Текст книги "Что скрывают мутные воды"

Глава 47

Я ложусь на доску и начинаю грести. Едва не соскальзываю, но костюм на груди цепляется за воск. Снова ощущаю прикосновение заколки к коже, но мое внимание тут же переключается на приход новой волны. Теперь, когда я лежу на серфе, она кажется просто огромной. Белая стена воды, возвышающаяся надо мной.

– Ныряй! Опусти голову! – кричит отец, и я пытаюсь копировать его, делать так, как тысячи раз делали у меня на глазах другие серферы – подныривали под волну. Я прижимаюсь к носу серфа, но он не уходит вниз, и, когда накатывает волна, вода проникает между мной и доской, на которой я лежу в неловкой позе полуотжимания. Она смывает меня, опять заливается в рот, крутит, словно на карусели. Я перестаю различать верх и низ. Голова скребет по песку, серф ударяется о ногу. Я выныриваю и слышу собственный крик. Но отец снова здесь – я чувствую, как он с силой подталкивает меня обратно на серф. Его голос говорит, что я обязательно справлюсь. Он не позволит мне сдаться.

– Греби! Разгребайся, Билли! Давай, шевели руками.

Хватая воздух ртом, я делаю, как он говорит, – гребу прямо на волну. Но на этот раз, прежде чем она ударит, отец мощным толчком посылает меня вперед, так что я прохожу сквозь стеклянную стену воды. Я не гребу и не пригибаюсь. Просто изо всех сил держусь за края доски.

– Ну вот. Теперь снова греби. Прими немного левее. К рипу.

Отца я боюсь меньше, чем этой бурлящей водяной массы, поэтому выполняю его приказ. У меня даже немного получается. Вода вокруг пузырится и шипит – раньше я никогда такого не видел. Следующая волна еще не разбилась, она подкатывается ко мне плавным холмом. Хоть я и напрягаюсь всем телом, готовясь снова упасть, холм лишь приподнимает меня, а потом я скольжу вниз. Отец по-прежнему рядом со мной, чуть сзади. Я чувствую, как скорость скольжения нарастает, отец подталкивает меня. Еще две волны подкатываются и убегают. Я уже чувствую мощь рипа, который подтягивает нас к себе, словно мы на ленте конвейера.

Теперь отец сбоку, говорит мне продолжать. Горло саднит от проглоченной воды. Руки болят от гребков, но вперед меня тащит рип, а не собственные усилия. Тем не менее я неплохо продвинулся.

Отец отплывает вперед, забирается на доску и, сидя, оглядывается по сторонам.

– Давай, Билли, еще немножко! Мы почти выбрались.

Мои жалкие гребки едва приближают меня к нему; каждый дается с невероятным трудом. Я едва дышу. Останавливаюсь и выравниваю доску. Смотрю отцу в лицо, одновременно успокоенный его близостью и перепуганный до полусмерти. Что, если он снова толкнет меня под воду? Каково это – тонуть?

– Не останавливайся. Продолжай грести на случай, если подойдет новый сет.

Он направляет мою доску в океан, в противоположную сторону от пляжа. От спасения. Я покорно пригибаю голову и делаю, как он говорит. Пытаюсь не обращать внимания на горящие мышцы рук. Сучу ногами, как учили на тренировках в бассейне, хотя они болтаются в воздухе и ничем мне не помогают. Медленно, тяжело мы продвигаемся дальше в открытое море.

Наконец отец останавливается.

– Хватит. Передохни немного.

Я перестаю грести, но остаюсь лежать на доске, задыхаясь от усилий и паники.

– Сядь и постарайся восстановить дыхание.

Я игнорирую его. Дыхание от его слов только учащается.

– Ну-ка сядь, Билли. Правильно, вот так. Садись на доску.

Его голос возвращает меня к реальности, и я пытаюсь послушаться: сесть на доску, свесив ноги в воду. Это тяжело. После нескольких неловких попыток я соскальзываю и погружаюсь в воду с головой. Ищу под ногами опору, рассчитывая нащупать пальцами песок, но его там нет. Я погружаюсь еще, но до дна не достаю, поэтому от страха начинаю молотить руками. Выныриваю на поверхность, с кашлем и вскриками.

– Ничего. Попробуй еще раз. У тебя получится, – долетает до меня отцовский голос.

Я цепляюсь за серф, словно тонущий моряк за обломки корабля. Дыхание немного восстанавливается, и я ложусь грудью на доску, а потом снова пытаюсь сесть, как отец. На этот раз у меня получается, но все равно кажется, что я в любой момент могу упасть. Оглядываюсь по сторонам, пытаясь собраться с мыслями.

Мы примерно в ста ярдах от скал и примерно на таком же расстоянии от пляжа – однако кажется, что до него несколько километров. Других серферов поблизости нет, только мы. Никто не разглядит меня с пляжа – я сам пытался высматривать оттуда отца тысячи раз. За волнами ничего не видно. Сейчас отец может запросто меня утопить. Никто не увидит. Никто не помешает ему.

Единственное, что меня спасает, – океан совсем ровный. Ни одного сета волн, насколько хватает глаз. Пока мы разгребались, казалось, что волны никогда не прекратятся, и вдруг все стихло.

Отец просто сидит. Глядит на море. Вроде как игнорирует меня. Может, я смогу уплыть от него? Но в руках совсем не осталось сил.

Так что я просто сижу и размышляю. Почему он убил Оливию Каррен? Зачем ему это понадобилось? Может, он один из таких людей, которым просто нравится убивать? Может, он только и делает, что убивает. Может, во дворе у нас полно трупов, которые он там закопал.

Может, он убил маму.

От этой мысли меня словно пронзает током. Недавно я пытался найти что-нибудь про маму в интернете. Он ничего мне про нее не рассказывает, вот я и решил покопаться в газетных архивах. Вводил разные ключевые слова, которые обычно встречаются в новостях про автокатастрофы. Шоссе, грузовик, несчастный случай, медсестра, погибла, Лора Уитли. Мне просто хотелось узнать, как она выглядела. У отца нет ни одной ее фотографии, а мне так хочется увидеть ее лицо…

Но я ничего не нашел. Хотя нет, не совсем так. Мне попалось множество медсестер, погибших в автокатастрофах на шоссе, за многие годы. Но ни одну из них не звали Лорой Уитли. Помню, тогда я недоумевал. Но теперь понимаю. Мама не разбилась на дороге. Отец убил ее. А теперь собирается убить меня.

Я перевожу на него взгляд. Он все так же смотрит на горизонт, где начинают вскипать валы – приближается новый сет. Мои руки, будто сами по себе, начинают двигаться. Отец отвлекся, и это единственный шанс спастись от него. Я гребу изо всех сил, не задумываясь, в какую сторону. Я не думаю вообще ни о чем. Просто гребу прочь от человека, который хочет меня убить. Но не успеваю сделать и десятка гребков, как он замечает это.

– Эй! Ты что делаешь? Билли! – кричит он. Потом соскальзывает, ложится на доску и практически в одно мгновение наполовину сокращает разрыв между нами, давшийся мне ценой стольких усилий. – Билли! Куда ты собрался? Сет подходит. Держись рядом со мной!

Но я не собираюсь его слушать. Я гребу, и паника, видимо, насыщает мою кровь адреналином, потому что я больше не чувствую боли, а руки, загребая воду, толкают меня вперед куда быстрее, чем до того. Я плохо слышу, что кричит отец дальше; до меня долетают лишь отдельные слова:

– В другую сторону… Смоет… Стой…

Я поднимаю голову и вижу, что плыву правильно – в сторону пляжа. Очень хорошо. Если я смогу дотуда добраться, то побегу к скалам. Их я хорошо изучил. Там есть места, где можно спрятаться, где отец никогда меня не найдет. Это мой последний шанс.

С полминуты мы оба плывем – я на несколько ярдов впереди. Слышу, как отец гребет за мной, его голос становится все громче и злее. Я знаю, что он сделает, если поймает меня сейчас. Будет держать под водой, пока я не захлебнусь.

– Билли, волна! Развернись!

Но я не разворачиваюсь. Это ловушка. И тут мои ноги взлетают над головой. Дальше все происходит как в замедленной съемке. Волна ударяет меня в спину и сбоку, я оказываюсь к ней лицом. И это не уже разбившаяся волна из белой пены и не стеклянисто-гладкий цельный вал – волна прямо в эту секунду разбивается вместе со мной. Она подхватывает меня, засасывает внутрь, переворачивает, а потом бросает вперед и накрывает сверху с беспощадной мощью. Не успеваю я сделать вдох, как становится поздно. Я погружаюсь в водоворот грохочущей воды, верчусь из стороны в сторону, но на этот раз не ударяюсь о дно. Я застреваю под водой – без кислорода.

Мои глаза открыты. Вокруг – сплошные пузыри, я понятия не имею, где верх, а где низ. Волна крутит меня вместе с ними.

Это продолжается целую вечность. Кажется, я не дышу уже несколько минут, а вода так и ревет у меня над головой. Я ясно понимаю, что происходит. Чувствую, как тону. Осознаю, что глаза у меня опять закрыты, и распахиваю их в отчаянной попытке разглядеть, где же поверхность. Но вокруг сплошная чернота – никакой зелени, как раньше. Я едва не вдыхаю воду, готовый сдаться, но тело не позволяет мне. Во рту, в горле стоит ком рвоты. Легкие горят. Я умираю. Тону. Я чувствую это. Я как будто разделился: ровно половине меня все равно, лишь бы вдохнуть – пусть даже воду, – но другая половина продолжает бороться в ужасе от того, что наступит дальше. В ужасе от темноты, засасывающей меня.

И тут ощущаю прикосновение. Что это, мой серф? Или отец? Не знаю. Что бы это ни было, оно толкает меня вниз, еще глубже. Но потом соскальзывает, и я снова один. Поздно. Слишком поздно. Я приоткрываю рот, в него хлещет вода, и я рефлекторно сжимаю зубы. Кажется, волна начинает отступать, потому что в черноте я вдруг вижу пузырьки. Но вместо того чтобы подниматься вверх, они падают. Падают на дно океана.

И тут мне становится ясно. Я перевернулся вниз головой. Ногами кверху. Я плыл ко дну, вместо того чтобы пробиваться к поверхности. Из последних сил стараюсь перевернуться и сменить направление. Другой попытки не будет. Если это не поможет, знаю: сдамся. Сдамся на волю пылающих легких и вдохну соленую морскую воду. А потом умру. Я уже почти чувствую это.

Но борюсь, и мне становится легче, потому что я устремляюсь вверх, и вода больше не черная, а снова зеленая, и это придает мне сил, а потом вода становится белой от пены и пузырьков, и моя голова выныривает на поверхность. Я хватаю ртом воздух, прежде чем погрузиться опять, но мне этого хватает, чтобы бешено заколотить ногами, и в следующий раз, когда моя голова вырывается из воды, она остается там, и я вдыхаю смесь воздуха и морских брызг, кашляю и отплевываюсь. Я болтаюсь на воде не меньше минуты, цепляясь за доску, которая так и остается рядом со мной, привязанная лишем к ноге. Потом вижу отца. Кажется, волна унесла меня далеко вперед, к пляжу, потому что нас разделяет не меньше тридцати ярдов, и он еще в открытом море, где другая волна вот-вот обрушится на него. Я смотрю, как он разворачивается и встречает ее, аккуратно подныривая под гребень. А потом пропадает из виду за бушующими валами.

Я понимаю, что должен пользоваться этой возможностью. Ложусь на доску и снова начинаю грести – теперь прямиком на пляж. Если получится добраться до земли, я смогу спрятаться в скалах. Я знаю такие места, где меня никто не найдет. Не представляю, что буду делать дальше, но сейчас не время думать об этом. Я не хочу утонуть!

Очередная волна подхватывает меня сзади, но уже гораздо слабее. С полсекунды я барахтаюсь в облаке пены, но потом она все-таки переворачивает меня. Паника возвращается, но я успеваю закрыть рот, и волны выносят меня обратно на поверхность. Доска все еще тут, на другом конце лиша, и я опять забираюсь на нее, продолжая двигаться в сторону пляжа. Слышу, как отец зовет меня, – его голос раздается далеко-далеко. Я знаю, что могу. Должен справиться. Накатывает новая волна, но я к ней готов. Хватаюсь за нос доски и держусь изо всех сил. И тут волна подхватывает серф и тащит его вперед, преодолевая оставшееся расстояние. Я видел, как серферы специально так делали, чтобы скорей выбраться на берег. Просто ложились на доски и ждали, пока волна их донесет. Именно так и я делаю сейчас. Мне удается продержаться секунд двадцать, прежде чем я соскальзываю набок и снова оказываюсь в воде. Но на этот раз мои ноги касаются дна. Последняя волна вынесла меня на мелководье. Я не решаюсь обернуться и посмотреть, где отец. Вместо этого встаю на ноги, но волна, катясь назад, мешает мне, так что я иду, будто в замедленной съемке. Голос отца доносится до меня опять – он что-то кричит. Наверное, тоже лег на волну. Я оборачиваюсь: он в тридцати ярдах от меня. Надо бежать. Надо добраться до скал. Спрятаться там, прежде чем отец меня догонит.

По крайней мере, я выбрался из воды и стою на песке. Последний рывок: я низко наклоняю голову, чтобы броситься бегом, но что-то вцепляется мне в щиколотку, и я взлетаю на воздух. Взмахиваю руками и падаю; песок царапает мне лицо, забивается в горло. Что это было? Отец чем-то в меня бросил? Я пытаюсь пошевелиться, но уже слышу его шаги, приближающиеся ко мне. Все тело болит. Пытаюсь ползти, но что-то по-прежнему держит меня за ногу. Я оборачиваюсь и глазами прослеживаю лиш, которым привязан к серфу. Так вот что мне помешало! Пытаюсь отстегнуть его, но времени нет. Отец уже мчится в мою сторону. Я все равно ползу, ползу к скалам, волоча доску за собой, но он в один миг преодолевает оставшееся между нами расстояние. Наступает на лиш, хватает меня за щиколотку и подтаскивает к себе. Я кричу. Никто меня не слышит, но я кричу все равно.

Не собираюсь умирать тихо.

Глава 48

– Можете повторить, пожалуйста? – сказал лейтенант Лэнгли.

– Тут сказано, что он числится среди пропавших. И находится в зоне риска, потому что отец как минимум однажды пытался его убить… – начала Дэйвенпорт.

– Где вы?

– В архиве.

– Ждите. Спускаюсь.

* * *

Две минуты спустя Лэнгли уже склонился над женщиной, сидящей за терминалом. Его взгляд устремлен в экран.

– Видите, вот здесь: когда я попыталась создать новый файл на Уильяма Уитли, оказалось, что его отпечатки уже есть в системе. Под именем Бенджамина Остина… – опять начала Дэйвенпорт. Она развернулась на стуле, чтобы лейтенанту было лучше видно.

– Н-да. Угу. И кто отец? Я пока не вижу.

Шэрон торопливо начала печатать в строке поиска. Появилась иконка песочных часов, перевернулась несколько раз, потом страница обновилась.

– Джейми Стоун, – прочитала Шэрон. – Разыскивается полицией Орегона за убийство, попытку убийства, препятствование правосудию и – о боже! – похищение ребенка. – Она опять развернулась и поглядела на лейтенанта.

– Распечатайте это. Прямо сейчас, – сказал Лэнгли, поднимая трубку телефона на столе.

* * *

Две первые полицейские машины подкатили к коттеджу на утесе около одиннадцати, спустя девяносто минут после того, как Лэнгли закончил звонок. Уэст сидела во второй; ее выходные сорвались, но планов на них все равно не было. Ее захватили из Силверли, и дальше они ехали с включенными сиренами, пока не добрались до моста, ведшего к разбросанным домикам Литтли. Там сирены выключили, чтобы не спугнуть обитателей коттеджа.

Патрульный за рулем слишком резко свернул на подъездную дорожку и поцарапал бампер полицейской машины о столбик, за которым начиналась живая изгородь из ежевичных кустов, но никто в салоне ничего не сказал, а может, и не заметил. Их сердца колотились в бешеном ритме, в воздухе бурлил адреналин.

Первая полицейская машина подрулила прямо ко входу, и водитель той, в которой сидела Уэст, притормозил на подъездной дорожке, заблокировав ее на случай, если Стоун попытается сбежать. Уэст распахнула дверцу и побежала вперед, сжимая в руке пистолет. Когда она заскочила в маленький садик перед коттеджем, патрульные, прибывшие на первой машине, уже колотили в дверь. Она огляделась по сторонам; сердце стучало так сильно, что его грохот отвлекал внимание. Уэст замерла, тяжело дыша, готовая открыть заградительный огонь, как ее учили.

На стук Лэнгли никто не отозвался. Он снова заколотил по деревянной двери. Потом дал сигнал офицеру в форме, стоявшему у него за спиной, и отступил. Офицер уже держал наготове тяжелый стальной таран, выкрашенный красным. Уэст вспомнила, что в Академии его называли НОД – Нехеровая Отпиралка Дверей. При первом ударе дверь устояла, но от второго из нее посыпались щепки, и она распахнулась вовнутрь. Лэнгли вошел первым, держа пистолет перед собой. В Академии они тренировались, врываясь в недостроенные дома, и при их появлении фанерные бандиты и шпана либо валились на пол, либо продолжали стоять – как повезет. Мысли стремительно проносились в ее мозгу. Будет ли мальчик внутри? Вот она – реальная версия их тренировок.

Уэст кивнула Роджерсу, стоявшему рядом с ней. И тоже вошла в дверь.

Та вела сразу на кухню, которая теперь показалась Уэст более тесной, чем при первом визите. На столешнице осталось несколько невымытых тарелок и кружек. Слабо пахло кофе. Один из настенных шкафчиков стоял на полу, а на том месте, где он висел недавно, виднелось выцветшее пятно. Из кухни наверх вела лестница, и оттуда уже доносились крики «чисто» – это патрульные обыскивали второй этаж. Ступеньки заскрипели под ногами Лэнгли, спускавшегося вниз; его ботинки глухо стучали по голому дереву.

– Их тут нет. – Он потряс головой, потом повернулся к патрульным. – Доложите всем по рации.

Лэнгли вышел на крыльцо.

– Тогда где же он, черт побери? – воскликнул Роджерс, не обращаясь ни к кому конкретно. – Вот же дерьмо!

Они проверили участок, потом Лэнгли велел им ждать снаружи, пока он сделает необходимые звонки. Они стояли у низкого парапета и глядели на пляж. На воде было несколько точек – наверное, пловцы. Более вероятно – серферы.

– Какая-то гребаная катастрофа! – рявкнул Роджерс, ударяя по парапету ногой. – Поверить не могу, что сукин сын был у нас под носом!

Уэст нахмурилась:

– Думаешь, это он? По-твоему, Стоун убил Каррен?

– А по-твоему, нет? Ты же его видела! Он был… – Роджерс взмахнул рукой, подбирая нужное слово. – Как натянутая струна, пока мы с ним говорили. Как будто готовился бежать. Ты разве не заметила?

Уэст не стала отвечать.

– Наверняка он ждал, что мы предъявим ему обвинение. Спорю на что угодно – он поверить не мог в свою удачу, когда мы просто так его отпустили.

Уэст постаралась припомнить их разговор с Сэмом и Билли Уитли – как они их знали тогда.

– Да, вроде он нервничал, – сказала она.

– Сейчас он наверняка на полпути в Мексику, мать его, – продолжал Роджерс, не слушая ее. Он надул щеки, став похожим на упитанного хомяка.

– Возможно, – вздохнула Уэст.

– Да не возможно, а наверняка. Ты бы разве не сбежала?

– Я просто хочу сказать, что мы этого не знаем. – Она огляделась по сторонам. – Дом не выглядит так, будто из него сбежали с концами.

– А как он должен выглядеть? Или ты рассчитывала на прощальную записку?

Роджерс отвернулся и поглядел за парапет, под которым скала отвесно уходила вниз. В зябком воздухе повисло молчание.

– Нет, – внезапно ответила Уэст. – Я просто пытаюсь понять, что случилось. Этот парень убивает Оливию Каррен, а его сын дает нам обоснованную, хотя и ошибочную подсказку, насчет того, кто может быть убийцей. Какой в этом смысл?

От ответа Роджерса спасло появление лейтенанта Лэнгли.

– Стоун работает на парня, который владеет в городе большим отелем. Джеймса Мэтьюза. Может работать даже сегодня. Я собираюсь перевернуть весь этот дом вверх дном, а вы поезжайте туда. Поглядите, что сможете выяснить.

Они уже развернулись, чтобы уходить, но тут Лэнгли добавил еще кое-что:

– Кстати, на случай, если найдете чертова ублюдка. Не упустите его на этот раз, хорошо?

Глава 49

Они взяли патрульную машину и помчались вниз с холма в сторону Силверли. Возле моста им пришлось притормозить: дорогу впереди перегораживала другая полицейская машина. Двое офицеров в форме стояли рядом, останавливая весь транспорт и проверяя документы. Роджерс на секунду включил сирену, чтобы гражданские машины уступили ему проезд.

– Есть что? – поинтересовался он, подъехав к одному из офицеров, но тот покачал головой:

– Они не проезжали, сэр.

– Ладно, продолжайте. – Роджерс закусил губу и нажал на газ.

* * *

В молчании они проехали по приятной улице к отелю «Силверли Лодж».

– Как думаешь, они нас вспомнят? – спросил Роджерс, паркуя машину у входа. Уэст не ответила. Вместо этого она распахнула дверцу и побежала вверх по ступеням.

Девушка за стойкой подняла на них глаза и тут же заулыбалась:

– Доброе утро, детектив Роджерс, как замечательно… – начала она восторженным тоном, но Роджерс ее перебил:

– Привет, Венди. Боюсь, мы не повидаться пришли. Надо переговорить с вашим боссом. Знаете, где он сейчас?

– Мистер Мэтьюз? – На секунду она огорчилась, но потом быстро взяла себя в руки. – Обычно по субботам он играет в гольф, но сегодня заезжал на работу. Хотите, я узнаю, у себя он еще или нет?

– Да, пожалуйста, – сказал Роджерс. Они оперлись на стойку, наблюдая, как девушка берется за телефон.

– Маленькое это местечко, – обратился Роджерс к Уэст.

– Что?

– Маленькое местечко. Остров Лорни. Все связаны со всеми.

Прежде чем Уэст ответила, Венди заговорила снова:

– Вам повезло, детектив Роджерс. Мистер Мэтьюз у себя в кабинете. – Она сделала паузу, прикрыв трубку ладонью. – Хотите зайти к нему?

– Несомненно. Нам же туда, правильно?

Не дожидаясь ответа Венди, Роджерс обогнул стойку и пошел по коридору, начинавшемуся за ней. Уэст поспешила за ним, раскрасневшаяся Венди тоже, чуть приотстав. Через десяток метров они увидели кабинет с табличкой «Управляющий». Роджерс постучал – три коротких стука – и уже собирался стучать опять, когда изнутри раздался голос, приглашающий войти. Что они и сделали – без промедлений.

– Джеймс Мэтьюз? – спросил Роджерс мужчину, сидящего за столом. Мэтьюз был в костюме для гольфа и все еще сжимал в руке телефонную трубку. С недоумевающим выражением он положил ее.

– Детектив Роджерс и…

– Детектив Уэст, сэр, – сказала Уэст. Достала значок и помахала у Мэтьюза перед носом. Роджерс сделал то же самое.

– Какие-то проблемы?

– Можно и так сказать, – ответил Роджерс. – Вы можете подтвердить, что Сэм Уитли работает в вашем отеле? Он указал вас как своего работодателя.

– Сэм? А в чем, собственно, дело?

– Просто ответьте, пожалуйста, на вопрос, – сказал Роджерс.

– Непременно отвечу, но сначала объясните, зачем вам это знать.

– Мы расследуем убийство Оливии Каррен. Вы можете подтвердить, что Сэм Уитли работает на вас?

Мэтьюз явно начинал сердиться.

– Слушайте, детектив Роджерс, думаю, я должен предупредить вас, что состою в близкой дружбе с вашим начальником, шефом Ларри Коллинзом!

– А я должен предупредить вас, что очень быстро теряю терпение. Так Сэм Уитли работает в отеле или нет?

Джеймс Мэтьюз, побагровев, уставился на Роджерса. Уэст перебила напарника:

– Мистер Мэтьюз! Это срочно. И очень важно.

Еще мгновение Мэтьюз продолжал таращиться на Роджерса, но потом перевел взгляд на Уэст и едва заметно кивнул.

– Конечно. Я понимаю. Присаживайтесь.

Перед его столом был только один стул. Роджерс буркнул что-то неразборчивое, и Уэст присела. Мэтьюз сделал глубокий вдох, потом медленно выдохнул.

– Детектив Уэст! – Он поднял вверх указательный палец, как будто только что ее узнал. – Вы ведь те два офицера, которые останавливались у нас в самом начале расследования по Каррен! – И склонил голову набок.

– Совершенно верно.

– Надеюсь, вам понравилось в отеле? Я выделил департаменту полиции наши лучшие номера. Хотел внести свой вклад.

– Мы ценим это, сэр. Теперь давайте про Сэма Уитли. Вы можете подтвердить, что он работает у вас? Вам известно, где он сейчас находится?

Мэтьюз поднял обе руки, словно сдаваясь.

– Он работает на меня, но не здесь. Занимается коттеджами на берегу. Однако я уверен, что он непричастен.

– А сегодня у него рабочий день?

– Послушайте, я недавно говорил с Ларри. Мне известно, что руку той бедняжки нашли в Голдхейвене. И я уверен, что Сэм Уитли не имеет к этому никакого отношения.

– Будьте добры, ответьте на вопрос, – сказал Роджерс, меряя кабинет шагами. У стены ему попался еще один стул, детектив пододвинул его к столу и сел.

Мэтьюз, нахмурив лоб, повернулся к детективу Уэст.

– Боюсь, я не знаю. Он часто работает по выходным, но график устанавливает себе сам. Могу ему позвонить, если хотите.

– Какой номер у вас записан? – снова вмешался Роджерс. В кабинете повисла пауза.

– Сейчас, – ответил Мэтьюз. Снова воцарилась пауза, пока он искал номер в компьютере, а потом в мобильном. Найдя, показал его Роджерсу, и тот записал цифры в блокноте, который вытащил из кармана. Потом кивнул на телефон:

– Звоните.

Мэтьюз набрал номер. Вместе они подождали, но номер не отвечал. Мэтьюз повесил трубку.

– Сигнала нет.

– Ладно, – заключила Уэст. – Нам понадобится список всех мест, в которых он может работать. Тех коттеджей, о которых вы упомянули. Можете составить его для нас прямо сейчас? Нам надо их проверить.

Мэтьюз негромко вздохнул, но снова взялся за телефон. Нажал одну кнопку на клавиатуре и дал короткие четкие инструкции кому-то на другом конце.

– Будет готово через минуту. – Он сухо улыбнулся детективам.

– Спасибо, сэр.

Роджерс вытащил из кармана свой сотовый и проверил, нет ли сообщений. Их не было, и он, глядя на Уэст, покачал головой.

– Что вы можете рассказать нам про Сэма Уитли? Как давно вы знаете его? Сколько уже он у вас работает? – спросила та.

Прежде чем ответить, управляющий немного помолчал.

– Я не сказал бы, что хорошо его знаю. Мы познакомились… кажется, семь или восемь лет назад. Может, и больше. Насколько я помню, он пришел в отель спросить, не найдется ли для него работы. Наш предыдущий мастер тогда как раз выходил на пенсию, и я решил дать ему шанс.

– А его данные вы проверяли? Биографию, рекомендации?

Мэтьюз сделал паузу.

– Это было давно, но для должностей вроде этой я особо не копаю. Можно узнать, почему вы спрашиваете?

Оба детектива проигнорировали его вопрос.

– А вне работы вы поддерживали отношения? – продолжала Уэст. – Можете назвать нам имена его родных на острове? Или близких друзей?

Мэтьюз покачал головой:

– Мы практически не общались… – Он ненадолго задумался. – Кажется, он из серферов. Можете поспрашивать у них.

Уэст глянула на напарника.

– Имя Джейми Стоун что-нибудь вам говорит?

– Нет. А должно?

И снова его вопрос остался без ответа.

– Что еще вы можете сказать про Сэма Уитли? Что-нибудь, что подскажет нам, где он может находиться?

Мэтьюз опять покачал головой:

– Человек он надежный, никаких проблем с ним никогда не возникало. Если честно, его сына я знаю немного лучше. Он вроде как спец по компьютерам. Занимается интернетом в наших коттеджах.

Уэст искоса глянула на Роджерса, который снова смотрел в телефон.

– Билли Уитли?

– Совершенно верно.

В дверь постучали, и в следующий миг она со скрипом приотворилась. Вошла девушка с листком бумаги. Мэтьюз махнул ей, и она подошла к столу, посматривая на детективов, но стараясь не встречаться с ними глазами.

– Спасибо, Шерил, – сказал Мэтьюз, потом поглядел, как она выходит. Затем пробежал глазами листок, взял ручку и что-то подчеркнул на нем. Закончив, протянул детективу Роджерсу.

– Здесь адреса наших зданий. Я подчеркнул те, где Сэм сейчас работает.

Роджерс взял у Мэтьюза бумажку. Потом набрал на сотовом номер и дал патрульным поручение объехать адреса, которые Мэтьюз подчеркнул. Когда он уже заканчивал, его сотовый издал громкий гудок.

– Спасибо, мистер Мэтьюз. Вы очень нам помогли, – сказала Уэст, поднимаясь со стула.

– Надеюсь, что так. И надеюсь, вы его найдете. Как уже говорил, я ни на секунду не верю, что Сэм Уитли может иметь отношение к убийству бедняжки Оливии.

– Понятно. В любом случае спасибо.

Она уже собиралась уходить, но Роджерс так и сидел на стуле, уставившись в экран своего телефона.

– Его вычислили, – наконец выдохнул он, обращаясь к ней.

Уэст не ответила, только широко распахнула глаза. Роджерс продолжал:

– Лэнгли обнаружил его пикап. Брошенный возле реки.