Текст книги "Чувство долга"

Глава 6

– НАЗОВИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, СЕБЯ.

Спокойствие слов, доносившихся из громкоговорителя, не соответствовало картине на экране. Космический корабль, пересекший их орбиту над Дисом, недавно был торговцем. Беглый осмотр сразу же выявил приделанную к корпусу орудийную башню. Черное жерло орудия глядело точно на них. Айджел включил компьютер.

– Это Айджел. Рисунок сетчатки глаза 490-Bj-67, он же пароль прохода через вашу эскадру. Хотите сличить рисунок?

– В этом нет необходимости, спасибо. Если вы включите запись, я передам для вас сообщение, полученное от Прима-1.

– Записываю, – передал Айджел.

Несколько минут молчания.

– Проклятие! Опять неприятности, и всего четыре дня до взрыва! Прима-1 – это наш штаб на Дисе. Наш корабль везет груз, для маскировки, поэтому мы можем приземлиться прямо в порту. Может быть, план изменили, и это мне не нравится.

За словами Айджела что-то крылось, и, помимо своего желания, Брион проник в его мысли. Неприятности ожидали их на планете, внизу. Когда появилась лента записи, Айджел наклонился над ней, перечитывая каждое слово по мере его появления на ленте. Когда запись кончилась, он только фыркнул и отправился в камбуз. Тогда Брион подобрал ленту и прочитал ее:

«Айджел! Айджел! Айджел! Приземление в космопорте опасно! Ночная посадка предпочтительнее, координаты 46 J92 MN75. Немедленно отправьте корабль. Вас встретит Вион. Конец! Конец! Конец!»

Посадка в темноте была более безопасной. Приборы проведут необходимые маневры, а у дисанцев не было, по-видимому, аппаратуры обнаружения.

Альтиметр остановился на нуле, и мягкий толчок стал единственным свидетельством завершения посадки на планету. Все огни были выключены, слабо светились лишь циферблаты приборов. А инфракрасный экран ничего не отражал. Он был полон серовато-белого свечения – песок и камень еще не остыли. На экране ничего не двигалось.

– Мы прибыли первыми, – сказал Айджел, затемняя иллюминаторы и включая в кабине свет.

Они смотрели друг на друга, их лица блестели от пота.

– Зачем вы держите на корабле такую температуру? – спросила Леа, вытирая лоб носовым платком.

Без верхней одежды она казалась Бриону еще тоньше. Но тонкое платье, едва доходящее до колен, не могло скрыть многое. Она казалась маленькой, но женственной. Грудь была полная, но высокая, тонкая талия контрастировала с округлостью бедер.

– Повернуться, чтобы вы смогли осмотреть меня со спины? – спросила она Бриона.

Пятидневный опыт научил его, что такие замечания лучше оставлять без ответа. Будет только хуже, если он попытается сказать что-то разумное.

– На Дисе еще жарче, чем здесь, – сказал он. – Повысив температуру внутри, мы, таким образом, избежали шока при выходе.

– Я прекрасно знаю теорию, но это не мешает мне потеть.

– Лучшее, что вы сейчас можете, – это потеть, – заметил Айджел.

Он напоминал сверкающий шар в шортах. Прикончив бутылку пива, он взял из холодильника другую.

– Лучше попейте пивка.

– Нет, спасибо. Боюсь, что последние ткани растают и мои почки выплывут наружу. На Земле мы никогда…

– Вынесите багаж доктора Мориис, – прервал ее Айджел. – Приближается Вион. Вот его сигнал. Я отошлю корабль обратно, как только мы покинем его, чтобы никто из туземцев его не увидел.

Когда он отворил люк, снаружи дохнуло жаром, как из печи. Воздух был сухим и горячим, как у огня. Брион услышал в темноте крик Леа и помог ей спуститься. Все еще не остывший песок обжигал ноги даже сквозь обувь. Айджел вышел последним, держа в руках устройство для удаленного управления кораблем. Как только они отошли, он нажал кнопку, и корабль бесшумно скользнул вверх. Света звезд было достаточно, чтобы разглядеть вокруг песчаное море. На одной из дюн показалось темное очертание песчаного кара, который с гудением направлялся к ним.

Айджел вышел вперед – тут-то все и произошло. Он упал в синем облаке огня, его кожа почернела. Второй порыв пламени обрушился на кар, оттуда донесся крик. Брион упал еще во время взрыва. Пакеты, ящики сразу же полетели в сторону, он бросился на песок, увлекая за собой Леа. Он надеялся, что ей хватит ума лежать неподвижно.

Сине-белое пламя вновь вспыхнуло, объяв узлы, которые он успел отшвырнуть в сторону. На этот раз он уже ждал выстрела и плотнее прижался к земле. Бросив быстрый взгляд в сторону кара, он точно определил, откуда стреляли. Собственный пистолет был у него уже в руке. Когда Айджел протянул ему оружие, он без вопросов прикрепил его к поясу, не подозревая, что оно может понадобиться так скоро.

Держа пистолет обеими руками, он тщательно навел его на то место, откуда стреляли. Взрыв разрывной пули потряс воздух. Заряд нашел цель, в свете разрыва Брион увидел, как кто-то беззвучно дернулся и скатился с гребня дюны.

В следующую минуту неведомая тяжесть обрушилась ему на спину, и огненная линия опоясала горло. Обычно он сражался спокойно, но то были соревнования. Но Айджел, его друг, товарищ, умер всего несколько секунд назад, и Брион почувствовал, как его охватывают ярость и боль. Есть много опасных штук – курить возле горючего или совать пальцы в розетку. Но напасть на победителя «Двадцатых» гораздо опаснее. С Брионом схватились двое, но для него это не имело значения. Первый умер сразу, как только стальные когти Победителя нашли его шею и одним толчком перерезали главные кровеносные сосуды. Второй успел вскрикнуть, но умер очень быстро, когда эти руки сдавили его гортань.

Согнувшись, чуть ли не на четвереньках, Брион быстро обежал вокруг, держа пистолет наготове. Но других не было. Лишь когда он наткнулся на мягкое тело Леа, гнев покинул его. Внезапно он ощутил боль и усталость, пот с него лился ручьями, дыхание с хрипом вырывалось из горла. Сунув пистолет в кобуру, он ощупал череп Леа и обнаружил ссадину на виске. Ее грудь мерно подымалась и опускалась. Видимо, она ударилась головой, когда он толкнул ее. И это, несомненно, спасло ей жизнь.

Сев рядом, он расслабился и выровнял дыхание. Стало лучше, если не считать боли в горле. Его пальцы нащупали на шее тонкий шнурок с утолщением на конце. На другом конце, свисавшем с плеча, тоже было утолщение, а шею окольцевала полоска боли. Он снял с себя шнурок и осмотрел. Это была прочная тонкая ткань, похожая на гибкую проволоку. Обвив шею, она разрезала кожу и впивалась в мясо. Ее остановило напряжение его мышц. Презрительно усмехнувшись, Брион отшвырнул шнурок во тьму, откуда тот появился.

Несмотря на сознание бесполезности своего поступка, он склонился над телом Айджела. Одного взгляда хватило.

Леа застонала. Брион быстро кинулся к кару. Переступив через тело у двери, он заглянул внутрь. Водитель тоже был мертв, убитый, видимо, таким же страшным шнурком, который чуть было не перерезал горло Бриону. Брион осторожно положил убитого на песок и закрыл ему полные ужаса глаза. Взяв фляжку, он вернулся к Леа.

– Голова, я разбила голову, – хрипло прошептала она.

– Нет, это всего лишь ушиб. Выпейте немного воды, и вам скоро станет лучше. Держитесь спокойно, все кончено. Вы можете отдохнуть.

– Айджел мертв! – внезапно вспомнив, закричала она. – Они убили его! Что же произошло?

Она напряглась, пытаясь встать, и он осторожно поддержал ее.

– Я все расскажу. Только не вставайте. Была засада. Они убили Виона и водителя кара, так же как и Айджела. Их было трое, все они теперь мертвы. Не думаю, чтобы поблизости могли находиться другие, но, если появятся, я услышу. Сейчас мы подождем несколько минут, пока вам станет лучше, и поедем на каре.

– Верните корабль! – в ее голосе послышались истерические нотки. – Мы не можем остаться здесь одни. Мы не знаем, куда идти и что делать. Теперь Айджел мертв, и все пропало. Мы должны улететь.

Есть вещи, которые звучат сурово, независимо от тона, каким произносятся, и это была одна из них:

– Мне очень жаль, Леа, но я вынужден огорчить вас: теперь корабль для нас недосягаем. Айджел убит из ионного ружья, и прибор сгорел. Все, что мы теперь можем, – забрать кар и попытаться добраться до города. Ничего другого нам не остается.

Она поднялась на ноги, ни слова не говоря, и они пошли к кару. Красноватая луна, взошедшая над дюнами, была единственным источником света, озарявшим им путь. В ее свете Брион увидел темную линию, проходившую поперек задней стенки кара, и остановился. Ничего не понимая, Леа спросила его о причине внезапной остановки.

Раскрытый двигатель машины мог означать только одно, и когда Брион заглянул внутрь, он уже не сомневался, что увидит. Нападающие оказались проворными и сообразительными. В отпущенное им короткое время они успели не только убрать водителя и попытаться расправиться с Брионом, но и разрушить машину. Рубиновыми огоньками светились разорванные провода. Ремонт был невозможен.

– Да-а, – мрачно подытожил Брион, но, вспомнив о своей спутнице, постарался скрыть озабоченность: – Пожалуй, мы можем прогуляться пешком. Это место находится примерно в ста пятидесяти километрах от города Хоувстад, куда нам надо добраться. Мне кажется, мы сможем…

– Мы пойдем на смерть! – волна истерики все сильнее захлестывала Леа. – Вся планета – это смертельная западня! Ничего мне не надо, пойдем обратно на корабль!!!

Брион не старался утешить ее. Он понимал, что это одно из последствий удара. Вместо утешений он посадил ее на сиденье кара и заставил отдохнуть, а сам тем временем стал готовиться к долгому походу.

Итак, вначале одежда. С каждой минутой воздух становился все холоднее, по мере того как рассеивалось дневное тепло. Леа начала дрожать, и он достал несколько вещей из ее саквояжа и заставил надеть поверх платья.

Отыскать удалось немного. Фляжку и медицинскую сумку, найденную на сиденье, Брион аккуратно положил рядом с разбитой машиной. Не было ни карты, ни радио. Направление в этой, лишенной каких-либо примет, пустыне определяли, по всей видимости, по компасу. Кар был оборудован электрическим гирокомпасом, но теперь, когда машина была разбита, тот стал абсолютно бесполезным.

Припомнив карту планеты, Брион прикинул, в какой стороне должен находиться город. Увидев, что след кара идет по идеальной прямой, он предположил, что кар выехал прямо из города; зная место восхода красной луны, он пришел к выводу, что направление следов кара и предполагаемое направление в город совпадают. Таким образом им удалось найти дорогу по следам.

А между тем, время шло. Ему хотелось похоронить Айджела и людей из кара, оказавшихся жертвами нападения из засады, но ночные часы были слишком дороги. Единственное, что Брион мог сделать – это положить три трупа в кар, чтобы уберечь их от дисанских хищников. Он запер дверь кабины и отбросил ключ как можно дальше в темноту. Леа спала, и он осторожно разбудил ее.

– Идем. Нам сейчас придется немножко прогуляться.

Глава 7

В прохладном воздухе было нетрудно идти, ощущая под ногами слежавшийся песок. Но все портила Леа. Шок, казалось, на время помутил ее разум, оставив лишь тот участок, который контролировал речь. Бредя в полубессознательном состоянии, она выдавала свои страхи и опасения, которые было бы лучше оставить при себе. Она шептала, что они никогда не найдут дорогу, им никогда не добраться до города и они умрут от жары, жажды и ночного холода. К этим опасениям примешивались страхи прошлого, погруженные в океан ее подсознания. Кое-что из ее бреда Брион понял, хотя и старался не слушать. Это был страх потерять доверие, не занять хорошего места, остаться позади, затеряться среди безымянных орд, борющихся за жизнь в перенаселенных городах-государствах на Земле. Страхи женщины в мире мужчин. Было и другое, чего она опасалась, но для человека с Анвара это не имело смысла.

Брион остановился и взял девушку на руки. Она со вздохом приникла к его широкой груди и немедленно уснула. Идти с Леа на руках оказалось даже легче. И он продолжал двигаться своим привычным широким шагом, чтобы максимально использовать эти наиболее благоприятные часы.

Иногда на участках гравия или скал он терял следы гусениц кара, и приходилось тратить время на их поиски. Внимательно следя за движением звезд, он определил направление на географический север. У Диса не было своей полярной звезды, однако созвездие, похожее на квадрат, медленно поворачивалось вокруг невидимой точки полюса. Им нужно было идти на запад, поэтому он все время старался, чтобы это созвездие находилось у него над правым плечом. Когда руки начали уставать, он бережно положил Леа на песок. Она не проснулась. Полежав немного, прежде чем снова поднять ее и двинуться дальше, он поразился одиночеству пустыни. Его дыхание образовывало туманное облачко на фоне звезд – все остальное было тишиной и тьмой.

Как далеко он сейчас находился от своего дома и своей планеты? Даже созвездия ночного неба здесь были другими. Он привык к уединению, но здесь правило бал одиночество, проникавшее в самые глубины существа, будившее глубоко скрытые инстинкты. И дрожь, которая не была следствием ночного холода, пробежала по его спине, волосы на голове зашевелились.

Пора было идти. Отбросив сомнения, Брион тщательно укутал Леа в свою куртку. Если подвесить ее к спине, идти будет гораздо легче. Гравий сменился пологими песчаными дюнами, которые, казалось, тянулись в бесконечность. Началось мучительное карабканье на вершину очередной дюны, а затем спуск во тьму, к подножию следующей. При первых проблесках рассвета, с ощущением, что грудь его разрывается, он остановился, чтобы проверить, в какую сторону нужно идти. Глотком воды он прополоскал рот и сел на песок рядом со спящей Леа. Золотые пальцы света бродили по небу, сметая звезды. Величественное зрелище – и Брион замер от восхищения. Это нужно было запомнить на всю жизнь, а он верил, что выживет.

Лучше всего подойдет четверостишие. Достаточно короткое, чтобы запомнить, не требующее большого искусства, чтобы вложить в него все. В «Двадцатых» он был славен четверостишиями. Это будет особенным. Его учитель поэзии, Тэйнд, был бы им доволен.

– Что это вы бормочете? – проснувшись пробормотала Леа, глядя на его орлиный профиль, чернеющий на фоне красного утреннего неба.

– Стихотворение. Тсс… Минуточку.

После напряжения и опасности ночи это стало для Леа последней каплей. Она засмеялась и залилась еще сильнее, увидев, что он нахмурился. Взошедшее солнце осветило горизонт. Стало теплее.

– Брион, – воскликнула Леа. – У вас на горле рана! Вы истечете кровью!

– Нет, – спокойно ответил он, слегка дотронувшись до кровоточащего пореза, шедшего вокруг шеи. – Это рана поверхностная.

Внезапно им овладела депрессия, когда он вспомнил битву и смерть прошлой ночи. Леа не видела его лица: она рылась в медицинской сумке. Ему пришлось пустить в ход пальцы, чтобы массажем убрать с лица гримасу боли, искривившую рот. Как легко он убивал! Троих. Как близко к поверхности даже у цивилизованного человека звериные инстинкты! В бесчисленных схватках он неоднократно принимался проводить этот прием, не думая об убийстве противника. Эти схватки были частью «Двадцатых». Но когда убили друга, он сам стал убийцей. Он верил в святость жизни до первого испытания, когда убивал без колебаний. Ирония заключалась в том, что даже сейчас он не чувствовал за собой ни капли вины. Да, он испытал шок, но не больше.

– Поднимите подбородок, – голос Леа вывел его из оцепенения, девушка размахивала антисептическим средством, найденным в сумке.

Он послушался, и жидкость холодным обжигающим потоком полилась ему на шею. Антибиотики были бы лучше, так как рана почти затянулась, но он решил промолчать. Он нанес немного антибиотика на ее ушиб, и она, взвизгнув, отшатнулась. Потом они проглотили по таблетке.

– Солнце уже начинает жечь, – сказала Леа, сбрасывая с себя верхнюю одежду. – Нам надо побыстрее найти салун с кондиционером или хотя бы холодную пещеру, где можно было бы провести день.

– Что-то не думаю, чтобы она могла здесь где-нибудь быть. Тут кругом только песок. Нужно идти…

– Незачем мне читать лекцию, я сама прекрасно знаю, что нужно идти. Вы серьезны, как клерк «Банка Терры». Расслабьтесь. Сосчитайте до десяти тысяч и начните снова, – Леа говорила и говорила, пытаясь выплеснуть весь свой истерический припадок, таившийся в мозгу.

– У нас нет времени, мы должны идти, – Брион с трудом поднялся на ноги, предварительно связав всю поклажу в узел.

Взглянув на западную часть горизонта, он не обнаружил никаких ориентиров, только дюны. Он помог Леа подняться на ноги.

– Подождите секундочку, куда мы идем?

– В этом направлении. Я надеюсь найти какие-нибудь ориентиры, но их нет. Придется ориентироваться по солнцу. Если нам не удастся дойти засветло, то звезды лучше укажут нам направление.

– И все это на голодный желудок? Как насчет завтрака? Я голодна и хочу пить.

– Еды нет. Воды тоже мало, и она нам потребуется попозже. – Он потряс фляжкой. Когда он ее нашел, она была наполовину пуста.

– А мне она нужна сейчас. У меня рот, как невычищенная пепельница. В горле как бумага…

– Один глоток, – сказал он после некоторого колебания. – Это все, что у нас есть.

Леа проглотила воду с закрытыми глазами. Брион уложил фляжку в узел, даже не притронувшись к воде. Когда они взобрались на гребень первой дюны, оба были покрыты потом.

Пустыня была безжизненна: только они одни упорно двигались под безжалостным солнцем. Впереди них бежали тени, и по мере того, как тени укорачивались, жара усиливалась. Леа и представить себе не могла, что может так припекать. Одежда ее пропиталась потом, ручейки затекали в глаза, мешая смотреть. И она шла, полузакрыв глаза, опираясь на Бриона, который невозмутимо щагал вперед, невзирая на жару и прочие неудобства.

– Сомневаюсь, можно ли есть эти штуки, может быть, в них есть вода? – голос Бриона звучал хрипло.

Леа замигала и посмотрела на кожистые предметы на вершине дюны. Трудно было сказать, растения это или животные. Величиной с человеческую голову, сморщенные, обтянутые серой кожей и усеянные толстыми шипами. Брион толкнул его носком ботинка, и они увидели буроватое круглое дно, как у корнеплода. Предмет покатился вниз и остановился, зарывшись в песок. В момент удара что-то острое высунулось из него, ударило в ботинок Бриона и снова убралось. На прочном пластике ботинка осталась царапина, покрытая пятнами зеленоватой жидкости.

– Должно быть, яд, – Брион провел носком башмака по песку. – Нам не следует здесь задерживаться без достаточно важной причины.

Незадолго до полудня Леа упала. Она хотела подняться, но тело не повиновалось ей. Тонкие подошвы ботинок больше не защищали ее от раскаленного песка, ноги болели. Жар, поднимающийся от горячей земли, усиливал боль. Воздух, который она лихорадочно вдыхала, вливался, как раскаленный металл, иссушая и обжигая. Каждый удар сердца гнал кровь к голове, пока ей не начало казаться, что у нее раскалывается череп. Она почти разделась, несмотря на то, что Брион предупреждал об ожогах. Но спасения от нестерпимой жары все равно не было. Хотя горячий песок жег ей колени и руки, она все равно была не в силах встать. Ее хватило лишь на то, чтобы не упасть совсем. Глаза ее закрылись, и перед ними поплыли бесконечные круги. Брион, тоже полузакрыв глаза, заметил, что она падает. Он поднял ее и понес, как в предыдущую ночь.

Кожа девушки приобрела розовый цвет. Платье было разорвано, и одна грудь, выставленная наружу, поднималась и опускалась в такт дыханию. Вытерев потную ладонь, он дотронулся до ее кожи и ощутил зловещую горячую сухость. Все симптомы теплового удара: сухая обожженная кожа, неровное дыхание. Тело ее совсем перестало бороться с жарой, и его температура быстро поднималась. Он влил часть оставшейся воды девушке в рот, и она судорожно проглотила. Тонкая изорванная одежда служила плохой защитой от палящего солнца. Оставалось только и дальше нести ее на руках.

Наконец на горизонте показался обломок скалы, дающий крошечную тень. Собрав все силы, Брион побрел туда.

Здесь, защищенный от прямых солнечных лучей, песок казался по контрасту холодным. И когда он положил Леа на песок, она открыла глаза. Она хотела извиниться за свою слабость, но иссохшее горло было не в состоянии вытолкнуть ни слова.

Ей казалось, что он раскачивается над ней, как дерево под напором ветра. Но постепенно взгляд и мысли ее прояснились, и она увидела, что он и в самом деле качается. Внезапно Леа поняла, насколько зависит от его силы и выносливости, и теперь эта сила подходит к концу. Мускулы его напрягались и опадали. Он пытался удержаться на ногах. Жилы на шее вздулись, рот был открыт, и этот беззвучный крик был для Леа страшнее самого неистового вопля. Затем его глаза закатились, и она увидела белки глазных яблок. В следующий миг он упал навзничь, как подрубленное дерево.

Обморок или смерть – она не знала. Шатаясь Леа поднялась, но не смогла перетащить его тяжелое тело в тень. Брион лежал на спине под лучами безжалостного солнца и покрывался потом. Увидев это, Леа поняла, что он еще жив. Но что с ним? Она лихорадочно рылась в памяти, вспоминая все, чему ее учили в области медицины, но так и не смогла определить происходящего. На каждом квадратном сантиметре тела Бриона потовые железы работали с невероятной активностью. Из каждой поры катились капли маслянистой жидкости, значительно крупнее обыкновенных капель пота.

Взглянув на его руку, Леа в испуге вскрикнула: каждый волосок стоял дыбом, раскачивался и жил самостоятельной жизнью. Леа могла только смотреть и думать, не сошла ли она с ума перед смертью.

Лающий кашель нарушил ритм его дыхания. Когда кашель прекратился, дыхание стало легче. Брион открыл глаза. Пот все еще покрывал его. Отдельные капли соединились в ручейки, стекавшие с его тела.

– Я не хотел вас пугать, – сказал он. – Все произошло внезапно. Это результат сильной встряски после болезни всего организма. Хотите воды, еще немного осталось?

– Что случилось? Когда вы упали, то так выглядели…

– Два глотка, не больше, – он поднес фляжку ко рту. – Всего лишь летнее изменение. С нами на Анваре это происходит ежегодно, но, конечно, не так бурно. Зимой наши тела запасают слой жира под кожей – как изоляцию от холода, а потоотделение почти полностью прекращается. Есть и другие изменения. Но когда становится тепло, процесс начинает идти в обратном направлении. Жир устраняется, начинают работать потовые железы, чтобы подготовить тело к двум месяцам тяжелой работы, жары и отсутствия сна. Наверное, внешняя жара ускорила во мне этот процесс.

– Вы хотите сказать, что адаптировались к ужасным условиям этой планеты?

– Почти, только здесь, пожалуй, все равно жарковато. Вскоре мне понадобится много воды, и мы не сможем оставаться здесь. Выдержите ли вы солнце, если я понесу вас?

– Не знаю, но и здесь мне не лучше. – Ее голова кружилась, и говорила она с трудом. – Все же идемте.

Едва они вышли из тени, солнце снова обрушилось на нее горячей волной боли. Леа почувствовала, что теряет сознание. Брион подхватил ее на руки и двинулся вперед. Через несколько шагов он почувствовал, как его тянет к себе песок. Он знал, что силы его на пределе. Он пошел медленнее, и каждая следующая дюна теперь казалась ему выше и круче предыдущей. Местами из песка торчали обломки скал, которые ему приходилось огибать.

У основания одного из обломков он увидел узловатый кустарник. Он прошел было мимо, но потом остановился, пытаясь понять, что же привлекло его внимание. Что это было? Какое-то отличие. Что-то темное, чего он не замечал раньше. Повернуть назад было почти поражением. Он стоял, беспомощно мигая и глядя на растение. Несколько ветвей кустарника были обрублены у самого песка. Именно обрублены – острым лезвием – ножом или топором. Обрубленные кусты были давно уже мертвы и высохли, но в нем вспыхнула слабая надежда. Это было первым доказательством того, что на этой сожженной планете живут люди. И если кто-то обрубил эти растения, значит, они чем-то полезны. Может быть, это пища, а может быть – питье. При мысли об этом его руки задрожали, он тяжело опустил Леа в тень скалы. Она не шевелилась.

Его нож был острым, но силы ушли из рук. Тяжело дыша пересохшим горлом, он пилил крепкий ствол. Подняв отрезанную часть, он увидел тонкую струйку жидкости в срезе. Он подставил горсть и набрал жидкости. Она была прохладной и быстро испарялась. Конечно же, это была вода.

Уже начав было пить, он остановился, а потом коснулся жидкости кончиком языка. Сначала ничего – потом – режущая боль.

Растение должно было как-то использоваться. Должен был существовать способ очистки сока, его нейтрализации. Но Брион – чужак на этой планете, он умрет намного раньше, чем узнает, как это делается.

Ослабленный приступом рвоты, все еще переворачивающим внутренности, он пытался не думать, насколько близок к концу. Взвалить девушку на спину казалось невозможным, и какое-то время он боролся с искушением бросить ее. Но, даже обдумывая это, он заставил себя поднять Леа и двинуться вперед. Каждый шаг требовал неимоверных усилий, он шел по собственным следам. Теряя сознание от боли, он вскарабкался на вершину дюны и посмотрел на дисанца, стоящего в нескольких футах от него.

Оба были одинаково удивлены встречей. Какое-то мгновение они глядели друг на друга и не двигались. Наконец Брион уронил девушку и вынул из кобуры пистолет. Дисанец в свою очередь достал из-за пояса трубку и поднес ее ко рту.

Айджел научил Бриона вчувствованию, и теперь он решил попробовать. Он почувствовал страх и ненависть дисанца. Но над всем этим преобладало желание не стрелять на этот раз, а посоветоваться. Он должен действовать немедленно, чтобы избежать трагической развязки. Резким движением он отбросил пистолет в сторону, но в то же мгновение пожалел об этом: он рисковал жизнью, рассчитывая на способность, в которой сам не был уверен. Когда пистолет коснулся песка, дисанец продолжал держать трубку у рта. Так он стоял некоторое время, не двигаясь и размышляя. Наконец он оценил поступок Бриона и спрятал трубку за пояс.

– У тебя есть вода? – спросил Брион, и гортанные звуки дисанской речи ранили его горло.

– У меня есть вода, – дисанец по-прежнему оставался неподвижным. – Кто вы? Что вы здесь делаете?

– Мы с другой планеты. У нас произошел… несчастный случай. Мы хотим добраться до города. Вода…

Дисанец бросил взгляд на потерявшую сознание девушку и принял решение. Через плечо у него висел зеленый предмет, который Брион подметил еще на картинке на корабле. Дисанец снял его с плеча, и предмет зашевелился в его руках. Он был живой – зеленая плеть метра три длиной, как обрубленная часть лозы, лишенная листьев. Один ее конец заканчивался образованием, похожим на лепесток. Быстрым движением руки он выдернул крючок, лоза дернулась и обвилась вокруг руки дисанца. Он вытащил что-то маленькое и черное и бросил на землю, потом протянул извивающуюся зеленую плеть Бриону.

– Поднеси конец ко рту и пей.

Леа больше нуждалась в воде, но он отпил первым, не доверяя этому живому источнику. Отверстие под извивающимся лепестком было наполнено жидкостью соломенного цвета, появившейся из тканей. Он поднес ее ко рту и отпил. Вода была горячей и пахла болотом. Внезапная резкая боль вокруг рта заставила его отдернуть эту штуку… Тонкие сверкающие белые крючки, выступающие из лепестков, теперь окрасились его кровью. Брион гневно обернулся к дисанцу, но замолчал, увидев его лицо. Рот дисанца был окружало множество мелких шрамов.

– ВЕДА не любит отдавать воду, но всегда отдает.

Брион еще раз отпил, потом поднес воду ко рту Леа. Она застонала, не приходя в себя, ее губы рефлекторно потянулись к спасительной жидкости. Когда она напилась, Брион осторожно вытащил колючки из ее тела и вновь отпил сам. Дисанец присел на корточки и смотрел на них без выражения. Брион вернул ему воду, затем закрыл Леа одеждой, чтобы девушка была в тени.

Он сел в той же позе, что и дисанец, и внимательно посмотрел на него. Неподвижно сидя на корточках, дисанец, казалось, наслаждался отдыхом под палящим солнцем. На его обнаженной коричневой коже не было и следов пота. Единственный его наряд составляла набедренная повязка. А веда вновь свисала с его плеча и все еще недовольно ворочалась. Вокруг его талии размещался знакомый набор кожаных, каменных и металлических предметов, которые Брион видел на изображении. Назначение двух из них стало для Бриона ясным – трубка, своеобразное ружье, и специальный крючок, чтобы открывать веду. Он решил, что остальные предметы тоже имеют какое-нибудь практическое применение. В таком случае их хозяина нельзя считать грубым дикарем.

– Меня зовут Брион, а тебя?

– Тебе незачем знать мое имя, зачем вы здесь? Чтобы убивать мой народ?

Брион отогнал воспоминания. Выжидательное выражение в глазах туземца заставило его сказать правду:

– Я здесь для того, чтобы остановить убийство вашего народа. Я верю в конец войны.

– Докажи.

– Доставь меня в Фонд культурных взаимоотношений в городе, и я докажу тебе.

Впервые лицо дисанца отразило происходившую в нем внутреннюю борьбу с самим собой. Он нахмурился, что-то пробормотал про себя. Наконец, приняв решение, он встал.

– Идем со мной. Я доведу вас до Хоувстада. Но сначала ответь мне: вы с Ниджорда?

– Нет.

Дисанец хмыкнул и повернулся. Брион поднял Леа на плечи и пошел за ним. Они шли около двух часов, пока туземец не указал им на скалу неподалеку.

– Ждите здесь. За вами придут, – он подождал, пока Брион уложит девушку в тень, и нерешительно сказал:

– Меня зовут… Ульв, – и исчез.

Брион устроил Леа как можно удобнее, но если ей вскоре не будет оказана медицинская помощь, она умрет. Обезвоживание организма и шок прикончат ее.

Незадолго до захода солнца он услышал гул кара, доносившийся с запада.