Текст книги "Что скрывают мутные воды"

Глава 34

Они поехали на машине, хотя до кафе было несколько минут ходьбы. Сели за свой обычный столик, и Роджерс, как всегда, впился зубами в сэндвич с индейкой. Уэст наблюдала за ним; куриный суп почему-то не лез в горло.

– Могу я задать тебе вопрос? – сказала она наконец.

– Не знаю. А что, можешь? – откликнулся Роджерс, не поднимая головы. Уэст уже привыкла к его сарказму и не стала обращать внимания.

– Если ты так уверен, что мы теряем здесь время, то почему согласился остаться?

Роджерс ответил не сразу. Взял со стола бумажную салфетку, вытер рот, потом свернул ее и подсунул под край тарелки. Посмотрел на напарницу.

– Кто говорит, что мы теряем время?

– Ты. Постоянно. Жалуешься на то, что у нас не появилось ни одной толковой зацепки.

– Так и есть.

– Тогда почему ты здесь?

Роджерс пожал плечами:

– Я уже говорил.

– Когда? – Уэст нахмурилась.

– В тот вечер. – Он метнул в нее короткий взгляд и сразу отвел глаза. Потом поспешно продолжил: – Я же говорил, я не тороплюсь вернуться домой, потому что там – моя бывшая жена. – На мгновение он задумался. – И может, ты кое-чему меня научила.

– Чему же?

– Ну как… Не сдаваться. Тому, что всегда есть шанс. Ты, похоже, в это веришь. – Уэст нахмурила лоб, и Роджерс рассмеялся. – Поняла наконец, что работа детектива не такая уж захватывающая? Совсем не как в кино. Заполняешь базы данных в надежде наткнуться на иголку в стоге сена. Вот наша работа. И она одинаковая везде – что тут, что в Нью-Йорке. По крайней мере, здесь я могу расслабляться, гуляя по пляжу. – Он улыбнулся: они оба знали, что на пляж он больше не выходил. – Серьезно. Я парень простой. Мне тут нравится. Нравятся люди. И за городом пожить приятно. Тем более вдали от бывшей жены.

– То есть ты считаешь, что дела не раскрыть?

Роджерс взял зубочистку и поковырял в зубах.

– Зависит от того, есть ли что раскрывать.

Уэст отвернулась.

– А что насчет тебя? Может, расскажешь, почему ты осталась?

Вопрос застал ее врасплох.

– В каком смысле?

– Тогда, на пляже, ты начала было мне рассказывать, а потом раз – и замолчала.

Она почувствовала, что краснеет.

– Вот и нет.

– Вот и да. Ты говорила, что собиралась стать пловчихой. А потом бросила тренировки и пошла в полицию. Не очень-то логично. А ты – самый упертый человек из всех, с кем мне приходилось иметь дело. Так что должна быть причина.

Уэст уже собиралась заявить Роджерсу, что он ошибается. Но потом передумала. В конце концов, будет справедливо проявить искренность по отношению к нему.

– Ну же, – подбодрил ее Роджерс, продолжая ковырять в зубах.

– Ладно, – медленно проговорила Уэст. – Если ты правда хочешь знать… Все случилось, когда мне было девятнадцать. Я добилась неплохого прогресса. Поехала на национальное первенство – в том году оно проходило во Флориде. Мы должны были выступать… – Уэст сделала паузу, глядя в стол. Роджерс прищурился, но торопить ее не стал. – Со мной была лучшая подруга, Сара. Мы выросли вместе. То есть буквально – никогда не разлучались. Вообще. Ходили в одну и ту же школу. Обе занимались плаванием. Поддерживали друг друга. Мы были… близки. Очень близки.

Роджерс ждал, когда Уэст продолжит.

– Сара Дональдсон. Не слышал это имя?

– А должен был?

– Возможно. Возможно, должен был. Она получила бы медаль в Пекине, точно.

Внезапно Уэст замолчала. Не стоило начинать. Слишком больно.

– Получила бы? А что произошло?

Несколько долгих секунд Уэст не отвечала. Она уже собиралась снова отмахнуться от него. Но знала, что, единожды начав, должна досказать, иначе Роджерс не оставит ее в покое.

– Мы жили с ней в одной комнате. Как всегда. Вечером перед соревнованиями Сара все носилась туда-сюда, полная энергии. Ее нормальная манера. Обычно она ходила выпустить пар в тренажерный зал или еще куда, но в том отеле тренажерного зала не было. И она решила отправиться на пробежку. Спросила, хочу ли я с ней, но я перед соревнованиями предпочитала отдыхать.

Уэст подняла глаза на потолок кафе, словно эта история до сих пор причиняла ей боль. Потом снова взглянула на Роджерса и продолжила говорить:

– Время было не позднее, ничего такого. И отель в приличной части города. Казалось бы, беспокоиться не о чем. Но когда спустя час она не вернулась, я начала волноваться. Сказала тренеру. Мы вместе ждали ее. В полночь, когда Сара так и не появилась, мы позвонили копам. Никогда не забуду ту ночь. Никто не спал. Мы просто сидели и ждали. И молились, чтобы она вошла в дверь. Тогда все снова стало бы как прежде.

Уэст сделала еще одну долгую паузу, Роджерс тоже молчал.

– Но Сара не вернулась. Ее труп нашли на следующее утро. Брошенный в парке, в кустах. Кто-то — какой-то монстр – изнасиловал ее, а потом задушил. – На последних словах голос Уэст слегка дрогнул.

– Его поймали? – спросил Роджерс, помолчав.

Уэст кивнула.

– Но не сразу. Несколько лет спустя. Патрульный схватил с поличным. А за это время тот убил еще четверых.

– Господи!

– Но дело не только в этом, – продолжила Уэст чуть погодя. – Я не провожу прямой связи между убийством Сары и тем, что пошла в полицию. Это было бы… упрощением. И в то же время… я в каком-то смысле потеряла концентрацию. Так и не смогла раскрыть свой потенциал. – Она пожала плечами. – Не то чтобы это имело большое значение… – На этот раз Роджерс выглядел растерянным. – Я о плавании. Отборочный тур не прошла. Мои показатели упали, меня отчислили из сборной. Но после всего это не казалось мне важным.

– Черт! – пробормотал Роджерс.

– А что насчет тебя? – спросила Уэст, пытаясь придать голосу чуть больше жизнерадостности. – Почему ты стал полицейским?

– Мой отец полицейский. Дед тоже. А с воображением у меня всегда было плоховато.

– Отличная причина. Куда лучше моей, – вздохнула Уэст.

– Боже, Джессика, прости! Не надо было мне тебя подначивать. Насчет твоей упертости… Причина у тебя самая что ни на есть веская.

Она коротко улыбнулась ему и задышала немного глубже.

– Хочешь вернуться в офис? Продолжить искать иголку в стоге сена? – спросил Роджерс, и Уэст кивнула.

Никто из них еще этого не знал, но иголка, за которой они охотились столько времени, дожидалась их на рабочем столе.

Глава 35

Они обнаружили ее сразу после обеда. Уэст закончила с оставшимися письмами и подняла голову, собираясь предложить Роджерсу помочь. Однако ей пришлось подождать, поскольку он пошел за кофе – в холле стоял автомат, с которым у Роджерса сложились отношения из разряда «любовь-ненависть». Он вернулся, неся два картонных стаканчика – один для Уэст.

– Сколько гребаных рубашек надо испортить, чтобы разобраться, как работает эта адская машина?

Уэст сочувственно улыбнулась и взяла у него стаканчик.

– Я закончила, – сказала она. – Хочешь, помогу?

– Естественно.

Она передвинула стул к его столу, чтобы видеть экран. Роджерс пытался очистить рубашку, а она пока щелкнула на следующее письмо и начала вслух зачитывать текст.

– Ладно. Что тут у нас? «Срочно» – написано капслоком. «Вниманию шефа Ларри Коллинза». Ну да, конечно. Можно подумать, он лично просматривает почту… «Высылаю вам это письмо, чтобы сообщить, что Оливия Каррен мертва. Ее держал у себя мистер Фостер, проживающий по адресу Спейсайд-драйв, 16»…

Внезапно она застыла и продолжила читать про себя. Роджерс тоже замер с ней рядом.

– Вот дерьмо! Что это такое?

Окно почты занимало верхнюю часть экрана, а остальное – фотография. Она была слишком темной, чтобы сразу разглядеть, что там, но выглядела пугающе. Они оба присмотрелись внимательней. На фотографии был мужчина, вытаскивающий из домика ковер – видимо, посреди ночи, потому что снимок сделали инфракрасной камерой.

– Какого черта? – пробормотал Роджерс, наклоняясь ближе. Вдвоем они дочитали остаток письма.

СРОЧНО

Вниманию шефа Ларри Коллинза

Высылаю вам это письмо, чтобы сообщить, что Оливия Каррен мертва. Ее держал у себя мистер Фостер, проживающий по адресу Спейсайд-драйв, 16 и хорошо известный в городе как педофил. В основном он держал ее в подвале, но, к несчастью, в прошлое воскресенье она выбралась оттуда и он ее убил. Прилагаю фотографию Оливии, закрывающей занавески на окне, прежде чем он ее убил.

Также прилагаю фотографию мистера Фостера, который спрятал ее тело в ковре и выносит его из дома под покровом ночи. Снимок нечеткий, потому что сделан в инфракрасном режиме камерой «Денвер WCT-3004 Уайлдлайф» (к сожалению, не последней версии, у которой разрешение выше).

Я также видел в доме мистера Фостера розовый девчачий рюкзак, видимо, принадлежащий Оливии. Простите, но фотографии рюкзака нет, я забыл ее сделать. Но, думаю, вы найдете его в доме во время обыска.

Я считаю, вам следует немедленно арестовать мистера Фостера, чтобы он больше никого не убил.

ГК

– Прокрути вниз, – попросила Уэст, и Роджерс прокрутил письмо до следующего изображения. Лицо девушки в окне. Снято в дневное время, в том же домике.

– Иисусе! – Роджерс дернулся, и его кофе пролился опять. – Это что, она? Оливия Каррен?

Глава 36

– Надо делать так почаще, – сказала женщина, кладя голову мужчине на плечо. Ей было чуть за тридцать, ему – чуть за сорок. У нее в волосах у корней мелькала седина; он больше не был таким стройным и подтянутым, как в те времена, когда они встретились, зато стал крепче. Их дочери, четырех и шести лет, бегали по пляжу, не обращая внимания на холод.

– Так здорово выбраться из дома, – заметила женщина, держа голову на плече мужа. – Надо все-таки менять обстановку, хоть иногда.

Девочки наслаждались путешествием, но три часа в машине и еще два на пароме утомили их. Теперь они вели себя словно дикие животные, отпущенные на свободу после месяцев заточения. Носились туда-сюда, хватали камешки и раковины, руками рыли ямы в песке.

– И чем бы ты хотел заняться? – спросила женщина. Мужчина какое-то время не отвечал, не сводя с детей глаз.

– Думаю, надо как следует их вымотать, чтобы они пораньше улеглись спать, – ответил он наконец, и женщина подняла голову, заглянув ему в лицо.

– Правда? – она хитро ему подмигнула. – Это еще зачем?

– С чего вдруг такая подозрительность? Я просто подумывал про тихий ужин в ресторане отеля с бутылкой хорошего вина. Ничего более.

Она улыбнулась. Через секунду заговорила опять:

– Когда мы в последний раз ужинали вдвоем?

– Кажется, лет десять назад. Если не больше. Так что давай?

Он поднялся и пошел по песку к дочерям.

– Объявляются соревнования! Кто сможет найти три разных ракушки? Победитель получает кусок шоколадного торта.

Меньше чем за десять секунд старшая девочка принесла отцу три разные раковины, две белых и одну голубую, и младшая чуть не расплакалась оттого, что проиграла. Однако отец тут же придумал выход из ситуации, дав им новое задание:

– А теперь кто назовет мне эти раковины?

– Назовет? – спросили девочки растерянно.

– Да. С первой я вам, так и быть, помогу… – Он взял голубую раковину из ладони старшей дочки и поднял вверх, чтобы они обе могли посмотреть. – Это раковина мидии. Когда мидия жива, у нее две таких створки.

Он нашел еще одну голубую раковину и сложил их вместе.

– Пап?

– Да, Хлоя?

– А это что за ракушка?

Она держала в руке вторую из тех, что нашла. Растерявшись, отец поглядел на нее, а потом достал из кармана смартфон и начал печатать на экране.

– Сейчас посмотрю. А ты поищи еще, – сказал он, и девочки, привыкшие к тому, что он в любой момент может отвлечься, побежали по песку.

Жена смотрела на них с того места, где сидела – на пятачке гальки, чтобы не испачкать брюки в песке. Ее немного расстроило, что он так быстро переключился на телефон, но, возможно, пришло сообщение по работе. Лучше ответить сразу, чтобы потом сосредоточиться на семье. Ей нравилось смотреть, как он возится с детьми, когда у него есть время.

– Хлоя! – позвал мужчина.

– А?

– Это морская сандалия. – Он показал дочери фотографию на смартфоне. – Видишь? Они живут в таких вот больших раковинах, группами. Внутри всегда женская особь – то есть девочка, а маленькие, сверху, это мальчики. Когда она умирает… – Он остановился и поправился: – То есть куда-нибудь уходит… один из мальчиков становится новой девочкой. Представляешь? Так что все девочки-сандалии когда-то были мальчиками.

Каким бы странным ни казался этот факт, Хлоя привыкла слышать слова, не имевшие для нее смысла, и потому просто склонила голову набок, обдумывая его, а потом продолжила:

– Где они живут?

Мужчина опять заглянул в телефон, но ответа не нашел, поэтому высказал предположение:

– Думаю, в литоральных полостях. Это такие дыры в скалах, которые в прилив затапливает водой. Давай вот что сделаем – устроим настоящие соревнования. Разуемся, залезем в такое озеро, и у кого там будет самая интересная находка, тот и получит шоколадный торт.

Его предложение было встречено восторженными возгласами; девочки сбросили обувь и носки и по гальке побежали к большим скалам. Женщина так и осталась сидеть – она вытянула ноги и наслаждалась тем, как низкое октябрьское солнце греет ей лицо.

* * *

Это была ее идея – небольшие каникулы на острове Лорни. В детстве она приезжала сюда несколько раз, и ей нравилось мечтать о том, как она привезет сюда детей, но до сих пор такой возможности не представлялось. И тут у нее в соцсетях промелькнула реклама симпатичного отеля с крытым бассейном. Он выглядел чудесно, и она перешла по ссылке. Оказалось, что отель – как раз на острове Лорни. Забавно, какие случаются совпадения, подумала женщина, ведь про Лорни в последнее время только и трубят в новостях. Так что она забронировала отель. Главное было держаться подальше от Силверли – городка, откуда пропала та несчастная девочка. Но их отель находился на другом берегу, глядящем на континент, и море там было спокойное и безопасное. Мало кто приезжал на Лорни не в сезон, так что стоил отель недорого. Семейный номер представлял собой две комнаты – одну с двухэтажной кроватью для девочек и вторую, главную, отделенную от детской дверью. Они с Питером могли бы поужинать в ресторане отеля, пока дети спят. Редкий шанс провести вечер вдвоем. То, что должно было случиться после, занимало ее мысли не меньше, чем его.

Она смотрела на них троих – как они пробираются по камням, останавливаясь возле луж и наклоняясь, чтобы поискать, что там есть. Муж закатал брюки до колен; младшая дочка, Сара, сняла штаны. Женщина помотала головой – дочка может простудиться! – но восторженные крики, доносившиеся до нее, заставили женщину пока промолчать. Она вдыхала прохладный морской воздух. Пляж пах солью и водорослями.

Внезапно тишину разорвал пронзительный крик. Если б он прекратился, она решила бы, что кто-то из детей заметил большого краба или обрызгался водой, но крик продолжался, становясь все громче и пронзительней. Отчаяннее.

Женщина вскочила и побежала. Она неслась по песку, готовая закрыть детей собой от любой опасности, даже не зная, что стряслось. Ее взгляд был прикован к Хлое, стоявшей посреди большой лужи морской воды. Девочка закрыла ладонями лицо, трясясь от ужаса. Мужчина тоже бежал к ней – так быстро, как мог, с учетом каменистой неровной поверхности.

– В чем дело? – выкрикнула женщина, но никто ей не ответил. Единственным звуком оставался крик. Она вскарабкалась на камень и, не задерживаясь, чтобы разуться, ступила в первое озерцо. Видела, как муж подхватывает Хлою на руки и тащит к ближайшей скале, подальше от того места, где она стояла. Секунду спустя женщина уже оказалась там, перепуганная выражениями их лиц. Муж продолжал держать Хлою, и она подхватила Сару тоже, спрашивая раз за разом:

– Что такое? Что произошло?

Лицо Питера от потрясения стало белым. Прежде чем ответить, он глянул на детей, словно не хотел, чтобы они слышали. Но ведь это они ее нашли…

– Там рука. Человеческая рука. Хлоя нашла руку в воде, вон там.

Глава 37

Сегодня пятница, и новостей в «Айленд таймс» по-прежнему нет.

Я проверил сегодня в интернете, а перед началом уроков забежал в библиотеку. Спросил у леди, которая там работает, не пришел ли свежий номер, и она так странно на меня посмотрела – наверное, потому, что как раз читала его. Номер лежал у нее на столе. Я сказал, что он нужен мне для школьного проекта, и она, хоть и со вздохом, позволила его взять. Я быстренько пролистал газету от начала до конца, но там не было ни слова об Оливии Каррен. Ничего не понимаю!

Сейчас я сижу на математике, пытаясь разобраться в происходящем. Есть два возможных объяснения. Первое – я неправильно отправил письмо. Это можно проверить сегодня вечером. Правда, придется повозиться, потому что я не смогу просто заглянуть в папку «Отправленные» в своем аккаунте на «Gmail» – письмо ведь прошло через множество иностранных серверов. Объяснить сложно, но вы уж мне поверьте. Второе – я отправил все правильно, но было слишком поздно, чтобы публиковать статью в последнем выпуске «Айленд таймс». Я думал, у них получится, но вот что я знаю про взрослых – им требуется уйма времени на любую мелочь. И уж тем более на что-то важное.

То же самое с математикой. Я люблю математику, но не ту, что мы проходим в школе. Сегодня, например, у нас деление. Я умел делить еще в шесть лет. Урок только начался, а я уже решил все примеры. Я как раз собираюсь поднять руку и попросить новое задание, когда открывается дверь в класс.

Я автоматически бросаю туда взгляд, хотя даже не вижу вошедшего, просто шум привлекает мое внимание. Скорее всего, это один из мальчишек возвращается из туалета. Они вечно просятся выйти – наверное, считают, что это смешно. Но нет, за дверью директор, мистер Симмз. И он смотрит прямо на меня.

Одними губами директор что-то говорит учительнице – вроде бы «на минутку». Учительница, миссис Уокер, подходит к двери, и они шепчутся между собой. Она тоже смотрит на меня, теперь я совершенно уверен. И тут я замечаю за их спинами еще людей. Мужчину и женщину. Кто они такие, я не знаю.

– Билли, – говорит миссис Уокер, голос у нее необычный. – Ты не мог бы подойти сюда на секунду?

Я ощущаю укол тревоги. Теперь уже несколько человек из класса смотрят на меня, гадая, что я такого натворил. Я ничего не могу поделать. Отодвигаю назад свой стул, и он громко скрипит по полу, привлекая еще больше внимания. Глаза всего класса устремлены мне в спину, пока я иду к двери.

Когда я оказываюсь там, мистер Симмз кладет ладони мне на плечи и выводит в коридор. Потом закрывает дверь, так что остаемся только мы: я, он и двое незнакомцев. Мистер Симмз кивает им.

– Билли Уитли? – спрашивает незнакомец-мужчина. Он очень крупный, со светлыми волосами на тыльной стороне рук. – Меня зовут детектив Оливер Роджерс, а это моя коллега, детектив Джессика Уэст. Кажется, вы с ней уже встречались?

Голос у него жесткий – похоже, это сарказм.

Я изо всех сил стараюсь подавить панику. Детективы? Из полиции? Мозг у меня кипит, пытаясь сообразить, в чем дело. Тут слова мужчины доходят до меня, и я поднимаю глаза на женщину. Я ее не узнаю. Понятия не имею, что происходит.

– Привет, Билли! Я брала у тебя показания после пропажи Оливии Каррен. Ты не помнишь?

Я гляжу ей в лицо. Постепенно начинаю припоминать. Это та самая дама, которая сочла мои показания малозначимыми. Так-себе-детектив. И зачем они пришли? Сообразили наконец, какую допустили ошибку?

Я киваю – и снова устремляю глаза в пол, ожидая, что будет дальше.

– Билли, – произносит мужчина-детектив, я забыл, как его зовут. – Мы хотели бы задать тебе несколько вопросов насчет письма, которое ты отправил в департамент полиции Лорни, а потом в газету «Айленд таймс». Нам лучше поговорить в участке. Директор согласен тебя сопровождать – пока мы не найдем твоего отца, и тогда папа приедет и побудет с тобой. Ты не против?

В коридоре повисает напряженное молчание. Не знаю, что пугает меня больше: перспектива оказаться в полицейском участке или мистер Симмз в роли сопровождающего. Раньше я ни разу с ним не говорил.

– А мне обязательно ехать? – спрашиваю я хрипло.

Детективы переглядываются.

– Ну же, Билли! Мы просто немного поболтаем, – говорит женщина. Она вытягивает вперед руку, приглашая меня следовать за ней, и я неохотно делаю первый шаг.

Глава 38

Это не настоящая полицейская машина, а просто красный «Форд», но они сажают меня туда, как в кино, пригнув мне голову, чтобы я не ударился о крышу, хотя до того я миллионы раз садился в машины без всяких проблем. Женщина-детектив усаживается рядом со мной, мистер Симмз – на пассажирское сиденье. Он молчит. Притворяется, что любуется видом.

Мы едем в полицейский участок в Ньюли. Он на главной улице, и я часто проезжал мимо него с отцом, но внутри мы никогда не были. «Форд» заруливает в широкие ворота, и я с удивлением вижу, что за ними только крошечная парковка. Не знаю почему, но я ожидал большего. Там стоит несколько полицейских машин, все черно-белые, с эмблемами департамента полиции Лорни. Мы доезжаем до самого конца, но свободных мест нет, и женщина-детектив говорит, что проведет нас в участок, а машину придется припарковать в другом месте. Я и не знал, что полиция так делает, – всегда считал, им можно парковаться где угодно.

Женщина-детектив провожает нас к стойке, вроде как в отеле, за которой сидит полицейский в форме. Женщина стоит рядом со мной, пока он спрашивает мое имя и адрес и записывает их. Потом спрашивает имя и адрес мистера Симмза. Мистеру Симмзу нельзя представляться просто мистер Симмз, так что я узнаю, как его зовут – Пол. Полицейский записывает все это в книгу – настоящую книгу, не в компьютер. Потом женщина-детектив обращается к мистеру Симмзу:

– Сейчас нам нужно будет снять у Билли отпечатки пальцев. На случай, если он оставил их на месте преступления.

Мистер Симмз кивает, словно идея кажется ему очень хорошей, и мы идем в следующую комнату. Мозги у меня работают быстро, но я все равно не понимаю. С какой стати им понадобились мои отпечатки пальцев? Они что, думают, я замешан? Считают меня сообщником мистера Фостера? Я пытаюсь вспомнить, до чего дотрагивался. До лодки, конечно, и до оконных рам – когда проверял, нет ли открытых. Почему я не надел перчатки? У меня их сколько угодно.

– Билли, следуй, пожалуйста, за мной! – Голос женщины детектива прорывается ко мне сквозь хаос в голове.

В комнате, где берут отпечатки пальцев, компьютера тоже нет. Женщина-детектив велит мне закатать рукава, а потом прикладывает каждый палец к чернильной подушечке и к чистому бланку, где для них отмечены квадраты. Мы снимаем отпечатки с обеих рук и с ладоней.

– Хорошо, Билли, теперь можешь вымыть руки. – Она указывает на раковину на противоположной стене, и я мою руки – очень тщательно. Мне совсем не нравится ощущение липкости на пальцах. Я вроде как в чем-то виноват.

Тут появляется детектив-мужчина. Он просовывает голову в дверь, из чего я делаю вывод, что место для парковки он все-таки нашел.

– Отец уже едет. Сразу проведем его сюда.

Меня ведут в комнату с надписью «Допросная 4», нанесенной через трафарет. Над дверью маленькая лампочка, закрытая решеткой. Сейчас она выключена. Из мебели внутри только стол и четыре стула. На столе старенький магнитофон. Окон в комнате нет.

Прежде чем мы рассаживаемся, детектив-мужчина обращается к мистеру Симмзу:

– Спасибо, что приехали, сэр, но отец Билли уже здесь, так что в вашем присутствии больше нет необходимости. Я договорюсь, чтобы вас отвезли назад в школу.

Мистер Симмз кивает. Я незаметно бросаю на него взгляд: он выглядит немного разочарованным. Но тут другой полицейский заводит в комнату отца, и я перестаю обращать внимание на мистера Симмза, потому что отец просто взбешен. То есть я понимаю, что ситуация немного необычная, но отец взбешен по-настоящему.

– Какого черта тут творится? – первым делом восклицает он. Кажется, отец вот-вот схватит за грудки офицера, стоящего возле двери. – Ты! А ну говори, в чем дело, а? Почему моего сына волокут в участок, словно преступника?

– Никто не волок его сюда, сэр. Он добровольно согласился ответить на несколько вопросов.

– Так он не под арестом? Значит, вы не можете удерживать его. И вообще, он несовершеннолетний. Что бы он ни натворил. Пошли, Билли. Мы уходим отсюда прямо сейчас. – Отец обходит вокруг стола, за которым я сижу, и протягивает мне руку, но мужчина-детектив умудряется встать между нами.

– Мы предпочли бы, чтобы он ответил на вопросы добровольно, – произносит женщина. – Но если вы против, мы можем арестовать Билли за препятствование правосудию и вмешательство в полицейское расследование.

Несколько секунд никто ничего не говорит. Дальше снова вступает мужчина-детектив:

– Сэр, я прошу вас успокоиться и сесть.

Мгновение мне кажется, что отец сейчас его оттолкнет и выбежит в коридор. Я сижу, затаив дыхание.

– Немедленно, сэр.

Никогда раньше я не видел отца таким. Он обводит горящим взглядом комнату, словно прикидывает, как сбежать – может, через окно? Потом глядит на меня, трясет головой и медленно опускается на стул.

Детективы тоже садятся – по другую сторону от нас. Они все еще дышат чуть учащенно. Потом мужчина-детектив нажимает несколько кнопок на магнитофоне.

– Под запись, – говорит он. – Присутствуют детективы Оливер Роджерс и Джессика Уэст.

На этот раз я запоминаю его имя. Перечислив всех присутствующих, он подталкивает ко мне по столу лист бумаги.

– Билли, это письмо было отправлено шефу Ларри Коллинзу в департамент полиции Лорни в воскресенье, девятнадцатого ноября. Ты его узнаешь?

Я гляжу на листок. Это распечатка моего письма. Ниже идут две фотографии, которые я послал. И подпись – ГК. Я стараюсь соображать как можно быстрее, чтобы понять, как они догадались, кто его послал. Неужели все-таки смогли проследить? Я практически уверен, что отослал его правильно. Бросаю взгляд на детектива Роджерса – он все еще выглядит сердитым. Женщина настроена чуть более дружелюбно. Теперь я правда ее припоминаю. Она слабо улыбается мне, всего на секунду, словно подбадривая. Но я качаю головой.

– Нет? Не узнаёшь? Уверен?

С этими словами детектив Роджерс наклоняется и достает из-под стола прозрачный полиэтиленовый пакет. До этого момента я его не видел. Но пока он возится с застежкой, меня начинает немного подташнивать.

– Ты прекрасно поработал, Билли, должен признать. Мы проследили его до… – он заглядывает в свои бумаги, – так, посмотрим – Азербайджан, Россия, Болгария… до Колумбии – и там потеряли. Так что вместо этого решили навестить Филипа Фостера и проверить, не замечал ли он подозрительного человека, следившего за его домом. – Он продолжает возиться с пакетом. – И вот что мы нашли.

Детектив достает из пакета мою камеру и крутит в руках. Потом перестает крутить и показывает мне наклейку сверху. Протягивает камеру отцу и тоже показывает наклейку. Она была нужна, когда я наблюдал за животными. На случай если кто-то найдет камеру и решит, что ее потеряли. Там говорится:

Собственность Билли Уитли

Коттедж на утесе, Литтли

ВАЖНОЕ НАУЧНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ

РУКАМИ НЕ ТРОГАТЬ!

– Детская ошибка, согласись? – Он улыбается мне, но я не отрываю глаз от столешницы. – А потом еще это второе письмо. С первым у тебя получилось лучше, а это в «Айленд таймс» отследили аж до Венесуэлы. К счастью, у главного редактора отличные отношения с шефом полиции, так что он передал информацию ему. Если б они это опубликовали… – он качает головой и смотрит на отца. – Если б опубликовали, мы разговаривали бы сегодня совсем по-другому. – Детектив делает паузу. – Билли… Посмотри на меня.

Я неохотно поднимаю голову и смотрю ему в глаза.

– Ситуация очень серьезная, Билли. Речь может идти о суде и исправительном учреждении для несовершеннолетних. Так что гораздо лучше, если ты будешь сотрудничать. Ты отправлял это письмо?

На этот раз я киваю.

– Для протокола: Билли Уитли кивает в знак согласия. А вот второе письмо, – детектив Роджерс берет следующий лист бумаги. – Главному редактору «Айленд таймс». Его тоже послал ты?

Он подвигает листок ко мне, чтобы я лучше видел, но это не требуется. Я киваю сразу же – и с удивлением замечаю, что на стол передо мной капает слеза.

– Я только хотел помочь, – говорю я. – Хотел найти Оливию Каррен, потому что никто больше не мог найти ее. А когда нашел, было уже поздно, но я не виноват. Я не делал этого. Не помогал ему ее убить. Вы же мне верите, правда?

– Для протокола: Билли Уитли кивает в знак согласия.

– Я отправил письма только потому, что вы ничего не делали. Я знал, что она была уже мертва, но он же мог поймать другую девочку! Вы его уже арестовали? Что, если он убивает кого-то прямо сейчас?

– Это та пропавшая девочка? – внезапно спрашивает отец. Он с изумлением смотрит на листок. – Как же так вышло, Билли?

Детективы переглядываются. Молчание прерывает детектив Роджерс:

– Если позволите, сэр, я объясню. У вашего сына сложилось убеждение, что Филип Фостер причастен к исчезновению Оливии Каррен. Своими письмами он сильно осложнил нам расследование. Если б «Айленд таймс» опубликовала эти фотографии, расследованию был бы нанесен непоправимый ущерб. Вот почему мы здесь сегодня.

– Но это же она, так? Оливия Каррен? – перебивает его отец. – Если он ее нашел, то какая разница, как он это сделал?

Снова повисает пауза, и я пользуюсь возможностью вмешаться:

– Она была в доме. Я видел ее в окне. Вот почему я отослал письма.

Подталкиваю листки по столу назад к детективу, так что фотография Оливии оказывается прямо перед ним. Роджерс даже не смотрит на нее.

– Билли, у Филипа Фостера есть шестнадцатилетняя дочь, которая приезжает навещать его по выходным. Мы убедились, что девочка в окне на твоем снимке – дочь мистера Фостера. Ты упоминал розовый рюкзак – он тоже принадлежит ей.

Я таращусь на детектива Роджерса. У меня непроизвольно открывается рот. Краем глаза я вижу, как отец трет ладонью лицо.

– А что насчет подвала? Вы ничего не нашли в подвале?

– В доме нет подвала, Билли.

– А… – я кривлюсь в растерянности. – А ковер? С какой стати ему вытаскивать из дому ковер посреди ночи, если он не собирался избавиться от тела?

Детектив Роджерс тяжело вздыхает и наливает себе стакан воды.

– Загадочный ковер… – Он трясет головой. – Попить не хочешь, Билли? Мистер Уитли?

Он глядит на отца, и тот кивает; детектив наливает каждому из нас по стакану. Когда он заговаривает снова, то обращается больше к отцу:

– Филип Фостер ремонтирует свой дом на Силверли, чтобы сдавать его туристам. Похоже, ему не хотелось платить за вывоз и уничтожение мусора. – Он делает паузу и отпивает глоток. – Мистер Фостер отвез ковер на свалку посреди ночи и оставил у ворот. Персонал свалки подтвердил, что ковер был найден на следующее утро после того, как ваш сын сделал это фото. Работники занесли его внутрь, когда явились на смену. Трупа там, естественно, не было. Более того, нам пришлось задействовать целую команду полицейских, чтобы перерыть свалку и отыскать ковер. – Он многозначительно замолкает. – Всю свалку. Вчера мы его наконец нашли. Там не было ни следов крови, ни еще чего-нибудь подозрительного. – Роджерс смотрит прямо на отца. – Похоже, мистер Фостер завернул в ковер мокрый гипсокартон. Вот почему на съемке он выглядит таким тяжелым. Так что в этом смысле, Билли, ты привлек наше внимание к преступлению. К незаконному выбросу мусора. Но не к убийству. И нам пришлось бросить серьезные ресурсы на погоню за призраком.