Текст книги "Огненные дороги Геона"

Глава 28
ЕЩЕ НЕМНОГО, ЕЩЕ ЧУТЬ-ЧУТЬ…

Утром нас разбудил мелкий моросящий дождик. Радовало только, что никому из раненых ночью не стало хуже и никто из них не умер. Адреналин, поддерживавший мои силы весь вчерашний день, иссяк, и я чувствовал себя как воздушный шарик, из которого выпустили воздух. Меня знобило, руки дрожали, как с похмелья. Ни о каком альпинизме в таком состоянии нельзя было и думать.

– Арчер, ты пока дай команду готовить еду, а я пробегусь по берегу бухты, мне кое-что нужно найти, – приказал я и спрыгнул на черный вулканический песок.

Тузик увязался за мной следом.

Бухта представляла собой жерло потухшего вулкана с отвесными стенами, и только с одной стороны был маленький пляж, к которому пристала наша флотилия. Мачта и корма затонувшего дракара торчали из воды в двадцати шагах от берега, и его можно было попытаться поднять, имей я достаточно людей. Мне было не до останков кораблекрушения, я искал источник Силы для подзарядки.

Песчаный пляж закончился россыпью огромных камней, среди которых светился искомый луч. Подзарядка прошла быстро и буднично, и через час энергия Силы только что не лилась у меня из ушей. Я зарядил энергией желтый камень из двигателя и израсходованные заряды из метателя. Мое самочувствие пришло в норму, но прорезался зверский голод.

После завтрака я снова занялся ранеными. Парень с отрубленной рукой пришел в себя и тихо сидел, опершись спиной о стену каюты. Его состояние значительно улучшилось, нагноения не было, а боль я снял, перерезав лучом Силы нервный узел выше раны. Подкачав ауру бойца, я не стал докучать ему своими соболезнованиями, а занялся остальными пострадавшими во вчерашнем бою. Для полного выздоровления Арчера требовалось еще хотя бы три дня, а остальные раненые практически вернулись в строй. Подкачка потрепанной ауры у бойцов резко подняла настроение в отряде, и ситуация не казалась уже такой безысходной.

Один из воинов отвел меня к скале, где бойцы спрятали веревку, по которой они спустились в бухту. Веревка висела в узкой расщелине, и найти ее было проблематично. Боец вытащил конец веревки из расщелины и повис на ней, проверяя ее на прочность. Увы, фокус не удался, веревка оборвалась и, шурша по камням, упала нам под ноги. Боец виновато посмотрел на меня, но я, сплюнув, успокоил его:

– Не расстраивайся, было бы хуже, если бы веревка оборвалась, когда мы полезли на скалу.

Мы вернулись на баркас и снова затеяли совещание. После того как я выяснил, что на самом верху расщелины есть уступ шириной около метра, опоясывающий западную стену бухты и заканчивающийся пещерой, ведущей в глубину острова, мне пришла идея лезть на скалу не по мокрой расщелине, а попробовать подняться до уступа прямо над водой. В таком случае падение со скалы закончится купанием, а не смертью на камнях. Взвесив еще раз все за и против, я приступил к выполнению плана.

Мои приготовления начались со стриптиза. Я снял с себя всю амуницию и остался в одних штанах. Затем мне пришлось разуть одного из бойцов, отобрав у него кожаные мокасины, заменив ими свои сапоги на твердой подошве. Пара прочных кинжалов должна была заменить мне альпеншток и клинья. Моток тонкой бечевки завершил экипировку.

Пока я выбирал маршрут, по которому мне предстоит лезть на скалу, за спиной началось шушуканье. Я невольно прислушался, перейдя на магическое восприятие.

– Ну что я тебе говорил? – разобрал я слова шепчущихся бойцов. – Ты видел его татуировку? Такую красоту хрен кто на Геоне сделает. Тело видишь какое? Да он любого из нас щелчком пришибет, еще след от молнии через всю грудь. Вчера стрелял, как князь гвельфов, только кровь брызгами. Все как Колин рассказывал, а ты – самозванец, в ловушку заведет. С тебя твой гвельфийский пояс и неделю меня вином поить будешь, подозрительный ты наш.

– Ладно, пояс я тебе проспорил, только поить буду два дня, как договаривались. Тоже мне губы раскатал.

– Да и черт с тобой, я за два дня выпью больше, чем ты за неделю.

– Мне еще повезло, что только пояс проспорил и два кувшина вина, а Арчер попал по полной программе. Ингар его пообещал перед строем выпороть, пусть на своей шкуре проверит, каково оно с голой задницей на лавке лежать.

– Ты языком молоти поменьше. Тебя тогда за дело выпороли, не нужно было по бабам из караула бегать.

Такие разговоры согрели мне душу, и настроение поднялось за облака. Я повернулся к шушукающимся бойцам и сказал:

– Чего вылупились на меня, как на голую девку? Давно за сиську не держались, на мужиков потянуло?

Над бухтой разнесся дружный гогот, даже воин с отрубленной рукой улыбнулся.

– Арчер, я полезу по скале над водой примерно вот здесь. – Я показал рукой свой маршрут. – Если сорвусь, то только искупаюсь. Первым подниму метатель и одного бойца, затем мотор и ящик Кионы. Если все пройдет нормально, тогда подниму остальных бойцов, не получивших ранений. Ты на одной ноге по скалам не попрыгаешь, поэтому останешься с ранеными. Если будет возможность, постарайтесь разгрузить затонувший дракар, у него в трюме продовольствие, а люди в клане голодают. Как только доберемся, пришлем вам подмогу. Тузик останется с вами, он в случае чего поможет отбиться от нападения.

Залезть на скалу удалось только со второй попытки, в первый раз я сорвался почти с самого верха и плюхнулся в воду, подняв тучу брызг. Отдышавшись несколько минут, я повторил попытку, закончившуюся уже удачно.

…Тропа петляла между скалами, и местами приходилось скакать, как горному козлу. Метатель практически отсушил плечо, но доверять другому столь ценный груз я не решался. Мотор и ящик Кионы мы оставили в пещере на скале, потому что тащить с собой такой груз было слишком тяжело. Пот заливал глаза, и я время от времени смахивал его рукой. До спуска в долину замка Аммалаэль оставалось совсем немного, когда нас окликнул часовой, спрятавшийся за камнями рядом с тропой.

– Стоять! Кто такие? – прозвучало в ушах самой чудесной музыкой.

– Это я, Алай из отряда Арчера, – откликнулся воин, идущий впереди. – Это ты, Узул?

– Оружие на землю, и не дергаться, сразу стрелу получите. Алай, подойди поближе.

Мы разоружились и положили мечи на землю. Я незаметно включил защиту, мало ли что взбредет в голову часовому.

– Алай, где Арчер? – продолжил допрос невидимый часовой.

– Арчер ранен и в бухте вместе с другими ранеными остался.

– Что за мордоворота вы с собой притащили? Пленный?

– Нет, Узул, это не пленный. Это Ингар, глава нашего клана.

– Врешь! – раздался удивленный голос, и из-за камней высунулась голова воина со шрамом на щеке.

По всей видимости, благодаря россказням Колина в клане «Желтая змея» я превратился в существо легендарное и полумифическое. Все знали про меня, но в существование живого Ингара не верили.

– Хватит болтать без толку! Давай пропускай, – разозлился Алай.

– Ладно, проходите, – ответил Узул и снова скрылся из вида.

Тропа повернула за скалу и уперлась в частокол, закрывавший проход. В частоколе открылась дверь, и мы вышли на площадку на краю обрыва. С площадки открывался вид на развалины какой-то древней постройки, возле которой находилось три длинных деревянных барака. Возле бараков паслось небольшое стадо коз и коров, бегали ребятишки. Женщины занимались какими-то хозяйственными делами.

– Это ты, что ли, Ингар будешь? – спросил недоверчиво Узул. – Что за бандура у тебя?

– Да, это я. Веди меня немедленно к Колину, про бандуру узнаешь в свое время.

– Я пост оставить не могу.

– Тогда дай провожатого.

– Так Алай дорогу знает, он вас и проводит, а нам уходить с поста запрещено.

За нашим разговором следили трое совсем молодых парней с охотничьими луками и длинными ножами на поясе. Они с разинутыми ртами смотрели на меня, словно на привидение. Мы свернули на тропу, ведущую в долину, и быстро пошли вниз. Долина замка имела в окружности около километра и тоже была кратером потухшего вулкана. Чем ближе мы подходили к развалинам, тем чаще нам встречались люди. Мои бойцы знали всех членов клана и здоровались со всеми встречными. Люди здоровались и со мной, а я коротко отвечал на приветствия. Мы направились к дальней стороне долины, перекрытой каменной стеной.

– Алай! Алай, подожди! – раздался позади, от бараков, женский крик, и к нам подбежала пожилая женщина, сразу бросившаяся на шею бойцу. – Сынок, ты вернулся!

Нас обступила толпа женщин, желающих узнать о судьбе своих близких, ушедших с Арчером. У каждого из бойцов нашлась или мать, или сестра, или жена. Меня незаметно оттеснили в сторону, я был чужим на этом празднике жизни.

– Уважаемая, как мне найти Колина? – обратился я к молодой женщине, пытающейся разглядеть кого-то в центре толпы.

– Колин, наверное, на стене или в домике охраны, – махнув рукой, сказала женщина, только на мгновение обратив на меня внимание.

Я переложил метатель на другое плечо и направился в указанном направлении. Недалеко от стены находился навес, под крышей которого расположились защитники замка, свободные от караула. Очень толковое решение: если из казармы или барака нужно выбираться через дверь по очереди, то из-под навеса воины сразу выскакивали к лестницам, ведущим на стену. На первый взгляд воинов было чуть больше сотен, а если прибавить тех, кто на стене, то около полутора сотен. Вооружение в армии оказалось разномастным: если у старших доспехи и оружие были добротными, то молодежь была вооружена чем попало.

– Не подскажешь, где Колин? – обратился я к пожилому воину, сидящему возле костра.

– А тебе он зачем? – спросил ветеран, подозрительно посмотрев на меня. – Да и вообще, парень, что-то я тебя не знаю, кто ты такой?

Боец мгновенно оказался на ногах, а его меч возле моего горла.

– Ну, наконец, а то я целый час мотаюсь по долине, а никому до меня нет дела, прямо не замок, а проходной двор.

– Тревога! – крикнул воин, прекратив мою болтовню.

Через секунду я оказался в плотном кольце бойцов с обнаженным оружием.

– Теперь, милок, медленно положи свою бандуру и меч на землю и поделись с нами, кто ты такой. Не нравится мне твоя рожа, но где-то я ее видел.

– Конечно, видел и слышал обо мне не раз, только понравиться должна твоя рожа мне, а не моя тебе. Я Ингар, глава клана «Желтая змея», или Колин тебе обо мне не рассказывал?

– Рассказывал, – выдохнул очумевший ветеран.

– Тогда веди меня к нему.

Я открыл дверь в домик охраны и вошел в комнату. Мой друг сидел голый по пояс посреди комнаты и шипел от боли. Возле него суетились две пожилые женщины, которые обрабатывали рану на спине моего друга. Я снял с плеча метатель, поставил его к стене и тихонько кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание.

– А ну вон отсюда! – крикнула одна из знахарок. – Через час придете. Дайте наконец по-человечески рану обработать.

– Не шуми, Лана, у нас война, а не танцы, если люди пришли, значит, надо, – сказал Колин, поворачиваясь к двери. – Ингар, живой, боги услышали меня, ты вернулся!

Мне с трудом удалось устоять на ногах под весом друга, повисшего на моих плечах.

– Пойдем на улицу, я тебя людям представлю, теперь конец Сигурду и его клану!

– Колин, погоди, дай в себя прийти. Народу представишь меня завтра, а пока собери командиров и старейшин, мне нужно о многом рассказать и принять у них присягу. Все остальные церемонии завтра.

…Совещание продолжалось почти до полуночи. Я рассказал о том, что потопил корабль с магами и убил Киону. Затем порадовал собравшихся вестью, что увел дракары врага и привез метатель файерболов. На этом хорошие вести закончились и начались плохие. Командиры и старейшины доложили мне, что в строю только восемьдесят шесть опытных воинов, остальные семьдесят два бойца – бездоспешные мальчишки с охотничьими луками и рогатинами. Раненых пятьдесят восемь человек, из них двадцать шесть тяжелых. Бронебойных стрел почти не осталось, а охотничьи против закованных в броню бойцов клана «Зорг» – что соломенный дождь. Запасы еды должны закончиться через неделю, и придется зарезать последних коров и коз. Под стенами замка четыре сотни элитных воинов врага в полной броне, и нам следующего штурма не удержать.

Выслушав «радостные» известия, я постарался успокоить собравшихся заверениями, что штурм мы отобьем и у меня есть задумки, как закончить войну. Распустив совещание, мы с Колином отправились к раненым в лазарет.

Всю ночь с помощью знахарок я вытаскивал с того света умирающих, чистил загноившиеся раны, успокаивал боль. Весь запас Силы испарился за час, и меня два раза относили на руках для подзарядки, благо источник нашелся недалеко от лазарета. На мое счастье, никто из раненых не умер, а многие пошли на поправку. Под утро, окончательно выбившись из сил, я заночевал на полу рядом со своими пациентами.

Лучи солнца, ворвавшиеся в распахнутое окно, разбудили меня, вставать не было никакого желания, но неотложные дела требовали моего присутствия. Я потянулся и потрепал по голове зевающего Тузика, свернувшегося у меня под боком.

– А ты откуда здесь взялся? – удивленно спросил я малхуса. – Я же тебя в бухте оставил, как ты по скалам пробрался в долину?

Ответа на этот вопрос у меня не было. Правдоподобно выглядели только два варианта: возможно, Тузик нашел неизвестный ранее проход через скалы, или он перетек в оборотня, а в этом виде малхус мог залезть даже на Останкинскую башню. Надо будет запомнить этот вариант, такая способность Тузика может пригодиться в дальнейшем.

* * *

Мы стояли на стене вместе с Колином, а у ее подножия собрался весь клан «Желтая змея». Здесь были воины, женщины, старики и дети, пришли даже кормящие матери с младенцами на руках. Все смотрели на нас. Колин прокашлялся и начал свою речь:

– Люди, боги не оставили клан «Желтая змея». К нам вернулся наш вождь Ингар, племянник Стаса, основателя нашего клана, истинный высокородный и великий маг. Он принес нам спасение и победу, завтра мы вступим в последний бой и уничтожим врагов под стенами замка. Далеко отсюда, в Арбском халифате я принес ему клятву верности, и мы смешали нашу кровь, теперь настала ваша очередь. На колени перед нашим вождем, отдайте свою кровь старейшинам.

«Ничего себе пиар, – подумал я. – Еще немного – и прямо здесь в бронзу закатают и памятник сделают, зря я Колину доверил выступать первым».

Два воина помогли мне снять кольчугу, и церемония началась. Старейшины принесли огромный кубок, больше похожий на ведро, чем на сосуд для вина, и я сцедил в него стакан своей крови из пореза на груди. Под стеной два других старца собирали кровь в похожий тазик у членов клана, даже у грудных детей. После того как они закончили день донора, мы спустились со стены, и старейшины смешали мою кровь с кровью членов клана и разбавили ее вином. Я выпил кубок кровавого зелья и показал, что он пуст. Затем процессия двинулась вдоль стройных рядов членов клана, стоящих на коленях. Старейшины подавали мне наполненный кубок, а я поил из него своих подданных кровью.

Поначалу процедура вызывала только внутреннюю иронию, но постепенно до меня начал доходить истинный смысл происходящего. Горящие глаза людей, принимавших присягу, говорили о том, что это не шоу, а действительно очень важное событие в их жизни. Я, человек воспитанный в современных реалиях и привыкший к словоблудию власть имущих, начал понимать всю тяжесть ответственности, свалившейся на мои плечи. Этот напыщенный театральный ритуал стократ сильнее связывает меня, чем просто присяга.

«Господи, что я творю? Я же просто заигравшийся комедиант, напяливший корону короля. Я за себя толком ответить не могу, а тут сотни людей вверяют мне свою жизнь, – звучал в ушах запоздалый голос совести. – Игры закончились, началась взрослая жизнь».

Церемония почти подошла к концу и едва не закончилась трагически. Какой-то урод с диким криком бросился на меня с ножом и чудом не отправил на тот свет. Пять минут назад попытка убийства, скорее всего, увенчалась бы успехом, но только не теперь, когда моя жизнь мне не принадлежала. Не было испуга от неожиданности или обычного замешательства, только спокойствие, мгновенная реакция и холодный расчет.

Организм самостоятельно перешел в боевой режим, я успел увернуться, пропустив нож под мышкой, и резко взял руку нападающего на излом. Хрустнули кости, а правый кулак ударил убийцу в лоб. Голова предателя лопнула, как арбуз, а меня окатило смесью мозгов и крови. Стряхнув этот кровавый коктейль, я отстранил окружившую меня охрану и постарался взять ситуацию под контроль.

– Братья, не беспокойтесь за мою жизнь! – начал я поворачивать случившееся в свою пользу. – Меня не так просто убить, предатель был обречен. Я дал ему возможность сделать выбор, и он выбрал смерть. Мне известно обо всех предателях в клане, и у них есть возможность покаяться и остаться в живых, пока рука закона их не настигла.

Наступила гробовая тишина, прерванная суетой и криками в задних рядах собравшихся. Охрана молнией бросилась к месту заварухи, но все уже было кончено: еще один предатель свел счеты с жизнью, воткнув кинжал в свое сердце.

Церемония присяги оказалась несколько скомкана, но старейшины довели ее до конца. Осталось принять присягу только у воинов на стене, и мы поднялись наверх.

Мой окровавленный вид после нападения и смерти предателя вызывал у окружающих неподдельный страх.

Закончив церемонию, я мельком взглянул на лагерь противника и отправился смывать с себя кровавую кашу.

В домике охраны ко мне подошел Колин и «обрадовал» еще одним известием:

– Ингар, я не стал тебе говорить во время присяги, но у нас еще одна проблема. Во время нападения воины на стене отвлеклись на заваруху внутри замка. Этим воспользовался еще один предатель, брат нападавшего. Он спустился со стены по веревке и сбежал к зоргам. Хуже всего, что это командир лучников клана, он присутствовал на совете и знает все о наших планах. Что делать будем?

Особого впечатления эта новость на меня не произвела, после нападения одного и самоубийства другого предателя я ожидал чего-то в этом роде.

– Сбежал так сбежал, ничего не поделаешь. По большому счету это ничего не меняет, зоргам все равно деваться некуда, завтра пожжем их из метателя, и дело с концом. Только спасет ли это нас, вот в чем вопрос.

– Ингар, я не понимаю, к чему ты клонишь?

– Ты знаешь, сколько всего людей в клане «Зорг»?

– Примерно около пяти тысяч или чуть больше.

– На Тереб высадилось более пятисот воинов. Вы во время штурма убили около сотни, я утопил вместе с Кионой полсотни и на берегу два десятка, итого сто пятьдесят – сто семьдесят воинов. Значит, в лагере возле замка около трехсот пятидесяти бойцов. Это все воины зоргов?

– Нет, конечно. На Таноле в клане «Зорг» еще под тысячу бойцов наберется, только здесь лучшие из них и глава клана Сигурд.

– Если убить Сигурда и его воинов, война закончится?

– Сигурд не имеет наследников, и клан должен распасться на семьи, но война не прекратится, пока мы не убьем всех зоргов или они нас.

– Значит, их гибель только отсрочит междоусобную резню?

– Да, но это единственный шанс остаться в живых. Отобьемся в этот раз, победим и в следующий.

– Ты сам в это веришь? Клан потерял в боях около двухсот человек. Запасов продовольствия нет, запаса стрел и оружия нет. Смерть Сигурда и его воинов только отсрочка.

– И что ты предлагаешь делать?

– Пока не знаю, но есть некоторые мысли. Мне нужно время подумать, я пойду на стену, только прошу не мешать мне. То, что произойдет завтра, должно стать только моим решением.

Очень часто для того, чтобы найти решение какой-либо запутанной проблемы, обросшей огромным количеством мелочей и нюансов, не связанных на первый взгляд между собой, необходимо просто отстраниться от них и взглянуть на нее со стороны.

Все происходящее вокруг меня, кажущееся на первый взгляд логичным и объяснимым, выглядело как-то странно. Убийство Стаса и его жены и последовавшее за этим уничтожение целого клана как-то не вязались с логикой борьбы за власть. Я бы еще понял, если бы Сигурд, убив Стаса, попытался подчинить себе клан «Желтая змея», но последовала бессмысленная резня, унесшая сотни жизней в обоих кланах, сильно ослабившая хуманов. Прошло десять лет, клан «Желтая змея» практически исчез с лица Геона, и вдруг дорогостоящая и бессмысленная карательная экспедиция имперцев на Тереб якобы для усмирения гоблов, на самом деле с единственной целью убрать охрану с побережья и открыть дорогу Сигурду к замку Аммалаэль. Танол, родина хуманов – гористый и не очень приспособленный для комфортной жизни остров, основную прибыль кланам приносило наемничество, других источников доходов просто не было, и вдруг огромные затраты на экспедицию с непонятными целями. Война должна приносить прибыль, а не разорять дотла. Из-под кажущейся логичной истории с местью за погибших сыновей торчали чьи-то здоровенные уши. Чьи они, мог мне рассказать только Сигурд.