься: Люська рвёт и мечет от нетерпения, похоже что у них с Виктором что-то намечается. Дай бы Бог! Парень ей конкретно подходит по всем показателям: и культурный, и образованный и на хорошей должности и… не такая каланча, как твой Алёшка, – она засмеялась, – наверное Виктор долго искал такую дюймовочку, как наша Люся, под свой рост.

– Мой Алёшка? Ну ты то хоть уймись: где Алёшка и где я. Валерий мне значительно более симпатичен, но какой же он молчун, вот как общаться с таким? Вижу же – нравлюсь ему, но инициативы – полный ноль, поучился бы у того же Алексея. Неее, Надя, не встретила я ещё своего парня и уже сомневаюсь встречу ли – разборчивая я стала и недоверчивая.

В четверг под конец рабочего дня я разговаривала по телефону с директором по организационным вопросам и сказала, что чувствую себя хорошо – отёк спал, в пятницу буду на комбинате.

В пятницу, выйдя из подъезда общежития, я увидела прямо напротив двери припаркованную директорскую Волгу. Николай открыл дверь и сказал что директор велел меня забрать, я села на заднее сидение, через несколько минут мы остановились у высотной новостройки, и к машине вышел директор.

– Сергей Петрович, здравствуйте! Не стоило за мной заезжать, я – в норме.

Он взглянул на моё лицо:

– А вот припудривать красноту не надо было! Забьёшь открывшиеся поры, могла бы до понедельника посидеть дома, я б сам материалы подвёз в общежитие, – директор по-отцовски перешёл на «ты».

Я покраснела. Ну надо же: даже мужчина и тот про пудру догадался.

День был насыщенным, под закрытие директор заглянул ко мне а кабинет:

– По домам, Ангелина Витальевна? Жду Вас в машине.

– Ой, спасибо, я сама с друзьями пойду, мороз же упал, надеюсь осложнений на коже не будет.

–И не выдумывай – переохлаждать кожу сейчас вообще нельзя, я сам через всё это прошёл в первый год моей работы здесь, так что слушай опытного старика.

Я позвонила Наде в отдел и сказала чтобы меня не ждали, просить директора взять ещё и её с собой в машину было неудобно.

Утром в субботу, чуть открыв глаза, я сразу кинулась к зеркалу смотреть на свою кожу лица, зуда я уже не чувствовала. Но кожа начала шелушиться и свисала с лица, как перхоть с головы у нашего главного технолога Пузикова Андрея Петровича.

«Блин, блин, блин! ну и как с такой рожей светиться на людях? Придётся сидеть дома,» -расстроилась я и пошла в душ.

Надя вместе с Толиком, с которым я ещё не познакомилась, сегодня вечером гуляют на свадьбе Ирины; Люся же планировала пойти в клуб, она неделю нетерпеливо ждала встречи с Виктором. И вот как она пойдёт без меня? В гордом одиночестве под вечер ходить через Волгу вообще-то опасно, а вдруг какой-нибудь пьяный привяжется? Мои соседки разъехались на выходные: Ира– к родителям в деревню, Таня и Люда – в Москву за продуктами, так что познакомить их с Люсей и порекомендовать им сходить с ней в клуб, чтобы развлечься на танцах, я тоже не могла.

Я достала из своей тумбочки банку с кофе, заварила грубо молотый порошок в кашицу, остудила, и нанесла эту кашицу на лицо, как скраб (думаю что такого слова в провинции ещё не использовали), легла на кровать минут на 10, затем в душевой кончиками пальцев произвела массирующие движения, смыла кашицу с лица и смазала его жирный кремом. Кожу слегка пощипывало.

Через полчаса я удалила лечебную мазь и нанесла на лицо французский тональный крем фирмы L’Oreal, который мог 100-процентно скрыть любые веснушки и высыпания на лице. Открыла свои чемоданы, достала оттуда свою французскую кепку с длинным козырьком, полосатые джинсы, льняную белую рубашку и широкий пёстрый шарф. Надела всё это на себя, надвинула козырёк на лоб, и получился задорный образ пижонистого французского подростка; затем достала солнцезащитные очки с небольшим затемнением стёкол и нацепила их на нос, как элемент своего хулиганского образа. Очки тоже прикрывали часть лица, самую проблемную её часть.

Вуаля! Образ готов! Клуб не отменяется!

Но вечером по дороге через Волгу, я всё же укутала лицо тёплым шарфом.

Королева танцпола

Мы с Люсей пришли заранее в 18.00 чтобы поговорить с музыкантами до открытия вечера. Николай при встрече обнял меня.

– Лина, какая-то ты другая сегодня. Чувствуется что опять новыми выкрутасами молодёжь обучать будешь, – засмеялся он, – судя по образу, выкрутасы будут те ещё!

– А мы для тебя сюрприз приготовили, но заранее детали рассказывать не будем, – вступил в разговор ударник Андрей, – просьба от коллектива: расшевели нашу солистку, подобрали ей красивую песню, но она у нас – ну такая спящая красавица на сцене, разбудить её надо.

Николай вынул из сумки, стоящей в углу сцены, бутылку красного вина Мадера и 6 гранёных стаканов, разлил вино по стаканам и произнёс:

– Чисто символически, друзья, за новый путь нашего небольшого корабля! Пусть он будут удачен!

Я б не пила, но в этой обстановке, видя воодушевлённость ребят, отказываться было грех. Мы выпили. И я даже допила до дна.

По звону в сумке я поняла что бутылка там не одна. Надеюсь что остальное ребята выпьют после музыкального вечера, а не перед ним.

Виктор пришёл ровно в 19.00 прямиком в наш левый угол. Удивительно, но этот угол никто не занимал, как будто он уже был закреплён за нами. Хотя, с другой стороны, девчонки выбирали центр ещё и потому, что хотели смотреть на действие на сцене и на самих ребят-музыкантов, наверное у них было много поклонниц.

Виктор широко улыбался, Люся зарделась как цветочек аленький, Виктор её приобнял и сразу же увёл на первый танец-разогрев, привычное вступление группы. На «два прихлопа-три притопа» я не пошла танцевать, а наблюдала за танцующими. И, действительно, уже сейчас я заметила хоть какие-то ритмичные изменения в их манере пританцовывать. Ко мне подошёл Валерий.

– Как прошла неделя? – коротко спросил он, и это уже было огромным прогрессом с его стороны.

– В рабочем режиме, – так же коротко ответила я, – Нади сегодня не будет.

После ритмичного танца ребята уже сами, а не с пластинки, заиграли и запели «Алёшкину любовь», зал захлопал. Я показала большим пальцем вверх посмотревшему на меня со сцены Николаю. Со сцены лилось:

 
Говорят, что не красиво,
Не красиво, не красиво
Отбивать девчонок у друзей своих.
Это так, но ты с Алёшкой
Не счастлива, не счастлива,
А судьба связала крепко нас троих.
 

Ко мне подошёл, откуда не возьмись, студент авиационного института Анатолий и утянул за собой на танец. Мы буквально слились в пару, Анатолий довольно тесно прижал меня к себе и приблизил щеку к щеке, я слегка отстранилась.

– А текст то в тему, не находишь? – шепнул он мне на ухо, – говорят что эти новые песни ты сама подбирала. Совпадение?

– Абсолютное! Причём здесь вообще ваш Алёшка, если пластинки я приготовила до знакомства с ним? – сказала я и почему-то покраснела.

– Ты сегодня свой в доску парень, но в короткой юбке ты эффектнее.

Я промолчала

Итак, в исполнении группы уже прозвучали два номера. Интересно какой трек они выбрали для прослушивания с пластинки? Николай подошёл к микрофону:

– Друзья, а сейчас я предлагаю послушать с зарубежного диска чистейшую запись голоса самого легендарного рокенрольщика Элвиса Пресли! Песня «Санта, верни мне мою девушку». Танцуют все, в том числе и мы-ваши музыканты!

«Ого, вот это выбор! Это же тема Рождественской и Новогодней мечты. Молодцы, ребята!» – мысленно похвалила я их.

 
I don’t need a lot of presents
To make my Christmas bright
I just need my baby’s arms
Wound around me tight
 

Николай спрыгнул со сцены, Андрей ушёл за пульт, Анна спустилась по ступенькам ко мне, я взяла её за руку и утянула в центр зала.

Элвис, конечно это рок-н-ролл! И как я угадала с образом, танцевать в этой одежде было легко и задорно, тем более что моей напарницей была девушка, а не парень. Рок-н-ролл -не новый стиль даже для СССР, это эпоха прошлого десятилетия, но в провинциях танцевать его не умели. Я ненавязчиво, как бы даже и не поучая, показала пару движений, повторила их раз– другой, и ускорила темп, управляя Анной. Анатолий танцевал с Люсей, затем мы поменялись партнёрами, и мы с Анатолием показали мини мастер класс, двигался он высше! Публика потихонечку тоже втянулась, кто-то танцевал парами, кто-то просто в своём кругу подтанцовывал отдельные элементы р-н-р в сочетании с движениями твиста. Во всяком случае молодёжь встрепенулась, ожила.

Андрей поставил этот же трек во второй раз и спрыгнул со сцены. Компания музыкантов, солистка Анна, я, Люся, Виктор, Анатолий и Валерий образовали круг и начали танцевать твист, который на Западе танцевали лет 15 назад, в больших городах СССР тоже уже десятилетие, особенно после выхода фильма «Кавказская пленница», но почему он не прижился на танцплощадке Романовска Приволжского мне было непонятно: ритмичный танец, которому несложно обучиться. Такой инертности в танцах, которую я увидела в первый день моего пребывания в клубе, я никогда больше нигде не видела. И надеюсь что и здесь всё изменится.

Музыка закончилась, мы все захлопали. Пожалуй, такая благодарность станет традицией.

Музыканты заиграли вальс. Анатолий пригласил меня, но я отказалась, сославшись на то, что в пацанском облике женские партии не танцую, вальс – это не повод для шуток. Виктор сидел рядом с Люсей, они отдыхали от р-н-р и твиста. Анатолий пригласил Люсю, и она пошла с ним. Виктор подвинулся ближе ко мне.

– Лина, Люся ваша близкая подруга? Вы такие разные, поэтому любопытно на какой почве вы дружны, – поинтересовался Виктор.

– Люся – одноклассница и подруга моей сестры Нади, я же знаю её всего около трёх недель. Хорошая девушка!

Вальс закончился и настала очередь ритмичного танца. Каково же было моё удивление когда ребята сами заиграли мелодию «Шизгара». Сами! За неделю поставили два новых номера. Какие молодцы!

Я встала со стула и подошла прямо к центру сцены со стороны зрительного зала. Слушала и смотрела на ребят, на их манеру держаться. Анна улыбалась и слегка плавно покачивала бёдрами. Я, стоя прямо напротив ребят-музыкантов, спиной к публике, начала движения в стиле «джайв», который стал популярным в США после фильма «Grease» («Бриолин»), сочетая их с базовыми восьмибитными шагами линди-хоп. Этакая сборная солянка». Но, тем не менее, каждый танцующий в зале мог выбрать несколько наиболее подходящих шагов для себя, хотя бы что попроще.

Что происходило за моей спиной я не видела. Музыканты закончили, зал громко захлопал, я, наверное, хлопала громче всех.

Всё получается!

Вечер приближался к концу. Ребята и сегодня крутили трек «Звёздочка моя ясная», не успев еще его отрепетировать, но молодёжь с удовольствием танцевала этот «медляк» и под пластинку, я же рассматривала публику есть ли новые интересные лица.

Когда публика разошлась, я поднялась к ребятам на сцену.

– Слушайте, с Элвисом-прям в десяточку для новогоднего вечера, успеете отрепетировать?

– Эх, драйва рок-н-ролльного всё-таки не хватает нам, вот ты потанцевала перед нами во время «Шизгара» и драйв сразу появился, – ответил самый разговорчивый из музыкантов ударник Андрей, – зажигалочка нужна перед сценой, которая будет типа дирижерской палочки, или вот, как в цирке: есть подставные лица в зрительном зале, которых потом приглашают поучаствовать в сцене и все рукоплещут как всё славно получилось – вот и нам нужна поддержка из зала, как сегодня с Шизгара.

– Ох, ребята, на комбинате я – пасс. В клубе– «да» – завсегда пожалуйста, на комбинате – увольте. Но, уверяю, там будет много девчонок из разных городов, попродвинутее ваших в танцах, кто-нибудь станцует и перед вами на «дирижерском пульте». Кстати, а почему ваш город так закис в танцах?

– Так телевизоры-то у нас, в лучшем случае у 30 процентов семей и те транслируют только местный областной канал и иногда московские новости. Откуда молодёжи учиться модным танцевальным направлениям? – ответил ударник Андрей.

«Да, кстати, -подумала я, -телевизора ведь нет ни у Капы и ни у Люси в семье. Тогда понятно почему молодёжь до сих пор топчется под «два прихлопа-три притопа».

– Николай, обратилась я к руководителю группы, -мне кажется что вашу первую ритмичную вступительную композицию вы смело можете поменять на Шизгару, как думаете?

Николай достал из сумки очередную бутылку вина и разлил по стаканам.

– Нее, Лина, не все приходят к началу действа и будет жаль, если они пропустят Шизгару. Подумаем чем можно заменить вступление. Завтра придёте? У нас есть ещё один сюрприз, оставили на завтра на сладкое.

– Приду, конечно, я теперь с вами до завершения новогодней вечеринки на комбинате.

– А дальше?

– А дальше не знаю, может быть только иногда эпизодически.

Мы попрощались.

Без царя в башке?

На улице возле клуба стояли Люся с Виктором, они ждали меня, и чуть в стороне – Алексей. В клубе Алексея сегодня не было вообще. Увидев меня, выходящей из клуба, Алексей быстрым шагом подошёл.

– Привет, малышка! Думал, что если сегодня не увижу, то завтра в разгул уйду, не выдержу… ну запала ты мне в душу. Эта прошедшая неделя вообще годом показалась.

– Привет! А сегодня коньяк не пил? – с иронией в голосе спросила я.

Он больно сжал мне руку:

– Что ж ты такая ершистая? На любую мою реплику– насмешливый отпор.

Мы подошли к Виктору с Люсей.

Парни поздоровались рукопожатием.

– Привет, Алексей! Хорошо что ещё один провожатый есть, а то одному возвращаться – путь гораздо длиннее покажется, – сказал Виктор.

Вчетвером пошли в сторону Волги. Алексей взял меня под руку, так как тропинки на спуске к пристани были довольно скользкими. Виктор с Люсей ушли вперёд, мы отстали от них, чтобы не мешать их милому воркованию.

– Чем занят по жизни? -дежурно спросила я.

– Полтора месяца назад вернулся на дембель, две недели как работаю наладчиком оборудования на молокозаводе. Планирую поступать в высшее мореходное училище в Ленинграде, после школы не успел, так как шалопаем и второгодником был – закончил её в 18 лет и сразу призвался на Флот на три года.

– В Ленинград? А почему не в соседний район? Анатолий же учится там в авиационном институте и каждую неделю на выходные может домой ездить, разве это плохо? Мореходное там же тоже есть.

Алексей задумался…

– Знаешь, меня здесь ничто и никто не держит: ни семья ни работа. И перспектив никаких. Соседний район – тоже не выход.

– Да? А мне наоборот показалось что здесь есть что развивать, есть куда расти, есть перспектива, лично я для себя вижу много положительных моментов почему я хотела бы здесь жить.

– Возможно на правом берегу, всвязи с расширением строительства комбината, перспективы и есть, но не здесь на Левобережье. Здесь город замер на уровне прошлого века.

– А что мешает устроиться на комбинат? Наладчики машин и там нужны. Наверное и зарплата повыше и есть перспектива получить место в общежитие от комбината, если с родителями жить не хочешь.

– Никто из левобережных на комбинате не работает, почти никто, добираться в такую даль каждый день пешком – это очень надо любить свою работу, а представляешь сейчас зимой возвращаться с комбината по полной тьме, чтобы прийти домой, заглотить ужин и лечь спать. И так вся жизнь. Общежитие местным не дают – нам же есть где жить и прописка городская имеется; деревенским дают, а городским – нет.

– Алексей, у тебя упадочное настроение. Так жить нельзя. Ты сам себя запрограммировал на такую безнадёгу. У меня столько восторга от вашего Левобережья, столько позитива здесь получаю. Ну мал тебе городок – переберись в центр соседнего района, там много различных промышленных предприятий и вузов, а то – и в столицу области. Получишь общежитие или снимешь квартиру. Нельзя так руки опускать…

– Малышка, у меня мечта – в море уйти, но не простым матросом, а офицером. Матросом я уже находился…

– Значит летом в Ленинград на вступительные экзамены?

Он остановился, приподнял меня на уровень своего лица:

– Если будешь рядом – никакой Ленинград мне не нужен. Всю жизнь свою переверну, перекрою, чтобы чего-то стоящего добиться. Да, цели у меня в жизни не было, как-то всё впустую.

Луна освещала его красивое лицо, моё сердце громко билось:

– Алёша, опусти меня, пожалуйста, мне больно, ты рёбра сжал.

Он опустил, обнял меня за плечо и мы пошли дальше.

Первый раз я назвала его Алёшей, было в этом что-то интимное что ли…

«Так вот, значит, что имел ввиду Анатолий, когда говорил что Алексей без царя в башке. Мог бы сказать проще: без смысла и цели в жизни. И я бы тогда согласилась,» – размышляла я, когда наступила пауза.

– Ну а сама, Лина, ты так ни разу и не озвучила причину своего переезда к нам, думаю что музыкальным работником можно было бы работать и в Москве – в центре цивилизации, ты ж из Москвы?

– Да, родом из Москвы. Так сложились обстоятельства, захотела сменить место жительства, а здесь же – родина моей матери, вот поэтому и выбрала ваш город: я здесь не одна. Наверное, я бы не осмелилась уехать в тмутаракань в совсем чужое место, где ни одной родной души. Не такая уж я и рисковая, как тебе, возможно, кажется.

– Что ж такого могло произойти у прекрасной юной леди для подобной кардинальной смены образа жизни? – спросил Алексей, – только не говори что несчастная любовь – не поверю.

– Алексей, пусть твой вопрос про любовь останется риторическим. Ничего страшного со мной не случилось, просто решила поменять жизнь, выйти из под опеки родителей, надеюсь что и ты тоже рано или поздно придёшь к такому же решению. Вон уже какой большой мальчик, – перешла я на шутливый тон, чтобы не показаться занудой, подняла свою голову навстречу его лицу и мы оба улыбнулись.

– Да уж, наградил Бог ростом, нет бы ума больше дал, – отшутился и Алексей, – но зато ты – мал золотник да дорог.

Назвав Алексея поверхностным, слыша его такую грамотную, я бы сказала, литературную речь, Анатолий, конечно, с этим опять перегнул палку. Ну да, высшего образования нет, а с каких это пор быть рабочим – это поверхностно или стыдно? Я так не считала. Постепенно, по пунктиками, я разбивала все доводы Анатолия в пух и прах; но оставался ещё один -«поматросит-и бросит».

Мы подошли к дому Капы, где в одной из квартир сегодня собрались все соседи на свадьбу Ирины.

– Всё-таки хочу её поздравить, – сказал Алексей, – давай позвоним в дверь.

– Алексей, лично мне неудобно – я не успела с ней познакомиться, если хочешь – звони сам.

Мы поднялись на второй этаж, он позвонил, дверь открыла их общая подруга Люда из их «тройственного союза», которая не дождалась Ефима, она вышла к нам и обняла Алексея:

– Алёшка, не вздумай Иришку вызывать, она и так сегодня вся дёрганная, как будто не свадьба, а похороны.

Но Ирина сама выглянула из– за двери и замерла.

– Ира, поздравляю тебя с бракосочетанием! Будь счастлива! – сказал Алексей и в это время зачем-то нежно обнял меня.

«Защитная реакция! Бравада», – подумала я и не стала уклоняться от его объятия, как бы стала опорой для него в эмоционально сложной ситуации.

Ирина молча перевела взгляд на меня – пацанку в подростковой кепочке и спросила:

– Лина? Наслышана! И вы будьте счастливы, любви вам, – и закрыла за собой дверь.

– Да уж, си-ту-а-ци-я! -протяжно сказала я, – ну пойдём на кухню: чаем буду поить – приводить тебя в чувства.

Квартира была пуста, я поставила чайник, пригласила Алексея за стол. Он поймал меня за руку и притянул к себе, силой усадил на колени, снял с меня кепку и бросил её на пол.

– Ну не дёргайся, малышка, просто посиди.

Странно, но я не дёргалась. Он раскачивал меня, как ребёнка, которого мать хочет убаюкать.

– Как же заманчиво ты пахнешь, копулины у тебя зашкаливают, крошка, – выдохнул он мне в ухо.

– Копулины? это что за звери такие? – еле слышно спросила я, успокаивая стучание своего сердца.

Он приблизил свои губы к моему уху и прошептал в него:

– Копулин – это гормон любви, женский феромон, который возбуждает мужчину.

– Ого, какой Вы, Алексей, специалист по феромонам и женщинам! Но, скорее Вы унюхали «Опиум» -мои французские духи, – я нарочиво перешла на Вы.

– Малышка, твой Опиум я учуял в нашем первом танце, но сегодня ты пахнешь особенно.

«Ого, да он и в самом деле-мужчина с большим опытом, наверное Анатолий был прав на счёт «поматросит-и бросит», – подумалось мне.

В дверь позвонили, за дверью стоял Виктор, успевший проводить Люсю домой, она жила возле главного Собора. Я сказала Алексею что им пора уходить – скоро Капа с Надей вернутся. Он, всё ещё сидя на стуле, притянул меня к себе и поцеловал в лоб:

– До завтра, малышка!

Капа и Надя действительно вернулись минут через 15. Я уже лежала в кровати, когда в спальню прошмыгнула Надя.

– Ну как вы? Как Толик? Как свадьба?

– Мы нормально. Ирка злючая, мне даже жалко стало Владимира – её новоиспечённого мужа. Наверное поженились по залёту. Родители Ирины тоже серее тучи. Какая же сложная штука, жизнь! Людка шепнула мне на ухо что Алёшка приходил, вот ведь, балбес, нашёл время когда ей в душу лезть. Для неё же этот его приход, после трёх лет расставания, именно в день её свадьбы, это же ножом по сердцу.

– Захотел поздравить, может быть этим поставить окончательную точку.

– Окончательную точку? Да она теперь уснуть не сможет! Тоже мне джентльмен-поздравитель! А ты то куда смотрела?

– Я?! А что я должна была сделать? Мальчик и девочка уже большие, по-моему им нянька не нужна, со мной никто не нянчился, когда практически в такой же ситуации оказалась я сама.

В кровати, мы отвернулись в разные стороны и каждая думала о своём.