Текст книги "Записки промышленного шпиона"

ИТАКА – ЗАКРЫТЫЙ ГОРОД

Часть первая.
ВОСЕМЬ ПРОЦЕНТОВ

1

– У тебя, парень, такая морда, будто ты не из тюрьмы к нам явился, а из роскошного пансиона, – хмыкнул секретарь бюро по найму рабочей силы, небрежно просмотрев мои документы. И пояснил: – К нам всякие приходят, только мы не всяких берем. До решетки где работал?

– Там написано.

– Мало ли что там написано. Я встречал людей, у которых бумаги выглядели убедительнее президентских. Кроме того, у нас принято отвечать на вопросы.

– Водил тяжелые грузовики.

– Неприятности заработал на шоссе?

– Нет. В баре.

– Это меняет дело. Профессионалов мы уважаем. Наша фирма, – он кивнул в сторону крупно прорисованных на стене букв «СГ», – не терпит любителей. Ты ведь не станешь утверждать, что это неправильно? Сядь вон туда. Тебя вызовут.

Я послушно отошел от стойки, а мои документы по ленте рабочего транспортера уплыли в узкую щель в стене, занавешенную для порядка чем-то вроде фольги. Нельзя сказать, чтобы приемная ломилась от желающих отправиться на заработки в Итаку. Кроме меня, к стойке подошел еще один человек – невысокий, плотный, правда, уже с выпирающим из-под ремня животом. Все в нем было в меру, но вот… Лысина! Этот человек был абсолютно лыс, будто таким родился. Щеточка рыжих прокуренных усов только подчеркивала безбрежность простирающейся по его голове пустыни. Негромко, но уверенно он пробасил:

– Я тут в третий раз.

– А рекомендации? – покосился секретарь.

– Их вполне заменят мои работы. Там приложен список.

– Простите, не обратил внимания.

– Непрофессионально, – подмигнул лысый.

– Это легко поправить, – выкрутился секретарь. – Пройдите в ту дверь. Вас встретит санитарный инспектор Сейдж.

– Джейк? Старина Джейк? – удивился обладатель списка неизвестных мне работ и ткнул пальцем в свои бумаги. – Видите эту работу? Да, да. «Спектры сырцов»? Старина Джейк мой соавтор.

– Пройдите в ту дверь, – повторил секретарь, недовольно глянул на меня, невольного свидетеля их разговора.

А лысый толстяк тоже загадочно подмигнул мне и исчез за дверью.

Мои бумаги, наверное, лежали сейчас перед санитарным инспектором стариной Сейджем. Почему нет? Бумаги неудачливого человека, только что покинувшего тюрьму. Вот я и навалился грудью на стойку:

– Мне долго ждать?

– Ты торопишься? – нехорошо удивился секретарь.

– «СГ» не единственная фирма в стране, а я неплохой водитель.

– Чего же ты в «СГ» явился? Обратись в бюро Прайда. Или к братьям Дайверам. Или просто на биржу труда. Подходит?

– Ладно, я подожду, – смирился я.

– Бывал в Итаке?

– В больших городах уютнее.

– Ну да. Понимаю. Там легче затеряться.

– И это верно, – ухмыльнулся я.

– И ты прав, – ухмыльнулся и секретарь и, привстав, сдвинул в сторону затрепетавшую фольгу. – Джейк!

В темной щели показались большие бесцветные глаза и не без любопытства уставились на меня. Потом тяжелые веки дрогнули, опустились, и их обладатель хрипло выдавил:

– Зайди.

С молчаливого согласия секретаря я обогнул стойку и прошел в приоткрывшуюся дверь. В достаточно просторном кабинете всего было по два: два стола, два кресла, два демонстрационных щита, два сейфа, но человек был один. Того, лысого с усами, уже не было. А тощий длинный мужчина, неестественно прямо возвышающийся над столом, и был, наверное, Д.С.П.Сейдж – санитарный инспектор. Оттолкнув мои бумаги, он спросил с неподдельным интересом:

– Как тебе удалось побить сразу трех полицейских?

– Случайно, шеф, – ответил я виновато.

– Любишь поработать кулаками?

– Исключительно в пределах нормы.

– А каковы они у тебя, эти пределы?

Я неопределенно пожал плечами.

– Я это к тому веду, – подмигнул Сейдж, – что мне нужен крепкий и уверенный парень. Чтобы умел следить за механикой, всегда был на месте, умел постоять за хозяина и не совал нос, куда не положено.

– Но ведь с особой доплатой?

– Это само собой, – без тени усмешки ответил Сейдж. – Но сразу предупреждаю, вычеты у нас строгие. Любой каприз влетает в копейку.

И потребовал:

– Покажи руки!

Я показал.

Сейдж хмыкнул.

Он ни слова не произнес, но я его понял.

На месте санитарного инспектора я тоже не преминул бы взглянуть на руки человека, выдающего себя за профессионального водителя. Одного Сейдж никак не мог знать: в нашей Консультации сидят не дураки. Помощники доктора Хэссопа всего за неделю так отработали мои ладони, что я мог не бояться осмотров. Тугая, грубая кожа, хоть на барабан пускай, и мозоли настоящие. Соответственно и ногти, хотя в меру – ведь по документам я почти год не садился за руль грузовика.

Быстрым движением Сейдж потянул шнур портьеры, и она отъехала в сторону, приоткрыв стену, отделяющую нас от приемной. Стена оказалась прозрачной. Сквозь дымчатое стекло я увидел секретаря и нескольких парней, ломающих перед ним шляпы.

– Знаешь кого-нибудь?

Я молча покачал головой.

– Тебя смущает стекло? – догадался Сейдж. – Не волнуйся, они нас не видят. У этого стекла такое свойство, оно прозрачно лишь в одну сторону.

– Разве такое бывает?

– А ты из приемной видел меня?

– Не видел, – согласился я и наконец сообщил: – А если вы об этих парнях, то я никого не знаю.

– В медицине что-нибудь смыслишь?

– Могу обработать рану. Хоть колотую, хоть огнестрельную.

– Рану? – оживился санитарный инспектор. – Ты служил в армии? Почему это не отмечено в твоих бумагах?

– Я не служил в армии.

– А если, скажем, перелом? Закрытый перелом. Справишься?

– Иногда парни на моих глазах сильно ломались. Некоторым я помог.

– Верю, – кивнул Сейдж. – И забираю бумаги. Завтра утром явишься в аэропорт, пройдешь в нижний бар в северном секторе, там будешь ждать. Через транслятор объявят имена тех, что летят в Итаку. Если твое имя не назовут, вернешься сюда за бумагами. И помни, – неожиданно резко закончил он. – Из Итаки ты уедешь только через тринадцать месяцев. Ни днем раньше. Только через тринадцать! Это обязательное условие. Ни о каких других сроках речи не идет. А вот продлить контракт… Смотри… Если ты нас устроишь…

2

Какое-то время я убил на покупку мелочей – зубные щетки, белье, зубочистки. Я не хотел рисковать, мало ли что подсунет мне санитарный инспектор Сейдж. Ведь я лечу в Итаку, в закрытый город, это не пустой звук. «Герб, – сказал я себе, выруливая на стоянку отеля «Даннинг», – работа началась, будь внимателен».

Не торопясь, вошел в просторный холл. Обменялся с портье парой слов, набрал несуществующий телефонный номер («Привет, крошка… Простите, ошибся…»), выкурил сигарету, не спуская глаз с долговязой девицы, делавшей вид, что она увлечена каким-то рекламным проспектом, потом поднялся на второй этаж.

Коридор был пуст, ворсистый ковер заглушал шаги.

Буквально за два шага до снятого для меня номера я скользнул на лестницу черного хода. Машина стояла на месте. Джек Берримен, не глянув на меня, дал газ, и мы вылетели на ярко освещенную улицу. Шторки на стеклах Джек опустил, но хохотнул только на хайвэе, ведущем в Нью-Арк:

– Ты опоздал на две минуты.

– Старался фиксировать присутствие.

– Не передерживай, Эл. Ты мог встретить своего двойника. Он уже там, заселяет твой номер, мы постарались. Сейчас он, то есть ты, – он снова хохотнул, – бросил покупки на стол, вышел из отеля и отправился в ближайший бар – там дешевле. Там ты будешь находиться часов до двенадцати, потом снимешь девку и поволочешь в свой номер. Как? – Он ткнул меня локтем в бок. – Считай, ты получишь удовольствие. Ну а к утру отправишься в аэропорт.

Я молча кивнул:

– Это Шмидт?

– Ты про двойника? Какая тебе разница. У него даже голос похож на твой. А что касается бумаг, Эл, твои документы настоящие. Мы купили их у одного парня, решившего срочно смотаться на Аляску под чужим именем. Надеюсь, ему повезет.

– А если он опомнится и попробует разыскать тебя или шефа?

– Это исключено. Да и не должно тебя волновать. Ты Герб Гаррис. Можешь хвастаться в любом баре: «Я Герб Гаррис! Я личный водитель санитарного инспектора Сейджа!» Хотя про водителя можно и промолчать.

– Ну-ну, – хмыкнул я.

3

Шеф ждал нас в разборном кабинете, предназначенном для закрытых бесед.

Выложив историю со своим наймом, я получил от шефа тонкую папку. Под коричневой обложкой были собраны служебные записки, посвященные деловой карьере санитарного инспектора Д.С.П.Сейджа, и фотографии разных лет. Ни одной женщины! Как это? Если верить служебным запискам, неутомимый Д.С.П.Сейдж даже все свое личное время отдавал комбинату «СГ». Семьи нет, приятельниц не имеет, друзья отсутствуют.

– Не густо.

Шеф усмехнулся:

– Это ничего, что у него нет друзей. Такое бывает. А вот враги есть. Ищи врагов, Эл. Ты свободен в действиях. Скрытые камеры вшиты в одежду, их мощности хватит даже для ночных съемок. Снимай в Итаке все: драки, демонстрации, аварии, частные кварталы, рабочие цеха, сцены в столовых. Мы пока не знаем, что нам пригодится. Снимай курьеров, боссов, рыбаков, полицейских, стариков, алкоголиков. Любая информация может пригодиться. Правда, Джек?

Берримен хохотнул, это у него здорово получалось.

Впрочем, я предпочел бы услышать его сестру, на что, разумеется, не надеялся. Я не мог даже позвонить ей, ведь я уже в командировке, я исчез. Это раздражало. Джой была не из тех, кто любит ждать.

– Ты хорошо помнишь Итаку? – спросил шеф.

– Мне было десять лет, когда отец перебрался в Атланту. Но я помню город. И помню морской берег.

– И рыбу, наверное? Вы ведь на ней росли?

– Это точно. Рыбный ужин я повторю непременно!

– Не советую. Счастливое детство кончилось, Эл. Крабы, устрицы, рыба – забудь об этом на все время пребывания в Итаке. Снимай океан, снимай берега, рощи, рыбаков, если они там еще сохранились. Но к рыбе не притрагивайся.

Он не стал объяснять почему. Просто Джек кивком подтвердил слова шефа.

– Прослушай пару записей, Эл. Неважно, где и кем они сделаны, об этом можешь не спрашивать, но в содержание вдумайся.

«Говорите все, Сейдж. – Неизвестный голос звучал ровно, уверенно. – Говорите все, что вас беспокоит. Нашу беседу подслушать невозможно».

«Я знаю. Но обрадовать вас не могу. Мы теряем рабочих».

«А новый набор?»

«Я вынужден ограничивать все новые наборы. Теперь мы берем только одиноких людей, но информация все равно утекает. Каждый новый человек – несомненная потенциальная опасность».

«А что говорит доктор Фул?»

«Ничего утешительного. К тому же много пьет. Состояние доктора Фула внушает нам тревогу. Через его руки проходят анализы, даже те, что заставили нас выставить дополнительные посты. Похоже, круг замыкается, и я еще не решил, где его рвать».

«Вы сказали рвать, Сейдж?»

«Вот именно. Как только слухи о моргачах перестанут быть просто слухами, разразится грандиозный скандал. Кто, как не я, санитарный инспектор Сейдж, первым предстанет перед судом? Кто, как не я, будет отвечать за случившееся в Итаке?»

«Ну, ну, Сейдж. Вы же знаете: новый заказ даст нам такие проценты, что мы сможем заткнуть глотку даже самим моргачам. Продолжайте внимательно отслеживать происходящее, пугайте тех, кто этого заслуживает, подкармливайте тех, кто может быть полезен, и потихоньку все образуется».

«Хочется верить. Мне приходится следить буквально за каждым. Что думает мой секретарь? Куда вечерами таскается мой водитель? Зачем понадобился карманный диктофон любовнице главного химика? Отчего служащие мехмастерских стали много пить? И почему они пьют теперь только в баре «Креветка»? У меня столько ушей и глаз, что я перестаю воспринимать информацию. Похоже, одной моей головы уже мало».

«Мы ценим вашу голову, Сейдж. И подтверждаем чрезвычайные полномочия».

«Ну да, это позволит вам крепче держать меня за глотку».

«А чего вы хотели, Сейдж?»

Шеф выключил магнитофон.

– Это люди из Итаки, Эл. Они там сильно встревожены. Но настроены они при этом решительно. Не могу их назвать нашими друзьями. Но зато послушай это.

«Теперь, когда военный заказ передан комбинату «СГ», мы остались на мели».

«Разве заказ, о котором вы говорите, уже подтвержден?»

«Он будет подписан через семнадцать суток. Работайте с Консультацией. Консультация наш последний шанс».

«Диверсия?»

«Ни в коем случае! Любая агрессивная акция вызывает углубленный интерес промышленной контрразведки».

«Что же делать?»

«Я уже упомянул о Консультации».

«Несомненно, интересная мысль».

«Ну так развейте ее».

«Дискредитация «СГ»?»

«Эти моргачи… За ними стоит что-то реальное?»

«Конечно. Но выйти на них напрямую, здесь есть проблемы. Итака – закрытый город».

«Неужели и в Консультации думают так же?»

«К счастью, нет. Но они хотят восемь процентов от будущих прибылей».

«Восемь процентов? Это колоссальная сумма. Но мы пойдем навстречу, верно? Мы пойдем им навстречу, если они вырвут военный заказ из рук «СГ».

Шеф щелкнул выключателем и поднял на меня выцветшие глаза.

– Моргачи? – спросил я. – О чем, собственно, речь? Администрация «СГ» боится какого-то скандала?

– Вот именно, Эл, – кивнул шеф. – Ты умеешь ставить вопросы. Но в запасе у нас шестнадцать дней, а у тебя, Эл, вообще только десять. На одиннадцатый ты должен сидеть в этом же кресле и отвечать на все наши вопросы. Значит, тебе следует срочно попасть в Итаку и снять на пленку все, что ты сможешь снять. Хотелось бы увидеть и то, что снять невозможно. Неприглядные истории, искалеченные люди, сомнительные действия, несчастные случаи. Чем страшней и трагичней будет выглядеть Итака, тем лучше. Я хочу, чтобы ты обнаружил в Итаке ад. Нам необходима такая информация, от которой бы «СГ» вывернуло наизнанку. И помни, помни, помни, Эл, у тебя всего десять дней. И ты не имеешь права заболеть, или попасть под пулю, или вернуться без нужных материалов. Восемь процентов! Разве такое не вдохновляет?

– А чем там занимается санитарная инспекция?

– Итака – закрытый город. Целиком, со всеми потрохами Итака принадлежит комбинату «СГ». Там нет полиции, зато есть санитарная инспекция. И сотрудники ее стреляют лучше, чем обычные полицейские, и даже умеют вести энергичный допрос. Шарффернемунг.

Я кивнул. Я любовался шефом.

Чисто выбритые щеки круглились, их покрывал нежный румянец, мутноватые глаза помаргивали за стеклами очков – шеф был уверен в достаточности предоставленной мне информации. И он знал, что десяти дней мне хватит.

4

В аэропорт я прибыл вовремя.

Уверенно прошел в свой сектор, разыскал бар и немедленно в нем устроился.

Пока бармен готовил коктейль, дивясь указанным мною ингредиентам, я лениво листал брошюру, рекламирующую стиральный порошок «Ата».

– Ну да. Дают порошку французское название и рекламируют с помощью таких же француженок, как мы с вами, – прогудел за плечом басовитый и благодушный голос. – И все только для того, чтобы покупатель почувствовал себя человеком, имеющим свободу выбора! Вы не против моего соседства?

– Ничуть, – хмыкнул я, узнавая лысого химика, соавтором которого в свое время был сам Д.С.П.Сейдж.

– Зови меня Брэд, – заявил он. – Я Брэд Ф. К. Хоукс. Так я подписываю свои работы. Но ты зови меня просто Брэд. Ведь мы летим в распроклятое место…

– Эл, – подсказал я.

– Да, Эл. Мы с тобой летим в распроклятое место. – Похоже, Брэд Хоукс не терпел никакой официальности. – Ему радуешься, только покидая его.

– Еще не поздно отказаться, – заметил я, разглядывая помятую физиономию Брэда Ф. К. Хоукса. Видимо, он гулял всю ночь: лицо отекло, лысина побагровела, левая щека отливала синевой. Возможно, его били, но утверждать это я бы не стал.

– Я видел тебя ночью. – Брэд раскатисто расхохотался. – В ресторане Пайгроуза. Ты был обвешан шлюхами и так пьян, что не узнал меня. Куда ты дел рыжую красавицу, которая пыталась валить тебя прямо на столик?

– Черт их всех знает, – пробормотал я.

– И это верно! – Брэд Хоукс одобрительно засмеялся. – Чем быстрее шлюх забываешь, тем лучше. От них никакой пользы. Они как пейзаж за окном поезда. – Он осторожно провел ладонью по синюшной щеке. – Что тебя гонит в эту чертову дыру? Я имею в виду Итаку.

Его вполне могли подсадить, но на подсадного он походил меньше всего. Багровая перекошенная физиономия… Скорее, вечный пьяница… Я в его глазах, наверное, выглядел так же… Он ведь видел меня ночью в ресторане Пайгроуза…

Меня…

Я усмехнулся.

Конечно, он видел не меня, а нашего агента Шмидта.

Человек, документами которого я пользовался, должен был уже находиться на Аляске. А я отсыпался ночью и хлебнул только под утро. Но Хоукс мне, в общем, нравился. Что-то в нем беспрестанно находилось в движении. Почти одновременно он вспоминал, хвастался, удивлялся и предупреждал. И больше, чем чему-то другому, дивился моему желанию лететь в Итаку.

– Деньги, – пояснил я коротко. – Вернее, их отсутствие.

– Ну да, – хохотнул он. – Глядя на тебя, не скажешь, что тебе хочется просто влиться в производственную семью. Слыхал про такое? Все мы – члены одной производственной семьи, ну, а производство наш дом! – Он благодушно, но не без издевательской нотки хохотнул. – Наш дом! В Итаке тоже так говорят. Там всякое говорят. Можно услышать и такое: мы братья! А? Как тебе? Мы братья! Ты еще сам это услышишь, готов держать пари. Только не забывай, что братья есть старшие и братья есть младшие. Даже там, где я работал, а это, Эл, было не худшим и вовсе не антидемократическим предприятием, на стене заводской столовой красовался щит: «Здесь отпускают обеды только инженерам и химикам!»

– С точки зрения инженера и химика, не так уж и плохо.

Хоукс изумленно воззрился на меня:

– А как же коллективизм, парень?

– Не знаю, – ответил я.

– Чем займешься в Итаке?

– Это мне подскажет санитарный инспектор Сейдж.

– А-а-а, Джейк! Конечно. Он распорядится. У него есть веселые места. Например, цеха, в которых ладони через час белеют от кислот, а легкие меняют цвет, как лакмусовая бумажка. Постарайся не попасть в такой цех.

Я не успел ответить. К столику подошел бармен.

– Простите, вы Брэд Хоукс и Герб Гаррис, следующие в Итаку? Вас просят на посадку. Вест гейт, 16.

– Видишь, как к нам внимательны, – хохотнул Брэд. – Теперь ты постоянно будешь чувствовать такое внимание. В любом случае, Эл, дай мне знать, если Сейдж решит заткнуть тебя в химический цех. Уж я-то знаю, в каком из них штаны развалятся прямо на тебе, а в каком ты сможешь экономить на цирюльнике.

5

Если Брэд Хоукс и шпионил за мной, я его не опасался. Он слишком много говорил. Он не давал мне рта раскрыть, так подсадные не поступают. Только в самолете он впал в короткое забытье, но тут же очнулся:

– Мы уже над океаном, Эл?

– Облака. Ничего не видно.

– Все, кто летит в Итаку, первым делом восхищаются видом на океан. Неужели вид такой огромной лужи улучшает пищеварение?

– А почему нет?

Он пожал плечами и снова впал в полузабытье.

Смутные воспоминания всплывали в моей памяти.

Они наплывали друг на друга, смазывались, но тут же возникали вновь.

Я видел светлый и плоский, будто выровненный мастерком, океан, видел набегающий на пески накат, тенистые рощи, в которых прятались белые коттеджи, «Марию» – шхуну старого Флая, видел старую площадь, над которой вонзался в облачное небо железный крест костела. Зеленой, теплой, туманной и солнечной помнилась мне Итака. С остальной страной ее связывала только железнодорожная ветка. Но теперь (я это знал) в городке был свой аэропорт, и на летном поле, пустынном и голом, нас встретил санитарный инспектор Д.С.П.Сейдж. Он сразу разделил прибывших на несколько небольших групп. Меня оставил при себе, а Хоукса отправил в первый же автобус.

– Найдешь меня в «Креветке», Герб.

– Вы подружились? – вкрадчиво спросил Сейдж, проводив взглядом бывшего соавтора. – Это правильно. Коммуникабельность – не худшая черта.

– Мне тоже в автобус?

– Нет, мой мальчик. Теперь ты работаешь на санитарную инспекцию, то есть на меня. Видишь на краю поля машину с двумя антеннами? Иди к ней. За рулем сидит человек вот с такими волосами. – Он провел рукой по шее ниже затылка. – Скажи ему, что ты послан на замену. Хочу увидеть, на что ты способен.

Человек за рулем действительно оказался длинноволосым. Крупные локоны обрамляли худое лицо и падали на плечи, широкие и сильные. Но глаза мне не понравились – выпуклые, злые.

– Сейдж послал?

– Да.

– Давно водишь машину?

– С детства.

– Не хами, – предупредил он. – В твоем детстве не было таких машин.

– Это точно. Но тогда и люди были вежливее.

– Садись за руль. Меня зовут Габер.

– Мы не будем ждать инспектора?

– Обойдется без нас.

Я выжал сцепление.

– Дуй прямо по шоссе. Не позволяй, чтобы тебя обгоняли.

Я кивнул. Машина оказалась легкой на ходу. Такую нелегко обогнать, да и обгонять нас было практически некому. Туман с океана бледными струйками несло через пустую дорогу, пролегавшую по таким же пустым, страшно изрытым оврагами полям.

– Здесь как на Луне…

– А ты бывал на Луне?

Я не ответил. Я совершенно не узнавал город.

Двухэтажные коттеджи кое-где сохранились, но давно потеряли благородный белый цвет, выглядели посеревшими, униженными, а главное – исчезли деревья. Пейзаж определялся теперь не зелеными рощами, а серыми бесконечными пирамидами заводских цехов, тянущихся на протяжении всех пятнадцати миль, что отделяли центр Итаки от аэропорта. Правда, на въезде сохранилась арка, построенная из китовых ребер. Над нею светилась хитроумно сплетенная из неоновых трубок надпись: «Ты вернулся в Итаку!» Шлагбаум перед аркой был опущен. Дежурный в желтой униформе с эмблемой «СГ» на рукаве и с пистолетом на поясе кивнул Габеру:

– Кто с вами?

– Новый водитель Сейджа.

Только в городе я сбавил скорость.

Деловой квартал мне всегда не нравился. Узкая улочка, зажатая каменными многоэтажками. Раньше здесь было просторнее, но мне и раньше не нравилось это место.

– Проглядывает здесь солнце?

– Ты приехал не на курорт. Тормозни!

Тяжелая рука Габера опустилась мне на плечо, но я успел.

Нелепо пританцовывая, странно тряся маленькой седой головой, часто и недоуменно моргая выкаченными, как у глубоководной рыбы, глазами, прямо перед машиной возникла оборванная старуха. Впрочем, старуха ли? За горбатой ее спиной из грязного мешка с вырезанными в нем отверстиями для рук и ног выглядывал большеголовый младенец. Он был отвратителен. Не может быть у нормального младенца такой большой некрасивой головы, таких странных плоских, низко расположенных ушей, таких крошечных, утонувших в темных подпухших глазницах бессмысленных и пустых глаз…

Я еще не успел раскрыть рта, а Габер уже орал в трубку радиотелефона.

Почти сразу из-за поворота с воем вылетел желтый крытый брезентом грузовик. Два санитара в желтой униформе «СГ» подхватили старуху и бесцеремонно забросили в крытый брезентом кузов.

– Что это за чучело? – оторопев, спросил я.

– Моргачка, – с чувством сплюнул Габер.

– Моргачка? Что это значит?

– А ты еще не знаешь? – с отвращением спросил он. – Моргачка это моргачка. Мой тебе совет, не болтай нигде о том, что видел. В Итаке этого не любят. Моргачи – разносчики заразы, заруби это на своем носу, парень. Прямой долг любого служащего «СГ» – следить за этими уродами. Им предоставлен не худший кусок Итаки, так что незачем бродить по городу.

Он вытащил сигарету и жадно ее раскурил.

– Пойдешь в отель. Вон то здание. «Морское казино». Там на тебя снят номер. К восьми часам утра явишься в офис, это сразу за «Кареттой», тебе подскажут. Получишь машину и инструкции. Все. Выкатывайся!

Я с удовольствием выкатился.

И остался один на невеселой пустынной улице.

Раньше таких улиц в Итаке не было. И я мог поклясться на Библии, что раньше тут никогда не знали слова моргач.

6

Машина, которую я получил утром, поразила меня.

Мощный джип на новенькой резине, напичканный электроникой. Была там масса и понятных приборов, например, я узнал барометр. Видимо, санитарная инспекция «СГ» имела какое-то отношение и к погоде. Здесь же, под рукой, располагались трубки двух радиотелефонов.

– Теперь ты входишь в систему санитарных патрулей, – объяснил мне довольно угрюмый тип – старший механик. – Отзываться будешь на «тройку». Это твой номер.

Весь день под руководством того же механика я изучал машину и установленные на ней приборы. Я думал, мы продолжим обучение и вечером, но уже в шесть часов он прогнал меня.

– Твое время кончилось.

– А могу я воспользоваться машиной?

– А парковать за чей счет?

– Разумеется, за мой.

Он удивленно поднял глаза:

– Ты откуда такой прыткий?

Я назвал южный городок, фигурировавший в моих документах.

– Там у вас все такие? – Но взять машину механик мне разрешил.

Вернувшись в отель, я умылся и заказал обед. Его доставили быстро. Тележку толкал хмурый парнишка с узкими, косящими в разные стороны глазами. Он был невероятно серьезен, даже уныл. Я спросил:

– Ты умеешь смеяться?

Он ответил:

– Зачем?

Я пожал плечами:

– Ну, хотя бы из приличия. Улыбку можешь изобразить?

Он тупо ответил:

– Зачем?

Я опять пожал плечами:

– Вижу, ты серьезный парень. Ладно, не хочешь, можешь не улыбаться. Только скажи, как тут у вас с белыми передничками? Ну, ты понимаешь… – Я задумчиво покрутил пальцами у виска.

– Долго вам придется искать.

– Вы что, утопили всех девочек в океане?

– Кто мог, тот сам утопился. Или смылся подальше, – глядя мимо меня, ответил парнишка.

– А ты почему не смылся?

– Я не боюсь пьяной рыбы.

– А что это такое?

Парнишка спохватился. На бледные щеки лег налет нездорового румянца, глаза совсем разъехались.

– Надо будет, сами узнаете.

– Бар «Креветка», это далеко от отеля?

– Почти рядом.

– Веселенькое местечко?

– Кому как. – Мальчишка оказался неисправимым.

Когда-то бар «Креветка» принадлежал старому Флаю. Сюда приходили выпить, пошуметь, попробовать морскую рыбу, от души поесть устриц, погонять бильярдные шары. Мальчишкой мне не раз случалось заглядывать в «Креветку», хотя старый Флай мальчишек недолюбливал. Но меня посылал отец, я не мог отказаться от похода в опасный бар, и это всегда было как приключение. Ведь, отпуская устриц, старый Флай мог крепко держать тебя за ухо. Жив ли старик? Я не боялся, что он меня опознает (слишком много с тех пор прошло лет), но могли сохраниться гонявшие по пляжу ровесники…

7

Бар я разыскал сразу, хотя все старые постройки здесь давно снесли.

Свободных мест в заведении оказалось больше, чем того требовала хорошая репутация, но я этому не удивился. А вот ребята, обслуживающие бар, меня удивили – все были мрачными, как смерть, и, кажется, под градусом.

Веселенькое местечко, подумал я, усаживаясь за стойкой.

Человек пять-шесть сидело за столиками, двое расположились рядом. Длинный, тощий старик, даже на вид запущенный, загаженный, сидел за стойкой на бочке. Время от времени он надсадно откашливался. Что-то знакомое послышалось мне в кашле. Я наклонился к застывшему над только что опорожненным стаканом соседу:

– Кто это?

– Хозяин заведения.

Но я уже узнал Флая. Время здорово обработало его – голая, как у черепахи, голова, обесцвеченная редкая борода, погасшие глаза. Время заметно простегало морщинами его щеки, лоб, шею.

– У него еще мозги не в порядке, – добавил сосед.

– Что так?

– Все, кто мог, давно побросали свои заведения и смылись куда подальше. А старик держится за «Креветку». Его уже раза три поджигали, он нанял охрану и тратит на свое заведение больше, чем с него имеет.

Старый Флай откашлялся и повернул голову.

Видно было, что над Флаем здесь привыкли посмеиваться.

– Старик, – крикнул мой сосед, – поговори с нами.

Старик шевельнул губами. Я скорее угадал, чем услышал:

– Океан…

Ничего не добавив, старик зашелся в новом приступе кашля.

– Послушайте, – громко сказал я Флаю. – Жрать хочется. Что тут у вас можно заказать?

– Если вы приперлись жрать, то это не ко мне, а к Коннеру. Ко мне приходят закусывать.

Старый сукин сын! – восхитился я.

Меня он, конечно, не узнал, но энергию еще не растратил.

– А вон и доктор Фул, – толкнул меня локтем сосед. – Знаешь его? Он каждый день здесь накачивается.

Невысокий человек в легком сером костюме поднялся из-за столика и, покачнувшись, двинулся к двери. Когда он поднял голову, я успел увидеть огромные, пронзительные, как у святого, глаза. Это меня рассмешило: святой в Итаке! Но глаза у него были пронзительные. Доктор Фул. Ну да, я мысленно прокрутил запись шефа.

«Состояние доктора Фула внушает нам тревогу. Через его руки проходят анализы, даже те, что заставили нас выставить дополнительные посты. Похоже, круг замыкается, и я еще не решил, где его рвать».

Анализы. Это я хорошо запомнил.

Дверь бара с грохотом распахнулась.

Брэд Хоукс отмечал прибытие в Итаку.

Не знаю, где он собрал такую странную компанию: люди примерно его возраста в приличных на вид костюмах, но какие-то встрепанные, с болтающимися галстуками, с багровыми лицами; их голоса мгновенно заполнили бар.

Я не хотел веселиться с Хоуксом и, пользуясь тем, что он сразу шумно повалился на стул, отступил за стойку, к узким дверям, которые когда-то служили черным ходом в бильярдную. И не ошибся: там и сейчас стояли столы под зеленым пыльным сукном, валялись раскрошенные мелки.

И услышал:

– Дай ему еще раз!

Человек, которого били, не отличался крепким сложением, сознание, по крайней мере, он уже потерял. Один из экзекуторов держал его за руки, заломленные за спину, а другой, небольшого роста, узкий в бедрах, но широкоплечий, спортивный, не торопясь, с чувством бил жертву в живот тупым носком тяжелого кожаного ботинка. Они занимались этим столь сосредоточенно, что не заметили меня. Но третий сразу меня увидел – Габер. И тряхнул крупными локонами:

– Прекрати, Дон. У нас гости.

– Гости? Хочешь сказать, гость, – уточнил низкорослый, поворачиваясь ко мне. И нехорошо ухмыльнулся. – Сам выйдешь или помочь?

– Сам выйду, – ответил я миролюбиво. – А ваш приятель, кажется, уже получил по полной, могу добросить его до дому.

Ни в какой другой ситуации я не полез бы в чужую ссору, но люди Габера калечили доктора Фула. «Через его руки проходят анализы, даже те, что заставили нас выставить дополнительные посты». Ради доктора Фула стоило рискнуть.

Низкорослый спортивный экзекутор думал, впрочем, иначе. Не торопясь, он подошел ко мне и сгреб рукой за рубашку. Наверное, он был упрямым, я знаю такие ухмылки, поэтому, не желая испытывать судьбу, сразу рубанул его ребром ладони по горлу. Он, хрипя, упал на колени.

– Ваш приятель уже получил, – повторил я. – Почему бы не оставить его в покое?

Слова ваш приятель прозвучали двусмысленно, поскольку могли относиться и к низкорослому, и к доктору Фулу. Это развеселило Габера.

– Ты прав, он свое получил. Забирай и катись из «Креветки».

Прислонясь спиной к стене, он с удовольствием наблюдал, как я волоку избитого доктора к выходу. «Когда это чучело придет в себя, – крикнул он мне, – напомни придурку, что он сам полез в драку». Глаза Габера смеялись.