Текст книги "На Туманном Альбионе"

– Брось, Маргарет, это вполне обычно для девушки твоего возраста – сотворить себе кумира и влюбиться в него по уши. Поначалу я подумал, что ты одна из сотен, если не тысяч моих поклонниц, а после, когда наша переписка продолжилась, я узнал тебя лучше и понял, что у тебя богатый внутренний мир. Ты действительно пишешь книгу?

– Да, – чуть слышно произнесла она, теперь уже бледнея.

– И о чём она, если не секрет?

– Она… Она написана от лица кота по имени Таффи… Так зовут нашего рыжего, глядя на него, у меня и родилась идея книги. По сюжету он живёт себе и никого не трогает, а хозяева постоянно вмешиваются в его жизнь. Ну тут детектив и завязывается, а кот распутывает клубок загадок и находит преступника, хотя взрослые уверены, что это именно им принадлежат все лавры. В общем, это такие небольшие повести, я сейчас уже третью пишу.

– На машинке печатаешь?

– О нет, мама говорит, мы не можем позволить себе печатную машинку, хотя, если папе перед Рождеством дадут премию… Ну что сейчас об этом говорить.

– А можно взять у тебя рукопись почитать?

Честно сказать, сам не знаю, зачем я это сказал, не иначе как непроизвольно захотелось сделать девушке приятное. А Маргарет опять начала краснеть. Вот же как её кидает, то в жар, то холод. Наверное, всю жизнь провела дома, и каждая новая встреча для неё – настоящее событие. Но, впрочем, девушка вручила мне папку с рукописями.

А потом я расчехлил гитару и под периодические фотовспышки устроил для присутствующих небольшой концерт. Нужно было видеть, как светились глаза несчастной девушки, когда я исполнял самые романтические вещи из имеющихся в моём репертуаре! Как она смущалась, слушая You’re Beautiful… Ну и закончил переведённой на английский язык песней «Город золотой», которая теперь называлась Golden City:

 
Beneath the pale blue sky, a golden city’s placed,
With gates as clear as crystal glass and shining star ablaze.
A garden blossoms there, with flowers far and wide,
And fascinating animals are wandering inside…
 

Её я тоже включил в наш второй альбом, решив, что эта песня вполне может прийтись по вкусу английскому слушателю. Мои ребята из S&H её ещё не слышали, кроме Люка, который аккомпанировал мне на басу. Ему понравилось. И здесь песня произвела фурор как на Уитсонов, так и на Хелен, Эндрю и его знакомого из газеты.

– Егор, ты обязательно должен включить эту вещь в новый альбом! – воскликнул Олдхэм.

– Я так и сделаю, Эндрю, – с улыбкой пообещал я продюсеру.

Когда мы уселись в машину и, попрощавшись с радушными хозяевами, отправились в обратный путь, Эндрю заявил:

– Кстати, когда мы болтали с миссис Уитсон, между делом я спросил, что стало причиной инвалидности девушки.

– И что же? – обернулась Хелен, до этого стряхивавшая с юбки кошачью шерсть.

– Полиомиелит. Она перенесла заболевание в восьмилетнем возрасте и с тех пор прикована к инвалидному креслу. Врачи говорят, что ещё не всё потеряно, её можно попытаться поставить на ноги, но для этого требуется дорогостоящее лечение.

– А что, прививку ей не делали?

– Прививки начали как раз делать в Советском Союзе несколько лет назад, если я ничего не путаю, и делать именно такие, которые не несут побочных эффектов, как та же самая вакцина Солка, – сказал Крейг. – Насколько я знаю, всё началось с американского ученого Сэбина, который лет десять тому назад или чуть меньше приехал в СССР со своими разработками, и ваши специалисты вакцину довели до ума. В Англии она начинает понемногу применяться, но пока очень редко, поскольку в нашем министерстве здравоохранения нашлись обладающие властью скептики.

– Понятно… А что насчёт лечения, насколько оно дорогостоящее?

– Примерно пять – семь тысяч фунтов, – снова вклинился Олдхэм.

– Может, пожертвовать ей собранные средства с какого-нибудь нашего выступления?

– Боюсь, даже пяти тысяч мы не наскребём. Если только провести несколько благотворительных концертов…

– Стоп! У меня идея. Но только мы с тобой, Эндрю, обговорим её позже. А сейчас давайте остановимся вон у того кафе. Там наверняка есть туалет, а то после чая Уитсонов…

А через день мы снова встретились с Олдхэмом, которому я выложил идею проведения большого благотворительного концерта в помощь детям, больным полиомиелитом.

– Ну что, Эндрю, ты хотел устроить хорошую PR-акцию? Вот тебе шанс. Давай, договаривайся с руководством какого-нибудь приличного стадиона, можно даже выступить на «Уэмбли». И с исполнителями тоже попытайся решить. С The Rolling Stones, уверен, договоришься быстро. Хотелось бы видеть ещё The Beatles, The Animals, очень хочется получить согласие Иегуди Менухина. Если получится, мы с ним дуэтом исполним инструментальную композицию Song from a Secret Garden. Ну и ещё кого-нибудь на твой вкус. Соберём стадион, а выручку отправим в фонд детей, больных полиомиелитом. Хотя, как я подозреваю, его придётся сначала создать… Ну это дело нехитрое с твоими-то способностями. Короче, как только мы соберём сотни тысяч фунтов для больных детишек, королева-мать нам всем пожалует титул сэра или какой-нибудь орден Бани. А то и Чертополоха, чем чёрт не шутит.

– Зря язвишь, для британцев эти награды значат очень много, – немного обиделся за историческую родину Эндрю.

– Каюсь, не сдержался.

– А титул сэра дают только подданным её величества. Так что особо-то не рассчитывай, хотя на орден Подвязки можешь замахнуться… Но только как почётный член, поскольку являешься иностранцем. А твою мысль я понял, и не думаю, что тут могут появиться какие-то подводные камни. Уж приличный стадион мы всегда подберём, главное – решить вопрос с исполнителями. Уверен, многие согласятся выступить даже бесплатно, когда узнают, ради какого благого дела мы всё это затеваем.

Глава 14

Сентябрьская травма лишила меня шанса помочь сборной с выходом на чемпионат мира. Впрочем, благодаря купленному приёмнику, ловившему короткие волны и радио «Маяк», я был в курсе результатов. Поэтому, когда я, в очередной раз забежав в посольство с письмами для родных, увидел стопку газет и среди них «Советский спорт» и еженедельник «Футбол», выписываемый, по-видимому, кем-то из посольских, не удержался и прямо тут же, сев в кресло, принялся просматривать прессу, сортируя её по дате выхода в печать.

С югославами «товарняк» сгоняли вничью – 0:0. Шесть дебютантов, дождь (как и в игре олимпийской сборной в Токио, приятно вспомнить, будто вчера было). И удивительно, что «Футбол» был так категоричен: «Зрители пришли посмотреть приятный спектакль, а увидели второразрядный футбол. Ни одна из команд не показала ничего, что могло бы привлечь внимание. Мы увидели в основном недостатки».

«Советский спорт» попытался сделать небольшой анализ, но критики также было много. Обозреватель отметил слабую игру советской обороны, за исключением отыгравшего на «ноль» Яшина, и нерешительность форвардов. Если и создавали острые ситуации, то «не благодаря каким-то интересным комбинациям нашей команды, а в результате промахов югославской обороны». В целом, как ни странно, матч, особенно до перерыва, проходил с преимуществом югославов. Лишь во втором тайме, когда стала сказываться разница в физической готовности, инициатива перешла к нашим. Корреспондент удивлен: «Субботний футбол был так сыр и несовершенен, что между начинающим сезон соперником и коллективом, находящимся в зените спортивной формы, разница оказалась весьма незначительной».

Ладно, читаем дальше… 20 сентября в Киеве сборная играла со сборной Вооружённых сил Марроко, и игра завершилась со счётом 3:0. Два гола с выверенных передач Метревели и Месхи забил заменивший меня на правом фланге Банишевский, убедив тренера в своей профпригодности.

И не удивительно, что в состоявшейся 3 октября в Афинах игре с Грецией, в присутствии 40 тысяч зрителей сборная СССР разгромила хозяев – 4:1. Хет-трик оформил Анатолий Банишевский. Читая это, я потирал травмированное колено, мысленно посылая проклятия на голову защитника «Фулхема», устроившего мне незапланированные каникулы.

«На его месте должен быть я!» Именно так я представлял себе ситуацию со сборной и Банишевским. Но потом всё же успокоился. В конце концов, парень молодец, а главное, сборная победила. Тренер принял правильное решение, и в итоге играть будет сильнейший, тем более что на меня Морозов сейчас всё равно не может рассчитывать. И я продолжил читать, что пресса пишет о наших.

Вот как оценил игру советской команды и героя матча в частности корреспондент Лев Филатов: «Три гола забил девятнадцатилетний форвард. Конечно, это яркая удача… Но юному игроку следует дать себе ясный отчёт в том, что своим успехом он, по меньшей мере, наполовину обязан мастерству опытного Метревели… Матч в Афинах не дал ответа, какой быть линии форвардов, несмотря на то что они забили четыре гола. Хотелось бы видеть организованные наступательные операции нашей сборной. Эпизодические вылазки, которые принесли ей успех в прошлое воскресенье, не назовёшь стилем игры. Это частности, детали, на которые нельзя твёрдо надеяться в матчах с противниками высокого класса».

Вторил Льву Ивановичу и Александр Вит: «Линия нападения сборной, в особенности её центральная пара, всё ещё представляет собой весьма деликатную проблему, которая пока остаётся неразрешённой. И трудность здесь не столько в личных качествах нападающих, сколько в их спортивной форме и правильном подборе…

Счёт, конечно, неплох, но он результат скорее тактических и технических промахов греческой сборной, чем чёткой, слаженной, умной игры наших футболистов… Было бы много приятнее, если бы мастера нашего футбола вынудили своих конкурентов проиграть не из-за своей тактической неполноценности, а под воздействием нашего игрового перевеса, остроумных комбинаций, неожиданных ходов. В этом плане любопытно было бы увидеть в игре ныне травмированного крайнего полузащитника Егора Мальцева. Два молодых и талантливых игрока всерьёз конкурируют за место на правом фланге атаки советской сборной. Это не может не радовать, но хотелось бы и на других позициях видеть серьёзную конкуренцию».

Чёрт, как же хочется побыстрее вернуться на поле! Скорее бы уже восстановиться… Жаль, что по условиям контракта меня могут вызывать только на официальные матчи, а то с огромным удовольствием отправился бы со сборной в южноамериканское турне. Сыграть с бразильцами на «Маракане» – мечта любого футболиста. В прошлой реальности наши сумели вырвать у кудесников мяча ничью – 2:2, причём первый ответный мяч забил как раз Банишевский. Хотя и курьёзный. Вратарь бразильцев так «удачно» выбил мяч на Банишевского, что тому оставалось только подставить голову, чтобы футбольный снаряд отправился в обратном направлении мимо опешившего голкипера.

Я всмотрелся в чёрно-белый портрет новичка сборной. Коренастый, со взглядом исподлобья, чем-то он напоминал Уэйна «Бычка» Руни из английского футбола будущего.

Однако, как бы там ни было, именно из-за травмы, как я уже говорил, нашлось время на музыкальные проекты. Да, прав был Бесков, совмещать футбол и музыку в самом деле оказалось нелегко. Но и решить, что из них для меня важнее, я так просто не могу. Это всё равно что выбирать – правая рука важнее или левая.

Покинув посольство, я решил сегодня вечером посидеть дома один с гитарой в руках и подключённым комбиком. Но едва переступил порог, как раздался телефонный звонок. Подняв трубку, едва не оглох от вопля Олдхэма:

– Егор! Я смог договорится с председателем Wembley Company Артуром Элвином о проведении нашего шоу на стадионе «Уэмбли»! Он и его партнёры очень заинтересованы в этой акции, ведь это хорошая реклама на фоне благотворительности. Ну а самое главное, мне намекнули… что концерт может почтить… своим присутствием… сама КОРОЛЕВА.

– Елизавета II? – уточнил я, понимая, что вопрос звучит глупо.

– Ну, других у нас пока нет, храни её Господь, – с пафосом ответил продюсер. – В общем, раз концерт благотворительный, то и арену нам предоставляют бесплатно, особенно когда Элвин с партнёрами узнали, какой может подобраться состав выступающих. Для них это тоже своеобразный PR-ход.

– Это всё здорово, поздравляю тебя, Эндрю, с первой победой. Но мне тут ещё одна мысль покоя не даёт… Ты представляешь, сколько для нашего шоу понадобится аппаратуры? Это же вагон, если не два…

– Найдём, Егор, это на самом деле не такая большая проблема. Но мне придётся обзавестись парой помощников, так как работы предстоит много. Есть у меня пара парней на примете. Услуги их, конечно, стоят денег…

– По финансам не волнуйся, уж на помощников найду средства. Но помнишь, ты говорил, что поищешь спонсоров? Размещение там, питание артистов…

– Ах да, совсем из головы вылетело! Я уже договорился с владельцем небольшого отеля на окраине Лондона. Он согласен бесплатно поселить и кормить знаменитых и не очень постояльцев. Для него очень неплохая реклама на будущее. Ну а BBC может стать нашим информационным спонсором. Вероятно, концерт будет транслироваться – подумай только! – в прямом эфире! Подобного английское телевидение ещё не знало!

– Отлично, в твоих способностях, Эндрю, я никогда не сомневался! Насчёт даты… Почему-то у меня в голове сидит Рождество, но, полагаю, к тому времени погода для выступления под открытым небом будет не самая приятная.

– Это точно, хорошо бы организовать всё не позднее середины октября. Да и в этом случае никто не даст гарантию от непогоды. Но всё равно шанс есть, что дождь не испортит нам выступление. Я уж не говорю о снеге, что вполне вероятен в конце декабря.

– Тогда нельзя тянуть резину, нужно как можно быстрее договариваться с потенциальными участниками акции.

– Чем и занимаемся, Егор!

Благотворительный концерт под лозунгом «Поможем Маргарет!», или в оригинале Help Margaret! мы окончательно решили провести в среду, 13 октября, о чём уже было уведомлено руководство «Уэмбли». Число 13 мне всегда приносило удачу в той жизни, тем более это была не пятница, и бояться мистических совпадений не стоило. Дата была обусловлена в частности и тем, что приходилась на середину недели, между турами чемпионата Англии, и таким образом ребята из «Челси», ну и клубное руководство, были приглашены на наше мероприятие. Предварительное согласие от них было сразу же получено. Я попросил Эндрю приготовить десятка три контрамарок, но когда Джо Мирс и Том Дохерти узнали, что я собираюсь провести весь «Челси» бесплатно, то выразили решительный протест.

– Сколько будет стоить входной билет? – спросил Мирс. – Пятнадцать фунтов? Думаю, наши футболисты могут себе позволить такие расходы на благотворительность. А что там с VIP-ложей? Возможно появление королевы? Тогда я расположусь где-нибудь поблизости от неё, имей это в виду. И заплачу столько, сколько будет стоить это место. А если королева не появится, я могу рассчитывать на место в VIP-ложе? Триста фунтов? Думаю, я тоже могу себе позволить такие расходы ради детей, больных полиомиелитом.

Олдхэм приступил к печати афиш, хотя состав исполнителей формировался буквально на ходу. Эндрю уже успел к этому времени заручиться поддержкой и Роллингов, вовсю обкатывавших подаренный мной своеобразный маскот с высунутым языком, и Зверей с Битлами, и своей всё ещё подопечной Марианны Фэйтфул, а также участников группы The Who, насчёт которых я сомневался до последнего. Всё-таки разбивание гитар на сцене как-то мало вязалось со словом «благотворительность». Ну да ладно, на что только не пойдёшь ради помощи детям.

Буквально на днях Олдхэм созвонился и с американскими музыкантами. Предложенный мной Джими Хендрикс, а также Би Би Кинг, Джоан Баэз и Боб Дилан дали согласие, но при условии, что перелёт туда и обратно, а также проживание и питание оплачивает принимающая сторона. Как сговорились!

Тут-то и пригодились нам спонсоры. Помимо хозяина частного отеля Эндрю удалось договориться с авиакомпанией British Airways, где пообещали выделить бесплатные места звёздам в самолёте, следующем рейсом из Нью-Йорка в Лондон. Причём места в первом классе, учитывая имена некоторых исполнителей. Та же самая история и с обратным рейсом. Для американских музыкантов единственное условие – собраться всем вместе и вылететь одним рейсом.

Таким образом, у нас собирался своеобразный Вудсток, разве что на четыре года раньше того, что случился в моей реальности и на другом континенте.

Между тем я лично решил вопрос с Менухиным, у которого на середину октября не намечалось никаких гастролей. Интересно, как он будет смотреться в окружении рокеров… Надеюсь, не испугается такого непривычного для звезды классической сцены окружения. Благо панков и металлистов среди нас нет, поскольку такие направления в музыке ещё не существуют. «Изобретать» их я не собирался – не мой формат, рано или поздно кто-нибудь да придумает, по мере того как музыка будет становиться всё более прогрессивной… или агрессивной.

Вскоре Эндрю приволок нам на студию целый ворох только что отпечатанных афиш. В центре была большая фотография Маргарет по пояс, где всё же можно было угадать, что она сидит в инвалидной коляске, а вокруг названия исполнителей, включая Иегуди Менухина, об участии которого стало известно буквально на днях. Мы с Менухиным всерьёз взялись за репетицию Song from a Secret Garden. Вещь очень понравилась знаменитому скрипачу, и он даже попросил разрешения исполнять её на своих концертах с собственным аккомпаниатором. Исполняйте, батенька, мне не жалко!

По BBC показали сюжет о готовящемся мероприятии, обещавшем стать главным музыкальным событием года, а я наконец добрался до Русской службы радиостанции BBC. В программе Гольдберга я выступил с рассказом не только о своём творчестве и прогремевшей провокации с теперь уже бывшим собкором The Guardian в Москве, но и грядущем супершоу с участием популярных британских и американских рок-исполнителей, разве что за исключением Элвиса, к которому мы даже не стали и подкатывать. Особо я отметил участие в нашем рок-фестивале Иегуди Менухина, что вызвало у ещё не видевшего афиши Гольдберга искреннее удивление.

– Егор, а как к тому, что вы организуете такое грандиозное мероприятие, отнеслось ваше советское руководство? – влёгкую поддел меня радиоведущий.

– Видите ли, Анатолий Максимович, моё, как вы выразились, советское руководство всячески приветствует благотворительные акции подобного рода, даже если они проводятся за границей, но с участием советских исполнителей. Может, вы не в курсе, но я помню кое-какие постулаты из задач Союза советских композиторов. Среди прочего там есть пункт: «Укрепление творческих связей с зарубежными прогрессивными музыкальными организациями и деятелями». Чем, собственно, мы и собираемся заняться. А так же, не исключено, что и в СССР позже будет организовано подобное мероприятие, благотворительность на моей родине – не такая и редкость.

Да уж, невольно вспомнились все эти Фонды мира, помощи детям Африки и чего-то там ещё… Как со школьных лет сдавали вроде копейки, а в итоге миллионы рублей уходили на эту виртуальную борьбу за мир и не менее виртуальных черномазых детишек. Интересно, куда делись средства этого самого Фонда мира в 1990-е? Об этом, наверное, знали только Ельцин и его приближённые.

А так насчёт возможного благотворительного музыкального фестиваля я действительно проконсультировался по прямой линии с Фурцевой, когда Федулов вызвал меня в консульство и заставил пообщаться с ней о благотворительном концерте на «Уэмбли».

«Вот будет жопа, если она наложит вето», – думал я, поднося к уху трубку.

А тут ещё может ведь и дочку припомнить. Хотя, по большому счёту, это сама Светлана всячески меня провоцировала, чего Екатерина Алексеевна не могла не заметить.

Вопреки моим страхам, отдалённая от Лондона парой тысяч километров Фурцева общалась со мной вполне доброжелательно. Настолько, что закралось сомнение… неужто и она поверила в байку о внебрачном сыне Шелепина? И смех, и грех!

В общем, добро я получил, особенно министр культуры СССР вдохновилась идеей проведения в Союзе аналогичных фестивалей. Ну а что, рано или поздно я вернусь, а если даже ещё на несколько сезонов задержусь в Англии, то и без меня смогут провести – тут ничего сложного. Есть же Лужники, то есть Центральный стадион им. Ленина, люди с удовольствием его забьют, если на сцене будут выступать ведущие советские артисты, в число которых, кстати, обязательно надо включить «Апогей» и Адель.

Я испросил разрешения у Федулова на хотя бы ещё один звонок.

– Только недолго, – предупредил он.

На моё счастье, Ленка была дома.

– Привет, Лисёнок!

– Егорка-а-а! Ты откуда? Ты где?

– Из Лондона звоню, из консульства. К сожалению, пока не могу вырваться в Москву. Но надеюсь, что до новогодних мы всё-таки свадьбу сыграем. Ты сама как?

– Животик уже появляется, малыш толкаться понемногу начинает.

– Здорово! Жаль, я не могу быть рядом с тобой… Хоть контракт разрывай, так к тебе хочется.

– Нет уж, тебя родина туда отправила…

– Нести высоко знамя советского спорта, – усмехнулся я в трубку. – Ладно, тут на меня уже косо поглядывает товарищ из консульства. Не могу больше говорить, спишемся. Моим привет передавай, люблю, целую!

За неделю до фестиваля на улицах Лондона уже пестрели афиши, теле– и радиореклама также сделали свое дело. Так что, когда в кассах «Уэмбли» началась продажа билетов, к ним тут же выстроились очереди из желающих вживую увидеть выступление звёзд мирового уровня. К которым, без ложной скромности, начал себя понемногу относить и я.

Когда стало окончательно ясно, что фестиваль состоится в означенный срок, я позвонил Маргарет. Она уже была в курсе, мы с ней общались и раньше по этому поводу, хотя, впервые услышав, что ради неё затевается такой грандиозный фестиваль, с минуту приходила в себя. А теперь я позвонил и пригласил её на концерт. Думаю, личное присутствие девушки ещё больше добавит значимости нашему мероприятию, хотя уж куда больше, казалось бы.

А ещё я обрадовал Маргарет новостью, что в издательстве Hutchinson заинтересовались её историями о коте Таффи, и если она допишет третий рассказ, то, вероятно, этот сборник выйдет отдельной книгой с иллюстрациями одного известного детского художника.

– Вообще-то я рассчитывала на не совсем детскую аудиторию, – сказала Маргарет, – скорее на подростковую, а может, даже и на взрослую… Да ладно, я вообще ни на что не рассчитывала, писала для себя. Если бы не ты… А что касается художника-иллюстратора, то если он хороший, то почему бы и нет? На концерте я обязательно буду, только с мамой, если ты не против. Должен же кто-то меня туда-сюда возить…

– Да без вопросов! Хоть с мамой, хоть с папой, хоть с обоими и с братом. Главное, чтобы ты была. А рассказ-то допиши, издательство ждёт.

А затем у меня состоялось знаменательное знакомство с ливерпульской четвёркой. Случилось это во время очередной репетиции на Эбби-Роуд. Неожиданно приоткрылась дверь, и в её проём осторожно просунулась чья-то черноволосая голова. Разглядев знакомое до боли каждому битломану лицо с горбинкой на переносице, я аж поперхнулся. Леннон без своих знаменитых круглых очков смотрел в нашу сторону, близоруко щурясь, а за его спиной маячили остальные члены The Beatles – Джордж, Пол и Ринго. Все совершенно одинаково пострижены, причём стрижки на взгляд человека будущего смотрелись так себе. Но такова уж нынешняя мода.

– Салют! – поднял руку в приветственном жесте Джон. – Так это вы знаменитая группа Sickle & hammer? А мы тут в соседней студии репетируем, узнали, что вы тоже здесь, и решили зайти познакомиться. Тем более что, если я ничего не путаю, нам предстоит вместе выступать на благотворительном шоу?

Мама дорогая! Вот спросите меня, почему я раньше не искал встречи с Битлами? Ведь мог при желании почти за год моего пребывания в Англии посетить какой-нибудь их концерт. Хотел, мечтал и в то же время боялся. Боялся, что существовавшие в моём воображении небожители окажутся простыми людьми, с запахом изо рта и прыщами на коже, и это станет фатальным ударом для моей юношеской неокрепшей психики.

Тут можно было бы снова поставить виртуальный смайлик, мол, момент знакомства с тем же Джаггером пережил как-то ровно. Но то был Джаггер, а не Леннон, и теперь, глядя на тех, кого ещё не выходящий журнал Rolling Stone поставил на 1-е место в списке величайших исполнителей всех времён, я с трудом справлялся с дрожью в пальцах, испытывая непреодолимое желание упасть в обморок.

Но тут мне наконец удалось проглотить застрявший в горле ком, и я изобразил самую радушную улыбку, на какую только был способен в этот момент:

– А вы та самая знаменитая группа The Beatles, я вас сразу узнал! Заходите, чего в дверях-то стоять, познакомимся поближе.

А что ещё я должен был сказать? Что первое пришло в голову, то и сказал. Причём, думаю, выбрал вполне удачный вариант, вон как разулыбались в ответ.

Мои парни и Диана к появлению гостей отнеслись без особого пиетета, спокойно пожали им протянутые руки. У лидер-гитаристки с Харрисоном тут же возникла общая тема насчёт гитар, а остальные участники двух рок-команд собрались одной группкой, облепив обтянутый чёрной кожей диван, причём Джон явно взял на себя роль лидера, представляя свою четвёрку.

– С детства мечтал побывать в России, – признался Леннон. – По ТВ, радио и в газетах о вашей стране рассказывают всякие небылицы…

– Что у нас зима круглый год, все пьют водку и по улицам ходят медведи? – улыбнувшись, немного дрогнувшим голосом спросил я.

– Ну что-то вроде того. Хотя я, конечно, в эту ерунду не верю. Но всё же Россия представляет для меня одну большую загадку. Ты первый русский, которого я вижу въяве. С виду ты обычный человек, ничем не отличаешься от нас… Кстати, над чем сейчас работаете?

– Репетируем вещи, с которыми планируем выступить на фестивале Help Margaret!. А вы, наверное, новый альбом пишете?

– Точно, он будет называться, наверное, Rubber Soul. Начали над ним работу ещё летом, до поездки в Штаты. Хотелось бы успеть выпустить альбом к рождественским праздникам.

Rubber Soul в переводе на русский значит «Резиновая душа». Историю названия я знал давно, но решил «включить дурачка».

– А почему такое необычное название?

– О, это всё Пол, – кивнул Джон в сторону смущённо улыбнувшегося Маккартни. – Он вдохновился термином «пластиковый соул». Слышал о таком?

– Слышал, это какой-то чёрный музыкант назвал так попытку исполнения Джаггером соул-музыки.

– Так и есть, – наконец выжал из себя пару слов Пол.

– Этот альбом должен поднять нас на новую высоту, – продолжал Джон. – И в его создание каждый из нас вносит лепту как композитор, даже Ринго с нашей помощью сочинил одну из песен.

– Кстати, а что вы планируете исполнять на «Уэмбли»?

– Думаем, пару-тройку вещей с предыдущих альбомов. Мы ещё сами, если честно, не определились. А вы что сыграете?

– Пока знаю, что исполним дуэтом с Менухиным, а с группой тоже пока решаем. Но по большому счёту почти определились.

– Ну, у вас много достойных песен, есть из чего выбирать. Например, Imagine очень нравится. Только вчера услышал случайно по радио, думаю, эта вещь станет хитом.

Blя… Я едва не грохнулся на колени и не стал биться головой об пол с признаниями в плагиате. В последний момент подумал, что правда из моих уст о попадании в прошлое и воровстве ещё не написанных песен кроме усмешек и недоумения никакой другой реакции не вызовет. Мол, русский дурачится, либо крыша поехала у чувака от перенапряжения. Ещё бы, и на футбольном поле выкладывается, и на сцене пашет, сочиняя хит за хитом.

Моя секундная заминка осталась незамеченной, а я постарался перевести разговор на тему футбола. Джон, будучи родом из Ливерпуля, признался, что сейчас к футболу как-то равнодушен, а в детстве болел за «Ньюкасл» – очень уж нравилась ему в детстве игра нападающего Джеки Милберна. Ринго «притапливал» за «Арсенал», за который болел его отчим, а вот Пол является страстным поклонником ливерпульского «Эвертона». Джорджу вообще футбол по барабану, хотя за компанию с Полом он пару раз ходил на «Энфилд» поболеть за «ирисок».

– Но наши футбольные предпочтения – секрет для всех, смотри не проболтайся, – сказал Джон заговорщицким шёпотом и не смог сдержать улыбки. – Брайан запретил нам о них рассказывать, чтобы не обидеть кого-то из наших поклонников.

Мы поболтали ещё минут пять, после чего Битлы отправились обратно в свою студию, а я обнаружил, что моя рубашка пропотела насквозь. Играть сейчас я не мог, в пальцах жил лёгкий тремор, поэтому предложил сделать перерыв минут на двадцать – тридцать, прогуляться в кафе через дорогу. А сидя за чашкой крепкого кофе, думал, почему бы и в самом деле не исполнить Imagine сольно в рамках фестиваля.

Я даже немного завидовал спокойствию своих коллег по S&H. Для них это были известные, но не более того музыканты. Окажись у меня под рукой смартфон со встроенной камерой, наверное, я попробовал бы сделать с Битлами селфи. Хотя случай сфоткаться хотя бы на обычную камеру ещё вполне может представиться, как-никак вскоре нам предстоит выступать на одной сцене, только по очереди. Причём, как я догадывался, именно им придётся стать хэдлайнерами фестиваля. Кстати, не мешало бы составить заранее очередность и утвердить её с участниками фестиваля. А то ведь, чего доброго, скандал разразится на почве нежелания выступать «на разогреве» у других исполнителей.

Конечно, убийством, как было в случае с Тальковым, не закончится, но кто-нибудь обидится и ещё, чего доброго, вообще свалит с фестиваля. А на афишах названия групп и имена музыкантов и отсутствие кого-то из них может вызвать у части публики недоумение. Надеюсь, Эндрю, на которого я планировал взвалить эту работу, сумеет найти компромисс, хотя по-любому вряд ли получится удовлетворить всех. Ну а мне лично было до лампочки, когда выступать, я и так на всё Соединённое Королевство засветился как главный организатор, отхватил свои 15 минут славы.

За два дня до фестиваля в Лондон прилетели американские исполнители. Встречать их должен был Олдхэм с парой своих помощников, чтобы отвезти на автобусе в отель, но я тоже не удержался, приехал в Хитроу.

Они спускались с трапа один за другим самыми последними из пассажиров. Би Би Кинг, Боб Дилан, Джоан Баэз и Джими Хендрикс – каждый из них держал в руках кофр с гитарой, а то и два, как, например, Кинг и Хендрикс. Причём последний, будучи на этот момент ещё малоизвестным исполнителем, прилетел вместе со своей светлокожей подругой по имени Сью, всем своим видом напоминавшей ещё не поистрепавшуюся, но уже близкую к тому проститутку.