Текст книги "Что скрывают мутные воды"

Пол наклонился вперед и сложил ладони вместе. Уэст еще раз вдохнула невероятный аромат его парфюма.

– А что же насчет мальчика? Билли… Бена?

Адвокат ответил не задумываясь:

– Мы руководствуемся в первую очередь его интересами. Он вернется сюда, к семье. Именно поэтому мы и настаиваем на максимальной конфиденциальности. Жизненно важно защитить его от нежелательного внимания прессы. – Остин сделал паузу. – Если, конечно, вам удастся спасти его от Стоуна, который, похоже, снова впал в убийственную лихорадку.

Он поглядел на часы. Изящные, на золотом браслете, они напомнили Уэст бесплатный журнал, над которым она уснула прошлой ночью в самолете. Там полно было рекламы дорогих брендов и мужчин-моделей, притворявшихся Полом Остином. Она вдруг осознала, насколько утомлена.

– Я очень ценю, что вы решили встретиться со мной лично, детектив Уэст. И буду еще больше благодарен, если вы станете держать меня в курсе. А сейчас, увы, у меня следующая встреча.

Против собственной воли Уэст начала автоматически подниматься. Но хотя бы к двери не пошла – успела себя остановить.

– Мистер Остин, скажите все-таки, в какой лечебнице находится ваша сестра?

– Как я уже говорил, она не в том состоянии, чтобы отвечать на вопросы.

Остин надвигался на нее, подталкивая к выходу, но Уэст не поддалась. У нее было стойкое ощущение, что, несмотря на ее усилия, встреча прошла на его условиях. Она покачала головой и осталась на месте.

– Сэр, если и когда Стоуна поймают живым, ваша сестра станет главным свидетелем на процессе, который обязательно состоится. Я обязана встретиться с ней.

Адвокат ответил быстро – впервые не выбирая слов:

– Детектив, мы оба знаем, что у вас нет юрисдикции в этом штате и вы не вправе ничего требовать.

Они прожигали друг друга глазами, тяжело дыша.

– Полиция штата согласилась на полное и безоговорочное сотрудничество с нами. А вы, похоже, нет, – услышала Уэст собственные слова.

– Детектив, вы делаете свою работу. А я пытаюсь защитить сестру.

Он устремил взгляд в пол, словно решая, что сказать дальше. Похоже, пришел к решению:

– Приношу свои извинения. Как я уже говорил, утро выдалось непростое. Моя сестра находится в лечебнице Патерсона. Это частное медицинское учреждение. Я могу договориться, чтобы вас пропустили к ней. Так вас устроит?

– Спасибо, сэр.

На душе у Уэст было неспокойно. Тревожно.

– Я действительно делаю свою работу, – сказала она, не в силах понять, почему он внезапно передумал. Похоже, кое-какие его мотивы так и остались для нее тайной. Но Остин кивнул, словно они решили вопрос полюбовно.

– Я позвоню ее врачу и условлюсь о визите. Джанин даст вам адрес.

– Благодарю вас, сэр.

Уэст уже собиралась выходить, когда у нее возник еще вопрос – один из множества, которые следовало бы задать.

– Она знает? Я имею в виду, ваша сестра знает про Билли? Что он жив?

Что-то странное случилось с его голубыми, прозрачными, пронизывающими глазами. Они стали влажными. Пол сморгнул и отвел взгляд. А когда опять посмотрел на нее, глаза были такими же, как прежде. Словно на них не набегали слезы всего секунду назад.

– Детектив Уэст, если вы выясните ответ на этот вопрос, наша семья будет вам безмерно благодарна.

Глава 57

Отец заставляет нас идти быстро, поэтому мы почти не говорим и держимся кромки леса. Шум вертолета затихает, остаются только шорохи листвы и хруст мелких веточек у нас под ногами. За весь путь нам не попадается ни одного человека, хотя мы идем до Силверли почти два часа.

Стоит нам вступить в городок, и отец начинает нервничать еще сильнее. Никто не обращает на нас внимания, и полиции тоже нет. Тем не менее мне все время хочется закричать, позвать на помощь, но я не уверен, что голос мне подчинится. И потом, у отца же пистолет – засунут за пояс джинсов под ветровкой…

В какой-то момент я вижу миссис Робертс, даму из магазина. Она в своей машине. Отец тоже замечает ее и быстро отворачивает меня лицом к витрине – мы делаем вид, будто рассматриваем объявления о домах внаем. В отражении я вижу, как она проезжает мимо, и только после этого отец снова начинает идти. С главной улицы мы сворачиваем в тихий жилой квартал.

– Куда мы идем? – спрашиваю. Я сильно устал, и все лицо саднит от недавних слез. Кажется, я в любой момент могу расплакаться снова.

– Уже почти добрались, – только и произносит отец.

Через несколько десятков метров он распахивает узкую калитку, и мы оказываемся на дорожке, ведущей к маленькому бунгало. Я все еще ничего не понимаю. Я знаю, кто здесь живет.

– Зачем мы здесь? – спрашиваю я, но отец просто нажимает кнопку звонка, а потом колотит в дверь кулаком, громко и настойчиво.

Изнутри раздается голос – просит отца подождать, она уже идет.

Глава 58

– Сэм? Какого черта ты тут… – начинает Эмили, открывая дверь. Потом замечает меня. – Билли?

– Ты одна? – спрашивает отец. Эмили не отвечает, просто отступает в растерянности, все еще держась рукой за дверной косяк.

– Ты одна дома? – снова спрашивает отец, и на этот раз Эмили кивает.

Отец ничего не говорит. Вместо этого он хватает меня за руку и затаскивает внутрь, проталкиваясь мимо Эмили, которую запросто отодвигает с пути.

– Запри дверь, – велит он.

– Какого черта? Что происходит, Сэм? – спрашивает Эмили.

Отец, не ответив, отпускает мою руку и оглядывает прихожую. Потом обходит остальные комнаты; я слышу, как он задергивает шторы. Я стою рядом с Эмили, выжидая, что будет дальше.

– Привет, Эмили, – говорю я.

Она тяжело дышит и пару секунд молча глядит на меня.

– Привет, Билли. Ты можешь сказать мне, в чем дело?

Я пожимаю плечами:

– Папа убил Оливию Каррен и теперь скрывается от полиции. Меня он тоже пытался убить.

Она таращится на меня так, будто я сумасшедший. Открывает рот, чтобы что-то ответить, но тут в прихожую возвращается отец.

– Эм, мне нужна твоя помощь. Я не попросил бы, не будь положение таким отчаянным, но у нас в доме полиция, а на мосту засада. Меня ищут с вертолета. Ты должна помочь нам выбраться отсюда. Уехать с острова. Можешь отвезти нас в Голдхейвен? Прямо сейчас?

Эмили по-прежнему тяжело дышит. С усилием отводит взгляд от меня и смотрит на отца.

– В Голдхейвен? Зачем?

– Объясню по дороге. Сейчас не время.

Она еще несколько раз открывает и закрывает рот. Наконец ей удается выдавить из себя пару слов.

– Не могу. Я встречаюсь с Дэном, – говорит она и смотрит на часы. – Через полчаса. У меня выходной.

– Гребаный Дэн, – бормочет отец себе под нос, словно надеясь, что я не услышу. – Но это важно. Это серьезно.

Они пристально глядят друг на друга.

– А разве в порту не будет засады, если они повсюду ищут тебя? – спрашивает Эмили в конце концов.

«Я же говорил!» – хочу выпалить я, но предпочитаю промолчать.

Отец тоже не отвечает. Он просто озирается по сторонам, будто стены вот-вот навалятся на него и задушат.

– Что происходит? – спрашивает Эмили. – Билли сказал…

– Я тебе позже объясню. Все расскажу, честно. Только не сейчас.

Отец бросает на меня взгляд, и я понимаю, что он не хочет говорить в моем присутствии. Не хочет признавать, что пытался меня убить.

– Ты должна нам помочь, Эм. Мне больше не к кому обратиться.

Секунду мы так и стоим, все трое, посреди прихожей.

– Я могу позвонить Дэну и сказать, что плохо себя чувствую. Вы останетесь здесь, и мы что-нибудь придумаем. Здесь вас никто не будет искать, – говорит Эмили. Голос у нее все еще неуверенный, словно она так и не осознала до конца, зачем мы пришли.

Внезапно отец кивает:

– О’кей. И одолжи нам твою машину. Мы оставим ее в Голдхейвене. Позже заберешь.

– Сэм! – Эмили чуть ли не кричит, и отец замолкает. – Вас будут искать в порту. Вы не можете просто взять и уехать. Тебе надо подумать, Сэм. Надо придумать что-то.

Никогда раньше я не слышал, чтобы Эмили так разговаривала. Голос у нее испуганный, и отец замирает на месте.

– Сядь. Я приготовлю кофе. Позвоню Дэну и скажу, что у меня разболелась голова.

Мы все идем на кухню, и мы с отцом садимся, а Эмили начинает варить кофе. Потом поворачивается ко мне и улыбается:

– Как насчет тебя, Билли? Тебе как обычно? У меня где-то было какао…

Я киваю и улыбаюсь ей в ответ. Она спрашивает это точно так же, как в кафе, – словно все совершенно нормально. Значит, Эмили хочет, чтобы я чувствовал себя в безопасности. Но моя улыбка быстро меркнет. У меня куча вопросов, и хотя мне страшно их задавать, неизвестность еще страшнее.

– Пап, – осторожно начинаю я, – почему мы здесь, у Эмили?

Отец отрывает взгляд от стены, на которую уставился, погруженный в свои мысли. Смотрит на меня и криво усмехается. Потом качает головой. Обращается к Эмили:

– Боже, половина полиции острова гоняется за мной, а ему вот что надо знать! Ты ему скажешь или лучше я?

– Давай ты.

Я недоуменно таращусь на них обоих.

– Скажешь мне что?

Эмили ставит передо мной чашку какао, а перед отцом – кофе. Садится сама, отпивает из своей кружки и держит ее перед собой, сдувая в сторону пар. Она ничего не говорит – только глядит на отца.

– Ладно. Билли… – начинает отец. Потом останавливается и смотрит в стол. – Уж не знаю, что вам рассказывали про это в школе… Наверное, должны были на этом… как его… личностном развитии.

Он закатывает глаза. Я жду.

– Дело в том, что мы с Эмили, как бы сказать… вроде как… – Он чешет в затылке. – Вроде как встречаемся друг с другом. Уже некоторое время.

Бросает на меня взгляд, проверяя, как я воспринял новость.

– В кафе? – спрашиваю я.

– Нет. Хотя… да, само собой, но… Слушай, я говорю не про кафе. Я хочу сказать, мы встречаемся больше тут, у Эмили дома, когда Дэн занят. – Он замолкает и заглядывает мне в лицо. – Ты понимаешь, что значит «встречаемся»?

Я знаю, что значит «встречаемся», но все равно не понимаю, что он хочет сказать.

– В смысле, Эмили – твоя девушка? – выговариваю я наконец, хоть это и невозможно.

Отец вздыхает с облегчением.

– Ну да. Вроде того. Как бы. Ты же не против, да?

– Но Эмили – девушка Дэна, – говорю я.

Отец глядит на Эмили. Та отводит глаза.

– Да. Ты прав. Но иногда люди не сразу понимают, что не хотят быть с тем, с кем они сейчас, и встречаются с кем-нибудь еще. Чтобы посмотреть, что получится, – говорит он. Тон у него чуть более уверенный. – Вот почему я не мог тебе рассказать. Я не хотел ничего скрывать, честное слово, Билли.

– Мне очень жаль, Билли, – вставляет Эмили.

Я поднимаю голову и вижу ее голубые глаза поверх кружки с кофе, которую она подносит к лицу. Думаю о том, что было между нами. Как мы обсуждали мои проекты и ее исследования. Она отставляет кружку. Какая же Эмили красивая! Я невольно возвращаюсь к своим былым мечтам. Ни разу я не заговаривал с ней про них. Ни с ней и ни с кем другим, но иногда я целыми часами представлял себе, как стану старше и мы с Эмили будем ездить по всему миру и заниматься наукой. Может, даже поженимся. Я чувствую, как краснею. А еще я – даже не знаю – сержусь? Да, сержусь, и мне ужасно неловко. И я обескуражен.

– Значит, ты девушка папы?

Она улыбается мне и кивает.

– Не совсем, но, думаю, да. – Опять улыбается и делает большие глаза. – Ох, Билли, мне так жаль, что нельзя было сказать тебе раньше… Взрослые – странные существа!

Она тянется ко мне через стол, берет мою руку в свои. Ее руки очень мягкие, с красивыми тонкими пальцами. Я чувствую, как они сжимают мою ладонь.

– А что насчет Дэна? – спрашиваю я чуть погодя. Эмили пожимает мою руку в последний раз и отпускает.

– Дэн ничего не знает, – отвечает она. – Никто не знает. За исключением тебя – теперь, – как ты понимаешь. Нам приходилось держать это в секрете, чтобы посмотреть, выйдет ли между нами что-нибудь. – Она переводит глаза на отца. – Если да, мы, конечно, всем расскажем. Включая Дэна.

Отец глядит на нее, по-прежнему взволнованный. Но куда внимательнее он глядит на меня. Мне кажется, я вот-вот заплачу, поэтому решаю отпить какао, пытаюсь поднять кружку, но руки у меня дрожат, и какао проливается на стол.

– Извините, – шепчу я, и Эмили начинает преувеличенно суетиться, вытирая лужицу. Потом они снова оба сидят и пялятся на меня. Я опять пробую отпить какао, но оно невкусное – на вкус как картон. Гляжу на упаковку и вижу, что она совсем старая. Логотип изменили тысячу лет назад, и цвета теперь тоже другие. Собственно – теперь я это замечаю, – вся кухня какая-то старомодная. И прихожая тоже. Как будто тут живет пожилая леди, а не Эмили.

– Почему твоя кухня такая старая? – внезапно спрашиваю я.

На мгновение Эмили теряется, а потом начинает смеяться. Удивительно, насколько атмосфера в кухне становится легче от ее смеха. И лицо у Эмили такое симпатичное, когда она смеется.

– Это коттедж моей бабушки, Билли. Точнее, был. Она умерла в начале этого года. Я еще не успела со всем тут разобраться.

Повисает молчание, магия ее улыбки медленно тает. Снова заговаривает отец:

– Слушай, Билли, нам с Эм надо переговорить с глазу на глаз. Может, пойдешь поищешь по телевизору какой-нибудь научный канал? Дашь нам посоветоваться?

Вообще-то, я хочу ответить «нет». И спросить, что происходит и почему мы здесь. Почему он внезапно притворяется таким заботливым. Но я не могу выкинуть из головы то, что сказала Эмили. В обычной ситуации я все бы выложил ей – Эмили можно доверить что угодно. Но теперь я сбит с толку. Мне нужно время, чтобы все обдумать. И я не забыл про пистолет у отца за поясом.

Гляжу на Эмили в надежде, что она придет мне на помощь, но она кивает, поддерживая предложение отца. Поэтому я просто делаю, как он сказал. Беру двумя руками свою чашку и поднимаюсь из-за стола.

– Вот и отлично, – говорит отец и захлопывает за мной дверь.

Глава 59

Прохожу в гостиную, как велел отец. Я надеялся, что смогу подслушать, о чем они будут говорить, но они переходят чуть ли не на шепот. Гостиная обставлена, как весь остальной дом. На стенах пожелтевшие обои в цветочек, на полу коричневый ковер. Там есть окно, но когда я осматриваю его, то понимаю, что рама заперта, а ключа нигде нет. Наверное, бабушка Эмили была из тех старушек, которые вечно боятся, что к ним заберутся воры. Многие старики такие.

Я все равно думаю, не сбежать ли мне. Я мог бы просто открыть входную дверь и броситься на улицу. Добраться до соседей и попросить вызвать полицию. Какое-то время размышляю над этим. Но мне страшно. Что, если отец погонится за мной? Может, он все-таки решил меня не убивать? Я не знаю, и мне тяжело думать обо всем этом одновременно. Поэтому я перестаю. Сажусь на диван и просто жду, что будет дальше.

Какао пить совсем не хочется. С ним определенно что-то не так – наверное, потому, что оно старое. Завалялось где-то у бабушки Эмили в буфете. От этих мыслей меня начинает подташнивать, но я не хочу обижать Эмили, поэтому выливаю какао в цветочный горшок в углу комнаты. Немного рыхлю землю, чтобы не было видно, что я сделал, потом вытираю руки о ковер. Он и так коричневый.

Думаю, лучше будет послушаться отца. Я ищу пульт от телевизора, но вместо него натыкаюсь на ноутбук Эмили – он лежит на диване, наполовину накрытый подушкой. Секунду я смотрю на ярко-голубую крышку. В обычных обстоятельствах я не стал бы заглядывать в него, но вдруг мне удастся выйти в интернет? Попробовать узнать, что происходит? Я бросаю взгляд на дверь, убеждаясь, что Эмили там нет, и быстро открываю ноутбук. Аватарка Эмили – морская звезда. Я таращусь на нее и тут замечаю, что курсор начинает мигать, требуя ввести пароль. Пароля Эмили я не знаю, поэтому захлопываю ноутбук, чувствуя себя виноватым. Подсовываю его обратно под подушку и откидываюсь на спинку дивана. Внезапно ощущаю на себе груз последних новостей.

Отец с Эмили вроде как пара. Я начинаю припоминать разные вещи, которые уже давно казались мне странными. Как я звал ее с собой смотреть на мертвого кита, а Эмили сказала, что у нее работа. Но она не работает по субботам во вторую половину дня. Никогда не работала. Может, она отказалась идти со мной, потому что встречалась с отцом? Мне вспоминается, как поздно отец стал возвращаться по вечерам домой. Чуть ли не ночью. Я стремительно краснею. Он был с ней. Но злит меня не это, а то, что я тем временем сидел у себя в комнате и мечтал, как мы с ней будем вместе ездить по миру и заниматься наукой. Мои щеки пылают огнем.

Приказываю себе прекратить. Ну помечтал немного, что такого? Я же ничего серьезного не имел в виду. Тут мне попадается наконец пульт от телевизора, и я начинаю перебирать каналы, как сказал отец, пытаясь найти какой-нибудь научный, но натыкаюсь на мультики. Сто лет я не смотрел детское телевидение, однако палец почему-то отказывается давить на кнопку, чтобы переключиться. Звук приглушен, но в мультике и так все понятно: собака и кролик гоняются друг за другом. Я откладываю пульт и оставляю канал. Внезапно ощущаю, что лицо у меня мокрое. Хватаю подушку и утираюсь ей. Потом прижимаю ее к животу, обхватив обеими руками. И позволяю слезам свободно течь.

* * *

Кажется, проходит несколько часов, прежде чем Эмили появляется в гостиной. Я лежу, съежившись на диване, и по-прежнему смотрю мультфильмы. Я несколько раз переключался между «Картун нетворкс» и «Дисней джуниор», так что почти забыл, где я и как здесь оказался. Волосы у Эмили собраны в хвост на затылке, и она переоделась. Теперь на ней мешковатый свитер и брюки, но она все равно выглядит прекрасно.

– Эй, Билли, как дела? – спрашивает она мягко. Кладет руку мне на голову и взлохмачивает волосы. – Нелегко тебе пришлось, да? Как себя чувствуешь?

Я не знаю, что сказать, поэтому молчу, и Эмили продолжает:

– Насчет того, что ты раньше сказал… Что твой отец… что Сэм как-то причастен к смерти той девочки. Это не так. Дело совсем не в этом.

Я еще немного смотрю в экран, прежде чем ответить. Не знаю, готов ли я это обсуждать.

– Откуда ты знаешь? – говорю я, потому что нельзя же совсем игнорировать ее.

– Сэм все мне рассказал. Дело не в Оливии Каррен. И я клянусь, что дело не в тебе, Билли. Он не пытался тебя убить. Даже не думай. Он никогда не причинил бы тебе вреда.

Я слышу ее слова, но на фоне работающего телевизора они звучат глухо. Мультяшный мир воспринимать куда проще. Правда в том, что я ужасно вымотался. Мне хочется отвернуться от Эмили и притвориться, что ничего этого не было. Но тут события сегодняшнего утра встают у меня перед глазами. Притвориться не получится.

– У меня есть доказательства.

Она реагирует немного странно: начинает улыбаться, чтобы подбодрить меня, и тут же хмурит брови.

– Какие доказательства, Билли?

У меня течет из носа; приходится шмыгнуть им.

– Я нашел заколку Оливии в багажнике папиного пикапа. На ней была кровь.

Эмили прикасается к волосам у себя на затылке. Они не такие, как у Оливии. Волосы Эмили темные. Она проводит пальцами по своей заколке.

– Билли, это невозможно. – Голос у нее уверенный и спокойный.

Я пожимаю плечами:

– Но так и было.

Она улыбается мне с беззащитным лицом.

– Билли, иногда люди принимают воображаемое за действительное. Совершают ошибки и придают большое значение случайным вещам. Я имею в виду в сложных ситуациях.

– Я ничего не воображал. – Мой голос становится сердитым. Это удивляет меня. – Это та самая заколка, которая была на ней в ту ночь. И на ней осталась кровь.

Секунду Эмили молчит.

– Можешь показать ее мне, Билли? Уверена, этому есть объяснение. Если покажешь, я тебе объясню.

Я качаю головой и отвожу глаза.

– Я засунул ее под гидрокостюм. Ее вымыло водой, когда отец затащил меня в океан.

– Значит, она пропала? – спрашивает Эмили медленно.

Потом ненадолго замолкает опять, размышляя. Я тоже думаю – о том, что она скажет дальше. Что я все вообразил? Но нет, этого Эмили не говорит.

– Ты искал ее на пляже?

Ее вопрос изумляет меня.

– Возможности не было, – отвечаю я Эмили. – И потом, она пропала в воде. Никто никогда ее не найдет.

Она кивает. Делает большие глаза и улыбается мне. Присаживается на диван рядом со мной, обнимает за плечи и притягивает к себе. Раньше она никогда так не делала, и мне немного неловко, потому что лицо слишком близко к ее груди. Мне кажется, это не очень правильно, но я стараюсь запомнить свои ощущения. Какая она мягкая и теплая… Запах духов Эмили становится сильнее. Цветы.

– Слушай, Билли. – Она еще крепче прижимает меня к своему боку. – Помнишь, как все получилось с мистером Фостером? Ты был совершенно уверен, что он замешан, а потом… В общем, оказалось, что он ни при чем. Так вот, с этой заколкой – если она правда была, – скорее всего, то же самое. Конечно, наверняка я не знаю, но ты мог все неправильно понять.

Мне хочется ей верить. Хочется верить, что я все неправильно понял. Хочется просто прижаться к ней лицом и притвориться, что ничего не было, но это невозможно. Я здесь. В этой странной комнате. Все поменялось. Стало другим. Я отодвигаюсь от нее.

– Но я видел ее, Эмили. Я видел ее. – По неизвестной причине я говорю чуть ли не умоляюще. – Я держал ее в руках.

Просовываю руку под свитер и ощупываю грудь, где был след от заколки до того, как исчезнуть.

– Я положил ее вот сюда. На ней была кровь и волосы, маленький клочок светлых волос. Заколка была точно такая же, как у Оливии Каррен. И сразу после этого отец пытался меня утопить. Толкал под воду. Прямо в волну. Он гнался за мной.

Слезы ручьями текут у меня по щекам, но мне плевать. Я их даже не вытираю.

– Билли, нет. Прекрати. Твой отец никогда бы этого не сделал. И не делал.

– Я видел, Эмили! Видел доказательство.

– Так где оно сейчас? – спрашивает она резко. – Кто-нибудь еще видел его? Ты сделал фотографию?

Мне нечего на это ответить. Я просто качаю головой.

Эмили прикусывает нижнюю губу.

– Слушай. Твой отец очень многое мне объяснил, и я ему верю. Он сильно волнуется насчет того, как тебе об этом рассказать. Господи, и неудивительно! Сейчас он готовит нам поесть. Хочет поговорить с тобой, когда ты поешь, а потом…

– У меня есть еще подтверждение, – перебиваю ее я. – Скажи твой пароль, и я докажу.

– Что?

Эмили ошеломлена. Я вытаскиваю ее ноутбук из-под диванной подушки.

– Скажи твой пароль, – повторяю, открывая крышку.

Она неуверенно глядит на экран. Потом, не говоря ни слова, наклоняется и быстро печатает что-то. Я пытаюсь подсмотреть, но не успеваю. Компьютер загружается – фоном на нем установлен подводный снимок кораллового рифа, который Эмили сделала сама. Эту фотографию она прислала мне с прошлой экспедиции на «Марианне Дюпон». Эмили глядит на меня.

– Зайди в интернет, – говорю я ей.

Она заходит, и мы оба ждем.

– Теперь что?

– Дай его мне.

Я ставлю ноутбук на колени и ввожу адрес моей погодной станции. Захожу в нее как админ. Это не онлайн-станция, а настоящая метеорологическая, установленная на крыше коттеджа. Там есть анемометр, измеряющий силу и направление ветра, термометр, а также – и это самое главное – веб-камера. Я был первым, кто установил веб-камеру на пляже Силверли. Поначалу у меня были тысячи просмотров от людей, которым хотелось проверить условия для серфинга или просто поглядеть на пляж, прежде чем приезжать туда. Но потом Спасательский серф-клуб содрал у меня идею и установил собственную погодную станцию. А поскольку камера у них лучше и волны оттуда виднее, теперь все заходят к ним. Но я все равно поддерживаю свою, потому что данные нужны мне для исследований.

Веб-камера делает снимки каждые пятнадцать минут. Все они уходят в базу, к которой у меня есть онлайн-доступ. Так что можно посмотреть, что происходило на пляже в нужное время за последние три года.

К сожалению, когда я ее покупал, на хорошую у меня не хватило денег. Моя камера делает статические снимки на широкоугольный объектив. Но это означает, что на них виден не только океан. Еще край крыши коттеджа с одного края кадра и наш двор – с другого.

Сайт наконец загружается. Я печатаю в поисковой строке, запрашивая съемки от 29 августа этого года.

– Это вид от нашего дома в ту ночь, когда пропала Оливия Каррен, – объясняю я Эмили. – Помнишь, мы все тогда были на дискотеке в Спасательском клубе?

Эмили кивает, наблюдая за моими действиями.

– Около половины одиннадцатого я устал и попросил отца отвезти меня домой. Но он хотел остаться и выпить еще пива. Мама Джоди сказала, что подвезет меня. Позже, когда полиция расспрашивала меня про тот вечер, отец заставил меня солгать. Сказал, что попадет в неприятности, если они узнают, что я был дома один.

– Продолжай, Билли, – говорит Эмили.

Я выбираю нужное время. Сначала снимок выглядит обычно – пустой и темный.

– Одиннадцать часов. Перед тем, как мама Джоди меня высадила.

Щелкаю на следующее изображение – двор на нем залит светом.

– Одиннадцать пятнадцать. Свет идет из кухонного окна. Я оставил его для отца, потому что он сказал, что скоро приедет.

Переключаюсь на следующий снимок, потом еще и еще.

– Час ночи, – говорю я. – Его по-прежнему нет. Он сказал мне, что вернулся в половине двенадцатого.

Показываю ей еще несколько изображений. Наконец добираюсь до пяти часов утра. Здесь свет уже потушен, но есть еще кое-какая разница. Даже в темноте можно увидеть, что отцовский пикап стоит на подъездной дорожке.

– Папа сказал, что вернулся домой в половине двенадцатого. Я хорошо это запомнил, потому что именно это время он велел назвать полицейским. Но он солгал мне. На самом деле вернулся в пять утра. Потому что был в другом месте и делал то, что сделал с Оливией Каррен. А потом прятал ее тело.

В комнате воцаряется тишина. Эмили не отрываясь глядит на ноутбук. Когда она наконец заговаривает, голос у нее негромкий и ласковый.

– Ох, Билли! – вздыхает она. – Ох, бедный мой малыш.

Берет ноутбук и вроде как собирается захлопнуть крышку, но потом просто ставит его на кофейный столик и снова треплет меня по волосам.

– Ох, Билли! – повторяет Эмили. – Твой папа вернулся домой в пять утра тем утром, потому что был со мной. Тогда у нас все и началось.