Текст книги "Записки промышленного шпиона"

Я промолчал.

Пусть выговорится.

– Догадываешься, зачем тебя сунули в багажник?

Я догадывался. Если эксперт находится в руках шефа, то почему бы не обменять его на захваченных сотрудников Консультации?

11

Итак, Лесли сказал слово, и упало оно на благодатную почву.

Нельзя не задумываться над своим будущим. Это противоестественно.

Вытребовав у старины Рэда очередную чашку кофе, я продумывал варианты. Их было немного, но они были. Скажем, я мог принять предложение Лесли, хотя вряд ли они поверили бы мне до конца. Я мог помочь им уничтожить Консультацию, но предателей никто не терпит. Наконец, я мог сыграть самостоятельно…

Но для последнего варианта мне катастрофически не хватало информации.

И еще – Лендел. Он действительно был чтецом, он занимался только открытыми публикациями. В некотором смысле он действительно чист, просто прежние хозяева не хотели от него отказываться. Кому, как не им, знать, что тот, кто продает секрет, зарабатывая на этом деньги, всегда может совершить и более гнусное преступление: создать на основе украденного собственное производство.

Кто предупредил Лесли о нашей Игре? Как вошла в игру сестра Берримена?

Я курил сигареты (кстати, дерьмовые), пытаясь как можно точнее восстановить в памяти одну из бесед с Ленделом, состоявшуюся уже после той встречи с шефом в демонстрационном зале.

«Компьютер эксперта? – сказал тогда Лендел. – Мои предположения могут показаться несостоятельными, однако в самой достоверной информации содержится всего лишь часть истины. – Лендел любил говорить красиво. – Только человек, Эл, может успешно решать самые разные задачи по классификации и распознаванию объектов, явлений и ситуаций. Это главная причина того, почему серьезные промышленные фирмы так старательно ищут все более эффективные способы использования именно человека в качестве элементов сложных автоматических систем. Заменить человека специальным распознающим аппаратом никто пока не сумел. Только человек обладает центральной нервной системой, умеющей осуществлять интуитивный отбор и переработку информации. Он умеет предвидеть, предугадать, то есть чисто интуитивно найти правильный путь к решению внезапно возникающих проблем. У машин, Эл, даже у самых умных, подобных способностей нет. Пока… Скажем так… Кроме того, число принимаемых человеком решений всегда конечно, как бы ни были бесконечны состояния внешних сред. Скажем, машинистка. Какие бы варианты одного и того же звука ей ни предлагали, она всегда будет ударять пальцем по строго определенной клавише. А вот машина единственно верную клавишу выбрать сразу не может. Она перебирает варианты. Она лишена интуиции. Только с появлением компьютера, созданного экспертом, положение изменилось. Теперь машина эксперта способна находить ограниченное, максимально приближенное к правильному число решений при любом множестве изменений характеристик внешних сред. – Эту фразу Лендела я запомнил буквально. – То есть мы получили наконец истинную систему человек-машина. Единую, цельную, в которой равное значение имеют оба элемента».

Было о чем подумать.

12

Когда утром я толкнулся в комнату Лендела, его не оказалось на месте.

«Где Лендел?» – позвонил я старине Рэду.

Он удовлетворенно хмыкнул:

«Наверное, хочешь кофе?»

Я понял, что ответа не будет, и повесил трубку.

Так прошли три дня. Три долгих дня. Три дня, полные ожидания и неопределенности. Иногда я спрашивал старину Рэда: «Где Лендел?» Старина Рэд охотно подхватывал игру: «Наверное, хочешь кофе?»

Я не мог составить никакого плана действий, потому что мне не хватало информации. Честно говоря, я полностью не владел информацией. Одно только знал: меня не тронут, пока я нужен Лесли, а он все тянул и не появлялся, и это тревожило меня больше всего.

А появился Лесли внезапно.

Держался он уверенно, но в глазах угадывалась растерянность.

И по этой почти неуловимой растерянности я понял: что-то произошло. Что-то такое, что сбило с толку это уверенное плечистое чудовище в твидовом костюме, хотя настроен он был решительно.

– Ты надумал?

Я покачал головой.

– Тебе не хватило времени?

Я опять отрицательно покачал головой.

– Боишься шефа? – он наконец не выдержал. – Напрасно. Мы прикрываем ваше заведение, Миллер. Раз и навсегда. Оно многим намозолило глаза. На этот раз твой шеф перебрал, ему не следовало ввязываться в историю с экспертом. Ну, ну, Миллер! – подбодрил он меня. – Мы найдем для тебя дело. – Он прищурился. – Собственно говоря, ты можешь заняться делом прямо сейчас.

– А где Лендел?

– Вот о нем я и говорю, – довольно злобно кивнул Лесли. – Мы с ним работали, он на все согласился, а потом в мозгах у него сгорели контакты. Он ненормальный. Он не похож на человека, склонного к крайностям, но несколько часов назад он убил своего опекуна. Да, Миллер, убил. Больше того, он захватил оружие, имевшееся в техническом отделе, и взял заложников. Угрожает убить их, если мы не предоставим ему возможность уйти.

– Наверное, он вспомнил и обо мне? – ухмыльнулся я.

– Огорчу тебя, Миллер. О тебе он не вспомнил.

– Все равно он умудрился взять заложников!

– Не стоит преувеличивать, Миллер, – мрачно хмыкнул Лесли. – Ни заложники, ни сам Лендел не имеют для нас цены. Как ты понимаешь, сколько бы ни оказалось трупов, все они будут списаны на Лендела. Но пока, Миллер, он мне нужен живой. Понимаешь? Нет? Хорошо, буду откровенен. Ты и он – это и есть цена эксперта.

– Вы уже что-то предпринимали?

Лесли мрачно и недоверчиво уставился на меня:

– Мы собирались пустить усыпляющий газ, но Лендел связал руки заложникам и расставил их вдоль стены, накинув на каждого петлю. Если мы пустим газ, они погибнут первыми и тогда нам будет труднее объяснять происшедшее, скажем так, общественности…

Он пристально посмотрел мне в глаза:

– Понимаешь, что тебе предстоит?

Я понимал.

13

Коридор по-прежнему был пуст и ярко освещен.

Только сейчас мне пришло в голову, что мы могли находиться в одном из отделений фирмы «Счет». Как правило, такие фирмы не любят открытости. Метрах в пяти от технического отдела (за его дверью сейчас находился Лендел и его заложники) мы остановились. Несколько накачанных молодых людей в аккуратных костюмах (и явно в кевларовых жилетах) наблюдали за нами.

– Действуй, Миллер.

– Лендел! – крикнул я. – Не стреляй! Это я – Миллер!

Похоже, Лендел здорово сдал. Услышав мой голос, он нервно завопил:

– Я впущу тебя! Но входи один!

– Я вхожу один, Лендел!

Молодые люди переглянулись, но Лесли жестом успокоил их.

– Не стреляй, Лендел! Я без оружия! – снова крикнул я и осторожно втиснулся в приоткрывшуюся дверь, сразу захлопнувшуюся за мной.

Рабочие столы и кресла, какая-то разбитая аппаратура – комната была перегорожена баррикадой едва ли не человеческий рост. Только голова Лендела торчала над баррикадой, и высовывался ствол армейского автомата. Заложники – трое – стояли вдоль стены. Их запястья стягивал нейлоновый шнур (знакомое ощущение). Такие же шнуры обвивали шею каждого и тянулись к вентиляционным трубам. Если бы не страх, заполнявший комнату…

Странный путь привел меня сюда.

Не знаю почему, но я именно так подумал: странный путь.

На этом пути были заметные вехи. Например, «домашняя пекарня» – девятиэтажная штаб-квартира Агентства национальной безопасности (АНБ), официально известная под названием форт Джордж-Мид – нашпигованная компьютерами, украшенная дисковыми антеннами. Именно АНБ поставляет стране около восьмидесяти процентов всей собираемой различными разведслужбами информации. Когда быстродействующие компьютеры наталкиваются на ключевые слова (ну, скажем, ядерный потенциал, субмарина, торий), мгновенно выдается письменная копия перехваченного сообщения. Я начинал в «домашней пекарне». Я прошел через кабинеты АНБ, поскольку еще в колледже поверил в то, что вступить в армию – значит посмотреть мир. Там, в армии, меня и заметили сотрудники АНБ. Пройдя серию сложных тестов и собеседований (в том числе с доктором Хэссопом, тогда еще не думавшем о собственной Консультации), я был признан перспективным. Методы анализа, терминология и методика разведывательной службы, дешифровка кодов любого типа, перехват радиосообщений – школу я закончил первым учеником.

Это давало определенные преимущества.

Например, я сам выбрал место службы – Стамбул.

Он казался мне сказочно далеким и загадочным, и в какой-то мере мои ожидания оправдались. В Стамбуле я контролировал радистов, вылавливавших в эфире интересующую нас информацию, особенно идущую с Востока; я анализировал ее и сопоставлял с данными других служб перехвата. Материалы, с которыми я работал, относились к разряду очень серьезных, но, черт побери, мне приходилось видеть там даже сводки погоды, на которых стоял гриф «конфиденциально»!

Потом я контролировал «летающие платформы» во Вьетнаме.

Там «ЕС-47» были до отказа набиты электроникой. Это помогало делать неожиданные открытия там, где другими методами ничего открыть было невозможно. Кстати, позже именно с помощью «летающих платформ», снабженных инфракрасными датчиками, удалось обнаружить в лесах Боливии команданте Че…

И все эти годы доктор Хэссоп и мой будущий шеф внимательно следили за моим служебным ростом.

14

Меня могли прихлопнуть в Стамбуле, в Бриндизи, во Вьетнаме, но так случилось, что пройдя через все это, я стоял теперь перед стволом армейского автомата, нервно прыгающего в руках растерянного и явно перевозбужденного чтеца нашей собственной Консультации.

– Ну что, Миллер, что? – торжествующе выкрикнул Лендел, увидев меня. Его прямо трясло от торжества, тонкие губы кривились. – Я говорил тебе, что выйду отсюда! Я говорил, что я тебя выручу!

Я понимал его состояние.

– Скоро мы выйдем отсюда, Эл! Скоро мы выйдем. Они не посмеют нас задерживать! Видишь, кого я схватил? – Он безумно скосил глаза, указывая на застывших под вентиляционной трубой заложников.

– Это трупы, Лесли.

– Это заложники, Миллер!

– В любом случае их запишут на твой счет.

– Ты ошибаешься, Эл. Я тут все просчитал. Ты что, не видишь?

– Что я должен тут видеть, Лендел?

– Я захватил эксперта!

Он столь явно торжествовал, что я засомневался: видел ли он сам этого эксперта?

– Фирма «Счет» не захочет терять уникального специалиста, – обрывая слова, не договаривая их, зачастил Лендел. Его торжество выглядело смешным, но меня ничуть не смешило. – И знаешь почему?

– Почему? – спросил я терпеливо.

– Помнишь, я рассказывал тебе об эксперте?

– Система человек-машина? Ты сейчас об этом?

– Вот именно! – обрадовался Лендел. Если Диоген лез в бочку не из нищеты, а из обыкновенного тщеславия, то Лендел, похоже, лез в бутылку просто из-за неверно понятой информации. – Я же говорил тебе: в системе человек-машина одинаково важны как первый, так и второй элементы. – Лендел хищно пробежал взглядом по заложникам, и его длинный нос дрогнул. – Но любую систему всегда ведет человек, Эл. – Лендел нервно хихикнул. – Представь редкостный, великолепный, божественный инструмент. Ну, хотя бы скрипку, Эл. Любой дурак может извлечь из нее звуки, сотня или даже тысяча сыграет сносно, десяток – отменно, но только один-единственный может сыграть божественно! Понимаешь, о чем я? Вот именно! Об эксперте, о гении программных импровизаций, о человеке, который, как никто, владеет своим уникальным компьютером. Теперь до тебя дошло? – Лендел наслаждался звучанием собственных слов, хотя не забывал следить за дверью. – У меня хорошая голова, Эл. Вы все недооценивали мою голову. Вы пошли на поводу у легенды, забыв об эксперте. Вы решили убить машину, а убивать надо создателя! Ты понимаешь? Так вернее. Дело всегда не в машине, а в человеке.

Он вдруг оборвал свой горячечный монолог:

– Выясни, Эл, кто из них эксперт!

Значит, Лендел действительно никогда не видел эксперта.

Я покачал головой, но подошел к заложникам. Все они были в обыкновенных комбинезонах, которые носит технический персонал. У одного из нагрудного кармана торчала логарифмическая линейка. Я запомнил эту необычную деталь. Он был веснушчат, маловыразителен, испуган, но не потерял соображения, потому что не спускал с меня глаз.

– Эл! – суетливо командовал мне Лендел из-за баррикады. – Погляди на их ладони. Внимательно посмотри на их ладони. Я знаю, что эксперт дважды обжигал правую руку кислотой, у него должен быть на ладони след.

– Руки! – приказал я.

Все трое, как манекены, вытянули перед собой связанные в запястьях руки. Вены вздулись, лица потемнели от напряжения. «Через час они начнут падать, – подумал я. – Они не дождутся спасения». Значит, надо играть свою игру. Я повернулся, чтобы сообщить Ленделу, что эксперта среди заложников нет, но веснушчатый заложник опередил меня:

– Я – эксперт!

Его нелепое признание, несомненно, было продиктовано страхом, но Лендел по-детски обрадовался:

– Тащи эксперта сюда!

Силу применять не пришлось.

Как только я скинул петлю с веснушчатого, он сам кинулся к баррикаде, с отчаянием повторяя:

– Не стреляйте, только не стреляйте! Я – эксперт.

– А почему на тебе комбинезон техника?

– Я работал в лаборатории.

– Ты слышишь, Эл?

Лендел сиял. Но я не хотел с ним соглашаться:

– Почему ты веришь этому человеку?

Реакция Лендела меня испугала.

– Ты эксперт? – заорал он.

Веснушчатый тоже впал в отчаяние:

– Да! Да! Да!

Они оба – сумасшедшие.

Будь у меня оружие, я не колебался бы.

– Руки! – заорал Лендел. – Покажи мне руки! Ну, быстрее! Давай быстрее! Ближе, ближе! Видишь, Эл, у него на ладони след ожога!

Я промолчал. Никаких ожогов на ладонях техника не было. Лендел видел только то, что хотел видеть.

– В угол! Лечь на пол! – приказал Лендел заложнику и, когда тот уткнулся лицом в пол, повернулся ко мне. – Эл, я могу тебе верить?

– Как себе.

Я был искренен.

– Тогда займи место в петле эксперта. – Ленделом явно двигало сумасшествие. В любую секунду его палец мог нажать на спусковой крючок.

– Хорошо, – сказал я, боясь испугать его. – Хорошо, Лендел, я сейчас же займу место этого техника. Но дай мне слово, что ты не начнешь стрелять, пока у нас есть шансы договориться с теми, кто стоит за дверью.

Он удивился, но, подумав, не без торжественности объявил:

– Обещаю, Эл. Ты же видишь, все идет как надо. Мы выкарабкаемся.

Поворачиваясь, я споткнулся об опрокинутый стул. Это случилось неожиданно, и Лендел непроизвольно нажал на спуск. Автоматная очередь вспахала, взрыла плитки паркета, и я воспользовался секундным замешательством. Еще летела щепа, пахло деревом и лаком, еще грохот автомата рвал тишину, а я вцепился в горячее, ускользающее из-под пальцев горло Лендела. Борясь с ним, я понял, что он действительно не в себе: только сумасшедшие обладают такой силой. Но я сам был уже наполовину сумасшедшим. И к этому сумасшествию примешивалось неистовое нежелание потерять всё, до чего я получил шанс дотянуться. Несколько раз я бил Лендела ребром ладони по горлу, и каждый раз неудачно. Наконец удар получился. Лендел охнул и выпустил из рук автомат. Странно всхлипывая, он упал на колени и обеими руками схватился за горло. Его вырвало.

Тяжелая рука Лесли опустилась мне на плечо: «Оставь его, Миллер. Хватит».

Поразительно, как много мы успели поломать мебели. Я даже ухмыльнулся. Я знал, Лесли напрасно радуется. Несомненно, он считал, что выиграл у меня, но в бэрдоккском деле его обуревали такие же чувства. Именно сейчас я отчетливо увидел путь, который единственно приводил меня к победе. Кстати, не ошибался ли Лендел, говоря о некоей равнозначности машины и человека? Мне вдруг пришло в голову, что выигрыш заключается и в верном ответе на этот вопрос.

Чего хотел шеф? Уничтожить компьютер эксперта.

Чего хотел Лесли? Защитить компьютер и заполучить эксперта обратно.

Чего хотел бедняга Лендел? Держать эксперта при себе. Обязательно при себе.

Значит, понял я, ключ к игре находился у шефа. И этим ключом являлся эксперт. Я боялся, что шеф, может, не совсем ясно понимает ситуацию. Я боялся, что он начнет торопиться. Почти все сейчас зависело от того, сумею ли я помешать эксперту, видимо, действительно гениальному импровизатору, вернуться к своему инструменту. Я ни на секунду не забывал, что одним из объектов обмена должен быть я сам, но мозг сам собой рисовал мрачные картины. Например, я видел потрясающие картины вполне возможного будущего. С мрачной отчетливостью я видел, как год за годом совершенствуется машина эксперта. Одна за другой сходят со сцены промышленные фирмы, разоренные фирмой «Счет», и как вся информация постепенно скапливается в запоминающих блоках машины эксперта. В итоге фирма «Счет» растет над страной, а может, и над миром, как ледяной айсберг. Мы исключительны. Одна-единственная фирма, решающая судьбы миллиардов. Почему нет?

15

Не могу сказать, что провел ночь хорошо, но я провел ее с пользой.

По крайней мере, появление Лесли меня не смутило. Я даже ухмыльнулся его грубоватым шуткам, хотя прежде всего интересовало меня оружие. Я сразу отметил оттопыренный карман его куртки. Такая же игрушка пряталась у него под мышкой – под твидовым пиджаком, но больше всего меня интересовала именно игрушка в кармане. Лишь бы он не переложил ее в другое место.

– Тебе не спалось, – ободрил меня Лесли. – Понимаю.

Он всячески подчеркивал свой успех, а также доверие, оказываемое им мне.

Вопрос доверия вообще был его коньком. Его ничуть не смущала собственная субъективность. Впрочем, невольно подумал я, чаще всего мы сами провоцируем подобное поведение. Разве не мы превратили доверие в чистую условность? Разве не мы сделали невозможным бескорыстное распространение технических новинок? Когда НАСА, эта могущественная организация, занимающаяся космосом, объявила, что все побочно сделанные ее сотрудниками изобретения могут быть свободно приобретены любой фирмой, мало кто решился отправить в НАСА открытку за двадцать пять центов. Старались украсть, купить, выманить.

16

Мы выехали под вечер.

Тяжелый джип с ревом разрывал вечерний воздух.

Погруженный в размышления, я не замечал Лесли, старину Рэда, Лендела, бессмысленно уставившегося в стекло. Он страдал, он выглядел подавленным. Все равно никто острее меня не ощущал нестабильности сегодняшней жизни и ужасной неопределенности – завтрашней. Компьютер эксперта – торжество фирмы «Счет» – высился над моим сознанием как чудовищная гора, в бездонную память которой, как ручьи и реки, стекалась вся мировая информация. Пройдут годы, кстати, не столь уж долгие, и в прозрачном доверху набитом подслушивающей и подсматривающей аппаратурой мире людям останется право только на такие тривиальные истины, как, скажем, ночь пришла или – солнце встало. Ничего больше. И мы, жалкие, задыхающиеся в океане банальностей, как вспышку молнии, как неожиданную новость, как свежий хлеб будем вымаливать у фирмы «Счет» хоть какую-то информацию.

За какой-то темной заброшенной фермой Лесли остановил машину.

– Минут через десять, – сказал он мне, – здесь появится твой шеф. Надеюсь, ты понимаешь?

Я понимал.

– Как думаешь, Лендел действительно слетел с катушек?

– Вопрос не ко мне. Не надо было его пугать.

– Но эту шумиху устроил он.

– Все равно развяжите ему руки. Похоже, вы отбили у него желание жить активно.

– Миллер, ты парень что надо. – На этот раз Лесли не льстил мне. – Уверен, мы будем работать вместе. Я, кажется, полностью расплатился с тобой за бэрдоккских фармацевтов.

Я кивнул.

Но лирика меня не интересовала.

Меня интересовал оттопыренный карман куртки.

Стрелять придется прямо из кармана, решил я. Времени нет. Всё будут решать секунды. Боясь вызвать подозрения, я вытащил сигарету. Я ни на секунду не хотел отвлекаться. Лесли рано торжествовал победу. Он не понимал, он не догадывался, что дело эксперта решит вовсе не сам эксперт, будь он хоть трижды гениален. Дело эксперта решат те несколько секунд, что будут (или не будут) отпущены мне судьбой. Эти секунды еще не наступили, но они приближались вместе с далеким ревом мощного автомобильного мотора.

17

Земля отсырела, с листьев капало. Недавно прошел дождь.

Услышав приблизившийся мотор, Лесли оторвался от дерева и встал слева, чуть впереди меня. Старина Рэд и Лендел оставались в машине. Минута… Еще минута… Мотор смолк…

Затем из-за деревьев показались два человека.

Первым шел шеф, непомерно громоздкий – в серой шляпе, в тяжелом сером плаще. За ним, приотстав на шаг, следовал эксперт. Несомненно, его подавляла тяжелая фигура шефа, но самоуверенность он не потерял. Он даже что-то насвистывал. Он был выше нас, он был выше происходящего.

А увидев нас, он приветственно вскинул руку.

Лесли выпрямился, отвечая на приветствие, и мне хватило секунды, чтобы сунуть руку в оттопыренный карман его куртки и, не выхватывая пистолета, несколько раз нажать на спуск. Прежде чем Лесли, рванувшись, сбил меня с ног, я увидел падающего на землю эксперта. Мне показалось, что падал он очень медленно. А рука Лесли запуталась в тлеющем кармане, только это меня и спасло. Джек Берримен, Кронер-младший и шеф разоружили старину Рэда и Лесли. Все это произошло в полной тишине, которую только раз нарушило хихиканье Лендела. Возможно, он хотел засмеяться, но у него это не получилось.

– Уведите Лендела!

Шеф повернулся к взбешенному Лесли:

– Искренне сожалею. Кажется, произошло недоразумение. Вы не находите? Гибель эксперта никак не входила в наши планы. Хочу думать, что этот выстрел…

– … великолепен! – восхищенно воскликнул Джек. – После Миллера правка не требуется.

– Осмотрите эксперта.

Привалившись к дереву, я смотрел, как Джек Берримен поискал пульс на шее эксперта и удовлетворенно выпрямился. Он был прав: после моих выстрелов правка не требуется.

Шеф поднял на меня глаза.

Он был разочарован моими действиями.

Рухнул план, столь тщательно им разработанный.

Я даже пожалел, что не мог нацепить на его костюм какую-нибудь миниатюрную игрушку, чтобы потом на досуге, порывшись в конфиденциальных беседах шефа с Джеком и Кронером-младшим, разобраться, что же он на самом деле вкладывал в эту акцию. Чья ставка, моя или Лесли, казалась ему более высокой?

– Джек, – попросил я. – Зажги сигарету.

Берримен щелкнул зажигалкой. В его глазах светилось восхищение человека, умеющего и любящего нажимать на спуск. Странные чувства боролись во мне, одинаково странные как по отношению к шефу, так и по отношению к Лесли. Одно, правда, утешало. Я переиграл всех. Что с того, что компьютер эксперта продолжает работать, массированно обворовывая дружественные нам фирмы; теперь, без эксперта, без мощного мозгового аппарата, разрушенного тремя выстрелами почти в упор, компьютер в самое ближайшее время обречен на посредственность. Разумеется, до появления очередного гения. Я не знал, не мог знать, в чем, собственно, заключается истинная неповторимость эксперта, но я и не стремился знать это. Мой выстрел принес победу – разве этого не достаточно? Консультация обрадует заказчиков: отныне ни эксперт, ни фирма «Счет» не полезут в их карманы. Ну, может, месяц, ну, два, ну, полгода. А там активность фирмы «Счет» резко пойдет на убыль.

Я успокаивающе улыбнулся Лесли.

– Не распускай хвост, – злобно процедил он.

– Не будем терять времени, – покачал головой шеф. – У нас найдется, о чем поговорить, правда, Лесли? Самоубийство такого большого человека, – он кивнул в сторону лежащего на земле эксперта, – всегда вызывает сожаление. Я настаиваю, самоубийство. А значит, мы продолжаем работу. Вы согласны?

Лесли хмуро кивнул.

18

– Иди, Эл, – сказал шеф, – за кустами наша машина.

Прислушиваясь к влажному шелесту листьев, я двинулся в указанную сторону, но меня догнал Джек Берримен. Он был восхищен. «Ты молодец, Эл! – сказал он. – Признаюсь, в этом деле меня с самого начала смущало, что нам не в кого было стрелять. Не в компьютер же стрелять, правда? А ты нашел цель!»

«Джек, а твоя сестра…»

Джек весело подмигнул:

«Согласись, она сыграла отменно».

19

За рулем джипа сидела Джой.

Увидев меня, она освободила место за рулем.

Она показалась мне очень послушной. Думаю, что даже свои красивые обнаженные колени она тоже показывала намеренно. Я передразнил ее:

– Счеты!.. Со мной хотят свести счеты, Эл!..

– Если бы ты знал, – доверительно рассмеялась Джой, – как долго я искала ключевое слово. Я ведь не могла раскрыться. Ты бы мне не поверил. А счеты – это ключ. Согласись, я поступила правильно.

– А зачем было загонять меня в багажник?

– Разве были другие варианты? – не поверила Джой.

Действительно. Какие? Предположим, я позвонил бы шефу. Но шеф сам разрабатывал акцию, значит, все было заранее определено. Даже багажник. Или, предположим, Джой действительно (как я думал вначале) пошла на сотрудничество с Лесли. Тогда багажник я никак не мог обойти. Черт побери! Я раздраженно покачал головой. Действительно, не все ли равно, какой вариант? Главное, мы выиграли.

Выводя джип на шоссе, я перехватил в зеркале красивую улыбку Джой.

Что мне напомнила ее улыбка? Я вспоминал. Я мучительно вспоминал. И, конечно, вспомнил. Совсем недавно в пустом плохо освещенном коридоре я видел смятую обертку. Шоколад «Херши». Отпечаток губ шоколадного цвета.

У Джой были такие.

1975