Текст книги "Как партия народ танцевать учила, как балетмейстеры ей помогали, и что из этого вышло. Культурная история советской танцевальной самодеятельности"

«Мальчик для битья?»

В городах и колхозных селах возникли и успешно работают десятки тысяч кружков художественной самодеятельности. Рабочие и колхозники познают в них радость свободного художественного творчества, пропагандируют образцы искусства.

Из народной художественной самодеятельности выдвигаются новые талантливые мастера театра, музыки и живописи. Всемерно помогать этому искусству широчайших народных масс, руководить ростом самодеятельности раскрепощенного народа – первейшая обязанность Комитета по делам искусств.

Как же Комитет по делам искусств справляется с этой большой задачей? Для руководства самодеятельностью в системе театрального управления комитета имеется Всесоюзный дом народного творчества (ВДНТ), которому поручено руководить деятельностью таких же органов в областных и краевых городах Советского Союза. Такая централизация руководства самыми разнообразными видами художественной самодеятельности в каком-то полусамостоятельном придатке к театральному управлению вряд ли целесообразна; особенно убеждаешься в этом, когда посмотришь работу домов народного творчества. […]

Не лучше ли переложить обязанности ДНТ непосредственно на отраслевые управления Комитета по делам искусств, которые до сих пор с самодеятельностью не работали? ВДНТ служил только завесой, за которой комитет укрывал свою бездеятельность в руководстве самодеятельным искусством. Снимая завесу, Комитет по делам искусств откроет возможности подлинно широкого обоюдополезного общения мастеров искусств с самодеятельностью. Такое общение, несомненно, облегчит задачу живого творческого и методического руководства кружками. Централизация руководства, целесообразное использование кадров и средств позволят Комитету по делам искусств создать в районах свои опорные точки. Быстрее и основательнее можно будет решать и вопросы организации снабжения кружков литературой, материалом, бутафорией и т. п. Жизнь показала, что дома народного творчества справиться с этими задачами не в состоянии. К их реорганизации в другой самостоятельный орган руководства самодеятельностью нет ни практических, ни теоретических оснований[141]141
  Тюрин И. О руководстве самодеятельностью (В порядке постановки вопроса) // Народное творчество. 1938. № 2. С. 57, 59.


[Закрыть].

Гневное обвинение государственного Комитета по делам искусств в отказе от руководства художественной самодеятельностью было опубликовано в журнале ВЦСПС в разгар целенаправленного строительства партийно-государственной системы управления культурой. Предложение закрыть Всесоюзный дом народного творчества им. Н.К. Крупской как организацию бесполезную, устаревшую, не справляющуюся со своими обязанностями прозвучало в 1938 году не впервые. Критика старейшего и одного из главных центров по научно-методическому руководству художественной самодеятельностью сопровождала его на протяжении всего советского периода. За несколько лет до процитированного выше полемического выступления в журнале «Колхозный театр» в одноименной статье он был назван «бездействующим центром», сохраняющим в условиях «социалистического строительства» дореволюционное народническое отношение к «любительским» кружкам:

Центральный Дом в его теперешнем состоянии – фактически бездействующая, беспочвенная, лишенная опыта и творческих задач организация. Он ни в малейшей степени не может ответить на те растущие запросы, которые предъявляет и будет предъявлять к искусству все больше и больше колхозная деревня[142]142
  Цит. по: Дома народного творчества России: Ретроспектива и современность. Исторические очерки. М., 2009. С. 9.


[Закрыть].

Критика в адрес Всесоюзного дома народного творчества не стихала и позже. Так, по завершении в 1948 году – в разгар «ждановщины» – Всероссийского смотра сельской художественной самодеятельности он обвинялся в неравномерном развитии различных жанров народного творчества, в недостаточной помощи руководителям любительских коллективов и в слабой учебно-воспитательной (читай: идеологической – работе):

Дома народного творчества с этого времени превращаются в объект постоянной критики: они всегда виноваты, если клубы работают плохо, если слабая самодеятельность, если не то поют и не так пляшут[143]143
  Там же. С. 14.


[Закрыть].

Обвинения ВДНТ не прекращались до конца существования СССР. Фактически в момент официального роспуска Советского Союза обвинявший учреждения культурно-просветительной работы в смене вывесок вместо глубокого реформирования доктор педагогических наук А. Каргин, резкие оценки которого в адрес культпросвета приведены выше, писал:

С легкостью научно-методические центры народного творчества и культурно-просветительной работы меняют названия на дома народной культуры или дома фольклора, оставив всех «начальников» на местах. И под их руководством крепнущее движение за возрождение национальных традиций не в состоянии освободиться от «родимых» черт – некомпетентности, жажды все заорганизовать, подмять, изгнать инакомыслие и обезопасить себя от сокращения. Дело возрождения традиций – важнейшее, спору нет.

Ну а пока разберутся с профессионализмом его «радетелей», утечет немало воды. Тогда можно будет снова сменить вывеску. Опыт таких превращений богатый: в 1976 году создан Всесоюзный Дом народного творчества; в 1978 году он преобразован во Всесоюзный научно-методический центр народного творчества. Затем в течение двух-трех лет по всей стране были созданы республиканские, краевые, областные научно-методические центры. Десятилетие разбирались, чем они должны заниматься (а они не занимались ни наукой, ни методикой), наконец, всем стали очевидны их никчемность и профессиональная беспомощность. И тут-то эти учреждения явочным порядком меняют название. […]

В чем преуспели НМЦ, так это в неуклонном расширении потока фольклорных коллективов, направляемых за границу. В угоду чаще всего личным амбициям (с коллективом можно наверняка съездить работникам НМЦ) вывозятся для развлечения гуляющей и отдыхающей зарубежной публики «жемчужные зерна» нашего фольклора. А сами-то мы уже разучились по-настоящему петь, плясать, играть на народных инструментах…[144]144
  Каргин А. Поиск пути или смена вывесок?.. С. 2.


[Закрыть]

Названия ВДНТ, как мы увидим ниже, менял действительно многократно – и гораздо чаще, чем упоминает автор обличительной статьи. Но вряд ли можно согласиться, что за сменой названий таились злой умысел, «профессиональная беспомощность» или «личные амбиции», как запальчиво сформулировал ученый педагог. История институции, существующей поныне под названием Российский государственный дом народного творчества им. Н.К. Крупской (РГДНТ), – это, помимо прочего, история проблем, с которыми сталкивалась практика управления культурой в СССР.

«Волшебное слово» методической работы

Недавно в Москве закончилась научно-методическая конференция, посвященная не совсем обычной теме – «Советские праздники, народные традиции и их роль в преодолении религиозных пережитков». Эту конференцию созвали Центральный Дом народного творчества имени Н.К. Крупской и правление Общества по распространению политических и научных знаний РСФСР. В ней участвовали представители ЦК ВЛКСМ, творческих союзов и Кабинета народной музыки Московской государственной консерватории имени П.И. Чайковского.

Участники конференции поделились опытом проведения советских праздников; коллективы художественной самодеятельности и Государственный русский народный хор имени М.Е. Пятницкого показали современные обрядовые песни, танцы, литературно-музыкальные композиции.

Советские праздники – одна из наиболее массовых форм коллективного творчества, в котором органически сливаются профессиональное искусство и художественная самодеятельность, причем не только объединенная в клубных кружках. В таких празднествах участвует все население независимо от возраста. Ведь это своего рода театрализованное действо, где одинаково необходимо театральное, музыкальное, хореографическое и даже изобразительное искусство. […]

Беда в одном: все эти праздники порою мало чем отличаются друг от друга. У них часто нет своего художественного лица, своих отличительных черт, своего репертуара, они нередко лишены зрелищности. Тут-то и может пригодиться творческая инициатива коллективов художественной самодеятельности. В первую очередь они должны создавать и пропагандировать новые советские обряды и праздники, современные песни и танцы. И не только на сцене, но и в быту. […]

Создание специального репертуара для праздников – неотложная задача для поэтов и композиторов – профессионалов и любителей.

Центральный Дом народного творчества имени Н.К. Крупской совместно с Союзом советских писателей и Союзом советских композиторов Российской Федерации объявил открытый конкурс на лучшую песню и стихи, посвященные различным современным советским праздникам и обрядам. В конкурсе могут участвовать все желающие.

Первый тур его состоится в краях, областях и автономных республиках, второй – в Москве. Лучшие произведения будут премированы и войдут в сборник, который будет выпущен издательством «Советская Россия». Но это дело будущего, а самодеятельные коллективы должны уже сегодня и завтра активно приступить к отбору репертуара. […] Любые советские, классические и народные произведения, отвечающие определенному идейно-художественному уровню и содержанию празднества, пригодны для этой цели.

Не следует забывать и отдельные старинные народные песни, не утратившие своего значения и поныне. Это шуточная песня «Зять и теща», «Было у тещеньки семеро зятьев», некоторые величальные песни.

Но самый главный на ближайшее время путь – это создание репертуара непосредственно на месте, силами творческих групп самодеятельных коллективов, литературных кружков и объединений.

Только совместные усилия руководителей художественной самодеятельности и творческого актива позволят подобрать полноценный в идейном и художественном отношении репертуар для современных праздников и обрядов. Его с радостью будут исполнять не только участники художественной самодеятельности, но и все трудящиеся, участвующие в праздниках. От этого обряды станут еще ярче, красочнее, а жизнь советских людей более радостной и счастливой[145]145
  Алексеева Л. Советские праздники и народные традиции // Народное творчество. 1961. № 3. С. 24, 25.


[Закрыть].

Эта статья-отчет директора Центрального Дома народного творчества Л.Я. Алексеевой лаконично вводит в круг тем, которым была посвящена деятельность этого методического центра на рубеже 1950 – 1960-х годов. Созданный в 1915 году как Дом секции содействия развитию фабричного, деревенского и школьного театров им. В.Д. Поленова (более известный как Поленовский дом), подчиненный в 1921 году Наркомпросу под названием Дом театрального просвещения им. В.Д. Поленова, преобразованный в 1929-м в Центральный Дом самодеятельного искусства в городе и деревне (ЦДИСК), в 1936-м – во Всесоюзный дом народного творчества (ВДНТ, с 1939 – им. Н.К. Крупской), в 1958-м – в Центральный дом народного творчества (ЦДНТ), а в 1979 году, наконец, во Всероссийский научно-методический центр народного творчества и культурно-просветительной работы им. Н.К. Крупской (ВНМЦНТиКПР) – он был призван координировать и направлять деятельность художественной самодеятельности[146]146
  Об истории РГДНТ подробнее см.: Дома народного творчества России… С. 5 – 48.


[Закрыть]. Для этого в его распоряжении, как следует из приведенных фрагментов статьи, были такие формы работы, как проведение теоретических и практических конференций и семинаров по обмену опытом между самодеятельными коллективами и ознакомлению с опытом эталонных профессиональных коллективов, организация конкурсов и смотров, подбор и распространение «правильного» в художественном и идеологическом отношениях репертуара. При этом «волшебным» словом научно-методической работы был «репертуар». Текст статьи полон заклинаний о его острой необходимости, для создания и распространения которого, помимо названных форм работы, были еще курсовая подготовка руководителей художественной самодеятельности, экспедиции для поиска и записи фольклора (о чем речь пойдет во второй части книги), создание новых любительских художественных коллективов силами основанных в 1940-е годы в каждой республике и области местных домов народного творчества, подготовка и публикация методических пособий, учебников, репертуарных сборников.

Между тем именно проблемы репертуара, наряду с дефицитом кадров, и были главными «больными» местами «огосударствленной» художественной самодеятельности. Немудрено, что именно они и составили главные пункты обвинения домов народного творчества в некомпетентности или бездействии. Сложность состояла, однако, в том, что проблема репертуара в официальной советской культуре оказывалась неразрешимой. Вот как сформулировала ее применительно к послевоенной художественной самодеятельности одна из работников Дома им. Н.К. Крупской с более чем 30-летним стажем Л.А. Богуславская:

Репертуар остается проблемой номер один. Трудятся огромные композиторские и писательские организации, но репертуара не хватает – еще один парадокс времени. Действительно не хватает, если учесть, что по идеологическим установкам партии и государства этот репертуар должен «один к одному» отражать «текущий момент», очередную кампанию, будь то борьба «с религиозными пережитками», увеличение производства кукурузы, освоение целинных и залежных земель и так далее. Злободневность чаще всего вступала в противоречие с художественным качеством, ведущие авторы работали «на вечность» и профессиональных исполнителей; с требуемой оперативностью действовали главным образом авторы «второго и третьего эшелонов», создававшие бездарные, но политически актуальные однодневки. ДНТ постоянно анализировали и хорошо знали реальное состояние исполняемого массовой самодеятельностью репертуара[147]147
  Дома народного творчества России… С. 15.


[Закрыть].

Зная природу проблемы, методисты были не в силах ее побороть: она лежала за пределами их компетенции. И это была не единственная проблема научно-методического обеспечения художественной самодеятельности.

«Сферы влияния строго разграничиваются»?

Сферы влияния четко разграничиваются: селом ведает ЦДИСК (позднее – ВДНТ им. Н.К. Крупской), художественной самодеятельностью профсоюзов – отдел культуры ВЦСПС, армейской самодеятельностью – Центральный Дом Красной Армии им. М.В. Фрунзе, некоторые из них имели соответствующие подразделения на местах – в республиках, краях, областях, военных округах. В процессе развития советской системы идеологического контроля наряду с самодеятельным творчеством во главу угла клубной работы начинают ставить вопросы «политического просвещения», идеологического наполнения любой досуговой деятельности, впоследствии складывается и новая методическая служба: появляются методические кабинеты культурно-просветительной работы[148]148
  Там же. С. 8.


[Закрыть].

Вторая существенная проблема методического обеспечения художественной самодеятельности состояла в пересечении компетенций государственных домов народного творчества и профсоюзных домов художественной самодеятельности. До середины 1930-х годов ЦДИСК отвечал за развитие самодеятельности и в городе, и в деревне, что отразилось и в его названиях, однако кардинальная перестройка системы управления культурой в 1936 году не только повлекла переименование ЦДИСК в ВДНТ, но и развела самодеятельность по ведомствам, отвечавшим за ее содержание.

Все эти службы в первую очередь были озабочены проблемой репертуара как основы для политически корректного, идеологически выверенного воспитания подопечных. Директор Московского областного Дома художественной самодеятельности П. Голубков в статье-отчете, аналогичной по жанру приведенному выше отчету директора ВДНТ, в 1970 году писал:

Роль Дома художественной самодеятельности в руководстве репертуарной политикой профсоюзных учреждений культуры очень велика. Его работники непосредственно занимаются подбором, пропагандой, распространением произведений среди любительских коллективов, они осуществляют контроль за репертуаром самодеятельности в рабочих клубах. А главное – воспитывают чувство ответственности, понимание важности вопроса как у руководителей коллективов, так и у профсоюзного актива[149]149
  Голубков П. Репертуар – наша главная забота // Клуб и художественная самодеятельность. 1970. № 15. С. 24.


[Закрыть].

В своем изобличении недобросовестной смены вывесок критик бывшего Поленовского дома более всего нападал на перемены 1979 года – и совершенно несправедливо. Дело в том, что именно в 1978 – 1979 годах служба методического обеспечения народного творчества и клубного дела пережила одну из самых серьезных реорганизаций. Известное постановление ЦК КПСС 1978 года «О мерах по дальнейшему развитию самодеятельного художественного творчества» в качестве одной из мер по экономии средств и ликвидации раздельного управления городской и сельской самодеятельностью наметило объединить государственные и профсоюзные методические службы. В результате передачи контроля над деятельностью учреждений культуры профсоюзов и профессионально-технического образования возник единый центр научно-методического обеспечения городской и сельской самодеятельности. Об этом объединении, непростом для участников процесса, пришедшая в ВЦНТ в 1978 году Л.А. Богуславская вспоминает так:

На практике все было не так просто: у профсоюзов к тому времени была сложившаяся методическая служба – система домов самодеятельного творчества, с которой у ДНТ и на местах, и в центре складывались непростые отношения.

Для нас главным в этой реорганизации было то, что в новом штатном расписании появились новые должности – старшие и младшие научные сотрудники, и это давало возможность хоть немного увеличить заработную плату. […]

Чем обернулось это слияние для нас? Однозначно сказать трудно. Мы трудились по-прежнему в только что обретенном особняке в Сверчковом переулке, наши новые коллеги во главе с заместителем директора В.В. Дегтяревой работали на Большой Коммунистической улице на Таганке. Собирался весь коллектив не очень часто: на производственных, профсоюзных, комсомольских и партийных собраниях и по праздникам. Но настоящего единого сообщества никак не удавалось достичь: слишком разными были задачи и методы работы, слишком разными были специалисты – на «нашей половине», как мы тогда говорили, преобладали люди творческих профессий, на другой – так называемые культпросветчики, работавшие на клубы, как «опорные пункты партии в деле идеологического просвещения и воспитания населения». Они составляли типовые планы работы клубных учреждений по всем направлениям культурно-просветительной работы, давали перечни всевозможных мероприятий, которые надо было проводить «в свете решений» очередного съезда или пленума ЦК КПСС, разрабатывали списки и формы обязательной «наглядной агитации». Как и у нас, там тоже были люди неординарные, настоящие специалисты и энтузиасты клубного дела[150]150
  Дома народного творчества России… С. 31.


[Закрыть].

Обвинять советскую службу методического обеспечения художественной самодеятельности 1970 – 1980-х годов в «никчемности» и «профессиональной беспомощности» как минимум несправедливо. В отношении любительской хореографии она оказалась весьма профессиональна и оперативна. При самом активном участии ВДНТ в 1968, 1970 и 1974 годах после более чем 30-летнего перерыва в Кишиневе успешно прошли три Всесоюзных (фактически – международных) фестиваля ансамблей самодеятельного народного танца[151]151
  См.: Пуртова Т.В. Танец на любительской сцене… С. 115 – 118.


[Закрыть]. Несмотря на всевозможные партийно-государственные запретительные решения ВДНТ на протяжении 1960 – 1970-х годов активно поддерживал открытие школ бального танца и подготовку руководителей-«бальников», официально закрепив свой успех в 1971 году созданием отдела бальной хореографии[152]152
  Дома народного творчества России… С. 26 – 28.


[Закрыть].

Службы научно-методического руководства советской художественной самодеятельностью были не только проводниками партийных решений и органами контроля и цензуры над массовым любительством, но и модераторами, в рамках достижимого, свежих тенденций в культуре и искусстве. Да и контролем по долгу службы занимались не только они.

«Двенадцать месяцев»

Я не любил школу. Мне было в ней неуютно[153]153
  Подробнее об этом см.: Нарский И.В. Фотокарточка на память… С. 253 – 260.


[Закрыть]. Для меня она – место несвободы. И не потому, что она была советской. Жесткая иерархия предписанных (директор – учитель – ученик) и неформальных (отличник, троечник, двоечник, хулиган и проч.) ролей, непререкаемый и незыблемый, как фараонова пирамида, авторитет учителя, унижение на уроках как повседневный ритуал – все это имеет место в любой школе. Она без этого не может обойтись. Тогда я этого сформулировать, конечно, не мог, но школы я побаивался и ходил в нее неохотно. Первое сентября никогда не было для меня праздником, по крайней мере до старших классов.

Я не был ни лучшим в классе учеником, ни октябрятско-пионерско-комсомольским активистом, ни заводилой в школьных проказах. Но в первом классе мама попыталась вывести меня на авансцену моего класса – в буквальном смысле слова. Инструментом, которым она воспользовалась, была хореографическая самодеятельность.

Было это так. Родители школьников – не только сейчас, но и в советское время – должны были помогать школе, кто чем мог. Деньги собирались и тогда, правда в более скромных размерах – на культпоходы в кино и театры, на вылазки на природу, на поездки, праздники, подарки учителям на 8 Марта, окончание учебного года или школы. Но чаще помощь была натуральной: участие в уборке и ремонте классной комнаты или школьного здания, проведение классных часов, сопровождение класса на внешкольных мероприятиях. Мою энергичную маму наша классная руководительница попросила подготовить класс к конкурсу школьной самодеятельности. Мама приступила к работе с размахом. Она поставила для нашего класса целый хореографический спектакль. Он назывался «Двенадцать месяцев».

Его либретто выглядело примерно так. На сцену, декорированную фанерными елками, в календарном порядке, начиная по языческой традиции, с марта, друг за другом выходят двенадцать братьев – двенадцать месяцев, живущих в лесу. Зимние месяцы, которые правят в это время, демонстрируют, на что способны, затевают мороз и снежную вьюгу. Внезапное появление чужака заставляет всех их ретироваться в чащу. Это – бедная девушка, которую злая мачеха отправляет в трескучий мороз, на верную погибель, в лес за подснежниками. Двенадцать месяцев решают помочь несчастной. Зимние месяцы на время уступают бразды правления Апрелю. Он вызывает весеннее пробуждение природы и появление первых цветов, которые он позволяет собрать падчерице. Добро торжествует, спектакль заканчивается массовой сценой, в которой счастливая девушка, в окружении двенадцати месяцев и цветов, преисполнена благодарности матушке-природе. Занавес.

Хореография этой постановки, полагаю, была немудреной. Элементы собственно классического балета в весьма облегченном виде использовались только в танцах снежинок и цветов. Танец падчерицы с Апрелем содержал простейшие движения русского народного танца. Все остальное – выход двенадцати месяцев, появление девочки в зимнем лесу, ее диалог с Апрелем, манипуляции весеннего месяца и прочее – было пантомимой в стиле советского драмбалета, завладевшего отечественной профессиональной сценой в 1930-е годы как минимум на двадцать лет, а на периферии – и того больше.

Длился этот спектакль, по моим ощущениям, минут семь – десять. Но подготовка заняла несколько недель, если не месяцев, и захватила почти весь класс. Большинство девочек изображали снежинки и подснежники. Им сшили белые балетные пачки, обеспечили обувь для передвижения на полупальцах и искусственные подснежники, вооружившись которыми снежинки превращались в цветы. Большинство мальчиков стали братьями-месяцами, из которых главная роль по либретто отводилась Апрелю.

Догадался ли читатель, кому была поручена эта роль? Да, конечно, эта честь выпала мне. Балетмейстером руководило, видимо, не только материнское чувство, но и трезвый расчет: я много бывал в театре, и мне на примитивном уровне уже можно было объяснить, что я должен делать на сцене. К тому же я был довольно выразителен: мой очень взыскательный папа приходил в восторг, когда я подражал действиям танцовщиков.

Интересно, что, несмотря на природную робость, я этому назначению, кажется, не сопротивлялся. Более того: до сих пор помню это сладкое, почти эротическое ощущение могущества, когда, выйдя на авансцену, я призывно-повелительным жестом медленно разводил руки в стороны до уровня плеч ладонями вверх, и по мановению моих рук из кулис послушно появлялись девчонки в дрожащих пачках.

На роль девочки-падчерицы сначала была назначена симпатичная, с вполне, как я теперь понимаю, европейским лицом, рослая, но хрупкая Екатерина. То ли у нее не получалось так, как хотелось маме, то ли она была для меня высоковата, то ли мама видела, что я скован, поскольку девочка мне нравилась, но мама заменила ее на маленькую, большеглазую и лобастую Ирину с толстой русой косой и совершенно русской внешностью.

Костюмы для нас первоначально готовили родители – кто во что горазд. Но замечательные головные уборы, символизировавшие особенности каждого месяца, создала удивительная мастерица, бабушка моего одноклассника, а впоследствии друга и замечательного художника Саши. После того как первое же наше выступление во Дворце железнодорожников вызвало настоящий фурор, нам централизованно пошили костюмы. У двенадцати месяцев оказались одинаковые русские атласные рубахи, все разного цвета, но очень яркие. Сохранились ли прежние головные украшения – символы того или иного месяца, – я не помню. Мою голову и в первом, и во втором сценическом наряде украшал венок из весенних цветов. Этот девчачий атрибут меня несколько смущал, но я с этим легко смирился, вероятно, после профилактической маминой беседы, которая, проходила, скорее всего, под девизом «Искусство требует жертв».

В общем, мой класс, видимо, успешно прошел несколько туров самодеятельного конкурса, потому что мы выступали многократно. Школьное и классное руководство торжествовало, мама была удовлетворена, а мои одноклассники через пятьдесят лет после этого события вспоминают его с добрыми чувствами. И в моей памяти оно осталось ярким пятном на сером фоне, унылом, как тогдашняя школьная форма. Во всяком случае, мало что из школьных событий я могу вспомнить столь отчетливо.