Текст книги "Золотые тротуары (сборник)"

Голова Пикассо

Кто такой и чем занимался Бартоломей (сокращенно Биби), знал лишь Бог, хотя и Всевышнему, очевидно, была тоже безразлична его судьба. Долговязый силуэт в коротких брюках мелькал то тут, то там по улочкам Сен-Жермен, казалось, что он бродил без цели, убивая время, изредка подходил к художнику Алану, который был центром событий, и тут всегда было с кем пообщаться. Народ, казалось бы, простой: хорошо себя чувствовали среди развешенных на церковной решетке наивных картинок и легко знакомились с любым, кто подойдет. Биби же сносно разбирался в политических сплетнях, выдавал за свои секреты желтой прессы про сильных мира сего, но слыл крайне скупым. Экономил на том, что считалось святым у парижан: чашке кофе. Под мышкой у него всегда был серый портфель с запахом кислой капусты. Кто-то из пацанов выдвинул гипотезу, что тот работает санитаром в тюремном морге, с ним перестали здороваться за руку, брезгуя, отводили носы, замолкали. Это стало причиной его обиды, и он пропал с Бульвара, и долго о нем не вспоминали.

Следующие события, о которых идет мое повествование, произошли осенью 2008 года.

Однажды, поздно вечером, возвращался в мастерскую, завернув с Бульвара, укорачивая дорогу по узкой улочке, я увидел в полутемноте сидящего у двери антикварного магазина Биби, тот обернулся, заметив постороннего, испуганно встал и, не оглядываясь, быстро пошагал вдоль сумрачных зданий. Конечно, мы виделись много раз и до этого, и мне хотелось поздороваться, но увы, как говорят французы, «C’est la vie». На следующий день, приходя мимо того же магазина, я наблюдал странную сцену: хозяин, мужичок с бородкой, разговаривал с полицейским, периодически поднимая тросточку вверх к пустому проему над витриной. Я подошел ближе, прислушался и выяснил, что произошла кража: из стены был вытащен замурованный каменный элемент старинного орнамента – кажется, цветка. Он был фирменным знаком антиквара, а теперь там зияла дыра.

– Это просто невероятно, чтобы ее кто-то мог унести, такую тяжелую вещь… Чудеса, месье! – возмущался хозяин.

– Профессиональная работа! Знаток материала, какая точность! – озабоченно проговорил полицейский.

Мне самому было любопытно тоже поучаствовать в дискуссии на тему вандализма в районе, хотя воровство различных предметов искусства, вплоть до светильников, стало обычным явлением: снимали даже парадные бронзовые ручки. Потерпевшие все валили на проклятых цыган, гастролирующих неаполитанцев или торговцев цветным металлом. Теорий столько, что полицейский потерялся и бубнил о сложности расследования. Я же продолжил свой путь в кафе «Palette», где меня ждал дружок «по цеху», художник-абстракционист. Перебегая через улицу, вспомнил почему-то Биби, но отклонил тут же глупую мысль – разве из него возможен такого класса вор? Трудно поверить. Да, конечно, так, по мелочи – стибрить пару конфет в супермаркете у зазевавшейся продавщицы… Потом понял, что ошибся.

Ноябрьским ранним утром, когда дворники метут мусор, шаркая метлами по асфальту, житель одного фешенебельного дома квартала Сен-Жермен обнаружил в пролете лестницы повешенного в петле из шелкового чулка парня средних лет (так было напечатанно в отделе криминальной хроники газеты «Liberacion»), он висел на уровне последнего этажа, касаясь ногами лежащих под ним дорогих золотых часов. Коммисар полиции установил по кредитной карточке личность самоубийцы, им оказался Бартоломей, для пацанов – просто Биби. Далее еще одна новость: из садика у церкви неизвестные похитили с постамента произведение Пикассо – голову его последней любовницы Доры Маар. Эксперты оценили ущерб города в 18 миллионов евро, сумма огромная. Пресса, радио и телевидение стали гадать, кому понадобилась такая скульптура – «черным коллекционерам»? И кто заказал дерзкую операцию? Это всколыхнуло планетарный артистический мир, и смекалистые пацаны из «клуба Алана» добавили перца – выдвинули свою гипотезу: богатых много в районе, кому-то захотелось поставить у себя в спальне шедевр, нанял бандюганов за копейки, те сковырнули тихой дождливой ночью башку. И фиг ее теперь найдешь.

Среди многочисленных персонажей Бульвара, прорастающих на благотворной почве авантюризма, донкиходства и дикого мошенничества, выделялась рыжая девчонка Диана. Отсутствие денег заменял ей отличный вкус, который выражался в умении выбирать правильно одежду: полосатые юбочки с туфельками. Легкий акцент выдавал ее за англичанку. Я познакомился с ней так давно, что забыл, где это было. При случае провожал от Сен-Жермен до площади Трокадеро и целовался у входа парадной, дальше она поднималась одна по черной лестнице в комнатку под крышей. На те крохи, которые зарабатывала Диана горничной гостиницы, она еле сводила концы с концами, а тут, пожалуйста, встречаю у метро «Одеон» красавицу: норковая шуба, крокодиловая сумка «Эрмес», вся так и пышет богатством, и первая фраза ко мне звучит с долей иронии:

– Еще на свободе, месье художник? Да? Ну, ничего, временно. Если голоден Гений, то надо накормить его деликатесами, а то творческая мысль в пустом желудке зачахнет с корнем, так что пообедаем, месье Игорь, в брассери «Lipp»?

Это был солнечный день, свежий, с морозцем. Рождество маячило разряженными в красные балахоны Дедами Морозами, создавая предпраздничный ажиотаж. Мы прошли на террасу брассери и направились за угловой столик у витрины, потом, сняв меховое великолепие, она заставила посетителей оглянуться на ее с золотыми блестками платье. Продемонстрировав великолепие наряда, медленно села и, сняв длинные перчатки, мило улыбнулась. По ходу разговора прояснилась ситуация с ее волшебным обогащением: оказывается, умерла старенькая добренькая тетя и завещала обездоленной все свое состояние, и более того – виллу на лазурном берегу под Каннами. Я искренне поздравил Диану с удачей.

– Ну, а как твои дела, месье художник? – спросила она, любуясь собой в отражении зеркальной витрины.

А у меня дела были совсем плохи, полный застой, сентябрьский мировой финансовый кризис подрубил надежды французов, и они впали в пессимизм, что само по себе катастрофа для художников, и та галерея, с которой я сотрудничал, закрылась за долги, и картины конфискованы. Чтобы сменить тему, я рассказал ей про недавнюю трагедию – смерть Би-би, описал кратко жуткое событие. На мой вопрос, знала ли Диана погибшего, она спокойно ответила:

– Как звали этого малого? Нет, но, может, видела случайно где-нибудь, здесь народу всякого много в районе.

Закончили эту новость и перешли к нашим тарелкам, обедали кислым шукрутом с сосисками – любимое блюдо также постоянного клиента этого заведения Бельмондо, актера. Потом моя благодетельница позвала составить компанию в походе по бутикам, заглянули в «Armani», «магазин с лабиринтами и лестницами». Обойдя залы, наткнулись на обувной отдел, ей полюбились сразу высокие ботфорты. Цена – удовольствие разве что для миллионеров. «Пустяк, беру, пригодятся» – и она вытащила из кармашка сумки пухлое портмоне, мне же достался от щедрого жеста подарок – красный пушистый шарф. Когда мы вышли на улицу, я по-джентельменски предложил «обмыть» наши обновки, и кафе «Flore» как раз подходило, чтобы укрепить нашу встречу за чашкой горячего шоколада. Проходя мимо журнального киоска, Диана увидела уныло скулящего «подайте два-три евро» J. F. – бомжа с облезлой собакой – и сунула ему в руку купюру.

– Мне жалко бездомных животных, им так холодно спать на улице, – оправдалась она.

Конечно, театральный пафос присутствовал в ее действии, даже смахивало показухой, да и «бедный попрошайка» был скорее липовый. Ну, о нем я уже писал, а сейчас мы протиснулись сквозь шумную толпу на входе «Flore» и подождали, пока распределитель зала не разместил нас за свободным столиком у будки кассы. Диана толкнула меня локтем и, наклонившись, прошептала:

– Посмотри, слева от тебя пьет пиво Бернар Тапи.

Я тоже узнал лицо бывшего фаворита президента Франции Миттерана, довольное и самоуверенное, он сидел с группой серьезных мужиков и был в центре их внимания. Подошел гарсон Мишель, из всех гарсонов этого заведения самый симпатичный, оценил мою подругу пристальным взглядом, подмигнув мне, и взял заказ. А кафе «Flore» гудело, в субботу тут особенно оживленно, буржуа мешались с псевдобогемой, перед нами мелькали напудренные дамы, развевая дым сигарет шляпками, – театр иллюзий. Раздался трескучий звонок мобильника, Диана встрепенулась, спрятавшись за моей спиной, что-то ответила оппоненту и повесила моментально трубку и после тяжелый паузы, извиняясь, сказала, что ей надо удалиться на начало вечерней службы в храме. Предлог сомнительный, но благородный. Накинула шубу на плечи, обняла меня и поздравила с наступающим праздником. Уходя, остановилась у столика Бернара Тапи, помахав ему перчатками. Заметив жест, он погрозил шутливо пальцем и отвернулся.

Оставшись один, я решил подозвать любимого гарсона с целью похвастаться обмотанной вокруг моей шеи обновкой, он подошел и, несмотря на занятость, уделил мне внимание. Надо заметить, что Мишель собирал коллекцию парижских художников, приобрел по дружбе и мои рисунки. «Это лучше, чем покупать лотерейные билеты» – так объяснял он свое поведение, и был прав. Сейчас же я упомянул имя ушедшей подруги и то, как к ней повернулась лицом фортуна, он усмехнулся и с расстановкой произнес:

– Диана наш завсегдатай, только обычно проводит время на втором этаже, всегда с подозрительными личностями, берегись, месье Игорь, la femme fatale. – Мне стало интересно узнать, на что он намекает, и Мишель, взвешивая каждое слово, пояснил: – Было у нее много поклонников, ее излюбленное место в самом конце зала у окна. Там с ней мало кто общался, разве только два парня, экстравагантные типы: один бритоголовый, с оригинальной тросточкой в виде черепа из слоновой кости, звали его, кажется, то ли Джо, то ли Джей, второй – дылда высокая с портфелем. – Таким образом Мишель достаточно точно описал внешность моего знакомого Биби.

«Странная история, чистый детектив», – подумал я и поблагодарил гарсона за информацию.

Спустя семь-восемь месяцев снова закрутилось колесо сенсаций. «Голову Пикассо нашли!» – радостно преподнес новость диктор по телевизору, пресса уделила этому первые полосы газет, и действительно, полицейские получили анонимный звонок, сообщающий, что под лавкой парка Монсури лежит в мешке украденное произведение искусства. Журналисты заметили двойное роковое сходство с другой, тоже знаменитой, пропажей картины из Лувра ровно сто лет назад – «Джокондой» Леонардо да Винчи. Проверьте сами, ее унесли средь белого дня из музея, но вор оказался очень сентиментальным, раскаялся и «спас человечество», ее также нашли при таких же обстоятельствах, но с отличием – она была спрятана в густых кустах Люксембургского сада.

И вот я стою среди многочисленных зевак на торжественном открытии, посвященном установке скульптуры Пикассо. Прицерковный садик заполнен людьми с видеокамерами и официальными лицами, на фоне постамента головы мэр города вдохновенно произнес речь о важной роли современного искусства в развитии Парижа. Следующий оратор поблагодарил общественные организации за проделанную работу по охране исторических памятников, все бурно зааплодировали, церемония закончилась, и все начали потихоньку расходиться. И тут я случайно увидел Диану, ускользающую сквозь прохожих. С ней рядом также торопился пацан в шляпе и с тросточкой, словно карикатура американских комиксов, а через доли секунды оба пропали за углом дома. Конечно, была охота догнать их и сказать «привет», но первые капли грозы заставили меня укрыться под навесом магазина.

Вскоре СМИ переключились на другие важные новости, и про голову Пикассо забыли, мол, жива и здорова. Все там же посередине прицерковного садика к ней можно подойти и потрогать, кому вздумается, – в общем, демократия. Лишь вечером закрывается калитка на замок, и в темноте, меняя форму, голова перевоплощается в самого творца, легендарного художника двадцатого столетия. С Дианой же я встретился случайно лишь однажды у Лионского вокзала, обменялись торопливо парой фраз, и она села в подъехавший золотистый «Porsche». Как-то вечером пацаны сплетничали в кругу Алана, что у нее завелся крутой бойфренд, добавляя занятные детали: мол, тот мордастый хмырь, явный бездельник и пройдоха, стремный тип, скрытый по самые глаза капюшоном куртки, словно играл роль плохого парня из бандитского Марселя. Вообще-то, они завидовали ему: как же, тот появился откуда-то из задворок и перехватил у местных плейбоев длинноногую девчонку, наглец даже ходит с ней в обнимку по Бульвару. Мой старый приятель Клоуд показал себя опытным спе цом, заявляя, что любовь временна и следующим ухажером Дианы будет точно он. Однако судьба красавицы сложилась трагически: вскоре пришла весть, что в Италии произошла с ней авария, машину вынесло на встречную полосу шоссе, от удара с грузовиком ее бросило со скалы под откос, и груда металла, горя жутким факелом, шлепнулась о прибрежные камни. Очевидцы драмы попытались спасти пассажиров, стали тушить пламя водой, но быстро поняли, что их усилия напрасны – бедняжки сгорели дотла.

Тик-так, тик-так, стрелка циферблата, нервно тикая, движется по своей оси, если внимательно прислушаться, то в звуках на заднем фоне чудится сладкий голос сирены, стирая прошлое, маня в сказочное будущее…

Отстукало года два, когда под конец октября ко мне в мастерскую зашла мимоходом знакомая русская девушка Света. Я был рад гостье и, вымыв от краски руки, поставил кипятиться чайник. Этим утром у меня произошел неприятный разговор с бывшей женой по телефону, испортивший бодрое настроение, и этот визит-сюрприз отвлек от семейных проблем. У Светы была антологическая ситуация: пожив с французом, она развелась и теперь лихорадочно искала состоятельного мужа. По ее теории, он находился где-то рядом, например среди клиентов дорогих ресторанов и кафе, но пока она довольствовалась студентами без перспектив, все молодилась в обтянутых джинсах, отвергая факт, что ей за сорок. Мы сели за стол.

– Игорь, у меня к тебе маленькая просьба, – живо начала Света и сразу перешла к делу: у нее завелся ухажер, бывший антикварщик, милый дядька, а самое главное – перспективный холостяк. Так он устраивает вечеринку Хеллоуин у себя дома, пригласил, конечно, и ее. Упустить такой случай, где соберутся достойные люди парижского бомонда – это все равно что сумасшествие. Ну, вот насчет просьбы – она предложила мне пойти тоже в ее компании, но с условием, просто ерундовым: в беседе с хозяином упомянуть имя Светы в контексте ее театральной деятельности в Москве, подтвердить, какая она была замечательная актриса.

Бесспорно, это ложное показание, авантюристка придумала басню для охмуренного лоха, и я подходил для роли соучастника, ведь можно поверить художнику из квартала Сен-Жермен. Мне же помочь соплеменнику в такой деликатной операции не составило труда, и, получив утвердительный ответ, она осветилась довольной улыбкой, отпила чай и тут же вспомнила о свидании этим утром с доктором. Беря плащ, добавила с хитринкой:

– Выдумай про меня прекрасную историю, например, какая я умная и талантливая. Придумай, Игорек, и расскажи моему кавалеру.

Мы договорились наспех о будущей встрече уже стоя в дверях.

Самая сложная система метро в мире, наверное, парижская – метро подземной паутиной легло, охватив весь город.

Царство вечно блуждающих духов и мир живых вампиров.

Я блуждаю по перрону станции, рассматриваю от скуки рекламные щиты и жду Свету, набравшись терпения. Как правило, девушки опаздывают везде одинаково, вскоре подошел состав, и она вышла из вагона с метлой Бабы-яги, накрашенная чертом. Потом мы спускались по улице в сторону площади Пигаль, в свете луны мокрая от дождя булыжная мостовая блестела, переливаясь голубоватым оттенком. Разряженные по случаю Хеллоуина группы детей с корзинками шустрили около баров и кафе, выпрашивая сладости у посетителей, сопровождающие их родители зорко следили за ними, ходя по пятам. Монмартр дышал праздником смерти, даже проститутки, равнодушные ко всему, вы шли на порог секс-шопов размалеванные углем, зазывая прохожих внутрь.

Подошли к дому с причудливой архитектурой и сверили еще раз адрес. Света подняла голову, на втором этаже из окон доносилась громкая музыка, пир ломился сквозь стены. Набрав код, открыли массивную дверь, за ней в темноте мерцал огонек, скудно освещая край лестницы, ориентиром нам послужил шум голосов. Вошли в прихожую обширной квартиры, на мраморной консоли высилась внушительная тыква с вырезанными глазами, колыхающееся пламя свечи металось кругами. Сбоку к нам подошла женщина и предложила ассортимент бумажных масок, я выбрал дьявола с рогами, посмотрел на себя в зеркало – преображение удалось. «Maitre de Tenebre», – уточнила Света, и мы прошли через узкий коридор в салон, где было основное веселье, тут же гости, замаскированные драпировкой персонажей из ада, собрались с тарелками у стола, заваленного до краев пищей, и по-детски толкались.

Теперь, оглядевшись, я обратил внимание на антикварный характер аппартамента: до потолка висели картины французских кубистов, бронзовые имперские люстры с хрустальными шариками и множество дорогих безделушек.

К нам, лавируя, подошел в облике Дракулы хозяин, потенциальный жених, и, дыша винным угаром, представился. Света сняла марлевую накидку, представила меня своим старым другом, художником из Москвы. Я интуитивно посмотрел вниз, у «Дракулы» в руке блестела тросточка, а на ней белый череп из слоновой кости, тот, который описывал Мишель, гарсон. Еще совпадение – имя хозяина Джо. Да и знакомая бритая голова лоснилась под лохматым париком. Да, это был, без сомнения, тот самый друг Дианы. Через секунду подошла пара «монстров» и разъединила нас.

– Игорь, как мой женишок, прикольный парень? – дергая за пиджак, спросила Света.

Шум музыки и крики экзальтированных гостей заглушал ее комментарии, потом она отошла и приклеилась к «колдуну» с бутылкой шампанского.

Теперь я мог свободно присесть на край софы близ «черный вдовы» с пышными ляжками в рваных чулках. Выбор был правильный: завязалась беседа, в ходе которой выяснилось, что она куртье, торгует картинами античных мастеров, призналась скромно, что параллельно посещает аукционы Друо, и иногда если повезет отбить вещицу у конкурента, то, возможно, заработает кусок масла на хлеб. Мы еще продолжали бы обмениваться информацией по поводу спекуляции предметами искусства, ведь такая обширная тема, но меня потянула неугомонная Света приткнуться к ее компании из пары геев в обтянутых каучуковых комбинезонах. Пообещав «черной вдове» скоро вернуться, я встал, вновь надел маску и последовал за странными персонажами в дальнюю комнату с высокой кроватью, тут было тихо, горели керосиновые лампы, а с потолка свисал, качаясь, розовый паук, его тень металась по стенам, создавая атмосферу ужаса. Мы потрогали упругий матрас, прежде чем залезть на него и лечь плашмя, уместившись, я спросил подругу про ее антикварщика и про то, что, похоже, он мне случайно знаком.

– Какой ты любопытный, Игорь, трудный он парень, – ответила, зевая, Света.

В дверях появился, неся куски торта на подносе, «колдун», который немедленно, пыхтя, пристроился к голым коленкам, геи отвернулись, и, почувствовав себя лишним, я взял треугольник тортика и вышел из спальни. Веселье спало, и народу становилось все меньше, оставляя после себя следы беспорядка. В салоне блуждали тени, на дальнем диване сидела «черная вдова», а напротив нее «дракула», уже без маски и грима. Проходя мимо, я спросил разрешения подсесть к ним с целью в дальнейшем получить визитку куртье. Облокотившись на подушки, прислушался, о чем они говорили: кажется, о будущем путешествии в Индию с монахами, похоже, Джо был полупьян, и мое присутствие не смутило беседующих, даже более того, усилило тон. Я поймал паузу и спросил его о нашей общей знакомой Диане. На новость о трагедии он отреагировал тяжелым вздохом и, перекрестившись, произнес:

– Жалко красавицу, хотя это и должно было рано или поздно случиться, редкой породы авантюристка, такие умирают молодыми. – После этих слов он налил вина в бокал и грустным голосом вспомнил разные эпизоды из ее жизни и рассказал подробно историю с Пикассо, точнее, пропажи знаменитой головы из сада.

Я передам вам версию случившегося, пропуская лишние детали. Итак, про нее: действительно, бедная золушка, еще в детстве родители переехали из глухой норманнской деревушки в столицу. Мать устроилась швеей на фабрику, отец – механиком, девочка росла, ища свое признание в среде искусства, но артистический талант упорно избегал встречи. Однажды она познакомилась на Бульваре со скромным парнишкой, прохиндеем Биби, к тому времени отсидевшим в тюрьме за подделку и сбыт картин по простой схеме – он устраивался охранником музея, подменивал ночами сфабрикованными фальшивками предметы выставочных работ, а потом спускал заработанные деньги до копейки игорным кругам Парижа. Но была все-таки у него заветная мечта – украсть настоящий шедевр, и тут, очень кстати, подвернулась Диана с дерзким планом отвинтить голову любовницы Пикассо. До этого дня в 2005 году на аукционе «Сотбис» была продана с молотка такая же за 25 миллионов долларов. Был и щедрый клиент Дианы, подпольный коллекционер, готовый выложить приличную суму наличными. Да, Джо мог бы участвовать в операции, но в последнюю минуту отказался от затеи, догадываясь о явном провале. Следующее, что предпринял Би-би, – демонтировал скульптуру и увез ее среди белого дня в детской коляске, замешавшись с группой туристов, не помешало даже и то обстоятельство, что полицейский участок находился совсем рядом, через улицу. Менты смущенно оправдывались перед телевизионщиками, мол, сами не понимают, как такое могло произойти. Скандал еле замяли, критиковали и власти за халатность. А в это время процесс пошел: с головы сняли слепок и отвезли его к корифеям подделок под Флоренцией, эти профессионалы имитации постарались и вылили бронзу точно такую, как в оригинале, да еще очень натуральную состарили «шедевр». Биби транжирил полученный задаток преимущественно в казино «Рояль Трувиль». Его, полагаю, наверняка повесили картежники за крупный проигрыш, за мухлевку и обман с позолоченными часами, которыми он хотел сделать ставку, скорее убили его в том же доме и подкинули труп соседям. Ну и у Дианы крыша тоже поехала: она сняла в аренду виллу, у нее появились дорогие тряпки, наркотики и сомнительные приятели. Когда копы нашли по телефонному звонку голову Пикассо в парке, она еще что-то имела из состояния. Кстати, господа любезные, скульптуру специалисты объявили подлинной и позднее поставили торжественно на постамент в прицерковном садике, а дело закрыли.

– Вопросы есть? – спросил Джо и, поднимаясь, закончил: – Нет? Правильно! Желаю вам легких снов и крепкого здоровья.

Дремавшая куртье проснулась, протирая накрашенные тушью глаза, и вопросительно посмотрела на него. Мы были последними из гостей, в пустом салоне осталась груда грязной посуды, в открытых окнах качались от ветра шарики. Тыква Хеллоуин потухла, серый дымок пробивался сквозь отверстия и поднимался витками к потолку. «Черная вдова» засуетилась и попросила проводить до стоянки такси. Я согласился, видя ее состояние, взял под руку, и мы направились к выходу. Спускаясь по лестнице, я увидел на площадке обнимающуюся с «колдуном» Свету, она обернулась к нам и спросила по-русски:

– Привет небесным монстрам! Ну как, напились кровушки, господа, на балу чертей? Позвони, Игорек, сходим куда-нибудь.

По безлюдной улице стелился вытканный мелкими кружевами туман, сквозь него розовым неоном просвечивалась на углу дома мигающая вывес ка еще отрытого бара с символическим названием «Paradis Perdu», из него высунулась красная рожица, воя волком, пугая, ткнула нас метлой, мы отскочили, вздрогнув, к тротуару.

Куртье, схватив меня за рукав, произнесла:

– Ну и вечерок, месье художник! Сплошной кошмар наяву. – Увидев проезжающиее такси, она вытянула руку и закончила мысль почти на бегу: – О ком вы говорили весь вечер, хотела бы знать, mon cher amie. Да, кстати, кто этот Биби, и при чем тут голова Пикассо?